Мы много времени теперь проводили с Евгенией, гуляли и выгуливали Джульбарса, после мультиков, которые повадились смотреть все вместе, втроём. Она рассказала, как она стала Марией-Магдалиной, с чего все это началось, я, и наш пес внимательно слушали.
День первый.
Евгения привычно поправила маску. Они всегда страшно ее бесили - натирали уши, путали прическу, иногда портили макияж и вообще, постоянное ношение маски оставляло для понимания эмоций окружающих людей только глаза. Ну и курить на ходу, конечно, стало трудновато. Это бесило. Курить она бросала, разумеется, с нынешними ценами на сигареты, штрафами за курение и последствиями очередного штамма это было очень дорого как для кошелька, так и для здоровья. Она уже полтора часа сидела и периодически, то со своего ноута - отличного игрового, брательник выбирал еще до ковида, то с планшета или телефона пыталась выйти на связь ну хоть с каким- то сайтом, ну хотя бы с самим рабочим сайтом сотовой сети. Хотелось свежих актуальных новостей. Телевизор и радио передавали исключительно старые записи музыкальных каналов. По нулям. Спустя еще полчаса связь пропала окончательно, просто отрубилась, а когда Женя постучала соседке, с вопросом как у той с сетью, то получила ответ, что у нее в семье не работает ни-че-го. В семье Анны Павловны трое сыновей, как сговорившись, использовали разных сотовых операторов, и все не работали.
В этот момент Женя впервые остро почувствовала неладное. Надвигалось что- то очень нехорошее. На телефон не пришло даже опостылевшее за последний год, но все - таки немного успокаивающее сообщение от МЧС.
Раньше, в прошлой жизни, они были о плохой погоде, шквальном ветре, гололеде. Теперь - о закрытых районах, временных локдаунах, местах, где можно сделать прививку, об общественных работах за продукты, о сборах волонтеров на работы где заодно покормят. Иногда приходила информация о действиях по карантину в домах или районах, запрете выезда из города, тысячах разного рода неприятностях, которые не могли больше воспринимать как приключения. В квартире давно, еще при родителях , давно уехавших на Бали, оставив близнецам квартиру "на растерзание" и старенькую "Ладу" на "добивание", был сделан запас воды, продуктов, батареек, мусорных пакетов, и даже небольшая солнечная батарея с аккумулятором. Батарею купила впрочем, сама Женя, аккумулятор - брат. Аккумулятор он купил примерно за неделю до того, как раздолбил таки окончательно отцовскую машину. Чем лишил Женю, так нужного сейчас средства передвижения скотина такая.
Девушка вышла на балкон, и посмотрела на вечерний город. Пейзаж был мерзопакостный, осенний. Двор с давненько не вывозимым мусором, причем с недавних пор, мусор выносили туда по старинному, в ведрах потому что мусорный пакет штука ценная и нужная и выбросу не подлежит. На душе было муторно и тоскливо. Ее последние романы давно скончались в локдаунах, самый последний бойфренд, мимолетное увлечение, очень милый парнишка, умер от одного из быстрых штаммов. Она поплакала, погоревала, даже брату звонила во Вьетнам, чтоб поддержал. На похороны не смогла пойти - не пускали власти теперь никого на кладбище. Большой любви не было, но она была привязана к нему, иногда скучала. Оставшись в одиночестве, выживала морально за счет переписки с родителями и братом в сети. На Бали было тоже не очень, во Вьетнаме у брательника творилась какая-то дичь с иностранцами.
В этот момент, напоследок мигнув, отключился свет. Женя, еще не знающая, что это навсегда, как то отстраненно смотрела, как гаснут огни в городе. Чувствовала надвигающуюся страшной волной панику, но решила задавить ее действиями. Проверила аккумулятор, чуть дрожащими руками, тут же строго приказала им не мандражировать, а потом пошла в ванную и, заткнув слив, предварительно обмотав полиэтиленовым пакетом пробку для лучшей изоляции, включила воду. Какое - то время еще будет идти вода, запас не повредит. Продолжая бороться с нервным настроением, прошла строго по методичке давным-давно прочитанной в сетевой литературе. Кроме набора воды, пока есть еще напор в трубах, там советовали отключить все электроприборы, ревизовать запасы еды и специй, соли, сахара, собрать все документы в тревожный рюкзак и положить в прихожей средства самообороны.
Евгения строго следовала методичке. Это немного помогало справиться с нервами. Когда ванна наполнилась, она последовательно наполнила все емкости в квартире, даже бабушкину, любимую хрустальную салатницу.
День третий.
Жене нравилась эта квартира. Когда то она делила ее с братом на двоих, пока тот не умотал на далекие юга, в давно и нежно любимый им Вьетнам. Жить и работать там, ему было значительно приятнее, чем в средней полосе, Костя всегда любил солнце и морепродукты. Родительская трешка была комфортна и хорошо обставлена, домашняя техника в хорошем состоянии. Вид из окна третьего этажа, южная сторона, небольшой старенький, советский еще, парк неподалёку. Радуясь солнечному дню, она поставила подзаряжаться аккумулятор для планшета - на ноут его, к сожалению, не хватало. Зато теперь, когда делать было совершенно нечего, можно целыми днями читать на небольшом балконе, сидя в стареньком кресле, кутаясь в ещё мамино потёртое ватное одеяло. В планшете было навалом книг. Она дочитала всего Круза - ей нравилось описание апокалипсиса в Российской реальности. Потом прочла махом и объемные фанфики питерского писателя, действия происходили в северной столице, было забавно узнавать знакомые и милые сердцу места - Женя всегда любила этот город революций. Да и действие у современных авторов постапокалипсиса, в основном происходило в Москве и Подмосковье - было интересно посмотреть на другие варианты организации людей при общих заданных условиях. Книги ложились, что говорится "в строку". Было очень похоже на происходящее, разве что зомби не бегали по улице. Костя всегда смеялся над ее любовью к фантастике. В его комнате, в отличие от Жениной, на полках стояла не фантастика. Там криво стояла на полках, безумная мешанина учебников из института, детективов, откровенного литературного мусора и дедушкиной большой советской энциклопедии. Правды ради надо сказать, что Костя не поощряя ее увлечение, все- таки покупал в подарок фигурки фентези персонажей, элементы фанбазы целой прорвы фантастических сериалов и плакаты из той же тематики. Как там этот оболтус теперь? Ждать теперь электричество и связь?
В городе тем временем, творилось мутное и настораживающее. Она заметила дымы пожара в соседних районах.
Иногда были слышны сирены, по звуку непонятно какие - пожарные, полицейские или скорой помощи. Когда ночную тишину разрывали еле слышные выстрелы, Женя сразу же гасила свой маленький светодиодный светильник, несмотря на плотно задернутые шторы. Не хотелось никоим образом привлекать к себе внимание. Соседка с семьей обходилась свечками, и девушку это немного беспокоило - потенциальный пожар, как - никак.
Она, наконец, дочитала последнюю часть ленинградского фантаста, и закрыла файл "Мы из Кронштадта".
Наверное, стоит пройти прогуляться, пока стоит хорошая осенняя погода. Оделась, нацепила братнины берцы, кожаную куртку, немного постояв в дверях, вынула из тумбочки братову же финку и положила в карман. Береженого бог бережет, не береженого патологоанатом разберет. Прихватила деньги и рюкзак, похвалив себя, что сняла с карточки всю наличку еще две недели назад, когда перебои с электричеством только начались. Надев опостылевшую маску и перчатки, вышла, как следует, заперев квартиру, потом спустилась по лестнице и толкнула тяжелую дверь подъезда, с неработающим электронным замком. Заходи, кто хочешь в подъезд, твори что хочешь - безобразие. Это был еще один фактор который беспокоил Евгению, но не так сильно, как то, что по - прежнему не было никаких новостей по обстановке и распоряжениям властей. Два дня назад по улицам разъезжал автомобиль, сообщая по громкоговорителю, что перерыв в электропитании и водоснабжении скоро будет устранен. "Всем рекомендовано сидеть по домам, не допускать панику, ситуация под контролем". Вот слово "паника", Женя особенно не любила. Как только кто- то, особенно власть имеющий, начинал говорить - "Не надо паники!", значит, все. Капец близок. Мы плывем на Титанике, значит.
Сразу же бросилось в глаза, что машин во дворе мало, наверное, многие разъехались. Перед соседним подъездом громко засигналила только что припарковавшаяся машина. Через минуту - ровно столько заняло время на прикуривание первой сигареты и вычисление самой чистую лавочку , на которой можно отловить последние осенние солнечные лучи и зарядится витамином Д - из двери вышла женщина с девчонкой, лет тринадцати на вид, нагруженные как половина каравана бедуинов, и стала запихивать в багажник весь свой скарб. Мужик, вылезший из-за руля, принялся помогать, занимаясь откровенным тетрисом. Девочка безучастно жевала жвачку, глядя себе под ноги. Барахла было много, машина же была самой обычной. Тетка, было, вытащила из недр дома пару объемных цветочных горшков, но под молчаливым взглядом мужика, (Женя даже пожалела, что не видит выражения его лица), поставила их у подъезда на лавочку. Нервно окликнув безучастную девочку, женщина нырнула обратно в подъезд, на что дядька уже просто сплюнул на асфальт и опять скрылся в машине, распределяя и упихивая имущество. Наконец последние сумки были впихнуты, на колени жене и дочери с трудом, усевшимся в переполненную машину. Когда тронувшаяся машина проехала мимо Евгении, та мимоходом заметила, что девочка на переднем сидении почти скрыта большим синим рюкзаком, практически закрывавшим ей обзор. Ну и правильно. Нечего тут больше смотреть в этом городе. Решили пересидеть за городом, на даче, наверное.
