Гаан Лилия Николаевна : другие произведения.

И распахнутся древние врата

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Две девушки - бывшие однокурсницы Ася и Эмма в результате магического обряда попадают в далекую древность даже неизвестно на какой планете. Что-то им кажется знакомым, а что-то существовать на родной земле никак не может. Удастся ли им вернуться назад? А может они найдут свою любовь в новом мире? У каждой из девушек свой взгляд на жизнь и свое представление о счастье - как-то сложится теперь их судьба?
  Ася Груздева ещё в школе отличалась на редкость уравновешенным и тихим нравом.
  Её воспитывала мать - нервная и озлобленная на весь мир женщина. Когда-то Галину оставил ради ближайшей подруги муж. С тех пор она потеряла веру в людей и, казалось, только и делала, что мстила собственной жизни за эту измену. Иногда и выпивала, и загуливала с какими-нибудь подозрительными мужичками, и крепкого словца не чуралась. Работала Груздева учетчиком на песчаном карьере в небольшом рабочем посёлке, жизнь которого была сосредоточена вокруг цементного завода. Жили мать с дочерью в строительном вагончике, кое-как переоборудованном под жилье, где всегда были проблемы со светом и с протекающей крышей.
  Поначалу едва сводящая концы с концами Галина возлагала на дочь большие надежды, лелея мысль, что Ася 'выбьется в люди', со временем заберет мать к себе, и она хотя бы старость встретит в достатке. Но когда девочка ещё училась в начальной школе, уже стало ясно - у Аси нет способностей к наукам. Она едва-едва тянула на жалкую 'троечку' все предметы, кроме русского языка и литературы, и то благодаря тому, что её приохотила к чтению соседка - местная библиотекарша. Читала Ася запоем, причем всё подряд, ради книг отказываясь даже от общения со сверстниками. Углубляясь в придуманные сюжеты, она забывала об окружающей её нищете, о попреках матери, что без 'довеска' она прекрасно устроила бы свою судьбу, и о 'двойках' в дневнике.
  ОГЭ девушка сдала с горем пополам, и другого пути, как поступить на библиотечный факультет областного культурно-просветительного училища, для себя не видела.
  Галина сильно сокрушалась, делясь с подругами своим горем.
  - Ну что это за профессия? Платят библиотекарям сущие копейки. С работы домой принести нечего. Раньше хоть книжки дефицитом были, а сейчас кто особо читает?
  - Ну, какое никакое, а всё же образование, - возражали ей собеседницы. - Не тряпкой махать как уборщица, и не ломом лед долбить как дворничиха! Сиди себе в тепле - книжки выдавай. На такой работе грыжу не наживешь. А не хочешь тянуться на неё, так девчонка хорошенькая: глазки голубые, блондинка, фигурка, ножки - всё при ней. Может, кто польстится и замуж возьмет?
  - Я уже выходила, да только с довеском осталась, - зло отмахнулась Галина. - Пусть уж лучше учится, чем безотцовщину плодить.
  Хорошо поразмышляв, она всё-таки разрешила дочери подать документы в областной 'кулёк'.
  - Ладно, - сказала родительница Асе. - Общежитие в училище есть. Буду деньги давать на еду, но ты прекрасно знаешь, что матери придется ради этого самой едва ли не голодать. Запомни, я не могу вечно работать за двоих. Сама соображай, как прокормиться. Но если вдруг надумаешь в подоле принести, то даже дорогу ко мне забудь. Считай, нет у тебя матери.
  Ася без особых эмоций выслушала материнские наставления (в том или ином варианте Галина их повторяла дочери по пять раз на дню), и уехала в областной центр.
  Все четыре года учебы девушка старалась изо всех сил, чтобы не остаться без стипендии, но денег всё равно катастрофически не хватало, поэтому подрабатывала и официанткой, и разносчицей рекламных листовок, и полы мыла в парикмахерской неподалеку от общежития. Бывало, и голодной сидела, чтобы колготки купить.
  Когда девушка получила диплом и отправилась за направлением на работу в районный отдел культуры, то сразу же попросилась в любую сельскую библиотеку. Ася прекрасно понимала, что не потянет оплату квартиры в областном центре.
  К её проблемам отнеслись с пониманием и предложили девушке место библиотекаря в небольшом селе Васильевке в получасе езды от города. Там как раз библиотекарша ушла на пенсию, проработав почти до восьмидесяти лет.
  Правда, на этом хорошие стороны её трудоустройства и заканчивались, потому что ничего похожего на пастораль в Васильевке не наблюдалось.
  С севера на сельские улицы наступало огромное городское кладбище. А с юга, отделенная от села только высоким холмом, раскинулась городская свалка. Над ней вечно кружились вороны, и противно воняло, когда дул южный ветер.
  Когда-то в Васильевке был преуспевающий колхоз, но теперь о нём напоминали только заросшие бурьяном полуразрушенные фермы, переделанное в магазин бывшее правление да Дом культуры, построенный буквально накануне крушения СССР, и поэтому не рухнувший вместе со всем социалистическим хозяйством. Там в двух комнатах теснилась библиотека, в которой работала Ася.
  Васильевка относилась к тем немногим селам 'постсоветского пространства', которые не обезлюдели после разорения колхоза. Конечно, некоторые сельчане теперь ездили на работу в областной центр, но в основном трудоспособное население распределилось между свалкой и кладбищем: кто-то мусор сортировал и торговал 'просрочкой', а кто-то искусственные цветы для венков делал да могилы копал.
  Казалось, занятые столь мрачными и неприятными промыслами люди не должны нуждаться в услугах библиотеки, но жители Васильевки всё же туда заходили. Любили копаться в книгах люди старшего поколения, отдыхали от домашних дел за чтением любовных драм женщины средних лет, зачитывались боевиками и детективами мужчины, прибегали за книгами ученики местной школы. Интернет, как и мобильная связь, работали в Васильевке из рук вон плохо, поэтому школьники и энциклопедии листали, и справочниками пользовались.
  Но вообще-то жила Ася скучно. Она снимала комнату у тети Люси Крюковой. Её уютный маленький дом был, по сути дела, первым нормальным жильем, в котором поселилась девушка. В устланных домоткаными половиками комнатах приятно пахло печеными яблоками, жмыхом и хлебом. Чистоплотная пожилая женщина прекрасно готовила и плату за комнату брала чисто символическую, больше скучая по общению, чем нуждаясь в деньгах. Укладывалась спать тётя Люся ровно в десять часов, требуя от квартирантки, чтобы та тоже выключала свет.
  Едва Ася появилась в Васильевке, за хорошенькой девушкой тотчас принялись ухаживать местные ловеласы.
  - Гони их, - сразу же предупредила девушку тётя Люся, - среди них путевых нет. Все алкаши да безобразники. В Васильевке нормальные мужики с женами живут и приезжим девчонкам голову не морочат.
  Асе и самой никто из кавалеров не понравился, но мужчины - народ нахрапистый, и иногда приходилось нелегко, отбиваясь от наглых приставаний.
  Особенно упорствовал Николай Грачкин - хамоватый двадцатипятилетний парень.
  - Погуляем, выпьем, то да сё, - наседал он на молоденькую библиотекаршу. - На меня из девчонок ещё никто не обижался: обделаю всё в лучшем виде. Не бойся, довольна останешься, да ещё добавки попросишь.
  Соблазнять на секс подобными словами девушку, воспитанную на книгах о запредельно высокой любви, - дело, заранее обреченное на неудачу. Однако Грачкин читать не любил, поэтому не мог взять в толк, чего 'кобенится' приезжая 'чика'.
  - Вот что, тёлочка, ты мне голову не морочь, - от уговоров переходил он к угрозам. - Для кого бережёшь? Олигарх, что ли, за тобой приедет?
  Олигарха Ася не ждала, но и неприятностей не хотела. Хотя сексуальная революция до Васильевки худо-бедно докатилась, но вряд ли местные одобрительно отнеслись бы к тому, что приезжая библиотекарша ударилась во все 'тяжкие'.
  К тому же ей всё время казалось, что кряжистый и смуглолицый Грачкин пропитался въедливой вонью свалки, на которой работал приемщиком мусора. Она лезла в ноздри, упорно перебивая запахи туалетной воды, которой щедро обрызгивал себя Николай. И девушка оставалась неприступно холодной, как не пушил перья местный сердцеед.
   Одно время её к Дому культуры даже ходила встречать тетя Люся. А после того, как Николай с друзьями попытался затащить Асю в машину (благо, прохожие подоспели, и тому пришлось отступить), Анна Михайловна отправилась к его родителям и пригрозила написать заявление в полицию, обвиняя их сына в попытке изнасилования.
