Аннотация: "Мехозоиды штата Уозорен", "Полчаса на бой", "Гостеприимство Настоятеля Кольцова": 7, 8 и 9 главы паропанк боевика "Судьбы - стреляные гильзы".
7. Мехозоиды штата Уозорен.
От развилки каньонов ушли довольно оперативно, за какие-то полчаса начисто выпотрошив перевернувшийся фургон, собрав разбежавшихся лошадей и наскоро поживившись содержимым армейских седельных чемоданов. Сами же солдаты, из которых в живых остались пятеро, и переломавшиеся в падении возницы были связаны и милостливо брошены в опустошенные недра дилижанса. Раненые лошади были добиты, две наиболее крепкие и породистые отобраны придирчивым взглядом Криса под поклажу, когда как остальных просто отпустили - сами найдут дорогу, вернувшись в Джок или Спир. Какой смысл скрывать преступление, когда в городе о нем так или иначе узнают через несколько часов?
Приученные к пальбе, крикам и взрывам лошади вели себя спокойно, безропотно перейдя под новое командование, позволили содрать с себя форменные подседельные вальтрапы, срезать с седел длинные револьверные ольстры с белыми американскими звездами и перетянуть подпруги так, чтобы наспех наброшенные ремни и накидки хоть как-то скрывали зарубцевавшиеся клейма форта. Разобрав трофейное оружие из ящиков, отряд быстро навьючил животных странной формы тяжелыми свертками и коробками. Более пристальный смотр винтовкам и боеприпасам решили устроить, лишь когда между ними и фортом Спир ляжет земля резервации, или, на худой конец, длинный язык Территории, жадно вытянутый с южных гор. Штуцер и Ральфи выбрали себе коней из оставшихся, и отряд средней рысью двинулся по левому скальному рукаву, уходя на юг.
Штуцер, после того как они с Крисом спустились с балкона к развернувшейся внизу бойне, двигался как автомат, ни на секунду не выпускаемый командиром из поля зрения. Налетчику было обещано приличное жалование, часть трофеев из захваченных в дилижансе, и та самая армейская лошадь. Ральфи, принявший от Криса контроль за новеньким членом отряда, весьма и весьма приглянувшимся командиру своими умениями снайпера, с толком принялся за дело, бесконечными ненавязчивыми беседами принявшись обрабатывать недалекий, по всему, разум стрелка. Росомаха, оставленная приставучим карликом в покое, наконец, вздохнула свободно. А через час похода, когда Ральфи и Штуцер заметно приотстали от основного каравана, во весь голос о чем-то споря и весело ругаясь, все поняли, что стрелок, как это говорят русские, спекся, окончательно втянувшись под командование загадочного капрала Фергюсона. Основными аргументами Ральфи, время от времени долетающими до Криса, ведущего караван, были: деньги, выпивка, стрельба, снова деньги и орден, вручаемый самим генералом Ромпером, предводителем в страшной борьбе против мутантов.
Пять человек, семь лошадей, поклажа, свертки, увесистые ящики патронов - растянувшись в длинную цепь, отряд медленно, но без передышек и биваков, покидал уходящую на восток гряду скальных проходов, сворачивая к резервациям русских, подальше от армейских фортов и оживленных дорог штата Уозорен. Крис, в качестве трофея довольствовавшийся массивным биноклем и старой картой Вест-Сайба, найденной в сержантской сумке, все так же монотонно попыхивал сигаретой, уже на протяжении четверти часа не отрывая глаз от этой самой карты, помятой и исчерченной складками. Одженс, к общему удивлению, умолк, и сейчас негромко наигрывал на губной гармонике, снятой с одного из убитых во время засады солдат.
Дальше на юг, где несколько сотен квадратных миль были отведены под коренные русские поселения и то, что от них осталось. Где лежала одна из самых крупных по эту сторону Урала резерваций, въезжать на территорию которой Крису отчего-то не очень хотелось. Снизу и справа, огибая резервацию и добираясь краешком до самой Оби-Ривер, серым грифелем была заштрихована опасная зона - Территория, следы так называемого 'Дипломатического конфликта', стратегической ядерной войны, несколько сотен лет назад выигранной Соединенными Штатами у Европейских Конгломератов, Нового Света и Азии. Тогда мир совсем другим был, говорят...
Потом крюк, снова выводящий на север, к реке, потом в Дороти-Бич - пустынные земли, населенные сталкерами, монахами и безумцами - самая граница Территории, место сосредоточия псионической силы, откуда черпают свои умения те, кого с легкой руки сказочников начали именовать магами. После Убежища на восток, выполнять первое поручение Стивенсона, подбирая в медленно растущий отряд еще одного человека, по упорному настоянию работодателей включенного в список группы. Дальше... Пока не известно. Да и туда бы добраться...
Охотников перестрелка в каньоне, конечно, немного смутит, потом еще появятся армейские патрули, службы маршалов, люди шерифа и мэра, возникнет кратковременный хаос, но, в конечном счете, они снова выйдут на след. По рассуждениям Ральфи, отряд сможет выиграть на этом от пяти до десяти часов. Учитывая, что за это время в их рядах появился еще один ствол, это уже выходило весьма на руку Фергюсону и его людям.
Земля свежела на глазах, из серо-желтой каменистой крошки превращаясь в нормальный, вполне пригодный к сельскому хозяйству чернозем, поросший грязно-желтой травой, сейчас пожухлой и выцветшей, и многочисленными рощицами стройных метровых деревьев. Вздулась боками холмов, зазвенела тонкими, словно умирающими, ручьями, разбежалась во все стороны небольшими, обрамленными лесами, равнинами. Скалы не исчезли - осторожно снизив свои размеры до огромных валунов или бесформенных булыжников, в беспорядке разбросанных повсюду, они потускнели, приобретя более привычный глазу, серый, цвет камня. Торчали из мягкой земли, словно памятники абстрактного искусства, отбрасывали причудливые тени и создавали красивые композиции. Скалы таяли за спиной, скрывались за макушками холмов, терялись за редкими гребенками деревьев. Тут ведь еще лишь день конного хода и штат Уозорен закончится, открывая дальше на юг просторы Мертвых Озер, линию фронта с силами Южан. Где-то там лежит и Новый Техас, к собственному несчастью сумевший выдавить из своего тела гнойник Пулла.
Миновали гребень длинного и острого, словно спина дремлющего на земле дракона, холма, спустились по хвосту, двинулись через покрытую высокой травой равнину. Пастушьи угодья, земля могучих конских табунов и отчаянных парней, способных на полном скаку поймать в петлю лассо подброшенную в воздух бутылку. А потом еще и расстрелять ее из револьвера, так и не дав долететь до земли.
Под копытами лошадей хрустели мертвые побеги, наполняя прохладный воздух терпким и кислым запахом, скатывались со склонов круглые камешки, лошади задумчиво подбирали с хрупких ветвей последнюю желтую листву. Слева, теряясь на кристально-четком горизонте, осталось ранчо - добротной постройки дом, окруженный россыпью сараев и флигелей, обнесенный забором и стрелковыми вышками. Двухвостки - прямоходящие чешуйчатые твари размером с жеребенка, вот уже лет двадцать продолжающие мигрировать с Территории, доставляли местным пастухам и фермерам немало хлопот. Да, конечно, там дальше к югу еще остались форты, граница, военные части из тех, кого не перебросили на северную линию фронта, но разве спасет телефонограмма, когда стая двухвосток рвется в конюшни?
Железных дорог тут не строили, предпочитая при дальних маршрутах по старинке пользоваться дирижаблями и каретами. Жаловались на постоянные землетрясения, ссылались на худую почву, на то, как двухвостки и степные медведи под корень сожрали два инженерных отряда, посланных для строительства пробной ветки. Так что дорог тут, в десятке миль от Сибирской Территории, не было - ни железных, ни каких-либо еще. Ну, только если старинную асфальтовую под камнями отрыть, или автобан какой...
Привал решили сделать только через несколько часов, когда солнце, наконец-то разогнавшее тучи, давно перевалило на вечернюю половину небосвода. Спустились к ручью, спешились, сбросили на траву поклажу. Росомаха, в глазах которой еще не остыл блеск первой схватки и первой крови, была послана на холм дозорным. Остальные, разматывая промасленные тряпки поклажи, бросились рассматривать захваченное, словно дети на россыпь игрушек.
С собой из разграбленного дилижанса захватили четыре армейских двуствольных карабина на двадцать патронов, не очень мощных и дальнобойных, зато имеющих режим автоматического огня. Охотничье ружье - богатое и великолепно инкрустированное, однозарядное, с прикладом дерева ценных пород. Несколько (что и считать не стали) простеньких ружей системы 'Винчестера', компактный шестиствольный пистолет 'Макарова', творение местных умельцев, грозный как на вид, так и по способностям. Целую россыпь револьверов, не меньше полудюжины, в которой придирчивый по данному вопросу Крис так и не углядел ничего толкового. Коробку с европейскими пистолетами калибра 7,63. Ну кому такие нужны, когда патроны закончатся? Три дробовика, стареньких, уже не раз ремонтированных. Шлем от энергетической брони тяжелого пехотинца. Повертели в руках, разглядывая цветные значки и указатели, бросили в кучу.
Потом ножи, довольно много, большую часть которых бросили еще при отходе или не стали брать вовсе. Несколько самострелов, слабых и примитивных, наконечники копий, боевые индейские топоры, так ценящиеся русскими, армейские тесаки и сабли, очевидно предназначенные для тюремных гарнизонов Джок-Тауна. Бронежилеты - два - вызвали целую бурю восторга и были с почтением отложены в сторону. Связка динамита, десяток шашек, были без разговоров убраны Крисом в одну из своих седельных сумок. Остальные переглянулись, но ничего не сказали. Токсичные гранаты, оказывающие эффективное действие на животных и мутантов. Пять штук, а ведь нужно заметить, что оружие-то запрещенное.
