Если бы вы покинули свою страну и решили найти самое спокойное место в мире, вам любой указал бы на Междугорье. Из века в век это государство считается одним из самых мирных, хотя и участвует в военных столкновениях за пределами горной цепи - своей естественной границы. Междугорье поражает своими размерами: от северной границы до южной - Версгарда - около двух недель пути. Без груза и на хороших лошадях можно преодолеть это расстояние дней за десять. От Версграда по морю еще день пути до нескольких островов, именуемых Южными. Это тоже территория Междугорья, культурный центр: университеты, музыкальные школы, курорты.
Однако у любой безмятежности есть свои пределы. В данном случае мир в столице страны - в Солнечном городе - заканчивается, когда кто-либо пытается посягнуть на свободу наследницы престола - Калеоны Сармины.
***
- Ни за что!
- Но, сестра...
- Я сказала "нет", значит я не пойду. Это наглый обман! Должен быть урок истории, я вчера весь день учила хронологию, а теперь выясняется, что будет этикет?!
- Ваше Высочество, - подал голос молодой человек, - но ведь наш историк болен, он не может провести урок. Просто поставили замену...
- Замену? - взвилась темноволосая зеленоглазая девушка, встряхивая непокорными кудрями. - А почему нельзя было заменить литературой, языком, почему этикет?
- Но госпожа Вали сказала, что мы по нему сильно отстаем, - тихо заметила ее младшая сестра.
- "Мы"? Говори как есть, имелась в виду только я! Так, все, я вас не видела вы меня не видели. У меня есть дела поважнее, чем этот дурацкий этикет. "Ах. Я уронила платок, не будете ли вы так любезны подать его мне, о, мой рыцарь?", - издевательски сказала она, не безуспешно изображая жеманную девицу. - Я пошла.
И принцесса, пользуясь тем, что ей разрешили не носить длинные платья с кучей нижних юбок во время домашних уроков, скинула туфельки, подобрала укороченный подол домашнего платья, легко перелезла через подоконник и гордо удалилась по карнизу.
Оставшиеся в кабинете молодой человек и младшая принцесса переглянулись и вздохнули.
***
Серьезная женщина поправила на носу очки с толстыми стеклами и сердито оглядела классную комнату. Отсутствовала ровно треть учеников. Если уж говорить начистоту, под опекой преподавательницы находилось всего две девочки и мальчик, так что...
Место справа было занято Арисаном, сыном первого министра, парта по центру, пустовала, а с левой на учительницу взирала младшая принцесса Междугорья - Мельхиора. Сине-зеленые глаза девочки были полны восторга от предстоящего урока, чего в глазах старшей госпожа Вали не наблюдала никогда. Используя всевозможные уловки, девчушка пыталась избежать занятий по придворному этикету, хотя все прочие посещала даже с радостью. Арисан присутствовал на этих уроках лишь в качестве модели - когда госпожа Вали хотела показать на конкретном примере разговор или движение, направленное на кавалера.
- Доброе утро, Ваше Высочество, - поздоровалась учительница, удостоив Арисана кивком головы, и неодобрительно покосилась на вторую парту. - А где Ваша сестра?
Мельхиора никогда не умела лгать, впрочем, сестра ни разу в жизни не пыталась оправдаться и не просила ее прикрыть. Разница в пять лет и совершенно противоположные интересы в жизни провели между девочками широкую черту, за которую ни та, ни другая не пытались заступить. Они общались, но никогда не дружили. И если старшую девочку с рождения воспитывали как будущую наследницу престола, вдалбливая в ее голову множество нужных и не очень сведений, то младшая получала лишь самое, по мнению наставницы, необходимое образование, которое не простиралось дальше этикета, танцев и чтения.
- Она не придет, - прозвучал ответ. Арисан скрылся за учебником, прекрасно понимая, что последует дальше.
- Вот как, - протянула преподавательница. - Что же так?
Плечи Мельхиоры поднялись и опустились. Личико покраснело в смущении.
- Не знаю, госпожа Вали. Наверное, у нее есть более важные дела, - в голосе девочки послышались странные нотки. Она явно повторяла чужие слова.