  И тогда Грачкин решил сменить тактику. Есть такие мужчины - чем сильнее их отталкиваешь, тем назойливее становятся.
  - Я ведь что, и жениться могу! - заявил он тете Люсе, и принялся по всем устоявшимся в Васильевке правилам ухаживать за квартиранткой.
  Часов в восемь вечера он приходил к их дому и, в зависимости от погоды, либо сидел на лавочке возле дома, либо курил на крылечке, а когда похолодало, стал и в дом захаживать. И если тетя Люся была только рада поводу пощелкать семечки с молодым парнем и посудачить о местных новостях, то Асю эти визиты только раздражали.
  В десять часов она уже должна была лежать в постели, чтобы не разгневать хозяйку, но ещё нужно и постирать, и вымыть волосы - да мало ли какие неотложные дела скапливаются к вечеру? А тут сиди рядом с Грачкиным и слушай его скучные разглагольствования о том, что привезли на свалку.
  Между тем, тетя Люся смягчилась по отношению к надоедливому кавалеру и начала заговаривать с Асей о будущем.
  - Николай, конечно, ещё тот жук, но где других-то взять? Всё-таки работает. Опять-таки 'просрочка'. Скажешь, гроши? Однако мы-то знаем, что родители на этой 'просрочке' ему отдельный дом построили. Не здесь - в Екатериновке, подальше от любопытных глаз и от мусорки. Чем не жених? Ты, девонька, как свою жизнь дальше-то представляешь? Не сердись и не обижайся - я только добра желаю, но за душой у тебя ничего нет, и не предвидится перемен к лучшему. Ведь лишней кофточки позволить себе не можешь, и эти старенькие брючки постоянно носишь, потому что на другие денег нет. Пока молоденькая и хорошенькая - парни ещё заглядываются. Может, что и сложится. Ну а потом? Уехать тебе отсюда некуда и не на что. А здесь что тебя дальше ждёт? Так и будешь по чужим углам скитаться да копейки считать?
  Очень не любила Ася эти разговоры, хотя и не сердилась на хозяйку.
  Часто, лежа в постели после 'отбоя', она думала о будущем, но вовсе не о Грачкине - девушка пыталась представить, как вообще должен выглядеть и чем заниматься парень, с которым она захотела бы связать жизнь.
  В библиотеке было немало глянцевых журналов с фотографиями красавцев на любой вкус, и Ася, иногда пролистывая приятно пахнущие типографской краской страницы, любовалась точеными чертами заграничных чернобровых и синеглазых мачо в костюмах от известных кутюрье на фоне роскошных яхт и дворцов. Может, они и были неотразимы, но у Аси не хватало духа даже представить их рядом с собой.
  И пусть она не грезила о миллионерах, но всё же хотела связать свою жизнь с человеком, который никогда не имел дел с 'просрочкой'. Товары с истекшим сроком годности в огромном количестве свозили на свалку, а Грачкин и ему подобные продавали их за бесценок односельчанам, однако делая на этом хорошие деньги.
  Та же тетя Люся кормила 'просрочкой' трех котов и собаку, но Ася знала, что во многих семьях охотно ставят её на стол. Может и травился кто-то, но до смертельных случаев пока не доходило, хотя об этом не уставала предупреждать односельчан местная фельдшерица.
  Надо сказать, что свалка для жителей Васильевки была своеобразным супермаркетом: односельчане и обои оттуда приносили, и мыло, и мебель, и игрушки, и одежду. Нужно было только отремонтировать, постирать, исправить, но иногда на свалке и впрямь оказывались хорошие вещи, непонятно почему выброшенные прежними хозяевами.
  Зная, что его капризная зазноба любит книги, Грачкин как-то принёс ей в подарок толстенный том сказок в сильно потертом, из настоящей кожи переплете. Непередаваемый запах старинной бумаги защекотал ноздри Аси, когда она раскрыла коричневую, отлакированную временем обложку.
  - 'Легенды и сказки народов Европы', - очарованно пробормотала она, прочитав титульный лист, судя по 'ятям', ещё дореволюционного издания, и в кои-то веки благодарно улыбнулась Николаю. - Спасибо. Хороший подарок.
  Грачкин ухмыльнулся в ответ и сразу же полез обниматься, но отступил, когда девушка сердито сунула книгу назад.
  - Ты чё... это я так... сглупил. Бери, там картинки красивые.
  Будь это какая-нибудь другая вещь, Ася всё равно вернула бы, но почему-то сердце девушки сразу же прикипело к этой книге. Она бережно перелистывала страницы с неожиданно яркими и реалистичными картинками, на которых были изображены остроухие красавцы эльфы, феи и ведьмы, гномы и великаны. Сердце сладко и печально замирало, и странное ощущение сопричастности к какой-то неведомой тайне околдовывало душу.
  Особо нравилась девушке легенда о королеве эльфов. На картинке рядом с белоснежным единорогом был изображен украшенный диадемой с колокольчиками прекрасный юноша, и Ася невольно улыбалась, читая, как отважная девушка всё же не отдала своего возлюбленного коварной королеве эльфов. Приятно было перечитывать эту сказку перед сном.
  - Только, наоборот, я ушла бы вслед за юношей в Страну Вечной Юности, - горько вздыхала девушка, выключая настольную лампу. - Как знать, может, со временем Картехогский лес также превратился в свалку, охраняющий его рыцарь королевы эльфов в Грачкина, а его розы и колокольчики в 'просрочку'.
  Сны после чтения сказок были легкими, празднично красивыми, и она просыпалась с хорошим настроением. Выходила на крыльцо, натыкалась взглядом на кружащихся над свалкой ворон, и улыбка сразу же таяла на губах.
  И всё же в девушке крепло какое-то непонятное убеждение, что в её жизни вскоре что-то случится - необычное, волшебное, феерически прекрасное. Правда, когда это необычное всё-таки произошло, до прекрасного ему оказалось далеко.
  В тот субботний вечер бушевала метель, и в доме тети Люси собралась теплая компания: пришли после бани выпить чаю две соседки, приплелся откуда-то и подвыпивший Грачкин.
  Вот уже третий месяц он без особого успеха крутился возле Аси. Случай небывалый в Васильевке, и все деревенские наперебой судачили, гадая, когда же библиотекарша либо окончательно 'отошьет' настырного кавалера, либо выйдет за него замуж.
  Обсудив за чашкой чая кое-какие деревенские новости, тетя Люся предложила сыграть в лото. Разделили карты, достали мешочек с 'бочонками' и принялись неспешно играть, забавляя друг друга немудрящими шутками. Особенно изощрялся Николай, сопровождавший каждый 'бочонок' какой-нибудь дурацкой присказкой.
  Ася помалкивала. Она недомогала. Тетя Люся выделила ей байковый халат, укутала в большой пуховый платок, на ноги натянула шерстяные носки и низко обрезанные валеночки, но всё равно девушка жалась поближе к раскаленной каменке, то и дело глотая из большой кружки лечебные травки, заваренные заботливой хозяйкой.
  И тут с улицы донесся звук подъехавшей машины.
  - Кого же это принесло в такую-то погоду? - удивилась тётя Люся и подозрительно покосилась на Грачкина. - Небось, кто-нибудь из твоих дружков примчался? Они мне в доме не нужны.
  Тот только плечами пожал, продолжая выкрикивать цифры. Но вскоре ему всё-таки пришлось замолчать.
  В сенцах послышались шаги. Кто-то ругнулся, наткнувшись на звякнувшее пустое ведро, распахнулась дверь и на пороге показалась девушка в запорошенной снегом норковой шубке.
  - Здравствуйте! - громко поприветствовала она собравшихся за столом женщин. - Ася Груздева здесь живет?
  Но никто не успел и рта раскрыть: она сама заметила закутанную в пуховый платок девушку.
  - А, вот ты где. Аська, привет! Я к тебе в гости.
  И, не дожидаясь приглашения, гостья прошла на середину комнаты, сняла шапку и, машинально поправив модную стрижку, предстала перед ошеломленными взглядами присутствующих.
  Ася лишилась дара речи, узрев под яркой медной челкой искусно подведенные глаза бывшей сокурсницы - Эммы Терехиной.
  - Эмма? Как... откуда... что ты здесь делаешь? - в конце концов, растерянно залепетала она, наблюдая, как ополоумевший от восторга Грачкин вьется вокруг городской красавицы, принимая у неё шубку и предлагая стул.