Эта миниатюра под названием "Беглецы из города", снова взбудоражила девушку. Было большое желание прямо сейчас собрать вещи, и валить из города. Стадный инстинкт? Но квартиру было очень жаль бросать, прямо до слез, она любила комфорт, уют, тысячи нужных мелочей, запах дома, где она выросла с братом.
Проводив машину взглядом, Женя поднялась и неторопливым прогулочным шагом, пошла в сторону парка. Животных она никогда не заводила: жизнь была слишком неровная, а скотинка домашняя корма требует, ухода, выгула, особенно если это собака, хоть большая, хоть маленькая. Но, гуляя по парку, Женя часто общалась с собачниками и иногда играла с собаками тех собаководов - приятелей по парку, кто был не против такого развлечения для питомца.
В парке была пустота, печаль и мертвая тишина. Вялый ветер лениво мотылял желтые листья, и мусор, трава еще зеленела, но было видно, что скоро пожухнет и она. Не было вообще никого - даже мамочки с колясками пропали. Привычная когда то суета, даже во время ковида, граждане сюда ходили, держа рекомендуемую МЧС дистанцию. Она лениво попинала листья, прогулявшись по аллее мимо памятника неизвестному оленю с обломанными бетонными рогами, дошла до каменной кирпичной скамейки на обрыве, брусья с которой давно сгорели в кострах и мангалах. Мусорная куча, когда убранная активистами экологии, снова образовалась на том самом же месте из-за прорванных животными и птицами вовремя не вывезенных мусорных мешков. Непривычно было видеть парк таким унылым. Она провела тут порядочную часть детства, сначала с родителями потом с братом, не по ржавой же горке во дворе лазить?
Евгения собралась возвращаться домой, когда где- то, относительно недалеко, прозвучала автоматная очередь. Потом еще одна и ей ответили, а может, и поддержали хлопки выстрелов, похожие на ружейные.
Похоже, теперь точно пора домой, подумала она, и быстрым шагом двинулась от парка , но буквально через десяток шагов, выйдя из потрепанной осыпавшейся и чисто символической арки ворот , услышала очередные выстрелы. На этот раз гораздо ближе. Юркнув в кусты, еще покрытые желтой листвой, чуть не вляпавшись в старое дерьмо, девушка затаилась, не решаясь покинуть даже такое эфемерное укрытие. Метрах в ста слева по дороге проехал ворочающий толстым стволом пулемета БТР, за ним два крытых грузовика, военной окраски, и уже следом четыре фуры с эмблемой торговой ритейловой сети магазинов у дома. В машинах были открыты окна кабин, и из них тоже торчат оружейные стволы. Интересно это они стреляли, или по ним?
Подождав какое - то время для надежности, Евгения быстрым шагом, добралась до дома, и только захлопнув и заперев свою дверь, немного успокоилась. Что- то еще ее тревожило, она сама не понимала что. И только минут через 20, окончательно успокоившись, поняла, что ее напрягло, пока она поднималась по лестнице - запах разложения, слабый, еле слышный, на площадке второго этажа.
Проверка запасов заставила крепко задуматься. По уму, еды и воды еще хватит на неделю как минимум, может быть на полторы. Вызывало беспокойство, как заваривать быстрого приготовления еду, точнее - как кипятить для нее воду. Спиртовка, которой Женя пользовалась, еще дедушкина, требовала топлива. А вот его-то оставалось совсем мало. Ну, хорошо, есть еще джин и водка, по две бутылки. Может сработать, кстати. Допустим "лапширак" можно погрызть, запивая водой, и так. Тушенку и рыбные консервы есть холодными. А вот рис всухую - это не очень вкусно и питательно (да и не особо полезно). Возможно, переезд на дачный участок или в коттедж - хорошая идея, ведь там можно готовить на печке или вообще во дворе на мангале, но проблема в том, что дачи у нее не было. Друзья девушки, брата или родителей, возможно, приняли бы ее у себя, но как с ними договорится, ведь связи то нет. Она поняла, что крупно протупила с отступлением из города. Отопление так и не включили, значит, в квартире скоро станет совсем холодно. Что-то подсказывало, что если не включится отопление и свет до заморозков, то и не факт что включится вообще. Хотя до зимы еще дожить надо. Ходить в парк и там, на костре готовить и греется заодно? Не вариант. На свет огня может и прийти кто жадный до халявной еды и секса.
Надо сесть и обдумать это всё как следует еще раз.
В любом случае, стоит проверить, как обстоит дело с выездом из города. Те коттеджи знакомых, где она бывала, она в принципе могла попробовать посетить и пешком. Не в одном, так в десятом месте она найдет компанию к которой сможет присоединится, или займет пустой дом.
До моста в область было недалеко, четыре квартала по прямой через дворы, до вечера можно успеть. Бездействие начинало нервировать, потому она снова поднялась, намотала на шею шарф и выскользнула за дверь. На втором этаже все так же сладковато пахло разложением, на первом в угловой квартире навзрыд плакал ребенок, Мать, (наверное, мать, врядли бабушка, судя по голосу) уговаривала, что надо немного потерпеть и еда скоро будет, папа принесет с работы. Какой такой в нынешнее время работы? Ну, может, папа на службе, которую не прикрыли нокдауном. Полиция там, медицина, пожарные, коммунальщики, чиновники какие-нибудь, на худой конец. Хотя, чиновник высокого ранга в их доме жить не стал бы, а мелких выгоняли в изоляцию, как и всех остальных обывателей.
По дороге к мосту стало очевидно, что машин во дворах почти нет. Наверное, много кто уже уехал, не то что Женя. Поодаль привлекал внимание дом со следами недавнего пожара, но его, похоже, успели потушить, еще работавшие на тот момент пожарники. Как их туда вызвали, интересно? Связи-то нет уже несколько дней. Все магазины стояли закрытые, некоторые со следами взлома. Женя подумала заглянуть внутрь, но решила не останавливаться - сейчас не время приключений искать, может, на обратном пути. Показавшийся впереди мост заставил замереть в озадаченности. Большое пространство вокруг было огорожено бетонными блоками, оставленный узкий проезд заставлен огромной очередью из машин набитых людьми и вещами. Парочка грузовиков - газелей разбавляла натюрморт из разноцветных легковушек всех мастей. Бродившие вдоль машин люди выглядели озадаченными.
На въезде на мост стоял самый натуральный блокпост из таких же бетонных блоков, рядом располагалась импровизированная стоянка. Там, то ли ждали своей очереди, то ли, уже досмотренные, стояло несколько машин, тесно прижатых друг к другу.
Девушка приблизилась к колонне ожидающих проезда машин, пропустила мимо себя тройку велосипедистов с огромными рюкзаками за спиной, и подошла поближе к блокпосту , впрочем ровно до большого фанерного листа, кое-как приделанного к бывшей остановке, на котором было четко указанно, что дальше стоит идти только по предъявлению паспорта и сертификатов о прививках. Эти бумаги она оставила дома, потому решила просто понаблюдать со стороны. Нашла себе лавочку, с хорошим обзором присела и с добрых тридцать минут внимательно, как она отлично умела, наблюдала, как очень медленно, "в час по чайной ложке" эта самая очередь двигалась. За прошедшие без малого полчаса, по мосту проехало едва ли пара машин. Пешеходы и велосипедисты шли относительно свободно, но их было очень мало. За тоже самое время прошло не больше семерых.
Не самый плохой вариант. Хотя и не очень оптимистичный. Сложилось впечатление, что полицейские на блокпосту, все как один с автоматами и в форменных респираторах, ведут себя крайне развязно. Парочка охранников пьяно пошатывалась, весьма условно контролируя территорию. Один вообще наблевал, отойдя в сторонку (интересно, что он тут способен наохранять в таком состоянии?). Третью в очереди, показавшуюся, видимо, подозрительной машину, распотрошили полностью, после чего владельцы печально запихивали свое имущество обратно, тихо переругиваясь между собой. Жене показалось, что какие - то сумки постовые отнесли к автобусу, выполнявшему не только роль перекрывавшую дорогу заграждения, но и штаба блокпоста. Запрещёнка или налог на выезд? Удивительные дела здесь творятся посреди бела дня. Утрата жесткого контроля от начальства была очень заметна.
Девушка поднялась, собираясь уходить, когда крики на мосту заставили ее обернутся. Прямо на въезде водителя третьей машины, лежащего на асфальте, били ногами двое полицейских, третий угрожал испуганно сжавшимся в машине пассажирам.
Женя ускорила шаг, и скрылась за поворотом - незачем привлекать к себе лишнее внимание в такой ситуации. Беспредел, творившийся вокруг, взывал недоумение и непонимание - неужели долгий карантин заставил людей настолько озлобиться? И как она могла пропустить эти метаморфозы, сидя в своей "крепости"?
