Фродина Ася : другие произведения.

Его проблемы и ее комплексы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Чтобы быть девушкой, одной физиологии не достаточно, хорошо бы еще вести себя соответственно... - он ловко увернулся от правой босоножки, но левую я бросала уже прицельно: она попала ему чуть ниже пояса. - Уй! - он согнулся, зажимая ширинку руками. - Ну вот, я это и имел в виду!..

Ася Фродина.

Его проблемы и её комплексы.

  
   Плеер странно всхлипнул и затих. Так, последняя батарейка только что сдохла, значит, остаток вечера и ночь я проведу наедине с самой собой. Удовольствие сомнительное. Как там: говорю сам с собой, потому что приятно общаться с умным человеком? Ну-ну...
   Если бы я знала, что уеду из города, конечно, зашла бы в тот магазин за новыми батарейками, но, во-первых, тогда я бы не оказалась на вокзале за три минуты до отхода поезда и вообще бы не уехала. А во-вторых...
   Эта привычка все раскладывать по полочкам меня доведет!
   Что я тут делаю, вообще?!
   Разругавшись с Димкой, я шваркнула дверью квартиры, едва не прищемив парню нос. Он еще что-то кричал мне вслед, но я перепрыгивала через ступеньки, стараясь скрыться как можно скорее.
   Эта ссора была далеко не единственной. Но раньше он как-то умудрялся меня успокоить, говорил, что между ним и очередной девушкой, которую я заставала с ним, ничего нет и не было. И я верила.
   В этот раз он пытался меня убедить, что шелковая комбинация - нормальный наряд для подруги детства, которая только вчера приехала погостить и которой - о, Творец! - больше не в чем ходить! Естественно, я вспылила. Может, я бы и приняла рассказ Димки на веру, но вот какая запятая - он тоже разгуливал по моей квартире в трусах, да еще и стирал со щеки губную помаду.
   Я не хотела, чтобы Димка нашел меня на остановке, поэтом села в первый же троллейбус, который завез меня чуть ли не на край города. Почесав тыковку, я пришла к выводу, что идти мне некуда.
   То, что Димка будет меня искать, я даже не сомневалась. Я для него очень удобна: у меня есть квартира, а он иногородний, я работаю, все ему прощаю (ну, теперь уже не все), и я не требовательная.
   У общих друзей он меня найдет. У родителей моих - тоже. К подруге идти не хочется - сочувствие мне ни к чему.
   - Я же говорила тебе! - скажет она и закатит глаза, придумывая мимоходом, кому, когда и в каких выражениях она расскажет про мою ситуацию. И как при этом будет злобствовать, изображая сочувствие. Заклятая подруга, как говорит моя мама.
   И вот, когда я шла мимо вокзала, вдруг объявили электричку, на которой мы обычно ездили на дачу с бабушкой. Через минуту я уже покупала билет.
   И вот, спустя много лет я снова прошла по лесной дороге от станции до кооператива.
   К моему удивлению, люди, купившие наш участок, всего лишь обработали землю, они даже не стали сносить времянку, используя ее в качестве сарая. Они забили досками окно и веранду, укрепили дверь и повесили большой замок. Поблескивающие сквозь доски стекла навевали грусть.
   Я нерешительно потопталась на месте, соображая, что теперь делать.
   Не будь на окнах таких мощных "заграждений", я бы точно полезла внутрь, хоть переночевать не под открытым небом.
   Участок тут крайний, лес близко, а соседи наоборот - далеко, окно как раз на деревья выходит - залезла бы, никто вынутого стекла бы и не заметил. А такие доски мне без приспособлений не отодрать.
   В среду соседей еще нет и быть не может, да и не помнят они меня, я сюда лет десять не ездила, мне тогда и двенадцати не было.
   Постоянно проживающих тут мало, они чужих боятся.
   Идти обратно на станцию? Четыре километра через лес, по грунтовой дороге. Если повезет (или НЕ повезет), попадется попутчик. Лучше, наверное, идти лесом параллельно дороге, а то мало ли...
   Но там хоть под крышей, да и пост милиции есть. И буфет утром откроют.
   И вообще, какого демона меня сюда понесло, спрашивается?!
   Желудок буркнул, выражая свое недовольство яблоком, заменившим ужин. Банан хотелось оставить на утро, поэтому я бодро хлебнула минералки из бутылки, игнорируя противный вкус негазированной воды. Перемирие было установлено с помощью горсти недозрелой смородины с наших бывших кустов.
   Некоторое время я сидела на крыльце, предаваясь раздумьям. Из них меня вывел стук каплей дождя по крыше.
   Ну вот, теперь придется ждать, пока он пройдет, да еще и идти через лес будет невозможно - я вымокну в момент!
   Сидеть на крыльце было неуютно, косые струи быстро его вымочили, я встала и оперлась спиной о дверь веранды.
   Чердак!
   Точно, как я могла о нем забыть?
   Времянка очень маленькая, всего три на три метра, да и потолок едва ли два. Но у этого сооружения предусмотрен чердачок. Дверь на задней стене дома на уровне двух метров над землей - как бы отдельный вход. Лестницу я, разумеется, сейчас не найду, но попробовать залезть по стенке можно. Дверь обычно держалась лишь на загнутом гвозде - на чердачке ничего не держали, потому что боялись, что пол не выдержит.