  - В гости к тебе приехала. Не ждала? - улыбнулась Эмма. - Я не с пустыми руками. Гульнём?
  И, поставив на стол пакет, она достала из него коробку хороших конфет, бутылку ликера, кусок какого-то мудреного сыра, палку сырокопченой колбасы и ананас.
  Тётя Люся, смекнув, что теперь у них появилось новое развлечение, быстренько убрала со стола лото, достала из буфета стопки и тарелки под нарезку.
  - Чего же не погулять, если угощают, - покладисто согласилась она, - только ликёр я не уважаю. Сладкий он чересчур.
  - И то, - оживился Грачкин и вытащил из кармана пальто початую бутылку водки.
  - 'Просрочка'? - сурово полюбопытствовала тётя Люся.
  - В магазине купил, - обиделся Николай.
  - Ну, к водке и закуска другая нужна, - засуетились соседки, и мигом обернулись с солеными помидорами, квашеной капустой и крупными ломтями нарезанным салом.
  В общем, все вокруг радостно хлопотали, совместными силами организовывая застолье, и только Ася не могла прийти в себя от изумления.
  Терехина никогда не была с ней дружна - Ася даже хорошей знакомой и то затруднилась бы её назвать. Для всех студенток библиотечного факультета осталось тайной, что забыла эта заносчивая девица в КПУ. Книг она не читала, занятия посещала редко, экзамены всегда сдавала отдельно от остальных студентов, и ходили сплетни, что она их просто покупает.
   Черноволосая кареглазая Эмма была из обеспеченной семьи. Ася не знала, чем именно занимались её родители, но девушка одевалась в дорогие шмотки модных брендов, каникулы проводила за границей и посещала самые известные салоны красоты в городе.
  Уже на первом курсе по училищу пронесся слух, что Эмма встречается с высокопоставленным 'папиком', и её в училище привозит его личный шофер. Так или иначе, но уши и пальцы похожей на Люси Хейл барышни украшали настоящие бриллианты. Её однокурсницы, затаив дыхание от завистливого возмущения, подсчитывали, сколько может стоить этакое богатство, клятвенно заверяя друг друга, что уж они-то за все деньги мира не стали бы торговать собой.
  Когда Эмме исполнилось восемнадцать лет, у неё появился белый 'опель', и как-то на этой машине она подвезла Асю до студенческой поликлиники, когда у той прямо на лекции поднялась высокая температура. Вот этим эпизодом, собственно говоря, и ограничилось общение двух девушек за четыре года совместного обучения.
  К девятнадцати годам Терехина здорово изменилась: на смену девчоночьей пикантной хрупкости пришли подчеркивающие тонкость талии крутые бедра и довольно большие груди - про такие фигурки говорят 'аппетитные'. И действительно, на женственную Эмму было приятно смотреть: щеки у неё тоже слегка округлились, а губы и без ухищрений косметологов были пухлыми.
  Ася изумленно смотрела на ловко (несмотря на диковинный дизайн ногтей) нарезающую колбасу сокурсницу, и не могла поверить собственным глазам - даже инопланетяне выглядели бы на кухне тёти Люси более органично, чем холеная, благоухающая дорогими духами Эмма.
  - А ты, Аська, что жмёшься, - недобро сверкнула карими глазами гостья, - вечно пытаешься со стенкой слиться.
  - Болеет она, - заступила за квартирантку тетя Люся. - А ты, девонька, кем приходишься нашей Асе?
  - Учились мы вместе.
  - Так ты тоже библиотекарша?
  - Я в городском отделе культуры методистом работаю. Узнала, что Аська в Васильевке - решила посмотреть, как она здесь устроилась.
  - Это ты правильно сделала.
  Все уселись за стол. Со вкусом выпили, закусили, разлили ещё. Водка с ликером разрумянила лица женщин, и тетя Люся с соседками задушевно затянула 'Напилася я пьяна', чтобы после выдать весь годами накапливаемый репертуар застольных песен.
  Грачкин тем временем принялся на свой лад ухлестывать за Терехиной, но стоило ему отпустить пару 'крутых' комплементов, как у девицы изумленно округлились глаза.
  - Ты что, клоун, совсем берега попутал? Я по субботам в цирк не хожу. Аська, это кто?
  - Николай Грачкин, - пробормотала Ася. - Он тут...
  - Твой бойфренд, что ли?
  - Ухаживает Николай за Асенькой, - пояснила гостье захмелевшая тетя Люся.
  - А, - понятливо кивнула головой Эмма, - Аське он в самый раз. Ну, живи... пока. Только подальше от меня держись: у меня на портянки аллергия.
  Уж на что не любила Ася Грачкина, но в тот момент даже пожалела своего навязчивого кавалера. От унижения парень побагровел.
  - Я носки ношу.
  - Не может быть, - нарочито округлила глаза девица, - ни за что не поверю, пока сама не увижу.
  Грачкин не был совсем уж дураком, но, видимо, настолько растерялся, что не понял 'прикола'.
  - Да вот же... - и, вытащив ноги из-под стола, задрал вверх, показав всем носки.
  Вид у парня стал настолько глупым и потешным, что женщины расхохотались. Натянуто улыбнулась и Ася.
  - Шёл бы ты, Николай, домой, - сочувственно посоветовала она. - Час уже поздний.
  Обиженно ворча под нос ругательства, Грачкин опрометью выскочил из комнаты, на ходу напяливая шапку и пальто. Вслед за ним потянулись и соседки. В комнате остались только прибиравшая со стола тетя Люся и девушки.
  Ася помогла хозяйке помыть посуду и навести порядок и только потом обернулась к курившей у открытой форточки Эмме.
  - А теперь рассказывай, что тебе нужно? - жестко потребовала она.
  Столь ледяной тон был не характерен для обычно приветливой Аси, и тетя Люся удивленно покосилась на квартирантку. А вот Эмма отнеслась к неприязни бывшей сокурсницы равнодушно.
  - Да на что ты мне сдалась? - с брезгливым презрением ответила она. - Мне печь ваша нужна.
  Тут уже пришла очередь нахмуриться хозяйке дома.
  - На кой тебе, девонька, именно моя печь понадобилась?
  Эмма выкинула окурок и захлопнула форточку.
  - Не именно ваша, просто нужна печь. У меня нет никого из знакомых, дом которых отапливался бы именно русской печью. К тому же Аська живет ближе всех к городу - не надо мотаться по всей области. Погода совсем дрянь: того и гляди, застрянешь где-нибудь в сугробе.
  - Погода действительно не для дальних поездок. Только у меня не русская печь, а 'голландка', - настороженно возразила разом протрезвевшая тетя Люся.
  Девушка подошла к раскаленной печке, осмотрела чугунную плиту, зачем-то засунула голову вовнутрь.
  - Отсюда же дым выходит? - сосредоточила она взгляд на дымоходе.
  - Допустим. И что с того?
  Терехина деловито наморщила лоб.
  - Я вам хорошо заплачу, если позволите мне кое-что сделать.
  - Что-то ты темнишь, - рассердилась тетя Люся. - Не надо мне твоих денег. Прямо говори, что задумала.
  Гостья вновь полезла в сумку за сигаретами, но пожилая женщина неодобрительно покосилась на пачку.
  - Хватит дымить. Ты мне весь дом выстудишь, а Ася болеет. Не дергайся, сядь и расскажи всё по порядку: что там у тебя стряслось? Парень, что ли, бросил?
  Девушка недовольно прикусила губу.
  - Как вы догадались?
  - Тут большого ума не надо: если девка принялась чудить, значит, какой-то ухажер замешан. Рассказывай всё по порядку, и не бойся: мы болтливостью не отличаемся.
  Эмма так тяжело вздохнула, что Ася с удивлением поняла, что даже эта ухоженная заносчивая девица способна испытывать сердечную боль.
  - Бросил он меня, как надоевшую игрушку...
  Её рассказ не отличался пространностью и был полон недомолвок, но всё же слушательницы поняли, что Эмме было пятнадцать лет, когда кто-то свёл её с Арсением Григорьевичем - мужчиной далеко за сорок. Этот 'кто-то' был, скорее всего, из семьи девушки, потому что впоследствии никто не задавался вопросами: где она ночует, откуда берутся дорогие вещи и машина? Арсения Григорьевича можно было упрекнуть в чём угодно, только не в жадности - Эмма ни в чем не знала отказа. Девушка так привыкла к роскошной жизни, что выпустила из виду - время идет, и она уже не соответствует извращенным вкусам своего 'папика'. Впрочем, он и здесь оказался на свой лад честным: устроил свою метрессу в местный отдел культуры на 'непыльную' работу с хорошим окладом и необременительными обязанностями. Последним аккордом их романа стала подаренная любовником однокомнатная квартира.