Внезапно де-то позади послышалась автоматная очередь. Обернувшись, девушка увидела, что машины разворачивались и уезжали от блокпоста со всей возможной скоростью - там явно творилось нехорошее.
В сумерках, сидя на балконе и наблюдая, как закипает на спиртовке стальная литровая кружка с водой, она думала, что же делать дальше. Вариант добраться до дачи знакомых выглядел теперь куда сложнее и опаснее, чем казалось утром.
Она прошла к продуктовому шкафчику на кухне и достала бутылку джина. "На сухую" здравые мысли в голову приходить отказывались. Не очень помогли и так сказать "влажные" размышления четно говоря. Ну, хоть стресс немного сняла, в обмен на головную боль.
День пятый.
Евгения грустно смотрела на спиртовку. Несмотря на все варианты, вопреки веселым и занимательным опытам, когда- то успешно проводимым в барах в разгар веселья, спиртовка на водке отказывалась работать. Может быть, дело было в водке, может в фитиле, может быть в ручках из попы.
По-хорошему говоря, сидеть дома становилось невыносимо. Намертво забилась канализация, стояк оставшиеся в доме люди меньше чем за неделю превратили в полный ужас. Женя следила за сливом, используя воду из тазика в котором мылась. Это был непростой трюк, но вода, разведенная в большой кастрюле кипятком из всё той же литровой кружки, была более- менее теплая, а гигантская губка, в общем, успешно, справлялась с задачами гигиены. Но, к сожалению, энтропия побеждала. Питьё заканчивалось, спиртовка больше не работала, осенняя погода не позволяла заряжать аккумулятор от солнца. В квартире становилось холодно.
Теперь стрельба слышалась в городе каждый день и каждую ночь. Всё чаще и яростнее. Редкие одиночные выстрелы звучали особенно страшно. Сквозь дверь слышала как в подъезде, постоянно доносились шум и крики, а вчера, видимо, выламывали дверь этажом выше. Она, было, выглянула на площадку, но резко одёрнула себя и дальше тревожно прислушивалась к звукам, прижавшись к двери изнутри. Было жутко. Могли прийти к ней - и что тогда ей было делать? Оружия дома не наблюдалась, а сил еда ли хватило бы, чтоб справиться с разъяренными мужчинами, да и подростками, в общем, тоже.
Запах гниющего мяса снизу, со второго этажа становился все сильнее, ощутимо отравляя воздух квартиры, женя была не уверена что сможет заснуть сегодня. Его несколько перебивал запах дыма с улицы - в городе вспыхивали пожары один за другим, Как минимум один столб дыма поднимался недалеко, за соседними новостройками, несколько клубились в удалении соседних кварталов. Люди грелись в современных домах средневековыми способами, а это было очень опасно.
Делать было нечего. Соседка с сыновьями вчера собрались и ушли в неизвестном направлении, даже не попрощавшись. Впрочем, Женя была этому даже немного рада. В доме царила вонь и тишина. Никаких объявлений на улицах больше не транслировали. Чего еще было тут ожидать, Евгения сама не могла себе аргументировано объяснить.
Она целый день собирала рюкзак, примеряла его на спину делала несколько шагов, и снова перекладывала вещи в нём - поудобнее, полегче, и так, чтобы ничего не гремело. Кое - что она разложила по карманам рюкзака, кое - что прицепила снаружи. Было решено пойти ночью. Отсутствие уличного освещения играло ей на руку, темно-синий рюкзак, черный кожаный теплый плащ, перчатки позволяли неплохо слиться с накрывшими город тенями. Женя собралась, перекрыла краны, закрыла окна, присела на дорожку по старой привычке и захлопнула за собой дверь квартиры, надеясь, что скоро сможет вернуться. Пусть не завтра, но обязательно. Родительский дом и воспоминания держали крепко, она чуть не заплакала, закрывая дверь. Замок закрывать не стала, ключи спрятала на антресоли. Открытую дверь не будут ломать.
Спускаясь по лестнице, девушка прислушивалась к происходящему в подъезде.
Дом за последние три года потерял много жителей в ковиде, но городская программа активно переселяла в квартиры без наследников новых жителей из старых и ветхих дворов. Городской крематорий трудился без остановки, утилизируя горожан. Это работало только с квартирами совсем без хозяев и породило целую группу "квартировладельцев" с тремя четырьмя городскими квартирами. Процедура небыстрая, городские юристы работали не торопясь, но вымершие квартиры заполнялись людьми. Сначала из городских домов, а когда власти осознали масштаб убыли "электората"- квартиры стали выдавать и жителям ближайших к городу поселений.
На втором этаже она, наконец, решилась и заглянула в квартиру, из - за которой провонял весь дом. Она не очень могла самой себе объяснить, зачем она это делает, но полураспахнутая дверь в коридор была совсем рядом. Поправив маску, аккуратно приоткрыла дверь, прислушалась и вошла внутрь. Любопытство сгубило кошку как говорят.
Маленький китайский фонарик, на котором скотчем был приделан цилиндр от туалетной бумаги, мазнул лучом по стенам соседской прихожей. Луч от таких преобразований стал очень узким, и не выдавал ее присутствия в темноте. Запах стал сильнее, заполнив ее лёгкие и осев на одежде, не хотелось провонять тухлятиной. Коридор с разбросанными вещами сменился комнатой. Старая мебель была вся перевернута, по ковру были разбросаны вещи и хрустальная посуда из раскрытого серванта. Здесь явно жил кто- то старенький. В углу даже стоял знаменитый стол раскладушка из ДСП, на нем небольшой телевизор с выпуклым кинескопом. Жене бросился в глаза лежащий у порога комнаты, раздавленный тяжелой ногой, завернутый в целлофан пульт от телевизора.
На кухне обнаружилась причина ужасающего запаха. В углу, между столом и холодильником, лежало тело старушки. Женя ее видела раз шесть всего, та ходила кормить голубей на угол дома, а в остальном, видимо, вела замкнутый образ жизни. Разбитое окно осыпало тело крошевом из стекла, холодный воздух тормозил разложение. Как ни странно не было мух, хотя девушка их подсознательно ожидала увидеть. На ум пришли ужасные летние репортажи из других более пострадавших городов России. Квартиры с людьми, умершими от быстрых штаммов, или просто не дождавшихся врачей. После вскрытия таких квартир, подъезды и дворы просто кишели мухами. Половина веса трупа - это насекомые, которые вылупятся из личинок. Представьте себе тридцать - сорок - пятьдесят килограмм мух. Бррр, гадость! Женя и так хотела блевать, а тут ей вообще пришлось опереться на стену рукой. Отвращение, животный инстинктивный ужас и страх нападения убийц старушки, гнали ее из квартиры прочь. Она трижды пожалела, что сюда сунулась.
Было непонятно, отчего именно умерла эта женщина, но, судя по всему, ее просто оттолкнули к окну. Скорее всего, ударилась головой, или сломала шею. Кости у стариков хрупкие. Женя надеялась, что старушка умерла мгновенно, не хотелось думать, что она сломала бедро и мучительно умирала тут несколько дней подряд без возможности позвать на помощь.
Кухня была вывернута наизнанку, все шкафы, и шкафчики, были открыты и пусты, духовка распахнута, дверца наполовину вырвана из пазов. Даже древняя хлебница, деревянная с выжженными узорами, была раскрыта и сброшена на пол. Кто- то вломился сюда, убил старую женщину и забрал все ее запасы еды. Женя знала, что старые люди по привычкам запасливы, и, видимо, не она одна. Старики и дети всегда были легкими жертвами, даже в мирное время.
Она вышла, не закрывая за собой дверь. Она почти выбежала, и ее едва она успела сдернуть маску, стошнило на ступеньки лестницы. Мысль в голове была только одна - бежать, бежать и еще раз бежать отсюда. Завтра или сегодня вечером на месте этой соседки может быть она.
Двор она оглядывала несколько минут. Совсем не осталось машин, разве что старая черная "волга" на давно сдутых колесах, но она здесь и так всегда стояла, как памятник ушедшей эпохе. Сначала стоит проверить, как там мост, ведущий из города в область. Пропускают ли там вообще людей - на этот раз у нее с собой были все ее вещи и все документы.
Если двигаться осторожно мимо пустых дворов и домов, можно избежать лишних неприятностей. Давешний магазин теперь стоял не просто открытым, а еще и с выбитыми окнами. Вдвойне открыт, так сказать. Теперь точно там искать нечего, все ценное или забрали, или уничтожили. Сожаление о упущенной возможности поживится, даже пусть и подметая рассыпанное и смешанное пшено на полу магазина, посетило ее. Крупу можно промыть в конце концов. Тишь и глухая темнота во дворах пугала до дрожи в коленках, не было слышно ни звука моторов, ни музыки, ни голосов. Фонариком она не пользовалась, даже спотыкаясь на пошарпаном асфальте. Город оказался очень тихим местом без людей. Дворы обзавелись тихим, едва слышным эхом. Птиц тоже слышно не было почти, разве что орали на уже близкой реке горластые чайки. Женя порадовалась, что, несмотря на облачность, дождя не было. Зато вовсю гулял ветер, пока еще не пробирающий до костей, но обещавший что доберется до нее.