   Когда мне было лет восемь, я была уверена, что там хранятся игрушки: куклы, машинки, мячики - и мечтала до них добраться.
   Втянув голову в плечи, чтобы за шиворот не затекали капли, я обошла домик и тупо уставилась на приличных размеров замок.
   Это тут откуда? Да и зачем?
   Шорох гравия на дорожке перед домом прозвучал неожиданно. Неужели приехали новые хозяева? Но что им тут в дождь делать, ведь у них в поселке еще один участок - с домом, баней и садом. Наш участок они брали под картошку и ради кустов.
   Человек обходил домик справа. Я метнулась за противоположную сторону, радуясь, что не оставила рюкзак на крыльце. Кто бы он ни был, я не желала никого видеть.
   Уйти я не могла - кусты позади домика сырые, а по дорожке вообще не реально незаметно слинять. Если я слышала его шаги, то и он услышит мои. Криков "Воровка!" слышать не хотелось.
   Мужчина поковырялся в траве и извлек старую деревянную лестницу. Я видела только его профиль, но узнать не смогла бы, столкнись с ним нос к носу. Я же тоже никого не помню.
   Раздался скрип дерева, скрежет поворачиваемого ключа и кашель. Да, дядя, и что тебя носит под дождем? Неужто ты тут запасы водки от жены держишь? Я фыркнула от сдерживаемого смеха и прикусила кулак. Очень хотелось чихнуть - у мужчины были паршивые сигареты, а я терпеть не могу табачный дым.
   Я стояла возле самой стенки, сверху на меня капала вода, стекающая с крыши, подо мной оказалось углубление, так что ноги оказались по щиколотку в воде. Может, пока он там, наверху, попытаться смыться по дорожке? Пока сообразит, пока слезет...
   И тут у меня над головой заговорил мужчина.
   - Не надумал?
   В ответ раздалось невнятное бормотание. Я отчетливо расслышала только "Пошел ты...". Вслед за эти до меня донесся звук глухого удара, вскрик и смех.
   Не поняла...
   Что там, Творец подскажи, происходит? Он там что, в футбол сам с собой играет? В интеллектуальный...
   Я высунулась из-за угла. Мужчина вылез на шаткую лестницу, защелкнул замок и сунул ключ в карман. Он что-то ворчал себе под нос, поэтому не услышал, как ключ упал на доски внизу, провалившись мимо кармана. Кряхтя и натужно кашляя, мужчина спустился вниз и спрятал лестницу в траве, а сам скрылся за домом.
   Любопытство, страх, желание вмешаться во что бы то ни было - все смешалось в единое целое. Я вылезла из лужи, по-кошачьи потрясла одной и второй ногой без особого, впрочем, результата. Вода попала за шиворот, стекала по спине и рукам, штанины вымокли почти до середины бедра, словно я вброд реку переходила - все из-за высокой мокрой травы. Сухим был, наверное, только язык - от волнения.
   Шум шагов постепенно стихал, и я высунулась из-за домика. Мужчина размахивал руками и что-то бубнил, но, ступив на дорогу, мигом притих, сунул кулаки в карманы и побрел в сторону домов.
   Мокрая ткань штанов и куртки неприятно прилипала к телу. Я скинула джинсовку и поняла, что в одной майке гораздо уютнее. Но не снимать же штаны?
   Ключ нашелся далеко не сразу. Я уже стала бояться, что мне показалось, и ничего мужчина не терял, но тут, наконец, сырая доска поддалась и сдвинулась в сторону, открывая свою добычу.
   Лестница была склизкой и противной на ощупь. Я очень боялась, что поскользнусь и слечу вниз, но мне, видимо, повезло. Замок открылся легко, и я пролезла внутрь.
   На улице было не очень светло, поэтому глаза привыкали к темноте быстро. Я разглядела кучу одеял на полу, какой-то ком, миску с водой и... и человека!
   Шарахнувшись назад, я прижалась к стене, проклиная свое любопытство.
   Во что я влезла? Что тут происходит? Кто это?
   Стараясь успокоиться, я выглянула наружу. Единственным звуком, доносившимся до меня, был шум дождя. Ни шагов, ни криков, ни машин. Мужчина не вернулся.
   Спокойно. Я тут одна. И если этому человеку нужна помощь, никто, кроме меня ему не поможет. Если его держат насильно, то нужно сообщить в милицию. Это явно незаконно!
   Я подошла ближе. На полу передо мной лежал молодой мужчина. Его лицо показалось мне бледным и измученным, а щетина вполне могла называться бородой. Его руки были заведены вверх и обмотаны веревкой. Конец этого каната крепился на каком-то мощном гвозде в стене.
   Так и есть - пленник!
   Кто хотел романтики? Я? Вы меня с кем-то спутали!..
   Кляпа во рту не было, что совершенно не удивительно - кругом практически никого нет, хоть сутками ори.
   Он не слышал и не видел меня, пока я не присела рядом с ним и не опустила ладонь ему на лоб. У меня почти всегда холодные руки, видимо, из-за неправильного кровообращения. А уж если я замерзаю, то становятся просто ледяными. При головной боли хорошо.