  - Всё, - сказал он на прощание заливающейся слезами молоденькой любовнице, - за четыре года наших отношений ты заработала больше, чем иные за всю жизнь. Но всё когда-нибудь кончается. Учись теперь выживать без меня. Не будешь дурой - очень быстро найдешь достойную замену, и ничего в твоей жизни не изменится.
  Арсений Григорьевич был по-своему прав, не учел только одного - за годы их сожительства Эмма по-настоящему к нему привязалась, и проституткой себя не считала.
  А он на прощание (наверное, из лучших побуждений) оставил на столе номер телефона некоего Виктора Андреевича, который был не прочь занять его место.
  Этот телефон окончательно добил самолюбивую Эмму. Проплакавшись, она навела справки и выяснила, что новой зазнобе Арсения Григорьевича ещё не исполнилось даже пятнадцати.
  - Бледная и хилая, как поганка, ножки тоненькие, руки - лягушачьи лапки, груди - кнопки калькулятора, но хитрющая стервочка. Сюсюкает с ним, в глаза заглядывает, умильно улыбается, а мне знающие люди рассказали, что она уже не раз гименопластику делала, чтобы наивных 'папиков' обманывать. С тринадцати лет таким образом бабки рубит.
  - Чего? - округлили глаза слушательницы
  Когда Эмма разъяснила суть операции, Ася брезгливо поморщилась, а тетя Люся с досадой сплюнула.
  - Да зачем тебе - такой красивой девушке - понадобился этот сластолюбивый козёл? По нему давно тюрьма плачет и, помяни моё слово, в конце концов, он там и окажется.
  - Мне с ним было хорошо, - внезапно захлюпала носом Эмма и, несмотря на водостойкую тушь, её лицо очень быстро превратилось в грязную маску, - я хочу, чтобы он вернулся.
  Тетя Люся, бормоча ругательства, насильно вытерла её лицо большим носовым платком и утешающе похлопала рыдающую девушку по спине.
  - Ну, ну... не стоит этот хрен с горы и одной твоей слезинки. А от моей печки ты чего хочешь?
  И тут выяснилось следующее: увидев, насколько непрезентабельная у неё соперница, Терехина решила бороться за свою любовь. Наведя справки на соответственном форуме, девушка узнала, что на Алтае практикует прославленный шаман, который творит нечто невообразимое (по крайней мере, на форуме все слюнями захлебывались, описывая совершенные им чудеса).
  Оформив отпуск 'без содержания' по 'семейным обстоятельствам', Эмма отправилась в дальнюю дорогу. Сначала на одном самолете летела, потом на другом, на автобусе доехала до Бийска, и в нескольких километрах от города оказалась в этнографическом парке. Но пристально понаблюдав за камланиями нестарого и красивого шамана, Эмма сразу же поняла, что зря потратила деньги - это просто туристический аттракцион, к настоящему колдовству никакого отношения не имеющий.
  Однако, узнав о разочарованиях туристки, обрадованная щедрыми чаевыми горничная местной гостиницы подсказала, где обитает настоящий шаман.
  Эмма чуть зубов не лишилась на выбоинах дрянной дороги, когда в допотопном автобусе добиралась до деревеньки где-то за Кош-Агачем.
   Шаман оказался вонючим, грязным стариком в никогда нестираном халате, расшитом нелепыми засаленными ленточками. Постучав в облезший от старости бубен с примитивным изображением оленя пожелтевшей берцовой костью, он что-то забормотал себе под нос, а потом затих. Его то ли внук, то ли зять, ловко выманив у девушки за эту нехитрую процедуру приличную сумму денег, смутно пояснил: 'Шаман сказал, что дорогу тебе укажет печной дым. Пойдешь вслед за ним и обретешь свою судьбу'.
  Ася и тетя Люся недоуменно переглянулись.
  - Куда может привести печной дым? На небо, что ли? Так мы все там будем, но только вам с Аськой пока рановато о смерти думать. Шарлатан какой-то твой шаман. Людей только дурит да на деньги разводят.
  Эмма нервно передернула плечами.
  - Не знаю. Там женщина была... со мной на автобусе назад ехала, так она пояснила, что у них в деревне при помощи дыма потерявшихся мужиков приманивали.
  Если Ася только захлопала ресницами, тётя Люся тяжело вздохнула:
  - И надо было за таким-то приворотом за тридевять земель ездить? У нас в деревне об этом каждая баба знает. Раньше, когда мобильников не было, уедет куда-нибудь в чужие края на заработки мужик и пропадет. Может, письма писать заленится, а может, у какой-нибудь молодки под боком пригреется и забудет про законную половину. Вот женщины и растапливали печь, сжигали что-нибудь из его вещей и звали в трубу мужика по имени, чтобы про родной дом вспомнил.
  - И помогало? - недоверчиво осведомилась Ася.
  - Да леший его знает. Может, кому-то и удавалось вернуть гуляку. Иначе бы поверье не прожило столь долго. Тебе-то что конкретно сказала та женщина? - спросила тетя Люся у Эммы.
  - Мол, сожги его фотографию, и когда дым пойдет, вслед ему надо прокричать в трубу: 'Иди ко мне!' и поманить рукой.
  - И всё?
  Терехина смутилась.
  - Ну... ещё кое-что прошептать. Но об этом никому нельзя говорить - иначе ничего не получится.
  Тетя Люся осуждающе покачала головой.
  - Видимо, непростая тебе попутчица попалась. Может, и поможет. Кто знает? Только зачем тебе к моему-то дому мужика приваживать?
  - А куда же мне ехать? Своей печки нет, а на дачах у знакомых одни камины стоят, да и те в основном электрические.
  Женщина присела за стол и, машинально вытирая руки о передник, задумчиво произнесла:
  - Всё равно придётся тебе печку в других местах искать: в Васильевке колдовство затевать не стоит.
  - Почему? - удивилась Эмма. - Сами же говорите, что раньше...
  - Оно и всегда-то... лучше жизнь прожить без этого греха, прямо скажу. Но в Васильевке сейчас чересчур опасно стало. Ты к нам затемно приехала и не видела, что с недавних пор село с двух сторон словно клещами сдавило: с одной стороны - кладбище, а с другой - городская свалка. Наверное, скоро прямо на крыши мусор скидывать будут, а могилы уже между грядок копают. Шевельнёшь этакое соседство - неизвестно, во что выльется.
  Эмма недоверчиво сморщила нос.
  - Мертвецы, что ли из могил вылезут?
  - Мертвецы, где им положено, там и останутся, а вот всякая нежить, что возле могил обретается, может и всколыхнуться. Но эти-то хоть и испугают до полусмерти, но исчезнут, а вот со свалкой шутить не стоит.
  - А мусор чего бояться? - не поняла Ася. - В каждом доме есть.
  Тетя Люся тяжело перевела дыхание и, встав из-за стола, распахнула шифоньер. Придирчиво перебирая на полках стопки чистых постельных принадлежностей, она подобрала комплект белья для гостьи, и только потом глухо пояснила.
  - Вот Ася смеется надо мной, что много времени у телевизора провожу. А я все сезоны 'Битвы экстрасенсов' проглядела, и РЕН-ТВ постоянно смотрю. Там умные люди выступают: академики, доктора наук, профессоры. Не нам чета! Они и говорят, что мусор мусору рознь. Иные вещи созданы настолько опасными, что атомная бомба пукалкой покажется. Однако рано или поздно все попадают на свалку. Одни, потому что пришли в негодность, а другие, потому что люди, которым они попали в руки, не знали их истинного предназначения. И всё это 'добро' покоится в кучах мусора до тех пор, пока кто-нибудь по глупости его оттуда не извлечет. Мало ли, что наши сельские бестолочи могут в дом приволочь? Догадаются каким-нибудь сакральным камнем капусту в кадке придавить или додумаются из чаши древнего жертвенника куриц во дворе поить. Опять же, кладбище рядом. Я так думаю, что достаточно даже хиленького заговора, чтобы пробудить все эти силы, а тогда уже как пойдет цепляться одно за другое - никто не остановит. Так что ты печку в другом селе поищи, а ещё лучше - забудь об извращенце. Если его только девочки прельщают, рано или поздно он всё равно возьмется за старое, пока в тюрьме его распутничать урки не отучат.