Давешний блок пост на мосту сегодня выглядел еще мрачнее.
И проблема была не в нескольких сожженных машинах, которые чем - то мощным сдвинули к берегу так, что часть свалилась почти к линии воды. И не в том, что сам въезд на мост представлял из себя теперь, сплошной бетонный забор высотой в полтора метра, поверху усиленный колючей проволокой. В бетонных блоках верхнего ряда были оставлены щели. Пугало то, что на самом мосту за бетонным забором стоял самый настоящий БТР. Для проезда оставалось место, на уровне блокпоста, перекрытое толстой стальной трубой, установленной на двух самодельных ежах-рогатках, сваренных из такой же трубы. Не мост, а укрепленное военное сооружение. На трубе шлагбаума, была видна с трогательной заботливостью хаотично намотанная в несколько слоев киперная красно-белая лента, какой обычно обозначают опасные места на стройках.
Деталью, на которой Евгения сосредоточилась, был ряд висельников болтающихся на козырьке автобусной остановки у моста. Висели они невысоко, на груди были прицеплены картонки, что там было написано не было видно - неудобный ракурс. Но она не сомневалась что там написано что - то вроде, "мародер", "разносчик ковида", "дезертир" и прочие приговоры того же рода.
Желание идти этим путём у девушки пропало окончательно . С моста светила парочка слабеньких прожекторов, которых, впрочем, хватило для освещения площадки перед остановкой, включая четырехполосное шоссе, и по три дома улицы с каждой стороны дороги.
Она огляделась.
В принципе, есть еще один мост и железная дорога, ну и, конечно, парочка федеральных трасс. Но вид вот этого выезда показал Жене, что, скорее всего там ровно такая же ситуация. Оставался вариант с лодкой, это требовало пройти почти полдесятка километров вдоль реки, но, в конце концов, ночь только началась, а чем еще в этом горелом и пустом городе заняться, придумать не получилось. Не возвращаться же в пустую квартиру с вонючим туалетом, полнейшим отсутствием питьевой или технической воды, да и последнюю еду, она предусмотрительно забрала с собой. Мебель, техника и остальное барахло без тепла, света и воды имело маловато смысла. Самое ценное, что там теперь было - это солнечная батарея на балконе и аккумуляторы в комнате. Но она не настолько сошла с ума, чтобы тащить такие тяжести в ночи на своем хребте. А если вспомнить картину на втором этаже... Да и на первом в подъезде были вскрыты все квартиры на лестничной клетке, дом был теперь не менее опасным местом чем любое другое помещение или двор.
Она пересекла улицу подальше от лучей прожекторов, молясь, чтобы у охраны не было приборов ночного видения, и вернулась к берегу реки. Там было мусорно, застройка старая и частично новая, частная. По дороге попадались брошенные машины с открытыми дверями и багажниками, у одной в темноте виднелись тела очевидно мертвых людей. Запаха не было, значит, убиты они не так давно.
Она шла осторожно, не боясь, что собаки залают во дворах. Когда появился штамм ковида переносимый домашними животными, был издан жестокий приказ. Собак собрали и уничтожили. Бродячих - целенаправленно отлавливали местные жители, вместе с волонтерами, за продуктовый паек. Окончательно решили вопрос бездомных животных при помощи Росгвардии - оставшихся собак, впрочем, как и кошек, отстреляли, с полгода назад. Питомцев хозяева прятали, как могли. Но это не очень - то помогало. Кого-то замечали на улице во время прогулок, кто-то сбегал, некоторых на фоне психоза сдавали соседи, в общем, все как обычно. Тем более что штамм был эффективный, и выживало после него едва половина заболевших. Женя слышала во дворе, что бродячие псы откочевали просто-напросто к пустым окраинам, где питались падалью. Понятно, что и человечьей тоже, в конце концов, люди продолжали умирать, а санитары не везде успевали. Ожидаемо расплодились грызуны, которых теперь вообще никто не гонял, но их то, как раз планово, травили до недавнего времени. Вторым неожиданным эффектом стало резкое увеличение в городе мелких птиц, Кто бы мог подумать, как сильно городские кошки выжирали мелкий птичий народ.
Коттеджи, стоявшие вдоль берега реки, явно были обитаемы. Девушка чувствовала запах дыма, причем не пожара, хотя и пепелища по дороге попадались, из-за некоторых заборов определённо пахло горячей едой. Очевидно, активно использовались камины и печи, скорее всего, мангалы и модные смокеры тоже не пустовали во дворах. Некоторые заборы несли на себе недавние следы усилий хозяев по укреплению: колючая проволока, набитые изнутри наружу ряды гвоздей, дополнительно прибитые пластины из железа или зазубренные пластины жести, закрепленные поверху. Подумалось, что чем ближе будет зима, тем меньше вокруг коттеджей останется деревьев, старых заборов у пустых и недостроенных домов, а так же, наверняка, в дело пойдет мебель из соседних "многоэтажек". Ну а когда река замерзнет, то в расход пустят и деревья с противоположного берега реки.
Если, конечно, к зиме тут останутся выжившие люди.
Наконец она добралась до дебаркадера и лодочной станции, на которой торчали рядком дюжина лодок, одинокий катамаран, и яхта. В яхтах Женя не разбиралась - ее в основном катали, но за штурвал не пускали. Нигде - ни на реке, ни на море. Она не возражала - ее задача была красиво ходить в бикини и радовать глаз. Как однажды сказал брат Костик - размер бикини должен превышать среднестатистический носовой платок, за что сразу огреб мокрым полотенцем по мордасам. Сейчас подумалось, что стоило попросить Константина поучить ее хотя бы мотор заводить.
Женя положила рюкзак в кусты, и, пригибаясь, прошла по темному качающемуся настилу, под которым влажно шлепали волны, к лодкам. Весел не было. Толстенные цепи и большие замки довершали проблему похищения плавсредства. Вверх вела старой постройки, еще советской архитектуры, пафосная бетонная лестница. Рядом ещё одна - железная и узкая. Наверху стоял небольшой ресторанчик, зиявший сейчас пустыми провалами окон. А вот за ним уже, как раз, виднелся большой ангар. Возможно, в нем были и ключи, и весла. Женя обошла его по периметру - окон не было, бить тут нечего, зато дверь рядом с воротами не выглядела прочной (похоже, ей пора научится ремеслу взломщика). Вся ситуация вокруг говорила, что такое умение пригодится. Богатый опыт гулянок в этом самом ресторане, подсказал поискать заначку местного дворника, которая и была обнаружена к вящей радости, хотя и пришлось рискнуть обнаружить себя, светя фонариком.
Рядом с метлами, ведрами, нашелся топор, приваренный к лому, и просто обычный лом. Девушка выбрала лом, и начала попытку взлома, с сильного удара по месту, где виднелась замочная скважина.
Последовавший грохот заставил остановиться и настороженно прислушаться. Где то вдали раздался звук сирены и выстрелы. Может у моста, а может, и ближе к центру города. И это точно не пожарные.
Вокруг было тихо.
Эх, ухнем! Еще четыре удара по замку, и вот Женя вставила в появившийся проем лом и с натугой провернула, упираясь всем телом. Хруст. Дверь распахнулась, тяжело ударив внутри по стене. Она наклонилась, подбирая свой тяжеленный рюкзак, когда ее осветил мощный луч фонаря, а жесткий мужской голос приказал поднять руки вверх.
Попытку Жени удрать, прервали ударом тяжелого сапога по берцам, рюкзак утянул по инерции в темные кусты. Там она попыталась, встав на четвереньки, уйти от преследования, но удар в бок повалили на землю. Было больно. Ее одним движением поставили на ноги, держа за верхнюю лямку рюкзака, и обшарили карманы. Изъяли фонарик и братнину финку, после чего потребовали документы. Она дрожащими руками достала паспорт и сертификат с прививками. Потребовали снять маску - сняла. Было страшно. Трое здоровых мужиков в сером городском полицейском камуфляже, вооруженные и с запахом перегара всем своим видом не предвещали ничего хорошего.
День шестой.
Утро она встретила в обезьяннике местного отделения полиции, лишенная рюкзака, но с выданным теплым клетчатым толстым пледом и парой одноразовых масок. И с упаковкой одноразовых влажных салфеток, за что она была, в принципе, благодарна.
В отделении было всего четверо сотрудников, с троими из которых она уже, так сказать, познакомилась.
Проснувшись с тяжелой головой и болью в боку, она осмотрела себя - на боку проступил огромный синяк. Ребра, похоже, не сломаны, и на том спасибо.
Вошедший четвертый, с лейтенантскими, вроде, погонами, допросил ее по умениям и профессии, (к его разочарованию, она оказалась не электриком и не медиком), померил температуру "выстрелив" в лоб лазером, приказав открыть рот, грубо взял мазки для теста на ковид, после чего молча развернувшись, ушёл, игнорируя все вопросы девушки.
Не то чтобы она ожидала вежливости от тех, кто ее вчера взял за попыткой взлома, но она немного обиделась. Так с ней никто и никогда не обращался - будто она чуть больше чем пустое место. Красивая девушка привыкла хотя бы к вниманию, если не галантности и вежливости. Ничего плохого она не ожидала, ну внесут в базу, ей вообще казалось, что сейчас за взлом сарая она в тюрьму не сядет. Беспокоило, что вообще они задумали на ее счет.