   Мужчина дернулся и открыл глаза. Теперь стало видно, что он не на много старше меня - лет двадцать пять. Глаза оказались неожиданно синими, и я неожиданно для себя, утонула в них, забыв, где мы находимся.
   Отрезвила меня враждебность его взгляда, внутреннее напряжение и ненависть, скрывавшаяся в глубине.
   - Тебе что? - прохрипел он и закашлялся.
   - Пришла узнать, который час? - ответила я, копаясь в рюкзаке в поисках косметички, кажется, там были маленькие ножницы...
   - Ты издеваешься?! - прохрипел он и закашлялся.
   - Обязательно, - ответила я. - А! Вот она! Ножницы, конечно, маленькие, так что возиться я буду долго. Так что будь добр - не зли меня, а то я передумаю.
   Он похлопал глазами.
   - Так ты не от него?
   - Еще чего! - возмутилась я. - Уж не знаю, во что ты влип, но ты же не откажешься принять мою помощь?
   Следующие полчаса я пилила затупившимися ножницами веревку. Пленник держался недолго. Его ворчание по поводу идиоток, которые даже не могут нормально воспользоваться ножницами, быстро вывело меня из себя. Психанув, я дернула сильнее, и веревка поддалась.
   - Жаль, что ты был связан, - сказала я, не помогая ему сесть. - А то я бы тебе врезала. Бить того, кто не может защититься - последнее дело.
   - Ну, ОН так не считал, - сказал бывший пленник и потер через майку бок.
   Он? Тот мужчина, что закрыл его здесь?
   Тошнота пробралась к горлу, я судорожно сглотнула, зажимая рот ладонью.
   - На что уставилась? - сердито спросил он. Как он заметил? Он же вообще на меня не смотрел? Я отвела глаза, но он еще не все выяснил. - Откуда ты взялась?
   - Из города, - ответила я. - Это бабушкина дача. Была...
   Он вскочил на ноги, сбил меня с ног и навалился сверху. Доски скрипнули, я зажмурилась, ожидая, что пол сейчас просто провалится под нами, но он выдержал.
   - Пусти! - взвизгнула я.
   - Этот урод, - выдохнул он мне в лицо, - он твой родственник?
   - Слезь с меня!..
   Я хотела еще что-то сказать, но он внезапно напрягся, отстранился от меня, зажимая мне рот ладонью. С дороги послышались голоса.
   - Нет, это вам нужно вернуться на дорогу и свернуть в следующий поворот, - это говорил тот мужчина, который был здесь только что.
   - Подождите, - возразили ему. - Но ведь там была табличка...
   - Это он! - охнул пленник.
   - Бежим! - я кивнула на дверь.
   - Но...
   - Если ты предпочитаешь остаться... - сказала я и метнулась к выходу.
   - Подожди меня.
   Ступеньки показались мне еще более скользкими. Я не удивилась, услышав, что пленник не стал использовать лестницу, а просто спрыгнул вниз. Он поскользнулся на мокрой траве и чуть не упал.
   Разумеется, закрыть дверь и набросить замок мы просто не успевали. Скорее всего, он пришел не проведать пленника, а найти выпавший ключ. Я сообразила все это только тогда, когда мы уже пересекли кусты позади домика и скрылись в канаве. Воды в ней было по колено, так что неприятности еще не кончились.
   - Скорее, - он потянул меня за руку. - Надо идти дальше. Куда ведет эта дорога?
   - Ага, по дороге, на станцию, - поддакнула я шепотом. - Может, мы дождемся твоего друга и у него спросим, как нам быстрее добраться?
   - Да я...
   - Может, он нас даже подвезет? - не унималась я.
   - Все, помолчи, - и он вновь зажал мне рот ладонью. И как раз вовремя! Мужчина обошел домик и тупо уставился на распахнутую дверь. Конечно, успей я навесить обратно замок, мы бы выиграли время, но... задним умом мы все крепки.
   Мужчина быстро обернулся, но бывший пленник оказался проворным - он скатился вниз и потянул меня за собой, поэтому нас так и не увидели. Он жестами велел мне молчать и сидеть тихо, а сам выглянул из нашей канавы.
   "Наша канава"! Что я несу?!
   Да, если практически у тебя над головой ходит человек, способный держать на привязи себе подобного и избивать его день за днем, начнешь любую щель, в которой он тебя не найдет, именовать своей и испытывать к ней нежные чувства.
   Мои философские размышления прервал пленник.
   - Скорей, он поднялся наверх. Надо успеть перебежать до леса.
   - Но он нас оттуда увидит! - возразила я.
   Он воспользовался моим же оружием.
   - Если хочешь, можешь оставаться здесь.
   Ну что мне оставалось делать?
   С его помощью я выбралась из канавы и побежала за ним. Рюкзак был мокрым от джинсовки, которую я в него затолкала, тяжелым и больно бил по спине.
   Несколько минут спустя мы уже плелись по перелеску, скрываясь как можно глубже от поселка, но так, чтобы не потерять из видимости дорогу. Несколько раз по ней проезжала одна и та же машина, видимо, сторож пытался пленника найти.
   Вдруг мой спутник остановился и как-то очень тяжело опустился на землю.
   - Ты чего?
