Стыдно признаться, но я боюсь. Я боюсь худеньких девушек с торчащими лопатками, блондинок и брюнеток с французским маникюром и духами от Шанель. Они покупают в подарок нижнее бельё, кушают в маленьких французских кафе и у них очень много "подружек". Я боюсь накачанных мальчиков, которые дерутся из-за худеньких девушек с торчащими лопатками, а потом напиваются до потери сознания и гоняют на своих крутых машинах по ночам. Я боюсь мамочек худеньких девушек с торчащими лопатками. Они наливают спитой чай с лимоном, без сахара, и чай получается до горечи кислым, а потом устраивают форменный допрос с пристрастием. Я боюсь подружек худеньких девушек с торчащими лопатками. Они глупо хихикают и ведут борьбу за чужих мальчиков, пьют красное вино литрами и засыпают в chill out ночных клубов. Я боюсь, что ты когда-нибудь нарвёшься на такую девушку, а потом... будешь пить чай с лимоном у её мамочки, отшвыривать от себя её глупых подружек и слабо отбиваться от накачанных мальчиков-мажоров. Да, так и будет...
Я не помню, как мы с тобой познакомились. А зачем? Если я всегда буду помнить об этом, я никогда не перестану считать тебя собственностью. Месяц прошёл, два, три... я клялась себе забыть, придумывала мантры, прогоняла тебя, но не выдерживала. Самый большой срок - четыре недели. Нет, даже три.
Я смотрелась в зеркало и рисовала образ: низенькая, не очень худенькая, шатенка с "битловской" стрижкой и выкрашенной рыжей чёлкой. И лопатки не торчат. Обычная. Незаметная. Но что-то во мне всегда находили такое... необычное, притягательное. У меня очень много знакомых именно поэтому. Я помню, как ты удивился, пролистав мой телефонный справочник - номеров там было в три раза больше, чем у тебя. Что-то во мне находили, да... Знаешь, я многих из них даже в лицо не помню, а в голове хаотично перемешались города: Петербург, Москва, Тольятти, Новосибирск, Калининград, Пермь, Псков...
Я заболела, и у меня сломался телефон. Я ужасно соскучилась, хотела приехать (просто так!), но не смогла. Маленький пугливый ребёнок во мне сказал: "Не надо". Я испугалась, не поехала, а потом грызла короткие ногти от обиды, и скучала. Конечно, я скучала. Мне кололи в вену горячий глюконат кальция. Первый раз я упала в обморок (я хотела шлёпнуться в обморок в тот день, когда впервые тебя увидела), а потом привыкла. Было приятно: от поясницы поднималось тепло, мягкой лапкой скользя снизу вверх, по всему телу, приземляясь где-то в области затылка (так же я себя чувствовала, когда встречалась с тобой взглядом). А я сидела и смотрела, как по шприцу тихо-тихо ползёт лекарство вперемешку с моей кровью, прямо по вене. К концу цикла уколов на моих руках не осталось живого места - всё было в следах и синяках. Наверное, моё сердце такое же - избитое, исколотое.
Почти месяц тогда прошёл, я сидела, пила горький чай с лимоном и вспоминала твоё лицо. Знаешь, я не могла тебя вспомнить, хотя никогда не жаловалась на зрительную память, скорее наоборот. Странно, я так плохо тебя запомнила. Наверное, потому, что не смотрела тебе в лицо, в глаза, когда говорила с тобой, опускала глаза, едва скользнув по тебе взглядом. Выколола бы себе глаза за такое кощунство! Честное слово, так бы и сделала, если бы не жалела себя. Мне на самом деле было себя жалко, впервые в жизни мне было жалко саму себя, хотя я никогда никого не жалела - жалость убивает, и, чтобы помочь человеку, нужно быть хирургом с твёрдой рукой. Я себя унижала, выдавливала себя по капле. Впервые в жизни я так сознательно уничтожала себя, закрыв глаза и пустив по венам раздавленное счастье.
Я вижу цветные сны. Я люблю свои сны - они всегда абстрактные, бессюжетные, словно картина, написанная небрежными яркими мазками. Нет чётких линий, нет места и времени, только эмоции. Каждую ночь я ложилась и просила о том, чтобы ты мне не снился. Мозг исправно выполнял мои просьбы. Не знаю почему, но я не хотела видеть
тебя слишком часто. Может быть, именно поэтому ты мне так плохо запомнился.