Здесь было электричество, правда, используемое весьма экономно - из камеры был виден угол комнаты, заставленный аккумуляторами. Заряжались, видимо, от сети в остальном здании. Скорее всего, тут был аварийный генератор, вот полиционеры его и гоняли.
Женя покричала, потом постучала по решетке, сначала руками, а после и берцами. Ей пора было в туалет, в конце концов. Было бы здорово, и попить воды - фляга осталась в кармане рюкзака.
На шум пришли мужики, иронично, как ей показалось, глянули на нее и скрылись в дежурке. После чего один из них, сковав руки наручниками (спасибо, что не за спиной), отвел ее в туалет, подождал, нетерпеливо обивая такт ногой, пока Женя поборется с ремнем и одеждой, и снова вернул ее за решетку. Как девушка и ожидала, из крана вода не текла, но она предусмотрительно прихватила с собой пачку салфеток. Салфеточный душ - не очень удобно, но хоть что-то. Да и наручники сняли.
В камеру ей сунули пол-литровую бутылку газированной воды, и пару шоколадных батончиков. Какой-никакой, а завтрак. Удивительная забота в данной ситуации, но "дарёному коню...", как говорится. Пока она ела - невольно прислушивалась к матершине полицейских в дежурке. Сложилось впечатление, что это командированные из соседней области в усиление полицейские, которые застряли тут в связи с конфликтом с местными Рогвардейцами. Про начальство города они отзывались самым нелестным образом, но, по крайней мере, Жене удалось разобрать, что те уехали практически всем составом из города с семьями. В итоге, ситуация в городе стала крайне мутной. Все, у кого было хоть какое- то организованное вооруженное формирование, творили на доступной территории, то, что считали нужным. В основном - стаскивали продовольствие, оружие со складов и распределительных центров, переселяли людей, ну и, конечно, не "пущали" на свою территорию кого попало. Евгения подумала, что эти- то четверо вполне могли примкнуть к любой группе, кто угодно примет к себе четверых здоровых мужиков, обученных и с оружием. Но двое планировали и настаивали на возвращении к семьям в соседнюю область. Оказалось, она умудрилась влезть аккурат к ним на склад, где они собирали вещи для отплытия по реке. Идея слинять по воде не ей одной в голову пришла. Но у них была и еще одна проблема - поперек реки стоял мост, на мосту БТР, на нем пулемет и пройти под мостом было невозможно, не договорившись с Росгвардией, дежурившей на месте.
И все - таки, нафига они ее держат тут? Просто чтобы была? Рюкзак ее для них точно не представляет ценности, да и сама девушка бесполезна.
В коридоре появились все четверо, не глядя на нее, прошли на улицу, взревел мотор мощной машины. Скрипнули ржавыми петлями ворота, машина снова рявкнула и выехала. Ворота громко лязгнули, у решетки камеры остановился один из полицейских. Тот самый, кто влепил ей по ребрам берцем прошлой ночью.
-Ну что? Пошалим детка?
Евгения насторожилась. Мужики, использующие слово "детка", в сочетании "пошалим" в реальной жизни совсем не "Карлсоны" живущие на крыше. И "шалости", в их понимании, могли, совсем не понравится второй стороне. А, учитывая, что Женя за решеткой, такая постановка вопроса абсолютно не добавляла оптимизма.
Полицейский поправил на поясе дубинку, и открыл, распахнув затем дверь в камеру.
Дубинку он с пару секунд поглядев на нее бросил у порога.
Женя сначала отодвинулась на край скамьи, потом встала и прижалась спиной к стене. Мужик надвигался, очень нехорошо улыбаясь. Она попыталась пнуть его ногой, но тот увернулся, и, приблизившись, сильно ударил ее ладонью по щеке. Во рту у девушки сразу появился неприятный металлический привкус крови, она пошатнулась и привалилась к стене. Шок накрыл девушку одним махом, ее затрясло. В голове была одна но бьющая рефреном мысль - какого хрена происходит? Он что всерьез ее насиловать собрался?
Тот еще раз ударил ее и, пнув под колени, уронил лицом вниз на скамейку. Женя больно стукнулась лицом о доски, расквасив нос. Закапала кровь. Ее охватил ужас, на мгновение, парализовав всё тело - конечно, девственницей она не была, но состояние полной беспомощности и грубость насильника говорили, что ей предстоит нечто намного хуже, чем просто жесткий секс. Пушистые наручники в шкафчике ее квартиры и рядом не стояли с тем, что сейчас происходило. Похоже, ее сейчас изобьют и изнасилуют, и ей повезет, если не искалечат. Пришло в голову что эта мразь скорее всего ее убьет. А напарникам скажет что-нибудь вроде - "девка-сука взбесилась и пыталась на него напасть".
Неожиданно она нашла в своем сознании небольшой уголок, который как будто со стороны наблюдал и фиксировал происходящее, давая, в общем, то спокойную оценку ситуации. Но в главном основном потоке сознания, был чистый , нарастающий гнев густо смешанный со страхом. Как этот козел вообще решил, с чего он подумал, что имеет право ее насиловать?
Полицейский грубо ударил ее пару раз по заднице и добавил кулаком по голове, ей удалось повернуться, так что этот раз сильно пострадала скула, отчетливо почувствовалось, как край доски лавки ссадил кожу на лице.
Насильник приказал не дергаться, снова обозвал сукой и, засунув руку между ее телом и скамейкой, начал расстегивать ей ремень. Это не заняло много времени, несмотря на попытки сопротивления, вскоре он начал рывками стаскивать с нее штаны вместе с бельем. Евгения вспомнила советы девушкам из интернета " как вести себя при попытке изнасиловалования", и пожалела, что облегчилась утром. Сейчас описаться было бы весьма кстати. Многим психопатам трудно насиловать женщину в луже мочи. Хотя на краю сознания мелькнула мысль что кое- каких настоящих извращенцев это могло бы и дополнительно завести. Женя решила пойти более простым путем. Она собралась с силами, резко поднялась с колен и лягнула изо всех отчаянных сил придавившую ее мразь по голени. Увы, спущенные до середины бедра брюки и трусики отобрали возможность маневра, и она упала на бетонный пол. Мерзавец взвыл, отскочил, потер рукой голень, и, матерно неразборчиво взревев, подлетел к девушке, пиная ее тяжелыми ботинками по бедрам, ребрам, рукам которыми она прикрывала голову и уже порядочно пострадавшее лицо. Остановившись на секунду ухмыльнулся, глядя на бессмысленные Женины попытки отползти к решетке, елозя голой задницей по холоднющему полу, перевел дыхание, поправил военные полуперчатки с усиленными накладкой костяшками, и снова, шагнул к ней. Женя, наконец, вышла из ступора и заорала изо всех сил. Полицейский нанес ещё несколько ударов, потом прижал ей ноги, игнорируя яростные брыкания, своими коленями до хруста и стал размеренно, явно растягивая удовольствие, бить ее сильными руками расчетливо попадая по животу и ребрам.
Холодно мыслящий уголок в глубине разума фиксировал повреждения и искал выход из этого ночного кошмара, но в основном Женя теперь чувствовала, как ярость потихоньку замещается все нарастающей паникой.
Если у нее будет шанс, подумала она , она ему вырвет зубами любой доступный кусок мяса.
Девушка продолжала кричать изо всех сил, обзывая его всеми известными ругательствами, пыталась сворачиваться и вырваться, отползти подальше - всё тщетно. Хорошо тренированный гад обрабатывал ее как боксерскую грушу. Сука развлекался минут пять, прежде чем почти потерявшая сознание Евгения, наконец, почувствовала, что тот встал с нее, тяжело оперевшись на лежащее под ним тело коленом. Казалось, что ее бедренная кость вот-вот переломится, у нее помутнело в глазах от боли. Насильник, даже не запыхавшись, усмехнулся, и она услышала, как тот расстегивает ремень своих форменных брюк. Кричать у нее сил не осталось совершенно - даже дышать поучалось с трудом. На скамейку камеры упала военная куртка, и Женя, открыв глаза, увидела, что тот остался в майке-тельняшке и расстегнутых брюках.
Хрен тебе, урод, подумала она, так легко я тебе не сдамся, опираясь на скованные наручниками руки перевернулась и, орошая кровью из носа бетон, поползла к выходу из камеры. Безумно болезненный удар берцем по животу перевернул ее, заставив, ударится спиной об решетку камеры. Полностью лишенная сил к сопротивлению, Женя глухо застонала сквозь стиснутые зубы.
Ее подняли за шиворот, и протащили, как тряпочку, по полу обратно к стене, снова бросив лицом вниз на лавку. Потом подлец рывком поставил ее на колени, стащив с нее штаны и трусы до самых колен. Из последних сил она смогла свалиться на пол, и, свернувшись калачиком, попробовала заползти под лавку. Сопротивляться она будет до последнего. Этому уроду достанется измочаленное тело или труп. Кроме того, возможно, придут остальные полицейские, а не каждый мужик способен трахать женщину, тем более избитую до кровавых соплей, при свидетелях. Правда, была опасность, что в итоге он будет делать это не в одиночестве. Блин, какие только идиотские мысли не придут в голову девушке в такой опасной ситуации! Она иронизировала, пытаясь найти в себе силы устроить этому поддонку сложнейший в его жизни секс, и остаться при этом в живых. Холодная ярость вперемешку с паникой - так себе состояние. Болело вообще все.