   - Подожди, - выдохнул он. - Больно очень.
   Я плюхнулась рядом с ним и достаточно бесцеремонно стала задирать на нем майку. Судя по бурчанию, ему это не нравилось, но сил мешать мне уже не было. Как, впрочем, и помогать.
   - Как тебя зовут? - вдруг спросил он.
   - Ксеня, - отозвалась я.
   - Павел, - представился он, отлепился, наконец, от сосны, к которой прислонился, и помог мне с майкой.
   - Ужас, - проговорила я, не успев удержать язык за зубами.
   Весь правый бок Павла представлял собой один большой красновато-сиреневый синяк.
   - Это он тебя так?
   - А кто же еще?
   - А за что?
   Павел молчал. Я решила обидеться.
   - Не хочешь, не говори.
   - Я и сам не знаю, - признался Павел. - Ему что-то было нужно от моих родителей, и он требовал, чтобы я написал им записку. Но я отказывался. Какое сегодня число? Я был дома последний раз... в конце июня. Двадцать... двадцать пятого.
   Я присвистнула. Три недели!
   - Куда мы идем? - спросил он, когда мы выяснили вопрос с датой.
   - На станцию. Нужно попасть в город.
   - А он? - Павел показал пальцем в сторону поселка.
   - Не знаю, - огрызнулась я, подозревая, что он мне все еще не доверяет. - Если ты предпочитаешь добираться сам, я тебе мешать не буду. Лично я - на станцию. Утром поезд в город.
   - Ага, на станцию, как же! - фыркнул он мне в спину. - Ты пошла ему сказать, где меня искать!
   - Ты спятил?! Очень мне нужно тебя вытаскивать и тут же снова закладывать! Или ты владеешь тайной клада, и я, по сюжету, хотела, чтобы ты меня к нему отвел? Даже то, что ты сколько-то там просидел на этом чердаке, не оправдывает твою манию преследования!
   - Да пошла ты!.. - от волнения он перешел на громкий шепот.
   Я ощетинилась и приготовилась навешать ему в ответ, но не успела.
   Звук шагов Павел услышал первым. Он резко замолчал на полуслове, не успев указать мне конкретного места назначения, зажал себе рот и с ужасом уставился мне за спину. Я оглянулась.
   Тот человек еще не видел нас и шел явно только на наши голоса, поэтому, когда мы замолчали, он потерял ориентир, перестал прятаться за кустами и выпрямился в полный рост, оглядываюсь по сторонам. Ни меня, ни Павла он пока не увидел - до нас было метров двадцать.
   - Павлик! - почти ласково позвал он. - Я знаю, что ты где-то здесь и что ты не один. Лучше покажись сам, а то хуже будет...
   Мы переглянулись. Мужчина стал копаться под своей курткой.
   - Что у него есть? - шепотом спросила я.
   - Вроде только нож, - ответил Павел.
   Я быстро стянула через голову майку. Глаза Павла округлились, он что-то забормотал, мотнул головой и покрутил пальцем у виска.
   - Ой-ой-ой! - обиделась я. - Ну не всем такое доставляет удовольствие, так что теперь - не раздеваться?
   Тело чуть-чуть посинело от холода, покрылось "гусиной кожей" и выглядело действительно почти жутковато - как цыплята на прилавке, которые своей смертью умерли. А в дополнение ко всему я уже месяц как забросила утреннюю зарядку, так что мой "идеальный пресс" также был далек от совершенства. Да и лифчик не самый новый...
   Я швырнула в своего критика мокрой майкой, резко дернула парня на землю и уселась сверху ему на живот. Теперь если мужчина не подойдет совсем близко, он Павла не узнает, да и лицо у него в тени, так что преследователь в лучшем случае может насладиться видом его макушки...
   Я приспустила одну бретельку, выпрямилась, не сползая с Павла, и выглянула из-за куста. Мой так называемый партнер покрутил пальцем у виска. Я сжала колени на его боках, заставив его сдавленно охнуть, что пришлось как раз кстати.
   Увидев меня, мужчина замер и перестал нащупывать что-то под своей курткой.
   - И-извините, - пробормотала я, придерживая якобы сползающие чашечки и чувствуя, что реально краснею. - Мы больше не будем...
   - Тьфу, черт! - выругался он. - Нашли время и место! И не холодно?
   - Простите... - я отобрала у Павла майку и прикрыла грудь.
   - Ты внучка Анны Семеновны? Как там тебя... - я активно закивала, признавая свое родство с неизвестной мне Анной Семеновной. - А, Алина! И что вам с мужем дома неймется? Бабка мешает? Так я ей скажу...
   - Не надо, - проблеяла я. Павел подо мной как-то странно трясся. Я скосила глаза вниз - он еле сдерживался, чтобы не расхохотаться! Пообещав себе треснуть наглеца, я с мольбой уставилась на мужчину.
   - Ладно, это не мое дело, - фыркнул он. - Только завязывайте развлекаться в сырости.
   Я снова закивала.
   - Ладно, я пошел. Пока что ли? Я-то думал, тут мой приятель спрятался, извините, если напугал.
   - До свидания, - прошептала я. Мужчина скрылся в кустах, и вскоре оттуда донесся звук отъезжающей машины. Только тогда я уронила майку, рухнула на Павла и расхохоталась в голос. Он тоже смеялся, его живот ходил ходуном, я чуть не слетела в траву.
