Фрейдзон Овсей Леонидович : другие произведения.

Как я их ненавижу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сиротская доля главной героини романа вряд ли оставит равнодушным чуткого читателя...
  
  глава 1
  
  Тщательно заперев двери дома на ключ, Елена Степановна степенно сошла с трёх ступенек крыльца и по асфальтированной дорожке медленно двинулась в сторону калитки. В разгар лета, бурно разросшиеся, покрытые густой зеленью упругие ветки кустов крыжовника и чёрной смородины цеплялись за ноги и иногда больно царапали кожу ног, вызывая у женщины непроизвольное негодование:
  
  - Чёрт побери, совсем некогда заниматься своим участком. Мало того, что весь огород зарос бурьяном, так и эти кусты разрослись во все стороны. Надо будет привести сюда старших детдомовских ребят, пусть немножко поработают, наведут относительный порядок вокруг дома, а я их за это покормлю, как следует, домашней пищей.
  
  К сожалению, отпуск позади, погостила у детей, а теперь пора опять впрягаться в опостылевшую работу, от которой больше неприятностей, чем моральной и материальной отдачи. Хорошо, что у дочерей и в их семьях более-менее всё благополучно.
  Жаль, что к матери опять не собираются приехать отдохнуть. На юга, видишь ли, намылились. Что поделаешь, скучно им тут стало, городская жизнь им кажется милей, чем наша поселковая, превратились в настоящих паненок. Разве лесом, речкой и огородом их заманишь...
  Казалось бы, совсем недавно пятьдесят лет разменяла, ещё далеко не закат, а вот доживаю свой век одна. Муж, царствие ему небесное, два года назад ушёл в мир иной, съела его коварная болезнь. Девчонки ещё до смерти отца после школы поехали в областной центр поступать в институты, так в городе и остались. Слава Богу, выучились, занимают приличные должности, мне за них перед собой и людьми не стыдно, но, Боже мой, как грустно коротать жизнь никому из родных не нужной.
  
  Идя вдоль разбитого шоссе к месту работы, дыша пылью и жарой, ругая на чём свет, отсутствие элементарных тротуаров, она направо и налево мило раскланивалась со встречными земляками. Неожиданно вновь поймала себя на мысли, что её жизнь превратилась в рутину с ненавистной работой и неустроенным бытом.
  До пенсии, правда, уже недалеко, но всё равно обрыдло - каждый день смотреть на одни и те же лица работников детдома, на эти понурые злобные мордашки воспитанников, для которых в лепёшку разбиваешься, а они видят в тебе врага, недодающего им нормальной жратвы и материнской заботы.
  Разве этим ребятам объяснишь, что на выдаваемые государством шестьдесят три копейки на сутки, особо не развернёшься, тем более работники кухни себе стараются что-то урвать, а мне только и остаётся на это закрывать глаза, ведь и самой кое-что перепадает.
  
  Пройдя мимо захудалого кинотеатра, облезлой двухэтажной школы и обшарпанной библиотеки, она, наконец, подошла к Детскому дому "Родник жизни", в котором отработала почти тридцать лет. Вначале была воспитательницей, и вот уже более десяти лет занимает должность заведующей. Страдая одышкой, с трудом одолела десять широких ступенек, ведущих к входу в Детский дом, отворила скрипучие двери и тут же ей в нос шибанул въевшийся в эти стены, навсегда знакомый до глубокого отвращения, сопутствующий подобным заведениям, запах хлорки и манной каши.
  Кивком головы поприветствовала неизменную вахтёршу и уборщицу тётю Клаву, так её звали все от мала до велика, и через пустую приёмную зашла в свой кабинет.
  Расположилась за рабочим столом, подпёрла руками голову, и понурые мысли потекли прежним руслом, вызывая на лице скорбную гримасу:
  
  - Не мешало бы пройтись по комнатам воспитанников, заглянуть в столовку, потолковать с завхозом о текущем ремонте, да и побеседовать с воспитательницами о происшествиях за две недели её отсутствия.
  Да ну их всех к чёрту, успеется. За долгие годы работы в этом заведении давно уже уяснила для себя, что, главное - это отчёты перед вышестоящими лицами, а на текучку не стоит обращать особого внимания. Да-да, что-то не хочется никого видеть и ни о чём слышать. Хотя, в общем-то, чаю попить можно было бы... Интересно, Маша уже явилась, вон по радио идут восьмичасовые новости.
  
  Она громко позвала девушку, и та тут же показалась на пороге:
  
  - Елена Степановна, доброе утро, с приездом. Как отдохнули? Желаете чаю?
  
  И продолжила скороговоркой, глядя услужливо в глаза своей патронессе:
  
  - Простите, но вас тут бабка с девчуркой ожидают, примите сейчас или попозже?
  
  Елена Степановна внимательным изучающим взглядом посмотрела на свою секретаршу. Год назад та закончила местную десятилетку и по рекомендации директора школы она взяла к себе на работу эту довольно симпатичную девушку.
  Маша оказалась достаточно расторопной. Она буквально читала мысли своей начальницы, стараясь во всём ей угодить. Елена Степановна язвительно подумала: - Ещё бы, где ей в нашей дыре можно было найти подобную работу, а к учёбе у той, похоже, стремления нет никакого.
  
  - Здравствуй, здравствуй!
  Машенька, ты ведь отлично знаешь мои привычки. Ведь, прежде чем попью чаю, у меня никакого приёма и другой работы быть не может!
  Кстати, эта бабка в приёмной наша, из Бешенковичей?
  
  - Нет, Елена Степановна, я её не знаю, наверное, деревенская.
  
  - Ладно, Бог с ней, пусть подождёт. Приготовь чайку, позавтракаю, потом можно и делами заняться.
  
  Не успел ещё закипеть чайник, как в кабинет ворвался завхоз и обрушил на голову начальницы кучу назревших проблем, постоянно возникающих в Детском доме. Бывший военный сотрясал воздух потёртой кожаной папкой, высыпая на голову Елены Степановны целую серию цифровых выкладок. Отставник так разошёлся, что заведующая не выдержала и гневно стукнула ладонью по столу:
  
  - Николай Фомич, что ты тут разоряешься?! Смета тебе известна, вот и вкладывайся в неё. Как говорится, флаг тебе в руки. Я ведь только вернулась после двухнедельного отпуска. Вот разгребу малость текучку и позвоню в райком, попрошу содействия, но сам знаешь, власти у нас не очень расторопные. Ты, в свою очередь, привлекай к работе старших воспитанников, нечего им за просто так питаться казённой пищей. Присаживайся, попьём с тобой чайку, спокойно потолкуем, может быть, до чего-нибудь путного и додумаемся.
  
  Не успела ещё дверь закрыться за завхозом, как заявились две воспитательницы, проработавшие вместе с Еленой Степановной в детском доме по двадцать и больше лет. Разговор женщин был далёк от нужд госучреждения. Перебивая друг друга, они расспрашивали заведующую о проведённом отпуске и сами, в свою очередь, наперебой рассказывали свои семейные и поселковые новости, а заодно поведали уже о происходящем в Детском доме.
  Через час, наболтавшись от души, она выпроводила воспитательниц и повисла на телефоне. Надо было сделать несколько важных звонков. Необходимо было, кое-что всё же решить по работе. Новый учебный год ведь не за горами, а обеспечение одеждой и обувью с наступлением осени становилось проблемой номер один.
  
  Не успела разделаться с чиновниками госаппарата, как тут же решила, что пришла пора поболтать с давней школьной подружкой, работавшей в их районном центре фельдшерицей.
  Завершив разговор с Нюркой, посмотрела на часы. Невольно улыбнулась - незаметно уже почти полдня пролетело. Всё, пора отправляться на обед. Конечно, можно было бы поесть и здесь - кухарка Вера, безусловно, расстаралась бы для неё, но в гости позвала Нюрка, с которой она только что говорила по телефону и пригласила к себе в медпункт, опробовать копчёного мяска, принесённого ей каким-то услужливым пациентом. Достала из сумочки зеркальце и губную помаду и стала прихорашиваться, но в этот момент, постучав, в кабинет заглянула Маша.
  
  - Елена Степановна, бабка мне уже плешь проела, и девчонка капризничает...
  
  - Уф, совсем забыла про этих посетителей, зови, надо побыстрей от них отделаться.
  
  В двери протиснулась неопрятного вида преклонного возраста полная женщина. Она вела за руку худенькую девочку с диковатыми глазами. Даже не успев толком поздороваться, бабка накинулась на заведующую:
  
  - Безобразие, у меня ведь там хозяйство осталось без присмотра, ведь на моего старика надежда малая. Разве можно столько времени мариновать? Забирайте дитя, и я пойду...
  
  Елена Степановна буквально побагровела от злости.
  
  - Так, нечего здесь разводить говорильню. Присаживайтесь и побыстрому излагайте свой вопрос, по сути дела.
  
  - Я и излагаю. Вот документы из Роно о приёме этого ребёнка в вашу богодельню.
  
  Елена Степановна, в целях экономии времени, решила не реагировать на последнее пренебрежительное слово бабки об их богоугодном заведении, что с неё возьмёшь - деревенщина... развернула сложенный вчетверо лист и пробежалась по нему глазами.
  
  - Уважаемая, сейчас только начало августа, а детишек мы принимаем с первого сентября или хотя бы накануне учебного года. Бабка, несмотря на свою грузность, резво подскочила на стуле.
  
  - Вы чего, с ума сошли, я же сюда припёрлась почитай за десять километров!
  
  - Тише, тише, кем вам приходится девочка и обрисуйте вкратце ситуацию.
  
  - Внучка, это моя внучка от непутёвой дочки!
  
  - Не поняла, так у ребёнка есть родители?!
  
  Бабка всхлипнула и кулаком начала размазывать по лицу слёзы и сопли.
  
  - Какие там родители... моя дочка зимой померла, а муженёк её, батька этого несчастного чада, сбежал куда-то в Сибирь...и с концами, ни алиментов и никакой другой помощи.
  
  Елена Степановна почувствовала нарастающий гнев.
  
  - Объясните, почему при наличии родной бабушки ребёнка сдаёте в Детский дом?
  
  - Дедушка этой девочки, муженёк мой ненаглядный, каб он сдох, пьёт, холера,
  горькую, а зальёт глаза и травит меня за эту горемыку! Не ровён час забьёт дитятко. Кричит, как малахольный и уже несколько раз поднимал на внучку руку.
  Посмотрите только, кого здесь можно дубасить?!
  
  Бабка, продолжая хлюпать носом, подтолкнула вперёд себя девочку.
  На Елену Степановну исподлобья смотрели бусинки карих глаз, в которых явно читалась, пожирающая всех окружающих, неприкрытая ненависть.
  Заведующая Детским домом постаралась взять себя в руки, негоже ей было распинаться перед этой замызганной колхозницей. Она подавила чувство брезгливости к этой неопрятной пожилой женщине, которая сдаёт в приют родную внучку.
  
  - Девочка, как тебя зовут и сколько тебе лет?
  
  На неё исподлобья продолжали смотреть настороженные, не по возрасту печальные глазки, выделяясь на худеньком невзрачном личике. Елена Степановна повнимательней вгляделась в будущую воспитанницу - каштановые, неопрятные волосы заметно выгорели на солнце и были неаккуратно подстрижены, поэтому топорщились на макушке и за ушами, а непослушный вихор нелепо задрался надо лбом.
  На тонких прутиках ног и рук были хорошо видны расчесанные заскорузлые цыпки. Девочка, не сводя глаз с лица заведующей, плотно сжала бледные губы и, казалось, не существует силы, чтобы могли их разлепить.
  
  - Ну-ну, давай, будем знакомиться, потому что уже в любом случае ты останешься в нашем доме. Советую с самого начала создать о себе хорошее впечатление.
  
  Но девчушка продолжала молчать, и бабушка резко дёрнула её за плечо:
  
  - Жанка, отвечай, когда у тебя спрашивают. Мне надо побыстрей сдать тебя и бежать до дому, ты же знаешь, сколько там у меня работы и дед твой с утра начал квасить, ещё хату спалит...
  
  Девочка потупила глаза и продолжала молчать, и Елена Степановна решила положить конец, явно затянувшемуся визиту. Она взяла в руки официальную бумагу из Роно и быстро пробежала глазами по строчкам:
  
  - Так, тебя зовут Жанна Игоревна Хлусевич, тебе пять лет.
  
  Заведующая ещё раз внимательно оглядела ребёнка...
  
  - Маловата росточком будешь для своего возраста...
  
  Телефонный звонок отвлёк её от созерцания будущей воспитанницы Детского дома. Звонила подруга, которая поинтересовалась, когда, наконец-то, та появится в медпункте, потому что закусочка приготовлена и по случаю встречи после долгой разлуки не мешало бы им это слегка отметить водочкой. Та уже остужается в холодильнике и ждёт своего счастливого момента - украсить встречу подруг.
  Елена Степановна заверила фельдшерицу, что постарается за полчаса справиться с неожиданно подвернувшимися неприятными обязанностями заведующей и примерно через час она появится. Смеясь, добавила, что задержится у подруги до самого вечера.
  Бросив трубку на рычаг, вызвала к себе секретаршу:
  
  - Машенька, проводишь девочку к Зинаиде Ивановне в младшую группу и сдашь эту буку ей на руки. Пусть наша Зиночка занимается её воспитанием. Чует моё сердце, хватит ещё с ней хлопот, смотрит словно рысь из клетки.
  Ах да, Машенька, я уже здесь не появлюсь, если кто спросит - скажешь, что ушла по делам службы. Сама через часик тоже можешь потихоньку отчаливать отсюда. Главное, с утра будь на месте... и впредь, желательно раньше меня появляться на работе.
  
  Затем она снова перевела взгляд на бабку.
  
  - Пойдёте с Машенькой, и она сдаст вас на руки Зинаиде Ивановне, которая с этого дня будет воспитательницей Жанны. Надеюсь, самые необходимые вещи Вы привезли с собой для девочки? Сами знаете, какое сейчас время, столько появилось матерей-алкоголиков, бросающих своих детишек. Государство просто не справляется с этим потоком, обеспечивая учебные и специальные заведения. Та-а-к, с основными правилами нашего Детского дома вас познакомит воспитательница, но сразу отмечу, что на выходные и праздники забирать девочку можно. Только учтите, надо предварительно предоставить расписку.
  
  Во время всей ознакомительной речи Елены Степановны бабка только услужливо кивала головой. По ней было хорошо видно, что она не дождётся минуты, когда уже распрощается с внучкой и двинет в свою деревню, где преспокойненько пьянствует её старенький муженёк. Называются дедушка с бабушкой, а вот со спокойным сердцем бросают малышку! Очень скоро ребёнок останется один на один с новыми, навалившимися на неё проблемами. Теперь девочка очутится среди сирот и брошенных детей, не отличающихся хорошими манерами, поведением и характером.
  В этом нет ничего странного, ведь большинство из них - отпрыски наркоманов, алкоголиков или слабоумных родителей.
  
  глава 2
  
  В сопровождении секретарши Маши бабушка с внучкой проследовали по длинному коридору в сторону комнаты, которая надолго станет прибежищем для пятилетней девочки.
  Шаркая по скрипучим половицам, старая женщина фальшиво гундосила на ухо внучке, идущей рядом с ней, желая скрасить никчемными уговорами момент скорого расставания.
  Бабушка без конца повторяла, что девочке здесь будет хорошо и что она в будущем будет забирать её к себе в деревню на каникулы.
  Семеня мелкими шажками, внучка продолжала хранить молчание, исподлобья испуганно поглядывая по сторонам.
  
  Вдруг мимо них по гулкому коридору помчались дети всех возрастов, что-то крича и толкая друг друга. Следом за громко гомонящей детворой неторопливо шли воспитательницы. К одной из них обратилась улыбающаяся Маша:
  
  - Зинаида Ивановна, а мы к вам. Елена Степановна велела передать вам на руки эту девочку. Принимайте подарок, а мне надо срочно вернуться на своё рабочее место.
  
  Девушка мгновенно развернулась на каблучках и убежала в приёмную, где её ожидала интересная не до конца прочитанная книга о романтичной пылкой любви.
  Зинаида Ивановна тяжело вздохнула и остановилась напротив бабушки с внучкой:
  
  - Здравствуйте!
  Вы кем приходитесь девочке?
  
  Пожилая женщина стушевалась и пробормотала неразборчиво:
  
  - Дочь моя померла, а я старая, больная, и дед мой уже никакой, трудно нам справляться с внучкой. Мы решили, что ей здесь будет лучше, сами понимаете - уход, внимание...
  
  Воспитательница прервала поток ненужных для её душевного восприятия фальшивых слов:
  
  - Всё понятно, будет воспитываться сироткой при живой бабушке с дедушкой. Давайте быстрей, пройдём сюда в комнату. Эта торба, как я понимаю, личные вещи вашей внучки?
  Подсуньте под эту кровать, потом после обеда разберёмся. Девочка, попрощайся с бабушкой, и мы пойдём на обед. Давайте, давайте, побыстрей, а то моя малышня такого натворит в столовой, что потом придётся кого-то строго наказывать.
  
  Бабка неловко прижала к себе худенькое тельце и чмокнула в макушку. В ответ внучка не проявила никаких эмоций, свойственных близким любящим людям, она стояла, опустив голову. Ни одна слезинка не вытекла из не по годам серьёзных глаз.
  Зинаида Ивановна молча взяла новую воспитанницу за руку и повела в столовую.
  За длинными столами галдели и стучали ложками около полсотни ребятишек всех возрастов. Младшие были, примерно, возраста Жанны, а старшие выглядели уже вполне взрослыми.
  Зинаида Ивановна усадила девочку к малышам и пододвинула к ней тарелку с супом, вручив погнутую алюминиевую ложку. Не растерявшись, новая воспитанница, не отрывая глаз от тарелки, начала с жадностью поглощать суп, не обращая внимания на любопытные взгляды рядом сидящих детишек.
  
  Шустрые дежурные по кухне разносили пюре с котлетой, а следом - компот из сухофруктов. Жанна, по-прежнему не поднимая глаз, быстро съела второе и сделала большой жадный глоток из стакана с компотом и тут же выплеснула его изо рта на стол. Её реакция сопровождалась оглушительным хохотом, сидящих вокруг ребят. Подбежала воспитательница:
  
  - Что за цирк вы здесь устроили? Девочка, что ты себе позволяешь? Это ведь форменное безобразие!
  
  Жанна отодвинула от себя стакан с недопитым компотом и встала со стула на ноги.
  
  - Спасибо, я больше не хочу.
  
  В глазах у девочки стояли слёзы, но ни одна из них не пролилась наружу.
  Зинаида Ивановна оглядела смеющихся ребят, но не стала делать далеко идущих выводов, осознав произошедшее. Что поделаешь, кто-то решил обкатать новичка, а выяснять, кто это сделал, было бесполезно. Может быть, позже она выспросит у доверенных соглядатаев причину необузданного веселья... Хотя, всевозможные розыгрыши и коварные интриги в Детском доме не являлись чрезвычайными происшествиями.
  К Жанне подошла одна из младших девочек и, взяв её за руку, повела прочь из столовой:
  
  - Меня зовут Юля. Не обращай внимания на этих дураков. Я видела, как Юрка тебе сыпанул кучу соли в компот, но не успела предупредить, а жаловаться бесполезно, а то потом побьют. Держи, я на твою долю два кусочка хлеба стибрила. Ужин не скоро, а кушать быстро захочется.
  Как тебя зовут?
  
  Жанна подняла голову и посмотрела на красивую голубоглазую светленькую девочку, и в её взгляде медленно стал таять лёд недоверия и ненависти.
  В младшей группе было пять девочек и девять мальчиков дошкольного возраста. Как позже Жанна выяснила у новой подружки, ещё трое детей на каникулах находились у родных и к первому сентября должны были появиться в заведении для сирот.
  Уже на следующий день после того, как бабушка сдала внучку в Детский дом, Юля с Жанной поклялись в вечной дружбе, дав друг другу обещание держаться сообща до конца жизни, делиться всем и вместе давать отпор нахальным мальчишкам.
  
  Прошёл год, и Жанна вместе со своей подружкой пошли в первый класс. Юля отличалась хорошими способностями к учёбе и числилась среди отличниц, которую всем ставили в пример.
  Подобного нельзя было сказать про Жанну. У той усвоение знаний находилось весьма на среднем уровне. К этому надо добавить, что она особо и не стремилась стать примерной в учёбе и в поведении. Нет, девочка не была сорвиголова, но отличалась весьма строптивым характером, не шла на компромисс ни с учителями, ни с одноклассниками, ни с воспитателями и ребятами Детского дома. Исключение составляла одна только Юлька, которой она позволяла вычитывать себя и защищать от нападок злых воспитанников "Родника жизни".
  
  Бабушка изредка выполняла своё обещание и брала девочку в деревню на каникулы, но Жанна не могла дожидаться, пока та вернёт её обратно, потому что в хате-развалюхе внучка чувствовала себя лишней от вечных попрёков стариков, а главное - она очень скучала по своей Юльке.
  Новый страшный удар поджидал Жанну, когда она училась во втором классе. Девочка потеряла свою единственную и несравненную подружку. Нет, с той ничего плохого не приключилось, просто Юле здорово повезло - девочку удочерили.
  Юлька перед расставанием буквально рыдала, обнимая и целуя любимую подружку:
  
  - Жаннуля, я их просила, чтобы они и тебя забрали отсюда. Я им сказала, что мы ведь, как сёстры, но эти дядя с тётей не соглашаются, говорят, что у них нет таких возможностей. Хочешь, я тоже не поеду с ними и останусь здесь с тобой?
  
  В ответ Жанна только отрицательно покачала головой, не в силах разжать губы, боясь заплакать, а подобных слабостей она себе не позволяла. До самой последней минуты, пока за Юлькой не закрылась входная дверь Детдома, хранила скорбное молчание. Этот удар для Жанны был гораздо страшней того, который она ощутила, когда бабушка оставила её в сиротском заведении.
  Зинаида Ивановна застала девочку, стоящей напротив выхода из Детского дома. Она с жалостью смотрела на девчушку, закусившую до крови тоненькую губу. Только в глубине широко распахнутых карих глаз горела жгучая обида и ненависть к мужчине и женщине, оторвавших от неё навсегда любимую подружку, не пожелавших взять и её с собой, ведь она постаралась бы быть для них хорошей.
  
  Нельзя сказать, что до и после отъезда Юли, Жанна жила затворницей. Она не сидела, забившись в угол, как и все другие дети, играла в подвижные игры, увлекалась чтением и здорово вместе с мальчишками гоняла в футбол. В начале пребывания в Детском доме её защищала Юлька, а затем она сама бросалась на обидчиков с яростью дикой кошки и постепенно у ребят сформировалось о ней определённое мнение, что лучше Жаннку не трогать, ведь она настоящая психичка.
  Позади четвёртый класс. Местное Роно решило в нынешнем году в ближайшем пионерском лагере сформировать отдельный отряд из воспитанников Детского дома.
  Как и большинство детей, Жанна с воодушевлением встретила это сообщение, ведь провести всё лето в деревне или на пыльном дворе их Детдома казалось ужасней некуда.
  
  Она не задумываясь записалась на вторую и третью смену, потому что в июне её забрала к себе бабушка, надо было помочь старикам с работой на огороде.
  Пионерский лагерь находился в трёх километрах от Бешенковичей, но даже такое малое расстояние от Детского дома сулило разнообразие, новые впечатления и возможность пообщаться с городскими ребятами.
  Несмотря на то, что из детдомовских ребят сформировали отдельный отряд, старшей воспитательницей, наряду с Зинаидой Ивановной, была назначена женщина, приехавшая в лагерь поработать на лето из областного центра. Людмила Ефимовна, так звали воспитательницу, та подрядилась на эту должность для того, чтобы отвлечься от рутины работы на заводе, да присмотреть в лагере за младшей дочерью, которой только что стукнуло семь лет. Заодно и за средней - возраст-то у неё опасный - уже тринадцать исполнилось.
  
  Жанна с первого взгляда вначале тайно, а затем и явно, влюбилась в Людмилу Ефимовну. Может, на неё повлияло то, что женщина с жалостью отнеслась к воспитанникам Детского дома и старалась в столовой подсунуть им побольше еды и с города привозила сладости или это делали по её наказанию муж и старшая дочь.
  На прогулках по лесу и в часы, свободные от строгого распорядка, Жанна ловила минуты, чтобы побыть рядом с воспитательницей, так отличающейся от Зинаиды Ивановны и других руководительниц в их Детдоме одеждой, причёской и отзывчивым сердцем.
  Жанна, чувствуя скорую разлуку, сама проявила инициативу и попросилась на две недели пожить у Людмилы Ефимовны в доме. Как было тут отказать?!
  Тем более, Лена и Алла, дочери Людмилы Ефимовны, прониклись к сироте сердоболием, подговорили ту обратиться с просьбой, и в свою очередь, надавили на маму, которая, собственно говоря, и не сопротивлялась.
  
  Руководство Детского дома приветствовало подобные инициативы граждан и старалось не чинить препятствий. Они были совсем не против того, чтобы с глаз долой и с баланса забрали на некоторое время воспитанницу. Не стало проблем и с бабушкой, которая без долгих размышлений дала расписку и на прощание целовала доброй женщине руки, отмечая елейным голосом её отзывчивое сердце.
  Отец семейства, соскучившийся по жене и детям, полный радужных чувств, распахнул двери. Дочки тут же повисли на шее у папы, но тот, целуя своих чад, во все глаза смотрел на стоящих позади его детей, чуть сконфуженную жену, которая держала за руку высоконькую и очень худенькую девочку. Он быстро сообразил, что это и есть та воспитанница Детского дома, к которой благоволила в лагере его Людочка. Ясное дело, она проявила сентиментальную жалость, привезя в их квартиру эту горемычную сиротку.
  Пока девчонки по очереди мылись в ванне, супруги закрылись в своей спальне, и на голову жены разгневанный мужчина вылил ушат грязной воды:
  
  - Люда, ты, что охренела, для чего ты привезла к нам эту девочку?!
  
  - Олежка, что ты кричишь, она побудет у нас всего лишь две недели, не объест, а к первому сентября я отвезу её обратно в Бешенковичи.
  
  На глазах у женщины выступили слёзы.
  
  - Никогда не могла бы подумать, что ты такой жмот и бессердечный!
  
  - Люда, я не жмот и сердце у меня есть, а вот у тебя, похоже, нет мозгов!
  Мы создадим для девочки самые тепличные домашние условия, на какие только способны, а через две недели она вынуждена будет уехать опять в ту мерзость, каковой являются все Детские дома Советского Союза!
  Подумай только, как ей будет там жить после того, как понежилась в семейной атмосфере?
  
  - Олеженька, но мы ведь и впредь сможем её забирать на каникулы и иногда навещать в выходные...
  
  - Люд, ты неисправима, дальше своего носа ничего не видишь, да и теперь, менять что-то поздно. Ладно, пусть сиротка погреется у домашнего очага, может быть, я и впрямь нагнетаю ситуацию.
  
  Уже на второй день выяснилось, что все три девочки привезли домой из лагеря вши, и для профилактики вся семья подверглась обработке серо-ртутной мазью.
  Случилась весьма неприятная накладка, у Лены были вдеты в уши золотые серёжки, которые после процедуры, вдруг побелели и развалились пополам.
  Только благодаря тому, что назавтра испорченное золото отвезли в мастерскую, урон был ничтожным - серьги переплавили, удалив из них ртуть, и отлили новые. Потеря оказалась невелика и стала наукой на всю жизнь.
  С появлением в их квартире чужой девочки, обыденная жизнь семьи нисколько не изменилась. Люда с самого утра уходила на работу, а в доме за хозяйку и воспитателя оставался Олег, который отлично справлялся с этими обязанностями.
  
  Несмотря на то, что в стране было время всеобъемлющего дефицита, на базаре можно было купить буквально всё, правда, по высокой цене. В первые выходные после приезда из пионерского лагеря супруги взяли на рынок с собой Жанну и постарались её одеть и обуть по максимуму, начиная с трусиков и до куртки на осень.
  Люда чувствовала себя неловко от всех этих непредвиденных расходов на девочку, по её воле, оказавшейся у них на обеспечении, но Олег отмахнулся:
  
  - Людочка, это мелочи, перед Богом зачтётся, сто рублей не великие деньги. По правде говоря, меня больше волнует, как мы через две недели будем отправлять девочку на каторгу в Детский дом?
  
  - Олежка, так может быть...
  
  - Нет, не может быть, на свете миллионы таких брошенных детишек, а чем эта лучше других?
  
  Люда взорвалась:
  
   - А мне плевать на других, мне жалко эту!
  
  Мужчина погладил любимую жену по плечу.
  
  - Люда, у нас трое своих детей, старшей дочери уже восемнадцать, почти невеста. Нам скоро надо будет думать о воспитании внуков, да и младших надо ещё поднимать на ноги.
  Подумай только, мы, взяв к себе эту девочку, обязательно обделим заботой и вниманием своих детей.
  
  Люда, осознавая справедливость слов мужа, опустила голову, а он невольно продолжал больно жалить её сердце:
  
   - Пойми, моя дорогая, что это далеко не самое главное! Девчонке уже десять лет, не успеешь толком взяться за её воспитание, как надо будет думать, как уберечь расцветающую девушку от пацанов, которые обязательно будут крутиться возле неё. Скажи, ты знаешь про её наследственность, про наклонности и характер, в конце концов, про её настоящие мысли сейчас и те, что появятся позже? Ведь это сегодня, пока она пребывает в тепличной неге, так кажется, что девочка - настоящий божий агнец, а когда обживётся и покажет зубы, что тогда?.. Назад в богадельню вернёшь, как ненужную вещь на свалку выкинешь?!
  