  Женщина разложила диван, принесла подушку и одеяло из своей спальни и, взглянув на часы, зевнула:
  - Всё, девчата, засиделась я с вами: двенадцатый час. Спать давно уже пора. Вы тут поболтайте, но не засиживайтесь за полночь. Голова наутро болеть будет.
  Ася проводила хозяйку растерянным взглядом: о чём им было разговаривать с Эммой? Уж слишком чужими были они друг другу для обыкновенных девчоночьих сплетен.
  - Вот рукомойник, тазик, а если что понадобится - за занавеской ведро с крышкой.
  - Угу, - насмешливо согласилась Эмма. - Слава Богу, XXI век на дворе - как не сообразить, зачем за занавеской ведро с крышкой стоит. Живете, как дикари.
  - В Васильевке нет канализации, - коротко ответила Ася, и направилась в свою комнату. - Спокойной ночи.
  Она хотела сразу же улечься спать, но присутствие в доме Эммы мешало расслабиться, и девушка чутко прислушивалась к происходящему в соседней комнате.
  'Дождусь, пока она угомонится, - решила Ася, взяв в руки любимую книгу, - а потом сама лягу'.
  Пробило полночь. Как назло, Эмма всё чем-то шуршала, ходила, бормотала, гремела тазом, стучала. Да тут ещё настолько сильно разболелась голова, что девушка решила выпить таблетку аспирина. Она села на кровати, сунула ноги в валеночки, когда дрогнули занавески, отделяющие кухню от комнатки Аси, и появилась Эмма.
  - Не спишь?
  - Как видишь.
  - Хотела уже лечь, да за окном кто-то стоит и постукивает в стекло. Мерно, тихо... наверное, твой бойфренд приплёлся.
  - Грачкин? - удивилась Ася. - В такую пору? Это ещё зачем?
  Эмма недоверчиво хмыкнула.
  - Хватит дурочку ломать. По мне лучше мастурбировать, чем с таким чмом в постель укладываться, но, понимаю, на безрыбье...
  Разозленная Ася, не выпуская книгу из рук, подошла к кухонному окну и отдернула занавеску. На улице стоял мужчина, но отнюдь не Грачкин. Лицо в темноте было видно плохо, но у Аси сердце зашлось страхом от жуткого взгляда.
  - Я не знаю, кто это, - быстро задернула она занавеску, отшатнувшись от окна.
  - Посмотри ещё раз: наверняка, кто-то из местных. Что он так и будет всю ночь стучать - мозги выносить?
  - Когда надоест, уйдет.
  - Странные у вас в Васильевке нравы. Может, случилось что? - Эмма направилась к окну.
  - Что может случиться в первом часу ночи? Не подходи, - взмолилась Ася, опасливо попятившись к печке.
  Однако девушка с неожиданно оживившимся лицом вгляделась в темноту.
  - Да это же он! - ликующе воскликнула она.
  - Кто? - опешила Ася.
  - Арсений Григорьевич, - и Эмма метнулась к вешалке за шубкой.
  - Постой, - попыталась её задержать обеспокоенная Ася. - Откуда здесь взялся твой папик, да ещё ночью? Разве ты ему сообщала, куда поехала?
  Но Терехина ловко вывернулась и, уже открыв двери в сени, пояснила:
  - Так ведь я всё сделала, как шаман велел: сожгла фотку. Вот Арсений Григорьевич и появился.
  Ася покосилась на плиту и увидела, что там действительно дотлевает фотография.
  - Эмма, постой! - закричала она, услышав, как загрохотал отодвигаемый засов, - Не мог он так быстро примчаться из города! Это кто-то другой!
  Всё произошло одновременно: из своей спаленки выскочила растрепанная тётя Люся, и, странно пятясь, на кухню вернулась подвывающая от страха Эмма. За ней в комнату ворвался вроде бы и мужчина, только с таким мерзким зеленоватым лицом, что сразу стало ясно - к людям он никакого отношения не имеет.
  Прижав изо всей силы к груди книгу, девушка в ужасе наблюдала, как существо сверлит жутким взором по-звериному скулящую и отползающую от него Эмму. Испуганная Ася втиснулась в угол между печкой и стеной.
  - Пошёл отсюда в... - внезапно принялась ругаться отборным матом тетя Люся, - ... к своим: нечего тебе делать... среди живых!
  - Меня позвали - я пришёл, - прошипела нежить.
  - Я его не звала! - отчаянно прохрипела Эмма.
  - Звала... звала сама... Арсения Григорьевича... Дорогу открыла. Я пришёл. Иди теперь ко мне... иди...
  Какую дорогу он имеет в виду, было непонятно. Окончательно ошалевшая Эмма бросилась к Асе и, словно в поисках защиты, попыталась спрятаться за её спину, грубо оттолкнув девушку от стены.
  - Мамочка... мамочка... пожалуйста, я больше не буду... никогда...
  Не удержавшись на ногах, Ася покачнулась в сторону печки и инстинктивно, чтобы не упасть на плиту, оперлась о ещё не остывшие изразцы. Ойкнув от боли, она тут же отдернула руки, а книга упала на плиту, вспыхнув диковинным багряным пламенем.
  - ... - донесся до Аси отчаянный вопль тети Люси. - Это ещё что такое? Бегите!
  Раздался грохот, словно от взрыва, и повалил густой едкий дым, заполонивший всю комнату. Сзади в её предплечье мертвой хваткой вцепилась кашляющая Эмма.
  'Надо сделать всего лишь несколько шагов вперед', - промелькнуло в голове у затаившей дыхание Аси. - 'Там дверь в сенцы и свежий воздух'.
  С трудом шагая, проваливаясь, словно брела по сугробу, Ася вышла из комнаты, волоча за собой подвывающую от ужаса Эмму. Дым вроде бы начал рассеиваться, но вместо сенцев она увидела... черные силуэты деревьев.
  
  
  АРНОР, СЕРЕБРЯНАЯ КОРОЛЕВА.
  Оглушительно кашляя, Эмма жадно хватала ртом воздух и тряслась всем телом, пока с трудом отдышавшаяся Ася изумленно крутила головой, оглядывая деревья вокруг.
  - Где это мы?
  Терехина зло терла слезящиеся глаза.
  - Угораздило же тебя швырнуть книгу на раскаленную печь. Едва не угорели. Мертвяк-то где? В доме остался?
  - Нет его, и дома нет...
  - Как нет?
  Теперь пришла очередь Эммы удивленно разглядывать окружающий лес.
  - Мы в саду, что ли?
  - Нет в Васильевке садов. И неужели не видишь: снега нет, деревья с листьями... и тепло.
  - На что это ты намекаешь? - недоверчиво хмыкнула Эмма. - Что мы в сказке 'Двенадцать месяцев' оказались, а в дом к нам с зеленой физиономией трупака вломился братец-апрель?
  Ася даже отвечать не стала, потому что в этот момент из-за верхушек деревьев показалась нереально огромная багряная луна, залившая весь окружающий мир красноватым цветом. Стало относительно светло, хотя позади них по-прежнему клубилась непроглядная тьма. Раскрывшие рот от изумления девушки разглядели, что стоят они на узкой тропинке, по краям которой возвышаются мощные дубы. Легкий ветерок шевелил листья, в воздухе гудела мошкара, и пахло чем-то свежим, приятным - весьма далеким от провонявшего свалкой воздуха Васильевки.
  - Куда же это нас занесло? - буркнула Эмма. - В этом Лукоморье, по мнению шамана, я должна найти свою судьбу? Тьфу... а я на чучело похожа.
  Ася растерянно посмотрела на спутницу - ну до чучела ей было далеко, вот только для прогулки по лесу её наряд вряд ли подходил. Пока нежданный гость с кладбища не стал стучаться в окно, Эмма успела смыть с лица макияж и натянуть шелковую ночную пижамку, состоящую из коротеньких розовых шортиков и маечки на тонких бретелях, отделанных кружевным принтом белого цвета. На ногах у неё были короткие носочки и домашние тапочки в виде заячьих морд. И поверх этого неглиже болталась накинутая второпях перед встречей с монстром норковая шубка.
  Сама Ася выглядела не лучше: в байковом халате тети Люси (размеров на десять больше, чем нужно), с закутанным в пуховый платок горлом, теплых колготках, шерстяных носках и в валеночках.
  - Ну и куда мы в таком виде? Напрямую в дурку?
  - Если здесь таковая имеется.
  Эмма сначала нервно скинула шубу, но потом вновь надела: все-таки ветерок был свеж для практически обнаженного тела.