Легкий рывок, и вот она мотается на вытянутой руке, почти не опираясь на пол, получая всё новые и новые удары. Здоровая тварь все-таки на нее напала.
Внезапно град ударов остановился.
Раздался голос. И то, что он сказал, родило в Жене безумную волну надежды, что этот пипец наконец-то закончится. Ее уже совершенно не волновало, в каком положении она сейчас - полуголая, со спущенными трусами, избитая и страдающая, так как никогда в жизни. Даже после той аварии, когда с братом Костей они разбились на мотоцикле в коттеджном поселке, так хреново ей не было. Костя сломал тогда правую руку, ей рассадило бедро и сломало три ребра, но настолько плохо ее телу никогда в жизни не было. Боль разливалась в каждой косточке. Даже то состояние, в момент первого из заболеваний ковида три года назад, она сейчас с радостью обменяла бы на сегодняшнее. Ну что такое кашель и температура в конце-концов по сравнению с отбитыми внутренностями?
-Слышь, пидор, отпусти деваху. Отойди от нее, или получишь пулю! Понял, сука?-
Отпущенная Женя брякнулась обратно на пол, слегка приложившись лбом к благословенно холодному бетону. Это была ерунда. Ее больше не били, и все кончилось. Наверное.
Насильник отшагнул на два шага, тут же раздался выстрел, оглушительно громкий в замкнутом пространстве обезьянника.
Грузное тело мешком рухнуло на полуобнажённую девушку, заставив снова застонать. Горячая кровь короткими всплесками заливала шею и лицо, но это было очень приятное чувство. Жаль, что не она сама оторвала этому уроду выступающие части тела. Но, за неимением горничной тут только что чуть не оттрахали герцогиню, так что, нечего сожалеть.
Спихнув с себя труп полицейского, Женя отползла в сторону и осмотрелась, стерев с заплывающих глаз кровь.
В дверях обезьянника стоял высокий мужчина, лет сорока на вид, одетый в черную куртку, с дробовиком наперевес. Внимание привлекла длиннющая тонкая косичка, выбившаяся из-под вязаной шапки с синим помпоном. Где-то она такое видела. А, точно! Это ж косичка падавана из Звездных войн!. За решеткой поодаль маячил второй мужчина, контролировавший коридор. Этот выглядел постарше, из тех, по кому возраст не определить - может быть и пятьдесят, и шестьдесят лет.
.Одетый в охотничью куртку с большими карманами и такие же штаны, с рюкзаком за спиной цвета хаки и с дробовиком в руках.
-Ты в порядке?-
-Лучше чем пару минут назад.- Прохрипела Евгения и неуклюже со скованными руками стала выбираться из под убитого. Ей пришли на помощь, оттащив труп за ногу, мужчина с косичкой благородно не стал смотреть в ее сторону, пока она лихорадочно натягивала трусы и штаны. Мужчина в коридоре перешел дальше к выходу и осторожно выглядывал на улицу. Он нашарил в карманах мертвого ключи от наручников, и когда она, наконец, управилась, расковал ей руки. Женя потерла запястья, и, осмотрев себя, с облегчением обнаружила, что ничего не сломано. Чувствовала она себя препаршиво, но вроде эти двое ее насиловать не собирались. Ну, прямо сейчас по крайней мере. От двоих она точно не отмахается, особенно в ее нынешнем состоянии.
Падаван из звездных войн, (кстати, не староват ли он для этого статуса?), протянул ей объемистую флягу и початую пачку одноразовых салфеток. Она с благодарностью приняла их и начала умывать испачканное в крови, своей и чужой кровью лицо.
Выглянувший от дверей заднего входа мужчина бросил-
-Алексей, поторапливайтесь! Нам пора уходить, пока приятели твоего клиента не вернулись. Вы конечно правы, что мы сюда не зря залезли на крики дамы, но если придет машина, мы получим совершенно не нужное нам лишнее внимание.-
-Хорошо, мы почти уже готовы. Выбегаем.-
Женя хромая двинулась в дежурку, нашла свой раскрытый рюкзак, к счастью только переворошенный, сгребла в него консервы с полки и со стола, туда же сунула открытую бутылку водки, заткнутую винной пробкой, и прихватила валяющие здесь же набитые патронами пару магазинов от Калашникова. Пригодится. С трудом взвалила на себя потяжелевший рюкзак и вышла в коридор.
Там уже стоял, очевидно, разочарованный Алексей. Причину он изложил сразу же, как все трое вышли во двор, и протиснулись в распертые какой - то железкой тяжелые ворота. Оказалось, что он нашел оружейную комнату, но быстро вскрыть дверь у него не получилось. Железную штуковину Алексей выдернул, и ворота сомкнулись обратно с громким лязгом.
Женю повели, придерживая под локоть и помогая ей идти через улицу, после чего они свернули в подворотню напротив, и сквозь кусты двинулись в сторону небольшой группы пятиэтажек, две из которых чернели выгоревшими окнами. На середине пути, "падаван" молча, отобрал у нее рюкзак, и идти стало чуть полегче. Все еще хромая на обе ноги, Евгения из последних сил добралась до квартиры с выломанной дверью на третьем этаже, и там ее бережно опустили на старенький помятый диванчик.
Мужчина постарше прикрыл дверь, и пока Алексей осторожно сквозь шторы высматривал, что происходит на улице, подошел к Евгении.
-Голова немного кружится, но переломов нет. Живот болит, но, наверное, ничего не порвалось, если вы об этом.-
-Точно? Ребра в порядке?-
-Да я проверила. Опыт есть.-
Тот кивнул, порылся в кармане рюкзака и извлек блистер с таблетками. Достал флягу, свинтил крышку стаканчик и налил ей воды.
-Вот обезболивающее. Запейте. -
Потом протянул ей еще пару выщелкнутых таблеток, отрекомендовав, что это уже успокоительное. Женя отметила, что отсек с медикаментами у него порядочного размера, видимо в этой группе он отвечает за медицину.
Он попросил разрешения и пропальпировал ей нос. Перелома не было, слава богу. Девушку это порадовало - она сильно сомневалась, что сейчас она найдет хорошего пластического хирурга.
Она чувствовала себя разбитой, несчастной, больной и после выпитых таблеток ее клонило в сон.
Алексей принес свернутый в рулон спальник, и второй, чтобы она могла им накрыться.
Она с благодарностью, осторожно приложилась на импровизированную подушку, и вырубилась.
День седьмой.
Женю разбудила перестрелка. Далеко в городе кто- то ожесточенно убивал друг друга, она резко поднялась с дивана, скинув спальник, и оглядываясь. В кресле у окна дремал с ружьем на коленях старший из ее спасителей, Алексея видно не было. Она со сдержанным стоном тяжело поднялась и пошла, искать местный санузел. Нашла бывшую ванную, с двумя ведрами грязной воды, и использовала ее для смыва унитаза. Умылась традиционными влажными бактерицидными салфетками, подумав тихонько вернулась к своему рюкзаку, брошенному в коридоре, забрала вещи и переоделась. Грустно смотря на свое лицо в зеркало при свете фонарика сказала самой себе что теперь она супергерой, "девушка- енот". "Суперсил" не видать, разве что она настолько голодна, что почти готова украсть и сожрать, чей-то мусор. Подумала о косметике, но решила, что сейчас вообще не время пытаться скрыть тот факт, что ее безжалостно отметелили вчера.
Вернувшись в комнату, она обнаружила Алексея и его мрачного немногословного напарника, которые разогревали на туристической газовой плитке пару пачек лапши с банкой консервов. Евгения искренне надеялась, что это говядина, за время сидения дома она возненавидела сочетание рыбных консервов и лапши быстрого приготовления. На стоящем в центре стола деревянном подносе было видно пачку сухариков, банку кетчупа и упаковку тарелок и вилок, одноразовых. Ну, правильно где их тут мыть и в чем?
Напарник Алексея, имя которого Женя так и не узнала,
Мужчины придвинули пару стульев и кресло к столу, и Евгения закончившая упаковывать свой рюкзак неуверенно подошла к столу. Мужчины не обратили на нее особого внимания, и она села морщась от боли. Алексей подвинул ей наполненную лапшой тарелку, и сунул в нее пластиковую вилку.
Женя ухватила ее с жадностью о которой немного сожалела, но голодный спазм не оставил ей шансов на приличное поведение за столом. Мужчины ели молча, и когда Женя доела свою порцию, Алексей вылил остатки лапши щедрой добавкой из котелка в ее тарелку, после чего извлек из ящика в углу двух литровую Колу. После чего довольно таки неаккуратно разлил ее по стаканчикам. Выпили.
Женя, наконец, решилась.