Потом шла запчасть от авиационного пулемета, куча запасных затворов, инструменты для чистки оружия, наборы для изготовления патронов. Сами патроны - почти пятьсот штук тридцать восьмого калибра, более двусхста сорок четвертого для многозарядных винтовок, и десятков шесть тридцатого для карабинов. Лошади, наконец, освобожденные от всей этой невероятной поклажи, казалось сейчас пустятся в пляс, облегченно пританцовывая на месте. Отдельный мешок - кобуры, сбруи, перевязи. Молча и без суеты выбрали, чего кому не хватало, тут же начиная прилаживать и подтягивать пряжки.
Ну и жемчужины налета - две первоклассные, безумно дорогие штурмовые винтовки дальнего боя системы 'Рэнфилд', тяжелые, навороченные непонятными на первый взгляд рычажками и прицелами, с магазинами на полсотни патронов, несколькими режимами ведения огня, ночным зрением и еще черт знает чем. Штуцер, с натугой подбросив винтовку на плечо, энергично рассматривал образец, уперев обшитый резиной приклад в бедро. Остальные сгрудились рядом, а Росомаха, от нетерпения и любопытства изнывающая за кустами, вообще, казалось, готова выть в голос.
Винтовки, безусловно, были самым лакомым кусочком - как в плане повышения огневой мощи отряда, так и для элементарной перепродажи любому каравану контрабандистов. Единственным темным пятном было то, что к ним совершенно, кроме входящих в комплект, не было подвезено боеприпасов.
Чуть позже, когда первые восторги стихли, начали делить трофеи.
Ральфи получил винтовку 'Винчестера', револьвер, пистолет, нож и один из армейских карабинов. Тут же бросился на землю, принявшись отпиливать карабину приклад и стволы, да подгонять подходящую по размерам кобуру.
Такой же карабин, очень простой и неприхотливый в обращении, сколько не противилась, получила Флай, уныло отправившись пристегивать на своего пегого ружейный чехол. От остального отказалась наотрез.
Штуцер взял револьвер, томагавк, бронежилет, пару химических гранат и набор для чистки и ремонта оружия.
Росомаха, после того, как на посту ее сменил Штуцер, подобрала себе крохотный пистолет, еще один нож и набор стрел для арбалета. Навязанный Крисом 'Винчестер' тоже пришлось взять.
Крис, терпеливо ожидающий окончания дележа и время от времени вставляющий свое веское:
- Нет, это я возьму сам!
...подошел к делу серьезно. Пересадив Росомаху на армейскую лошадь и забрав себе ее тяжеловоза, он навьючил на него бронежилет, три оставшиеся гранаты, дробовик, шестиствольный пистолет, ухватистый боевой топорик и редкое (так похожее на отцовское, давно потерянное) охотничье ружье. Отстегнул от одной из штурмовых винтовок магазин, второго 'Рэнфилда' забрал и тоже навьючил сверху. Патроны, пересчитанные и рассортированные, каждый получил поровну, сколько считал нужным. Разумеется, считал нужным Крис...
Двинулись дальше, закопав оставшееся оружие в промасленных тряпках у ручья. Облегченные от тяжелой ноши лошади пошли быстрее, и уже через час они окончательно вступили на покрытые травой луга, где о скалах, пыли, камнях и песке напоминали лишь редкие проплешины, словно специально разбросанные на макушках невысоких холмов. Птичьи стаи, радуясь усилившемуся ветру, чертили в бледно-синем ноябрьском небе свои причудливые фигуры, упиваясь свободой высот, упругий воздух напором бил в лицо, принося запахи сухих цветов, от которых приятно щипало в носу. Лошади фыркали, трясли головами и игриво толкались боками, а Джин, безоговорочно получивший среди животных статус вожака, только и успевал, что исподтишка бодаться и лязгать зубами по сторонам, присмиряя разгулявшихся на ветреном просторе подчиненных.
Росомаха молчала, только сейчас, наконец-то, в полной мере ощутив докатившийся после схватки шок, подавленно поникнув в седле; Штуцер о чем-то разболтался с Флай, от которой только фырканье и доносилось. Ральфи все высматривал что-то на земле, среди палых желтых трав и расползающихся из-под копыт змей, а Крис вновь курил, не забывая время от времени в трофейный бинокль осматривать разбросанные во все четыре стороны горизонты.
Они миновали брошенную деревню - сожженные остовы домов, покосившиеся, но так и не упавшие вышки, покрытые пеплом и гарью улочки, выбеленные дождями скелеты в оконных проемах, да огромные шары сухой травы, беззаботно носящиеся по этому царству мертвых. Что-то шевельнулось внутри, предупреждая, и Крис завернул отряд, обходя деревню порядочным крюком.
Огромный самолет - совсем не такой, что сейчас строили на авиационных заводах Хэнсона, проводил всадников печальным взглядом десятков иллюминаторов. Разбитый на несколько крупных частей, вросший в мягкую землю ровно наполовину, он пыльным великаном отмерял здесь день за днем в одиночестве, от скуки и отчаянья дав в своих выгоревших недрах приют степным волкам и пресмыкающимся.
Перекусили, не сходя с седел. Съели по куску вяленного мяса, запили у кого чем было, захрустели сухарями. Воспользовавшись короткой передышкой, когда мальчики спустились с холма в одну сторону, а Флай в другую, Ральфи все-таки что-то подобрал в траве, ловко подкашивая сухие стебли новеньким ножом. Росомаха, оставленная при лошадях, откровенно нервничала, умоляюще стреляя на Криса глазами. Тот взглядов, казалось, не замечал и оставался невозмутим. Двинулись дальше.
Одинокая водонапорная башня умоляла запустить насосы или хотя бы снять стоящую рядом ветряную мельницу с запора. Мельница стонала, не в силах пошевелись крыльями, скрипела под ветром, откровенно издевавшимся над ней, и ничего не могла поделать.
Заваленная и сгнившая линия телеграфа преградила путь. Когда-то здесь была дорога, сейчас заросшая кустами и навеки похороненная под землей.
Взобравшись на очередной гребень, Крис остановил отряд, рассматривая показавшуюся вдали деревушку. Тонкие нитки дымов, ветряные мельницы, сторожевые вышки. Пара миль до десятка деревянных домиков за невысокой глиняной оградой, да полевой лагерь неподалеку, гораздо ближе. Это еще не резервация, это ее граница, где живут интересующиеся русскими, да те, кто не боится вести с примитивными племенами несложную торговлю.
Солнце катилось вниз.
До полевого лагеря добрались быстро, практически скатившись в него с холма. Несколько сотен квадратных метров, сплошняком покрытых ржавым металлоломом - здоровенная свалка. Осадили лошадей, присмотрелись и поняли, что принятое за хаотичное нагромождение таковым на самом деле не является. Металлические конструкции, тощими ребрами труб и палок составляющие каркасы неправильной формы строениям, вместо кожи - жестяные листы, запчасти старинных автомобилей, цистерны и ящики. Прямо на свалке выросли дома, несуразные, местами страшные и отталкивающие глаз, но в каком-то смысле любовно ухоженные и живущие полной жизнью.
Из труб валил едкий черный дым, ветер вяло трепал стены одинокой брезентовой палатки, установленной перед самым крупным домом, а где-то в глубине свалки гулко и мерно сминал старое железо механический пресс. За палаткой, привязанный к колышку, дожевывал пучок сена крохотный мул. Подъехав чуть ближе и, наконец, разобравшись в нагромождении переплетенных между собой конструкций, отличив окна и двери, крыши и стены, Крис с некоторым удивлением осознал, что самое высокое строение в лагере является церковью. Сваренный из железнодорожных труб крест венчал дырявую крышу, а сквозь прорехи в стенах были видны алтарь и ряды длинных жестяных лавок.
Штуцер звучно сплюнул, Ральфи дотянулся до обреза, проверяя, легко ли оружие выходит из кобуры, а Росомаха перекрестилась, зачем-то заботливо пригладив свои торчащие во все стороны патлы. Поселение мехозоидов - примитивных конструкцией, но сложных зашитым в железные головы интеллектом существ, одного из последних довоенных достижений столичных ученых. Живые механизмы, большую часть которых заставляла жить сила пара (как и практически любой серьезный механизм Нового Света), обитали здесь немногочисленной общиной. Медленно ржавели, продавая свои услуги работников, курьеров, охранников, ремонтников и смотрителей за насосами, мельницами и вышками в окрестные деревни и на ранчо, в обмен на машинное масло и нехитрые запчасти, завозимые с запада. А еще они построили церковь, каждое воскресенье исправно собирая на металлических скамьях сотни честных католиков со всей округи. Как потом вынюхает Росомаха, сибиры, что в большинстве своем так католичество и не восприняли, даже пару раз совершали сюда набеги из резервации, устраивая мехозоидам и их церкви настоящие погромы, но усилиями местного шерифа и его карательного отряда мир и спокойствие были восстановлены довольно скоро.
Развернувшись шеренгой, отряд Криса вошел на территорию поселения, настороженно присматриваясь к его жителям. Мехозоидов было немного, не более пяти-шести штук, неторопливо двигавшихся внутри строений по своим неторопливым делам. Один из них - высокий, собранный из крепких и массивных деталей, заметив всадников, вышел наружу, направляясь к людям на скрипучих ногах.
Мехозоидов редко обшивали даже подобием плоти, вот и этот тоже сплошь состоял из металлических костей, словно пародия на человека, с которого ободрали кожу. Железные внутренности двигались, шипели, скрежетали и время от времени окутывались паром из установленного в грудине крохотного парового котла. Из-за спины мехозоида торчала длинная тонкая труба, заканчивающаяся острыми лепестками, голову украшала высокая жестяная шляпа с узкими полями. Именно там, в шляпах, у мехозоидов и располагался искусственный, чудесным образом сконструированный мозг. При ходьбе широкая, заметно выступающая вперед, словно ковш горного экскаватора, зубастая челюсть раскачивалась, негромко лязгая, а заменяющие глаза датчики шустро двигались туда-сюда. Мехозоид приблизился, безошибочно останавливаясь перед Джином, и приподнял голову, глядя на Криса.
- Приветствую вас на территории нашего славного городка Конфуз, - он поклонился, отчего из трубы за спиной вырвалось облачно сизого дыма. Голос мехозоида был неестественный, металлический, словно проржавевший, а имитаторы речи не меняли, похоже, лет десять. Крис, молча кивнувший в ответ, потянулся за табаком. - Что именно привело вас в эти места? Желаете что-либо продать или купить? Желаете посетить нашу церковь?