  - Ну что стоять как два пенька посреди леса: пойдем уж куда-нибудь, где есть люди. Всё бы сейчас отдала за сигарету!
  Она рассеянно похлопала по карманам шубки и извлекла оттуда расческу, зажигалку, какой-то жетон и пудреницу с зеркальцем.
  - Ну, хоть будет чем расчесаться. Но как же мне хочется курить, прямо уши пухнут.
  Ася тоже сунула руки в карманы халата и вытащила коробок спичек, едва начатую упаковку аспирина и катушку белых ниток.
  - М-да... - Эмма скептически покосилась на её руки. - Будем надеяться, что нам понадобится кого-то сначала вылечить, потом опутать нитками и поджечь. Уж к этому мы хорошо подготовились. Ладно, в какую сторону пойдем?
  - Туда, где тропинка лучше освещена, - после недолгого раздумья решила Ася. - Мало ли кто скрывается в темноте?
  - После сегодняшней встречи с мертвяком, мне что-то неохота новые приключения собирать на пятую точку. Как, по-твоему, если мы сильно-сильно зажмуримся, а потом резко откроем глаза, обратно в Васильевке не окажемся?
  - К нашему гостю вернёмся?
  - Даже не знаю, что предпочла бы.
  Вот так, перекидываясь фразами, девушки двинулись по тропинке как раз навстречу восходящей луне. Подшучивая над незавидным положением, в которое попали, Эмма и Ася в первую очередь пытались справиться с паникой. Им было очень страшно, и они невольно жались друг к другу, в определенный момент даже взявшись за руки.
  Всего лишь полчаса назад девушки не знали, о чем можно поговорить друг с другом, а теперь нервно болтали без умолку, трусливо косясь по сторонам. У них было ощущение, что опасность дышит им прямо в затылки, но оглянуться и выяснить, кто скрывается во тьме за спиной, не хватало духу.
  - А что за книга у тебя была в руках? - поинтересовалась Эмма.
  - Сказки.
  - Ну, ты, подруга, даешь! Тебе восемнадцать лет, а всё сказки читаешь. Давно уже пора Камасутру изучать... и не только по книге. Этот Николай - лошок колхозный - в постели хоть на что-то годится?
  - Не знаю. У нас не было ничего даже отдаленно напоминающего Камасутру, и быть не могло. А сказки... они тоже разными бывают. Да ты и сама теперь убедилась. Вот только, надеюсь, что мы не встретим гномов, троллей, великанов и эльфов.
  - Думаешь, нас занесло на фестиваль толкиенистов? У меня был знакомый из этих чудиков. Умора... мнил себя эльфом. Отрастил и покрасил в белый цвет волосы, уши специальными накладками вытягивал. Меч по заказу сделал. Совсем парень с катушек слетел.
  - Ты Толкиена читала?
  - Фильм начинала раза три смотреть, но до того неинтересный сюжет, что прямо зло разбирало. Разрекламировали как шедевр, а поглядеть не на что - все только рубятся мечами да рожи у орков мерзкие. И не понять, чего им всем надо? В 'Битве престолов' хотя бы интересные любовные линии есть. Я вообще предпочитаю фильмы про любовь, но только не сериалы - терпения не хватает их досмотреть. Растянут как сопли то, что за полчаса можно показать. Арсений Григорьевич любил старые советские комедии. Ничего - прикольно, только сама смотреть бы не стала - скучно. А ты, что предпочитаешь?
  Ася пожала плечами, затрудняясь ответить.
  - Я редко телевизор смотрю, да и то вместе с хозяйкой. А тетя Люся предпочитает детективы. Меня же с души воротит, когда людей убивают.
  - Размазня ты, Аська, и всегда такой была: ни рыба, ни мясо.
  - Какая уж есть.
  Впереди показался просвет между деревьями, и вскоре девушки оказались на вершине холма, у подножья которого текла река.
  - Ничего себе! - ахнула Эмма, окинув взглядом окрестности. - Неужели мы все-таки в сказку попали?
   На другом берегу реки раскинулось окруженное высоким тыном удивительное поселение. Яркий свет луны заливал рубленные из цельных брёвен странные дома с очень крутыми крышами, расположенные полукругом вокруг многоступенчатого деревянного сооружения. И хотя вокруг полыхало множество факелов, понять его предназначение было невозможно.
  Несмотря на ночное время, ворота оказались распахнуты настежь, и вскоре изумленные Ася и Эмма разглядели, что у соединяющего берега моста копошатся люди.
  Увидев, что это не гномы и не орки, облегченно выдохнувшие девушки принялись спускаться с холма, напряженно вглядываясь в слаженные действия аборигенов.
  - Что это они делают в ночное время? - удивилась Эмма.
  Ася вгляделась и вдруг сообразила.
  - Так они мост разбирают. Видимо, кого-то опасаются.
  - То-то и мне всё время кажется, что какая-то жуть чуть ли не в спину дышит!
  Бежать в тапочках-зайцах и валенках на два размера больше - не самое легкое занятие, но девушек гнал вперед с новой силой охвативший их дикий ужас.
  - Да что же это за ночь? - взвыла Эмма, то и дело теряющая тапки.
  Но самое неприятное ждало их впереди. Едва завидев двух странных девиц, мужчины поспешили снять последнюю доску с ближнего к лесу пролета, и Ася с Эммой оказались на краю обрыва.
  - Эй, парни, - истерично завопила Эмма. - Не оставляйте нас здесь! Нам страшно! Очень страшно!
  - Пожалуйста, киньте доску, - вторила ей и перепуганная Ася, - мы заблудились, и боимся ночевать в лесу.
  Неизвестно, поняли их местные жители, но после краткого совещания они всё-таки бросили через пролет одну доску.
  Если бы не испытываемый страх, наверное, девушки никогда не осмелились бы пройти по столь шаткой переправе. Однако даже Эмма понимала, насколько опасно сейчас капризничать, и, быстро стащив тапки, нервно вскрикивая и ругаясь, перебежала на другую сторону.
  Настала очередь Аси. Она также сняла валенки и, балансируя ими, отправилась за подругой. Казалось бы, несколько шагов, но девушка всегда боялась высоты, поэтому двигалась медленно, стараясь не глядеть вниз. Хорошо ещё, что лунный свет освещал доску. И вот когда до цели оставался какой-то шаг, она вдруг увидела, что местные стремглав убегают, и даже дожидавшаяся её на краю с протянутой рукой Эмма оглушительно завизжала. Перепуганная Ася оступилась, и доска под ногами опасно шевельнулась. В отчаянном порыве девушка рванулась вперед, и если бы не рука Эммы, втащившая её на уцелевший пролёт моста, наверняка бы рухнула в воду вслед за доской.
  И вот только тут Ася оглянулась, да так и замерла, в ужасе прижав к груди валенки.
  На противоположном берегу - на том самом месте, где несколько минут назад были девушки - верхом на огромных вороных конях сидели... она затруднилась бы сказать, кто именно. Вроде бы и люди, но обтянутые неестественно белой кожей вытянутые лица, темные, чересчур глубокие впадины глаз не походили на человеческие. К тому же всадники были закованы в настолько зловещие черные латы, что в них не отражался лунный свет.
  Девушкам стало жутко до дрожи.
  - Неужели эти, выбравшиеся из могил верзилы, многочисленные Арсении Григорьевичи? - буркнула Эмма, судорожно вцепившись в руку Аси.
  Не в силах оторвать глаз от монстров, они осторожно пятились по мосту к противоположному берегу.
  - Вряд ли для таких монстров река - непреодолимое препятствие, - прошептала Ася. - В два счёта нас настигнут.
  - Страшно-то как... ещё шуба эта дурацкая мехом нос щекочет.
  Однако девушки все же сумели добраться до конца моста и даже дойти до ворот, а жуткие всадники так и оставались на покинутом берегу, не делая попыток пересечь реку.
  Достаточно отдалившись, Ася и Эмма сумели наконец-то оглянуться.
  Ворота оказались закрыты не до конца. Из щели между створками показалась чья-то рука и поманила девушек. Дважды приглашать не понадобилось: со вздохом облегчения они живо юркнули под их дубовую защиту.
  После залитого лунным светом подхода к деревне, им показалось, что они попали в темную яму, в которой шевелится какая-то странно пахнущая живая масса. Но вскоре глаза девушек привыкли к темноте, и они увидели, что вокруг них собрались местные жители в белых длинных рубахах.
  - Здравствуйте, - вежливо поздоровалась Ася. - Мы заблудились и не знаем, где находимся.
  Но аборигены не ответили.