  На все прямые и не лишённые здравого смысла вопросы у Люды не было ответа, и убедительные доводы мужа окончательно сломили её сопротивление. Супруги достигли общего мнения и разговоры на эту щекотливую тему прекратились. На третий день пребывания у них Жанны, случилась первая неприятность, связанная с этой девочкой. Она с Аллой после завтрака вышла на улицу и где-то через полчаса вернулась одна, буквально ворвавшись в квартиру. Опустив голову, молча прошествовала в детскую комнату, легла на тахту и отвернулась к стене.
  На все расспросы настороженного Олега девочка отвечала односложно, не открывая истины произошедшего. Не получив ни одного определённого ответа, мужчина понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее, потому что Жанна дёргала плечами и упорно смотрела в стену.
  Пришлось, выйдя на балкон, звать с улицы дочку и приступить к дознанию.
  Очень скоро выяснилось, с чем связано странное поведение Жанны. Алла, привыкшая всегда говорить отцу только правду, опустив голову, начала скороговоркой рассказывать, как она воспринимала версию произошедшего:
  
   - Мы спокойно играли с куклами возле подъезда, и никто нам был не нужен.
  А тут к нам подошло несколько ребят из соседнего двора. Они познакомились с новой девочкой и позвали Жаннку играть в пионербол.
  
  Понятное дело, ребята проигнорировали малышку Аллу. Та ничего не придумала лучшего, как шепнуть:
  
   - Если ты пойдёшь с ними играться, я всем скажу, что мы тебя взяли из Детского дома.
  
  При последних словах дочери громкая пощёчина обожгла щёку девочки, звон от которой, а следом крик отца, эхом прокатился по всей квартире:
  
  - Дрянь, будешь сидеть дома до тех пор, пока Жанна сама не захочет выйти с тобой на улицу!
  
  Алла обеими руками схватилась за ушибленное место и горько плакала, не столько от боли, сколько от обиды и понимания своей вины. Жанна вышла из спальни и смело посмотрела на грозного мужчину:
  
  - Не бейте Аллу, она ни в чём не виновата, лучше отвезите меня обратно в Детский дом.
  
  От этих слов плачущая девочка тут же примолкла и даже отняла руки от горящего лица. Олег до крови закусил губу:
  
  - Жанночка, ты уедешь тогда, когда мы сочтём нужным, а я обещаю, что в этом доме тебя никто и никогда больше не обидит!
  
  Инцидент был исчерпан, девочки очень скоро помирились и по-прежнему дружно играли между собой, но осадок у Олега, а потом после его рассказа, и у Люды остался надолго.
  Прошла неделя после возвращения детей из лагеря. К ним зашла мать Олега и по заведённому порядку, на пару деньков забрала к себе Аллу. Узнав про то, что у них на две недели поселилась детдомовская девочка, бабушка, помимо внучки, позвала с собой и Жанну, но та наотрез отказалась. Алла из солидарности хотела тоже остаться, но Жанна уговорила её не делать этого, потому что ей будет приятно побыть в доме в одиночестве.
  Как ни странно, в стремлении остаться одной, её поддержал Олег, понимая, что девочка большую часть жизни проводит в тесном контакте. Хоть в коллективе и веселей, но это можно сказать про детей, воспитывающихся в маленьких семьях, а не в интернате или детдоме.
  
  Так случилось, что остаток своего отпуска Олег догуливал именно в эти дни, когда заканчивались школьные каникулы. Поэтому с утра и до вечера был дома, а если отлучался, то ненадолго.
  Жанна, действительно, наслаждалась уединением и тишиной, потому что другие домочадцы, если даже и находились дома, то были заняты своими делами и интересами. Трёхкомнатная квартира с балконом позволяла рассредоточиться так, чтобы не мешать друг другу.
  Девочка на тахте расставляла кукол и мягкие игрушки, разговаривала с ними, что-то тихонько напевала, а иногда бранила. Она сама без Аллы не выходила на улицу, но по ней было хорошо видно, что затворничество нисколько Жанну не тяготило.
  
  Как-то Олег закрылся в своей спальне и расчехлил гитару. Он мягко что-то наигрывал и напевал. От этого занятия его отвлёк скрип открывающейся двери. Подняв глаза, он увидел стоящую в проёме Жанну, во все глаза смотревшую на гитару:
  
  - Что, нравится инструмент?
  
  Смущённая девочка в ответ только кивнула.
  
  - Проходи, садись сюда на кровать и можешь послушать...
  Кстати, может у тебя голосок неплохой, попробуешь спеть?
  
  Бледные щёчки девочки ещё больше покрылись румянцем смущения.
  
  - Нет, я плохо знаю слова взрослых песен.
  
  Олег засмеялся.
  
  - А я плохо знаю мелодии детских песенок.
  
  Мужчина в присутствии зрителя начал тщательно подбирать известные песни из популярных мультфильмов, но голос девочки отвлёк его от этого занятия.
  
  - Скажите, а я могу научиться играть на гитаре?
  
  - Любой может, только надо проявить терпение и выдержку, потому что поначалу будут очень болеть твои пальчики. Хочешь попробовать?
  
  Да, она очень хотела, и с этого дня Жанна самоотверженно пыталась зажимать струны, старательно изучая три самых простеньких аккорда, показанных ей Олегом.
  Подходили к концу две недели, которые после пионерского лагеря оставались до начала учебного года. Настроение Жанны опустилось до нулевой отметки по шкале минора. Все три дочери пытались вести разговор с отцом на тему - оставить у них навсегда Жанну. Каждой по отдельности пришлось отвечать на трудные вопросы по мере их взрослости. Быстрей всех на место поставил старшую:
  
  - Послушай, Анжелка, ты скоро выскочишь замуж и тю-тю, а кашу расхлёбывать нам с мамой. Кстати, родится у тебя ребёнок, разве ты захочешь, чтобы он недополучил от нас внимания, потому что мы будем обязаны его поделить ещё на одну девочку?!
  
  С Леной вопрос был разрешён ещё проще:
  
  - Ленусь, тебе разве всё это время, пока Жанна находится здесь, было до неё? Можно подумать, что за эти две недели, что она у нас, ты много с ней общалась?
  
  - Но, папа, ведь жалко её!
  
  - Леночка, жалко у пчёлки, а я пережалеть всех сирот мира не могу, когда своих надо как следует поднять на ноги, постараться выучить и достойно выпустить во взрослую жизнь.
  
  Сложней всего было с младшей, потому что серьёзные аргументы на неё не действовали, и она, иначе, как сестричка, Жанну не звала, но взрослым было понятно, что пройдёт немного времени и горечь расставания у их Аллочки скоро улетучится. Люда, погружённая с головой в работу и быт, давно уже смирилась с мыслью, что её идея по удочерению Жанны была утопией, и она со спокойной совестью собиралась доставить девочку в детский дом. Наступил момент прощания - у всех глаза были на мокром месте, не исключая Олега, не плакала только Жанна. Она, прижав к груди любимый подарок - забавного из оранжевого меха енота, молча, не поднимая глаз, прошествовала к входной двери.
  
  Она шла с непроницаемым видом мимо всей расстроенной, хлюпающей носами, семьи, собравшейся её провожать с добрыми напутствиями, но не пожелала никого из них обнять, поцеловать и даже сказать "спасибо" за тёплый душевный приём. Зачерствевшая, она уходила от людей, отдавших ей бескорыстно частицу душевного тепла, семейного благополучия и своей ненаигранной доброты.
  Позже, Люда рассказывала домочадцам, что по прибытии в детский дом, Жанна, выйдя из автомобиля, схватила свою значительно потяжелевшую сумку и, не попрощавшись со своей благодетельницей, быстро побежала по ступенькам лестницы к входу в учреждение.
  
  - Знаешь, Олежка, мне даже стыдно было перед заведующей и воспитателями, когда отчитывалась за девочку.
  Жанна ведь меня даже не поцеловала и ничего не сказала на прощанье, просто ушла, как из кинотеатра.
  Елена Степановна заверила меня, чтобы я не очень огорчалась, потому что наша Жанночка очень сложная воспитанница, как в общении с сотрудниками детского дома, так и с ребятами.
  
  В начале ноября Олег с Людой отправились за сорок километров от их города в Бешенковичи, чтобы забрать Жану на осенние каникулы, но та даже отказалась выйти к ним для приветствия и забрать передачу с разными вкусностями - она возненавидела этих людей, нанесших ей долго незаживающую кровоточащую рану.
  В будущем девочка пересмотрит своё отношение к тому эпизоду в её жизни, но ничего изменить уже не сможет.
  
  глава 3
  
  Бывшую некогда великую державу сотрясали политические события, что не мало сказывалось на судьбе воспитанников детского дома. Скромное государственное обеспечение заброшенного в глубинке сиротского учреждения стало ещё скудней. Та мелочь, что выделяли общеобразовательные структуры, достигла небывалого минимума. Тех жалких копеек, что переводились на заведения подобного толка, едва хватало на полуголодное пропитание. Дети подрастали и вынуждены были донашивать одежду выросших старших воспитанников. Постепенно приходил в негодность хозяйственный инвентарь. Ломались теннисные столы, терялись партии шахмат и шашек. Не стало футбольных и волейбольных мячей, настольных игр и даже скакалок. На ежегодный ремонт смета не выделялась и здание детского дома, и до того не выглядевшее презентабельно, быстро ветшало, превращаясь в развалины.
  
  Елену Степановну спокойненько препроводили на пенсию, а на её место назначили Зинаиду Ивановну, которая, от свалившихся на голову проблем, всё время пребывала в мрачном настроении и подумывала вообще бросить работу, не приносящую материальных благ и морального удовлетворения. Ей хотелось бежать куда подальше, чтобы не видеть всю эту разруху и не наблюдать каждый день с утра до вечера, как маются и страдают и так обездоленные сиротством дети. Ко всем этим неприятностям с ухудшением политического и экономического положения страны, количество воспитанников не уменьшалось, а наоборот, значительно увеличивалось. Рамки ветхого здания не позволяли принять больше, чем могли вместить и так набитые до предела комнаты, где между кроватями практически уже не оставалось проходов.
  
  К этому времени Жанне исполнилось одиннадцать лет. Она училась в шестом классе, где особенными успехами не выделялась. Девочка по-прежнему была худенькой, но в предыдущее лето значительно вытянулась и для своего возраста стала довольно рослой. Всё, происходящее вокруг в обновляющейся стране, Жанну совершенно не волновало. Она по-прежнему была замкнутой, ни с кем из ребят тесно не сходилась и даже перестала участвовать в подвижных коллективных играх. Две страсти теперь обуревали взрослеющую девочку - пристрастие к чтению и спорту. Благо, детдомовская библиотека, наряду со школьной, имела в запасниках достаточное количество разнообразной литературы, что позволяло ей погружаться в иллюзорный мир героев различных романов. Любимыми её книгами стали "Джейн Эйр" и "Птичка певчая". Главные героини этих увлекательных романов чем-то были похожи на неё своими судьбами, характерами и устремлением в счастливое будущее.
  
  Увлечение спортом пришло к ней спонтанно, а точнее, благодаря новому учителю физкультуры, бывшему воину-афганцу, потерявшему на войне один глаз и два пальца на правой руке. Однако это ему не помешало сплотить вокруг себя местную и детдомовскую детвору и привлечь их в образованный им при школе КЮД - Клуб Юного Десантника.
  Жанну не испугали изнурительные тренировки, в которых ей приходилось бегать кроссы на длинные дистанции, изучать приёмы каратэ и самбо и до умопомрачения качать пресс и делать всевозможные растяжки. Юная спортсменка после десятикилометрового кросса, прибежав на лесную полянку, располагалась напротив длинноствольной сосны с заскорузлой корой, и раз за разом, высоко выпрыгивая, в повороте обнажённой пяткой ударяла в одну и ту же отметину, выше своего собственного роста, пока на том месте не показывался голый истекающий соком ствол дерева.
  
  Местная власть и школа не чинили никаких препятствий Владимиру Ивановичу, потому что его афганское прошлое тянулось за ним до сих пор. В это неспокойное время для страны бывшие воины-интернационалисты сплотились в братства и занимались, наряду с законными, совершенно противоположными деяниями. В набирающем силу кооперативном движении им отводилось далеко не последнее место, они открывали коммерческие кафе, мастерские и видеосалоны. Наряду с этим, они не гнушались крышеванием, рэкетом и торговыми махинациями, в доставке и распространении дефицитного товара из Польши, Турции и некоторых других стран. В ближайшем зарубежье они сбывали цветные металлы, электротехнику и многое другое, что удавалось выкрасть или приобрести за бросовую цену на закрывающихся заводах, мастерских и на расформированных военных базах.
  
  Владимир Иванович на краю Бешенковичей выстроил солидный особняк с высоким тесовым забором, с неприступными металлическими воротами, куда к нему часто заезжали гости на появившихся в изобилии в стране солидных импортных марках автомобилей.
  Жена гуру, а именно так называли Владимира Ивановича кюдовцы, была под стать мужу, который достигал почти двухметрового роста.
  Она также часто принимала участие в тренировках клуба, и у маленькой Жанны в душе закипала ревность к этой молодой симпатичной женщине, под взглядом которой их бесстрашный гуру превращался в покладистого и нежного супруга. Может быть, на девочку из детского дома повлияли во множестве без разбора прочитанные книги, а скорее всего раннее взросление обуславливалось отлучением от постоянного родительского надзора.
  
  Не могло не сказаться и то, что ей часто приходилось наблюдать за тем, что вытворяли старшие воспитанники в потаенных углах детдома.
  Так или иначе, но это сделало Жанну не по годам взрослой и понимающей многие аспекты взаимоотношений мужчины и женщины.
  Шестиклашка впервые чувствовала себя влюблённой и буквально боготворила своего гуру, ревнуя Владимира Ивановича ко всем девочкам, кому он по роду своей деятельности оказывал внимание. Накануне девяносто второго года в детдом на имя Жанны Хлусевич неожиданно пришло толстое письмо.
  Девочка с волнением смотрела на обратный адрес и никак не могла принять окончательное решение - выбросить это послание не читая или всё же вскрыть и погрузиться в недоступный для неё мир семейного благополучия.
  Последнее всё же перевесило, ведь перед глазами маячило имя отправителя, которое отзывалось в душе сладкой болью. И она дрожащими руками буквально разорвала конверт. Это было первое в ещё недолгой жизни письмо, полученное и непосредственно адресованное ей.
  
  "Здравствуй, моя любимая и самая лучшая подружка, Жанночка!
  Ты не думай, я тебя никогда не забывала и много раз порывалась написать, но что-то постоянно сдерживало. Наверное, боялась, что ты меня проигнорируешь или пришлёшь ответ, полный обиды и упрёков, которые я, возможно, заслуживаю.
  Прошло уже четыре года, как нас с тобой разлучили и, несмотря на это и то, что я тогда была ещё совсем маленькой, горечь от расставания во мне живёт до сих пор. Я хорошо помню, что тебе буквально перед Новым годом, тридцать первого декабря, исполнится двенадцать лет, и я тебя от души поздравляю с Днём рождения!
  Мне через два месяца стукнет тринадцать. Как видишь, мы становимся уже совсем взрослыми и скоро сможем сами решать свою судьбу, в которой и сделаем выбор, быть нам близкими подругами или постараться больше не попадаться друг другу на жизненном пути.
  Я сейчас ничего не знаю о тебе и поэтому не буду ни о чём расспрашивать. Если захочешь поддерживать со мной дружеские отношения и ответишь на это письмо, тогда и поведаешь про всё то, что посчитаешь нужным. Пишу тебе на адрес детского дома, но не уверена, там ли ты ещё находишься или тебя всё же забрала к себе твоя бабушка..."
  
  Жанна оторвалась от ровных, выписанных каллиграфическим почерком, строчек: бабушка её умерла два года назад, а как поживает дедушка она не знает и знать не хочет, потому что кроме попрёков, сквернословия, а иногда и тумаков, она от него ничего другого не получала.
  Сирота и есть сирота, хотя, возможно, где-то благополучно поживает её биологический отец, который ничего не хочет знать о своей дочери... да и она тоже давно выкинула его из головы, а в редких мыслях желает ему только смерти и как можно мучительней.
  Жанна вытерла невольно набежавшую слезу, скользнувшую по щеке - вот если бы Владимир Иванович оказался её отцом, она бы ему всё простила и даже его жену, высокомерную Инну, постаралась бы называть мамой.
  
  Смешно, куда её завели дурацкие мечтания, ведь у её гуру есть два замечательных малыша и зачем им головная боль из детского дома.
  В памяти всплыли образы членов семьи Людмилы Ефимовны - боже мой, как она тогда хотела остаться в той большой уютной квартире, как она мечтала называть папой и мамой Олега и его добрейшую жену, а девчонок сестричками.
  От нахлынувших мыслей даже озноб пробежал по коже. Она резко махнула головой и снова погрузилась в письмо от некогда любимой подруги, которая помогла ей сделать первые уверенные шаги в детском доме.
  
  "...Жанночка, я попала в семью к очень хорошим людям, которые, особенно поначалу, окружили меня любовью, вниманием и заботой.
  После скудного детдомовского рациона, дешёвой застиранной одежды, часто с чужого плеча и вечной суматохи и враждебности детей, я погрузилась в оазис, где стала единственным и любимым ребёнком в семье и где выполнялся любой мой каприз и желание.
  Ты подумала, что я сейчас начну жаловаться на своих приёмных родителей, чтобы тебе стало легче на душе?! Нет и ещё раз нет!
  Мы ещё маленькие, чтобы понять происходящее вокруг нас, но мы ведь не совсем глупые и кое-что соображаем. Не знаю, как отразилась нынешняя ситуация, сложившаяся в нашей стране на твоей жизни, а на моей - очень.
  Мамин завод, где она работала инженером, закрылся, а папа хоть и продолжает преподавать в институте, но вынужден вечерами подрабатывать таксистом, благо, что у нас есть собственный автомобиль.
  В нашей квартире, где у меня есть отдельная комната, поселилась печаль. Мама ходит целый день, как неприкаянная, и у неё всё валится из рук, а папу я практически перестала видеть, потому что все вечера и выходные он таксует, чтобы прокормить нашу семью.
  Мама говорит, что все наши прежние сбережения скоро превратятся в мусор, а папа не соглашается, и я часто слышу, как они по ночам спорят и даже стали между собой ругаться, чего раньше никогда не было.
  В связи с этим я вдруг почувствовала, что я им теперь совсем не нужна, и сегодня они никогда не пошли бы на удочерение, а сейчас, просто исходя из своей порядочности, тянут лямку моего присутствия в их жизни.
  Жанночка, моя любимая подружка, как хочется тебя увидеть, а ещё очень хочется быстрей повзрослеть и самой распоряжаться своей жизнью.
  Целую, миллион раз тебя целую. Ответь мне, пожалуйста, ради нашей большой детской дружбы, ради того, что ты мне очень нужна!"
  
  Жанна ещё несколько раз перечитала письмо от любимой Юльки и тяжело вздохнула... Да, любимой, по-прежнему любимой, и она обязательно ей ответит и будет поддерживать с ней отношения, хотя бы пока посредством переписки, и кто знает, возможно, пройдёт несколько лет, и они встретятся и вновь смогут подставлять друг дружке плечо, чтобы как-то устроиться в ожидающей их взрослой жизни, в которой проблем и мучений, похоже, не станет меньше.
  Юлька пишет, что она ей нужна... Смешная, вокруг неё вертятся девочки и мальчики из благополучных семей, а её подружка сейчас мало чем от них отличается, а у меня после неё так и не появилось никого рядом, кто мог бы отогреть душу.
  
  Хотя... КЮД в полной мере заменил всех друзей на свете. Да, завтра у неё день рождения, исполнится целых двенадцать лет! По случаю этого события и кануна Нового года Владимир Иванович для кюдовцев устраивал грандиозный праздник. Она впервые попадёт за высокую ограду его большого и красивого дома, где кипит чужая и такая притягательная жизнь.
  Жанна не стала откладывать, а тут же уселась за ответное письмо своей, пока ещё единственной, подруге:
  
  "Здравствуй, Юля!
  Пока ты получишь от меня ответное послание, а я твоё, наверное, зачитаю до дыр. Спасибо, что ты вспомнила обо мне, а точнее, что написала такое хорошее и нужное письмо. У меня нет больше обид по отношению к тебе, и вообще, я перестала обижаться на людей, я их просто ненавижу.
  Был момент, когда я ненавидела всех, но сейчас вновь появилась ты и мой гуру, который делает меня сильной, стойкой и мужественной.
  В следующем письме я тебе напишу про этого замечательного человека и про мой Клуб юного десантника, где я могу в полной мере выместить всю свою накопившуюся ненависть на ни в чём неповинные сосны.
  Я, как и ты, очень хочу быстрей повзрослеть, и меня нисколько не пугает самостоятельная жизнь, потому что тогда я смогу сама решать с кем мне находиться рядом, а от кого бежать подальше.
  Я понимаю, что тебе сейчас стало хуже, чем было, а мне до сих пор по-настоящему хорошо ещё не было.
  Только мой КЮД и многочисленные прочитанные книги открывают для меня новый мир, который спасает от всего гадкого, окружающего мою жизнь. Они дают дополнительные силы для сносного существования.
  Только тебе могу признаться, потому что больше некому. Два месяца назад у меня появились первые месячные и стала расти грудь. Как я ненавижу эту проклятую кровь между ног и набухающие сиськи, потому что у меня нет денег на покупку даже самого дешёвого бюстика.
  Вот пока и всё, а написала тебе про месячные и сиськи только потому, чтобы ты не жалела себя.
  Я тоже целую тебя миллионы раз и теперь почему-то уверена, что мы ещё встретимся."
  
  Тридцать первого декабря девяносто первого года Жанна запомнит на всю жизнь, потому что такого праздника, какой ей устроил гуру, у неё ещё никогда не было и вряд ли будет.
  Все десять ребят, входящих в КЮД, прибыли в назначенное время к воротам особняка Владимира Ивановича, Жанна среди них была самая младшая и единственная детдомовская. Закованные в железо врата в этот торжественный день были гостеприимно распахнуты настежь. Взгляду Жанны предстал очищенный от снега двор, освещённый разноцветными гирляндами. Посреди стояла великолепная стройная ель, в переливающихся огнями, многочисленных лампочках, и они красочно отражались на боках огромных стеклянных шаров. Громко играла весёлая музыка и на дворе одуряюще вкусно пахло шашлыками, в обилии жарящихся на мангалах.
  
  Впервые в однообразной жизни Жанны в этот день был настоящий праздник - она вместе с другими ребятами и взрослыми вовсю танцевала вокруг ёлки, не стесняясь, подпевала, звучащие из колонок, популярные песни в исполнении знаменитых певцов и смеялась, смеялась, смеялась...
  Впервые в жизни, когда в честь неё провозглашали тост, отпила глоток дурманящего шипящего шампанского и получила самый дорогой и желанный подарок - в её руках оказалась, уложенная в кожаный чехол, чехословацкая гитара "Кремона".
  
  Трудно сказать, как Владимир Иванович догадался, о, казалось бы, несбыточной мечте девочки, но она осуществилась.
  Почти три года назад, когда она вернулась в детский дом из приютившей на две недели семьи Людмилы Ефимовны, она, возможно, поделилась с кем-то из ребят своим неуёмным желанием овладеть этим полюбившемся инструментом, но ведь это было так давно, а её гуру выяснил этот факт, и вот она обладательница сверхдорогого для неё подарка!
  Все зимние каникулы Жанна старалась найти в их детдоме уютный уголок, где бы она могла, не обращая никого внимания на других, не привлекая любопытных глаз, полностью отдаться обучению игры на любимой гитаре. Она быстро вспомнила те три аккорда, что ей когда-то показал Олег, и беспрестанно часами мусолила гриф и до крови нарезала пальцы о струны.
  
  Благосклонно отнесшаяся к увлечению девочки, нынешняя заведующая Зинаида Ивановна, часто предоставляла Жанне свой кабинет для занятий на инструменте и однажды принесла ей самоучитель игры на шестиструнной гитаре, и прилежная ученица с невероятным фанатизмом начала штудировать учебник. Она с упоением переносила получаемые навыки на свой божественный инструмент.
  Подобное старание не могло быть не вознаграждённым, и уже к весенним каникулам девочка довольно бегло скользила по ладам и струнам, играя перебором, ритмичным боем и даже умудрялась своими тонкими пальчиками, мягко перемещаясь по грифу гитары, воспроизводить классические мелодии знаменитых мастеров игры на этом, весьма популярном в мире, инструменте.
  У Жанны оказался вполне приличный слух и голос. Теперь девчонки, соседки по комнате, часто просили спеть их любимые песни, подпевая с упоением своему солисту и аккомпаниатору.
  
  К этому времени наладилась регулярная переписка с Юлей, и они в письмах делились самым сокровенным, что могут только доверить друг другу настоящие подруги. К восьмому марта Жанне пришла бандероль от Юли, в которой она обнаружила два новеньких бюстгальтера и набор трусиков из семи пар - на каждой из них был отпечатан день недели. Также счастливая девочка с удивлением рассматривала, оказавшиеся там несколько упаковок женских прокладок, о чём и мечтать не могла.
  В сопроводительном письме Юльки было только несколько строк:
  
  "Жаннуль, прости меня за подобный подарок с интимным женским набором, но мы ведь подруги, а между настоящими друзьями не может быть условностей, а ты в этих вещах очень нуждаешься. Не волнуйся, мы эту маленькую посылочку собрали вместе с мамой. Я ей рассказала о тебе, и она без слов взялась помочь. Когда мы отправляли эту бандероль, она очень горько плакала. Боюсь, что моя мамочка неважно себя чувствует, потому что ужасно похудела и много времени проводит в постели.
  Целую миллионы раз. Всегда твоя, Юлька".
  
  глава 4
  
  В Советском Союзе лихие девяностые годы стремительно набирали обороты. Совсем ещё недавно стабильную в политическом и экономическом плане страну захлестнули быстро сменяющиеся события. Развалилось на куски мощное государство, которое не выдержало неожиданных потрясений. Советский Союз оказался колосом на глиняных ногах. Каждая из пятнадцати братских республик стала самостоятельным государством со своими президентами, парламентами и экономикой. Один за другим закрывались огромные заводы, связанные поставками и сбытом со многими предприятиями, раскиданными по всему бывшему СССР. Основная масса народа начала стремительно беднеть, а некоторые - впадать в самую настоящую нищету.
  
  Среди пассивно наблюдающих за всеобщим развалом людей, тут же появились определённые личности, которые не растерялись, а бросились правдами и неправдами добывать средства на хлеб насущный и не только. Новоявленные предприниматели начали вывозить из богатой ресурсами страны всё, что только можно было из неё выцедить. Вместо дорогостоящих за рубежом материалов и сырья в страну вечного дефицита потекли низкого качества товары ширпотреба, сбываемых на появившихся во множестве вещевых базарах, в ларьках и просто с рук. На недавно абсолютно опустевших полках универмагов и гастрономов постепенно начал появляться товар по мало кому доступным ценам. Наряду с тем, что на окраинах городов, как грибы в лесу стали вырастать особняки новых заправил жизни, а по дорогам побежали автомобили заграничных марок, сами эти дороги, тротуары и фасады зданий превращались в жалкое подобие бывшего относительного порядка и ухоженности.
  
  Из окон етского дома и глубинки, которым и являлся районный центр Бешенковичи, всё происходящее на огромных территориях развалившегося СССР виделось практически только в тумане. Первое, что почувствовала на себе Жанна из глобальных событий, потрясших страну, это то, что после завершения шестого класса их летом не отправили в пионерский лагерь, который за последние три года стал приятной отдушиной для детдомовских детей. Причина оказалась достаточно банальной - не было средств на ремонт после долгой зимы, а многие из бывших приютов для летнего отдыха школьников начали скупать предприниматели и устраивать там свои бандитские лежбища или дома отдыха для имущих граждан.
  
  Теперь большинство детей "Родника жизни" целое лето шлялись неприкаянными. Старшие подрядились на работы у появившихся фермеров или на участках воротил. Некоторые просто сбежали из детского дома в крупные города, превращаясь в самых натуральных беспризорников - малолетних воров и бандитов.
  От новых жестоких напастей Жанну спасал её любимый КЮД, который давал ей возможность полностью отключиться от всех этих потрясений, обрушившихся на страну и их детдом.
  Она по-прежнему много читала и уделяла внимание подружке-гитаре.
  В глазах окружающих медленно взрослеющая девочка выглядела серой мышкой - худенькая, коротко постриженная, в вечно застиранной не по росту одежде и в стоптанных туфлях. Только на тренировках Жанна перевоплощалась, переодевшись в жёлтый тренировочный костюм и кроссовки, подаренные ей Инной, женой гуру, в благодарность за то, что девочка всегда безропотно соглашалась побыть с их малышами, пока родители отъезжали по своим делам, а ведь бывало и на несколько дней.
  
  Вначале лета Жанна получила последнее письмо от Юли, в котором та писала о серьёзной болезни матери. С неприкрытой горечью она сообщала, что теперь приходится за ней ухаживать, а также, что на её руки легла вся домашняя работа, включая стирку, уборку и приготовление пищи.
  Жанна отослала подружке подряд три письма, но ни на одно не получила ответа и постепенно отключилась от мыслей о любимой Юльке, которая так внезапно ворвалась в её жизнь и так же быстро из неё удалилась.
  
  Прошёл ещё один год, ничем особо не отметившимся в жизни Жанны, как и то, что повторения прошлогоднего дня рождения инНовогоднего праздника не состоялось. Жена Владимира Ивановича, забрав детей, перебралась в областной центр, где ими была приобретена квартира, а её муж на каждые выходные отправлялся к семье. Скоро выяснилось, что сам Владимир Иванович дорабатывает последний учебный год в их школе и тоже переберётся в город, а с его отъездом, наверняка прекратит существование и КЮД.
  Эта весть стала ещё одним болезненным потрясением для Жанны. Она ходила, как в воду опущенная, и в её душе росла ненависть к жене гуру, сумевшей повлиять на мужа, заставив того кинуть преданных ему учеников, любимую работу, а главное - вырвать из Жанниной души и распорядка жизни основной стержень, позволявшей ей сносно существовать в этом беспощадном и неуютном мире.
  