В отличие от послушной и нетребовательной младшей сестры, Калеона твердо знала, что именно ей нужно и не терпела, когда ей указывали. Ее можно было уговорить, попросить, убедить что-либо сделать, но никак не с помощью насилия. И если Калеона считала этикет пустой тратой времени, то загнать ее на эти уроки можно было только силой. А в последнее время, когда она уговорила капитана Алой гвардии обучить ее некоторым приемам рукопашного боя, даже стража не всегда умудрялась водворить принцессу в класс. Сложнее этого было только отыскать Калеону, если та находиться отнюдь не желала. Она подчинялась грубой силе, только если она исходила от наставника по боевым искусствам, или приказам Его величества.
Арисан прекрасно знал свою подругу по играм, поэтому уже ничему не удивлялся.
В последний раз Калеона вылезла из окна, прошагала шесть метров по узкому карнизу на высоте четырех этажей и час просидела на крыше, ожидая, пока отчистят костюм новоявленной учительницы, которая не пришлась девочке по душе. Как, впрочем, и рукоделие, которому та собиралась их учить. Появление учительницы помешало девочке делать уроки по языку, поэтому она спокойно опрокинула на гостью чернила и, прихватив учебник, отправилась к окну.
В этот раз через пять минут после начала урока по дворцу металась добрая половина стражи, но принцесса как в воду канула. Она не отзывалась на зов и не реагировала на крики. Стало понятно, что пока урок не закончится, она не покажется. Младшая принцесса жевала яблоко и тихо вздыхала, сидя на качелях, - она любила госпожу Вали. Сама преподавательница обыскивала комнаты принцесс, ожидая, наверное, что Калеона сидит где-нибудь в шкафу. Арисан, сделав вид, что тоже ищет Калеону, скрылся в своей комнате.
- Алевко!
Капитан Алой гвардии, дремавший около огромного дуба, приоткрыл ярко-желтые как у кота глаза и лениво оглядел суматоху.
- Старый ты черт! - седая няня принцесс уперла костлявые руки в бока и уставилась на него сверху вниз. - Ты зачем научил ее этим фокусам?
- С учетом того, что я младше тебя вдвое, - неторопливо ответил он, - твое утверждение насчет старого черта звучит довольно забавно, не находишь?
- Ах ты!.. - задохнулась старушка.
- Что, во имя всех богов, здесь происходит?! - тяжелый низкий голос заставил замолчать абсолютно всех. Его величество, король Блэрикк появился на верхней ступени парадного крыльца и оглядел стражу. - Алевко?
- Ваша старшая дочь опять прогуливает занятия по этикету, - тут же подала голос няня. - Госпожа Арозисс считает это совершенно недопустимым и...
- Арозисс является опекуншей моих дочерей и может вмешиваться в дела их воспитателей. Но стоит ей уехать, и вы уже не можете совладать с ее высочеством? Алевко! Ты знаешь, где Калеона?
Тон вопроса не обещал мужчине ничего хорошего, однако Алевко усмехнулся, но даже не пошевелился. Алая гвардия имела право не подчиняться даже королю, если того требовали интересы их Княгини.
В следующем месяце Калеона должна была получить метку Княгини, пока же она считалась княжкой - не вступившей в права госпожой.
Возможность стать Алой Княгиней перешла к девочке после смерти матери. Та носила этот титул лишь условно, прятала татуировку, почти никогда не надевала алый мундир с пустыми золотыми погонами и не брала в руки Рубиновый Меч - символ своей власти над Алой гвардией. А Калеона страстно желала попробовать все, что только можно: тренировалась вместе с молодыми воинами, учла обычаи и даже заставила пошить ей алый костюм, в котором гордо вышагивала по коридорам дворца, пока Арозисс, наконец, не узрела это безобразие и не попыталась запретить племяннице подобную форму одежды.
Против запрета выступила Алая гвардия во главе с Алевко. По их словам, своими действиями Арозисс могла разрушить веру будущей Княгини в своих воинов и лишить ее самой лучшей защиты, которая только может быть у принцессы.
