Фурсин Олег Павлович : другие произведения.

Ормус. Мистерии Возвращения. Глава 06

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Его имя пришло из глубины веков. Из зороастрийской мысли и гностических текстов, где это слово является синонимом понятия Света. В масонской традиции Ормус был египетским мистиком, гностическим последователем из Александрии, где, как считается, он жил в первые годы христианской эры. Обращенный, согласно легендам, в 46 году в христианство вместе с шестью своими товарищами святым Марком, учеником Иисуса, он стал родоначальником новой секты, где смешивались принципы зарождающегося христианства и более древних верований.
  Его имя пришло из глубины веков. Из зороастрийской мысли и гностических текстов, где это слово является синонимом понятия Света. В масонской традиции Ормус был египетским мистиком, гностическим последователем из Александрии, где, как считается, он жил в первые годы христианской эры. Обращенный как будто бы в 46 году в христианство вместе с шестью своими товарищами святым Марком, учеником Иисуса, он стал родоначальником новой секты, где смешивались принципы зарождающегося христианства и более древних верований. Один из символов, которым обозначалось это имя, содержит прописную букву "М", которая как бы окружает другие буквы - астрологический символ Девы. Девы, обозначающей Богоматерь на языке средневековой иконографии! Сионская Община, первый масонский орден, известный в истории, носил и второе название, априори удивительное, если допустить, что Ормус Египетский - реальное историческое лицо. Ведь это означало бы намек на стояние Ормуса у истоков христианства и масонской традиции.
  Это ещё одна наша попытка воссоздать образ исторической личности, о которой известно так мало. Проверить вышеперечисленные утверждения невозможно. Равно так же невозможно уличить нас во вранье: литературный герой имеет право отличаться от своего прототипа именно на ту величину, какая угодна автору. Единственное, во что мы просим поверить читателя: мы пристально изучали эпоху и исторические реалии того времени. Каждое наше предположение о личности Ормуса проверено логикой и привязано к местности и времени.
  Он Ур Маа, великий провидец, он Сену, то есть врач, и он же Ур Хеку - обладатель священных сил... Он - египетский жрец, и его зовут Ормус. Он прошел школу просвещения в древнем Иуну Египта, а теперь жрец, мистификатор, умница и герой, увы, по совместительству ещё и - убийца и палач. Перед Вами продолжение Легенды.
  
   < []>
  Глава 6. Гора Хорив.
  
  В отношениях с Ормусом не отпускало Иисуса ощущение бессмысленности всего, что от Ормуса исходило. Во всяком случае, в те времена, когда они с Учителем были вместе. Потом, когда их разделило быстротекущее время и собственное их желание расстаться, стало иначе. Всё то, что было когда-либо совершено вместе или сказано каждым из них, получило своё объяснение и наполнилось смыслом. Но это было потом, и тут сыграло немалую роль то обстоятельство, что всегда гораздо легче понять что-либо в прошлом. Когда возникает возможность оценки всего разом при взгляде назад. А пока, что бы ни делал Ормус, чем бы он не заставлял Иисуса заниматься, представлялось бессмысленным и чуждым.
  Всё то, что составляло опыт жизни Иисуса, Ормусом отрицалось. Вообще, Ормус не принимал чужой опыт (как и свой) в качестве собственного судьи, в этом была его особенность как человека. Он сомневался во многом сам, он сеял сомнения в душах. Он любил выходить за рамки установленного.
  Справедливости ради отметим, что бессмысленное - это то, что вступает в конфликт с правилами, и оно далеко не тождественно ложному. Оно не истинно и не ложно. Очень часто то, что представляется бессмысленным одному, вполне сопоставимо с действительностью другого...
  Ормус искал следы Мозе в этом мире. И он их находил. А был ли в этом смысл, ему виднее, чем Иисусу, которому не это было нужно.
  Им предстояло еще многое пройти вместе. В этот раз Иисус должен был увидеть истинную гору Хорив.