  Сразу после первомайских праздников разразилась трагедия, о которой ещё долго шумел их районный центр. Глубокой ночью на особняк Владимира Ивановича произошло вооружённое нападение. Неизвестные бандиты взорвали ворота, и проникнув внутрь двора, расстреляли охраняющих дом собак. Затем убили, отстреливающегося от нападающих подонков хозяина особняка.
  Так погиб многоуважаемый гуру, бывший для Жанны светлым пятнышком в мрачной жизни, вновь превратив её в беспросветные будни. Несколько версий бытовало у жителей Бешенковичей о произошедшем у них небывалом событии: от элементарного грабежа до разборки на криминальной почве.
  
  Как бы то ни было, но Жана навсегда потеряла человека, который внёс в её жизнь какой-то смысл.
  Кроме горечи утраты смерть гуру похоронила в ней светлую надежду на будущее, потому что Владимир Иванович обещал воспользоваться своими связями и оказать любимой ученице поддержку, когда та выйдет за ворота детдома и вольётся в самостоятельную жизнь.
  К этому времени Зинаида Ивановна добилась от местных заправил просвещения значительных изменений для подначального ей детдома. Теперь их заведение будет содержать только детей младшего и среднего возраста, а подростков, достигнувших пятнадцати лет, будут переводить в другие подобные приюты, находящиеся в крупных городах.
  Этим же летом заведующая детдома подрядила серьёзную воспитанницу ухаживать за своей престарелой матерью и Жана до самого начала учебного года прожила рядом со слепой, почти глухой и едва передвигающейся на своих ногах старой женщиной.
  
  Хотя такую жизнь трудно было назвать интересной и насыщенной приятными событиями, но по крайней мере, девочка была сыта и не находилась в окружении шумного разнузданного коллектива и могла всё своё свободное время читать книги, смотреть телевизор и, конечно же, играть на гитаре. Она самозабвенно подбирала новые мелодии и тихо их напевала, мечтая, как будет петь полюбившиеся романсы и известные бардовские песни на больших сценах перед многочисленными зрителями. Лето закончилось, а с ним и спокойная жизнь вдали от опротивевшего запаха хлорки и манной каши.
  
  После отъезда великовозрастных воспитанников в другие заведения подобного типа, как и их "Родник жизни", из достигших или приближающихся к пятнадцатилетнему возрасту, Жанна оказалась самой старшей среди девочек. Кроме неё из старшеклассников в детдоме остались только два мальчишки, один из них был Юрка, который насыпал ей в компот соли, когда она только появилась в стенах этого заведения.
  Жанна всегда сторонилась этого вертлявого и наглого парнишки, да и он ей особо не докучал. Юрка не обращал внимания на ничем неприметную, слабо развитую в женском отношении, девочку. Он постоянно крутился возле взрослых ребят и симпатичных девушек. Нравы в детском доме были не на самом высоком уровне.
  
  До Жанны доносился шёпот и смешки девочек, обсуждающих не только поцелуи в укромных уголках, но и острые моменты совокупления с мальчишками, описывая гадкие подробности, от которых у неё мертвела душа. Разве о таких интимных отношениях она читала в книгах, разве здесь было что-то от той любви, о которой мечталось бессонными ночами?! До её взрослеющего сознания доходили и другие случаи, произошедшие в стенах их детского дома - она часто видела девичьи заплаканные лица со следами побоев и последующее их безропотное подчинение разнузданным парням, которые потом, не стесняясь, во всеуслышание обсуждали гадкие подробности коллективных надругательств над своими жертвами.
  
  К очередному Новому году какие-то спонсоры из местных воротил завезли в детский дом несколько пар лыж, коньков и санки для малышей.
  Жанна, чтобы занять время во время зимних каникул, впервые встала на лыжи и тут же увлеклась новым для себя занятием, а тем более после развала КЮДа спорт незаметно стал исчезать из её жизни.
  Прежде хорошо тренированное тело быстро набрало приличные физические кондиции - мышцы заработали в рабочем режиме, и уже через неделю она пробегала на лыжах по десять и больше километров. Однажды, вернувшись с подобной прогулки, решила уединиться и поиграть на любимой гитаре... и, ужас, инструмент, висевший на гвозде над её кроватью, исчез!
  На расспросы дети в ответ только пожимали плечами - никто не видел того, кто покусился на её любимицу.
  Она заглянула в комнату старших мальчишек и натолкнулась на нагло ухмыляющуюся рожу Юрки.
  
  - Красавица, не меня ли разыскиваешь? А ты уже ничего, пялить можно.
  
  В другой бы раз Жанна, не отвечая, просто плюнула бы в эту омерзительную харю, но на кону была гитара!
  
  - Юра, может ты знаешь, кто взял мою гитару? Я же не против, если кто-нибудь хочет поиграть...
  
  В комнате находилось четверо мальчишек, двое из них уже добывали в детском доме последний год, среди них был и Юрка.
  Нагло улыбаясь, он поднялся с кровати, и не спеша приблизился к девушке. Не говоря ни слова, протянул руку и больно ухватился за высокую девичью грудку, соблазнительно выпирающую из тесной спортивной куртки. Жанна на автомате резко рукой отбила ладонь наглеца и быстро взмахнув локтем довольно сильно врезала ему в челюсть.
  Страшный удар опрокинул мальчишку навзничь, и он врезался головой в пол. Юрка пребывал в глубоком нокауте.
  Со своей кровати неспешно поднялся второй подросток, находящийся последний год в этом заведении. Это был, не в пример Юрке, здоровенный детина, на голову выше Жанны и снискавший славу забияки и умелого драчуна, известного на все Бешенковичи.
  Он оглянулся на мотающего головой друга и смачно сплюнул под ноги девушке:
  
  - Вытирай, а иначе я об тебя ноги вытру!
  
  Двое малолеток по кивку атамана уже стояли за её спиной, блокируя дверь.
  
  - Ты хорошо меня слышала? Вытирай по-хорошему, а если хочешь получить обратно гитару - приходи после ужина к складу Николая Фомича, ключи у нас от него на всякий случай есть.
  
  В голове у Жанны стоял туман, она с отчаянием искала выход из создавшегося положения, понимая, что помочь ей некому, можно только полагаться на себя и на многомесячные тренировки в Клубе юного десантника. Она тут же вспомнила слова Владимира Ивановича, которые он много раз повторял для своих воспитанников: - Ребята, вы изучаете приёмы каратэ не для того, чтобы калечить мирных граждан, а имеете право пускать в ход, полученный здесь арсенал только тогда, когда вашей жизни угрожает опасность. И всё равно вы полностью должны отдавать себе отчёт в том, что после того, как вы нанесёте нападающему на вас сопернику удары из того богатого багажа, которым я вас учу, может последовать милицейское расследование. От степени нанесения ущерба здоровью вашему сопернику вы схлопочите приличный срок тюрьмы. Зона, я вам скажу без всякой утайки, радость малая, даже детский дом по сравнению с ней, вам покажется санаторием.
  
  Жанна облизала вмиг высохшие губы...угрожает ли сейчас опасность её жизни? Вряд ли, но то, что её ожидает в ближайшее время или вечером на складе, она приблизительно представляла и не могла даже на секундочку прикинуть, что добровольно отдаст своё тело на поругание этим подонкам.
  Грубый голос мерзавца вновь пробился в её сознание:
  
  - Долго думаешь! Моё терпение сейчас лопнет, и я на твоей кислой мордочке выпишу узоры, какие Репин не рисовал на своих картинах.
  
  Он хищно осклабился от своей долгой тирады и весёлой, на его взгляд, шутки.
  
  - Ну, шалава, давай... или своим язычком подбираешь эти слюни, или сейчас по быстренькому берёшь у меня на клык, а вечером приходишь на склад, тогда морда останется целой и гитару получишь обратно, ясно?
  
  В руке у говорившего появился острый раскладной нож, рядом уже стоял, поднявшийся на ноги Юрка, который попеременно поглаживал челюсть и затылок.
  
  - Вадик, дай мне перо, я эту суку сейчас на куски порежу!
  
  - Остынь, хмырь, на зону захотел?
  Лучше она сейчас у нас вафлю возьмёт, а вечером ножки раскинет, и мы её хором оттрахаем.
  Будет хорошей девочкой, так и гитарку назад получит, а мы её будем во все дыры харить регулярно, пока этот учебный год закончится.
  
  Отморозок, поигрывая ножом, продолжал куражиться над насмерть перепуганной девушкой:
  
   - Потом мы с тобой слиняем отсюда, а через год, возможно, опять встретимся с ней в другом клоповнике и у нас уже будет готовая послушная насадка.
  
  Нож уткнулся в живот Жанны.
  
  - На колени, сука, слышишь, на колени! Сама мне ширинку расстегнёшь или тебе помочь?
  
  Находящиеся сзади малолетки стиснули Жанне локти, Юрка, подойдя сбоку, обхватил ладонями шею и начал давить на плечи, заставляя девушку встать на колени.
  Никогда она не испытывала в душе такую всепоглощающую ненависть - да пропади пропадом гитара, плевать ей на все наставления покойного гуру... тюрьма - так тюрьма, смерть - так смерть!
  Жанна напрягла тело и резко откинулась назад, увлекая с собой на запертую дверь малолеток, колено левой ноги врезалось в многострадальную челюсть Юрки, а пятка правой плотно впечаталась в грудь Вадика, который автоматически взмахнул ножом, и острая боль обожгла лодыжку девушки.
  
  Грохот пяти упавших на пол тел мог только сравниться с весенней грозой или камнепадом в горном ущелье. Жанна не дала себе секунды для того, чтобы окончательно прийти в себя после падения на спину, она словно пружина подскочила на ноги и оглядела поле битвы - Юрка снова был в глубокой отключке, по коротко стриженым макушкам, лежащих возле дверей малолеток стекала кровь и они, плача, прижимали ладони к разбитым местам.
  Она смело встретилась глазами, с подтягивающим под себя ноги
  Вадиком, в руке которого вновь блеснул нож. Жанна двинулась на парня, обдумывая, как проще нейтрализовать противника, чтобы не лишить его жизни, но навсегда отбить желание связываться с ней.
  
  Больше всего ей хотелось дать ему стать на ноги и врезать со всей силой в пах, чтобы надолго отбить у него желание посягать на её тело.
  Жанна теперь была в себе уверена, потому что один противник, и даже с ножом в руках, для неё не представлял особой опасности. Тем более на место неуправляемого бешенства пришла холодная расчётливая ненависть.
  Скорей всего, что Вадик прочитал себе приговор в её глазах, а может быть, просто решил спустить всё на тормозах, потому что в любой момент на шум сюда могли нагрянуть воспитатели, и тогда разборки не сулили им ничего хорошего. Он ухмыльнулся и откинул нож на ближайшую кровать.
  
  - Завязываем. Чеши отсюда. Через пару минут эти бледные поганки принесут гитару в твою комнату, кипишь лучше не поднимай, ногу сама нечаянно порезала, усекла?
  
  Только в этот момент Жанна почувствовала острую боль в икре и, опустив глаза, увидела, как на ботинок обильно стекает кровь. Порез был не смертельным, но надо было срочно заняться раной.
  Она повернулась к двери, и малолетки мгновенно отползли с её пути. Открыв дверь, она оглянулась.
  
  - Не цепляйте меня, и я вас не трону. Скажи этому придурку Юрке, что если он ещё раз дотронется до меня, то я ему обломаю лапы и окончательно выбью мозги из его тупой башки!
  
  Доковыляв до своей комнаты, скинула ботинки и тренировочные брюки - порез был не глубоким, но длинным и обильно кровоточил. Она быстро вспомнила уроки Владимира Ивановича по оказанию быстрой медицинской помощи при пулевых и ножевых ранениях. Зажмурившись и стиснув зубы, вылила на рану целый флакончик с йодом и, обтерев одеколоном иголку с ниткой, стала самостоятельно сшивать края пореза, чуть не теряя от боли сознание.
  Занимаясь самоврачеванием, Жанна ещё умудрилась цыкнуть на вошедших в комнату девочек и только завершив операцию, смогла расслабиться, попросив одну из пацанок забинтовать ей ногу, а другую - убрать с виду окровавленную одежду и ботинок.
  
  Жанна лежала, закрывшись одеялом по самый подбородок, и с душевными муками восстанавливала картину недавних страшных событий. Она где-то в глубине сознания радовалась за себя, что смогла выйти из этой передряги с малыми потерями, но кто его знает, как дальше будут развиваться отношения с этими разнузданными пацанами. Воевать не хотелось, но она никогда не покорится этим отморозкам. Действительно, Вадик выполнил своё обещание, через несколько минут в комнату протиснулся, с заклеенной пластырем головой, один из малолеток, участвовавший в той бойне и молча поставил возле её кровати зачехлённую гитару.
  
  По разным причинам все участники тех кровавых событий хранили полное молчание. Юрка оказался наиболее пострадавшим, он надолго застрял в больнице с перекошенной и сломанной в двух местах челюстью. На протяжении длительного времени коварный мальчишка не мог внятно разговаривать и, как выяснилось позже, на всю жизнь затаил против Жанны злость и желание отмщения.
  
  глава 5
  
  История с кражей и возвращением гитары, как и конфликт, произошедший в комнате у мальчиков, не имел кардинального продолжения. До Зинаиды Ивановны каким-то образом дошли слухи о случившейся в стенах детского дома драке, но разбирательства ни к чему не привели. Главные виновники и участники упорно хранили тайну о произошедшем. Юрка, попавший в больницу с переломанной челюстью в силу своего увечья, просто не мог открыть рта, а Жанна, сжав плотно губы, держала язык на замке, понимая, что честным признанием мало чего добьётся, а связываться с отморозком Вадиком не хотелось. Она решила довериться его слову: хранить всеобщее молчание, чтобы не усугублять инцидент.
  
  К счастью порез на её ноге зажил без неприятных последствий. Только тоненькая полоска шрама напоминала о ножевом ранении. Вернувшийся из больницы Юрка обходил девушку за три версты, как, впрочем, и оба малолетних участника свары, по окончанию которой не слышно было аплодисментов.
  Однажды в мае, когда Жанна в погожий денёк сидела во дворе детдома с книжкой в руках, к ней неожиданно подсел Вадик. Он некоторое время понаблюдал за читающей девушкой и, наконец, преодолев гордыню, нарушил молчание:
  
  - Слышь, чувиха, тебе эти книжечки вряд ли в жизни помогут. Ты бы лучше подалась в марухи к какому-нибудь крутому братку - больше было бы пользы.
  
  Жанна оторвалась от романа и смерила пацана уничижительным взглядом.
  
  - К тебе, что ли?
  
  Вадик ухмыльнулся.
  
  - Нет, я тебя не потяну, кишка пока слаба. Зря ерепенишься и показываешь мне зубы, я тебе дело говорю.
  
  Он вдруг приблизил лицо к девушке.
  
  - Через месяц я отсюда тю-тю - меня переводят в клоповник в областном центре. Я бы лучше подорвал оттуда, но куда денусь без ксивы и крыши?! Через год и тебя хильнут отсюда, и скорей всего ты попадёшь в ту же казарму, что и я. Ты на меня рога не выпускай, я ведь тебе дело хочу предложить. Когда приканаешь туда, я тебя привечу, никому не дам в обиду, и мы вместе протянем эту дохлую бодягу, а там, смотришь, и скорешуемся с нужными людьми. Сама знаешь, какое сейчас время, куда мы денемся после школы, в лучшем случае нас определят в ремесленное училище для получения ценной рабочей профессии. Тебя всунут в какое-нибудь швейное, а меня в строительное и будем до смерти жить в общежитии и гнуть спину на дядю за копейки без всякой надежды на будущее.
  
  Снисходительная улыбка сошла с лица Жанны. Она понимала, что парень ведёт с ней серьёзный разговор на доступном ему уровне. Подобные мысли и ей неоднократно приходили в голову, но почему он решил именно её призвать в свои союзники - до девушки не доходило.
  
   - А я для чего тебе сдалась? Сам вон какой грозный и умный, тебя такого не в училище надо, а сразу в университет.
  
  - Жаннка, хорош париться! Ну втравил тогда меня Юрка в эту историю с твоей гитарой, подзадорил, я и повёлся.
  Ты оказалась правильной девкой - с характером и показала, что умеешь за себя постоять!
  Давай не будем больше хернёй маяться и скалиться друг на друга. У тебя, как и у меня, на свете нет ни одной родной души. Пусть нам впаривают, что детский дом наша семья, но мы-то знаем, какая это семейка.
  
  Парень достал из кармана брюк сигареты и зажигалку и, открыв пачку, протянул её девушке. Жанна улыбнулась:
  
   - Что, кино насмотрелся?
  
  И отодвинула от себя пачку:
  
   - Не курю я Вадик, маленькая ещё.
  
  Парень крутанул колёсико зажигалки и, прикурив, сладко затянулся.
  
  - Ты вот ехидничаешь и смотришь на меня, как на балбеса, а ведь тоже, возможно, ошибаешься во мне, как я когда-то заблуждался на твой счёт.
  
  Жанна закрыла книгу и долгим внимательным взглядом всмотрелась в лицо парня, к которому совсем недавно не чувствовала ничего кроме ненависти.
  
  - Вадик, ты это серьёзно и нечего не потребуешь взамен?
  
  От слов девушки парень поперхнулся дымом.
  
  - Ты о чём?
  
  - Как о чём?.. ты ведь говорил, что будешь меня привечать на новом месте, и мы с тобой станем одной командой.
  
  - Ну говорил и от своих слов не отказываюсь.
  
  - Так ты подтверждаешь всё то, что сказал о нашей будущей дружбе?
  
  - Жаннка, мы же с тобой не сопливые дети... дружба... дружба... я же тебе ясно сказал, что никому не дам в обиду и чем только смогу - помогу...
  
  - Ах да, самое главное - ты не будешь принуждать меня стать твоей марухой или, как ты там выразился, надёжной насадкой....
  
  Вадик тщательно затоптал в землю окурок. Он огляделся вокруг, поскрёб затылок и только после этого вновь взглянул в лицо девушки.
  
  - Жанна, мы же с тобой договорились, что ту паскудную историю проехали... кем я тебе буду - решать тебе самой... Смотри, я ещё не стал блатным, но могу поклясться зубом! А хочешь, то можем и кровью скрепить, как ты там называешь, нашу пионерскую дружбу...
  
  Жанна рассмеялась.
  
  - Что касается кровью, то с моей стороны - я уже скрепила...
  
  - Не скаль зубы, простудишь! Я ведь дело говорю, а ты тут лыбу давишь! Сейчас я всё равно тебе ничего не докажу, хочешь верь, хочешь нет, но моё слово твёрдое, когда появишься в той новой для нас детдомовской казарме, где, по всей видимости, я ещё буду находиться, тогда и докажу. Увидишь, ни одной сволочи не дам до тебя дотронуться и сам без спросу не полезу...
  
  Неожиданно для себя Жанна, посерьёзнев, протянула парню руку. Тот тут же облапил своей хрупкую ладошку девушки и несколько раз резко её потряс, как бы убеждаясь в том, что Жанна и взаправду приняла, предложенный им союз.
  
  - Я тебе чиркну оттуда пару словечек, ответишь?
  
  Жанна, высвободив свою руку, уверенно несколько раз утвердительно кивнула головой.
  
  - Ты не смотри на меня, как на маленькую и слабенькую. Я, если понадобится, тоже сумею тебя защитить!
  
  Вадик, почувствовав изменение по отношению к себе девушки, радостно заулыбался.
  
   - Ну об этом могла бы и не говорить. Юрка вон до сих пор шепелявит, после того, как ты ему сломала "санки".
  
  Удивлённые воспитатели и воспитанники детского дома теперь часто видели, сидевших или прогуливающихся рядом, парня и девушку, долго считавшимися непримиримыми врагами.
  Жанна часто ловила на себе злобные взгляды Юрки, но нисколько их не пугалась и даже в ответ нагло улыбалась. Мало того, что сама могла поставить его на место, так ещё, часто находящийся рядом Вадик, внушал дружбану страх, потому что Юрка был оповещён о возникшем между ними приятельстве, да и сам мог наблюдать, как эти столь разные люди вдруг нашли общий язык, и более того, выглядят со стороны, как счастливые влюблённые голубки.
  
  Завершились экзамены в школе, и в конце июня детский дом проводил двух повзрослевших ребят в другое подобное заведение, но только предназначенное для подростков старшего возраста и находящееся в другом городе. Зинаиде Ивановне предстояло сопроводить ребят до места их будущего пребывания. Подошёл автобус, и пассажиры потянулись во входную дверь. Вдруг к ним подбежала Жанна и бросилась на грудь Вадику. Прижавшись к нему худеньким телом, она крепко обвила двумя руками его шею и нагнула к себе. Неожиданно для всех, а может быть и для себя, легко коснулась поцелуем губ растерявшегося парня и, резко отстранившись, убежала прочь, не оглядываясь и поэтому не видела эффекта разорвавшейся бомбы. Заведующая детдомом пристально посмотрела вслед убегающей девушке, покачала головой и повернулась к парню:
  
  - Вадик, не обижай её, она ведь очень хорошая!
  
  Парень стоял с растерянным видом, прижав свою огромную ладонь к губам, и только дурашливая улыбка блуждала по его лицу - он будто и не слышал заведующую.
  Не видел Вадим и остекленевшего злобного взгляда Юрки, которым он буравил спину исчезающей вдали девушки.
  
  Всё нынешнее лето Жанна опять провела в доме у Зинаиды Ивановны, выполняя роль няньки при её ещё более постаревшей и послабевшей матери. Зинаида Ивановна была очень довольна практически бесплатной сиделкой, которая за харчи день и ночь находилась рядом с больной старой женщиной. Девушке эта работа не казалась повинностью, потому что подопечная старушка подолгу спала и у неё было предостаточно времени поваляться в огороде на травке с книгой в руках. В сентябре для загоревшей и посвежевшей Жанны начался последний учебный год в стенах "Родника жизни".
  
  Хорошее питание, солнце, свежий воздух, а главное, спокойная атмосфера не могли не сказаться на внешнем виде девушки - она несколько округлилась и в девичьей осанке появилась некая грация, затмившая прежнюю угловатость. Тёплым сентябрьским вечером, в разгар бабьего лета, она как-то возвращалась, поздно засидевшись в библиотеке. Был тёплый приятный вечер, и девушка с удовольствием вдыхала запах прелой листвы, весело шуршащей под её быстрыми ногами.
  Вдруг страшный удар обрушился на голову, сверкнули на небе тысячи звёзд, и земля ушла из-под ног. Медленно к ней приходило сознание, а вместе с ним надвигалась ужасная головная боль, к горлу подступала тошнота, а в тело будто впились миллионы тупых иголочек.
  Туман забвения отступал и до неё вдруг стали доходить голоса.
  
  - Петька, какого хрена ты так сильно врезал чувихе по башке, ведь могла бы и окочуриться...
  
  - Но ведь не окочурилась, глянь, зенками зашевелила!
  
  - Мить, проверь ещё раз, как у неё руки привязаны, а то Юрка говорил, что она дюже борзая, здорово научилась махаться в КЮДе.
  
  Жанна вдруг почувствовала, как жадные похотливые руки начали мять её грудь.
  
  - Чуваки, а сиськи у тёлки-то ничего, крепенькие и не маленькие, а сама-то вон какая тощая, одни кости торчат.
  
  Жанна попыталась дёрнуться, но раскинутые руки были плотно привязаны к доскам, на которых лежало её распятое тело.
  
  - Гляньте, уже дёргается... Надо по быструхе отхарить и делать ноги. Ещё схватятся и если нас застукают с ней, то слабо за несовершеннолетнюю не покажется. Если заловят, то и в ментовке отымеют, а на зоне опустят, как пить дать!
  
  - Так, может, ну её к хренам, проучили малость и отпустим?
  
  - Оно-то так, Юрка ведь дырку не проверит, но жалко отпускать такую тёлочку, когда она уже лежит готовенькая к употреблению, только лапки осталось раздвинуть.
  Мить, а Мить, оживи её слегка...
  
  На лицо девушки потекла холодная вода, и она открыла глаза - над её головой серой массой навис низкий бетонный потолок, а прямо над ней обозначились три ухмыляющиеся рожи.
  
  - Глянь, ребята, зенками хлопает, как заводная, пора приступать, а то ещё схватятся её в богадельне, начнут искать, а нам под статейку крутую попасть не фартит.
  
  Один из насильников приподнял её, а другой быстрым движением стянул спортивные брюки вместе с трусами. Она попыталась ногами врезать обидчикам, но не тут-то было - верёвки больно врезались в запястья, сковав движения. Голова по-прежнему кружилась, а на её ляжки насел крупный детина:
  
  - Хорош дёргаться, а то ещё раз по башке схлопочешь! Сейчас по разику пройдёмся и отпустим. Лежи тихонько. Будешь хорошо себя вести, так харю не начистим, подмоешься и будешь получше, чем была.
  
  Холодный ветерок пробежал по голым, плотно сжатым, ногам девушки.
  
  - Рыжий, а чего ей тихонько лежать, пусть подмахивает, а не захочет, так в жопу горящими сигаретами потыкаем.
  
  До Жанны окончательно дошло, что пощады не будет. Не поможет ей сейчас ни мольба, ни слёзы, ни все прежние тренировки... она обречена быть изнасилованной этими тремя подонками, и ей вдруг захотелось, чтобы это побыстрей закончилось! В этот момент Жанна не знала, сможет ли она дальше жить с этой грязью и дикой ненавистью к этим подлецам.
  В дальнейшем она всячески старалась выкинуть из приставучей памяти все перипетии того мерзкого деяния, что творили с ней в изрядном подпитии ненавистные подонки.
  Из последних сил она сжала ноги, но две пары грубых рук их спокойно развели в стороны. На неё навалилось тяжёлое тело, лицо обдал жуткий смрад изо рта насильника. Но это было ерундой по сравнению с тем, как между её, насильно широко раздвинутых ног, с резкой болью проникла твёрдая плоть и, буквально, разорвала изнутри хрупкое тело четырнадцатилетней девочки:
  
  - Пацаны, она ведь, блядь, целка, всего меня обкровавила!
  
  - Петька, давай быстрей кончай, я тоже хочу залезть в узенькую щелочку...
  
  Как ей хотелось потерять сознание, чтобы ничего не чувствовать и ничего не слышать, но страшная боль внутри тела, наоборот, прояснила её сознание и чувства. Если бы вдруг по милости Бога у неё оказались свободными руки, если бы не болела и не кружилась голова, и если бы нашла возможность вырваться из лап этих мерзавцев, то она бы их била, била, била, послушала, что дышат, и вновь била, била, била...
  Нет, Бог не приходил на помощь, а жуткая действительность выявилась вторым подонком, который врезался в распятое тело девушки, продолжая терзать его изнутри, но он быстро задёргался, и Жанна почувствовала, как по её ногам потекла мерзкая слизь. Не успела она хоть чуть-чуть расслабиться, как третий насильник навалился на неё, и всё началось сызнова, хотя и этот акт оказался скоротечным. Тяжело дыша, под насмешки товарищей, третий насильник, кряхтя сполз с неё.
  
  - Что, Мить, давно не трахался, чуть донёс?
  
  - Ладно, можно подумать, вы были большими героями... Вторую ходку будем делать?
  
  Когда до Жанны дошёл смысл услышанного, её жутко замутило, и обильная тошнота вырвалась наружу, сотрясая тело и зловонной лужей растекаясь по её тяжело вздымающейся груди:
  
  - Вот, блядь, испоганила весь трах!
  
  - Рыжий, ну её к хренам, одеваемся и делаем отсюда ноги.
  Юркины бабки отработали, целку поимели, а на нашу долю и нормальных блядей хватит. Бутылку воды оставь ей, пусть слегка отмоется, не пойдёт же в блевоте и спущёнке в свою богадельню...
  
  - Слышишь, шкура, кому-нибудь бякнешь - уроем!
  
  - Петька, обрежь верёвки и топаем отсюда.
  
  Жанна почувствовала, как её руки получили свободу, а следом услышала топот ног, быстро поднимающихся по ступенькам лестницы.
  Она поднялась на дрожащие ноги, нашла оставленную ей бутылку с водой и не знала, с чего начать... обмываться, потому что сейчас ей требовалась не бутылка, а море, огромное море воды и той, наверное, было бы мало, настолько она чувствовала себя испачканной.
  Жанна не плакала, а, закусив губу, остервенело смывала с себя вместе с кровью своей невинности всю ту гадость, что оставили внутри её тела мерзкие насильники.
  Остатками воды слегка смыла рвоты с куртки - ей срочно надо было выбраться отсюда, а иначе, увлекаемая волной отчаянья, подумывала из разрезанных верёвок соорудить петлю и покончить с этой опостылевшей жизнью, с этой болью, с этой разъедающей душу ненавистью!
  
  По-прежнему кружилась и страшно болела голова. Она с трудом оделась и, держась за стену, поднялась по ступенькам наверх. Оказавшись на улице, поняла, что её затащили в подвал какого-то заброшенного учреждения, находящегося не очень далеко от библиотеки, откуда она возвращалась какое-то время назад.
  Постаравшись никому не попадаться на глаза, Жанна проникла в недра детского дома, и пройдя в свою комнату, проигнорировала вопросы удивлённых девочек. Они видели, какой она предстала перед ними, но зная крутой нрав соседки по комнате, не стали заострять внимание.
  Посмотрев на часы, девушка поняла, что с момента выхода из библиотеки прошло где-то полчаса, которые ей показались вечностью.
  
  Тут же проследовала в душевые, где долго и тщательно мылась, но никак не могла очиститься. Как тяжело было привести в порядок, осквернённые тело и одежду, но, в конце концов, она почувствовала некоторое облегчение. Надев чистое бельё, посмотрела на себя в зеркало - практически никаких следов, но душу отмыть было невозможно.
  
  глава 6
  
  Трагическое происшествие с Жанной не стало темой обсуждения и кривотолков в стенах детского дома. Сама девушка ни с кем не поделилась своей болью и разорвавшем душу насилием над телом, а ещё больше над сознанием, в котором надолго поселились всепожирающая ненависть и дикое стремление к мщению. Самое интересное, что отомстить хотелось не тем подонкам, которые надругались над её телом, а Юрке, заказавшему эту жестокую акцию с изощрённостью маньяка, уповающего на свою безнаказанность. Вначале она хотела написать о произошедшем Вадику, чтобы он поквитался с подонком, но затем передумала - она должна сама смотреть в полные страха глаза, когда будет вершить акт возмездия.
  