При упоминании о будущей коронации Калеоны, Арозисс сбавила обороты и лишь потребовала, чтобы племянница не появлялась в таком виде (а форма состояла из шорт, рубашки и сапог) перед посторонними людьми, а на приемах одевала необходимое по этикету платье.
Алевко был воином, а не политиком, иначе уже тогда бы понял, что Арозисс просчитала будущую ситуацию и поняла, что первым своим указом Калеона выставит ее из дворца. Вот если бы на престол вошла младшая принцесса...
Так что Алевко ни за что в жизни не выдал бы месторасположение Калеоны, даже знай он, куда она спряталась на этот раз. Кроме того, Алый капитан тоже считал занятия по придворному этикету пустой тратой времени. Блэррик понял, что поддержки от старого друга он не дождется. И что придется вмешаться лично ему.
- Калеона Сармина Блэррик Соноверин! Изволь немедленно показаться! - голос короля был слышен даже в самых отделенных покоях дворца. - И не вздумай сделать вид, будто у тебя внезапно начались проблемы со слухом, иначе я сию же секунду устрою тебе внеплановый осмотр у всех лекарей города! Калеона!
Из окна классной комнаты показалась лохматая голова старшей принцессы. Ей за неповиновение отцу пришлось бы туго. Ремень еще никто не отменял.
- Да, папа? - "ангелок" свесился с подоконника и преданно уставился на отца. - Что-то случилось?
- Ваше величество, - машинально поправил ее отец, сжимая в кулаке седую бороду. Алевко прикрыл глаза и усмехнулся.
- Да, Ваше величество? - девочка тут же приняла вертикальное положение и сцепила руки в замок на животе.
- Что ты там делаешь?
Наследная принцесса пожала плечами.
- Жду госпожу Вали. У нас с Мельхиорой должен быть урок этикета. Только она куда-то подевалась, а время уже почти вышло, и сейчас вот-вот начнется урок по языку...
Алевко фыркнул в кулак. Принцесса опять оставила свою наставницу в дураках.
Первый бал ее высочества был приурочен к ее шестнадцатилетию. Калеоне предстояло выйти в свет и быть представленной аристократии Междугорья в качестве официально наследницы престола. К этому событию несчастную девушку готовили несколько месяцев. Арисан был в курсе отношений Калеоны и ее тетки, а тут она была предоставлена в полное распоряжение герцогини, которая с маниакальным упорством пыталась переделать племянницу, навязать чуждые ее душе манеры, образ жизни движения и стиль.
Арисан знал, что на этот период времени для Калеоны был отменены все занятия, в том числе - и тренировки с наставником, - остались только бесконечные уроки этикета, которые принцесса на дух не переносила.
Подготовка к балу вымотала принцессу. Арисан очень бы хотел остаться с ней, ему, как единственному сыну первого министра, полагалось быть на балу. И хотя они были знакомы с самого детства, на торжестве его бы представили ей как возможного кандидата на ее руку и сердце.
Король Блэррик никогда не препятствовал дружбе дочери с любыми детьми, поэтому пока была жива его жена, в той части двора, где обычно играли принцессы, торчали ребятишки ремесленников, торговцев и охотников. Не самые бедные люди, но и не знать. Дети придворных и членов Великого Собрания появлялись там редко, за исключением, конечно, Арисана Волоха.
Первый министр был человеком дальновидным, он знал, что когда Калеона вырастет, претенденты на трон Междугорья явятся во дворец огромной толпой, и каждый будет хвастаться родом, подвигами и богатством, добиваясь расположения принцессы. Арисан, с младенчества воспитывавшийся рядом с девчушкой, имеет все шансы оказаться в этой очереди первым. Детская дружба часто перерастает в любовь. А еще чаще люди просто понимают удобство друг друга и связывают свои судьбы.
Министр пристроил Арисана ходить на уроки вместе с Калеоной и поддерживал его желание дружить с простолюдинами, с которыми общалась принцесса - он должен разделять ее взгляды, чтобы стать удобным мужем для будущей королевы.
