Мне кажется, что мы вместе много-много лет. Именно вместе, рука об руку, сплетённые пульсами и венами. На самом деле прошло так мало времени. Так мало, что я боюсь не успеть сделать для тебя ещё что-нибудь, чтобы ты могла мною гордиться. Мне кажется, что я ещё не узнала тебя до конца, не исследовала все квадратные сантиметры твоего идеального тела, не узнала твой вкус, запах, цвет. Каждая встреча с тобой - первая. Каждый раз я узнаю тебя заново.
Мы встретились взглядами. Я сидела за барной стойкой и накачивалась спиртным, а ты танцевала прямо передо мной, и мне казалось, что нет никого, кроме нас, и ты танцуешь для меня одной. Я не слышала музыку, ритм отстукивало моё сердце. Оно такое огромное, кровавое, пульсирующее - я и представить не могла, что вот так просто могу отдать его тебе в постоянное пользование. А ты и не спрашивала. Ты просто отняла его у меня, забрала в свои красивые руки, и оно больше ко мне не вернулось. Оно предпочло греться у тебя на руках, купаться в твоей ауре. Оно теперь навсегда с тобой. Оно срослось с твоим, и если оторвать его, оно умрёт, потому что не сможет больше дышать.
Ты - актриса. Я ни разу не видела, как ты играешь в театре, но свою роль в жизни ты играешь превосходно. Я наслаждаюсь действом, где ты в главной роли, а я исполняю роль второго плана. Но это только ты так думала. Я не привыкла быть в тени кого-либо, я всегда загоняла в тень. Но появилась ты, и обезоружила меня. Я пробовала бороться, и мы стали на равных. Мне нравилось это равноправие, равновесие, равновеличие. Мы просто жили. Не вдвоём, но всегда вместе. У меня был бой-френд, у тебя гражданский муж, с которым ты жила 4 года, но мы всегда были вдвоём. Постоянно, каждую секунду. Потому что моё сердце всегда было с твоим, ты его так и не отпустила.
Мы могли расставаться на очень долго. Но я никогда по тебе не скучала, я постоянно чувствовала твоё присутствие. Даже когда мы с Ксавье занимались любовью, ты была незримым свидетелем, ты всегда была третьей в нашей постели, хоть я и старалась не думать о тебе. Он замечал, что я сама не своя. Он говорил мне, что у меня глаза будто стеклянные, губы сухие, неспособные целовать, и говорю я не своим голосом. А это всё ты. Ты забирала из меня жизнь, высасывала до последней капли, и в отъезде любила мой портрет в полный рост в своём воображении.
Я никогда не встречала тебя в аэропорту или на вокзале. Мы никогда не созванивались, не предупреждали друг друга о приезде. Мы просто сталкивались где-нибудь в городе, стояли, друг напротив друга несколько минут, а потом бросались друг другу в объятия прямо на людях, не стесняясь абсолютно никого.
Это не любовь, нет. Это одержимость, зависимость - что угодно, только не любовь. Ты в гораздо большей степени эгоистка, чем я. Ты ещё и очень сильная, раз сумела забрать из меня всё живое. Я, наверное, очень глупо ошиблась, сказав, что я люблю тебя больше себя. Ты этим очень умело воспользовалась - не спросив, забрала у меня самое ценное, что есть.
Несмотря на всю очевидность того, что никакой любви между нами нет, мы очень мило любили друг друга. Везде, где только можно и нельзя. Чаще всего на пустых квартирах твоих знакомых. Я рисовала тебя, путешествуя кисточкой по всем закоулкам твоего гибкого, как глина, тела. Я всегда рисовала тебя в цвете, потому что ты никогда не была чёрно-белой, ты всегда представала разной, цветной, радужной. Ты - самое прекрасное создание, которое я когда-либо видела в своей жизни. Ксави об этом не знает, а если бы узнал - утопился бы в Неве оттого, что ущемили его самолюбие. Я прятала твои портреты у себя в мастерской, и время от времени доставала их, чтобы почерпнуть вдохновение из твоего образа. Я смотрела на плавные линии и изгибы, и откуда-то снизу, с самого дна, поднималась обжигающая волна, и разливалась по всему моему телу. Я вспоминала вечера, проведённые в непосредственной близости от тебя, плавно перетекающие в ночи, и готова была работать неустанно сутками. Я заряжалась от тебя энергией, невероятной, пульсирующей, бьющей, как фонтан. Ты стала моей любимой музой, моим источником вдохновения. Я любила тебя уже за это.
Мне приходилось постоянно тебя изучать, приспосабливаться к тебе. То ты была неприступная, то просто неживая, то игривая, то гиперактивная. Ты переливалась всеми цветами радуги, каждый день ты меняла цвет, мне кажется, что меняли цвет даже твои глаза. Вкус твоих поцелуев тоже всегда был разным, и это совершенно не зависело от того, что ты перед этим съела или выпила. Ты веселилась каждый раз, когда я пыталась угадать, какой вкус будет на этот раз, прежде чем проникнуть кончиком языка в открытые створки твоих губ. А мне было весело, когда ты пару раз порывалась обследовать с помощью своего языка мою глотку, а я выталкивала его обратно.
Наши отношения были построены не на взаимоуважении и даже не на нежности, а на звериной дикости, и желании, что странно для отношений между женщиной и женщиной. Каждый раз мы набрасывались друг на друга, как дикие звери, готовые разорвать друг друга, съесть друг друга, целуясь, проглотить без остатка. Потом, облизнувшись, промокнуть салфеткой губы и блаженно потянуться - вкусно.