  С Вадиком они регулярно обменивались короткими посланиями, в которых лелеяли мысль о скорой встрече, когда в непосредственной близости смогут достаточно повзрослеть, чтобы стать на стезю самостоятельной жизни, где будут оказывать друг другу всевозможную поддержку. Друг ей писал, что на новом месте он далеко не король и часто приходится вступать в драку, чтобы не дать себя и Юрку в обиду. При упоминании имени его товарища у Жанны сводило зубы, но она не могла и не хотела пока открыться и посвятить Вадика в свою жуткую тайну.
  
  Вначале у неё была мысль поквитаться с насильниками, ведь вычислить их в маленьком городке не составляло больших проблем, но, осмыслив досконально идею, от неё отказалась. Что она докажет и кому, если выследит отморозков поодиночке и постарается их искалечить...
  Трезво оценив свои силы и возможности, полностью отмела эту идею, потому что в одиночку справиться с этой сложной задачей она вряд ли сможет, а подельников у неё здесь нет. На всякий случай девушка перестала выходить в тёмное вечернее время из стен детского дома и даже днём была вся настороже, когда возвращалась из школы или библиотеки.
  
  Несколько утешал девушку тот факт, что акт коллективного насилия не оставил ей кошмарных последствий - она не забеременела и не подхватила венерические болезни.
  Почему-то лишение невинности при драматических обстоятельствах не явилось для неё поводом для трагедии. Начитанная Жанна хорошо была осведомлена об этой особенности анатомии женского тела и то, что для современной девушки смена нескольких партнёров до замужества часто было обычным явлением.
  Эти рассуждения несколько успокоили душу, хотя в тайных мыслях она мечтала о нежных прикосновениях к её телу желанных рук, губ и... нет, сливки сняли подонки, лишив навсегда инициативы подарить первое своё соитие любимому человеку.
  
  Зинаида Ивановна, благосклонно относящаяся к девушке, постоянно заговаривала с ней об её слабой успеваемости в школе, стараясь пробудить в ставшей тихой и покладистой воспитаннице стремление в будущем поступить в ВУЗ, чтобы занять достойное место в обществе:
  
  - Жанночка, ты ведь так хорошо умеешь ладить с детьми, у тебя получается завоёвывать у них уважение, доверие и желание следовать твоему примеру...
  
  - Зинаида Ивановна, о каком институте может идти речь, разве я смогу существовать за ту стипендию, что платят студентам, а ведь учиться надо пять лет, я за это время превращусь в ходячий труп, если вообще дотяну до диплома!
  
  - Девочка моя, ведь жизнь меняется, как к худшему, так и к лучшему. Посмотри, даже к нашему "Роднику жизни" отношение властей изменилось.
  Появились спонсоры и богатые меценаты. Некоторые частные предприятия стали давать какие-то средства заведениям, подобные нашему. Может, и студентам, не имеющих родителей, станут творить добро. Начнут подкидывать денежки на обучение и проживание во время всего учебного процесса...
  
  Девушка при этих словах заведующей горько улыбнулась.
  
  - Зинаида Ивановна, Вы сами хоть верите в то, что сейчас говорите?
  
  - Жанночка, но иначе тебе прямая дорога в ремесленное училище, в общежитие, где малолетние девушки часто придаются разврату, пьянкам, случайно беременеют и коротают дальше свой век матерями-одиночками!
  Сколько таких девушек в последствии бросают своих деток... Разве ты хочешь, чтобы твой ребёнок попал в детдом?!
  
  - А это ещё посмотрим, насильно меня в училище не отдадут, а получу паспорт и смогу сама решить, как распорядиться своей жизнью!
  Точно могу Вам сказать, что если сподобиться мне случайно забеременеть, никогда не отдам своего ребёнка на воспитание чужим людям, а тем более в детдом! Землю буду грызть, богатым людям прислуживать и даже телом торговать, но моё дитя матери не лишится! Если бы Вы знали, как я ненавижу своих родителей, которые уготовили мне сиротскую долю!
  
  Зинаида Ивановна тяжело вздохнула.
  
  - Эх, девочка, девочка, в институте или в ремесленном училище хоть предоставляют общежитие, а если уйдёшь в свободное плаванье, то, вообще, останешься на улице и тогда не только с ребёнком - самой не выжить!
  
  В словах и взгляде заведующей немало было недосказанности. О многом Жанна догадывалась, но что она сейчас могла ответить и на чём настаивать, ведь, действительно, её будущее было покрыто мраком.
  Серость будней разбавило полученное письмо от Юли. Жанне уже не верилось, что та когда-то отзовётся, ведь известное дело, сытому голодный не товарищ.
  Юлька писала:
  
  "Здравствуй, моя незабываемая подружка, любимая Жанночка!
  Знаю, что я поросёнок, что заслуживаю от тебя порки, но, когда прочтёшь моё письмо, то сразу же поймёшь, что всё это время мне было не до писем.
  Горе и неприятности посыпались на мою голову, как из дырявого меха горох.
  Мама проболела почти год, при этом постоянно тая, как свеча, теряя силы и подвижность, а в конце жизни - и здравое сознание.
  Всё это время я за ней самоотверженно ухаживала, а папа стал страшно выпивать и создавать мне дополнительные трудности. Нужны были обезболивающие лекарства, сиделка, когда я находилась в школе, да и прочее необходимое для нормальной жизни. С института папу уволили, а затем за пьянку лишили прав на автомобиль, который мы так или иначе вынуждены были продать, чтобы свести концы с концами.
  После смерти мамы папа несколько остепенился, перестал впадать в жуткие запои, но от этого деньги для нашего существования не появились. Признаюсь, тебе честно, у меня уже закрадывалась мысль - махнуть на него рукой и возвратиться в наш "Родник жизни", но всё-таки мне его было очень жаль, и в душе жила благодарность к человеку, вырвавшему меня из горькой сиротской доли.
  Сейчас положение несколько выправилось, потому что мы были вынуждены за доплату обменять нашу шикарную трёшку на полуторку в панельном доме. На конверте ты найдёшь мой обратный адрес, это и есть моё новое место жительства.
  Пиши мне, пожалуйста, пиши, ведь мне больше не с кем облегчить душу в откровенных признаниях...
  Твоя подруга навсегда, - Юлька!
   П. С.
  - Жанночка, миленькая, только после того, как с тобой распрощалась, вспомнила, что у тебя накануне Нового года день рождения!
  Я самый натуральный поросёнок, всё о себе да о себе и не поздравила тебя с этими двумя праздниками и не пожелала, чтобы в следующем году исполнились все твои далеко идущие планы!
  Целую, миллион раз целую... Твоя Юлька."
  
  Жанна усмехнулась вслед своим мыслям - далеко идущие планы... нет, по щучьему велению они не исполнятся, она их сама воплотит!
  Жанна тут же ответила на письмо подружки, не выказав особого сострадания по поводу постигшего её горя. И не стала жалеть из-за того материального положения, в которое они попали, благодаря, а точнее, из-за распущенности и слабоволия приёмного отца.
  После ничего особо не значащих строк о своей серой, вялотекущей жизни, поведала, что в следующем учебном году сменит детский дом в Бешенковичах на другой и, возможно, находящийся в том же городе, где живёт Юлька.
  Как же её тянуло рассказать подружке о своей драме, о душевных муках и ненависти к подонкам, осквернившим тело, растоптавшим душу... Особенно ей хотелось написать о дикой ненависти к Юрке, с которым через полгода должна встретиться и обязательно отомстить, только не знает, как... Нет, она не могла раскрыться даже подруге, ведь это было стыдно, гадко и больно!..
  
  "Юленька, интересно, какая ты сейчас, могла бы хоть фотку выслать, но уже не надо, потому что через несколько месяцев мы увидим друг друга и сделаем соответствующие выводы о нашей неземной красоте. Сама понимаешь, что я подтруниваю над своей особой, а ты и маленькая была хорошенькой, а теперь, наверное, королева красоты!
  Всякое другое поведаю, возможно, при встрече, хотя далеко не обо всём хочется рассказывать.
  Я тебя тоже целую и на миллион раз больше. Твоя подружка и только твоя навсегда, - Жанна."
  
  Зима, а следом весна прошли мимо Жанны, не оставив никакого заметного следа. Она уже жила ожиданием встречи с Вадиком и, конечно же, с Юлей, которая буквально закидала подружку письмами и даже прислала несколько фоток, от которых Жанна обалдела - на неё смотрела вроде та же Юлька, но выглядевшая, как настоящая артистка Голливуда, своими огромными голубыми глазами, шикарной толстой светлой косой, высокими скулами и точёной фигуркой.
  Она оглядела себя в зеркале - ничего, близко похожего на красоту - серое создание с короткой стрижкой каштановых волос, хмурые, глубоко посаженные карие глаза, дробненькое личико с маленьким носиком и пухлыми губами. Она осклабилась - зубы вроде ничего, ровные.
  Сравниться фигурой с Юлькой она тоже не могла - словно доска какая-то, только грудь торчит, как две вершины на плоскогорье.
  
  От нечего делать или прислушавшись к назиданиям Зинаиды Ивановны, всё же в последнем полугодии налегла на учёбу и экзамены за девятый класс прошла успешно - без единой неудовлетворительной оценки, довольно хорошо сдала математику, а русский язык и литературу, так вообще, на отлично.
  Жанна в минувшем году была единственной воспитанницей "Родника жизни", достигшей пятнадцати лет и отправляющейся в другой город, и соответственно, в другой детский дом для продолжения обучения и проживания под надзором новых строгих воспитателей.
  
  Зинаида Ивановна хотела пойти на авантюру - оставить на полгода при себе девочку, а когда ей исполнится шестнадцать лет - устроить ту на работу в частный детский садик нянькой, а на следующий год помочь поступить в педагогическое училище на воспитателя в дошкольные детские заведения.
  К большому удивлению, благоволящей ей, заведующей "Родника жизни", Жанна наотрез отказалась от заманчивого предложения, потому что она хотела уехать в большой город, который не посещала последние шесть лет. Именно столько времени прошло с того момента, как её взяли на две недели в семью Людмилы Ефимовны. При воспоминании об этом у неё больно закололо в груди. А ведь она могла сейчас жить не хуже Юльки, а может быть, и лучше, ведь Олег вряд ли запьёт, он такой весь из себя положительный, а дети, как его любили...
  Жанна вздохнула - я бы тоже его очень любила.
  
  В сопровождении Зинаиды Ивановны в конце июня Жанна покинула "Родник жизни", Бешенковичи и десять лет жизни, проведённых в условиях, далёких от нормальных. Постоянно недоедала, ходила в обтрёпанной одежде и стоптанной обуви, никогда не имела собственного уютного уголочка и вела вечную борьбу за сносное существование в большом коллективе, где добрым отношениям друг к другу и не пахло.
  
  Какой-то час езды, и автобус доставил их с Зинаидой Ивановной в областной центр. Прямо с автовокзала они отправились по адресу, где находилось новое заведение, которое должно было стать на некоторое время приютом для девушки. Детский дом "Заря" находился на окраине города за массивным частным сектором, где проживало много цыган, выстроивших за последние годы себе настоящие особняки, часто из двух этажей и высокими заборами. Не зря бытовала шутка, что "ромалэ" должны поставить золотой памятник Михаилу Горбачёву, вырвавшему их из нужды, а порой и нищеты. Вечные побирушки и воришки превратились в незаурядных торгашей, умело манипулируя дефицитами, перетаскивая товары, пользующиеся спросом с одного места на другое, где на них был особый интерес, а для предпринимателей - навар.
  Обо всём этом им поведал разговорчивый водитель частного такси, который словно не вёз их на место следования, а проводил обзорную экскурсию по любимому городу.
  
  Ну вот и Детский дом.
  Это была массивная кирпичная постройка старого типа в три этажа на двести человек, со своей школой и приличным стадионом, сохранившимся с советских времён.
  Жанна не оповестила Вадима о приезде, не желая вызывать особый интерес к своей персоне. Пусть будет сюрприз! Она никогда не любила быть в центре внимания, а тем более, появившись на новом месте, среди чужих детей и воспитателей. Чуть выдержала то время, пока происходила бумажная волокита с её оформлением, распрощалась душевно с Зинаидой Ивановной, пообещав той, если не будет писать, то иногда звонить - обязательно, чтобы держать, благоволящую к ней женщину, в курсе дальнейшей жизни и рассказать, как она прижилась на новом месте.
  
  В комнате, куда привела её секретарша, никого в этот момент не было. Ей показали не занятую кровать из четырёх, находящихся в этом новом для неё убежище, личную тумбочку, а также освободили в шкафу для неё полку. Не понадобилось и пяти минут, чтобы Жанна раскидала по местам свой скромный гардероб из нескольких заношенных платьев, брюк и кофточек. Она посмотрела на своё застиранное нижнее бельё и чуть не расплакалась, потому что увидела в шкафу, какие там находятся добротные вещи её новых соседок.
  В комнату без стука буквально ворвался Вадим:
  
  - Жаннка, Жаннка, наконец, ты добралась сюда! Я тебя уже целую неделю поджидаю! Думал уже, что в другое место направили!
  
  Девушка быстро закрыла шкаф и, подойдя к парню, чмокнула его в щёку.
  
  - Ну, бля, даёшь, а перед автобусом вон как поцеловала.
  
  - Вадик, год ведь с тех пор прошёл, много воды утекло...
  
  - И наш договор и дружба тоже уплыли с этой водой?
  
  - Нет, это в силе, но многое другое изменилось...
  
  - У тебя появился хахаль?
  
  - Вадичек, нет у меня никакого хахаля и, вообще, мне никто не нужен. Честное слово, мне вполне достаточно дружбы с тобой...
  
  - А мне этого будет достаточно, ты об этом не подумала?
  
  Жанна вздохнула.
  
  - Вадичек, мы же с тобой тогда договорились, а ты опять за своё!
  Неужели хочешь похерить наши дружеские отношения...
  
   - Всё Жаннка, кранты, завязали!
  
  Он со всех сторон оглядел, стоящую напротив, девушку.
  
  - А ты, бля, была ничего, а теперь вообще краля, только приодеть надо малость, но с этим полный ажур, "бабки" у меня есть...
  
  - Откуда у тебя эти "бабки"? И какое отношение я имею к ним?!
  
  Вадик с размаху шлёпнулся своим крупным телом на ближайшую кровать.
  
   - Чувиха, не рой копытами, с Вадиком не пропадёшь, не заработаю - так украду, не украду - так отберу...
  
  - Ты что?.. стал крутым бандитом?
  
  Жанна смотрела на парня, который за прошедший год ещё больше заматерел, вся его фигура, движения и взгляд указывали на уверенность и силу.
  
  - Жаннка, не парься, со временем всё растолкую, а пока базар в сторону, пошли покажу "рыгаловку", пора уже нам похавать. Сейчас в нашем клоповнике народишка не густо, кто промышляет, кто батрачит, а кто просто тягается по городу.
  
  - А что?.. можно без спроса тягаться, куда захочешь?
  
  - Ну ты, чувиха, даёшь, не в тюрьме ведь находимся и школы сейчас нет и всяких там мероприятий.
  Правда, говорят, что с сентября наведут здесь надлежащий порядок, вроде должны сюда нового директора прислать, а по мне - и со старым было хорошо.
  
  Они неторопливо шли по гулкому коридору, и Вадик всем встречным ребятам и девушкам
  предъявлял новенькую и ясно давал всем понять, что она находится под его особым патронажем.
  Зайдя в столовую, он тихо подкрался к нагнувшемуся над тарелкой с супом Юрке и хлопнул звонко того по спине:
  
  - Глянь, кореш, кто к нам причалил.
  
  Юрка дёрнулся, поднял голову и встретился глазами с Жанной. Она молчала, не сводя своих почерневших гневных глаз с лица ненавистного врага. Юрка суетливо как-то быстро отвернулся и осклабился в сторону Вадима:
  
  - Ну полные кранты, теперь я тебя редко буду видеть. Вон какая стала шикарная чувиха! С этого дня западёшь на Жаннку, только задница будет сверкать.
  
  От внимания Вадима не ускользнула холодная встреча его друзей.
  
  - Ты чего это мне тут впариваешь, лучше обнимись с чувихой, с которой вместе тонну манной каши съели.
  
  Юрка неуверенно начал подниматься со своего стула, но Жанна пресекла его поползновение.
  
  - Вадик, я с ним за одним столом сидеть не буду, даже если ты навсегда лишишь меня своей дружбы!
  
  Она резко развернулась и отошла к самому дальнему столу, присев рядом с незнакомыми девочками, назвав себя и попросив ознакомить с порядками на новом для себя месте.
  На выходе из столовой её поджидал насупленный Вадим:
  
  - Жанна, что на тебя нашло, ведь та история давно мхом поросла.
  Мы же с тобой только перед моим отъездом стали дружбанами, а Юрка давно уже со мной корефанится. Чего ты взъелась вдруг на него?
  
  - Вадь, дай мне немного здесь обжиться, обещаю, что скоро обязательно тебе кое-что расскажу, а пока не лезь в душу, иначе может произойти непоправимое!
  
  Парень понял, что большего он сейчас от девушки не добьётся, поэтому резко повернул разговор на другую тему.
  
  - Слышь, а у нас здесь есть небольшой зальчик для занятий культуризмом - тренажеры разные, штанги, гантели... Не хочешь посмотреть?
  
  Девушка встрепенулась.
  
  - Хочу, ещё как хочу! А всем можно там заниматься?
  
  - Тебе можно, ты ведь старшеклассница, надо только справку от врача принести, чтобы разрешили по состоянию здоровья. По мне, так ты вполне катишь, чтобы железо таскать и на тренажерах пыхтеть.
  
  Прошла неделя, и с помощью Вадима Жанна быстро вошла в структуру детского дома, где ей предстояло провести последние два года, пока отправится в свободное плавание по морям жизни.
  
  глава 7
  
  Прежде чем произошло знакомство Жанны с соседками по комнате, ей представилась возможность лицезреть свою нынешнюю воспитательницу.
  Сославшись на усталость после переезда и волнение в связи со знакомством с новым для себя детским домом, совершенно непохожим на прежний, она, зайдя, в ставшую ей кровом, нынешнюю обитель, упала на кровать и, заложив руки за голову, погрузилась в размышления.
  Из тревожных дум её вывел резкий окрик женщины, без стука вошедшей в дверь:
  
  - Милочка, ты чего развалилась в дневное время на кровати, в санаторий что ли прибыла?!
  Это твоя гитара?
  
  И не ожидая ответа:
  
  - Лучше сдай её в наш клуб. Если сопрут - мы на себя ответственность за сохранность не берём, и я не уверена, что твоя самодеятельность придётся по нраву соседкам по комнате.
  
  Жанна тут же присела на кровати и уставилась на обладательницу командного неприятного голоса.
  
  - Здравствуйте! Простите, но я не знаю, куда мне следует идти и что делать...
  
   - Меня будешь называть Лидия Кирилловна, я твоя воспитательница, а также в учебное время преподаватель истории.
  Ты должна была, прежде чем отправляться в столовую, зайти в воспитательскую, и я бы тебя ознакомила с распорядком в нашем заведении, а также с твоими обязанностями. Но ты почему-то предпочла услуги Вадима Озёрного. Как мне уже сообщили, вас перевели к нам из одного и того же детского дома.
  
  Жанна молчала, не зная, что отвечать и нужно ли вообще это делать, во всём потакая, хорошо осведомлённой о ней, фурии.
  
  - Ты почему продолжаешь сидеть в присутствии воспитательницы, а главное - человека, старше тебя по возрасту?! Естественно, в той дыре, откуда ты приехала, понятия не имеют об элементарной вежливости!
  
  Жанна не спеша поднялась с кровати, в её душе начал разгораться пожар бешенства, что немедленно отразилось в сузившихся глазах:
  
  - Вы чего орёте на меня и начали воспитывать, даже не спросив, как меня зовут?! Я что?.. в тюрьму попала?!
  
  Худое сморщенное лицо Лидии Кирилловны приняло серый оттенок, в глазах блеснул ответный огонь жгучей ненависти. Она несколько раз глубоко вздохнула:
  
  - Послушай меня, девочка, не таких здесь обламывали, а тебя, соплячка, я в порошок сотру!
  Завтра в шесть утра явишься в столовую, будешь неделю выполнять обязанности дежурной. Подраишь котлы и заодно познакомишься с распорядком, руководством и другими воспитанниками. А пока марш в учительскую - тебе необходимо заполнить всевозможные анкеты.
  
  Да, это тебе не "Родник жизни", тут, похоже, с первого дня постараются меня обломать. Ничего, пока приглядимся, но вытирать ноги об себя не позволю, это точно, пусть не сомневаются!..
  Размышляя подобным образом, Жанна с невозмутимым видом прошла мимо воспитательницы и в коридоре облокотилась на стену, ожидая, пока та выйдет наружу. Лидочка, так про себя назвала воспиталку Жанна, выплыла из комнаты и процедила сквозь плотно сжатые тонкие губы:
  
  - Ступай следом и спрячь свою ехидную улыбку!
  
  Она двинулась по проходу и до слуха девушки дошло злое бормотание.
  
  - Похоже, с этой стервозиной ещё горя хватим, какого только дерьма не валится на нашу голову...
  
  Вернувшись из учительской, Жанна застала в комнате двух, появившихся здесь, своих нынешних соседок. Девочки с любопытством уставились на новенькую.
  Одна из них, встав с кровати, бесцеремонно взяла Жанну за плечи, крутанув её на месте:
  
  - Фи, какая ты не интересная. Настоящая серая мышка!
  
  И тут же, повернувшись к другой, по-прежнему сидящей на кровати, задорно взвизгнула:
  
  - Точно, мышка, слышь, Викуль, будем звать её Мышкой.
  
  Жанна резко повела плечом и скинула бесцеремонную руку.
  
  - Мне плевать, как вы будете меня называть, но если ещё раз без спроса протянешь ко мне свои лапки - обломаю!
  
  К ним подошла вторая девушка, с осветленными перекисью до неестественной белизны длинными распущенными по плечам волосами.
  
  - Ленка, уймись, нам ведь с ней жить в одной комнате, не стоит слишком задираться. Мне Юрок говорил, что она крутая, каратэ занималась.
  
  И к Жанне:
  
  - Правда - Юрка не врал?
  
   В ответ Жанна чуть улыбнулась.
  
  - А ты расспроси его про сломанную челюсть...
  
  - Рассказывал, рассказывал, а также про то, как он с тобой посчитался...
  
  К лицу девушки прилила краска, а затем медленно отступила, сменившись смертельной бледностью.
  
  - Да не парься ты особенно по этому случаю, Дылда не в теме, а целки, между прочим, нынче не в моде.
  Меня зовут Виктория, можешь запросто Викой называть. Слышь, Мышка, твой прикид, как у нищей с помойки. Хочешь - подкину немного бабла, приоденешься, потом отработаешь...
  
  Жанна подхватилась.
  
  - Вика, а что я должна буду делать?
  
  - Н-у-у, поначалу комнату вместо меня убирать, кроватку застилать, дежурить на моём месте на кухне и по казарме... да что скажу, то и будешь делать.
  
  - Нет, я не буду твоей рабыней!
  
  - Как хочешь, как хочешь, а я бы тебя приодела, морду привела бы в порядок и к стоящим мужикам пристроила... Правда, Ленка, ножки на пять минут раздвинула и накормят, напоят, да и сотка баксов уже лежит в кармане!
  
  Жанна в гневе сжала кулаки.
  
  - Ну чего ощерилась, дырочка-то уже у тебя продолбанная, а Дылде знать про всё не обязательно.
  
  Возникшее противостояние остудил, постучавшийся и вслед вошедший
  в комнату без разрешения Вадим. Вика ту же отреагировала:
  
  - Дылда, ты что?.. совесть потерял, чего ломишься к дамам, как в мужской тулик, а вдруг мадамы в непотребном виде?!
  
  Девушка кокетливо повела плечами и заискивающе заулыбалась.
  
  - Линялая, отвяжись, меня твои прелести не возбуждают.
  
  - А мои?
  
  Лена поставила ногу на кровать, и короткая юбка задралась почти до трусов, глазам предстала длинная стройная ножка с красивым загаром.
  Парень обвёл взглядом всех присутствующих.
  
  - Девки, какой вы тут разыгрываете спектакль перед новенькой? Жаннка в ваши игры топ-моделей и проституток не играет!
  
  Вика неестественно засмеялась.
  
  - Дылдочка, а у тебя торчок только на сереньких мышек?
  
  - Не на тебя точно, после папенек мне твоё богатство и нахер не упало!
  
  Вика сощурила свои красивые синие, с фиолетовым оттенком, глаза.
  
  - Слышь, Дылда, а я ведь могу папеньке на тебя настучать...
  
  - Всё, Линялая, кранты, я ничего не говорил, и ты глохнешь!
  Жанна, подь со мной, надо срочно побазарить.
  
  Они вышли во двор и уселись на ступеньках лестницы. Жанна оглядела внимательно территорию, окружающую детский дом. Когда она проходила здесь в сопровождении Зинаиды Ивановны, у неё не было времени и настроения оглядываться, и поэтому она с любопытством осмотрела высокий забор, проходную и детей всех мастей, бегающих по газонам и дорожкам.
  
  - Вадь, а разве тут без спроса не выйдешь в город?
  
   - Особо не пасут, не считая в учебное время. По правилам - в десять отбой, поэтому до девяти надо проскользнуть через проходную обратно, потому что ворота закроют. Всё это на самом деле ерунда, эти все ограничения только для правильных.
  
  - А для неправильных другие правила?
  
  Жанна улыбнулась. Вадим, будто не замечая издёвки, продолжал знакомить с особенностями поведения в новом для Жанны заведении:
  
   - Для неправильных, как ты говоришь, есть лазейка на заднем дворе и можно подмазать слежакам...
  
  Жанну будто и не впечатлила важность сообщения друга, она всем телом повернулась к парню:
  
  - Вадик, про каких папенек девчонки говорили и какое ты к этому имеешь отношение?
  
  - Жанна, на хрена тебе так много знать? Ведь меньше знаешь - лучше спишь, а вдруг тебя начнут колоть воспиталы, а то и следаки...
  
  Девушка удивлённо посмотрела на парня.
  
  - Ты что мне не доверяешь? Я что раскололась, когда мы поцапались за гитару?!
  
  - Ладно проехали, не доверял бы, то и не начинал бы этот разговор.
  Не строй из себя дуру, здесь всё гораздо круче - папеньк - это взрослые мужики при "бабках", которые снимают наших девок на трах под выпивку с закусочкой. Чаще для себя, а иногда для своих дружков или важных гостей. Чтобы ты знала, есть такие подпольные клубы со всякими там наворотами - банькой, бассейном, шаровней и прочим для барских утех... Короче, я туда наших тёлок сопровождаю, а потом доставляю обратно домой.
  
  - Вадь, так это ведь преступление - они же несовершеннолетние!
  
  - Жаннка, хорош морали читать, ты спросила - я ответил и никакого базара!
  Лучше скажи, эти девки, Вика с Ленкой, предлагали тебе у них рабыней стать?
  
  - Да, Вика заикнулась мне вместо неё уборку делать и всякое прочее...
  
  - А ты что, согласилась?
  
  - Ну а как ты думаешь?
  
  - Не знаю, ведь у тебя толкового шмотья нет... хотя, с твоим крутым характером, могла и в челюсть ногой вмазать...
  
  - Вадик, это ещё не всё, они предлагали меня приодеть, нафуфырить и к папенькам свозить...
  
  Парень ударил кулаком по колену.
  
  - Вот стервы!.. Вот суки!.. Я так и знал, что с самого начала начнут тебя обламывать!
  
  - Да не кипятись ты, я ведь не повелась на эти подкаты и никогда не соглашусь стать рабыней или подстилкой для каких-то старых козлов...
  
  Не отвечая на последнюю реплику девушки, парень залез в карман джинсов и вытащил толстую пачку денег.
  
  - Возьми и не парься. Когда будут - отдашь.
  
  - Вадь, я не возьму этих денег, мне они просто не нужны. Я плевать хотела на крутые шмотки и свой внешний вид, потому что не собираюсь ни с кем водить шуры-муры и выставлять свой фасад на потеху всяким там папочкам!
  
  Парень с понурым видом небрежно запихнул деньги обратно в карман.
  
  - Ты понимаешь, что очень скоро все решат, что ты моя чувиха и скажи - это нормалёк, что девушка Дылды выглядит таким образом...
  
  - Н-у-у, если ты меня стесняешься, то можешь отвалить, я и без тебя проживу!
  
  Парень в сердцах смачно сплюнул в сторону.
  
  - Вот дура на мою голову! Как ты не понимаешь, что мне будет приятно в любом виде с тобой прошвырнуться по городу, но когда на тебе будет подходящий прикид, то все поймут, что ты под моей защитой... ну и то, что ты со мной, и никто не будет к тебе приставать.
  Дурища, я ведь тебя целый год ждал и "бабки" копил, чтобы потратить на свою чувиху...
  
  - Вадик, но мы ведь с тобой договаривались...
  
  - Да при чём тут это, ты же не чувак, а простая дружба с тёлкой будет восприниматься хуже, чем отношения каких-нибудь там голубых.
  
  Жанна опустила голову и носком растоптанной кроссовки размазывала пыль по ступеньке лестницы.
  
  - Вадик, но если я у тебя возьму деньги, то мне придётся...
  
  - Ничего тебе не придётся, пока сама этого не захочешь. В воскресенье пойдём с тобой на рынок и прикупим джинсы, нормальные кроссы, ну и так по мелочам ваше бабское...
  
  Жанна рассмеялась, чмокнула в щёку друга и поднялась на ноги.
  
  - Меня с завтрашнего дня на неделю Лидочка забрила на дежурство по кухне.
  
  - Вот, подлюга, в субботу скажешь, что плохо себя чувствуешь, ну брякни, что у тебя, эти ваши бабские денёчки.
  