  - Мне надо понять, - говорил Ормус, хмурясь. - Я ещё не видел её, или уже видел? Я был на горе, которая хранит следы присутствия Мозе. Но многое мне не понятно. Почему не видел я сгоревшей вершины горы, о которой рассказывает твой народ? Следы присутствия огня не могут исчезнуть так просто, особенно огня божественного. И потом, у этой самой горы, которую я видел, не нашел я признаки присутствия множества людей, огромного стана. Не нашел остатков жертвенника, о котором думаю, что он не мог быть унесен, и многого, многого другого, что должно было бы остаться, если поразмыслить. Многого мне не хватает, чтоб понять и успокоиться. Итак, я иду в другое место, о котором дошли до меня слухи. Ты идешь со мной...
  Ясно, что "со мной". И как же долго, долго нужно было идти!
  Когда впоследствии вспоминал Иисус их путешествия, не окружающие их просторы, не города и деревни, не пустыню и скалы вспоминал он, и не дорожные встречи. Все это смешалось в какую-то кучу отрывочных впечатлений, которые не мог он соединить воедино, не мог даже точно сказать, где и когда случилось то-то. А вот разговоры с Ормусом он запомнил. Может, не все, но те, которые потрясали основы существования, те, что он считал бессмысленными, вот их он и запомнил. Может потому, что эти разговоры Ормуса предрекли его будущее. И когда он посмотрел на них, как на свое прошлое, ему пришлось удивиться тому, как точен был Ормус-предсказатель, и как он был прав.
  - Разрыв между тем, что есть ты сам, и тем, что скажут о тебе люди впоследствии, огромен. Как то расстояние, что лежит между небом и землёй. Вот ты, например. Ты нес народу своему слово божье, как ты его понимал. Можешь ли ты быть уверен, что все услышали именно то, о чем ты говорил? Увидели тебя таким, как ты был? Можешь быть уверен: если ты вдруг вернешься, и обнаружишь, что память о тебе не умерла (я кое-что сделал для того, чтоб этого не случилось, да и ты тоже, но быть до конца уверенным хоть в чем-то весьма сложно), ты будешь поражен тем, какая это память...
  Иисус не понял, что хотел этим сказать Учитель. Он пожал плечами, словно спрашивая: что можно придумать обо мне, чья жизнь была так проста и так очевидна многим.
  - Э... опять ты мне не веришь. Смешно. Я же говорю правду. Я расскажу тебе о Мозе. Мозе был египтянин. Мозе был знатного рода, и как гласит предание Иуну, не просто знатного рода, но сын фараона. Многое исчезло во тьме веков, но достоверно известно, и я видел сам записи Верховного жреца нашего бога, что он выполнял свою часть общего дела. Он был назначен к тому, чтобы вывести из Та-Кемет рабов-хаабиру. А других, своих, египтян, должны были вести иные люди. Что-то пошло не так, это бывает. Когда величие замысла опрокидывает здравый смысл и привычный опыт, довольно и части выполненного долга, чтоб прослыть великим. Не так уж много людей, способных выполнить и эту-то небольшую часть. Мозе выполнил. И это стало началом его конца.
  Иисус не обратил большого внимания на слова Ормуса, не выразил свой протест или согласие, это вдруг разозлило Ормуса. Он стал говорить коротко, зло, рублеными фразами.
  - Мне все равно, что ты думаешь. Но посуди сам. Если способен мыслить. Вечная сказка о выловленном из воды мальчике. Наш Анубис-Инпу[1], например, был брошен Нефтидой в камышовых зарослях. И слышал я еще легенду, об первом из царей Аккады[2]. Как родила его втайне мать, да положила в тростниковую корзину. Запечатала смолой. И отдала реке...
  - Совпадения, - довольно уверенно отвечал Иисус, - ещё не означают лжи. Это просто о том, что многое в жизни повторяется. И повтор этот еще не уличает во лжи именно мой народ.