Когда королева умерла, подарив жизнь второй дочери, заботу о маленькой Мельхиоре поручили никогда ранее не находившейся во дворце Арозисс. Та сделала так, чтобы ее мнение по поводу воспитания обеих дочерей Блэррика учитывалось в первую очередь. Она запретила пускать во двор друзей Калеоны и Арисана, полностью предоставив их самим себе и друг другу, поскольку никакой дружбы со знатными детишками те не водили. Первый министр, видевший в этом только плюсы, с радостью поддержал инициативу герцогини.
Когда Мельхиоре исполнилось два, началась война за западные земли. Короля месяцами не было во дворце, но, даже вернувшись, он просто не имел времени, чтобы приласкать старшую дочь. Характер девочки начал стремительно портиться. Она грубила учителям, нянькам, герцогине, донимала пажей расспросами и невыполнимыми просьбами. Белл оказалась умной женщиной. Понимая, что в девочке говорит всего лишь желание показать себя, сделать все, лишь бы ее только заметили, она позволила старшей племяннице творить все, что ей заблагорассудится.
И вот тут за воспитание девочки взялся тот, от кого меньше всего можно было ожидать подобных действий.
Алевко было тогда около сорока лет. Точного его возраста не знал никто, но иногда Блэррик звал его братом, а Его величество недавно перешагнул сорокапятилетний рубеж.
Он выписал из деревни племянника Яхи, которого собирался вырастить и воспитать в качестве своего преемника. Конечно, он был на несколько лет старше принцессы, но это не помешало Алевко тренировать их вместе. И пока Калеона в один из дней не положила паренька на обе лопатки, он наотрез отказывался признавать в ней свою госпожу.
С Яхи у Арисана сложились далеко не дружеские отношения. Племянник Алевко был сильнее, ловчее, легко справлялся с мечом, дрался в рукопашную - словом, был настоящим воином. Но больше всего Арисана раздражало не то, что Яхи был сильнее, а то, что это видела Калеона.
Разумеется, он бы никогда не решился рассказать Калеоне - про себя он называл ее по имени - о том, что чувствует к ней. Вне классной комнаты принцесса превращалась в обыкновенную шальную девчонку, с которой можно было весело поболтать на любые темы, придумать очередную шалость и вдвоем залезть в кладовые, чтобы свистнуть два яблока. Арисан помогал ей решать математику, а она за это таскала паренька на свои тренировки с Алевко, который с радостью согласился учить и его.
Возможно, после этого бала Алый капитан поставит Калеоне метку. И тогда она, наконец, поверит в то, что может быть центром вселенной.
В комнате старшей принцессы царил настоящий кавардак. Повсюду были разложены отдельные детали будущего платья, украшения, нитки, ленты, схемы причесок и туфли. Посреди этого бедлама, вытянувшись в струнку, стояла сама хозяйка комнаты, отчаянно отсчитывая минуты до отъезда Арисана, с которым она так и не успела попрощаться.
- С чего бы это?! - раздраженно спросила старшая принцесса, разведя руки в стороны в тщетной попытке сохранить равновесие. Ее поддержала одна из портних, помогая устоять на ногах.
Стараясь не шевелиться, поскольку три женщины ползали вокруг нее на коленях, подшивая новое платье, Калеона была сейчас похожа на муху, запутавшуюся в паутине из шелка, кружев, бус и лент. Мельхиора, для которой эти сборы и приготовления к первому в жизни балу были лишь частью романтических бредней, не понимала раздражения сестры, которая уже пятый день с самого утра, не имея возможности ни поесть, ни поговорить с Арисаном и Яхи, ни даже самостоятельно пройти хоть пару шагов, торчала посреди комнаты, ожидая пока сначала ее фигуру измерят по всем направлениям, потом потащат на первую примерку, потом начнут подгонять платье по размеру прямо на ней. И все это было сопряжено с постоянными нотациями тетки, которая надеялась хотя бы в последние дни перед торжеством вбить в лохматую голову племянницы хоть толику манер.
Арозисс позвали в столовую, чтобы что-то уточнить по сервировке, а без нее портнихи на всякий случай не решались ничего менять в платье принцессы, поэтому на некоторое время страдалица была оставлена в покое. Калеона мельком взглянула на покрасневшее от возбуждения личико сестренки.