  Находясь за спиной парня, Жанна шутливо закрыла ему ладонями рот.
  
  - А, знаешь, Вадичек, я, наверное, когда-нибудь смогу стать твоей девушкой, а может быть, даже и женой!
  
  Он замотал головой и замычал, желая что-то сказать, но девушка, убрав руки от его лица, развернулась и не оглядываясь убежала, быстро скрывшись за входной дверью.
  Вернувшись в свою комнату, Жанна обнаружила весь комплект соседок на месте. Четвёртая девочка была небольшого росточка, без боевого раскраса на лице и весьма скромно одета. Она дружелюбно улыбнулась новенькой и, приобняв, назвалась Машей. Указав взглядом на гитару, красноречиво подняла большой палец:
  
  - Для красоты возишь эту балалайку с собой или умеешь что-нибудь сбацать?
  
  Жанна кивнула и уселась на свою кровать, взяв с тумбочки, привезённую книгу, сделала вид, что погрузилась в чтение. Неожиданно все девчонки наперебой начали уговаривать её что-нибудь сыграть, а если умеет, то и спеть.
  Жанна не стала ломаться, расчехлила любимый инструмент и положив подбородок на деку, задумалась - а что им спеть, чтобы с первой песни влюбить в свою гитару, а с ней и в себя...
  Наконец, она тряхнула головой и резко провела пальцем по струнам. Находясь в добротном чехле, гитара не расстроилась. После короткого проигрыша девушка печально запела своим низким, чуть с хрипотцой, глубоким грудным голосом:
  
  - По приютам я с детства скитался,
  Не имея родного угла...
  Ах, зачем я на свет появился,
  Ах, зачем меня мать родила...
  
  Последние две строчки подхватили все девчонки - кто как умел, усердно подпевали Жанне, при этом непрестанно вытирая, обильно текущие по щекам слёзы.
  
  глава 8
  
  Жанна не последовала совету Вадима и не стала ссылаться на недомогания, а честно отдежурила положенную ей неделю в столовой. Нельзя сказать, что работа была очень тяжёлой или изнурительной, потому что между приёмами пищи воспитанниками детдома у неё оставалось достаточно времени, чтобы познакомиться с библиотекой, тренажёрным залом и клубом. Верный Вадик полностью взял на себя опеку над своей подружкой. Он часто сопровождал её на тренировки, прогулки по территории их заведения и даже на речку. Парень с удовольствием купался, а Жанна ходила по бережку и старательно подставляла солнцу лицо и не скрытые под одеждой ноги и руки.
  К своему стыду, она не умела плавать, а тем более, у неё пока не было даже самого захудалого купальника.
  
  Приблизилось воскресенье, на которое они с Вадимом запланировали поход на вещевой рынок. Девушка по-прежнему тяготилась мыслью, что придётся воспользоваться деньгами парня, тем более, её смущала трудовая деятельность друга, в результате которой он приобрёл эти средства.
  Она понимала, что ей необходимо что-нибудь предпринять, чтобы самой научиться зарабатывать деньги и при этом не батрачить на ушлых девчонок, а тем более, претило стать самой заурядной малолетней проституткой. Также очень не хотелось быть содержанкой у Вадика, хотя он от всей души хотел оказать девушке посильную дружескую помощь, чтобы она могла выглядеть не хуже других и имела в своём гардеробе всё необходимое для приличного существования.
  
  Середина июля в этом году выдалась очень жаркой. Они, истекая потом, вышли на центральной площади из переполненного автобуса и по подземному переходу двинулись на остановку, чтобы пересесть на другую линию, откуда они попадут уже на рынок. Не успели ещё спуститься в подземку, как до слуха Жанны дошла игра на баяне и в душу запал хрипатый пропитый голос мужчины, тянувший какую-то жалостную песню.
  Глаза быстро освоились в полумраке перехода, и она увидела слепого певца, сидящего на маленькой табуретке и растягивающего меха баяна - он играл и пел, а многие, проходящие мимо люди, на минутку останавливались и кидали деньги в коробку от обуви, стоящую возле его ног.
  Она задержалась около уличного артиста, зачарованная песней и искусной игрой на красивом музыкальном инструменте, Вадим потянул девушку за руку:
  
  - Жанна, потопали быстрей, тут таких навалом, ещё и на базаре до хрена увидишь.
  
  Девушка, не отвечая парню, дослушала до конца и порывисто зашептала:
  
  - Вадичек, миленький, дай немножко денег, я ему заплачу, он так здорово спел! Я никогда ничего подобного не слышала!
  
  - На, держи, тоже мне артист, обыкновенный нищий!
  
  Жанна аккуратно определила в коробку купюру, выданную другом и поблагодарила мужчину.
  
  - Вы здорово поёте и играете, спасибо большое!
  
  Тот в ответ заулыбался.
  
  - Девочка, что тебе спеть, заказывай...
  
  - Спасибо, в другой раз, я здесь не одна.
  
  Подойдя, к нетерпеливо поджидающему её парню, буркнула:
  
  - Пошли, что ты понимаешь в искусстве, думаешь - по телику только можно услышать настоящего артиста?!
  
  Вадик осклабился.
  
  - Нет, настоящие артисты все поют в подземных переходах, на базарах и возле торговых центров.
  
  Жанна не стала реагировать на ехидные слова друга, хотя для себя сделала кое-какие выводы.
  Действительно, идя дальше по переходу, она могла услышать скрипача, саксофониста и даже девушку, играющую на флейте. У входа на базар их встретил целый маленький оркестр, состоявший из аккордеона, трубы и небольшой ударной установки.
  
  Ну что, давай всем подадим и без шмоток почухаем обратно.
  
  Парень явно забавлялся, подтрунивая над девушкой.
  
  - Вадь, можешь не волноваться, я больше у тебя денег на музыкантов не попрошу.
  
  - Ну чего ты дуешься, мне ведь не жалко, просто нищеты вокруг немерено, а мы с тобой далеко не самые богатые люди на свете.
  
  Девушка понимала справедливость слов парня. Вообще, вся эта кутерьма, происходящая вокруг, ввергала её в шок - крутые иномарки и нищие-попрошайки, облезлые дома, разбитые дороги, тротуары, а рядом шикарные кафе, солидные банки и растущие, как грибы, особняки нуворишей.
  Вадим не дал ей долго размышлять на тему неправильно устроенной жизни, а стремительно повёл к торговым рядам, заваленными всевозможным товаром.
  Жанна буквально повисала на локте у друга, чтобы остановить щедрого парня, явно решившего разориться, покупая ей дорогую фирменную одежду и обувь:
  
  Вадичек, я же с тобой никогда не рассчитаюсь, где я возьму такую кучу денег, что ты сейчас тратишь на меня?!
  
  - Да не шуми ты, куда мне тратить это презренное бабло! У меня самого ведь всего достаточно - одет, обут и похавать могу от пуза.
  
  - Так отложи, ведь через год выйдешь на свободу и куда денешься?
  
  - Жаннка, этот год надо ещё дожить! У меня ведь служба достаточно опасная. Помнишь, как в песне поётся: наша служба и опасна, и трудна...
  
  Девушка рассмеялась.
  
  - Так ведь это про ментов, а у тебя служба противоположная - противозаконная.
  
  - А-а-а, херня, главное, что "бабки"и за неё платят и нехилые!
  
  Жанна больше не давала себя долго уговаривать и прикупила, кроме верхней одежды и обуви, те мелочи, без которых современной девушке трудно обойтись, включая и купальник.
  Она мысленно дала себе слово, что в будущем обязательно заработает и сполна возместит парню все его нынешние расходы. Похоже - друг не умеет быть бережливым, и кто там знает, может быть, она когда-нибудь тоже сможет его выручить...
  Вадик на этом не успокоился.
  
  - Слышь, а мазюлек для мордахи тебе не надо прибомбить?
  
  - Не надо, ты меня любишь и такой, а на других мне наплевать.
  
  Парень вдруг насупился.
  
  - А меня какого ты любишь, если, вообще, любишь?
  
  - Вадь, мы же договорились, что всегда будем теперь рядом...
  
  - Жаннка, брось под дурочку косить, ты же знаешь о чём я...
  
  Девушка вдруг опустила глаза и молча быстро зашагала к выходу с базара, не обращая внимания на всё происходящее вокруг.
  Вадим догнал девушку и схватил её за локоть.
  
  - Ну чего ты так раскипятилась, словно я чем-то тебя оскорбил или захотел взять насильно.
  
  При последних словах парня земля поплыла из-под ног Жанны, она жутко побледнела и покачнулась.
  
  - Ты чего?.. очумела что ли, подожди, сейчас водички куплю.
  
  Прислонившись к какому-то прилавку, Жанна прямо из горла пила воду и думала о том, что уже давно надо было раскрыть другу факт её изнасилования. Но всё как-то не удавалось коснуться этой темы, хотя много раз порывалась. То было неподходящее место и время, а чаще у неё не хватало духу на такое признание. Кроме того, она отлично осознавала, что Вадим в порыве бешенства может до смерти избить Юрку, а расправа над ним - была её личной прерогативой.
  Она часто ловила себя на мысли, что легко могла бы убить мерзавца, натравившего на неё ту мразь, в лице трёх бешенковичских подонков, совершивших над ней групповое надругательство.
  
  Жизнь на новом месте качественно отличалась от той, что она вела в Бешенковичах. Приодевшись при помощи Вадима, Жанна стала выглядеть намного взрослей и у неё стал появляться интерес к своей особе. Ей уже было далеко не безразлично, как она выглядит для окружающих, и ей самой нравилось разглядывать себя в зеркале, в значительно преобразивших её новых и модных одеждах.
  Девушка теперь часто надолго задерживалась в тренажёрном зале, с удовольствием ощущая, как прежней силой наливаются мышцы. Она уже с лёгкостью могла отжаться от пола больше пятидесяти раз и спокойно, до двадцати раз, подтягивала своё худенькое, но жилистое тело на турнике.
  Иногда она заставала в зале занимающихся ребят, обладающих рельефной мощной мускулатурой, которые под лёгкую музыку самоотверженно накачивали поочерёдно все группы мышц. Они весело переговаривались, попивали дорогостоящие соки и казались для Жанны воплощением настоящих спортсменов.
  Приходящий иногда с Жанной в зал Вадим, обменивался с парнями рукопожатиями и о чём-то перешёптывался. Жанна пересилила свою сдержанность и полюбопытствовала:
  
  - Вадь, кто эти ребята и почему занимаются здесь?
  
  - А-а-а, эти... ну они арендуют это помещение у нашего начальства.
  
  - А ты их откуда знаешь, и кто они такие?
  
  - Жаннка, для чего тебе так много знать?
  
  И тут же поправился, зная крутой нрав подружки.
  
  - Они служат у крутых мужиков в охране водилами, а некоторые силой бабки у должников изымают.
  
  - Ты тоже вроде них?
  
  - Смеёшься, я ещё мелковат для этого, но после школы обещали пристроить к стоящему мужику в охрану.
  
  На этом Жанна удовлетворилась - в охрану - это ведь не в бандиты.
  Девушка несколько дней после посещения вещевого рынка вынашивала грандиозный план, и вот однажды, поделившись с Машей своей шикарной идеей, она, в её сопровождении, пообещав за это денежное вознаграждение, выбралась за пределы детского дома и с гитарой на плече отправилась в сторону подземного перехода. Девчонки без всякой разведки выбрали подходящее свободное место возле газетного ларька, и Жанна достала из чехла свой инструмент.
  Она небрежно кинула возле ног раскрытый чехол и, прислонившись спиной к стене, взяла первый аккорд.
  Было шумно, голоса и шаги отдавались эхом под потолком, без микрофона петь было трудно, но девушка напрягла голосовые связки и перебирая струны гитары, запела:
  
  - Я уеду, уеду, уеду,
  не держи, ради бога, меня...
  
  Может быть, вид худенькой девушки, играющей на гитаре, или всё же, благодаря низкому с хрипотцой голосу, доходящему до слуха и сердец, мимо снующих случайных прохожих, но в чехол падали и падали купюры разных достоинств.
  Маша только в первый раз сопроводила Жанну на место её нынешней работы. Новый музыкант из подземки щедро расплатилась с подружкой за её сопричастность, но та наотрез отказалась идти с ней в другой раз:
  
  - Жаннуля, чего тебе зря делиться со мной?
  А если честно, я умираю от скуки, целый день торча истуканом рядом с тобой. Ты вся отдаёшься песне, а мне что... людей считать?..
  
  Уже на третий день к Жанне подошли три бритоголовых парня. Они внезапно окружили девушку и умело заслонили от прохожих мощными спинами. Один из них без зазрения совести выгреб из чехла уже порядочную сумму денег. Нисколько не смущаясь, он тщательно расправил и отправил в карман трудовой почин музыканта. Только после этого соизволил открыть рот, чтобы объяснить происходящее:
  
  - Это плата за предыдущие дни. Ты чё оборзела пищать здесь на халяву? Не знаешь что ли правил - занимаешь здесь место - отщипывай хозяину!
  
  Жанна огрызнулась:
  
  - Ты, что ли, хозяин?
  
  - Глохни, малявка, пока рога не поотшибали этой гитарой на твоей макушке!
  Хочешь здесь завывать - лады, но будешь отстёгивать четвертинку за место. Только попробуй халтурить, мы будем за тобой следить... и если чё - потом пожалеешь, что тебя мамочка на свет родила!
  
  Да, об этом Жанна уже много раз жалела, но тут приходилось было быстро думать. Хотя, похоже, надо было не думать, а принимать срочно решение..., и она приняла:
  
  - Хорошо, базара нет, но я только вам буду отстёгивать, или кто захочет - может с меня тут капусту стричь?
  
  Главарь захохотал.
  
  - Пацаны, а тёлка-то клёвая, шустрит по делу.
  
  И уже к Жанне:
  
  - Мы под Митяем ходим. Если кто-нибудь сунется, говори, что тебя Женик Глазастый крышует, усекла?
  
  - А чего тут сечь. Бабла хоть немного верните...
  
  Пацаны нагло засмеялись.
  
  - Шустрая! Что упало, то пропало. Тебе мамочка в детстве такую песенку не пела?
  
  - Мне мама вообще не пела никогда. Валите уже отсюда, дайте мне хоть на автобусный билет напеть.
  
  Она скрыла от Вадима факт своего самостоятельного решения: выступать в подземном переходе, тем более, он сам в последнее время часто отсутствовал в детдоме, отлучаясь по делам своей службы.
  Тайное, как обычно в жизни, скоро стало явным. Однажды друг появился перед ней собственной персоной и демонстративно кинул в чехол от гитары крупную купюру. Он встал столбом напротив девушки, заслонив её от большинства прохожих и процедил сквозь зубы:
  
  - Ну и как понимать?
  
  Жанна сняла руки со струн.
  
  - Вадим, я тебе не мешаю работать, и ты, пожалуйста, мне не мешай!
  
  - Дурища, тебя ведь могли общипать, как курицу, и гитару на голове сломать! Куда прёшь, не зная городских понятий?!
  
  В ответ девушка рассмеялась.
  
  - Вадька, а ведь могли, но я теперь крутая, под хозяином хожу и честно отщипываю ему долю.
  
  Инцидент на этом был исчерпан.
  Надвигался сентябрь, и скоро начинался учебный год. Оставался только субботний вечер и воскресенье, когда предоставлялась возможность слегка подзаработать в подземке.
  У неё теперь водились свои денежки, и она могла легко рассчитаться с Вадиком за потраченное на базаре, но он наотрез отказался. Более того, обиделся настолько, что ей пришлось поцеловать его в щёку, но от этого ни одна из сторон удовлетворения не получила.
  Жанна после поцелуя хотела тут же отпрянуть, но парень своими сильными руками привлёк к себе худенькое тело и попытался овладеть губами девушки, жадно ощупывая похотливыми ладонями её грудь.
  Она не стала вступать в борьбу и не повелась на поцелуй, а просто безвольно опустила вдоль тела руки, показывая явственную свою отрешённость.
  Парень тут же почувствовал к себе безразличие. Он мгновенно сник и нахмурился:
  
  - Жаннка, ты на меня даже не ведёшься, неужели я тебе так противен?
  
  - Нет, я сама себе противна.
  
  И ничего больше не добавив, убежала в свою комнату.
  Лёжа на кровати, тысячный раз корила себя за трусость, что никак не может скинуть эту гадкую тайну и обо всём рассказать Вадиму. Пусть он уже потом решает, как продолжатся их отношения, но ей по-любому будет после жить легче.
  Поневоле она иногда сталкивалась в стенах детдома с Юркой. Бывало, что встречала своего лютого врага в компании Вадима. Оба старались не встречаться глазами, отводя их в сторону, но с разными на это причинами.
  На расспросы друга, Жанна неизменно отвечала односложно:
  
  - Не хочу о нём слышать и не желаю его видеть, а если и увидеть - то в гробу!
  
  Она очень хотела поквитаться с подонком, из-за которого надругались над её телом и теперь вынуждена жить с израненной душой. Отъявленные мерзавцы остались в далёких Бешенковичах, а здесь, буквально рядом с ней, жил негодяй, по воле которого она подверглась глумлению.
  То обстоятельство, что Вадим находился с ним в тесной дружбе, пока останавливало девушку от вынашиваемого ею акта беспощадного мщения.
  Волновало её и то обстоятельство, что до сих пор Юрка не поведал другу эту историю в своей интерпретации.
  Как такое вышло - если о её позоре и трагедии мерзавец рассказал соседкам по комнате, то почему он до сих пор не посвятил в это своего друг?... Скорей всего, от этого порыва его сдерживали, сложившееся между ней и Вадимом, дружеские отношения или он каким-то чутьём осознавал, что реакция Вадима будет крайне негативной, с возможными жуткими последствиями для него самого.
  
  Как бы то ни было, но Жанна устала носить в себе и прятать от верного друга позор всей своей жизни, ведь она уже ловила себя на мысли, что готова стать для парня гораздо большим, чем являлась сейчас.
  После того, как Жанна холодно отреагировала на страстный порыв парня, Вадим несколько дней избегал встречаться с обидевшей его девушкой, но как-то на одной из переменок он подошёл к ней с мрачным видом, смерил презрительным взглядом и прошипел:
  
  - Привет, правильная девочка! Есть базар, подвалишь после уроков в зал, надо срочно пошептаться.
  
  Жанна прямо посмотрела в глаза парню.
  
  - Тебе дружок рассказал свою версию, произошедшего со мной в Бешенковичах?
  
  - А что у тебя есть другая?
  
  - Есть, но я не буду перед тобой оправдываться...
  
  Вадик зло прервал:
  
  - Блядина, сделала из меня лоха, три месяца лапшу тут на уши вешала, целкой прикидывалась, а сама на хор с тремя пацанами добровольно пошла...
  
  Жанна хотела отвесить ему звонкую пощёчину, но сноровистый парень, ожидая подобную реакцию, перехватил руку и прошипел в ухо:
  
   - Захочешь, по старой дружбе отвезу к папикам.
  
  Он посмотрел в лицо девушки и отпрянул - на него смотрели чёрные омуты глаз, горящие смертельной ненавистью!
  
  глава 9
  
  После перевернувшего всю душу разговора с Вадимом, Жанна не смогла спокойно сидеть на уроках, поэтому, сославшись на недомогание, отпросилась из школы. Зайдя в комнату, она упала на кровать и провалялась до вечера. Пришедшие из школы девчонки, пытались её разговорить, но она упорно молчала. Лёжа в позе эмбриона, отвернувшись к стенке, она раз за разом проигрывала в голове последний короткий и крайне неприятный разговор с Вадимом. Она нашла ему массу оправданий, а себя всячески корила за трусость. Ну почему... почему она не смогла полностью открыться другу, похоже, потеряв его навсегда!
  
  Н-е-е-т, девушка не чувствовала к этому доброму парню любовного томления, о котором столько прочитала в советских и иностранных романах. Да, ей с ним было хорошо и спокойно, но не более того. Конечно, со временем, возможно, пришла бы взрослость, а с ней могло появиться к парню сексуальное влечение, но насильники убили желание раскрыть объятия и отдаться человеку, страстно желающему обладать её телом.
  С одной стороны, ей стало легче, не надо больше таиться и всё время думать о том, что пора во всех подробностях рассказать Вадиму про жуть надругательства над ней, и какую роль в этом сыграл его сердечный друг Юрочка. Давно пора было закрыть эту тему, уже больше года мучающую её сознание.
  
  Несколько раз она порывалась облегчить себе душу, открыв Вадику свою жуткую тайну, но постоянно что-то останавливало, и не то, что она боялась, что Вадик ей не поверит, ей просто было стыдно ворошить мерзкие подробности того происшествия.
  Нет, на ней не было никакой вины, ведь она оказалась жертвой, а вот у парня могли возникнуть вопросы и трудно было предугадать его реакцию.
  Реакция... Да, она предполагала что-то подобное. Вадим прореагировал так, как мог отнестись к этому любой парень, обожающий свою девушку. Но почему, почему он её не выслушал... почему не поверил, а полностью положился на навет подлого Юрки?!
  
  Жанна часто проигрывала в голове ситуацию, когда они встретятся втроём в укромном месте... и без посторонних глаз, и без свидетелей выяснят отношения.
  Она заставила бы мерзавца в присутствии друга поведать правду о случившемся, а что могло произойти впоследствии - даже невозможно было представить!
  Хорош Вадечка, сравнил её тут же с этими проститутками... пусть и со злости, но разве можно было предлагать ей стать подстилкой для каких-то там папенек! Чёрт с ними, пусть каждый живёт и радуется по-своему.
  У любого из них своя выбранная дорога жизни. Она тоже постепенно успокоится, научится обходиться без Вадима, без постоянного его присутствия.
  
  Снова погрузится в уроки, занятия спортом и музыкой, а через полтора года постарается определиться со своим будущим, в котором хорошая профессия имеет огромное значение.
  Пусть только они её не трогают, чтобы не надо было выворачивать от ненависти душу наизнанку!
  Дружкам остался последний учебный год. Смоются отсюда, и она очень надеется на то, что их лица не будут больше мелькать перед нею. Конечно, потом и ей останется заключительный класс школы и придётся думать, как дальше распорядиться своей судьбой, где так всё неустроенно - без крыши над головой, без профессии и без единого близкого человека.
  
  Она уже устала жить с ощущением жуткой ненависти и желанием мщения, но, как поквитаться с омерзительным Юркой - придумать не могла.
  Наконец, вымотавшись от этой чехарды мыслей, крутящихся вокруг одних и тех же людей, она перевернулась на спину. Заложив руки за голову, подтянула к себе ногу, а другую положила на колено сверху и неожиданно для себя стала раскачиваться в такт, возникшей в голове музыки и что-то тихо напевать.
  Буквально заставила себя пойти на ужин, а после еды достала гитару и пела девчонкам до глубокой ночи. Соседок по комнате скоро захватил в плен чарующий, с милой хрипотцой, полный трагической грусти, голос певицы, и они без конца просили и просили спеть новый полюбившийся романс:
  
  - Жанночка, ты не серая мышка, ты настоящая певчая птичка! Ну спой, пожалуйста, ещё раз "Напрасные слова".
  
  И она пела:
  
  Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала,
  В расплавленных свечах мерцают зеркала...
  Напрасные слова я выдохну устало,
  Уже погас очаг, в нем теплится зола.
  
  Припев:
  Напрасные слова - виньетка ложной сути.
  Напрасные слова нетрудно говорю.
  Напрасные слова: уж вы не обессудите,
  Напрасные слова, я скоро догорю.
  
  У вашего крыльца, не вздрогнет колокольчик,
  Не спутает следов мой торопливый шаг.
  Вы первый миг конца понять мне не позвольте,
  Судьбу напрасных слов не торопясь решать.
  
  Придумайте сюжет о нежности и лете,
  Где смятая трава и запах васильков...
  Рассыпанным драже закатятся в столетья,
  Напрасные слова, напрасная любовь.
  
  Припев:
  Напрасные слова - виньетка ложной сути.
  Напрасные слова, нетрудно говорю.
  Напрасные слова: уж вы не обессудите,
  Напрасные слова, я скоро догорю.
  
  Далеко за полночь их разогнали дежурные воспитатели, после того, как за дверью несколько минут сами слушали проникновенный голос девушки, вещавший с неуёмной грустью про напрасные слова.
  
  Наступил октябрь, играть на гитаре и петь в подземном переходе стало очень холодно.
  Чтобы как-то согреться Жанна купила первый раз в жизни в газетном киоске пачку сигарет и закурила.
  Почти все старшеклассницы детдома уже вовсю дымили, но её как-то не тянуло к этому, но после раздора с Вадимом ей захотелось отвлечься, успокоиться...и вот сигарета стала частым гостем в её губах.
  Соседки по комнате подтрунивали над ней:
  
  - Жаннулька, ещё немного, ты и к алкоголю привыкнешь.
  А что... вмажешь - и море по колено, даже папики не кажутся очень противными, правда, Викуля?
  
  - Ленчик, посмотри на неё, разве это та серая мышка, которая пришла к нам полгода назад?
  Жаннчик, не бери ничего в голову, можно подумать на Дылде свет клином сошёлся... Будут у тебя ещё ребята не чета ему. А пока зря не хочешь последовать нашему примеру, поверь ты, на наших кисочках зарубок не остаётся...
  
  Девчонки смеялись, а Жанна в ответ только улыбалась - нет, на это она никогда не подпишется.
  Но они были недалеки от истины с алкоголем, потому что Жанна очень часто хотела забыться настолько, чтобы уплывать в туман опьянения, где её не будут преследовать страшные виденья изнасилования, потому что и во сне она снова и снова рвалась из верёвок, опутавших ей руки.
  Давно уже порывалась навестить свою подружку Юлю, но по разным причинам откладывала этот визит с волнительной встречей. В начале она хотела приодеться, чтобы предстать не в нищенском виде, потом всё свободное время работала в подземном переходе, а затем печальная история разрыва с Вадимом выбила её на некоторое время из душевного равновесия.
  
  В самый канун Нового года она всё же решила сделать себе подарок на день рождения и сразу же после завтрака вышла из ворот детдома, чтобы заглянуть в коммерческий ларёк и прикупить чего-нибудь вкусненького. Она ещё никогда не ходила в гости, но решила, что мандарины и коробочка конфет будут кстати. Обязательно надо прибомбить бутылочку шампанского, ведь всё же Новый год и у неё день рождения! Вот нагрянет к подруге, как снег на голову... - интересно, какая будет встреча?..
  На автобусной остановке к ней неожиданно подошёл Юрка:
  
  - Не хреново стала смотреться. Прибарахлилась, смотрю...
  
  Жанна смерила его уничтожающим взглядом.
  
  - Тебе чего надо?! Лучше не попадайся у меня на дороге...
  
  - Ха-ха-ха, вот испугала.
  
  Он вдруг резко достал из кармана складной ножик и щёлкнул, выдвинув лезвие.
  
  - Сунешься, стервозина, зарежу!
  Я тебе, падла, до конца жизни не забуду свою сломанную челюсть!
  
  Жанна подобралась. На скользком тротуаре она была лишена главного своего преимущества - внезапности и резкости.
  Подошедшие к остановке другие пассажиры разрядили обстановку. Юрка мгновенно спрятал в карман нож, но глумиться не перестал:
  
  - Думаешь, я здесь не найду ребят, которые разворотят твоё дупло... ещё, как найду. Твой защитничек тю-тю, смылся из нашего приюта для убогеньких. Он уже два месяца в городе околачивается. Хочешь - чего-нибудь передам ему на словах, могу и твой поцелуйчик, если мной не побрезгуешь.
  
  До Жанны вдруг дошло, что она, действительно, давно не встречала Вадика, и сердце болезненно застучало - из-за неё он кинул школу, только из-за неё. Всё же надо было с ним объясниться и, возможно, этот урод сейчас бы не изгалялся над ней.
  Осмелевший, чувствующий себя уверенно в толпе, и видя приближающийся автобус, Юрок вдруг придвинулся к ней вплотную и процедил сквозь зубы:
  
  - Давай перепихнёмся с тобой и забудем старое...
  
  Жанна с отвращением плюнула ему в лицо и вскочила в подъехавший автобус - о, как она его ненавидела, как хотела разодрать ногтями эту омерзительную рожу!
  Почти к полудню она, наконец, добралась до жилого массива, сплошь состоявшего из панельных пятиэтажек и, отыскав нужный дом и подъезд, поднялась на четвёртый этаж, где находилась квартира, адрес которой значился на конверте письма, ещё год назад присланного подругой.
  Тяжёлый пакет с праздничными подарками оттягивал руку и она, запыхавшись от подъёма, уверенно нажала на кнопку звонка и долго не отпускала, пока не услышала шаркающие шаги. Дверь растворилась и перед ней предстал пожилой мужчина с высокими залысинами, в громоздких очках на красном с прожилками носу.
  Жанна сконфузилась, она никак не могла предположить, что дверь откроет не Юлька. По всей видимости, это был её приёмный отец.
  
  - Здрасте!
  А Юля дома?
  
  Мужчина смерил недоверчивым взглядом девушку с ног до головы, но не потеснился, чтобы дать ей пройти:
  
  - Добрый день!
  С кем имею честь? Что-то я вас, милейшая, не припомню, не замечал Вас среди подруг и одноклассниц моей дочери.
  
  - Меня зовут Жанна, мы вместе с Юлей когда-то были в одном детском доме и все эти годы переписывались. Я сейчас живу и учусь в этом городе и мне захотелось навестить подружку, поздравить её с Новым годом, ну и так поболтать...
  
  Мужчина хмыкнул, приоткрыв в кривой улыбке беззубый рот.
  
  - Юли дома нет, да и болтать и болтаться со всякими сомнительными знакомыми у неё нет времени и вряд ли появится желание.
  
  У Жанны перехватило дыхание - ей хотелось вцепиться ногтями в этот мерзкий красный нос и, как следует, вбить противного мужика головой в стену.
  
  - Я её подожду в подъезде. Скажите, пожалуйста, когда она должна вернуться?
  