- Нет, - Крис открыл табак, - нам нужны хорошая вода и немного зерна лошадям. У вас есть?
- У нас есть все, - не без железного пафоса ответствовал мехозоид, когтистым манипулятором делая приглашающий жест, - меня зовут Арни, будьте нашими гостями...
Не дожидаясь приказа, Росомаха и Штуцер спешились, снимая с седел фляги и бурдюки.
- Специальное подразделение генерал Ромпера, - быстро ответил Крис. Наблюдательная железка...
Арни качнул головой, принимая объяснение, а из церкви неожиданно показался человек. Старик в пыльном сюртуке и вишневого цвета котелке вышел из проема ворот, спустился с того, что здесь было принято считать крыльцом, и неторопливо заковылял к гостям. Крис прищурился, вглядываясь в его сутулую фигуру.
- Это профессор Левенсон, - не дожидаясь вопроса, ответил мехозоид, наклоняя голову и смешно шевеля трубками, заменяющими уши, - историк и философ, прибыл в наш город, чтобы по окончанию воскресной мессы прочитать прихожанам ряд лекций по истории Нового Света...
К этому времени бодрый старичок, в котором Крис и Флай мгновенно узнали сумасшедшего из Аннориса, уже доковылял до площади, на которой разместился отряд. Штуцер, обвесившись пустыми емкостями, утопал к водокачке. Профессор подошел, щурясь на неяркое небо, по очереди осмотрел прибывших.
- Приветствую, господа! Вы прибыли на мою завтрашнюю лекцию?
- Это не интересно, - Крис сказал это тоном, не терпящим дальнейших вопросов, но старика это, как оказалось, совершенно не смутило. Еще сильнее взлохматив буйную седую шевелюру под котелком, он усмехнулся выбитыми зубами.
- Правильно, правильно, - покачал головой он, - живите себе дальше в темноте, куда вас отбросила сама История... Не зная ни про Мировое Кольцо, ни про то, что Новый Свет имеет права называться так не больше, чем я - именем Галилея...
Флай пробормотала что-то про безумие, Арни невнятно проскрежетал, а Джин оскалил зубы.
- Я сказал, что это нам не интересно, старик, - Крис вынул спички.
- А вы знаете, что Америка когда-то не была мощнейшей мировой державой? Знаете ли вы о том, что когда-то она сама была Новым Светом, открываемым тяжело и мучительно? Страна, подменившая свое прошлое, навсегда забывшая о нем. Вы знаете об этом?
Крис прикурил. Сквозь дым взглянул на старика сверху вниз.
- Еще одно подобное высказывание, оскорбляющее мою страну, старик, и я натравлю своего коня...
Но тот лишь покачал головой, разворачиваясь, чтобы уйти.
- И вот придет всадник на коне бледном и ад будет идти вслед за ним... Это все про таких, как вы, молодые люди... Про таких, как вы. Только коня нужно перекрасить, - он двинулся к палатке, а Джин, как будто что-то поняв из его слов, угрожающе шагнул вперед.
Крис рассчитался с мехозоидом, наблюдая, как Росомаха торочит к седлу мешок проса. И пусть лицо Арни было лишено хоть какой-либо возможности к мимике, ему показалось, что мехозоид ухмыляется.
- В чем дело? - негромко спросил Крис, поглядывая, как старик Левенсон исчезает в палатке.
Арни, словно его подловили на пакости, резко и со скрежетом задрал железную голову, уставившись на Криса. Купюры в его острых пальцах трепыхались пойманными птицами. Испугался?
- Простите, сэр... - пролязгал он. Помолчал, не отводя датчиков зрения. - За вами идет погоня?
Что это, подумал Крис, борьба мистических интуиций? Рука невольно легла на рукоять револьвера. Заметивший это Ральфи, кончиком ножа выковыривающий внутренности земляной луковицы, мгновенно собрался.
- Не отвечайте, сэр, - неопределенно махнул манипулятором Арни, - мы обязательно направим их в иную сторону... И передайте генералу, что мехозоиды штата Уозорен с нетерпением ожидают продолжения войны, когда зарвавшиеся мутанты и те, кто им симпатизирует, наконец, будет поставлены на свое место!
Крис кивнул, пряча глаза в тени полей, дождался, пока Штуцер тоже займет свое место в седле, и развернул коня, в салюте небрежно прикасаясь двумя пальцами к шляпе.
- Доброй мессы, мистер Арни.
- Доброго пути, мистер всадник.
Отряд мелкой рысью покинул Конфуз, устремляясь на восток.
8. Полчаса на бой.
Охотники настигли их утром следующего дня, когда, переночевав в поле, Крис привел своих людей в город под странным названием Черлак. Город, как и его название, действительно был стар, а также почти наполовину населен русскими, когда-то давно смирившимися с навязанной им цивилизацией. Раскинувшийся на неожиданно высоких холмах, он радовал глаз обилием мощеных круглым камнем улочек, каркасом удерживающих плотные глинобитные дома на рыхлом грунте земляных бугров.
Городок был небольшим, да еще и тесно сбитым в лабиринт, где одна улица неожиданно перетекает в другую, та меняет направление, ныряя вниз, к широкому ручью в бетонном русле, а та в свою очередь заводит в тупик.
Въехали на рассвете, не выспавшиеся и помятые. В рассветной тишине процокали к бару, разглядывая аккуратные, словно с картинки, домики, аптеки, лавки и высотное здание почтовой станции. Оставили лошадей у коновязи, в опасной близости от департамента местного шерифа, прошли в тесную залу совершенно пустого салуна, заказали завтрак, постепенно приходя в себя после пронзительно холодной ночи.
Пока лысый хозяин суетился, будя помощниц-девчонок, сквозь пыльное стекло рассмотрели городок. Мило. Если бы не обгоревший совсем недавно остов одного из жилых двухэтажных домов неподалеку от водонапорной башни. Нелепым пятном среди каменного покоя, этот дом сразу же приковывал к себе внимание.
По мостовой, лишь на мгновение остановившись возле заполненной незнакомыми лошадьми коновязи, проехал, громыхая подковами, вооруженный отряд из шести человек. Потолкались на узкой улице, о чем-то громко переговариваясь, и двинули дальше вверх.
Когда хозяин принес омлет, проворно расставляя тарелки по круглому пластиковому столику среди разложенных револьверов, Ральфи ухватил его за рукав.
- Что интересного происходит в городе, милейший? - все еще сонным голосом поинтересовался он, поднимая на лысого круглые черные очки. - Отчего сожгли этот прекрасный дом?
- Вы, джентльмены, - хриплым голосом ответил тот, - должно быть, не местные, если ничего не знаете о ссоре местных шерифов?
Ральфи и Крис быстро переглянулись над столом, а Росомаха поперхнулась. Хозяин, так же как и его гости пытающийся проснуться, был, как выяснилось, и сам не прочь поболтать. Не часто, видать, у них в Черлаке гости бывают...
- Это ведь интересная и ужасная история! Все дело в том, - он снял с соседнего столика перевернутый стул и подсел, стараясь оставаться вне круга людей Криса, - что год назад, когда Горлопаны Рэмдока вернулись в Уозорен с длительного контракта, в наш город приехал мистер Дьюринг Хэтчер Младший, прославившийся на Урале, как Офицер Мира, поймавший наибольшее количество беглых каторжников и бандитов...
Воздух над столом наполнился запахом горячего омлета, свежего хлеба и пшеничного кваса. Зазвенели ложки и лишь Крис не торопился, прислушиваясь к истории и не забывая поглядывать в окно. Когда-то он и сам охотился. На таких, как Хэтчер...
- Он ушел в отставку, навсегда выйдя на пенсион с государственной службы, и поселился здесь, как обычный гражданин. Горлопаны, легко подчинив себе местного шерифа Галахера, бессменного на своем посту вот уже более шести лет, принялись вовсю хозяйничать здесь после случая на Звенящем Ключе. И остановить их не было ни возможности, ни желания ни у кого, - хозяин салуна отер голову полотенцем, вновь заправил тряпку за пояс. - Конечно, жители Черлака несколько раз ходили к мистеру Хэтчеру на поклон, приглашая его вновь надеть звезду, пусть и рангом поменьше, но тот был непреклонен, занявшись конструированием мебели и ремонтом мехозоидов. Интересы Южан особо не поддерживал, но к мутантам относился терпимо... Высокий, знаете ли, такой мужчина, афроамериканец, красавчик даже для своих лет, и отличный стрелок.
Штуцер невольно хмыкнул, глотая кусок, а Крис прищурился, разворачиваясь к окну. Тишина на улицах Черлака. Флай разлила по высоким стаканам терпкий квас.
- Да вот только на покое ему долго пробыть не удалось, - пожал плечами лысый хозяин, - ибо как только началась война, Горлопаны вместо нового контракта остались здесь, принявшись бесчинствовать вовсю... Тогда-то Рэмдок и убил Роя Хэтчера, одного из братьев Дьюринга, когда тот повздорил с несколькими его людьми. Тот объявил месть, вздернул парочку ублюдков на центральной площади, и наконец-то принял от горожан Городскую Звезду. Да не тут-то было, скажу я вам, джентльмены! Действующий шериф Галахер, человек слабый, трусливый по натуре своей и излишне утонченный, этого потерпеть не мог, законность принятия полномочий не подтвердил, и за несколько перестрелок в Черлаке и окрестных холмах объявил Дьюринга Хэтчера вне закона, изгнав под угрозой оружия. Ну а дальше, буквально в сентябре, произошло то, что тянется и по сей день... Официально завербовав отряд Рэмдока на государственную службу, Галахер объявил охоту, назначив за голову Хэтчера неплохую награду. Тот уехал в Джок-Таун и, что вы думаете? Через неделю вернулся, сияя на груди звездой маршала Соединенных Штатов и их Колоний! Шла гражданская война, до разборок подобного масштаба никому не было дела, и Хэтчера по условиям военного времени экстренно повысили, наделив невероятными полномочиями, с Галахера же приказав звезду сорвать... А человек он, наш Дьюринг Хэтчер, я вам скажу, джентльмены, еще тот! Собрал друзей, родню, завербовал несколько лихих парней, и вернулся, развязав с Галахером и Рамдоком настоящую вендетту.