   Я выпрямилась, отодвинулась назад и уперлась во что-то твердое. Мигом перестав смеяться, мы уставились друг на друга.
   - Это... - начала я и густо покраснела.
   - Ты бы это... встала что ли? - сказал он, отводя глаза. - А то я...
   Повторять дважды ему не пришлось. Через секунду я была уже на ногах и металась в поисках майки.
   - На! - Павел протянул мне многострадальный предмет одежды и отвернулся. Можно подумать он что-то уже не видел...
   - Ну что, - поинтересовалась я, стараясь сделать вид, будто ничего не было, - теперь можно и на станцию?
   Из предосторожности мы отмахали по лесу все пять километров до маленькой будки, гордо именуемой местными вокзалом, и едва не пропустили поезд, заснув на скамейке. Павел проснулся первым, увидел номер на прибывшей электричке и, не заботясь о том, чтобы сначала разбудить, потащил меня к вагонам. Стоянка была всего минуту, о чем я напрочь позабыла. Так что двери уже начали закрываться, когда мы поравнялись со своим вагоном.
   Мы влетели в тамбур, едва не сбив с ног проводницу. Та мимоходом глянула на наши билеты, проворчала что-то, закрыла дверь и, зевая, уплыла вглубь вагона. Мы с Павлом синхронно схватились за бока - ему было больно от синяка, а у меня защемило от быстрого бега.
   Поезд тронулся.
   - И чего будил? - возмутилась я, когда мы смогли отдышаться. - Тут поезда каждый час ходят!
   - У нас не было часа! - прошипел он, поднимая меня на ноги и поворачивая к окну. - Смотри!
   У перрона стояла оранжевая "копейка". Наш знакомец расспрашивал о чем-то раннюю торговку семечками. Та махнула рукой на уходящий поезд.
   - Черт! - выругалась я. - Как он догадался, что мы пошли именно на станцию?!
   - Понятия не имею, - отозвался Павел. - Хотя вариантов. Наверное, не так уж много.
   - Угу, - я сползла на пол, но в последний момент он схватил меня за локоть и поднял на ноги.
   - Когда следующая станция?
   - Отстань, - я вырвала руку. - Я не помню. Я уже десять лет не ездила! Но вроде там нет дороги.
   Я плохо помню, как мы все-таки доехали до города. Видимо, ночь в мокрой одежде не пошла мне на пользу. Когда мы чуть успокоились и сели на свои места, я поняла, что в горле першит, из носа течет, и мне вообще паршиво.
   Павел таращился в окно, думая о чем-то о своем. Я с трудом нащупала свой лоб, вяло отметила, что он горячий и попыталась задремать. Кажется, у меня даже получилось, но тут поезд резко затормозил на станции, я стукнулась головой о стенку вагона и открыла глаза. И испугалась.
   Я с трудом различала очертания вагона. У сидящего напротив Павла неожиданно выросла вторая голова, но почему-то зеленого цвета. Она скалила зубы и показывала ярко-розовый язык. Я хихикнула и закашлялась. Только тут он обратил на меня внимание.
   - Эй, ты чего? - кажется, я попыталась ответить, но, видимо у меня не вышло, потому что Павел наклонился вперед и уставился на мое лицо. - Ты же вся красная! У тебя нет температуры?
   - Не-а, - почти весело заявила я. Зеленая голова исчезла, что резко подняло мне настроение.
   - Балда! - рассердился он. - Ну-ка! Дай-ка лоб как следует!
   Вагон качнуло, и я начала куда-то падать. Темнота была мягкой, и приземлилась я совсем не больно. А потом была тишина.
  
  
   - Ты когда болеешь, всегда спишь? - спросили меня.
   - Угум, - отозвалась я, переворачиваясь на другой бок.
   И подскочила на кровати.
   Комната моя. Кровать тоже моя. Плюшевый Мишка, приехавший со мной из Севастополя года четыре назад и мирно лежавший сейчас под боком, - и тот мой.
   А вот Павла в программе не было... тем более в таком виде - аккуратно выбритый, причесанный, в одних штанах, босиком, он развалился в кресле, грел руки о любимую папину чашку и смеялся над моим недоумением.
   - Как мы тут оказались?
   - Когда ты... заснула, я пошарил в твоем рюкзаке и нашел паспорт. С трудом нашел, тут все дома одинаковые.
   - А почему ты сам тут? - я с трудом села на кровати. Голова еще трещала, но, кажется, не от простуды, с пересыпа. - Ты меня еще и раздел?!
   - А что я там не видел? - поинтересовался Павел и, нагло усмехаясь, увернулся от моего плюшевого Мишки. - Да успокойся ты!
   Мишка шлепнулся рядом с креслом и смотрел на меня, как мне показалось, несколько укоризненно.
   Я послушно затихла и попыталась понять, что же на мне надето. Обнаружилась моя любимая длинная майка с бабочками, которая всегда лежала у меня под подушкой.
   - Сегодня уже завтра? Или как? - спросила я.
   - Еще сегодня. Ты весь день проспала. У меня вон даже джинсы успели высохнуть, - он лениво отряхнул штанину от невидимой грязи.