Ты разделывала меня ножом и вилкой, я же, плюнув на приличия, разрывала тебя руками. Кому из нас было больнее - один Господь Бог и знает, но блаженство было обоюдным.
Я собирала твои огненно-рыжие волосы с подушек, и бережно складывала их в бумажный конверт. Это мои трофеи. Ты забрала у меня всё - я тоже имею право иметь хоть что-то от тебя. Ты об этом не знаешь. Если бы знала - гневу твоему не было бы предела. Ты считаешь, что имеешь право на всё и на всех. Действительно, такой как ты, позволено всё. Никто тебя не осудит.
Ты забирала мои вещи: одежду, книги, кассеты - всё, на что падал твой взгляд. Как правило, ты их потом не возвращала, а если и возвращала, то сильно подпорченными - чтобы было больнее, чтобы напомнить о себе. Я больше не беру их в руки - мне страшно, страшно за себя. Я не знаю, что я совершу, что со мной будет, если я снова вдохну твой запах, начну вспоминать твои прикосновения, поцелуи, твой взгляд. Я что-нибудь обязательно с собой сделаю, не сомневайся. Ты добилась того, что без тебя во мне жизни нет. Но и ты без меня не можешь.
Ты ревновала меня к каждому встречному. Ты всегда боялась, что кто-нибудь отнимет тебя у меня, кто-то тихо позовёт, увлечёт, и я пойду без оглядки. Но тебе не стоило бояться и переживать - я бы никогда не ушла от тебя, мне бы не пришло это в голову. Просто потому, что есть ты, только ты, и больше никого. Ты стала для меня целым миром, заслонив его ладонью, закрыв от меня. Я закрывала глаза и представляла, как ты возвышаешься над планетой, на твоих губах играет ехидная улыбка, ты закрываешь ладонью солнце, и только редкие тонкие лучи пробираются сквозь твои пальцы, и больно ранят меня, проникая почти насквозь. Мне очень больно, но я знаю, что стоит тебе лишь прикоснуться ко мне, боль сразу уйдёт. Я не стану чувствовать ничего, кроме тебя.
Ты проводила одним пальчиком по всему моему телу - сверху вниз, начиная от кончика носа и заканчивая мизинцем на ноге, доводя меня до полного исступления, заставляя биться почти в агонии. Я любила ощущение того, как ты напрягаешься всем телом, когда я целовала тебя в район ключицы. Ты могла запросто ударить меня, и мне не было больно. Я просто виновато улыбалась и, встав на колени, обвивала твой корпус руками, целовала живот - ты всё мне прощала, всё до последней капли.
Ты ничего не знала о Ксави до поры до времени. Я знала, что делаю, когда не говорила тебе о нём. Тебе не нужно было этого знать, но ты каким-то непостижимым образом узнала. Я могу себе представить бурю, поднявшуюся в твоей огромной душе - она наверняка не знала границ. Ты не могла допустить этого. Ты не желала делить меня с кем-то другим. А я...
Я металась между вами. Я люблю тебя, а к нему я питаю особую нежность, граничащую с сестринской любовью. Он прелестный маленький мальчик, нуждающийся в заботе и ласке, и только я могла обеспечить ему и заботу, и ласку. Ты никогда не поймёшь этого, я знаю. Ты видишь только свою выгоду, я прекрасно знаю, потому что сама была такой недавно. Ты не хотела делить меня с ним, ты могла бы даже убить его, если бы это потребовалось.
Но нет, ты не стала убивать несчастного. Ты сделала гораздо больнее. В моё отсутствие ты пришла к нам домой, бесцеремонно ворвалась туда, подобно урагану, смела всё на своём пути. Он всё рассказал мне, он не мог держать это в себе. Зачем ты описала ему всё в подробностях? Зачем ты рассказала ему о наших бессонных ночах и моих горячих влажных поцелуях? Он и так знает, что я не подарю ему таких поцелуев, он не дурак, он догадывался. Зачем ты сказала ему, что я принадлежу только тебе? Я понимаю, что это чистая правда, но зачем нужно было так больно ранить его, беззащитного ребёнка, в самую сердцевину? Он этого не заслужил. Но ты этого никогда не поймёшь.
Я отпаивала его успокоительным, а он рыдал навзрыд, захлёбывался в потоке собственных слёз и в унижении, которым ты его наградила. Он смотрел на меня огромными, полными слёз, отчаяния, любви и ненависти, глазами, широко открытыми. В них стоял вопрос "За что?", а я не могла дать ему внятный ответ на этот вопрос. Он качал головой. Он не обвинял меня, он не мог додуматься до этого, он говорил, что во всём виновата ты, что ты забрала меня у него. Это почти правда. Ты забрала меня у самой себя.
Вы встретились в кафе где-то в глубине города. Он посмел ударить тебя по лицу. Он импульсивный, часто совершает необдуманные поступки, но этот необдуманный поступок я никогда ему не прощу. Он не имел права даже дотронуться до тебя, не то что бить по лицу. Для меня это отозвалось самой невыносимой болью, которую я когда-либо испытывала в своей жизни.
Я больше не увижу ни его, ни тебя. Никогда в своей жизни. Вы оставили меня, вы оба оставили меня, не простив и не попытавшись понять. Я не виновата, что люблю вас обоих. Но ты...
Я навсегда останусь с тобой. Ты никогда не избавишься от моего незримого присутствия, от моего неслышного дыхания и улыбки - я буду до конца дней преследовать тебя. С тобой моё сердце - всё ещё горячее и пульсирующее. Ты не отдала его мне, ты ушла вместе с ним, навсегда оставив меня с зияющей дырой внутри себя. Моё сердце всегда будет биться рядом с твоим до тех пор, пока оно не остановится. Мы всегда будем вместе.