  - И твой, как другие! Слушай меня, ученик! Важно установить истину. Даже если при этом улетучится многое из того, что окружает нимбом твой избранный народ, это несущественно. Суть и содержание - не величие твоего народа. Суть и содержание, - Господь и Его дела, - все же останутся неизменными. Что бы мы оба не говорили.
  С этим Иисус не мог не согласиться. И потому кивнул, к удовольствию Ормуса.
  Ромул залаял громко, разглядев какую-то живность посреди камней. Заржал возмущенно ослёнок на вечного нарушителя тишины и покоя. Как будто нельзя бежать медленной трусцой до ближних колючек, или дождаться угощения от Альмы. Непременно следует, при виде чего бы то ни было живого, ринуться вперед с громким заливистым лаем. Ох уж этот Ромул.
  Иисус даже головы не повернул в сторону Ромула. Предмет спора был ему интересен.
  Ормус тем более не интересовался изысканиями Ромула. У него довольно было своих.
  - Я буду говорить о совпадениях до той поры, пока ты не признаешь, что они странны. И неестественны. Слушай.
  И Иисус слушал. О том, что некий вавилонский царь, Хаммурапи[3], получил свои законы от бога по имени Шамаш[4]. И среди этих законов было: "око за око, зуб за зуб". А еще в этих законах предусмотрено было убийство вора, вошедшего в дом силою и обманом. И оговаривалось, когда следует отпустить раба на волю, после какого срока.
  - Не хочешь сказать мне, откуда взялись эти законы у Мозе? Совпадения?
  - Совпадения!
  - Не говорил ли я тебе, те чудеса, что, творил Мозе, - египетские чудеса?
  - Не все из них нам повторить...
  - Да, мы не можем вызвать цветение Нила по своему желанию. Но красные водоросли в нем, когда вода тоже становится красной, такое бывало. Ты, быть может, еще увидишь море, цветущее красным, я позабочусь об этом. И я научил тебя тому, где можно искать воду, и набатеи тоже поделились с тобою этим по моему желанию. Они хранят свои знания в тайне, но из желания быть единственными и неповторимыми в этом мире. Чудом сочли умение набатеев другие люди, сами они знают, что это - просто знание. Многое из того, что сделано Мозе - знание. Остальное выдумано людьми, либо из желания творить, либо, что чаще бывает, из желания превознести самих себя, пусть через Мозе. Говорю тебе, сам Мозе не узнал бы себя в рассказах. Не узнаешь и ты себя. Так будет.
  - И много еще у тебя совпадений из вавилонских и египетских песен, что перепел мой народ на свой лад? - с горечью спросил Иисус.
  - Много. О потопе и о Ное[5]. Помнится, в Иуну называли мне праведника не Ноем, но Зиудсуром[6] шумерским. И выпускал он голубя из своего дома-корабля, и, не найдя сухого места, вернулся голубь. А ты, говорящий в кнессете: "Амен[7]", не египетского бога ли тайны призываешь? У меня много совпадений.
  - И ничего, что сотворили бы мы сами?
  - Почему? Вы не хуже, чем иные любые. Не стоит бросаться в другую крайность от привычной, вы тоже творили. Козла отпущения[8] не знал я до ваших песен. Козла отпущения открыл мне этот, который... Ханан[9]. Ты его хорошо знаешь. Но я умею быть благодарным, ученик. А ты - нет. Это плохо...
  В таких разговорах и в каждодневном труде проходило время. Сухие ветры пустыни высушили им кожу. Жаркое солнце ее вычернило. Они вновь покоряли страну страха и жажды.
  Песок, повсюду песок и камни. Всхолмленная поверхность пустыни и скоротечная ее растительность.
  Но самое страшное в пустыне не жара, не песок и не жаркий ветер. Самое страшное в пустыне, как ни странно, вода...