  - Может, они нас не понимают? - предположила Эмма. - Вряд ли кто-нибудь из местных говорит по-русски.
  - Усурлы вас понимают, но никогда не будут говорить с пришельцами с того берега. Это недопустимо даже в столь необычных обстоятельствах.
  Вздрогнувшие девушки оглянулись на голос. Он звучал странно - сам язык вроде был незнаком, но они понимали смысл сказанных слов.
  Не менее странно выглядела и его обладательница. Освещенная факелами перед ними стояла высокая статная женщина. Она была серебристо-белой: волосы, лицо, глаза, одежда переливались снежными искрами, и лишь лоб незнакомки пересекала лента красного цвета.
  - Ох, мы и попали, - едва слышно выдохнула Эмма, нервно закутавшись в шубу.
  - Здравствуйте, - умоляюще обратилась Ася к незнакомке. - Мы не знаем, ни где мы, ни как сюда попали, и что нам делать, чтобы вернуться домой?
  - Кто вы, девушки?
  - Я - Ася, а это моя одногруппница - Эмма. Я случайно обронила на плиту книгу сказок...
  Резким движением руки женщина заставила её замолчать.
  - Неважно, как вы попали на тот берег. Главное, что обе живые. А это странно.
  Девушки недоуменно переглянулись.
  - Но нам надо вернуться домой. Что нужно для этого сделать? - спросила Эмма.
  Женщина недоуменно развела руками.
  - Не знаю. Это ещё только предстоит выяснить и... не мне.
  - А кто вы, госпожа? - вежливо спросила Ася.
  - Всем я известна, как Арнор - Серебряная королева.
  - А те черные упыри? Чего они хотели? - вспотевшая Эмма всё-таки отважилась распахнуть шубку.
  - Это женихи, - Арнор изумленно разглядывала её легкомысленную пижамку.
  - Такие страшные? Немудрено, что вы приказали разобрать перед ними мост.
  Королева покровительственно улыбнулась.
  - Бедные заблудившиеся овечки, да вы ничего не поняли.
  И она поманила их за собой.
  Странное здание оказалось дворцом Арнор. Оно было похоже на многоярусную высокую пагоду, на каждый из ярусов которой можно было попасть, поднимаясь по винтовой лестнице без перилл, подобно лиане обвивающей здание снаружи. Чтобы по ней вскарабкаться, девушкам вновь пришлось разуться. Опасаясь свалиться с такой высоты, они осторожно ползли за уверенно ступающей хозяйкой, судорожно цепляясь за стену.
  - Господи, уж не до неба ли эта башня? - простонала Эмма.
  - Ты же видела с холма, что она не такая уж и высокая.
  Но сама Ася также запыхалась, едва поспевая за хозяйкой.
  Когда троица достигла венчающей здание маленькой площадки, оказалось, что оттуда открывается великолепный обзор. Только теперь девушки поняли, что находятся на острове, который как с правым, так и с левым берегами соединяются одинаковыми мостами.
  Залитый нереально яркой луной незнакомый мир расстилался перед девушками. Они увидели только что покинутую, теряющуюся в непроглядном мраке дубраву и омывающую остров серебристую ленту реки.
  Вдоль другого берега тянулись поля, а вдалеке виднелись какие-то строения.
  - Красиво, - пробормотала Ася, хотя столь мирная картина навеяла на неё непонятную жуть.
  - Да, - согласилась Арнор, - красиво. Хотя не это главное. Река, которую вы только что пересекли, отделяет мир живых от мертвых.
  Девушки недоуменно округлили глаза.
  - Река... Стикс, что ли? - пробормотала Ася. - Неужели она выглядит так... просто?
  - А зачем сложности? - удивилась королева. - Есть живые, есть мертвые, но они не могут сосуществовать вместе. Значит, где-то должен проходить рубеж. Река во всех отношениях наиболее подходящая граница между мирами.
  - И где же мы сейчас? - тихонько ругнувшись, спросила Эмма.
  - Гм... за вами мчались стражи Царства смерти, но почему-то не настигли. Такое на моей памяти впервые. Сначала я подумала, что к нам пытаются прорваться мертвецы и приказала разобрать мост, но потом, заподозрив, что вы всё-таки живые, приказала своим людям дать беглянкам шанс. Боги позволили вам пройти по утлой переправе в мир живых, но боюсь, что Стражам не понравилось моё вмешательство в их дела.
  Девушек затрясло от ужаса, когда они поняли, какой опасности только что избежали.
  - Но почему 'женихи'?
  - Смерть всегда жених или невеста. Она венчает людей с вечностью.
  Девушки дружно перекрестились. Арнор удивленно на них посмотрела - подобный оберег был явно для неё внове.
  - А почему вы всё-таки протянули нам... - Эмма замешкалась, подбирая слово, - доску? Ну, как поняли, что мы живые?
  Арнор окинула их странным взглядом.
  - Кричали вы сильно - мертвые обычно молчаливы. К тому же... наряд у вас, явно не подходящий для покойниц. Видимо, вы умудрились оказаться на тропе мертвых в тот момент, когда она по какой-то причине пересекла мир живых.
  Серебряная королева не стала их расспрашивать о прошлой жизни, но ничего толком не рассказала и о месте, в которое они попали. Однако прежде чем девушки пересекли ещё один мост, Арнор дала им по полотняной длинной рубахе, снабдила кожаными башмаками, красными косынками и вставила в уши серьги в виде невзрачных медных колечек.
  - Ничего не происходит просто так, и я не знаю, зачем вас занесло в наши места. И всё же учтите: как только вы пересечёте мост, отделяющий мой остров от мира живых, вы никогда не найдете обратной дороги. Люди знают о существовании этого острова, но им нечего здесь делать. Так что... лучше о нашей встрече никому не рассказывать. В мире, в который вы попадете, обитает много народов, да и прочих существ хватает. Остерегайтесь снимать серьги: пока они в ушах, вам будет понятен язык всех, с кем придется общаться, и они будут понимать вас. И это всё, чем я смогу вам помочь. Идите.
  Девушки боязливо глянули на тонущий в полусумраке незнакомый берег.
  - Может, подождать рассвета?
  Арнор рассмеялась.
  - Над моими владениями всегда светит луна, так же как в Царстве Смерти владычествует вечная ночь. Рассвет за мостом... идите всё время на восток.
  Девушки переоделись в рубахи, натянули на ноги бесформенные грубые башмаки, повязали косынки, завернули в халат шубу и прочую одежду, и только после этого ступили на деревянные доски моста.
  - И ещё, - крикнула им в спину Арнор, - не играйте больше с магией. Помните, что стражи Царства мертвых считают вас беглянками.
  
  
  ТАЙВОР.
  Девушки брели через заросшее разнотравьем поле, вдыхая пряные сладковатые ароматы незнакомых цветов и радуясь солнечному дню после всех кошмаров прошедшей ночи. У них кружилась голова и от усталости, и от слишком сильных запахов, но желание как можно дальше уйти от ночных владений Царства смерти гнало их вперед.
  Несмотря на бессонную ночь, девушки боялись даже присесть, хотя протестующе болели натруженные ноги.
  - Ещё этот узел тащить приходится, - ворчала Эмма, когда приходила её очередь нести вещи. - Может, бросим его здесь? Вон, какая жара стоит... зачем нам шуба и валенки?
  Но Асе даже в голову не могло прийти, что можно выбросить хорошие вещи, просто утомившись их нести. Да и когда они вернутся домой, нужно будет вернуть тете Люсе и пуховый платок, и халат, и валеночки.
  - Неизвестно, что впереди. Мало ли что нам может пригодиться? На худой случай, есть что продать. У нас нет ни еды, ни денег.
  - Да, - согласилась Эмма, - неплохо бы позавтракать. Я всегда, когда нервничаю, так есть хочу, что глотаю всё - без разбора. Когда меня бросил Арсений Григорьевич, я с расстройства так разожралась, что десять килограмм прибавила. Да ладно бы грудь увеличилась, а то и щеки налопала как хомяк.
  Ася покосилась на спутницу. Она, конечно, не была худой, но её округлые формы приятно радовали глаз и на хомяка Эмма ничуть не походила.
  Но есть захотелось и ей. Прошедшим вечером Ася недомогала, поэтому и не принимала участия в пирушке. Сегодня она чувствовала себя гораздо лучше, и проснулся аппетит. А может, был виноват напоенный ароматом цветов свежий воздух?
  В общем, когда ближе к вечеру показалась деревня, в девушках опасение встречи с аборигенами победил голод.