Хозяин перевел дух, невольно оглянувшись на улицу. Прохладный ветер врывался в бар сквозь полуоткрытую дверь. Крис, прислушивающийся к рассказу лениво и в пол уха, поднял со стола свою вилку, начав крутить ее в пальцах.
Вот сумка. Тяжелая кожаная сумка, набитая счастьем (пусть временным) под самую завязку. Вот люди - смешные и предсказуемые в своем желании набить живот горячей пищей после ночевки в ледяном ноябрьском поле. Точно так же просто предсказуемы все, практически любые желания этих людей. Заработать, потратить, заработать. Ну, Ральфи еще, пожалуй, пару ушей бы отрезал, или пальцев. Крис прошелся взглядом по лицам, задерживаясь на каждом лишь на одну секунду. Они завтракали, то и дело подливали кислый квас по стаканам, слушали лысого и совершенно не замечали, как командир изучает их. Что бы, интересно, они сказали и сделали сейчас, узнай, что под столом, прижатое к полу ногой в высоком армейском ботинке, лежит все их месячное жалование?
Штуцер, снятый со скалы в прямом смысле этого слова - пушечное мясо. Ральфи, вынутый из петли только для того, чтобы полечь в скорой перестрелке. Росомаха, смешная в своем тщеславии и попытке найти иной жизни, потерявшая опору и смысл. И прекрасная Флай, пока годная только для одного, пусть и чертовски приятного. А ведь этой ночью они опять не давали уснуть всему лагерю...
Прочь, прочь в Дороти-Бич, лишь бы поскорее избавиться от обжигающего руки богатства, легко способного стать причиной случайного выстрела в спину. А тут еще эти дурацкие сны, каких Крис не видел уже, наверное, пару лет. Холодные прутья кованой решетки, пробивающие насквозь, боль в спине, распахнутые руки, ветер в лицо... Было не по себе, совершенно не по себе. Крис сменил позу, скрипнув стулом, но никто даже не заметил. Пустышки, ей Богу! МакКуорт бы с таких давно головы поснимал. А ведь что-то приближается...
- ...Так вот и тянется уже третий месяц, и никто из двоих не согласен принять законность чина своего противника. Война шерифов, да и только, и куда правительство смотрит?..
- Правительство смотрит в сторону окончания перемирия, сэр, - невозмутимо подвел черту Крис, стряхивая странное и неприятное оцепенение, и все же приступая к завтраку. - Скоро вновь начнется война.
- Да что вы, сэр? - в голосе лысого послышался восторг. - Да неужели? Вы уполномочены?
- Мы на армейской службе, специальное подразделение Второй армии Севера, сэр, - прожевал вкусный кусок омлета Крис, - у вас проездом...
Хозяин салуна многозначительно покивал головой, не скрывая восторженного взгляда.
- Это, конечно, не очень хорошо, - залепетал он, стреляя по сторонам глазками, - что вновь война. Потому что распря между шерифами может и вовсе затянуться, но вот то, что Ромпер опять решил надавать Уродам по загривку - вот это правильно!
- Я рад вашему патриотизму, сэр, - Крис открыто посмотрел на лысого так, словно в этот момент вешал ему на грудь медаль Конгресса.
- Я могу еще чем-то помочь вашему отряду, сэр... капрал?
Над столом повисла тишина, в которой было слышно, как лихорадочно заскакали вразброс мысли сидящих за ним людей, а в глотках встали непрожеванные куски. Едва сдерживая стоны, все уставились на Криса, продолжающего медленно и совершенно спокойно поглощать свой завтрак.
- Ну... - все так же неторопливо начал Крис, но судьбе в этот момент стало неугодно, чтобы хозяин крохотного салуна из каменного города Черлак помогал Фергюсону и его отряду.
У дверей бара остановился всадник, прямо с ходу спрыгивая на крыльцо, и торопливо зашагал к входу, позвякивая длинными шпорами. Скрипнула дверь, рисуя на пороге высокий силуэт человека в плаще. На левом плече силуэт нес короткое двуствольное ружье.
- Фергюсон тут?
Сначала в руке под столом оказался револьвер, а уже после губы швырнули встречный вопрос к дверям. Ральфи опередил, как обычно, и Крису оставалось лишь благодарно промолчать. Этот коротышка всегда любил тянуть огонь на себя.
- А тебе-то какое дело?!
Хозяин заведения мгновенно испарился, оставив после себя лишь качающийся на гнутых ножках стул. Но силуэт не обиделся, даже позы не сменил. Нашарил взглядом ответившего, качнул шляпой.
- Там, у городской черты, к тебе пришли... Настойчивые такие, - за столом зашевелились, отодвигая опустошенные тарелки. - Маршал Дьюринг Хэтчер просит передать, что у тебя и твоих людей есть ровно полчаса, чтобы покинуть наш город и увести непрошенных стрелков. Если срок истечет, а вы все еще будете здесь, мы поможем убраться и вам, и им...
Силуэт развернулся, взмахнув полами пыльного плаща, и вышел вон. Через миг его конь пролетел вниз по улице, скрываясь за углом.
- Спасибо, приятель... - Ральфи улыбался. - А ты так и не успел позавтракать, малыш Кристофер?
Крис встал, убирая револьверы и поднимая с пола сумку. Остальные уже были у окон.
- Дозавтракаю в пути...
Они покинули салун, великодушно разрешив лысому самостоятельно покрыть расходы армии США на этот легкий завтрак. Вышли на крыльцо, оглядываясь по улицам, принялись отвязывать коней.
- Мы встретим их у выхода из города, - Крис говорил тихо, но четко, чтобы слышали все, - Штуцер и Флай, вы забираете обозных лошадей. Подниметесь в этот сгоревший дом, найдете точку обзора и затаитесь, - он отстегнул от седла 'Рэнфилд', перебрасывая оружие Штуцеру. - А мы остановим их на выезде и зажмем с двух сторон. Выходим порознь, хотя я не думаю, что отважный шериф Хэтчер будет сильно против, если в его городе еще немного постреляют...
Он смотрел, он наблюдал. Его люди выводили от коновязи лошадей, проверяли оружие и амуницию, готовясь к первой серьезной стычке. Немного нервничают, немного дергаются, но в целом все спокойно. Взяв животных под уздцы, Штуцер и Флай двинулись вверх по улице к сожженному дому, остальные, ведомые Крисом, верхами свернули на другую улицу. По обгоревшим балкам здания скакали вороны, их шумный галдеж пронзительно и неестественно резко разлетался над сонным городком.
Ставни закрыты, двери не торопятся распахнуться. Местные давно привыкли доверять своему чутью, когда дело доходит до стрельбы. Где-то там, в лабиринте Черлака сейчас двигаются по направлению к своей цели, чутьем выбранной безошибочно и точно, Ловчие. Им нет дела до шерифов, маршалов или иных вооруженных сил. Они взяли горячий, как утренний омлет, след добычи и сейчас, наконец, готовы вонзить в нее зубы.
Спустились к основанию холма, где домики практически заканчивались, упираясь в брезентовые шатры и времянки. Крис спешился, подавая остальным пример, а Росомаха быстро и без лишних напоминаний увела животных в укрытие. Тусклое солнце, поднимающееся за их спинами, холодно поблескивало на стволах ружей. Удачное место - выход на восток, свет за спиной, прямо в глаза Охотникам. Хотя, разумеется, они это тоже учтут...
Сожженный дом виднелся плохо, теряясь среди множества соседних построек, но фигуру Штуцера на втором этаже Крис все-таки рассмотрел. Остается надеется, что засада не раскроется раньше обычного. Встали попрек улицы, пустынной и пыльной. Камни аккуратных мостовых небрежно обрывались в пыль, резко отчерчивая город от степи и ее непрошенных гостей.
Ральфи отошел влево, приседая за углом здания, Росомаха, вооружившись винчестером, засела за повозкой. Крис же, сворачивая сигарету, вышел ровно на середину улицы, настроившись на терпеливое ожидание.
Охотники появились не сразу, далеко не сразу, позволив сигарете умереть ровно наполовину. Неторопливые, уверенные в каждом жесте, неотвратимые, словно посланцы Неба. Или преисподней...
Вандербик шел прямо по улице, через шаг высекая искры причудливой шпорой, которой он в последние годы полюбил резать шрамы на лицах своих жертв. Тяжелым шагом, равномерно покачивая зажатой в руках автоматической винтовкой с примотанной сверху на скотч подзорной трубой. Томас Вандербик, немногим более старший, чем сам Кристофер. Человек, с которого все началось...
Масао чуть дальше за его спиной и правее, ведя в поводу трех лошадей. Сэмюэля Квентина пока не видно...
Красавчики, что и говорить. Черные блестящие, совершенно одинаковые плащи до пят, черные же шляпы, патронташи на поясах, заячьи лапки, бряцающие амулеты, костяные украшения. Пыльные, непробиваемо молчаливые, исполненные решимости взять Фергюсона во что бы то ни стало. Ну наконец-то...
Вандербик остановился в сорока шагах, чуть выше по улице, где она еще не закончилась. Ровно напротив солнца, разглядывая одинокую фигуру Криса, пустую улицу, заставленную повозками и ящиками, брезентовые домики, высовывающийся из-за повозки ствол Росомахи, чтоб ей неладно было, и щурясь от бьющего в глаза небесного светила. Им это не помешает. Масао, захлестнув поводья лошадей на фонарный столб, снял с седла карабин, отбрасывая шляпу на спину.
- Пойдешь с нами, Фергюсон? - голос голландца зычно рассыпался по улочкам. Ветер качнул вывески, потрепал тяжелые плащи, скрипнул неплотно прикрытой дверью, зашелся воем среди печных труб. Взметнувшаяся серая пыль стеной встала между двумя мужчинами. Вандербик звучно щелкнул переключателем огня.