  Когда опрокинется над пустыней ливневой дождь, то вода, смешавшись с пылью и песком, потечет-польется по ущельям, заполняя их. Земля пустыни, каменистая и песчаная, не умеет впитывать воду, и уровень воды и грязи быстро растет. И вот уж все пространство вокруг превращается в полноводную реку...
  Приходилось им пережить и такое. Приходилось, и они пережили. Потому что был с ними их Учитель, и их неумолимый погонщик, египетский жрец по имени Ормус.
  Ормус вел их, и он их привел туда, где встретились они с Мозе снова. Даже не встретились, а столкнулись лицом к лицу.
  Не было предела удивлению Иисуса, когда предстал он перед горой Хорив, самой настоящей, той, что описана была в Пятикнижии Моисеевом.
  На самом деле то была горная цепь, со множеством возвышений и небольших равнин. Но самая большая гора была с черной вершиной, словно опаленной присутствием Того, в кого верил Иисус всей душой.
  Они еще шли к ней, дивясь тому, что видели, а оба - уже понимали, что нашли. Нашли истинный свой путь, и пришли к горе, где Мозе даровал людям свои скрижали и заповеди на них. Позднее им довелось подняться на самую вершину, и они, опьяненные высотой и своим успехом, швырнули вместе, в четыре руки с Ормусом, огромный черный валун на уступ скалы, что был ниже их. И убедились в том, что расколовшийся камень и впрямь имеет обычную сердцевину, а вот поверхность его оплавилась, и потому черна как уголь из костра.
  Когда они пошли вдоль нее, самой большой горы, приближаясь и отдаляясь, в зависимости от особенностей окружающей местности, то наткнулись на чудо.
  На возвышении из камня и песчаника стояла скала, рассеченная от подножия до самой вершины, надвое, на неравные половины. Камни, что падали вниз от скалы, были гладкими на ощупь. У самого подножия скалы полукруглый природный бассейн, словно дно высохшего озера...
  Иисус, ученик набатеев, знал, что водою омыты и округлены камни, многолетним ее течением. Он знал уже, что вода не ушла насовсем, и мог бы найти ее при желании. Дитя Израиля, галилеянин Иисус знал, кто рассек скалу и почему. "И сказал Господь Моисею: ...и жезл твой, которым ты ударил по воде, возьми в руку твою, и пойди; вот Я встану пред тобою там, на скале в Хориве, и ты ударишь в скалу, и пойдет из неё вода, и будет пить народ"[10]. И цепь колодцев, что шла вдоль горы, не удивила даже, а порадовала его тем, что верна была догадка...
  А еще видел он жертвенник, и остатки двенадцати мраморных колонн. Видел рисунки тельцов, нацарапанные на камнях жертвенника, и касался их руками. А еще на камнях были нацарапаны десять прямоугольников: по два ряда в пять. И знал он, что это значило, и знал это Ормус.
  Видели они на горе пещеру, в которой жил Элияху[11], пророк, почитаемый Иисусом...
  Все знаки видели они, что указывали на гору Хорив. Все известные признаки того, что перед ними - гора Богооткровения.
  - Это так? - жадно спрашивал Иисус, находя глаза Ормуса и стараясь заглянуть ему в душу посредством взора. - Это здесь?
  Касался рукою камней, и получал ответ: "Да!", и боялся верить. Ему нужно было и откровение Ормуса. Едва ли осознавал Иисус, что стал считать Учителя чем-то вроде своей половины, частью себя. Скорее неволей, чем волей, но стал.
  - Какая разница? - сказал Ормус, морща лоб. - Важно то, что это было, точно было: из рук Мозе получили вы, бывшие рабы, Декалог, десять заповедей великих. Здесь ли, там, какая разница. Ты ощутил, что это было здесь, и ты нашел своего Моше, так радуйся, и не думай о месте, а думай о событии. Пророк Моше, твоего народа пророк, он сказал: "Ибо это не пустое для вас, но это жизнь ваша"[12]. Жизнь ваша, но не моя...