  - Напрасно, я вам так скажу, милейшая барышня, с этого момента прослежу, чтобы она не задерживалась в подъезде с девицами, подобными Вам, а иначе я рассержусь, а она этого не захочет.
  
  Жанна не успела ещё что-нибудь сказать в ответ, как перед её носом захлопнулась дверь.
  
  - Алкаш поганый, чтобы ты околел, паскудина!
  
  Её гневные бранные слова пришлись в закрытую дверь, но, возможно, адресат всё же получил информацию о себе, брошенную девушкой в сердцах.
  Спустившись на первый этаж, она какое-то время стояла в подъезде, прислонившись к почтовым ящикам. Холодный пронизывающий ветер врывался в двери с каждым новым приходящим и уходящим жителем или гостем, и Жанна, в своей польской стёганной болоньевой куртке, в вязаной шапочке и ботиночках на тонкой подошве, скоро окончательно замёрзла, а подружку так и не дождалась.
  Порывшись в карманах, обнаружила ключ от раздевалки спортивного зала и прямо над почтовыми ящиками, вывела крупными буквами, царапая до голого бетона стену:
  
  "Юлька, я к тебе приходила, с Новым годом, живу в детдоме "Заря", Жанна."
  
  Тяжёлый пакет резал ладонь, ей так хотелось кого-нибудь поздравить с Новым годом, услышать добрые слова и в свой адрес с этим всенародным праздником и днём рождения... и она вдруг решила поехать к Людмиле Ефимовне и к её дружной семье, некогда приютившей на две недели детдомовскую девочку.
  Ей был неизвестен адрес, но она хорошо знала район, где находится та улица, хотя смутно помнила тот дом, а тем более, номер квартиры.
  На автобусе добралась до нужной остановки, свернула в проулок и глазами отыскала, выделяющийся среди низких построек, двенадцатиэтажный дом. С радостью тут же его обнаружила и уверенно зашла в подъезд, нажала кнопку вызова лифта и поднялась на последний этаж. Лицо и руки, а особенно ноги, замёрзли до такой степени, что даже слёзы выступили на глазах.
  
  Среди четырёх квартир, находящихся на площадке, она сразу же узнала дверь, которая когда-то гостеприимно открылась перед нею.
  Нет, она сейчас не таила ненависти к тем людям, повзрослев, она пришла к выводу, что зря тогда поселила в своей душе горькую обиду, ведь имела бы возможность до сих пор, проводить здесь каникулы, отмечать праздники и, возможно, могла бы получить помощь в будущем устройстве жизни.
  От вкусных запахов, идущих из-за дверей квартир, находящихся на площадке, у неё засосало под ложечкой, и она представила, как через несколько минут окажется на уютной кухне, и Людмила Ефимовна со своим милым мужем Олегом будут потчевать её разносолами, на которые, она хорошо помнила, хозяева были горазды.
  
  Интересно, как сложилась судьба у девочек - Анжела уже совсем взрослая, у неё, наверное, уже свои детки имеются... да и Лена уже невеста, а может быть, тоже вышла замуж... а вот Алла так точно должна быть с родителями, ведь ей только четырнадцать...
  Жанна несколько раз глубоко вздохнула и нажала на звонок. Почти сходу дверь открылась, но на пороге стоял не Олег, а высокий моложавый мужчина в тренировочном костюме и широко улыбался. Он, обдав Жанну свежим запахом водки, поинтересовался:
  
  - Привет, это кто к нам пожаловал? Девушка, ты случайно не ошиблась адресом?
  
  Жанна стушевалась.
  
  - Мне кажется, что нет. Скажите, а здесь разве не проживают Людмила Ефимовна и Олег? У них ещё были три дочки...
  
  - А-а-а, выходит, ты их разыскиваешь?! Так ты опоздала, они, почитай, четыре года назад укатили в Израиль на постоянное место жительство. Прости, красавица, но ничем помочь не могу.
  
  Ноги у Жанны заплетались, когда она шла к лифту. Спустившись вниз, постояла некоторое время в подъезде, прижавшись к батарее и обдумывая свои последующие действия. Ничего толкового в голову не шло - она была чужая для всех в этом городе. Разве только в городе?.. Она была чужой для всех на белом свете.
  Вдруг вспомнила Вадика и горестно вздохнула - вот бы встретить его сейчас на улице... Пожалуй, теперь она смогла бы найти подходящие слова, чтобы он ей поверил, простил и вернул своё расположение. Они могли бы провести сегодняшний день вместе, он, узнав о её дне рождения, засыпал бы подарками, а может, даже сводил бы именинницу в ресторан?!
  Нет, конечно же, она морозит глупость - они для этого ещё маленькие, но в кафешке какой-нибудь посидеть всё же смогли бы, и там она бы ему сказала...
  Не хотелось думать, чтобы она ему сказала, но обязательно нашла бы те слова, от которых он бы всё простил и, главное, поверил бы в её порядочность...а так, никакого тебе Дня рождения, никакого праздника на Новый год.
  
  Жанна бродила по центральной улице, словно и правда надеялась случайно встретить Вадима.
  Начало смеркаться, и она во все глаза глядела на нарядную улицу, освещённую яркими разноцветными лампочками. С завистью смотрела на встречных прохожих, которые иногда кидались друг другу в объятия. Они громко, на всю улицу, поздравляли приятелей и близких с Новым годом, смеялись, сыпали шутками и пожеланиями.
  Перекидывая тяжёлый пакет с руки на руку, она зашла в маленький буфет и купила два беляша. Вот тебе обед и ужин. В детдоме она уже все приёмы пищи прозевала, а голод не тётка. Не смотря на отвратительное настроение, кушать всё же хотелось.
  
  Нет, не встретит она сегодня Вадика, к Юльке идти расхотелось, придётся вернуться в свой клоповник и завалиться на Новый год спать.
  До их заведения надо было добираться двумя автобусами, и она решила раскошелиться. Остановила такси и за считанные минуты добралась до своего пристанища - гнусного сиротского дома.
  На проходной пришлось ещё сунуть банкноту охраннику, чтобы не совал нос в её пакет и в самом мрачном настроении перешагнула порог своей комнаты. Там её встретила тишина и темнота.
  Щёлкнула выключателем и на неё уставились заплаканные глаза Маши, лежащей на кровати, уронившей голову на мокрую от слёз подушку. Жанна вдруг подумала, а ведь бывают на свете люди ещё более несчастные, чем она.
  
   - Машка, ты чего сидишь одна?
  
  - А с кем я должна быть?! Девчонки ещё с обеда уехали на всю ночь куда-то праздновать Новый год.
  
  Жанна скинула куртку, ботинки и, определив свой пакет на кровать, бросилась в объятия к заплаканной соседке.
  
  - Маша, Машка, Машенька, согрей меня, как я сегодня озябла! Насквозь промёрзла, до самой сердцевины души! Всё, вставай, будем греться, а заодно праздновать мой день рождения и Новый год!
  Смотри, что я для нас принесла...
  
  Жанна соскочила с кровати и заметалась по комнате.
  
  - Я в туалет. Целый день проходила и ни разу не пописала.
  Машенька, составь тумбочки и накрывай стол! Будем праздновать! Грохнем с тобой шампусика, а потом начнём песни петь...
  
  Глава 10
  
  Наступили зимние холода, и до самой весны Жанна не покидала территорию детского дома. Некуда ей было идти, никто её не ожидал, а просто шататься по промёрзшим или утопающим после оттепели раскисшим улицам ей не хотелось.
  Всю свою нерастраченную энергию она отдавала в тренажёрном зале, а свободное время проводила за книгой или за игрой на гитаре. Заведующая клубом, прознав про талантливую девушку, попыталась привлечь её к кружкам художественной самодеятельности, но Жанна наотрез открестилась, мотивируя отказ своим не сценическим видом и природной стеснительностью.
  
  Но надо заметить, что с момента прибытия в детский дом "Заря" она значительно похорошела - отрастила волосы, придав им форму каре, и благодаря регулярным занятиям спортом и более качественному и обильному питанию цвет её лица стал не столь бескровным, а чуть подведённые тушью и правильно подобранными тенями глаза выглядели гораздо выразительней.
  Девушка не хотела уделять особого внимания своему внешнему виду, но соседки по комнате старались постоянно давить на "серую мышку", чтобы она следила за собой и выглядела ухоженной.
  
  Они благоволили к Жанне, во многом благодаря её песням, которые слушали, затаив дыхание, долгими зимними вечерами. В свободные от вызовов на сомнительную работу дни девушки с упоением колдовали над причёской и лицом Жанны. Благо, в косметике дефицита не ощущали, а умения было не занимать.
  Довольно часто все обитатели комнаты по общему согласию запирались в своих стенах и устраивали девичники. Они накрывали импровизированный стол из составленных тумбочек разнообразными закусками и бутылочкой-другой вина, а иногда позволяли себе выпить немного виски, а то и водки.
  
  Жанна, заработавшая за лето и осень в подземном переходе приличные деньги, спокойно вступала с девчонками в складчину. Она также закладывала долю и за Машу, которая со спокойной совестью принимала участие в этих девичьих попойках, заканчивающихся концертами Жанны, даваемыми ею для ограниченной аудитории. Лена с Викой иногда пытались уговорить Жанну подключиться к ним и принимать участие в выездах на спецзадания для удовлетворения низменных страстей престарелых мужчин:
  
  - Вика, ну скажи ей, разве это плохая работа?.. С нами хорошо обходятся, редко бывает, что какому-то папику взбрендит в башку протаранить попку, а минетик устроить - разве это проблема... ведь все после баньки и бассейна, никакой антисанитарии.
  
  - Ленка, бесполезно, она зажала ножки и бережёт свою мохнатку для Дылды, который уже и вспоминать о ней не хочет.
  
  Жанна в ответ только загадочно или снисходительно улыбалась, а как-то поинтересовалась:
  
  - Вика, а вы встречаете Вадика или он теперь в другом месте работает?
  
  - Конечно, в другом, нас теперь Юрок сопровождает, а Дылда при стременах у Маркова... слыхала про такого?
  
  Да, она слышала про такого местного царька, хозяина обувной фабрики, выпускающей товар совместного производства с Германией.
  Все её надежды по пополнению денежного багажа были связаны с наступлением тепла, когда она сможет опять спуститься с гитарой в подземный переход и заработать денег на приличный прикид к лету и на дополнительное питание, ведь меню в детдоме, прямо скажем, желало быть получше.
  
  Наступили весенние каникулы. Жанна с утра и до вечера концертировала в подземке, а вот в середине апреля бесконтрольному выходу за территорию их заведения наступил конец. Прежнего лояльного директора сменил новый и ввёл строгие порядки. Вечерами и в выходные дни стали устраивать налёты, проверяя на месте ли находятся воспитанники, а нарушителей начали серьёзно наказывать и стеречь.
  Кто-то подсказал новому директору о роде занятий Жанны, и ей пригрозили отобрать гитару, если она продолжит свою незаконную концертную деятельность в подземном переходе, и той ничего не оставалось делать, как отказаться от приличного заработка.
  
  Гораздо хуже пришлось Вике и Лене. После того, как их однажды не обнаружили ночью на месте, спящих в своих кроватях, разразился скандал. На этот раз им удалось убедить руководство, что они ночевали у знакомых, и на сей раз на них только наложили лёгкие штрафные санкции, назначив на две недели дежурными по столовой.
  Но самое страшное их ожидало впереди. Прошло несколько дней после того скандала и однажды их выследили, когда они в сопровождении Юрка через тайный лаз в заборе покидали территорию детдома, готовые усесться в поджидающее такси.
  К этой истории подключились органы милиции. Было проведено тщательное расследование, в результате которого выявили всю структуру страшного преступления с участием несовершеннолетних проституток.
  
  Вся компания трое суток провела за решёткой в КПЗ, после чего девочки вернулись в детдом в отвратительном настроении и без шансов на новые сексуальные подвиги, а Юрку, как сводника и сутенёра, по решению суда прямой наводкой отправили в детскую колонию строгого режима.
  Жанну с Машей, как соседок по комнате этих малолетних преступниц, вызывал к себе новый директор, который всячески пытался давить на девочек, чтобы добиться от них признания в содействии нарушительницам. Он старался выяснить детали отлучек на их сомнительные занятия. Жанна с Машей твёрдо стояли на том, что им ничего неизвестно, куда и зачем отправлялись иногда их соседки на ночь.
  
  Введённая жёсткая дисциплина привела и к тому, что прекратились их ночные посиделки с выпивками и песнями. Более того, на Вику и Лену наложили дополнительные штрафные санкции, лишив их выхода в город, даже в выходные дни.
  На Жанну новые веяния в детдоме не обрушились, как какая-то страшная катастрофа.
  Привычная к спартанскому образу жизни, она продолжала своё существование в обычном для себя режиме, чередуя занятия в школе с тренировками в тренажерном зале и с запойным чтением книг.
  
  Скоро стало известно, что Юрку впаяли полтора года! Понятное дело, в детдом он уже не вернётся, потому что учился в последнем одиннадцатом классе, и ему в ближайшее время должно было исполниться восемнадцать лет. Жанна испытывала двойное чувство - с одной стороны, она радовалась тому, что ей больше не придётся сталкиваться в стенах заведения с этим мерзким подонком, а с другой, всё же жалела о том, что сама не поквиталась со своим смертельным врагом! К вине Юрки она причисляла и то, что именно из-за него она лишилась Вадима!
  
  До наступления летних каникул у Жанны произошли два важных события, в какой-то степени повлиявших на её представления о дружбе и ещё больше закалившие характер.
  Первого мая они решили с Машей воспользоваться выходным днём и отличной весенней погодой. Можно было свободно покинуть территорию детского дома и праздно пошататься по городу. Им хотелось поглазеть на разодетых людей, поесть мороженого, да и просто отдохнуть от вечной опеки воспитателей и запаха опостылевшего заведения.
  
  В момент сборов Жанне сообщили, что её кто-то поджидает у будки охранника. Пульс у девушки подпрыгнул, почему-то подумала о Вадиме... С громко бьющимся сердцем, в сопровождении Маши, вышла за ворота и сразу же увидела стройную, хорошо одетую девушку.
  Несмотря на то, что они расстались почти десять лет назад, Жанна в ту же секунду узнала Юльку!
  Подружки, словно окаменев, стояли друг напротив друга и долго не могли произнести ни слова. Затем, не сговариваясь, шагнули навстречу и бросились в объятия.
  Через мгновение они отпрянули и жадно вгляделись в лица друг друга.
  
  Жанна сразу же обратила внимание на хорошую фигуру и яркую внешность подружки детства - Юлька была примерно её роста, то есть, под метр семьдесят. Но, если у Жанны была спортивная поджарая выправка с развитой грудью и с отсутствием выраженных бёдер, то у Юли имелось всего достаточно! Белокурые волосы были аккуратно собраны в толстую косу, а на миловидном личике горели яркой синевой два озерца глаз!
  Груди, как наливные яблочки, буквально рвались из тонкой ткани кофточки, осиная талия плавно переходила в мягкие, округлой формы, бёдра, венчавшие длинные стройные ноги!
  Быстро пробежав взглядом по фигуре Юльки, Жанна долгое время не могла отвести глаз от её лица:
  
  - Юль, какая ты красивая!
  
  От комплимента у девушки зарделись щёки с миленькими ямочками, в небесно-голубых, широко поставленных глазах отразилась гамма эмоций.
  
  - Жанночка, скажешь тоже, ты вон какая стройная и новая причёска тебе к лицу...
  
  Жанна прервала поток лести.
  
  - Юлька, я что слабоумная или страдаю комплексом неполноценности?
  Какая есть, такая есть, и меня это вполне устраивает.
  Лучше скажи, папенька твой передал тебе, что я приходила перед Новым годом?
  
  - Жаннулька, какая ты выдумщица! Я прочитала твоё послание над почтовыми ящиками.
  
  - И только сейчас пришла ко мне?
  
  - Жаннуль, прости, понимаешь, я ведь заканчиваю школу, столько уроков, надо готовиться к экзаменам, и папа нуждается в заботе...
  
  Жанна не сводила жёсткого взгляда с подруги и упорно молчала.
  Юля попыталась её обнять, но та резко дёрнула плечами, скидывая руки огорчённой девушки.
  
  - Юль, ты мне ничего не должна, как и я тебе! Если когда-то я тебе немного задолжала, так сейчас мы в расчёте. Мне нужна была твоя дружба, а не милостыня!
  
  Она резко отвернулась от растерявшейся подружки детства и повернулась к ожидающей в сторонке Маше:
  
  - Ну чего стоишь, как бедная родственница?!
  Идём, я тебя познакомлю с некогда самой лучшей моей подругой, за которую могла бы и жизнь отдать.
  
  Юля небрежно пожала протянутую руку Маши, при этом, не сводя своих, подёрнутых влажной поволокой, бездонно-голубых глаз от суровых карих глаз Жанны, горящих в этот момент злым испепеляющим огнём.
  
  - Жаннуль, зря ты сердишься, я скоро сдам выпускные экзамены в школе, а потом приёмные в университет и смогу тогда уделить тебе больше внимания. Если тебе понадобится, то смогу подтянуть в учёбе, чтобы и ты смогла на следующий год поступить в ВУЗ, а может быть, нам посчастливится в одном учиться...
  
  - Юль, прибереги своё красноречие для папочки-алкаша, а я обойдусь и без твоей помощи! Как-то раньше обходилась, не сдохла от голода, и как видишь, голая тоже не хожу, но задницу придурку, который осчастливил своим удочерением, лизать не приходится.
  Беги варить ему манную кашку, а то я видела - все зубы пропил или проглотил по пьяни!
  
  Резко повернувшись на каблуках, схватила Машу за локоть и увлекла в сторону автобусной остановки, оставив Юлю стоять с недоумевающим и расстроенным видом возле проходной будки в детский дом, от которого эту девушку когда-то всемогущий всё же спас.
  В конце мая прозвенел последний звонок, провещавший, что Жанне остался последний учебный год в стенах детдома, а потом - свободное плавание по морям жизни, где она даже смутно не видела остров надежды или бухту счастливого будущего.
  
  За год пребывания в большом городе девушка уже присмотрелась ко многим реалиям, окружающим её жизнь. Конечно, государство посильно заботилось о горемычных сиротах, брошенных в мутный поток выживания, но не более того, юноши и девушки после выхода за ворота подобных заведений попадали в жуткий водоворот самостоятельной жизни и выплыть из него далеко не многим удавалось. Без помощи со стороны трудно было успешно двигаться по пути обретения образования, хорошей прибыльной работы, как и обзавестись кровом и семьёй. Большинство ребят после ремесленных училищ устраивались на тяжёлые малооплачиваемые работы, попадали в рабочие общежития, где часто спивались или попадали в тюрьму после кровавых пьяных разборок.
  
  Судьба девушек зачастую была не многим лучше - хорошо, если какой-нибудь удавалось подцепить городского мальчика, и выйдя удачно замуж, постараться забыть прошлое, как страшный сон. Большинство же девчонок быстро катились по наклонной в сторону пьянок и беспорядочного секса. Наверное, были и другие, которые сумели зацепиться за какой-то выпавший на их долю шанс или проявили недюжинную целеустремлённость.
  Старались хорошо закончить школу и поступали в университет! Во всём себе отказывая, они, не считаясь с трудностями, подрабатывали в выходные и ночами, и в конце концов, получали высшее образование, удачно выходили замуж или женились и полноценными людьми вливались в общество нормальных, а не отверженных людей.
  
  Новый директор детского дома объявил старшеклассникам, что их заведением подписан договор с местным мелким предприятием, занимающимся производством народных поделок.
  Работницы этой фабрики выпускают продукцию от сувениров и до кухонной утвари!
  Многие изделия пользуются огромным спросом и раскупаются туристами и гостями города.
  Заинтересованным старшеклассникам предлагалось подать заявление на получение разрешения на работу от педсовета. Жанна, не задумываясь, одной из первых отнесла своё и стала ждать результата.
  
  К её удивлению, Маша отказалась следовать примеру подруги, придумав кучу причин, и та отстала от неё. Девушка от природы была несколько забитой, и к тому же ещё, страшно ленивой. Она могла обходиться в жизни самым малым и нисколько не брезговала подачками со стороны соседок.
  Жанна отлично отдавала себе отчёт в том, что ей с Машей совсем не интересно, потому что она не читала книг, не любила спорт, не интересовалась многообразием современной жизни, была безразлична к своему внешнему виду. Девушка вполне обходилась детдомовской одеждой и не брезговала обносками с чужого плеча.
  
  Маша могла часами сидеть возле телевизора, поглощая всю негативную информацию, льющуюся с экрана и ждать очередной серии мыльной оперы, бесконечно смакуя эпизоды в повторяющихся сюжетах сериалов.
  Она буквально в рот смотрела Вике и Лене, которые всегда без утайки делились своими подвигами на сексуальной ниве и хвастались заработками у крутых зрелых мужиков. Девушка только вздыхала, сожалея о том, что у неё нет привлекательной внешности.
  Маша была невысокого росточка, без особых претензий на грудь и бёдра, а к этому у неё ещё было рябое лицо с тусклыми серыми глазами.
  Она была верной, услужливой и покладистой, поэтому все девчонки в комнате относились к ней, как к человеку удобному для проживания по соседству.
  Выяснив, что Маша не желает поработать летом, Жанна обратилась к другим двум соседкам по комнате:
  
  - Девочки, разве вы не хотите вырваться из этих опостылевших стен? Ведь последних два месяца вас лишили возможности свободно хоть на пол денёчка слинять отсюда, да и бабки, заработанные раньше, скоро профукаете...
  
  Подружки таинственно переглянулись. Они как бы обдумывали, стоит ли реагировать на закономерный вопрос Жанны. Наконец, Вика прервала молчание.
  
  - Машка, сдуй на кухню, расстарайся чайничком с кипятком, а то кофейку захотелось... Ленка, ты как на этот счёт, не против?
  
  - Конечно, не против, а мы пока на стол соберём, у меня есть сухарики и конфетки заныканные.
  
  Маша обиженно поджала губы.
  
  - Так бы и сказали, что без меня хотите что-то Жаннке рассказать... Пошла я, больно мне надо знать о ваших секретах!
  
  Не успела ещё закрыться дверь за обиженной подружкой, как девушки присели на кровать Жанны, окружив с обеих сторон:
  
  - Послушай, Жаннка, поклянись, что ни одна душа об этом не узнает, потому что мы сейчас расскажем наш жуткий секрет. Викочка тебе полностью доверяет, я не очень, но это уже не важно.
  
  - Ленка, ты долго будешь балаболить без толку, так и Машка скоро вернётся. Короче, Жаннулька, мы решили отсюда слинять, и не на рабочий день, как собираешься ты, а навсегда...
  
  - Навсегда?.. А как школа?.. Куда вы денетесь?.. Разве у вас есть столько "бабок", чтобы снять хату и вести самостоятельную жизнь?
  
  - Всё, Жаннка, кочумай. Если хочешь, то слушай, если нет, то так и скажи, мы можем и без тебя обойтись...
  
  - Девочки, вам нужна моя помощь, так я пожалуйста...
  
  - Жаннуль, ну глохни на минутку, прямо на тебя не похоже, мелешь языком, а тут дело и предложение к тебе нешуточное.
  
  На этот раз Жанна смолчала, решив проявить выдержку.
  
  - Короче, новый наш пахан в этом клоповнике вести прежнюю жизнь нам не даст, а год сидеть за партой и терпеть эту сволочную жизнь и манную кашу мы больше не намерены.
  Мне уже через месяц исполнится восемнадцать, а Ленке - в ноябре. Ты тоже уже совершеннолетняя и имеешь паспорт...
  
  Жанна молчала, решив больше не выказывать своё нетерпение, а вопросы возникали с каждым новым предложением Вики.
  
  - Секи, за ближайшую неделю мы малость прибарахлимся, прикупим чемоданчики и спортивные сумки. Набьём их своим барахлом, а вечером в пятницу, когда большинство воспиталок уйдёт на выходные, перекинем вещички через забор, а сами спокойно выйдем за ворота, якобы прогуляться перед сном. Одна покараулит шмотьё, а две другие схватят тачку и подгребут - садимся - и на вокзал.
  
   Жанна выдохнула:
  
  - А что дальше?
  
  - Что, что... Переберёмся в Польшу и на запад дорога свободна!
  
  - Девчонки, а там что?
  
  От охватившего её ужаса у Жанны задёргалась щека.
  
   - Ведь у нас ни профессии, ни денег, чтобы начать новую жизнь, да и языков не знаем...
  
  - Дурища! Мы что претендуем на места в университетах?! Мы интересовались - там легко можно устроиться горничными в отели, уборщицами в богатых домах и не забудь, ноги раздвигать и в ротик брать леденец мы ещё с Ленкой не разучились, и ты быстро научишься, вон какая талантливая - на гитаре играешь, поёшь, книжечки почитываешь...
  
  Жанна вдруг почувствовала, как с неё спадает напряжение. Она уже могла быстро оценить предложение и всё для себя уяснить, сделав соответствующие выводы:
  
  - Девчонки, я с вами не поеду, но всё, что от меня зависит, сделаю - помогу собраться, выбраться, а потом - направить по ложному пути следаков.
  
  глава 11
  
  По общему мнению троицы было принято решение: кроме Жанны никого не посвящать в планы подружек. Даже Маше не стоило знать о предстоящей подготовке и предполагаемом маршруте. Она легко могла расколоться, когда схватятся о пропаже девушек и припрут её к стенке. Сборы были недолгими, и уже через три дня после памятного разговора было успешно осуществлено бегство Вики и Лены из приютившего их на долгие годы детского дома.
  
  Всё прошло успешно по намеченному плану. Жанна перекинула чемодан и дорожную сумку через забор, ожидающим на той стороне, беглянкам. Помогла добраться до проезжей трассы и сама же поймала такси. Они вместе благополучно добрались до вокзала. Возбуждение девушек достигло наивысшей точки кипения. Ещё несколько часов - и полная свобода! Прощаясь, Вика всё же опять выказала своё непонимание Жанны к их бегству и не принятию решения сбежать вместе с ними, а застрять ещё на год в заведении, после выхода из которого её ожидает беспросветная безнадёга:
  
  - Жаннка, я не знаю для кого и что ты хранишь, но мне тебя откровенно жалко. Пусть и наше будущее пока выглядит туманно, но всё же есть какая-то надежда на счастливую жизнь. Лично я, хочу влюбить в себя какого-нибудь фрица или лягушатника, выйти за него замуж, нарожать парочку деток и жить, не думая о том, что моя дочь за деньги будет отсасывать у какого-то старого пердуна.
  
  В разговор вмешалась Лена:
  
  - Жаннуль, на наших штучках и губах зарубок от хренов не остаётся. Скажу честно, мне, как и Викуле, не хочется жить среди чужого языка и порядков, скорей всего, подзаработаю и вернусь сюда и, может быть, мы ещё встретимся.
  
  Жанна расцеловала взволнованных подружек, ей надо было обратно - скоро отбой, а поезд, который должен увести искательниц приключений, отходил только в шесть утра.
  Возвращаясь на автобусе в детдом, Жанна пыталась найти оправдание Вике с Леной, отлично осознавая, что эти девочки уже достаточно испорчены предыдущими сексуальными подвигами и лёгкими заработками. В своём женском предназначении они не видели ничего постыдного в том, чтобы запросто отдаваться за деньги, используя скотскую натуру развращённых мужчин.
  Нет, на это она никогда не пойдёт и не только потому, что над ней надругались, а потому, что ей хотелось любви одного и на всю жизнь.
  На прощание она не прослезилась, а скороговоркой выпалила напутственные слова:
  
  - Девочки, я вам желаю счастья, но сама ни о чём не жалею. Чувствую - не мой это путь. Хотя, кто его знает, возможно, через год столкнусь с такими трудностями, что не только за границу, а в петлю захочу влезть.
  А пока у меня здесь остались долги, и я не могу, не рассчитавшись, куда-то уехать.
  
  Она успела вовремя вернуться в свою комнату, где её встретили обиженные глаза Маши:
  
  - Ты думаешь - я не знаю, что девки сделали отсюда ноги, знаю. Дуры, можно подумать, что их где-то ждёт сладкая жизнь...
  
  - Машка, а тебя какая ждёт впереди жизнь?!
  А можно подумать, что когда тебя отсюда попрут, ты найдёшь место, где мёдом намазано?
  
  - Не волнуйся за меня!
  
  Голос неприметной девушки вдруг зазвенел в тишине комнаты.
  
  - После школы подам документы в Ветеринарную академию, там конкурс маленький, устроюсь в общежитие, буду получать стипендию и среди деревенских девчонок не пропаду, у них же родители проживают в сёлах. Будут подкармливать своих деток и мне что-нибудь перепадёт.
  Потом соблазню какого-нибудь общежитейского парня, подзалечу от него и выйду замуж...
  
  Жанна хмыкнула:
  
  - Во, подруга, даёшь... планы, как у Наполеона, и даже круче...
  
  - А что?.. разве глупо?.. Что?.. лучше проститутками быть, как эти воображалы?
  
  Нет, Жанну не устраивал ни тот, ни другой вариант. Она для себя решила окончательно - встретиться с Вадимом и постараться объясниться. Рассказать парню всю эту мерзкую историю, ничего не утаивая, ведь на самом деле скрывать было нечего, разве она виновата, что её просто-напросто изнасиловали. Вот захочет ли только он выслушать? Может быть, она ему уже по барабану?!
  
  Утром дежурная воспитательница обнаружила отсутствие в детдоме двух воспитанниц. В срочном порядке был вызван директор и началось расследование. Первой на допрос вызвали Машу, но та, кроме подтверждения факта вечернего побега, ничего толком сообщить не могла, но дала понять, что Жанна куда больше осведомлена о произошедшем.
  Девушка тут же была представлена пред ясные очи грозной заведующей, в кабинете которой кроме неё, были ещё другие воспитатели, охранники и даже офицер милиции.
  К удивлению присутствующих, Жанна не стала играть в молчанку, а тут же созналась, что, действительно, оказала помощь девушкам, чтобы они успешно сбежали из детдома. Более того, она даже сообщила комиссии, что проводила подружек на вокзал. Весь этот рассказ соответствовал предварительному расследованию и не было улик, чтобы обвинить Жанну в лжесвидетельстве.
  