Это уже было. Это будет еще не раз. Улицы незнакомых городов, дающие ровно полчаса шерифы, берегущие собственных людей, ветер в трубах, пыльные стены, сорок шагов, тридцать, десять... И каждый звук становится кристально-чистым, громким до оглушения, а каждый шаг легким и уверенным. Они все буквально дышат этим, и до чего же был прав Каин, когда-то убеждающий своего любимого щенка, что от судьбы не уйдешь...
Что-то шевельнулось внутри, предупреждая, что-то протяжно заныло на старых шрамах, захолодило кожу ладоней под мягкими перчатками. Только бы новички не сорвались, подумал Крис, а так ничего, сыграем.
- Навряд ли... - он вынул оба револьвера, надеясь, что его жест разглядел Штуцер. Стволом одного приподнял на лоб шляпу ровно в тот момент, когда голландец начал стрелять, целясь навскидку, от живота. И они закрутились.
Крис бросился в сторону, кожей чувствуя, как рубит воздух чужой свинец, прицелился, нажал на спуск. Масао уже был среди домов, пригибаясь и отвечая огнем на беспорядочную стрельбу Росомахи. С крыш, подстегнутые неожиданной трескотней выстрелов, рванулись вороны, на мгновение закрыв небо черной драной пеленой.
Направо, поочередно выбрасывая перед собой то одну, то другую руку с зажатыми в них 'Стечкиными'. Выстрел, кисть рвет в сторону, а ступень на крыльце в шаге от голландца взрывается сухими щепами. Тот отшатывается, прыгая за бордовую двухколесную телегу, бьет короткими очередями, смещается вправо, почти под балконы домов. Масао уже ближе, накрывает огнем, не давая Росомахе и носа показать, но тут же уходит за невысокую изгородь, прижатый выстрелами Ральфи.
Крис прыгает обратно, не торопясь уходить с открытого пространства, играя с жизнью, как делал уже не раз. Только вот Квентина бы не прозевать... Шесть стволов яростно спорят, пулями ломая двери, сбивая вывески и круша стекла витрин, а улицу на какое-то мгновение сплошняком затягивает дымом выстрелов. Пахнет порохом, страхом и безумием. Щелкают затворы, звенят шпоры, люди чертыхаются сквозь зубы, задыхаясь в азарте и бессилии.
С крыши сожженного дома сверкает вспышка. Реактивная пуля отшибает у повозки колесо и вот голландец уже ныряет в проулок, что-то громко крича Масао. Двуколка заваливается на бок, разворачиваясь оглоблями поперек улицы. Второй выстрел Штуцера откалывает куски камня со стены дома. Перекрест, огонь беспорядочный и неосторожный.
Вандербик меняет магазин, отходит к дальней стене переулка, где Штуцеру его не накрыть, вновь бьет в Криса. Горячее дыхание прямо на щеке, как поцелуй красотки, следом за ним удар, словно пощечина и они расстаются, так и не нашедшие друг друга, человек и пуля. Крис вертится на месте, пытаясь придти в себя и падает, стреляя наугад. Хромированные стволы револьверов с натугой выбрасывают огонь, дымят, ругаются, но врага достать пока не могут.
Росомаха что-то кричит, смещаясь за палатки. Пули рвут брезент, решетя невесомую преграду на своем пути. Из шатра появляется фигура, в ужасе бежит прочь, пригибаясь к самой земле, но Ральфи стреляет с разворота, на чутье, боковым зрением заметив.
Человек подпрыгнул, пытаясь дотянуться до обжигающей боли в спине, упал, корчась, и замер.
Масао подошел еще, теперь он практически в десятке шагов от Криса, на крыльце, хрустит битым стеклом, ногами отшвыривая плетеные стулья, стреляя на ходу. Повозка, за которой прячется Росомаха, медленно превращается в мелкое решето. Выталкивая плечом разбитую стрельбой дверь, Фудживара вваливается внутрь аптечной лавки ровно в тот момент, когда Фергюсон поднимается на ноги и с обоих стволов лупит в дверные косяки.
Голландец словно ждет этого, появляясь из-за угла, длинной очередью разбивая в пыль и ограду, и крыльцо и невысокое каменное корыто, возле которого прибывающие в город поят усталых лошадей. Ральфи включается в спор, с обрезом в одной руке и револьвером в другой. Бежит, на ходу разряжая магазин ружья в угол дома, перила, окно, добавляет из револьвера и вдруг отлетает, коротко вскрикнув. Вертится юлой, блестит черными очками, роняя револьвер, хватается за пробитое плечо, падает с крыльца.
А следом за ним кричит и Росомаха. Стреляют теперь справа, из-за домов, размеренно и прицельно. Девчонка бежит через улицу, подставляясь под пули Масао, но быстро не получается, пробитая нога волочится бесполезной обузой. Фудживара появляется в разбитом окне, поднимает ружье к щеке, но тут Крис. Стреляет внутрь, практически в упор, забрасывая ствол через окно, и бросается прочь, не разглядывая, как тело азиата рушится на аптечный прилавок.
Штуцер бьет опять, совершенно не жалея добрых патронов, при попадании во что бы то ни было рождающих настоящий взрыв. Подлетает на воздух брошенный у дверей велосипед, откалывается последний угол корыта, истекая мутной водой, а голландец так и не может покинуть переулка.
Крис падает к стене дома, под раскуроченное окно, быстро перезаряжая 'Стечкин', на корточках отползает к углу аптеки. Сигарета в губах почти дотлела. Перекрест на перекрест - Квентин все же обошел их справа, сбив Росомаху с позиции. А та уже на другой стороне улицы, рядом с крыльцом, под которым неловко встает Ральфи, лихорадочно пытается ремнем перетянуть окровавленное бедро. Винчестер брошен, в руке самострел.
В бою наступает затишье, когда стороны изучают создавшуюся ситуацию, просчитывая последующие шаги. Улица в ширину шагов двадцать и Крис отлично видит Ральфи, отползающего под двуколку, за которой еще минуту назад прятался голландец. Лицо коротышки в крови, как и правое плечо, измазано пылью, а одно из стекол на очках заметно треснуло.
А Вандербик вновь выходит из переулка, прижимая винтовку к плечу. Замечает Криса, стреляет очередями по три патрона, не жалея и не считая. Тот скатывается с высокого крыльца, бросая один револьвер в кобуру, выдергивает из-за отворота ботинка динамитную шашку и, не поджигая, швыряет ее в переулок, пытаясь принудить Томаса Вандербика покинуть убежище и все же появиться под пулями Штуцера.
Нет, такой номер может быть отлично прошел бы с солдатами Юга или теми же Горлопанами, но Охотники живут своей профессией не первый год, чтобы купиться. Если уж бросаешь взрывчатку, то здесь, будь любезен, подожги, и то еще не факт, что голландца бы это остановило...
Томас перешагивает через безобидную желтую палочку динамита. Прижимаясь к стене, приближается к Ральфи, расстреливая измочаленную двуколку с пяти шагов. Падает, совершенно бесшумно, а его оружие замолкает.
Где-то слева, за углом, Сэмюэль Квентин - отличный и хладнокровный стрелок - пуля за пулей заставляет раненую Росомаху забиваться все глубже и глубже в лабиринт палаток, отползать к недостроенному дому на задворках, и совсем не дает ответить огнем. Когда только она успела вогнать в голландца сверкающую стрелу, поблескивающую сейчас под его левой ключицей, остается только гадать. Ральфи выползает из-под рушащейся повозки, ползком достигая лежащего навзничь Вандербика, и в руке его появляется нож.
Квентин где-то там, все еще там, среди палаток и криков разбуженных, сорванных с мест перестрелкой людей. И Крис, и Сэмюэль выжидают несколько секунд, позволяя горожанам окончательно разбежаться, а потом Охотник идет вперед, вынимая еще и револьвер, а Фергюсон вновь тянется к высокому отвороту ботинка.
Квентин пригибается, стреляя в мелькнувший силуэт, и Крис чувствует, как отбитые от угла крошки камня царапают лицо. Потом Охотник перешагивает через заваленный шатер, несколько мгновений смотрит на догорающий фитиль динамитной шашки, лежащий в трех метрах от него, и прыгает назад. Плевать на Дьюринга, право слово! Взрыв сметает палатки, вещи, привязанных мулов, обезумевших от ужаса, не укрывшихся вовремя людей, утварь, коробки, легкие повозки, и затихает, расползаясь во все стороны облаком едкого дыма.
Крис вошел в дым и пыль, пригибаясь и выставив перед собой револьверы. Через семь долгих шагов он все же нашел Квентина, окровавленного, распластанного на земле рядом со своим верным снайперским ружьем. Замер над телом, прислушиваясь к крикам и стонам раненых. К удивлению Криса, Квентин не отключился - едва слышно захрипев, он попытался перевернуться на живот, беспомощно загребая руками дымный воздух. Фергюсон упер ему в грудь ботинок, заставляя вновь откинуться на землю. Истерзанный взрывом Охотник застонал.
Может, кто другой на его месте здесь что-нибудь эпохальное и сказал бы, но Крис был не из таких. Старательно прицелившись из револьвера в голову умирающего Охотника, он спустил курок, навсегда прекращая мучения Сэмюэля Квентина.
Дым рассеивался, открывая взглядам ужасную картину, более достойную поля сражения на Тоболе, чем мирного и аккуратного городка под старинным названием Черлак. Перешагивая через обгорающие вещи и брезент шатров, Крис вернулся на улицу.
Росомаха и Ральфи сидели бок о бок на крыльце, над трупом Вандербика, перетягивая друг другу раны. Приведенные девчонкой лошади испуганно втягивали носами воздух, готовые бежать отсюда в любую секунду. Ральфи осмотрел командира, улыбаясь широко и гадко.
- Китаец в аптеке, да? Нужно добить его и осмотреть их лошадей, Крис...
- Я, - Крис устало покачал головой, высыпая на землю россыпь стреляных гильз, - так не думаю. Точнее сказать, так не думают они... - Ральфи с недоумением проследил за небрежным кивком и повернулся, вырывая из рук Росомахи почти перевязанное плечо.
На улице, рядом с лошадьми Охотников, в ожидании замер вооруженный конный отряд. Десять человек, заполнивших неширокую улочку, ведущую с холма. Серебряные звезды маршалов Колониальных Соединенных Штатов недобро блестели, как и глаза всадников. Один из них - тот самый, что приходил ранее в салун - вынул из кармана шерстяной жилетки круглые часы на цепочке.