Я так странно себя вела, помнится. Я никогда не думала о том, что навязываюсь, например, когда кому-то звонила или что-то вроде того. А когда с тобой познакомилась, боялась позвонить лишний раз, потому что мне казалось, что я навязываюсь. Я, кстати, так ни разу тебе и не позвонила. Нет, я не мучаюсь угрызениями совести, ничуть. Наоборот, я считаю, что правильно поступила, мне кажется, так должно было быть. Я не могла собраться с духом, каждый раз придумывала отговорки и предлоги, чтобы не звонить тебе, не позволять рукам браться за трубку. Успокаивала себя: "Тебе это не нужно, не делай глупостей, в жизни столько хорошего, зачем тебе это?" И мне всегда удавалось себя уговорить - я всегда была в ладах с собой.
Однако я сама себе противоречила. Мне тогда показалось, что я влюбилась впервые. Дёргалась от каждого телефонного звонка, долго-долго собиралась, когда нужно было ехать к тебе. В то же время думала, что всё это не более чем глупости, капризы моей творческой натуры, измена принципам. Я даже девушку пыталась себе найти, чтобы отвлечься - безрезультатно. Ужаснее я себя никогда не чувствовала: злилась, плакала, кусала ногти, уничтожала себя, потом уговаривала, успокаивалась. Страшное время. Ты даже представить себе не можешь, как мне тяжело было. Да и сейчас нелегко, поверь.
Я думала, что ты - это всего лишь стимул для того, чтобы писать больше стихов и рассказов. Да, так оно и получилось. Я писала короткие, вымученные рассказы, писала на одном дыхании, едва ли не с закрытыми глазами. Я выдавливала из себя с кровью строчки своих стихов, написанных на оголённом нерве.
С другой стороны, я была счастлива. Пусть совсем немножко, но счастлива. Я думала, что нашла цветущий папоротник - свой клад, которым являлся ты. И всё ждала чуда. Чуда не произошло. Я просто решила для себя, что сюрпризов больше не будет. И хотя я тихо радовалась, когда ты звонил, но мне тяжело было говорить, я выдавливала из себя слова, говорила нарочито сухо и бесцветно, грубила намеренно, пыталась казаться высокомерной. Конечно, это должно было тебя отпугнуть, и я иногда спохватывалась, отшучивалась. Я жду, когда ты забудешь и перестанешь мне звонить. Оставь, сотри и забудь мои телефоны, пожалуйста. Нет, не надо. Даже дышать тяжело. Зачем я всё это говорю? Я всегда говорю гадости, когда вижу хорошее отношение, симпатию к себе. Меня бросают. Нет, не бросают - выгоняют. С руганью, с криками. И я рву на себе волосы, потому что прекрасно знаю, что в очередной раз поступила не так, как НАДО. Сколько людей обо мне заботились, любили, а я своим поведением заставляла их себя ненавидеть. Сейчас я не хочу этого, потому что ты - МОЙ человек, я не хочу просто так тебя отпускать, я боюсь. Не хочу, но по привычке поступаю так, как сто раз поступала, обжигаюсь, как уже сто раз...
Я слабая, раз не могу с собой совладать, заставить себя саму в себя поверить. Я хочу попросить тебя мне помочь, но не могу, отворачиваюсь, заставляю тебя себя ненавидеть. Я не думала, что я НАСТОЛЬКО противоречива. Я не думала, что смогу так влюбиться. Так, когда не ешь, не спишь, ни о чём не думаешь, нервничаешь.
Кто меня заставит поверить в себя? Никто, наверное. Мне самой тяжело с собой ужиться, а что уж говорить про других...
Папоротник не может цвести. Точнее, невозможно найти цветущий папоротник. Я думала, что нашла его. Но сюрпризов не будет. Я не верю в чудеса. Это не на самом деле так. Просто я себя убедила...
29.11.2005 (написано в период, когда автор впервые за три года одиночества влюбилась)
ЏЕкатерина Фришманн
Soundtrack
ATHLETE "Wires"
you got wires, going in you got wires, coming out of your skin you got tears making tracks I got tears that are scared of the facts
running down corridors through automatic doors got to get to you got to see this through I see hope is here in a plastic box I've seen Christmas lights reflect in your eyes
you got wires, going in you got wires, coming out of your skin there's dry blood on your wrist your dry blood on my fingertip
running down corridors through automatic doors got to get to you got to see this through first night of your life curled up on your own looking at you now you would never know
I see it in your eyes I see it in your eyes you'll be alright
I see it in your eyes I see it in your eyes you'll be alright Alright
running down corridors through automatic doors got to get to you got to see this through I see hope is here in a plastic box I've seen Christmas lights reflect in your eyes
down corridors through automatic doors got to get to you got to see this through first night of your life curled up on your own looking at you now you would never know