-Я так вас и не поблагодарила вас за то, что спасли меня, вас Алексей и... - Она посмотрела на старшего мужчину-
-Зовите меня Док.-
-Док - ну конечно! Вы себе не представляете, как вы мне помогли!-
-Благодарите Алексея. Это он услышал ваши крики, и он же настоял на том, чтобы проникнуть на территорию и помочь вам. Крайне опасно и весьма неблагоразумно с моей точки зрения - там могли быть друзья того ублюдка. С автоматическим оружием, между прочим, и явно в числе больше двух.-
-Ну, во первых все выгорело-удалось - а победителей не судят, а во вторых - Док выреально думаете, что это правильно указывать даме что ты Вы не хотели ее спасать?-
-Я не хотел получить очередь из автомата Алексей в лицо. А про то, что победителей не судят, Вы правы. И, безусловно, искренне рад, что мы поспели вовремя, если верно оцениваю состояние нашей новой спутницы. И да я бы открутил ему за это голову, но, к сожалению, благодаря эластичности человеческой кожи, мне пришлось бы перекрутить ее целых три раза, чтобы она оторвалась окончательно.-
Алексей, очевидно не обиженный весело хмыкнул.
-Меня Женя зовут. Да при прочих условиях почти в порядке. Сотрясения нет, и да он все-таки не успел, благодаря вам обоим.-
Все трое помолчали. Док насторожился, прислушиваясь, а глядя на него, Алексей подобрал трофейный автомат, стоящий у дивана и снял его с предохранителя. Девушка настороженно посмотрела на них обоих, стоящих посреди комнаты.
-Что случилось?-
-Тихо! - Док шепотом заткнул Евгению, и медленно, очень осторожно, пошел в коридор квартиры.
Успокаивающе улыбнувшийся девушке Алексей тихо пояснил-
-Там сторожок сработал в подъезде. У нас гости.-
Женя испуганно обернулась, ища глазами, что - то для обороны, второго эпизода с побоями и изнасилованием она не перенесет. Дернула со стола нож.
От двери Алексей тихонько шикнул и указал пальцем на дробовик в кресле.
Она понимающе кивнула и с максимальной осторожностью переместилась к оружию, ухватила его, прижала к груди и обернулась к выходу. Через пару минут вошел хмурый Док, за ним не менее мрачный Алексей.
-Пацан. Лет тринадцати-двенадцати. Очень шустрый. Как только банки упали со ступеньки, дализ подъезда деру. Надо срочно уходить отсюда.-
-Почему?-
-Мальчик был вероятно разведчиком, отправили проверять подъезды. Унюхал запах еды, услышал, как сработал сторожок и сразу же ушел.-
Алексей, молча, выдернул из-за комнатной двери свой камуфляжной расцветки рюкзак, и прошелся по комнате, осматривая ее на предмет забытых вещей. Сложил котелок и горелку в верхний объемистый клапан. Помотал головой на металлический лязг, снял с спинки стула полотенце и переложил им шумные предметы. Док на секунду вышел, и вернулся с кухни, тоже с рюкзаком и ружьем наперевес.
Они быстро вышли из дома, и, оглядываясь, двинулись подальше от скомпрометированной стоянки.
Женя углядела знакомый проезд к реке и внезапно решилась.
- Скажите, а Вы из города не хотите уехать?-
Какое то время они шли, молча и только когда они свернули в укрытый со всех сторон, Док остановил их небольшую процессию подняв вверх руку. Алексей попридержал ее за лямку рюкзака, и они остановились между небольшим сараем и стеной дома.
-Дороги под контролем. Мосты перекрыты так называемыми властями. Река простреливается с мостов и кое- где с берега. Еда в городе кончается, даже в вымерших и очищенных от трупов квартирах, а что еще не сгребли в опорные пункты, то подбирают обнаглевшие грызуны. Какой вариант у Вас девушка?-
-На реке у ресторанчика есть катер. Рядом в сарае возможно ключи от замков, ну или весла для лодок у причала. Если пойдем ночью, и между мостами то, наверное, есть шанс?-
Алексей с сомнение помотал головой, но Док заинтересовано посмотрел на Евгению. Та снова вспомнила про свое внешнее состояние, но пока решила забить.
-Тут недалеко. Правда там меня эти уроды и прихватили у вскрытого сарая, но иначе, зачем бы они его сторожили? К тому же их осталось трое, возможно они меньше за тем сараем присматривают?-
-Или у них там камера стоит или другое сигнальное устройство. Или она свалили из города на том катере. Или перенесли из него все ценное, теперь нам светит дырка от бублика.-
-А может и нет. -
-Или так.-
Док и Алексей переглянулись и видимо решили проверить и этот шанс. Они прошли под звуки отдаленной стрельбы в городе, три долгих и пустынных квартала, оглядываясь и осматривая окружающие дома. Отчетливо был слышен запах гари, в городе продолжали гореть здания. Самым пугающим для Евгении были три, один за другим раската выстрелов того что она приняла за пушку, возможно танковую. Очевидно, что ее спутников это тоже насторожило, и вся их микроколона прибавила шаг.
Устроили небольшой привал на верхнем этаже многоэтажки, пока Алексей пошел на крышу осмотреть окрестности в бинокль.
Женя спросила Дока, почему они так быстро ушли от предполагаемых гражданских выживших.
-Видишь ли, Евгения. Сейчас гражданские объединившиеся в группу, опасны не меньше чем военные или полиция. Чем безобиднее такая группа на вид, тем она агрессивнее, это голодные и отчаянные люди. Они могут воспринимать вас как жертву. Все россказни про взаимопомощь в военное время, это сказки. Военный опыт говорит об обратном. Как было изречено давным-давно, цивилизация исчезает, когда заплачет первый ребенок. Отец или мать спокойно вас пристрелят за еду или лекарства. Если б у нас тут была химическая катастрофа - вас точно так же пристрелили бы за фильтр от противогаза.
Женя вспомнила взломанные двери у себя в подъезде, мертвую запасливую старушку, и внутренне согласилась.
-Если в группе найдется настоящий и решительный мужчина, тем более с опытом, он установит в семье строжайшую дисциплину. Заткнет рот теще, а заодно и маме своей, вообще всем придется, сестрам, бабушкам, тетушкам перестать лезть с своим ценным мнением и пилить своих мужиков. Приказы больше обсуждаться не будут никак. Детей пристроят к разведке и наблюдению, к сбору всего ценного по соседям. Детский мозг пластичен и они быстрее приспосабливаются к новым условиям. Мародерство, вплоть до обшаривания трупов, проникновение в закрытые помещения и охота за голубями и мелкими животными. К конце концов в Азии и Африке дети солдаты это норма. У них лучше реакция глазомер и инстинктивное ощущение опасности.-
Итого, подумала Женя, это ей еще сильно повезло, что она ушла из дома. Там шансы на принудительный секс и смерть были не меньше, а может и больше.
-И нам стоит как можно быстрее покинуть город. Минимум километров на пятьдесят. Дневной переход группы мародеров туда и обратно.-
Сверху быстро спустился Алексей с биноклем на шее, и пригласил их на крышу. Там он сунул Жене в руки бинокль, и широким чуть театральным жестом обвел пейзаж рукой. Док как показалось девушке, чуть иронично посмотрел на него и присел у двери на крышу с ружьем наизготовку.
Женя огляделась. Множество пожаров тянули к небу жирные черные клубы дыма. С верхотуры было слышно отдельные выстрелы сильнее и отчетливее, стреляли везде, будто внизу в городе шла война. Алексей тронул ее за плечо и показал рукой, куда- то вниз. Она навела бинокль и рассмотрела печально знакомое здание, откуда ее вызволили двое ее новых друзей. Ворота были широко раскрыты, как и наружная дверь. Окна темнели выбитым стеклом. Здание выглядело покинутым, и брошенным, следов пожара, однако не было видно. Похоже, давешние бывшие полицейские покинули свое убежище - склад, ну или им помогли. Женя попыталась найти разгромленный прибрежный ресторанчик, и пристань. Видно было плохо, мешали деревья и кусты, но зато на реке все еще стоял катер и лодки, на что она обратила внимание своих напарников.
Все так же осторожно она переместились туда, где Женя с радостью увидела, что разрушенная ей прошлой ночью филенка двери в сарай, грубо забита досками, и сарай вновь закрыт. Это означало что внутри, все еще есть полезное и ценное. Она радостно сообщила новость своим спасителям, на что на нее грозно зашикали. Алексей сходил до причала и вернулся довольным, по дороге он нашел в кустах выброшенный полицейскими ломик. Как он сообщил, замок им не взломать, зато петли он выдернет на раз-два-три.
Они переместились в разрушенный ресторанчик, где и спрятались в кладовке, рядом с рассыпанной грудой ложек, вилок и ножей. Она заметила, что Алексей сунул в боковой карман рюкзака свернутую пачку тканевых салфеток и комплект ложка-вилка, а заодно достал три небольших плитки шоколада, три бутылки негазированной воды и раздал компаньонам.