- Но это же твой первый бал! - не унималась та. - Представление подданных!
- Это всего лишь сборище тупоголовых старикашек и их отпрысков. Они будут возбужденно охать и ахать, кланяться и пытаться представить мне свое потомство.
- Калеона! - от возмущения Мельхиора даже подскочила на кровати. - Как ты можешь так говорить?
- Клея, - простонала та, - ну не приставай ко мне!
Стук в дверь прозвучал неожиданно резко и требовательно. Сестры переглянулись.
- Это еще кто?
- Ваше Высочество! Вы здесь?
- Арисан! - ахнула Калеоны, поспешно выпутываясь из лоскутьев ткани. Портнихи расстроено зашептались, но ничего не возразили. Едва не шлепнувшись на скользком полу, девушка выскочила из спальни в свою гостиную, подлетела к двери, совсем не принимая в расчет тот факт, что на примерке положено быть в том, что ты обычно носишь под той одеждой, которую шьешь. А открытое бальное платье, как известно, носят на минимум нижнего белья. В последний момент, когда портьера, прикрывавшая вход, начала шевелиться, пропуская Арисана, Калеона метнулась к стулу и замоталась в шелковый халат с огромными цветами по подолу.
- Привет, Арри! Я так боялась, что ты уедешь, не попрощавшись! - выдохнула она, сдувая упавшую ей на лоб старательно завитую прядь.
Раньше он ненавидел это детское прозвище, которое придумала его нянька - оно заставляло почувствовать себя ребенком. Откуда про него узнала Калеона - для Арисана было загадкой, но она упрямо звала его именно так. Кроме принцессы о прозвище не знал никто. Это имя стало их маленькой тайной и символом доверия и дружбы. Но по традиции он обязательно должен был возмутиться:
- Ваше Высочество, но я же просил!..
- Да ладно тебе, - она невинно улыбнулась, а он решился на ехидную реплику:
- А рисунок красивый...
Она вспыхнула до корней волос и потуже затянула пояс халата.
- Опять допускаю кучу ошибок. Арозисс на меня нет.
- Не могу с Вами не согласиться, - Арисан поклонился, скрывая усмешку.
- Когда вы едете, сейчас?
- Да, Ваше Высочество, - ее друг заметно расстроился. - Отец просил меня поехать с ним.
Первый министр решил увезти сына из дворца на время бала. Скорее всего, Калеона в штыки воспримет новые знакомства, а люди, представленные ей на этом торжестве будут ассоциироваться у нее с чем-то неприятным, чуждым ее натуре. И если Арисан так и остается для нее просто другом по играм и урокам, а не князем Волохом, на фоне не менее знатных соперников он значительно выиграет в ее глазах.
И вот Волох вытребовал отпуск и решил рвануть с сыном в имение. Оно находилось в двух днях пути от Солнечного города, так что при крайней необходимости они могли вовремя вернуться, но в то же время были бы избавлены от регулярных гостей из столицы.
- Арисан, - Калеона наклонилась к нему, - ты думаешь, я не знаю, что за игру ведет твой отец? - молодой человек вскинул голову. - Я не глупа, и ты, надеюсь, никогда в этом не сомневался. Я также знаю, что и ты понял его намерения. Я знаю тебя с самого детства, ты - мой лучший друг. И если к тому времени, как мне нужно будет выйти замуж, ты не будешь против, а я не найду другую кандидатуру, ты вполне можешь стать моим мужем. Министр Волох все правильно рассчитал. Только вот ни ты, ни я не станем пешками в этой игре, правда? Каждый из нас имеет право выбора.
Калеоне и в голову не могло прийти, что Арисан свой выбор уже сделал.
- Возможно, это излишняя наглость с моей стороны, - начал Арисан, но, увидев далеко не самый теплый взгляд Калеоны, которая никак не могла приучить его "тыкать", когда они наедине, смешался на мгновение, и закончил уже не так витиевато: - Напишите мне, как пройдет бал. Я буду волноваться.