   - Так-сь, - я натянула длинную майку на колени и почесала тыковку, растрепав челку окончательно. - И никто не звонил?
   - По телефону не звонили, - отозвался Павел, и веселье в его голосе заставило меня поднять голову. - А вот в дверь ломились.
   - Кто?
   - Понятия не имею, - мой гость развалился в кресле и лениво усмехнулся. - Он не успел представиться.
   - Ты что с ним сделал?! - мне стало нехорошо.
   - Спустил с лестницы, - сообщил Павел и, пресекая мои возражения, поторопился объяснить. - Он долго и нудно давил на звонок, а когда я открыл, начал вопить всякие гадости и требовать тебя пред свои светлые очи, чтобы, как он сказал, "разобраться с твоими выпендрежами".
   Димка! Он решил выяснить отношения, пришел ко мне домой и столкнулся на пороге с Павлом, расхаживающим по моей квартире в одних джинсах. Или тогда они еще не высохли? Ой, мама...
   - Он не вернется больше? - спросила я.
   - А ты бы хотела?
   - Мы поссорились, - ответила я и встала с кровати. - Я пришла к нему, а у него там подружка. Я развернулась и сбежала. Именно из-за этого я приехала на вокзал и купила билет на поезд. Если бы не эта ссора, я бы не оказалась на твоем чердаке. То, что он обнаружил тут тебя, привело его к вполне определенным выводам. И теперь все действительно кончено.
   Я потопала в ванную, на ходу подбирая со стульев домашние штаны и майку. То ли ему почудилось в моем голосе отчаяние, то ли он почувствовал свою вину, но Павел насупился.
   - Извини, но вряд ли он еще придет...
   - Вот и хорошо, - счастливо выдохнула я.
   - ... а если и придет, я снова его выставлю.
   Я ахнула и замерла на пороге комнаты.
   - Ты это о чем?
   - Ээ... о том, что нельзя со мной разговаривать в таком тоне, - нашелся Павел. Я фыркнула и скрылась в ванной.
  
  
   Полчаса спустя, когда я появилась на кухне, на столе стояла сковорода с огромной яичницей, две чашки с чаем и банка со сгущенкой.
   - Где ты ее нашел? - я ткнула вилкой в сгущенку. - Я и забыла, что она у меня есть.
   - Ты ее на что-то берегла? - спросил Павел, виновато одергивая руки от банки.
   - Да лопай ты, - я не удержалась и хихикнула. Легко быть щедрой, когда есть, с чего. - Это мама притаранила. Она из сгущенки и масла делает крем, вот и мне банку купила. А мне с тортом возиться лень.
   - То-о-орт? - протянул Павел, и в его глазах зажегся какой-то огонек. - А мне сделаешь?
   - Ты что поселиться у меня вздумал? - спросила я.
   Он откинулся на спинку стул и уставился в окно. Я молчала, удивленная его поведением. Тишина пугала, но я не решалась заговорить первая.
   - Слушай, можно я задержусь у тебя ненадолго? - наконец выдавил он. - Понимаешь, мне бы не хотелось сейчас оказаться дома. Тот тип, он может снова попытаться напасть на меня. А мне бы очень хотелось выяснить, кому я мог понадобиться и зачем.
   Я выронила вилку. Подобное соседство сведет меня в могилу раньше времени! А если родители заявятся? Или Димка? Хотя, если он сюда припрется, Павел будет мне очень даже нужен.
  
  
   - Ну что еще ты не поняла? - голос Павла звенел от плохо скрытого раздражения. - Мы уже пять раз все повторили, а ты все еще в претензии.
   - Паш, - протянула я. - Ну мне правда нужно только уточнить пару моментов. Честно-честно!
   - Ну давай, - сдался он, опускаясь на стул.
   - Почему я должна наряжаться, как пугало?
   - Пугало? - нехорошим тоном переспросил он. - Да это платье стоит столько, сколько ты за год не зарабатываешь!
   - Но при этом выглядит как тряпка! - отрезала я.
   За всю свою сознательную жизнь я надевала юбку раза три. В последний раз это было в выпускном классе, когда мне потребовалось выглядеть представительно на городской конференции. Тогда мой доклад не был отмечен никакими репликами со стороны жюри: то ли речь была неубедительной, то ли юбка недостаточно короткой...
   Поэтому легко представить, какими воплями сопровождался процесс утрамбовывания меня в этот шедевр портновского искусства. Ладно бы брючный костюм... хотя - нет! Брюки со стрелками я ненавижу еще больше чем юбки. Дай мне волю, всю жизнь проходила бы в пижаме. Ну худой конец - в джинсах. Но платье?!..
   Следующий виток скандала вызвала обувь. Каблуки я любила, но в жизни не покупала и, как следствие, ходить на них не умела. Упершись руками в противоположные стенки узкого коридора, я набралась смелости и проковыляла на кухню. На новый подвиг решимости не хватило. Павел взирал на меня с откровенной жалостью.
   - Ты вообще девушка или где?
   - А то ты не видел? - огрызнулась я, силясь определить, как снять с ноги эти пыточные колодки.
   - Чтобы носить очки, не достаточно быть умным, - хмыкнул он, - нужно еще иметь плохое зрение.