  - Всё равно придется выйти к людям. Иначе сдохнем с голоду, - заявила Эмма. - Диета - это, конечно, хорошо, но в данный момент, я готова сожрать всё, что бегает, прыгает или ползает.
  - Но мы не знаем, как аборигены относятся к чужакам: захватят в плен, продадут в рабство или сделают ещё что-нибудь такое же плохое.
  Эмма только отмахнулась.
  - Мало ли какие опасности вообще существуют на свете? А прежде всего надо поесть: у меня уже от слабости голова кружится и желудок болит. Остальные проблемы будем решать по мере их поступления.
  Они вышли к околице деревни. От колосящихся злаками полей её отделяла только положенная на рогатины жердь. Девушки пролезли под ней и оказались на деревенской улице.
  В пыли рылись куры, забавлялись играми многочисленные дети, но девушки не могли оторвать взгляд от странного вида домов. Вроде бы обыкновенные избы, но рубленные особым способом - они расширялись к верху. Их крутые крыши возносились на высоту едва ли не трехэтажных домов. К резным крылечкам вели крутые в несколько пролётов лестницы, на перила которых облокотились, переговаривавшиеся между собой смеющиеся девицы в разноцветных платочках.
  - Такое впечатление, что вся деревня под дурью, - пробормотала Эмма. - Чего это они все веселятся?
  - Может, праздник какой-то?
  - День нарика?
  Действительно, было странно, что на чужачек никто не обращает внимания, словно они натянули шапки-невидимки. Девушки благополучно прошли почти до конца улицы, когда дорогу им преградил заросший бородой старик в рубахе с широкой красной каймой по подолу и с чучелом головы волка вместо шапки.
  - Кто вы, странницы? Зачем вошли в наше селение?
  Пока Ася соображала, как поумнее ответить, Эмма честно призналась:
  - Проголодались мы, дедушка. Нам бы поесть...
  Старик величаво кивнул головой.
  - Мы дадим вам еды, но только как можно быстрее покиньте деревню.
  Девушки удивленно переглянулись.
  - Ладно. Только... не подскажите, куда нам идти?
  - А куда вы хотите попасть?
  - Домой! - вырвалось у Эммы. - Мне на работу в понедельник надо.
  Суровый бородач удивленно глянул на неё.
  - Только ты сама можешь найти свой дом. Наша деревня находится вдалеке от больших городов, но если вы пойдете по дороге на восход солнца, то выйдите на торговый тракт. Только никуда не сворачивайте. А теперь уходите: мы - мирные люди и нам не нужны неприятности.
  Девушки вышли из деревни на этот раз через ворота, которые за их спинами поспешно закрыли на засов.
  - Ты хоть чего-нибудь понимаешь? - удивилась Ася. - Почему с противоположной стороны улицы деревню отгораживает от полей только жердь, а здесь такие фундаментальные ворота?
  - Наверное, именно отсюда они ждут неприятностей. А впрочем, не забивай голову. Главное, что старик 'хавчик' подогнал.
  Девушки развернули узелок из холстины, который им сунула одна из женщин на прощание. Там было две большие лепешки и два кусочка сыра.
  Проголодавшие странницы жадно проглотили угощение. Сыр оказался солоноватым.
  - Теперь бы попить, - с сожалением огляделась Эмма и, брезгливо скомкав тряпицу, выкинула её на обочину.
  Ася осуждающе посмотрела на спутницу и подняла холстинку.
  - Ещё пригодится. Нам элементарно нечем руки вытереть.
  Эмма презрительно фыркнула:
  - Ну, Аська, долгое соседство со свалкой, видимо, на тебе сказалось. С г... не расстанешься. Если мы будем по дороге собирать, что когда-нибудь сможет пригодиться, то станем похожи на два мусорных бака.
  Впрочем, тряпка им вскоре понадобилась. Башмаки, которыми снабдила девушек Арнор, растерли Эмме в кровь левую ногу. Коротенький носочек не уберег щиколотку от соприкосновения с грубой кожей.
  Эмма захромала, и пришлось кое-как перевязать ногу.
  - Я так долго не выдержу. Нужно обработать рану.
  - Может, переобуешься в тапочки?
  - Смеешься? Далеко же я в них уйду?
  Еда позволила девушкам продержаться до следующего дня. А потом они начали голодать: пытались жевать зеленые колосья, ели какие-то сомнительные кислые ягоды, но выбирать не приходилось. К счастью дорога проходила через несколько мелких, более похожих на ручьи речушек, которые странницы пересекали вброд. Здесь хотя бы можно было умыться и напиться.
  Ночевали девушки, где придется, опасливо прижавшись друг к другу и накинув шубку Эммы.
  На четвертый день злоключений странницы увидели, что вдалеке блеснула река.
  - Нам нужно туда, - оживилась Эмма.
  - Старик сказал, что лучше не сходить с дороги.
  - Я три дня уже толком не мылась - провоняла вся.
  И Эмма свернула в сторону реки. Асе ничего не оставалось, как последовать за ней. Солнце припекало, и когда они через луг с высокой травой пробрались на песчаный пологий берег, были уже вне себя от усталости.
  - Да... - удивленно пробормотала Эмма, окидывая взглядом водную гладь, - не хило!
  Расстилающаяся перед девушками река была такой ширины, что противоположный берег едва виднелся. Они нашли поросшее травой местечко под ивой и торопливо разделись. Вода была чистейшей, а дно твердым и песчаным.
  - Надо быстрее вымыться, а то, не ровен час, кого-нибудь принесет, - Ася зашла по грудь в воду и даже застонала от удовольствия.
  - Я плавать так и не научилась: хотя мне родители абонемент покупали в плавательный бассейн, - опасливо посмотрела на неё Эмма. - Хлоркой воняет, скользко, душно. Бр-р-р.
  - Ну, эта вода никогда не видела хлорки, а также мазута и очистных выбросов.
  Простояв в воде, пока не замерзла, Ася решила простирнуть трусики и бюстгальтер, но перед этим всё же напялила на себя рубашку.
  - Да кого ты боишься? Хорошо... здесь в тени прохладно, и мух нет. - Эмма, наоборот, с облегченным вздохом стащив грязную рубашку, осталась в своей легкомысленной пижаме.
   Усевшись в теньке, она пристально разглядывала пятку, бормоча себе под нос ругательства.
   - Лейкопластырь не помешал бы.
  Ася хотела ей ответить, да так и замерла с постирушками в руках.
  Неизвестно откуда на только что пустынной реке появился караван из пяти диковинных длинных лодок под прямоугольными парусами. Тускло блеснули на солнце многочисленные шлемы их пассажиров.
  - Это же древние ладьи, - ахнула Ася, разглядев украшающие корму носовые фигуры в виде голов рогатых козлов, - быстрее одевайся! Может, викинги, а то и ещё кто-нибудь похуже!
  Девушки попытались спрятаться за дерево, но было уже поздно - их заметили, и над рекой разнесся возбужденный гул мужских голосов. Заметив, что ближайшая лодка развернулась и направляется в их сторону, Ася торопливо натянула на мокрые ноги башмаки, а всё остальное торопливо засунула в общий узел.
  Тем временем хромающая Эмма металась по берегу, пытаясь надеть рубашку, но с перепугу только запуталась в рукавах. Ася кинулась ей на выручку, но выпрыгнувшие из ладьи мужчины развили такую скорость, что беглянки не успели даже вскарабкаться на отвесный берег, как их схватили.
  Увидев прямо перед собой испачканное синей краской багровое лицо под рогатым шлемом, Ася зажмурилась от страха, и втянула голову в плечи.
  - Ёксель-моксель, - выдохнула и Эмма, которую схватил за талию один из мужчин - кино и немцы, немцы и кино. Кто вы... гоблины?
  Пока двое мужчин в заметном замешательстве разглядывали пленниц, третий кинулся к узлу. Развернув его, он довольно зачмокал, увидев шубу и халат, а потом недоуменно затих, наткнувшись на мокрый комок нижнего белья и колготки.
  Ася чуть со стыда не умерла, увидев, как удивленный мужик, растянув между пальцами, рассматривают её серые трикотажные трусики. А потом показал их так же ошеломленным товарищам.
  - Капец, - с досадой выругалась Эмма, - чего они трусов никогда не видели, что ли? Извращенцы какие-то.
  Увы, любоваться Асиным нижним бельем им быстро надоело, и мужчины отправились к ладье. Девушки и охнуть не успели, как оказались взваленными на плечи.

   продолжение здесь https://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=24980
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"