- Ваше время истекает, мистер Фергюсон и, скажу вам честно, мистер Дьюринг Хэтчер весьма недоволен тем, что вы здесь учинили... - один из всадников передернул затвор, но широкоплечий темнокожий мужчина, восседающий на огромном жеребце в самой середине построения, предупреждающе приподнял руку в длинной дорогой краге.
- Передайте маршалу Хэтчеру, - повысил голос Крис, забивая патрон в барабан второго револьвера, - что это была не более чем самозащита людей, находящихся на военной службе генера!..
- Маршал Хэтчер принял во внимание все существующие обстоятельства, мистер Фергюсон, - оборвал его все тот же мужчина, внимательно наблюдая за действиями чужаков, - и именно поэтому вы все еще живы и на свободе, джентльмены!
Не спуская с рослого маршала изучающего взгляда, Фергюсон опустил подбородок, словно сделал выводы, причем не самые радостные. Легко прикоснулся зажатым в пальцах патроном к полю шляпы.
- Передайте маршалу мою искреннюю благодарность, сэр! Мы уходим немедля!
9. Гостеприимство Настоятеля Кольцова.
Дороти-Бич (с пляжем, кроме названия, ничего общего не имеющий) как обычно появился на горизонте много раньше, чем это должно было произойти. Призрачный город, возникающий на далекой черточке, из-за которой обычно стает солнце, обломанная гряда низких скал, старинная дорога, уводящая прямиком к поселению. Но Дороти не достичь за пару часов, как бы это могло показаться на первый взгляд - искусные жители сделали так, что видеть силуэт путник начинает задолго до того, как тот на самом деле возникнет на горизонте. Город-мираж, до которого никак не добраться. Крис знал, а от того был совершенно спокоен, не удостоив крохотные домики на скальных отвесах ни единым взглядом. Пусть те, кто ищет монахов Дороти-Бич впервые, волнуются и не верят собственным глазам, отчаянно нахлестывая лошадей - дорога все равно зачарована и прибыть в город может лишь тот, кто действительно этого хочет.
Дороти-Бич показался им под вечер этого же дня. Штуцер и Флай покинули Черлак иной дорогой, встретились с Крисом и остальными уже в степи, пересчитали патроны, неторопливо и старательно обработали раны. Нужно ли говорить, что Росомаху перевязывала Флай? Двинулись в путь, приходя в себя за бутылкой бренди, невесть как украденной Росомахой еще в Джок-Тауне. Оба ранения, полученные людьми Криса, серьезными не оказались - пули в обоих случаях прошли навылет, ни костей, ни сухожилий не задев, поэтому он вообще забыл о них, напряженно хмурясь каждый раз, когда девочка-мальчик начинала охать и стонать, тревожа пробитую ногу.
День прошел спокойно, быстро и был теплым. Ехали довольно споро, профессионально разминулись с армейским разъездом на одной из дорог, поговорили с людьми шерифа Галахера, что настигли их с расспросами через пару часов после отбытия из Черлака. Ответили на все вопросы честно и без утайки. Да, так и было - человек двадцать, все вооружены, ходят слухи, что в город скоро введут кавалерийские части, видимо драгун. Раскланялись, двинулись дальше.
Пересекли несколько железнодорожных насыпей, какое-то время шли вдоль телеграфной линии, потом отвернули в степь, к одиноким фермам, затерявшись в пологих холмах. Там сделали привал, сменили повязки, подстрелили крохотную косулю и толково пообедали, прикончив вторую бутылку, извлеченную Росомахой из мешка. Дали немного корма лошадям, четверть часа подремали, наслаждаясь не на шутку жарким для ноябрьского дня солнцем, уничтожили следы стоянки и продолжили путь.
Ральфи, Росомаха и Штуцер приотстали, лениво, но с интересом обсуждая подробности состоявшейся с Ловчими перестрелки. Что-то чертили ножом на куске кожи, о чем-то спорили, в мыслях и предположениях перестреляв не один десяток голландцев пятью патронами. Ральфи все время старался ехать крайним слева, так, чтобы всем была видна трофейная шпора, снятая с зарезанного им Вандербика. Хотя Росомаха, разумеется, полезла ругаться, мол это она его стрелой, но спор, тянущийся с самого утра, ни к чему не привел, а шпору забрал коротышка. К счастью, это не вызвало ссоры и совсем не испортило настроения девчонки. Пребывая в сильнейшем возбуждении, она принялась лихорадочно чиркать в своем блокноте, в связи с чем члены отряда узнали, что Росомаха ведет дневник. Точнее, не совсем дневник, а, скорее, путевые записи, коим, по замыслу автора, в будущем предстояло стать мемуарами одного из величайших преступников Нового Света. Над этим, конечно, сразу же принялись подшучивать, но недолго и совсем беззлобно.
В небе, вычерчивая дьявольски правильные круги, парили несколько орлов. Прозрачные тучи, словно сексуальный пеньюар для заходящего солнца, неспешно ползли с юга, предвещая дождь. Стадо быков - приземистых двухголовых созданий - неторопливо пересекало равнины. Пахло полынью и соляркой.
Город на скалах медленно приближался. Хотя даже нет, не так - он, как и подобает настоящему миражу, лениво колыхался в теплых восходящих потоках воздуха, то надвигаясь, то отдаляясь еще дальше. Справа, дальше к югу, в наступающей темноте начинало отчетливо проступать зеленоватое сияние, каждую ночь порождаемое отравленной Территорией. Множество акров грязной (пригодной для жилья только Измененным) земной поверхности светилось, то очень ярко, то совсем незаметно, почти призрачно. Кто уже видел подобное, не обращали внимания, кто сталкивался в первый раз, начинал лихорадочно чертить крестные знамения и шептать слова нехитрых молитв. Жутковато, слов нет, но сейчас Крису и его людям в эти земли было не нужно. Это пусть сталкеры, что гнездятся в Дороти-Бич вместе с монахами и хранителями Крупиц, колесят по светящимся землям в поисках наживы и запрещенных вещей.
А сам Дороти-Бич стал настоящим, надвинулся, обретая каменную плоть и резкие очертания, только когда всадники приблизились на расстояние пяти-шести миль. В вечернем сумраке зажигались окна домов, вырубленных подчас прямо в скальной породе, за несколько минут покрыв шершавые бока утесов россыпями теплых желтых огней. Внизу, под Твердыней, начинал жить ночной жизнью сам город - в меру тихий, в меру шумный, в меру развратный, в меру спокойный, каким и был последние лет пятьдесят. Здесь не было политиков, шерифов, военный подразделений, анклавов мехозоидов или укрепленных фортов Братства. Каждый желающий, а то и просто страждущий покоя и странного, порой требующего особенной платы, уединения от суеты обычной жизни, мог придти сюда и остаться, заслужив благосклонность и благословление Настоятеля Твердыни. Крис не хотел, однажды едва не поселившись здесь навсегда... На кладбище.
Потом прошли Черту, невидимую, но ощутимую всем телом границу города, оберегающую его от Стальных Братьев и существ Территории. Ветер сразу стих, словно срезанный за спину огромной бритвой, а воздух стал ощутимо теплее и чище. Въезжая в россыпь невысоких каменных строений, кожаных и брезентовых шатров, временных лачуг из жести и досок, кривых улочек и круглых площадей, прямо посреди которых монахи раздавали бесплатные ужины нуждающимся, Крис знал, что за ними уже наблюдают со скал, предупредив Настоятеля о приезде чужаков много раньше. Его спутники, кроме откровенно скучающего Ральфи, вовсю вертели головами, с любопытством рассматривая город, больше похожий на общину или укрепленный полевой лагерь армии, и пытались разглядеть в опустившейся тьме громаду Твердыни, кляксой чернеющую на серой поверхности скалы слева от Дороти-Бич.
К тому времени, когда отряд подъехал к постоялому двору 'Буйвол' - одноэтажному, но очень просторному зданию прямо в центре города - их уже ожидал посланник. Из широких створок без дверей лился теплый свет, неслась приглушенная музыка, летел женский смех. Начали спешиваться, привязывая лошадей к переполненным чужими животными столбам и коновязям, а к Крису подошел мужчина в длинной коричневой рясе с капюшоном. Наклонился к самому уху, что-то неслышно зашептав, и так же неслышно ушел в сторону скал, оставив людей Фергюсона недоумевать. Крис успокаивающе поднял руку.
- Все нормально, ребята... - он жестами собрал своих в одну кучку, раздавая указания. - Мне прямо сейчас нужно будет навестить местного мэра, я бы так сказал...
- Я иду с тобой, - не терпящим возражений тоном вставил Ральфи, но Крис энергично замотал головой, едва не угодив полями шляпы по лицу Флай.
- Не может быть и речи, старина, это личное. Слушайте меня, бродяги, я сейчас отлучусь на час, возможно на пару. Это 'Буйвол', самое приличное и спокойное место в городе, я тут уже бывал. Держитесь за Одженсом, он тут тоже не впервые. Зайдете, - он неторопливо отсчитал из-за пазухи по нескольку десятков долларов каждому, - поужинаете, послушаете музыку, сыграете в карты, желающие развлекутся по полной... Закажите комнат, накормите и почистите лошадей. Ждете меня тут, никуда не разбредаться, это приказ. Оружие наготове, но в ссоры и пререкания с местными лучше не вступать - тут живут одни рейнджеры и сталкеры, тертые калачи, а закон творится мгновенно, жестко и людно по одному намеку представителей власти. Это ясно?
Все покивали, не проявляя при этом должного энтузиазма.
- Еще, - Крис поднял указательный палец, - хоть мы и на южных землях, тут вы вполне можете встретить Допустимых. Город лоялен к мутантам, нередко предоставляя им даже что-то вроде убежища на время войны. Так что повторю - все спокойны, собраны и вежливы. И ни в коем случае не напиваться до моего возвращения, это тоже приказ! В первую очередь касается тебя, Ральфи! Ясно все?