-Дождемся темноты, вскроем сарай, отчалим. Не важно, на лодке или на катере, хотя я так понял, Алексей хочет угнать именно катер.-
-Да, у меня друзья ушли по каналам из Москвы в сторону Балтики, думаю, к ним присоединится.-
-Откуда Вы это знаете?-
-Ну и них был этот план, люди они решительные, у них опытный капитан и обученный экипаж. Вода сейчас самое безопасное пространство, с минимумом шансов заразится или встретить бандитов, или власть. А последнее от них узнал это то, что они готовятся выдвигаться с семьями по маршруту. В Москве много яхт на причале, если не в самой Москве реке, то на Клязьме. Народ ковид подвыкосил, в Москве сейчас бардак из-за количества людей еще больше чем тут. Я думаю там натуральный биологический ад из-за штампов ковида, и безвластия, ну и отказа коммунальных служб вместе с медиками работать в таких условиях без поддержки государства. Спасайся, кто может, в общем. Каждый сам за себя, один бог за всех.-
- А как вы их найдете вообще?-
-Ну, я знаю их маршрут, на пути они оставят мне сообщения-граффити с уловленными знаками понятными только мне. Ну, или другими людьми из нашей тусовки.-
Женя хотела спросить, что за знаки, но благоразумно заткнулась. Это не ее дело, в конце концов, и пары суток не прошло, как она прибилась к этой парочке. Ей вообще казалось, что они случайные попутчики. Она поняла, что реперными точками для этих знаков могут быть шлюзы и сооружения, которые их обслуживают.
Док помолчал и добавил.
-Думаю, какую- то часть пути я продолжу с Алексеем. Мне тоже надо на Балтику. В Питер. Не думал что стану участником книги о постапокалипсисе наяву.-
Док замолчал, глядя в сторону зала с выбитыми окнами, перевернутыми столами и разломанными стульями. Алексей продолжал деловито, тихонько шарить по кладовке.
-Главная проблема Евгения, в нашей ситуации это разнообразные штаммы. В таком раскладе, какая-нибудь "Тифозная Мэри" или скажем "Тифозный Джон" могут выкосить даже благополучные анклавы с порядком и контролем относительно организованных государственных сил. Мы в относительно благополучном регионе, а вот в кое каких областях, кстати, окружающих этот город, болезнь свирепствует.-
Он вздохнул.
-И самое глупое, что мы можем сделать это остаться в городе, даже если в нем устаканится власть, даже если нас будут уверять, что порядок будет как прежде. Восстановление городской инфраструктуры это процесс, который будет идти десятилетиями. Я думаю по возвращении двинуть в Кронштадт.-
Женя при этом подозрительно посмотрела на Дока, но решила что такие совпадения с автором романов о зомби, скорее забавная случайность чем правда и оставила свои догадки пока ситуация не выправится окончательно.
Вечера ждали долго. Они пару раз настораживались и вооружались, когда недалеко проезжала машина, но никто не выходил и не подходил к их драгоценному сараю. Может с дороги была видна дверь сарая и то, что она по-прежнему не взломана?.
Алексей раздал еще раз по порции сухого пайка, и вскрыл пачку тостового хлеба для сэндвичей, смятую давлением в толстый блин.
Наконец наступила полная темнота, и пока Док с Евгенией наблюдали за дорогой, Алексей бодро вскрыл двор сарая, из которого уже вместе с Женей они вынесли пять канистр с бензином, прихватили четыре пары весел и даже пластиковая коробка с ракетницей. Тут же оказался тяжеленький ящик консервов и шесть штук пятилитровых бутылок с водой.
Добыча, которая позволила бы им минимум неделю просидеть в подвале, но суть предприятия в прятках не заключалась, как отметил пыхтящий под грузом Док. Ключа от катера тут ожидаемо не было, но Алексей, как и обещал, взломал крепления замка.
К моменту окончания погрузки краденого хабара, а так же рюкзаков в катер, Док разобрался с мотором катера и даже завел его, взломав панель. И тут же заглушил, предложив отойти от берега подальше на веслах.
Алексей попросил пару минут на окончательную проверку сарая на предмет полезностей, лом он, кстати, хозяйственно закинул на борт, Док согласился. Тот скрылся в темноте, тихонько пройдя по причалу и железной лестнице. Какое- то время было слышно только шум речных волн. Потом наверху послышался приближающийся гул мотора.
И сразу же гулко загудела от быстрых шагов, лестница, ведущая вниз от ресторана и сарая к причалу.
Алексей торопился. Он с жутким грохотом башмаков пробежал по причалу, вызвав колебания и всплески, одним движением ножа отмахнул канат, держащий теперь их судно у причала, запрыгнул в катер, и, схватив весло, сунул его в руки ошарашенной Евгении.
-Валим, валим, валим!!! - Громким шепотом заявил он ей, и оттолкнувшись от причала лихорадочно начал грести, Женя оглянулась на Дока с ружьем вглядывающегося в темноту и стала грести изо всех сил. Наверху у ресторана мелькали лучи трех или четырех мощных фонарей и слышалась ругань. Они отошли почти на семь метров от причала, когда от берега раздались выстрелы. Док выругался длинным предложением, возродив в памяти испуганной Жени словосочетание "петровский загиб" , включив мотор на полной скорости повел катер в сторону другого берега зигзагом. Девушка выронила весло и только проводила его взглядом. Алексей тоже проворонил от этих рывков весло, и с жизнерадостной руганью упал от рывка судна на пол.
Стреляли им вслед, сразу два автомата, длинными и щедрыми очередями, взметывая фонтанчики воды справа и слева от уходящего подальше от нападавших катера. Док матерился все также изобретательно, Алексей поднявшийся со дна дал несколько коротких очередей, перезарядился и снова стал палить в ответ ориентируясь на огоньки выстрелов. Девушка не была уверена, что он попадет, но хоть заставит прятаться вражин.
Женя съежилась на дне катера, отчетливо понимая, что стенка вообще не преграда для пуль автомата.
Наконец по ним перестали стрелять, хотя парочка отверстий в бортах и рубке говорили о том, что им тупо повезло. Док молча, вел катер к берегу, Алексей еще вечером изъявший у девушки трофейные магазины перезарядился и сидел, настороже глядя на реку за кормой. Женя расслабилась, может быть, опасность миновала. Если это были те же самые типы на берегу что взяли ее в плен первый раз, с учетом мертвеца, им бы всем не поздоровилось.
День восьмой.
Катер стоял, глубоко воткнувшись в глинистый берег реки, скрытый в камышах и широко раскинувшейся иве, покрытой первыми листочками.
Только - только наступил рассвет , мужики спали в катере а она решила что ее очередь хлопотать по хозяйству. Перед этим она извлекла из своего мешка консервы, перенесла бутылку водой и поправила тент, растянутый над палубой катера от рубки к корме с висящим мотором. Она развела в глубокой ямке между корнями не сильно дымящий костер, и теперь кипятила на нем воду для кофе. Запела птица, к ней присоединилась другая. Было хорошо, несмотря на ноющие синяки и все еще болящий нос. Полз легкий туман.
Женя вспомнила, когда последний раз была на реке таким ранним утром. Лет, наверное, десять назад с отцом и братом они выехали на рыбалку, и Женя обошла брата по числу выловленных ершей и карасей раз в два. Брат страшно злился, что ему не везет, отец его подкалывал. Она задумалась как там Костик во Вьетнаме или родители, но заставила себя отвлечься и сосредоточилась на том, чтобы кофе не убежало. Учитывая кризис в мире, не факт что она еще будет, когда то пить кофе. Ну, может разве что ячменный или цикорий. Цикорий она ненавидела всей душой - бабушка считала его крайне полезным и пичкала внуков регулярно.
Из под тента высунулся Док, хмуро кивнул и выбравшись из катера удалился в кусты. К тому моменту как вернулся Док, проснулся и Алексей, уже закипел кофе, и согрелись открытые банки с консервами, стоящие у костра.
Алексей удовлетворенно кивнул, и странно откомментировал проходя мимо, явно кого - то цитируя.-
-Кто встает последний, тот и моет котелок, не так ли? -
И удалился в кусты.
Док умылся и, оценив накрытый стол, провозгласил торжественно.
-Приветствуйте Марию, которая много трудилась для нас!-
На удивленные взгляды товарищей, чуть смутившись, пояснил, что так обратился апостол Петр в Риме, к людям, встречавшим вместе с ним, Марию Магдалину.
Женя хотела обидеться не такая уж она и блудница, хотя конечно и не святая, а потом решила забить. Мужики не только спасли ее от изнасилования, но и отчего похуже, пусть хоть горшком назовут, только в печку не ставят.
Позавтракали обмениваясь впечатлениями от вчерашнего успешного побега из города, и планируя, как они поступят далее. Вариантов было не так уж и много. Вниз по реке и поиски мест, где существует порядок и власть. Ну и далее каждый двинется туда куда наметили. Док в Кронштадт, Алексей попросивший звать его Анархистом, как звали его друзья, на Балтику, а Евгения рассчитывала добраться до Твери, где у нее была прорва знакомых, и где она рассчитывала устроиться получше, чем в вымирающем городе на той стороне реки. В кофе она добавила банку сгущенки и плеснула немного водки. Анархист очень хвалил.
Впереди было многое, и неприятности и приключения, ну и встреча с мелким Джульбарсом конечно.
Этих двух своих спасителей Женя не забудет никогда. Прозвище - Мария Магдалина она себе оставила на память о Доке, да так и прижилось, даже помогало иногда. Как она рассказала Диссиденту, однажды она даже в церкви свечки за их здравие поставила, не факт что поможет, но ей стало спокойнее на душе.