  Так простился Ормус с Мозе-египтянином, и отдал Моше из хаабиру своему ученику.
  [1] Ану́бис (греч.),Инпу (др. - егип.) - божествоДревнего Египта с головой шакала и телом человека, проводник умерших в загробный мир. В древнеегипетской мифологии - сын Осириса. Центром культа Анубиса являлась столицаXVII верхнеегипетского нома г. Кинополь.
  В Цикле Осириса Анубис был сыном Осириса и Нефтиды. Жена Сета Нефтида влюбилась в Осириса и, приняв облик Исиды, совратила его. В результате соития был рожден бог Анубис. Испугавшись возмездияСета за измену, Нефтида бросила младенца в камышовых зарослях, где его потом нашла богиняИсида. После бог Анубис стал помогать Исиде в поисках частей Осириса и принял участие в бальзамировании воссозданного тела Осириса.
  [2] "Вероятно, древнейшим из дошедших до нас мифов о герое является миф, датируемый периодом основания Вавилона (около 2800 г. до Р.Х.) и касающийся истории рождения его основателя, Саргона Первого. Буквальный перевод этой истории - которая, судя похарактеру изложения, является, по-видимому, подлинной записью самого царя Саргона звучит следующим образом:
  "Я, Саргон, могущественный царь, Царь Аккада. Моя мать была весталкой, отца своего я не знаю, брат же моего отца жил в горах. Мать моя, весталка, выносила меня в моем городе Азупирани, расположенном на берегу Евфрата. В укромном месте она родила меня. Она положила меня в корзину из камыша и, залив крышку смолой, опустила ее в воду, которая не поглотила меня. Река принесла меня к Акки, водоносу. Водонос Акки по доброте своего сердца вытащил меня из воды; водонос Акки вырастил меня как своего собственного сына; водонос Акки сделал меня своим садовником. Когда я работал садовником, меня полюбила Иштар, я стал царем и царствовал в течение 45 лет"." Отто Ранк. "Миф о рождении героя".
  [3] Хаммурапи - царьВавилона, правил приблизительно в1793 - 1750 годах до н.э., изI Вавилонской (аморейской) династии. Свод законов Хаммурапи (или Кодекс Хаммурапи), созданный Хаммурапи в конце его правления (приблизительно в 1750-х годах до н.э.) является одним из древнейших законодательных памятников. Другими документами подобной ценности являются законы: кодексУр-Намму, правителя Ура (около 2050 г. До н.э.); свод законов Эшнунны (около 1930 г. до н.э.); кодекс Липит-Иштара изИсина (около 1870 г. до н.э.).
  [4] Ша́маш(отсемитского корня Ш-М-Ш - солнце) - бог солнца увавилонян иассириян. Имя его писалосьидеограммой, обозначавшей: "Владыка дня". Как бог второй части суток (они начинались с вечера), он уступал в значении богу луныСину и даже назывался иногда его слугой. Однако это не мешало его высокому повсеместному почитанию. Главными центрами его культа былиСиппар иЭлассар. В молитвах и гимнах Шамаш назывался царём, врачевателем, праведным судьёй.
  [5] Ной(ивр. נֹחַ,Но́ах - в Библии (Быт. 5:29) истолковано как"успокаивающий, умиротворяющий"; др. - греч. Νῶε, араб. نوح,Нух) - последний (десятый) издопотопных ветхозаветных патриархов, происходящих по прямой линии отАдама. Сын Ламеха (Лемеха), внукМафусаила, отецСима (Шема), ХамаиИафета (Яфета) (Быт. 5:28-32; 1Пар. 1:4).
  [6] Зиусудра (такжеЗиудсура, в вавилонских текстахАтрахасис - "превосходящий мудростью", в ассирийских - Утнапиштим; др. - греч.Xisouthros,Ксисутрус) - геройшумерского повествования опотопе, созданного возможно в III тысячелетии до н. э. - девятый и последний додинастический царь легендарного периода до Великого потопа.