- За меня? - лукаво улыбнулась ее высочество.
- Скорее за них, - наигранно серьезно ответил он. - Если что не по Вам, Вы же такое выскажете!..
- Выскажу, - пообещала Калеона. - Им - все выскажу, а тебе - напишу. Обязательно напишу.
И, поднявшись на носочки, легко чмокнула его в висок.
- Удачи тебе в пути, Арри.
С воспоминаниями об этой встрече Арисан покинул дворец.
В ночь бала ему не спалось. Он предпочел быть во дворце, а не в родовом имении. Отцу и сыну редко удавалось побыть наедине, так чтобы никто не беспокоил и не дергал, не приходилось соблюдать правила поведения и следить за своей речью.
Однако сердце его рвалось в столицу. Туда, где юная дебютантка принцесса Калеона осталась одна против десятков представителей мало-мальски знатных семей Междугорья.
Утром он первым делом побежал искать отца. На заднем дворе Волох наблюдал за работой конюхов, вводивших в загон новое приобретение министра.
- Пап! - протянул Арисан.
- Я слушаю тебя, - тот даже не повернул головы.
Арисан проследил за его взглядом и невольно тоже залюбовался за конем, которого отец купил специально для торжественного выезда. Однако тот еще ни разу не ходил под седлом, и вряд ли в ближайшее время позволит кому-либо управлять собой.
Жеребец-трехлетка вставал на дыбы и пытался вырвать у конюха повод. Необычайно широкие копыта угрожающе мелькали в воздухе, так и норовя размозжить голову нерасторопному ученику. Тот растерянно путался под ногами старшего конюха, и проблем от него было гораздо больше, чем помощи. Наконец второй конюх догадался повиснуть на поводе всем весом, вынуждая коня встать на колени. Глаза жеребца были налиты кровью, уши прижаты, мускулистые бока лоснились от пота.
- Пап, можно задать тебе вопрос?
- Эй! - крикнул Ворох, вставая на нижнюю перекладину ограждения. - Эй, мягче, мягче! Я сейчас вернусь, - и, повернувшись к сыну, ласково произнес: - Ну, что ты хотел?
Они прогулялись по аллее, ведущей к дому. Арисан поделился своими переживаниями о вчерашнем бале. Волох усмехнулся в усы. Он не мог не видеть, что его сын испытывает к принцессе далеко не дружеские чувства, мужчину это радовало, но он старался не подавать виду.
- Ну, я думаю, что с характером ее высочества нечего бояться толпы.
- Я не за нее и волнуюсь, - пожал плечами Арисан. - Я боюсь, что она что-нибудь не то скажет.
- Думаю, принцесса ни в коем разе не потеряет расположения аристократии. Многие из них уже не придерживаются старых традиций, когда женщине отводилась лишь второстепенная роль, они с готовностью учат своих дочерей тем же предметам, что и сыновей. Так что Калеона мало чем выделяется из своих сверстниц. Разве что менее ... за словом в карман не лезет.
- Она собиралась мне написать, как все прошло. Сколько сюда идут письма?
Волох прикинул и решил, что потребуется два-три дня, однако письмо пришло много раньше, чем он предполагал. И было предназначено не сыну, а отцу.
Бледный гонец на взмыленной лошади вихрем пронесся по двору и практически кулем свалился с седла прямо под ноги первому министру. Слуга Лок наклонился и с трудом вытащил из его сжатого кулака мокрый замызганный свиток. Развернув послание, Волох быстро пробежал его глазами, отшатнулся как от удара и тяжело осел прямо на землю. Его лицо посерело от ужаса, губы шевелились, но он ничего не говорил.
- Папа? - Арисан наклонился к отцу и попытался привести его в чувство. - Папа, что случилось?
- Лок, - первый министр не заметил сына, - вели седлать коней. Мы сейчас же возвращаемся в Солнечный город!
- Папа!..
- Арисан, - Волох крепко сжал плечо сына. Он едва дышал и говорил так тихо, что его слышал только сын, - нам срочно надо возвращаться. Ночью в замке был пожар. Его величество при смерти. Принцесса пропала.