   - Ты это о чем? - спросила я, понимая, что ничего хорошего он иметь в виду не мог.
   - Чтобы быть девушкой, одной физиологии не достаточно, хорошо бы еще вести себя соответственно... - он ловко увернулся от правой босоножки, но левую я бросала уже прицельно: она попала ему чуть ниже пояса. - Уй! - он согнулся, зажимая ширинку руками. - Ну вот, я это и имел в виду!..
   Я остыла и была настроена просить прощения. Но не умела.
   - Сам бы походил в этом!
   Мои вопли остались без внимания.
   Все эти пытки Павел объяснял просто: чтобы заслать меня в стан врага (читай: в его квартиру), он должен быть уверен, что меня там примут за одну из его знакомых. На мои возражения, мол, мы и так знакомы, он хмыкнул и заявил, что и сам бы в это не поверил. Я обиделась и на два дня была от босоножек и платья избавлена. Потом он извинился, я его простила (на свою голову), и все началось заново.
   Когда речь зашла о волосах, я уперлась намертво. Прически я всегда вертела виртуозно, тут недостатка фантазии у меня не было. Так что в этот пункт я ему вмешиваться не дала.
   - А такая сумка мне зачем?
   - Ну как ты не понимаешь? - опять завелся он. - Ты же как будто проездом, заскочила на минутку, а позвонить не могла, потому что домашнего номера у тебя не было, а мобильный я с тех пор поменял. Спросишь про меня, посплетничаешь с нашей девушкой-дворецким...
   - С кем? - мне показалось, я ослышалась.
   - Ну она выполняет всякие дела по дому, но назвать ее домработницей или горничной язык не поворачивается. А тут кто-то к нам пришел, она дверь открыла, а тот и выдал вот мол, какой у вас дворецкий милый, даже приходить приятно.
   Я предпочла не комментировать это объяснение.
   Через три дня я стояла перед дверью его подъезда. Искать пути отступления было поздно.
   - Паш, - взмолилась я, не особо надеясь на благополучный исход моего нытья.
   - Хочешь отказаться? - я согласно закивала. - Хорошо, сейчас мы вернемся домой, ты разденешься и сядешь читать свои книжки. Но учти: я поселюсь у тебя на всю оставшуюся жизнь. Ты будешь работать, чтобы меня покормить, я буду спускать с лестницы всех твоих немногочисленных ухажеров, буду шастать в одних трусах перед твоими гостями и размазывать зубную пасту по зеркалу, - он посмотрел на меня и поспешил добить сразу, чтоб не мучилась. - Но я заставлю тебя каждый день ходить в ЭТОМ!
   Я вздернула подбородок и шагнула в прохладу подъезда.
   - Хорошая девочка, - донеслось сзади.
   Когда "девушка-дворецкий" открыла мне дверь, я первым делом подумала, что она забыла надеть юбку. Передничек, кокетливо повязанный поверх платья, оказался на добрых три сантиметра длиннее подола. Не скрою, я даже позавидовала - и стройным ножкам, и смелости и непринужденности, с которой она их демонстрировала.
   - Добрый день, - произнесла девушка крайне приветливо. - Я вас слушаю.
   Расправив плечи, я небрежно передала ей свою сумку и шагнула через порог. Она легко перехватила ее за лямку и опустила на скамеечку возле стены.
   - Будьте добры, я бы хотела видеть Павла.
   - Ой, - расстроилась девушка. - А его нет.
   - И где же он? Я проездом, он обещал показать мне город...
   Через час я уже пересказывала разговор Павлу.
   - Значит, они уверены, что я сам не хочу, чтобы меня нашли? Вот мать...
   - Не ругайся, - автоматически сказала я, но он не обратил на меня внимания.
   - Да как же это может быть? Я там почти месяц лежу привязанный, а они даже не чешутся!
   - Ну, может, ты просто приучил их к своим отлучкам... - робко вклинилась я. Бешенство, плескавшееся в глазах Павла, напугало меня сильнее, чем тот тип, что удерживал его на чердаке. Он сжал мои плечи так, что мне казалось, проткнул насквозь, и затряс, как куклу.
   - Ты думаешь, я сплю с каждой девушкой, которая попадается мне на пути? Думаешь, я разгильдяй и раздолбай, который сутками не появляется дома?
   - Нет, я не это имела в виду... - я попыталась освободиться, но он слишком крепко сжимал мои руки, я не могла даже двинуться, а он кричал все громче и громче совершенно меня не слышал.
   - Я не наркоман! Не алкоголик! Я ничуть не хуже других!
   - Пусти, мне больно!
   Он резко выдохнул и посмотрел на меня. Казалось, он только сейчас понял, что последние несколько минут тряс меня как фруктовое дерево. Я отступила назад, опасаясь, что вспышка ярости повториться. Павел протянул руку, пытаясь, кажется, найти способ вернуть мое доверие. Он был бледен как полотно, и напугал меня еще больше.
   - Не думай, что я не хочу извиниться, - глухо сказал он. - Но сейчас я просто не в состоянии.
   - Я понимаю, - соврала я.
   - Я должен сам во всем разобраться, - Павел поднялся.