  [7] В еврейском языке образован из букв А М N - 1, 40, 50 - 91 и таким образом однороден с " Иегова Адонай" - 10, 5, 6, 5 и 1, 4, 50, 10 - 91 вместе; это одна форма еврейского слова "истина". В просторечии Аминь (Amen) считают означающим "да будет так". Но в изотерической речи Амен означает "сокрытый". Мането Себеннит уверяет, что это слово обозначает то, что скрыто. И от Гекатея и других мы знаем, что египтяне употребляли это слово для призывания своего великого Бога Тайны, Аммона (или "Аммаса, скрытого бога", чтобы тот проявил себя им. Бономи, знаменитый иероглифист, очень уместно называет его поклонников "Аменофами", а мистер Бонвик цитирует одного писателя, который говорит: "Амман, сокрытый бог навсегда останется сокрытым, пока не станет антропоморфически выявленным; далеко находящиеся боги бесполезны". Амен величается "Владыкою праздника новолуния". Иегова-Адонай есть новая форма одноголового бога - Амуна или Аммона, которого египетские жрецы призывали под именем Амена.
  [8] Козёл отпуще́ния - виудаизме особое животное, которое, после символического возложения на него грехов всего народа, отпускали в пустыню. Обряд исполнялся в праздникЙом Киппур (Лев. 16:29,34) во времена Иерусалимских храмов (X в. До н.э. - I в. н.). Ритуал описан вВетхом Завете (Лев. 16). Надо заметить, что вкниге Исход (Исх. 29:10) и далее повсеместно вкниге Левит есть требованиеМоисея приносить скот в жертву за грех (искупительная жертва) и во всесожжение (во славу Бога). По нашей версии этот обряд возник именно в период Исхода праевреев из Египта.
  [9] Ханан или Анна, сын Сета (22 г. до н. э. - 66 г. н.э.) - первосвященник Иудеи с6 по15 год.Тесть первосвященникаКаиафы. Принадлежал к партии саддукеев.
  [10] Исх.17:5-6.
  [11] ИЛИЯ́ (אֵלִיָּהוּ, אֵלִיָּה,Элияху,Элия; в русской традиции Илия-пророк) - израильский пророк времен царя Ахава и его сына Ахазии (9 в. до н. э.), наиболее значительная фигура эпохи "устных пророков". Жизни и деятельности Илии посвящен в Библии цикл легенд и преданий, возникших, по всей видимости, в кругах учеников и последователей пророка. Появление Илии так же неожиданно, как и его чудесный конец, вознесение на небо, - событие совершенно уникальное во всей Библии. Беззаветная преданность ИлииБогу и его самоотверженная борьба против идолопоклонства, процветавшего приИзевель, и против царских беззаконий превратили Илию в идеальную фигуру израильского пророка для всей последующей библейской и пророческой литературы. Ожиданием возвращения Илии - первого пророка, боровшегося за чистоту веры и социальную справедливость, - завершает свою книгу последний из "письменных пророков" (Мал. 3:23-24).
  Спасаясь от мести Изевель за избиение пророков Ваала и Ашеры, Илия уходит в пустыню, где, обессиленный, просит смерти. Явившийся ему ангел подкрепляет его силы и велит продолжать путь. После 40 дней скитаний Илия приходит к горе Хорев и там, где Бог явился Моисею внеопалимой купине (Исх. 3:1-5), Он является и Илие, однако не в вихре, "разрушающем горы и расщепляющем скалы, не в громе, не в огне, но в тихом веянии ветра" (I Ц. 19:11 - 12). Бог велит Илие подготовить к их миссии людей, которые станут орудием Его кары: Хазаэля помазать в цари Арама, Иеху - в цари Израиля, а Элишу - преемником Илии.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"