Новые кивки, взгляды в сторону постоялого двора, оглядки, нервные поглаживания пряжек и револьверных рукоятей. Крис почесал рог Джина, внимательно посмотрел животному в глаза, хлопнул по пыльному боку. Сорвал с седла сумку с деньгами, плащ.
- Не хулиганить! - бросил он уже на ходу, отодвигаясь от освещенного фонарями 'Буйвола' в темноту узкой улочки. Банда двинулась внутрь.
А дальше ноги понесли сами собой, находя привычный когда-то путь среди домов и палаток. Кто-то напивался прямо дома, горлопаня на гитаре в приоткрытое окно, кто-то вышел справить нужду, кто-то тискал девчонку, зажавшись в переулке. Сонные собаки бродили вдоль заборов, в центре площади не работал фонтан с бетонными бортами. Крис шел по Дороти-Бич, старательно прислушиваясь, не идет ли кто по его следу. Вроде чисто. Остановился, наслаждаясь ночной прохладой, натянул видавший виды плащ, но застегиваться не стал.
Сворот, новый сворот, улица идет вверх, карабкаясь к монастырю, появляются выбитые прямо в камнях ступени. Да, на лошади тут пройти сложно. Твердыня нависает над головой, мерцая огоньками свечей и ламп в узких, больше похожих на бойницы, окнах. Вот она заполняет все небо, вот дорога, поднявшая человека над городом, упирается в высокие и узкие двустворчатые ворота. Ветерок треплет тяжелые полы плаща, перешептываясь на десятки голосов. Крис останавливается на каменном пятаке под стенами монастыря, оглядываясь вокруг.
Особенность Дороти-Бич и его защитного купола - он задрал голову, в который раз тщетно пытаясь рассмотреть в вышине звезды. Ничего. Тьма, непроглядная и, как казалось, плотная до своей материальности. Ничего вокруг миража, как и положено. Лишь тянутся по темному небу от Твердыни к городу линии электрических проводов да телеграфа. Ворота, башня, цитадель в камне, а потом поселение на скальных террасах, где живут монахи, обучающиеся маги, да работающие на Твердыню сталкеры. Крис недобро усмехнулся, невольно вспоминая свой первый визит в монастырь. Давно это было...
Поправив на плече сумку, он взялся за массивное бронзовое кольцо на воротах и несколько раз мощно ударил в железную пластинку, прислушиваясь к разлетевшимся по недрам Твердыни трелям механического звонка. Через одну прохладную минуту лязгнул засов. Ворота монастыря приоткрылись, приглашая войти. Крис шагнул внутрь, в круги чадящих факелов в руках одноликих фигур, облаченных в одинаковые коричневые рясы. На количество так называемых заклинаний - энергетических массивов, создаваемых умелыми людьми, он даже не обращал внимания. Его осмотрели, придирчиво приглядываясь к револьверам, осматривая внутреннюю сущность, пытаясь прочувствовать мысли.
Вот этого-то он как раз и не любил, как-то раз даже сорвавшись на поножовщину с одним молодым послушником. Колдуны, маги или черт знает как еще именующие себя люди, от Территории получившие не обыкновенное проклятие Изменения, а настоящие дары природы, всегда бесили Криса именно этим. Способные узнать имя, мысль, нужный ответ, прилипчивые и проникновенные, опекающие и поддерживающие в каждом шаге или слове. Думают, что правят миром, концентрируя в себе его силу и мудрость. Манипулируют обычными людьми. Умеют, конечно, кое-что противопоставить мощи пара или пороха, не говоря уж про людей уровня Кольцова или Каина... Но по сути - все они зазнавшиеся слабаки, без применения своих чудес не способные и часа просидеть в том же безобидном 'Буйволе'.
А по еще более глубокой сути - те же самые Допустимые, возведенные в ранг Необходимых. Личный маг Президента, советники по работе с Территориями, шпионы-телепаты, диверсанты-псионики, специальный отряд Психокорпуса Соединенных Штатов, дипломатический корпус по подчинению аборигенов, боевые маги, состоящие на вооружении армии Севера... Сказать по чести, Криса от всего этого просто тошнило. Если уж хорошенько вспомнить, то на землях Старого Света, в исконных штатах Америки, всего этого чародейства тоже не особенно жаловали, корректно ссылая на неспокойные Колонизационные рубежи, а Братство Стали - истовые католики, искореняющие ересь даже в проявлении русского православия, одержали там безоговорочную политическую победу.
Ментальный досмотр закончился и Криса пригласили следовать в один из внутренних дворов монастыря. Знают ведь, кто прибыл. Да и те, кто его еще помнит, наверняка, здесь пока не все перевелись. К сожалению.
Повинуясь личному приказу Настоятеля, монахи провели ночного гостя прямиком к многоэтажной башне, освещенной изнутри так, что белый свет плотными лучами навылет бил через затянутые бычьими пузырями окна. У темной деревянной двери его неслышно покинули, оставив наедине с ночной прохладой. Постоял, подумывая закурить, но, как обычно, не решился, толкнул тяжелую створку и, наступая на собственную тень, прошел в башню, пригибаясь под низкой притолокой, о которую по молодости не раз башку с размаха расшибал. Остановился на пороге, привыкая к неожиданно яркому свету, летящему от многочисленных круглых светильников - шары были сшиты из тончайшей белой кожи и плотно заполнены светлячками, гудели, шуршали и стрекотали, создавая далеко не самое приятное и спокойное впечатление.
Осмотрел пустую круглую залу, где Настоятель принимал гостей Дороти-Бич и собственных послушников, заметил десяток новых вещей, появившихся в башне со времени его последнего визита. Никого. Странно. Обычно Настоятель разговаривал с ним здесь, здесь же выдавал задания и контракты, здесь же расплачивался. Сидели возле вон того камина, кутая ноги в огромную шкуру пещерного медведя, распластанную по каменному полу, курили, общались, пили вино. Сейчас же комната была пуста, а со второго этажа кто-то скрипел размеренными шагами, заставляя легкую седую пыль просыпаться между досками перекрытий. Шаги прекратились, а следом за этим тонко застонало кресло. Крис скривил губу - сюрпризов он не любил так же, как и колдунов.
Сняв перчатки и заткнув их за патронташ, он принялся подниматься по каменной лестнице, спиралью опоясывающей башню изнутри. Полы плаща подметали вышорканные ступени. Настоятель ждал на втором этаже, в своих личных апартаментах, выше которых находилась лишь лаборатория. Сидел в глубоком кресле с высоченной спинкой, боком придвинувшись к еще одному камину, младшему брату стоящего внизу, и курил трубку. Раскрытая книга на столике по левую руку, ноги в сандалиях покоятся на крохотном пуфе, и все те же фонари из светлячков, хоть и меньше, чем внизу. В зале пахло горелой травой, пылью, старостью и серой.
Крис бегло осмотрелся, бросая сумку на стеленный ковром пол, скрипнул досками, шагая вперед. Настоятель - крепкий подвижный старик с блестящей, как начищенное золото, лысиной и серебряной бородой до пояса, приветливо кивнул, выпуская изо рта несколько идеальных дымных колечек. Все та же коричневая ряса из грубого сукна, как и неприхотливая обстановка комнаты - вот и все, что выдавало в этом повидавшем жизнь человеке его принадлежность к монастырю. Со своими манерами, жестами, внешностью и утонченным вкусом к старинным вещам, Настоятель совершенно гармонично и естественно смотрелся бы в костюме-тройке, заседая за дубовым столом собственной антикварной лавки в любом из крупных городов страны. Странный человек, прочитать которого было доступно далеко не каждому. Да и моду носить бороду без усов Крис понимал не до конца.
Настоятель повторно кивнул, дымящейся трубкой делая приглашающий жест в еще одно кресло. Крис подошел, подбирая полы длинного плаща и присаживаясь. Сумка, упавшая так, что верхний клапан отлетел, открывая взглядам тугие пачки содержимого, ждала у лестницы. Какое-то время Настоятель молча разглядывая ее через плечо гостя, но затем все же перевел взгляд темных глаз на Криса и заговорил.
- Здравствуй, Фергюсон. Давно мы с тобой не виделись, если память не подводит...
- И ты здравствуй, Кольцов, - Крис небрежным движением снял шляпу, откидывая ее на столик с книгой, расстегнул пуговицы на груди, отбросил на плечи высокий воротник и лацканы, протянул пыльные ботинки к огню и вынул кисет, - несколько лет, если не вру.
Помолчали, докуривая и закуривая. Потом Настоятель выбил трубку в изящную латунную пепельницу.
- Я слышал, у тебя были неприятности с людьми маршала Дьюринга Хэтчера? - Крис едва не присвистнул, вовремя сдержавшись.
- Не совсем так, как тебя проинформировали, старик. Это были Охотники, настигшие меня на его территории, и не более. Вообще же маршал показался мне сильным и хорошим человеком.
- Ну да, конечно... - Ланс Кольцов кивнул и язычки огня в камине озорно блеснули в его глубоких глазах. - Охотники, маршал. Хороший человек, говоришь? И это при твоем делении людей на хороших и плохих? - Крис пожал плечами, прикуривая от тонкой зажигалки, подобранной со столика. - Хотя ты прав... Хороший человек. Вернувшись из столицы, напал на ранчо Галахера, вырезав всех живущих там, включая жену и малолетнюю дочь шерифа... Надежные методы укрепления законности.
- Он дал мне уйти и увести раненых.
- Да, я в курсе. Кстати, им нужна помощь?
- В общем, скорее нет, раны несерьезные. Что еще происходит в мире, пока я спасаю собственную задницу?
- Спасаешь задницу? - Ланс усмехнулся. - Хорошо сказал, - он вынул откуда-то справа блестящую черную трость и поворошил дрова в камине. - Ну, для начала, Фудживара Масао остался жив...
- В него стрелял я, - с нескрываемым недоверием в голосе ответил Крис, поворачиваясь.
- Бронежилет, - искры в каменной ловушке плясали предсмертную джигу.
- 'Стечкин' тридцать восьмого калибра с пяти шагов в грудь?
- Нужно было бить в голову, - Настоятель потер висок.
- Проклятье!