   - Я с тобой! - подскочила я. Подол платья зацепился за невидимый гвоздь на скамейке, раздался треск. Я оглядела масштабы разрушений и решительно оборвала висящую оборку.
   - А ты исправляешься, - одобрительно заметил он. - Но я пойду один.
   Он действительно собирался оставить меня за бортом. Реально выяснять, кто и в чем виноват, я не собиралась. Однако у меня был козырь, которым вполне можно было воспользоваться. В конце концов, мне эта информация ничего не стоила. И ничего не говорила.
   - Паш! - позвала я. - Возьми!
   Догнав его, я всунула ему в руку лист бумаги. На нем были написаны данные, которые я получила от приятеля из ГИБДД: имя и адрес человека, которому принадлежала та оранжевая "копейка". Данные на его похитителя.
  
  
   Павел вернулся поздно вечером, когда я уже собиралась идти спать. Он прошел на кухню, щелкнул выключателем на чайнике и тяжело опустился на стул.
   - Ты чего?
   Он молчал.
   Я заварила чай и поставила чашку перед ним на стол. Он тупо посмотрел на нее, положил две ложки соли, размешал и отставил в сторону. Я налила вторую и на всякий случай отодвинула солонку.
   - Он брат моей матери - произнес вдруг он.
   - Кто?
   - Он. Тот тип. Он мамин младший двоюродный брат, - на моего постояльца было страшно смотреть. Глаза запали, руки дрожали, весь вид выражал отчаяние. - Точнее, не матери, а мачехи. Она вторая жена отца. И самое противное, знаешь, что? Это была ее идея так вытянуть из отца деньги!
   Рыдающий мужчина не самое приятное зрелище. Когда плачет женщина, это даже понятно, логично и объяснимо. Мы можем рыдать из-за потекшей туши, не доставшихся сережек, стрелки на колготках... Но все это - такая ерунда. А вот когда плачет мужчина, это означает, что случилось нечто действительно страшное. То, чего нельзя исправить.
   - Я так гордился тем, что у нас с ней хорошие отношения, - глухо произнес Павел. - У меня у друга та же ситуация, так у них вечно скандалы а мы жили тихо, мирно, я сразу ее принял, а она всегда говорила мне "ты" и не мешала нашим отношениям с отцом. Она даже не злилась, когда моя мама нам звонила!
   - И что теперь? - робко спросила я.
   - А черт его знает! - он хлебнул остывший чай. - Отец мне не поверил. Ее арестовали, но он все равно торчит в отделении, вызвал туда адвоката и все такое. Ее братец во всем признался, но ее, скорее всего, даже не привлекут.
   Он замолчал. Я не знала, как его утешить. Что-то в его словах показалось мне намеком, словно о сам подсказывал мне решение. Но что именно?
   - Оставайся, если хочешь, - вдруг сказала я.
   - Что? - он ждал именно этого - я по глазам поняла, - но боялся поверить себе.
   - А что такое? - деланно удивилась я. - Мы с тобой неплохо уживаемся, как показала практика. Тебе же не хочется идти домой, правда? А я была бы рада, если бы ты остался тут насовсем.
   - А ты не пожалеешь? - он усмехнулся. - Я могу оказаться очень даже противным соседом.
   - А ты не будь соседом, - сама не пойму, откуда взялась эта смелость говорить то, что думаю. - Я хочу, чтобы ты был не гостем или соседом, а чтобы ты просто был со мной. Насовсем. Мы прекрасно уживались как друзья. Конечно, если бы я и ты... Ну, словом, если нам захочется большего...
   - Ксеня, - перебил он меня.
   - А? Что?
   - Я согласен. Я остаюсь тут, - он улыбнулся и протянул мне раскрытую ладонь. Я хотела ответить на рукопожатие, но о вдруг дернул меня на себя и сцепил руки у меня за спиной. - Только одна поправка, Ксеня. Большего мне хочется уже давно. Я просто не хотел тебя пугать.
   - Тоже мне, напугал, - смущенно фыркнула я. По-моему, я в жизни так не краснела. Хотя... как я могу его стесняться?
  
  
   Что же мне делать? У меня не получается плохо думать о его мачехе. Да, она причинила ему боль, чуть не рассорила с отцом (когда ее все же посадили, Павел после суда так и не зашел к отцу, а сразу приехал к нам домой), по ее приказу ее брат мучил и издевался над Павлом. Но если бы не все это, я и он никогда бы даже не встретились, настолько разные у нас компании и уровни жизни. Так как я могу испытывать к ней ненависть? Или я и не должна ее ненавидеть?
   Я не знаю. Я запуталась. И, кажется, Павел знает, о чем я думаю. Быть может, однажды мы сможем поговорить об этом серьезно.
   Но, в конце концов, нам что, больше поговорить не о чем, как о женщине, которую я никогда не видела?
   Он быстро сдружился с моими приятелями и родителями, а я нашла многих его друзей очень интересными. По выходным у нас часто собираются компании.
   Больше всего на свете Павел любит рассказывать нашим друзьям о том, как я прикидывалась внучкой Анны Семеновны. Он утверждает, что я покорила его сердце именно тогда, когда восседала на нем практически голышом, прикрывая его от всех врагов чуть ли не голой грудью.
   Да все мужики одинаковые, и только мой в придачу еще и романтик.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"