  - А, может, ты ещё знаешь, куда они навострили лыжи?
  
  Милиционер пренебрежительно улыбался девушке.
  Жанна бесхитростно, не задумываясь, ответила бдительному стражу порядка.
  
  - Да, они говорили, что хотят отправиться в Москву.
  
  И, предваряя следующий вопрос:
  
  - Я не знаю, на какой они сели поезд, потому что, проводив до вокзала, сразу же вернулась сюда, ведь скоро должен был начаться отбой.
  
  Директор детдома, нахмурив брови, буравил тяжёлым взглядом воспитанницу, разыгрывающую из себя саму невинность.
  
  - Почему сразу же не сообщила дежурному воспитателю о факте бегства нарушительниц порядка?
  
  Жанна нагло улыбнулась.
  
  - Вы за кого меня держите, я не "шестёрка"!
  
  - Ну, девочка, у вас здесь не совсем правильные понятия о моральной ответственности. Разве тебя не волнует дальнейшая судьба твоих подружек?
  
  - Меня волнует своя судьба и то я ей толком помочь не могу и вряд ли кому-нибудь из вас это под силу.
  
  Присутствующие быстро переглянулись между собой и сочувственно посмотрели на стоящую пред ними воспитанницу, на долю которой выпала горькая судьба сироты. Взрослые, кто искренне, кто деланно, тяжело вздохнули.
  
  - Ступай, если захочешь что-нибудь нам рассказать по этому делу - не стесняйся, никому об этом факте не будет известно...
  
  Жанна мысленно улыбнулась последним словам директора - наивные эти взрослые, неужели и взаправду считают, что я могу зашестерить...
  Прошло несколько дней и стало ясно, что Вика с Леной успешно исчезли, не обнаружив своих следов. Разыскивающие их стражи порядка скоро угомонились, а может быть, следствие и не было особо тщательным.
  По сути, кого слишком волновала судьба двух великовозрастных сирот.
  
  Неожиданно Жанна сразу же увлеклась работой, с высокопарным наименованием - прикладное искусство. Безусловно, главным фактором, стимулирующим девушку, был заработок, но она вдруг для себя отметила, что ей не в тягость подниматься рано утром, через весь город добираться до места работы, и сам труд на протяжении шести часов не казался утомительным. Девушка даже жалела, что по законодательству ей было не положено работать больше часов, а ведь она готова была и на сверхурочные.
  В обветшалом здании, бывшем когда-то каким-то государственным складом и преобразованном под предприятие, Жанна с увлечением вырезала, строгала, выжигала и занималась многим другим, что было необходимо делать на этом предприятии. Трудолюбивая девушка пришлась по вкусу хозяйке фабрики. Она сразу же оценила старание и аккуратность юной работницы, посулив после окончания школы пристроить сюда на постоянное место работы.
  
  Это уже была какая-то зацепка, и Жанна ухватилась за эту идею, хотя она не решала основополагающий вопрос, связанный с проживанием. Свободолюбивая душа девушки всячески противилась поступлению в ремесленное училище, где ей была бы обеспечена крыша над головой в общежитии и даже какое-то сносное питание.
  Она уже сейчас понимала, что кроме самого насущного, для юной особы потребуются и многие другие важные вещи, необходимые для нормальной жизни восемнадцатилетней девушки.
  
  В конце концов, она ведь не Маша, чтобы рассчитывать на добрых соседок по общежитию, которые будут её подкармливать салом, не выдерживая тоскливого взгляда бедной сиротки...или на глупого парня, которого постарается затянуть в постель, а затем шантажировать беременностью.
  Нет, меркантильный подход Маши Жанне по всем параметрам никак не подходил - не будет она пресмыкаться перед городскими девчонками за кусок сала и обноски! А судя по тому, в какую фифу превратилась Юля, проведшая ранее детство в детдоме, так что тогда можно было ожидать от девиц, выросших под крылышком у маменьки с папенькой.
  
  Про парней, вообще, не хотелось думать и строить своё будущее, опираясь на этих пижонов на крутых тачках и с нравами вседозволенности. Тем более, ей претила мысль - подлечь под какого-нибудь лоха, чтобы потом затащить его в ЗАГС.
  Конечно же, в своих самых смелых мечтаниях она задумывалась о поступлении в высшее учебное заведение, но в связи с этим проблемы оставались теми же - крыша над головой и обеспечение себя самым необходимым для современной восемнадцатилетней девушки.
  
  На фабрику прикладных искусств было принято несколько воспитанниц детского дома на временное трудоустройство, но только одна Жанна задержалась на все летние каникулы. У неё даже была мысль бросить школу и закрепиться на этом месте, но смущал факт отсутствия элементарного жилья, и бередила душу смутная мысль о получении аттестата о полном среднем образовании, а вдруг всё же пригодится... Городские девушки, работавшие рядом с ней, иногда звали неулыбчивую соседку вечерком прошвырнуться с ними по городу, посидеть в каком-нибудь кафе и оторваться с пацанами на свободной хате, где можно и выпить на халяву, и потрахаться с приличным чуваком со всеми способами предохранения и с надеждой на будущие серьёзные отношения, вплоть до построения крепкой семьи.
  Жанна в ответ только отрицательно качала головой - нет, и это не её.
  
  После трудового дня она пешком брела по центральным улицам шумного города и, присаживаясь в сквериках, курила одну сигарету за другой. Подспудно она надеялась на встречу с Вадимом. Её неброская внешность, жёсткая спортивная походка и, возможно, аура недотроги, не привлекали парней к знакомству с одиноко сидящей девушкой с неизменной сигаретой в руках.
  Однажды, уже в конце августа, проходя мимо известного в городе кафе "Трактир", она всё же решилась зайти вовнутрь и побаловать себя приличным обедом, благо, денежек к этому времени уже заработала подходяще.
  
  Спустившись по крутым ступенькам на два пролёта, толкнула массивную деревянную дверь и попала в полумрак подвального помещения со стенами средневековой кладки.
  Оглядевшись, выбрала столик в углу, и присев, растерянно посмотрела по сторонам.
  Чтобы как-то скрыть свою неуверенность и неловкость, тут же закурила.
  К ней подошла симпатичная девушка с огромными на пол-лица голубыми глазами и приветливо улыбнулась:
  
  - Здравствуйте! Вы к нам пообедать или перекусить, а может, желаете чего-нибудь выпить... кофе, можно и покрепче...
  
  Жанна сконфуженно посмотрела на официантку, чем-то напоминающую Юльку, и окончательно стушевалась.
  
  - Да, я бы пообедала...
  
  - Могу предложить ознакомиться с меню.
  
  И она пододвинула к посетительнице солидного вида фолиант. Жанна развернула и впала в прострацию от обилия наименований и цифр.
  
  - Простите, а вы можете мне что-нибудь посоветовать. Честно признаюсь, я первый раз в кафе!
  
  Официантка мило улыбнулась.
  
  - Ты, наверное, студентка-второкурсница, только что из стройотряда вернулась?
  Я тоже только на третий курс перешла, подрабатываю здесь на каникулах, в выходные и иногда вечерами.
  
  Жанна с любопытством посмотрела на девушку.
  
  - А живёшь в общежитии?
  
  Красавица низко склонилась над посетительницей.
  
  - Только числюсь, мы с моим парнем снимаем квартиру.
  В общаге можно жить, но не особый фонтан - шумно, пьяно и никакого уединения. А ещё бывает - подселят вонючую колхозницу, так от её запаха пота можно загнуться!
  Меня зовут Катя, учусь в технологическом, а куда ты поступила?
  
  Жанна сглотнула подступивший к горлу комок.
  
  - Мне ещё предстоит один год в школе учиться.
  
  - А, малолетка, я тебе спиртного не дам.
  
  И она звонко рассмеялась, сверкнув двумя рядами белоснежных ровных зубов.
  
  - Ну давай будем оформлять твой заказ, а то пришла вон большая компания, скоро надо будет их обслуживать.
  
  Жанна просительно уставилась на разговорчивую девушку.
  
  - Катя, а что ты посоветуешь, чтобы не очень дорого и вкусно?
  
  - Ага, закрой ты этот талмуд. Возьми соляночку отборную мясную, на второе - картофельные блинчики, если любишь, а запить могу предложить свежеевыжатый сок из грейпфрута, а хочешь - пивка притараню самого свежего и самого вкусного?
  
  У Жанны как будто гора с плеч свалилась.
  
  - Неси, всё что назвала, можно маленький бокал пива и сок, о котором ты говорила?
  
  Катя ушла выполнять заказ, а Жанна достала очередную сигарету, закурила и уставилась на шумную компанию бритоголовых парней, среди которых без труда узнала своего прежнего друга Вадима. Тот тоже увидел девушку и не отрывал от неё глаз. Поколебавшись, он всё же поднялся с места, шепнул что-то соседу и двинулся по направлению к столику Жанны. Она вся сжалась при его приближении.
  
  - Привет, не пригласишь присесть или кого-то другого поджидаешь?
  
  - Никого не ожидаю, можешь сесть, если хочешь.
  
  Парень вальяжно разместился напротив и достал сигарету из пачки, лежащей на столе.
  
  - Ты что, на съём сюда завалила? Так это не то место, где папики жируют, а молодняк на таких, как ты, не клюёт.
  
  Девушка от нарастающего гнева закусила губу.
  
  - Вадик, свали отсюда, пока эту пепельницу не разбила на твоей голове!
  
  - Ну, тут твоё каратэ тебе не поможет, и между прочим, ты сама пригласила меня присесть...
  
  - Тогда придётся уйти мне!
  
  Она начала подниматься со стула, но в этот момент подошла Катя:
  
  - Привет, Дылда, давненько не заглядывал. Эта девушка твоя знакомая?
  
  - Да, мы вместе с ней чалились в детдоме и даже дружбу водили. Она и сейчас там обитает...
  
  И, повернувшись к Жанне:
  
  - А может, ты слиняла из клоповника, как твои подружки Вика с Ленкой? Тут как-то встретил Машку, так она мне поведала, что ты здорово корешила с этими давалками в последнее время.
  
  Он хищно осклабился.
  
  - Как там говорил великий Ленин - с кем поведёшься, от того и наберёшься...
  
  Перед Жанной стоял с пышной шапкой пены бокальчик с пивом, а она, чуть отодвинувшись от стола, сидела, готовая в любой момент вцепиться в шею парня и сдавить ему так горло, чтобы больше ни одно мерзкое слово не слетело с раздвинутых в ухмылке губ.
  Катя разрядила обстановку.
  
  - Ребята, свои отношения выясняйте на улице, а здесь давайте жить мирно. Дылда двигай на своё место, дай девушке спокойно пообедать, а иначе я позову хозяина!
  
  Она уверенно схватила Вадима рукой за плечо.
  
  - Дылдочка, ну, пожалуйста, не лишай меня рабочего места, и ты же знаешь, что наш пахан разборок внутри заведения не любит, если выпрет отсюда - назад уже не впустит!
  
  Вадим неожиданно стал послушным.
  
  - Катюха, замётано, никаких больше базаров... Сам не знаю, что на меня вдруг нашло, ведь уже скоро год, как мы с Жаннкой разбежались!
  
  Он резко поднялся и, не присаживаясь к своей компании, распрощался с ребятами. Жанна, не то с радостью, не то с огорчением, наблюдала, как Вадим почти бегом, не оглядываясь, покинул кафе.
  Расстроенная девушка мелкими глотками пила холодное пиво и никак не могла остыть - ну за что, она должна выслушивать от Вадима все несправедливые упрёки, а он даже не даёт возможности, чтобы как-то оправдаться. Она до боли закусила губу - а надо ли ей перед ним оправдываться... А может быть, пошёл бы он ко всем чертям... на кой хрен он ей сдался, подумаешь - великий мэн, охранник у кого-то заправилы, а корчит из себя невесть что!
  Катя поставила перед ней глубокую тарелку с вкусно пахнущим супом, в гуще которого можно было разглядеть кусочки ветчины, колбаски, дольку лимона, оливки и что-то ещё... - от запаха и вида у Жанны закружилась голова. Катя ласково положила руку на спину угрюмой девушки:
  
  - Тебя зовут Жанна?
  
  - Да.
  
  Она буквально выдохнула это короткое слово.
  
  - Жаннчик, я не знаю, что у вас когда-то произошло с Дылдой, но, поверь мне, он из всех этих бритоголовых самый лучший. Я ещё не видела, чтобы он когда-нибудь обидел девушку, а у своего боса ходит в доверенных.
  
  - Катя, я знаю, что он хороший. Мы когда-то с ним крепко дружили, а такая дружба в детдоме чего-то да стоит, но я от него кое-что скрыла, и он жутко на меня обиделся, поверив своему дружку, который меня страшно ненавидит.
  
  - Ладно, Жаннок, проехали, больше не будем об этом. Кушай спокойно. Думаю, что тебе не часто приходится так вкусно и сытно обедать...
  
  - Катя, я так никогда не ела.
  
  - Вот и отлично, приятного аппетита!
  
  Симпатичная официантка уже значительно удалилась от столика, но вдруг крутанулась на каблуках и подошла обратно к Жанне:
  
  - Послушай, у меня завтра свободный день. Подваливай к Ратуше, потягаемся с тобой по городу, пошоркаемся по магазинчикам, в "Шоколадку" заглянем, что-нибудь там вкусненького попробуем.
  Во сколько ты сможешь прийти на нашу стрелку?
  
  Жанна не плакала, когда её бабушка оставила в пятилетнем возрасте в детдоме, когда от неё отняли подружку Юльку, когда семья Людмилы Ефимовны не пожелала её удочерить, когда погиб её гуру Сергей, когда порезал ей ногу Вадим и даже, когда её насиловали и после, когда с растоптанной душой и осквернённым телом возвращалась в детский дом, с осознанием подлости мерзкого Юрка, она не проронила ни одной слезинки, а теперь по щеке побежал предательский ручеёк.
  Она быстро отпила из бокала пиво, скрыв за ним проявление своей слабости.
  
  - Катя, я до трёх работаю, можно в половине четвёртого встретиться?
  
  Девушка обняла Жанну и поцеловала в мокрую щёку.
  
  - Конечно, можно, поменьше бери в голову всякие неприятности... без них прожить нельзя... а с ними надо научиться жить....
  
   глава 12
  
  Начавшийся последний учебный год и проживание в стенах детдома не внесли в жизнь Жанны особых изменений. Отношения с двумя новыми соседками по комнате не сложились. Девушки выражали к ней явную враждебность, чему способствовало их сближение с Машей, которая с исчезновением беглянок, потеряла к Жанне интерес.
  Скорей всего, это было связанно с тем, что прекратились прежние вечерние посиделки за чашечкой чая, а бывало и не только чая. Меркантильной Маше перестало перепадать дармовое угощение, а терпеть властный характер Жанны без продовольственной подпитки ей не хотелось.
  
  Новые соседки совершенно не проявляли заинтересованности к творческим вечерам, и более того, они выражали возмущение, когда Жанна брала в руки гитару и пела. Поэтому она всё реже и реже расчехляла любимый инструмент. Как ни странно, но её это мало тяготило, потому что плотно уселась за учёбу, решив, во что бы то не стало, получить хороший аттестат. Чем чёрт не шутит - хуже не будет, а может случиться такое, что всё же пригодится. Во многом на её порыв подтянуть успеваемость повлияла новая подруга, находившая в своём плотном графике время на институт, на подработку в кафе, на отношения с парнем и ещё умудрялась выделять окошко для встреч с Жанной.
  
  Глядя на жизнерадостную Катю, Жанна ловила себя на мысли, что зря им, детдомовским выпускникам, внушали мрачные перспективы на будущую самостоятельную жизнь. Безусловно, с подпиткой со стороны куда легче быть студентом, но Катюха ведь справляется!
  Уже в первую их встречу в городе, новая подружка за чашечкой горячего шоколада легко и непринуждённо выложила свою короткую биографию.
  Она родилась и росла в вполне благополучной в материальном аспекте семье, но любви и мира у родителей не было. Когда она закончила школу и поступила в институт, их семья распалась. Мама уехала к любовнику в Германию, а отец женился на еврейке и укатил в Израиль. В оставленной трёхкомнатной квартире она проживала со старшим братом, который вскорости женился и устроил вместе с молодой женой для Кати не жизнь, а сущий ад. Она была вынуждена выпросить в деканате место в общежитии и рвануть на самостоятельные хлеба. Год промыкалась в общаге, а потом повстречалась с парнем. Тот вскорости предложил ей съехаться, и вот уже где-то с полгода они вместе снимают однокомнатную квартиру, оплачивая её на равных паях. Родители изредка подкидывают ей деньжат, но не густо, и она на них сильно не рассчитывает.
  
  - Кать, у тебя скоро свадьба?
  
  - Хм, ты с чего взяла... мне ещё три года учиться в универе...
  
  - Но вы же живёте вместе и, наверное, строите какие-то планы...
  
  - Брось, подружка, молоть чепуху, какие там планы... я ещё даже точно не решила для себя: люблю я Андрея по-настоящему или это временное затмение.
  
  С появлением в её жизни Кати взгляды и представления Жанны во многом претерпели изрядные изменения.
  Она сравнивала себя и девчонок из детдома с Катей и просто поражалась, какие они приютские примитивные и отсталые и как сильно отличаются от городских девушек, выросших под родительским крылом.
  Теперь она другими глазами смотрела на поведение Юли и всё же видела весомую разницу той с новой подружкой.
  
  Они могли позволить себе только изредка встречаться, и то, в основном, в выходные.
  Жанна приходила в обеденное время в "Трактир", где Катя, пользуясь своим служебным положением, старалась её накормить сытно, вкусно и дёшево. Если подруга работала с утра, то, освободившись со смены, они, вместе с поджидавшей её Жанной, устраивали себе приятный девичник. Девушки прогуливались по городу, ходили в кино, завершая совместно проведённый день в полюбившейся кафешке с вкусными десертами. Катя нашла в Жанне прекрасную собеседницу. Детдомовская девочка оказалась на диво начитанной, рассудительной и с особым взглядом на жизнь. В силу проживания в закрытом заведении, без нормального общения с равными себе по возрасту подростками, воспитывающихся в семьях, в окружении опекающих их близких, она всё же была скрытна, подозрительна и тяжело шла на контакты с посторонними.
  Приближался Новый год, и Катя пригласила подружку вместе с ней и её парнем отметить это событие в новом молодёжном клубе, что вызвало у Жанны замешательство:
  
  - Кать, ну чего я буду путаться у вас под ногами... да у меня и одеть-то нет ничего приличного...
  
  - Глупенькая, там ведь будет куча народа, а в толпе разве ты можешь нам помешать?
  
  Добрая девушка целовала подружку, нежно лохматя ей волосы.
  
  - Будем с тобою плясать, а Андрюшка станет нашим охранником. На наряде не заморачивайся - джинсы и приличная кофточка будут в самый раз. Штаны я у тебя подходящие видела, а кофточку, если хочешь, то могу одолжить.
  
  - Не надо, я летом подзаработала, а трачусь только на сигареты. Правда, если ты не против, сходи со мной в торговый центр или на базар, чтобы помочь подобрать подходящую одежду и туфли...
  
  - Так ты согласна!.. отлично, попрошу Андрея, чтобы прибомбил пригласительные на троих!
  Ах, совсем забыла спросить, а тебе уже есть восемнадцать?
  
  - Нет, мне тридцать первого декабря исполняется семнадцать, а что?
  
  - Вот чёрт! Понимаешь, ведь туда вход для малолеток запрещён... Да какая ты малолетка, старше меня выглядишь... Ой, прости, я не это хотела сказать...
  
  Жанна, увидев, как смешалась подруга, улыбнулась.
  
  - Катюша, не парься, ты не первая так говоришь...многие думают, что мне уже за двадцать.
  
  - Всё-всё, замётано, мы с Андреем показываем паспорта, а ты свой не раскрываешь, там будет толпа и не до тщательного досмотра, а чуть что - сунем деньжат охраннику....
  Ой, Жаннулька, а у тебя, правда, накануне Нового года день рождения?
  
  - Правда. Когда мне исполнилось двенадцать лет, я получила от своего гуру в подарок гитару.
  
  - Ты играешь на гитаре?
  И чем ты таким занималась, что у тебя был гуру?
  Ой, Жаннулька, оказывается я о тебе ничего не знаю!
  
  Жанна усмехнулась и шутливо толкнула плечом подружку.
  
  - Я ведь была обладателем чёрного пояса по каратэ и когда-то ударом пятки посадила Вадика на задницу...
  
  - Вадика, то есть Дылду?.. Одним ударом на задницу?..
  
  Жанне очень не хотелось развивать эту тему.
  
  - Катя, а я ведь ещё этой весной играла на гитаре и пела в подземном переходе.
  
  - Всё, я в отпаде, как-нибудь соберёмся в нашей с Андреем квартире, придёшь с гитарой и будешь нам петь до утра... Если бы ты только знала, как я люблю гитару!
  
  К новому современному молодёжному клубу подруги подъехали на такси. Катин кавалер был уже достаточно взрослым парнем, заканчивающим последний курс технологического университета. К Жанне он относился ровно, не выражая большой радости и не выказывая пренебрежения.
  На входе их поджидали ещё две пары - приятели Андрея.
  Как и говорила Катя, они без особых проблем проникли через проходную вовнутрь громадного помещения, встретившего гостей громкой музыкой, шумом многочисленной аудитории и звоном стаканов, потому что для поднятия тонуса приглашённых работал внушительный бар.
  Именно к бару и отправилась компания, в которую влилась Жанна. Девушка, привыкшая уже к крепким напиткам, обеспокоила подругу. Та, практически не прикасающаяся к спиртному, выразила удивление, когда семнадцатилетний подросток заказал себе второй крепкий коктейль:
  
  - Жаннуль, я тебе не опекающая тётушка, но будь осторожна, это ведь алкогольные коктейли и от них может развести не на шутку...
  
  - Кать, брось волноваться, я и водки могу выпить, мы же детдомовские - закалённые.
  
  Зал с каждой минутой всё больше заполнялся публикой. Когда объявили танцевальное отделение, от грома музыки, от визга и смеха девчат, выкриков ди-джея, выстрелов хлопушек... - в бурном водовороте эмоций завертелась карусель праздника. Изрядно подзаправившаяся алкоголем молодёжь начала светопредставление.
  Жанна впервые оказалась в подобном балагане, в толпе людей, полностью отдающихся веселью. Она танцевала вместе с Катей и её знакомыми и почти не чувствовала в этот момент себя ущерблённой. Правда, танцевала, это громко сказано, потому что это топтание на одном месте мало напоминало то, что она видела по телевизору.
  
  В перерыве была устроена лотерея, в которой участвовали номера пригласительных билетов. Все желающие могли принять участие в новогодней викторине, посвящённой зиме и всё, что с ней связанно.
  К своему удивлению, Жанна знала ответы на многие вопросы и, увлечённая игрой, стала вместе со всеми выкрикивать свои версии и часто зарабатывала победные фишки.
  Когда она спускалась со сцены, держа в руках выигранную бутылку шампанского, к ней неожиданно протиснулась Юля:
  
  - Жанночка, какая неожиданность, как я рада тебя видеть! Ты с кем сюда пришла?
  
  - Подруга пригласила! Юль, познакомься с Катей.
  
  - А мы визуально знакомы, я видела эту девушку в кулуарах нашего универа.
  
  Катя поочерёдно глянула на стоящих рядом, таких непохожих и смущённых от неожиданной встречи, девушек, на разряженную Юлю и скромницу Жанну.
  
  - Катя, а как и где, интересно, ты познакомилась с Жанной?
  
  - Юля, такой же вопрос я могу задать и тебе.
  
  Юля опустила свои пышные ресницы, и Жанна невольно залюбовалась красотой бывшей подруги, а та чуть слышно вымолвила:
  
  - Ну мы вместе когда-то учились.
  
  Катя перевела взгляд на Жанну.
  
  - Мы с Юлей когда-то ещё маленькими воспитывались в одном детском доме.
  Катя, пойдём к нашим, надо ведь до танцев успеть распить эту бутылочку.
  
  И не оглядываясь на Юлю, пошла в сторону бара.
  Жанна тщательно старалась выкинуть из головы случайную встречу с когда-то самой близкой подружкой, с которой детьми поклялись в вечной дружбе.
  Бокал шампанского и дополнительных два коктейля не смогли заглушить возникшую в душе горечь, но для окружающих она старалась ничем не выдать испортившееся настроение.
  Праздник в молодёжном клубе длился до четырёх утра. Под занавес гулянья вся много-сотенная толпа выбралась наружу приветствовать криками Новый год, в честь которого в небо взметнулись салюты и красочные фейерверки.
  
  Один за другим отъезжали от клуба частные автомобили и такси. На стоянке образовалась приличная очередь. Жанна проходила вместе со своей компанией мимо подвыпившей шумящей молодёжи к машине. Они намеревались залезть туда вшестером, чтобы добраться до квартиры, снимаемой Андреем с Катей. Компания собиралась до утра за лёгкой выпивкой и беседой скромно отметить день рождения Жанны. По просьбе Кати, которая давно мечтала послушать подругу, туда заранее была завезена гитара.
  После долгого перерыва Жанне предстояло вновь развлекать публику своим талантом, и она с волнением ожидала этого.
  
  Вдруг до её слуха дошёл знакомый голос, в котором чувствовался истеричный страх. Она оглянулась на крик и увидела, как двое парней тянут, одетую в модную шубку, упирающуюся девушку в такси, а та со слезами в голосе умоляет их оставить её в покое. Жанна также заметила, что другую девушку
  уже затащили в автомобиль и насильно удерживают, не смотря на её протесты.
  Жанна мгновенно сорвалась с места и в считанные секунды оказалась возле глумящихся над Юлей парнями.
  В голове каркающим вороньём понеслись страшные мысли о жутком её изнасиловании.
  
  Она, не отдавая себе отчёта о последствиях, слёту врезала локтем в подбородок одному из парней, тащивших Юлю за руку и тут же с разворота всадила колено в пах другому. Сила инерции пронесла её вперёд и поскользнувшись на снежной корке ничком упала на живот и словно поплыла под колёса, медленно двигающегося автомобиля.
  Из него выскочил третий участник, державший в заточении вторую девушку и сходу врезал тяжёлым ботинком лежащей Жанне в бок.
  Свет померк и следующих два удара ногой по голове и бесчувственному телу
  до сознания девушки уже не дошли.
  
  Возвращение в реальность была похожа на выход из кошмарного сна - наплывала какофония звуков, отдаваясь пульсирующей болью в затылке. Она попыталась пошевелиться, но резкая боль в рёбрах заставила прекратить напрасные попытки.
  Слух Жанны уловил рёв и сирены автомобилей, завывание подъезжающих милицейских машин и "скорой помощи", крики, свист и тихий плач прямо над её головой.
  С огромным трудом она приоткрыла глаза и увидела зарёванное лицо подруги:
  
  - Катенька, что со мной?
  
  - Жаннуль, миленькая, ты, слава богу, очнулась! Не надо пока разговаривать, может быть, тебе нельзя?!
  
  Девушка увидела, что Катя сидит прямо на снегу, а голова Жанны, с прижатым к ней шарфом, лежит у неё на колене.
  Тяжело было дышать, кроме страшной боли в затылке дико болели рёбра и живот.
  Вдруг она ясно вспомнила, что предшествовало её нынешнему положению:
  
   - Катенька, что с Юлькой?
  
  - Тише, миленькая, тише... Юля с подругой укатила на такси домой.
  Вот бегут санитары с носилками. Сейчас тебя доставят в больницу, и всё будет хорошо. Ты только держись и, пожалуйста, пока не разговаривай.
  
  - Катя, я не хочу в больницу... у меня ведь сегодня день рождения... Я обещала тебе спеть...
  
  - Надо, моя хорошая, надо, моя отважная... Я поеду с тобой и никому не дам тебя в обиду.
  
  - Катенька, не плачь, мы, детдомовские, живучие. Я уже и не такое пережила.
  
  Над Жанной склонилось широкое лицо с пшеничными усами. Рядом грохнулись носилки. Облик Кати внезапно исчез. Жанна почувствовала на себе сильные руки, поддерживающие ей голову, а также ухватившиеся за ноги и плечи. Девушка вновь погрузилась в забытьё. Иногда завеса тумана падала с её сознания, и она слышала прокуренные или простуженные мужские голоса и, к её большой радости, среди них нежный певучий Катин, отвечающий на вопросы врача о произошедшем возле молодёжного клуба.
  Тело Жанны начал сотрясать озноб. Она прошептала, мелко стуча зубами:
  
  - Холодно, мне очень холодно...
  
  Она вновь разглядела усатое лицо и почувствовала, как её укрывает тяжёлое одеяло, а затем опять накатил туман.
  В следующий раз она очнулась, когда машина "скорой помощи" подкатила к приёмному покою больницы. Жанна почувствовала, как носилки аккуратно выдвинули наружу, поставили на подъехавшую каталку, и уже женские голоса начали колдовать над ней.
  Пострадавшую девушку куда-то везли, её перекладывали с места на место, стригли волосы, кололи уколы... Она всё время чувствовала на себе заботливые руки, которые, казалось бы, без конца что-то с нею делали.
  Наверное, от сильных обезболивающих и наркотических уколов у неё начал окончательно мутиться рассудок - не захотелось больше сопротивляться туману, в который постоянно стремилось сознание, и тёплая ласковая волна погрузила её в крепкий лекарственный сон.
  
  глава 13
  
  Очнулась она от громкого разговора, звучащего за дверью. Среди нескольких голосов расслышала певучий Катин. Жанна с трудом приоткрыла глаза - сквозь плотно зашторенное окно пробивался дневной свет, над левой рукой навис штатив с колбой, из которой по тонкому шлангу в её вену капала какая-то жидкость. Она подняла правую руку и ощупала страшно болевшую голову - пальцы почувствовали толстый слой бинтов.
  От движения страшно заныл бок, из которого, как ей показалось, что вот-вот вылезут рёбра.
  Скрипнула входная дверь. Жанна повернула чуть голову. Скосив глаза, увидела входящую в палату полную женщину, облачённую в белый халат и того же цвета шапочку:
  
  - Ага, героиня пришла в себя - похвально, но очень прошу - без резких движений.
  Ну-ка, назови своё имя и фамилию.
  