- Не ругайся в моем доме, Фергюсон, - старик сменил позу, устраиваясь поудобнее и закидывая под длинной рясой ногу на ногу. Трость в его пальцах поблескивала ярко и чисто. - А вот Ральфи ты из Корабельной ловко выдернул. Помогал кто? - Крис покачал головой и Ланс одобрительно кивнул. - Хорошая работа, хоть и с помощью бумаг. Вновь идешь умирать?
- Вроде того, - Крис ужасно не любил, когда Ланс переходил на подобный тон, хоть и шутя.
- Сейчас серьезнее, - прищурился Настоятель, - ты в курсе? Нет? Думай сам... Кстати, тебя уже ищут парни из форта Спир. Целый отряд. Не новость? Ну да, конечно, - он помолчал, разглядывая призрачный сигаретный дым, - а ведь война близится вновь.
- И я сделаю все, что в моих силах, - кивнул Фергюсон, - чтобы подтолкнуть ее к этому.
- Тобой играют. И не совсем чисто.
- Обычное дело, Ланс, - Крис потер щеку, подбородок, - обычная работа, хоть и связанная с политикой... Не будь параноиком. Буду рад, если еще пара тысяч Допустимых сдохнет под пушками Ромпера или, наконец, бросит оружие, одумается и вернется на плантации.
- Специальное подразделение армии Севера под командованием капрала Фергюсона?
- Вроде того.
- Люди еще нужны?
Крис утверждающе покачал головой. Точка зрения Ланса в таких вопросах никогда еще не оказывалась лишней.
- Тогда поспрашивай в 'Буйволе'. Вы ведь остановились там? Так вот, попробуй найти человека по имени Сапо, если он еще не покинул Дороти-Бич. Полагаю, что с такой хорошей сумкой ты вполне сможешь оплатить его услуги.
- Наемник?
- Охотник за головами, иногда траппер. Гордиться своей испанской кровью, хотя мне сдается, это байка. Но боец хороший, право слово. Несколько раз выполнял задания для твоего покорного слуги и еще ни разу не подвел. Сейчас свободен, так сказать...
Крис вновь покивал, запоминая услышанное, затянулся табаком. Кольцов обычно в людях не ошибался с его-то прошлым и опытом... Помолчали, прислушиваясь к трескотне насекомых в светильниках, после чего Настоятель вновь нарушил молчание.
- Ну так что ж... Что привело сюда тебя и твоих людей, Фергюсон? Накормить животных, поспать в теплых, полных клопов, постелях? Как-то с трудом верю. Не выдать вас офицерам Спира я не смогу, ты ведь знаешь, - по освещенному огнем лицу старика промелькнула тень сожаления.
- Да знаю я, - Крис вздохнул, докурил и бросил окурок в камин, - я приехал по другому поводу, Ланс. Сохранишь на месяц?
Оба повернулись к лестнице, рассматривая выглядывающие из сумки деньги. Крис - напряженно, Ланс - с интересом. Молчание длилось четверть минуты, после чего мужчины вновь повернулись к огню.
- Сохраню, - в глазах Ланса вдруг зажглись огоньки, гораздо более яркие, нежели отблеск камина, - на месяц, а то и больше.
- Посмотришь на моих людей. Ральфи ты помнишь, да еще девку тебе покажу...
- Которую из них?
- Ту, что о собственном члене не мечтает, - Крис ухмыльнулся, - так вот я, или кто из них двоих с особой меткой, через дней тридцать придем забрать эту сумку. Идет?
- Идет, - кивнул Ланс, - оставляй.
- Что хочешь за это?
Вопрос повис в воздухе, а Кольцов, по всему виду готовый ответить еще заранее, театрально затянул время. Крис, привычный к выходкам старика, терпеливо ждал, рассматривая прогорающие за решеткой поленья. Старик лениво потянулся в своем кресле и Крис неожиданно почувствовал легкий укол страха, но в камине щелкнуло полено и наваждение рассеялось. Ланс улыбнулся, наклоняясь вперед, и концом трости легонько постучал Криса по носку ботинка.
- Крис, Крис, старый, добрый, верный Крис... Да ничего-то мне от тебя взамен и не нужно, дружище, - их глаза встретились, - разве что сущий пустяк...
- Что? - Крис дернулся в кресле, едва не подскочив. Ланс, пригревшейся птицей нахохлившийся напротив, поднял на него распахнутые в удивлении глаза.
- Ты о чем, старина?
Крис настороженно, словно учуявший ловушку зверь, осмотрелся, разглядывая практически прогоревшие дрова и черную блестящую трость Настоятеля, отложенную на столик с книгой. Что за черт?! Ловушка была где-то здесь, отлично замаскированная и почти не воняющая бедой. Крис потер пальцы, хрустя суставами.
- Я что, задремал? - в голосе Криса послышались нотки, неприятные даже ему самому.
- А? Ну да, видимо, что-то вроде того, как ты любишь говорить... Я не следил, - Настоятель спрятал кисти рук под широкими рукавами рясы. - Просто мы с тобой грелись у огня, да вот беседа сама собой и затихла.
Пытаясь нащупать в словах хитрого Ланса хотя бы тень подвоха, Крис осторожно поднялся с кресла, разминая затекшие ноги. Задремал у огня? Он, Кристофер Фергюсон? Это очень смахивает на бред. Или Крис Фергюсон все-таки начал терять былую хватку? Это задело сильнее чем пуля, и он невольно побледнел.
- Так мы договорились, Настоятель? - он осмотрелся, обнаружив сумку с деньгами ровно там, где и оставил.
- Разумеется, - Кольцов приветливо улыбнулся, огладил бороду и кивнул, - договор заключен! Надеюсь, мы не подведем друг друга, Крис?
Не имея совершенно никакого желания отвечать на его сладкую улыбку, Крис коротко кивнул в ответ, нахлобучил шляпу и шагнул к выходу, вынимая из-за пояса перчатки.
- Зажигалку-то оставь, - негромко бросили в спину...
До 'Буйвола' добирался, словно пьяный, именно тогда и приняв решение напиться. Покинул Твердыню, спустился в город, так и не воспользовавшись выданным монахами факелом. В полной темноте поплутал по улочкам, в конце концов вывалившись на основные и освещенные. Нетвердым шагом дошел до постоялого двора, лошадей возле которого лишь прибавилось.
Его люди сидели недалеко у двери, уже поужинавшие и откровенно отдыхающие с дороги. Лошади, как еще на входе заметил Крис, были уведены в конюшни и уже наверняка расседланы. Протолкавшись через людную и шумную залу постоялого двора, Крис опустился на приготовленный Флай стул, разворачиваясь лицом к входу. Просторная комната, низкая, с толстыми прокопченными стропилами, масляные светильники через каждый метр, деревянные столы, крепкие и тяжелые, стулья и приземистые бочонки, их заменяющие. Людно, шумно, накурено, играет музыка, смеются шлюхи. Крис сбросил шляпу, перчатки, по обыкновению выложил на стол один из револьверов.
Мгновенно появилась официантка, выставляя на стол овальную пластиковую тарелку с вареным мясом, сыром и хлеб. По заготовленному сигналу Ральфи рядом с едой также появилась высокая бутылка джина, окруженная пятью крохотными стопочками. Коротышка довольно улыбнулся, блеснув битыми очками осмотрел мигом оживившуюся компанию, но Крис уверенно притянул бутыль к себе.
- Ну тогда, крошка, - обратился он к официантке, придержав девушку за локоток, - принеси этим людям выпить тоже.
Все в молчании смотрели, как Крис открывает, наливает и в одиночестве выпивает. Глаза молили, а губы пересохли в один миг. Довольно хмыкнув, Крис с улыбкой осмотрел удрученную банду, закрутил бутылку и принялся медленно кушать.
- Подъем рано утром, часов в семь, - с набитым ртом начал рассказывать он, - выдвигаемся на юг, сделаем небольшую петлю...
- Какого черта? - одновременно нахмурились Флай и Ральфи, но Крис недовольно взмахнул рукой.
- Заткнитесь, - он вновь налил, не без удовольствия рассматривая мученические гримасы на лицах спутников, - сегодня отдыхать, но не расслабляться. По городу в одиночку не бродить, спать с оружием, в разговоры, споры и драки не вступать. Ральфи, найдешь этой ночью здесь человека по имени Сапо, предложишь ему работу, пусть завтра рано утром найдет меня, если это будет ему интересно. Штуцер, в этой толпе наверняка есть торгаши и мародеры. Пообщайся с ними, мне нужна дюжина армейских нашивок с цветами Юга, чтобы к утру на всех вас они уже были. Росомаха, вертись в толпе, но осторожно, здесь каждый третий псионик... Узнавай новости, сплетни, в общем все, что может быть интересно. Флай, перекинься в картишки с богачами, выведай, какие новости приходят из столицы, из Старого Света, что слышно о генерале Ромпере и перемирии.
Официантка принесла еще одну бутылку, и Ральфи жадно бросился разливать алкоголь остальным. Торопливо выпили, на этот раз все вместе. Крис рассчитался, подозрительно осматриваясь, и только сейчас почувствовал, как джин начинает действовать, расслабляя и прогревая тело. Отодвинул пустую тарелку, вынул табак. Закурили все, кроме Росомахи. Она попробовала пару дней назад, выпросив у Криса, с тех пор дав зарок к ароматной дряни не прикасаться ни под каким видом. Даже несмотря на то, что отсутствие вечной сигареты могло подпортить негодяйский вид.
- И где тут спят? - Крис поднялся, отодвигая стул, забрал со стола свои вещи и недопитую бутылку. Флай напряженной рукой указала в глубину зала, за круглую стойку бара, в двустворчатые двери, за которыми жил полумрак.
- Комната восемь, сумки и оружие в номерах.
Она исподлобья, как намокшая кошка, наблюдала за командиром, покусывая губу. Ну да, разумеется, внимание Криса к ее персоне в последние сутки значительно уменьшилось, переключившись в основном на дорогу, предстоящее задание и стрельбу. Ничего, красавица, дуй свои прелестные губки, это ненадолго, буквально до ближайшей кровати. Протянула через стол ключ, стараясь пальцами задержаться на его ладони, но он одернул руку, убирая железку в карман плаща.