   - Жанна Хлусевич.
  
  - И возраст свой помнишь?
  
  - Да, мне вчера исполнилось семнадцать.
  
  - Ну и замечательно, поздравляю. Что у тебя болит?
  
  - Голова и бок.
  
  - Ничего удивительного, после такого сотрясения мозга и перелома двух рёбер в этом нет ничего странного.
  Я тебе сейчас дам анальгинчика и станет полегче.
  К сожалению, в нашей больнице нет достаточного количества хороших лекарств... Ах, что я говорю, вообще, лекарств не хватает. Твоя подружка отправилась за деньгами и приобретать в аптеке кое-что для тебя крайне необходимое.
  Сейчас анальгин подействует, и через пятнадцать минут к тебе зайдёт следователь из милиции. Я его просила потерпеть с дознанием хотя бы до завтра, но он неумолим. Ладно, десять минуток с ним пообщаешься. Не дай бог, тебе станет плохо - этот разговор тут же прекращай.
  
  Врач вышла из реанимационной палаты, а Жанна прислушалась к утихающей боли после принятия обезболивающей таблетки.
  Скоро к ней должен зайти милиционер и будет задавать вопросы, а что отвечать, она не знала, потому что ей не было известно, чем закончилась вся эта история с дракой возле молодёжного клуба.
  Она хорошо помнила, что нанесла только два удара этим парням, державшим и тянувшим в машину Юлю, но какими были последствия - не имела понятия.
  А что если она их здорово покалечила, а если... Нет, об этом думать не хотелось. Будь что будет, но она должна говорить только правду, а иначе обязательно запутается, да и свидетелей было предостаточно.
  
  После короткого стука дверь отворилась, и в палату вошёл высокий худой мужчина в милицейской форме с планшетом под мышкой.
  Он взял откуда-то появившийся стул и уселся рядом с кроватью. Раскрыл планшет и снял колпачок с шариковой ручки.
  Всё это он проделал не спеша, и только когда что-то написал на листке, поднял глаза на раненую девушку:
  
  - Давай знакомиться. Я не буду тебя сильно утруждать лишними вопросами. Если согласна, то только кивай головой или подавай другие знаки.
  Меня зовут Сергей Николаевич, капитан следовательского отдела октябрьского района. Мне предписано задание - расследовать произошедший инцидент с дракой возле клуба молодёжи, после празднования Нового года.
  От твоей подруги узнал, что тебя зовут Жанна. Фамилии она твоей не знает, но я уже выяснил о тебе кое-что в твоём детдоме, с которым связался по телефону.
  Итак, ты Жанна Игоревна Хлусевич, от роду семнадцати лет, проживаешь и учишься в заключительном классе в детском доме "Заря", поведения приличного, успеваемость на среднем уровне. Короче, ничем особо неприметная девушка.
  Кто начал драку?
  
  Вопрос прозвучал словно выстрел.
  Жанна облизала пересохшие губы.
  
  - Я начала.
  
  - Почему ты напала на парней?
  
  - Мне показалось, что они обижают мою подружку.
  
  - Обижают... показалось... и в ход пошли боевые приёмы, которые могут привести к смертельному исходу?!
  
  Жанна умоляюще посмотрела на следователя.
  
  - Скажите, пожалуйста, они живы?
  
  - Моли бога, чтобы остались живы, тогда тебе светит совсем другая статья. А так - неспровоцированное нападение с применением приёмов боевых искусств с отягощающими последствиями.
  
  - Простите, но ведь они хотели насильно затащить Юлю в машину...
  
  - С этим мы разбираемся, но разговор пойдёт о другом. Где и кто тебя учил этим приёмам и разве тебя не предупреждали об ответственности при их использовании.
  
  - Предупреждали, а точнее, просили применять только тогда, когда моей жизни будет угрожать опасность.
  
  - Я слышу шаги твоего врача, сейчас погонит меня отсюда. Так, только три быстрых ответа - кто и где учил, давала ли расписку о неприменении и грозила ли твоей жизни опасность?
  
  Жанна неожиданно даже для себя улыбнулась.
  
  - Нет, я не писала никаких расписок, потому что мне было только одиннадцать лет, когда я начала посещать КЮД, моего гуру убили больше трёх лет назад. Мне показалось, что смертельная опасность грозит моей подруге.
  
  Следователь уже давно покинул палату, а на Жанну после его ухода надвинулись тягостные мысли и не хотели отпускать - чёрт побери, неужели ей грозит тюрьма... чего это она вдруг кинулась на этих парней... как будто Юле, действительно, угрожала смертельная опасность... Может, просто надо было подойти им всей компанией и разобраться в происходящем, а она... чёрт, чёрт, не хватало из детского дома и в тюрьму...
  От сумбура нахлынувших мрачных дум её вырвал приход Кати:
  
  - Жаннулька, как ты? Слава богу, пришла в себя, как я рада, как я за тебя боялась!
  
  - Кать, мне грозит тюрьма...
  
  - Глупости, какие глупости, у меня есть дальний родственник, адвокат, я ему уже позвонила, и он обещал, что постарается разобраться в этой ситуации.
  
  - Катенька, но ведь это я напала на них и нанесла этим парням серьёзные увечья?!
  
  - Глупости, глупости, дядя сказал, что ты - пострадавшая сторона. Даже если ты в чём-то виновата, то и так достаточное понесла наказание.
  Он уже созвонился со следователями и выяснил, что одному парню ты только выбила четыре зуба, разбила губы и нос...
  
  Девушка рассмеялась.
  
  - А второй, хоть и лежит пока в больнице, но детоспособности ты его не лишила.
  
  Жанна улыбнулась.
  
  - Ты, Катя, шутишь, а меня сейчас следователь так запугал, что хоть в петлю лезь, не хочу я в тюрьму.
  
  - Будь моя воля, я бы того верзилу, что тебя лежащую ногами пинал, не то, что в тюрьму, я бы его собственными руками порешила!
  
  Жанна погладила руку воинственно настроенной девушки.
  
  - Кать, а ведь за меня никогда и никто не заступался. Спасибо тебе, ты настоящая подруга! Тебе, наверное, надо уходить... не сиди тут зря со мной, когда у всех людей праздник и Андрей тебя ждёт...
  
  - Жаннуль, ну что ты городишь, праздник у людей, Андрей ждёт... а ты что будешь лежать тут одна и думать о тюрьме?
  
  Девушка вновь засмеялась.
  
  - Я тобой горжусь, ты такая отчаянная, я бы никогда не отважилась броситься на таких здоровущих парней!
  
  - Катя, а как Юля, и что там на самом деле происходило?
  
  - Ай, ерунда, эти парни какие-то знакомые Юлиной подружки. Они, как и мы, хотели куда-то поехать на хату догулять праздник, а твоя Юлечка вначале согласилась, а потом дала задний ход, и приятели хотели её силком затащить в машину.
  Кстати, тот, который тебя дубасил ногами, кинул своих корчащихся от боли дружков, усадил Юлю с подругой в машину и дал дёру.
  
  Оживлённый разговор подружек прервали вошедшие в палату врач и медсестра, катившая тележку с медикаментами. Уже знакомая Жанне пожилая женщина взяла её руку, послушала пульс. Затем присела на край кровати и померила тонометром кровяное давление, перед этим сунув больной под мышку градусник:
  
  - Так, Аника-воин, пульс учащённый, давление низкое, температура тоже не в норме - в организме явные воспалительные процессы. Твоя подружка подсуетилась с лекарствами, и мы сейчас тебе заправим капельницу. Светочка возьмёт у тебя кровь на анализы и после этого - спать, спать...
  
  И уже к Кате:
  
  - Милочка, дружба дружбой, но это всё же это реанимационная палата. Мы и так тебе делаем большие поблажки, но прости, ступай уже домой, придёшь завтра и тогда продолжите свой оживлённый бесконечный разговор. Помню, мы с подружкой в вашем возрасте тоже никогда не могли наговориться.
  
  После ухода из палаты медперсонала Катя склонилась над Жанной и нежно поцеловала её в щёку.
  
  - Я приду завтра и принесу тебе кучу мандарин, а пока спи и набирайся сил.
  
  Похоже, лекарство, бегущее из капельницы, уже начало действовать, и Жанна только чуть приоткрыла в улыбке губы и тут же погрузилась в сон.
  Как выяснилось на следующий день, сотрясение мозга у Жанны оказалось средней степени тяжести. Как только заканчивалось действие лекарств, к ней тут же подступала жуткая головная боль и мутило от надвигающейся тошноты. Даже при лёгком дыхании и каждом движении в стороне, где были сломаны рёбра, ужасно болел бок.
  
  Жанне было до невозможности скучно, потому что лечащий врач строго-настрого запретил читать книги. Она с большой радостью встречала каждый приход Кати, которая не пропускала ни одного дня без визита - хоть на часок, но забегала, приносила фрукты и весело щебетала, внушая подруге оптимистические перспективы.
  Через неделю вновь заявился сухопарый следователь и присел рядышком с больной, на этот раз не разворачивая свой планшет. Он неожиданно с улыбкой посмотрел на девушку:
  
  - Ну, бог услышал твои молитвы - оба хлопчика уже дома, благополучно зализывают свои раны. Твой адвокат внёс запрошенную сумму за выбитые тобой зубы, и ребята не стали возбуждать против тебя дело.
  
  У Жанны от удивления округлились глаза:
  
  - Адвокат внёс за меня деньги, а я об этом ничего не знаю...
  
  - Не знаешь, значит, и знать не нужно. Лучше скажи, что будем делать с твоим обидчиком?
  Мы ведь его уже вычислили и допрашивали. Пока не задержали, но подписку о невыезде взяли.
  Как думаешь, будем против него возбуждать дело - годик впаять ему могут.
  
  Следователь вдруг низко нагнулся к уху девушки.
  
  - Его родители готовы раскошелиться. Какая твоя сумма? А может быть, ты хочешь посоветоваться со своим адвокатом?
  
  Жанна молчала, не зная, что ответить.
  
  - Что думаешь, если не согласна на полюбовное разрешение дела, пиши заявление о возбуждении уголовной ответственности к этому гражданину, в связи с тем, что он нанёс тебе серьёзные физические увечья, с отягощающими последствиями...
  
  - Сергей Николаевич, я не хочу никакого дела, и денег от него и видеть его не желаю.
  
  - Ладушки, выздоравливай быстрей и обязательно после окончания школы зайди ко мне в отделение, потолкуем.
  
  Только через две недели у неё в палате появилась Юля. Она выгрузила на тумбочку пакет с апельсинами, коробку конфет, бутылку с соком и что-то завёрнутое в плотную бумагу:
  
  - Жанночка, как ты себя чувствуешь? Выглядишь неплохо...
  
  - Юля, ты думаешь - я не смотрелась в зеркало? Оно ведь над раковиной висит - я чищу зубы и смотрю на свою уродливую лысую голову в бинтах...
  
  - Жаннуль, но волосы ведь уже начали отрастать, пару месяцев и будешь с причёской.
  
  - Ну чего ты паришься?! Это тебя волнует внешний вид, а мне и так сойдёт. Никогда не была красавицей, в детдоме меня и такую узнают.
  
  - Жанночка, Катя говорила, что тебе здесь ужасно скучно, нельзя книжек читать, телевизора нет...
  
  - Да плевать, я слушаю радио, мне Катюха принесла свой магнитофон и вот тебя вижу и слышу.
  
  Юля неестественно рассмеялась.
  
  - Скажешь тоже, меня, я ведь только пять минуток, как вошла.
  
  - А мне кажется, что ты спешишь, я ведь тебя не задерживаю.
  
  Губы Юли вдруг искривились в гримасе, словно она вот-вот заплачет.
  
  - Зачем ты так... Я ведь к тебе со всем сердцем, вот пирог принесла, который сама для тебя испекла, попробуй, вкусный...
  
  Девушка рукавом шубки вытерла слёзы.
  
  - Жанн, не надо на меня так смотреть и не стоит ничего говорить, сама всё понимаю. Я очень люблю тебя, но ненавижу детский дом и не хочу его даже вспоминать. Если бы не ты - я бы никогда, слышишь, никогда не стала писать кому-то в это гадкое заведение. Я не хочу встречаться с этими чёрствыми воспитателями и с детьми с изуродованной психикой...
  
  - Юль, у меня ужасно болит голова и у тебя нет никакой надобности терпеть рядом с собой психичку из детского дома.
  Ты зря ввела в разорение своего папеньку, у меня всего достаточно, посмотри, полная тумбочка, Катька таскает и из детдома приходили с кучей сладостей. Пирог я твой обязательно попробую, ведь для меня домашняя выпечка, как для космонавта сходить в нормальный туалет.
  
  Юля не улыбнулась на шутку Жанны. Она поднялась со стула и запахнула шубку.
  
  - Жанночка, я ценю твой благородный поступок, хотя и зря ты ввязалась, не разобравшись. Мне Димка сказал, что вы разбежались мирно и я рада за вас. Возможно, ты когда-нибудь меня, как следует поймёшь и не будешь дуться и искать повод, чтобы как-то обидеть и показать, что я оказалась неверной своему, данному в раннем детстве, слову. Не правда, я тебя никогда не забывала, если помнишь, то попыталась разыскать, а потом поддерживала с тобой переписку. А то, что нынешние жизненные обстоятельства не дают мне в полной мере отдаться прежней дружбе, то прости, я, в первую очередь, должна думать о себе, а уже потом о друзьях. Ты так не считаешь?
  
  - Юля, я ничего не считаю, когда дружу, и Катя не считает!
  
  Каблучки сапожек расстроенной девушки застучали к выходу из палаты, но открыв уже входную дверь, она резко развернулась:
  
  - До свидания, Жанночка, надеюсь, всё же до свидания!
  
  Оставшись одна, Жанна проанализировала только что состоявшийся разговор с Юлей и сочла себя не совсем правой по отношению к этой очень симпатичной и мягкой в душе бывшей детдомовской подружке - хорошо, что Юлю в своё время удочерили, трудно было бы ей такой, красивой и ранимой, взрослеть в той атмосфере всеобщей ненависти, в какой долгие годы пришлось провести ей.
  Вдруг мысли потекли в другом направлении -
  А разве ей было легко? А что ей сейчас легко?
  Палата, в которую поместили Жанну после реанимации была на четыре койки.
  Соседки, как только узнали, что она воспитанница детдома, стали на перегонки всячески подкармливать худенькую бледную девушку с печальными не по годам, серьёзными глазами.
  Жанна вначале пыталась отказываться от домашних котлет, отбивных и салатов, но, в конце концов, сдалась, видя в этой доброте женщин натуральное человеческое участие.
  
  Прошёл месяц, голова постепенно перестала кружиться, исчезли боли и тошнота, да и рёбра, похоже, стали срастаться и почти не тревожили. Лечащий врач после очередного обхода заговорил о выписке.
  Жанна сидела на своей кровати и рассматривала в маленькое зеркальце лицо и голову, с уже слегка подросшим ёжиком каштановых волос и с заметным пока шрамом от удара ботинком того разъярённого Димки.
  Она так увлеклась созерцанием своей внешности, что не обращала внимания на входящих и выходящих из палаты. Она сегодня никого не ожидала - ведь суббота, и Катя с утра вышла на работу в "Трактир".
  
  Вдруг в зеркальном отражении появились какие-то помехи, а затем её лицо померкло от надвинувшейся фигуры. Она развернулась...перед ней стоял Вадим.
  Жанна медленно провела взглядом от лица улыбающегося парня до ботинок, а затем быстро окинула глазами всё его длинное худое тело
  с широкими плечами и бритой головой.
  
  - Ну чего разглядываешь? Не рада, что ли? У нас сейчас с тобой почти одинаковые причёхи, правда, тебе уже пора побрить макушку, она у тебя слишком заросла.
  
  - Вадик, ты почему здесь очутился?
  
  - Потому что только полчаса назад узнал от Кати, что ты в больнице и выслушал её короткий базар о произошедшем.
  
  - Ну и что, какое тебе дело до меня?
  
  Жанна встала с кровати и снизу, задрав голову, мрачно уставилась в лицо парня.
  
  - Не знаю, долгое время думал, что, действительно, нет больше до тебя дела. Ну заставил себя думать, что нет, но как только Катька случайно упомянула о том, что с тобой произошло, тут меня и накрыло, что-то аж внутрях перевернулось...
  
  - Вадь, а ты когда-нибудь думал, что у меня внутрях тоже есть сердце?
  
  - Жаннка, я не люблю разговаривать, когда вокруг много любопытных ушей. Давай сдёрнем отсюда... У меня там на парковке стоит машина, и в ней мы сможем без свидетелей спокойно перетереть житуху, а может, и поизвиняемся друг перед другом...
  
  - Вадь, я перед тобой ни в чём не виновата...
  
  - Жанн, я же попросил, давай не будем бакланить перед посторонними!
  
  В вспыхнувшем сознании девушки в яростную борьбу вступили две равные половины души. Одна категорически требовала прекратить разговор с бросившим её другом, а вторая умоляла проявить снисходительность и дать им возможность расставить многие акценты по своим местам.
  
  - Вадь, я замёрзну...
  
  - Не замёрзнешь, не успеешь, машина стоит недалеко, а внутри я включу обогреватель.
  
  Удивлённые соседки по палате, а затем - в коридоре медперсонал, с любопытством смотрели на идущих рядом молодых людей, потому что первый раз увидели рядом с этой одинокой девушкой парня и такого здоровенного.
  Выйдя на крыльцо больницы, Вадим вдруг подхватил Жанну на руки и стремительно понёс в сторону машины.
  Девушка от неожиданности обхватила мощную шею похитителя и засмеялась.
  
  - Вадик, что ты делаешь, уронишь, а я следующего сотрясения мозгов могу уже не выдержать!
  
  Парень на одной руке держал ценный живой груз, второй рукой открыл машину и аккуратно посадил девушку на переднее пассажирское сиденье.
  Захлопнув дверцу и обойдя автомобиль, уселся за руль:
  
   - Вадь, это твоя машина?
  
  - Не смеши, нос пока не дорос, но думаю, когда вернусь из армии, прикуплю себе подходящую тачку.
  Мой босс помог мне сдать на права и теперь я работаю у него по совместительству водилой, продолжая выполнять обязанности охранника.
  
  - О, растёшь!
  
  - А ты не подъялдыкивай, сама знаешь, какое у меня образование и перспективы на будущее.
  Лучше прикройся моей курткой. Я уже включил обогреватель, скоро станет совсем тепло.
  
  - Вадь, какой ты стал заботливый... Знала бы, что так обернётся, давно бы подставила свою башку под ботинок какого-нибудь отморозка.
  
  - Ладно, хорош пургу гонять! Того недоделка я вычислю в две секунды и переломаю ему эти ноги, которыми он лупил лежащую беззащитную девушку!
  
  - Не надо, это мои разборки! Знаешь, я его где-то понимаю - он был в ярости, когда увидел, как я в два удара расправилась с его дружками.
  
  - Борзая, а почему ты не расправилась...
  
  Парень замолк и полез в карман за сигаретами.
  
  - Дай и мне, месяц уже дым не пускала, даже начала отвыкать, Катька радуется...
  
  - Так и не смали.
  
  - Нет, сейчас я закурю, потому что ты затронул опять то, что мне до конца жизни будет снится кошмарами!
  
  - Ладно, проехали, не хочу я ворошить эту гадость!
  
  - Нет, уж слушай и не перебивай, но я спасу твою ранимую душу от многих гадких подробностей, о которых вспоминать без содрогания не могу и не хочу.
  Но только напомню, мой оскорблённый в лучших чувствах рыцарь, что несколько раньше именно ты хотел подвергнуть меня насилию.
  
  - Жанн, но ведь тогда мы были детьми и просто хотели тебя разыграть!
  
  - Глохни, ещё раз встрянешь и я замолкну для тебя навсегда!
  
  Девушка в сердцах нервными быстрыми движениями затоптала пальцами окурок в пепельнице и взяла другую сигарету. Колёсико зажигалки несколько раз брызнуло искрами и маленький кратер разродился пламенем. Жанна прикурила и сделала две глубокие затяжки.
  
  - Нет, надо постараться не начинать по-новой курить...
  Я возвращалась из библиотеки. Уже темнело, но ты ведь помнишь, что до нашей казармы оттуда не больше двухсот метров. Очнулась я уже в каком-то подвале, с привязанными в запястьях руками, лежащей на грязных досках, со страшной болью в разбитой голове, истекающей кровью.
  Как видишь, с моей башкой дежавю...
  
  - Что?
  
  Вадим приоткрыл окно автомобиля и выпустил клубы сигаретного дыма, потому что и в его руках одна сигарета сменяла другую.
  
  - Я имею в виду, что разбитая голова и сотрясение мозга у меня уже были, но только сейчас меня не насиловали и было кому за мной ухаживать!
  Не думаю, что все мерзкие подробности издевательства надо мной тремя подонками тебя очень заинтересуют, а тем более, мне это произносить вслух никогда не приходилось. Хватит мне и страшных кошмаров, от которых я иногда по ночам подскакиваю на кровати и кричу благим матом!
  Тогда я с разбитой головой и сползающей по ногам омерзительной окровавленной спермой дотащилась до детдома, постаралась незаметно проникнуть в свою комнату, смыть с себя ту гадость, от которой до сих пор мысленно не могу отмыться и с помощью малышек, живущих со мной в одной комнате, зашить себе самостоятельно рану!
  
  - Назови мне их! Жанна, назови мне их, сотру в порошок, вырежу яйца, переломаю все кости...
  
  - Успокойся, Вадик, я бы это могла сделать и сама, но не захотела подвергать себя опасности или сесть из-за этих мерзавцев в тюрьму! Возможно, жизнь и сама с ними расправилась, но это не главное...
  
  Девушка обняла ладонями пылающие щёки.
  
  - Жанна, что главное, что?!
  
  - Главное, расквитаться с тем, кто меня им заказал!
  
  -Ты про Юрку?
  
  - Да!
  
  - Ты уверена?
  
  - На сто процентов, эти мерзавцы несколько раз упоминали его имя и говорили, что он им заплатил.
  
  - Я его убью!
  
  - Нет, Вадичек, это опять-таки мои разборки!
  
  - А ведь вчера я его видел, и мы даже посидели и поболтали по старой памяти, попивая пивко...
  
  - Он что на свободе?
  
  - Да, его после детской колонии долго на зоне не мурыжили, скостили срок, кому-то хочется замять то скверное дело, в котором и я когда-то был замешан.
  
  Жанна почти не слышала парня, на висках забилась жилка - враг был опять в непосредственной близости.
  
  - Ты можешь с ним сколько хочешь говорить, пить пиво и строить планы, как подвергнуть девушек издевательствам, но я ему не прощу! Слышишь, никогда не прощу!
  
  - Жанна, не лезь в пузырь...
  
  - Вадик, я, пожалуй, уже пойду...
  
  - Да, иди, потому что мне тоже надо срочно ехать за боссом.
  Я в понедельник заеду и заберу тебя отсюда после выписки?
  
  - Вадь, зачем?
  
  - Потому что я этого очень хочу!
  
  - Не опоздал хотеть?
  
  - Я не переставал хотеть...
  
  - Вадь, мы же с тобой уже давно договорились!
  
  - Не бухти, хотеть никому не запрещается, а ждать тебя ты мне тоже не запретишь...
  
  глава 14
  
  Через три недели после госпитализации с Жанны сняли запрет на чтение.
  Вернувшись после разговора с Вадимом в свою палату, она пыталась читать, но содержание книги никак не укладывалось в голове. Мысли всё время витали вокруг нынешнего появления в её жизни Вадима. Новость об освобождении Юрка произвела на неё гораздо меньшее впечатление - ничего, когда-нибудь она до него доберётся! Да, тесно ей было с ним в lетдоме, становится тесно в городе и, наверное, всегда будет тесно на земле! Вдруг до её сознания дошли слова Вадима о его предстоящей армии... - воn чёрт, даже не поинтересовалась, когда его забирают!
  Хорошо, что под вечер заглянула Катя и помогла отвлечься от мыслей, преследовавших её по пятам.
  
  - Жаннулька, прости меня окаянную, чёрт попутал! Я случайно проговорилась Дылде, а он, когда услышал о произошедшем с тобой, так насел на меня, что нельзя было отвертеться. Ну я и сказала ему, что ты в больнице... что у тебя сотрясение мозгов и прочее...
  
  Девушка обняла расстроенную подружку.
  
  - Кать, а можно тебя о чём-то попросить?
  
  - О чём хочешь - всё, что в моих силах, в лепёшку расшибусь...
  
  - Тише, тише, что ты так разошлась... Я хотела попросить не называть Вадика Дылдой.
  
  Катя прижалась тесно к засмущавшейся подружке.
  
  - Клянусь, больше никогда! Просто все ребята в кафе, Дылда, да, Дылда... Ну и я следом.
  Ой, Жаннуль, выходит - вы помирились, и он теперь опять твой парень?
  
  - Подожди, Катя, я пока ещё ничего не знаю, но я ему разрешила заехать за мной в понедельник и забрать из больницы.
  
  - А я рассталась с Андреем...
  
  - Катька, что ты такое говоришь... Почему?!
  
  - Надоел! Будет он мной командовать: с кем дружить, куда ходить...
  
  - Катенька, так это из-за меня?
  
  - Нет, из-за себя, если он сейчас такой деспот, так что будет, когда станет мужем?!
  
  В понедельник, как и договаривались, Вадим заехал после обеда за Жанной и отвёз её в детский дом. Нельзя сказать, что ей очень хотелось вновь погрузиться в обитель серой тоски, а иначе она это место для себя не называла.
  Успокаивало только то, что меньше, чем через полгода она отсюда вырвется навсегда. Катя ей предложила разделить на двоих съёмную квартиру, и Жанна готова была хоть сегодня переехать, но школа и предстоящие выпускные экзамены сдерживали порыв. Иногда ей казалось, что, может, плюнуть на всё, бросить детдом с его школой и устроиться на постоянку на фабричку прикладных искусств, где отработала всё лето, ведь там были ею довольны.
  
  Теперь почти каждый вечер Вадим подъезжал на крутой машине босса к воротам, хорошо им знакомого заведения, которое он сам покинул чуть больше года назад.
  Они сидели в кабине и мирно разговаривали, слушая музыку и дымя сигаретами.
  У Вадима уже была на руках повестка в армию. Пятого мая он должен был призваться на службу.
  
  - Жаннка, знаешь, что я тебе скажу, если бы не эта бодяга с армией, мы могли бы с лета снять квартиру и вместе пожить, как все нормальные люди...
  
  - Вадь, не смеши, можно подумать - все нормальные люди снимают квартиры вместе с девушками?!
  
  - Нет, не все и не со всеми, но с любимыми можно...
  
  Жанна опешила.
  
  - Вадь, ты признаёшься мне в любви?!
  
  - Ну можно подумать - ты об этом только что узнала - я ведь ещё с Бешенковичей по тебе схожу с ума...
  На вот держи.
  
  В ладони девушки легла бархатная коробочка.
  
  - Что это?
  
  Хотя Жанна уже поняла, ведь много раз читала в книгах, смотрела в фильмах, а тут не кому-то, а ей...
  Парень, смущённо отвернувшись, смотрел в окно, иногда искоса кидая взгляд на девушку.
  Жанна дрожащими пальцами приподняла крышечку, и та тихо щёлкнула. Яркой желтизной блеснуло тоненькое золотое колечко с изящными зазубринами по краям.
  
  - Вадик, это мне?!
  
  - А кому же... прикинь на палец, мне кажется должно подойти, если что - поменяем.
  
  На ладони у девушки лежало колечко! О, она не могла отвести от него глаз, но никак не решалась надеть. Вадим вдруг развернулся, неуклюже подцепил миниатюрную вещицу и неловким движением водрузил на безымянный палец правой руки остолбеневшей Жанны.
  
  - Ты дождёшься меня из армии?
  
  Девушка порывисто обняла крепкую шею и робко прижалась к губам растерянного парня и тут же отпрянула. Вадим от неожиданности густо покраснел и машинально прижал свою ладонь ко рту.
  
  - Жаннка, я не понял... так будешь меня ждать?
  
  - Если понадобится - я буду ждать тебя всю жизнь!
  
  Вадим робко положил руки на плечи девушки.
  
  - А можно я теперь тебя поцелую?
  
  - Вадь, разве об этом спрашивают?
  
  - Но ты ведь...
  
  - Вадичек, нет больше "ведь".
  
  - Тогда почему я опять получил от тебя только такой дружеский поцелуй?
  
  Девушка потупилась.
  
  - Вадь, я ведь первый раз в жизни по-настоящему поцеловалась...
  
  Сильные руки буквально смяли худенькое тело Жанны. Он притянул её к себе и усадил на колени. Она подняла лицо с закрытыми глазами и чуть приоткрыла губы, принимая жадный поцелуй парня, стремившегося к этому уже долгое время и в какой-то момент потерявшего надежду.
  В свою комнату Жанна вернулась
  с распухшими от долгих прощаний губами, и ей казалось, что все встречные обращают на это внимание. Она легла на кровать и, чтобы скрыть от посторонних своё счастливое лицо, отвернулась к стенке.
  Может быть, у других это происходит не так, более романтично, но разве она знает, как у других... и для чего ей это знать... главное, ей по-настоящему признались в любви, подарили колечко...и она по-настоящему целовалась, не стесняясь и не страшась этого!
  
  В ближайшее воскресенье с самого утра за Жанной на автобусе приехал Вадим. В этот день он не находился на службе, а босс использовал автомобиль в своих целях. Они отправились в гости к Кате, которая, узнав от подруги кое-какие подробности из произошедшего накануне в автомобиле, вся засветилась от счастья:
  
  - Жаннулька, как это здорово, ведь он тебя любит по-сумасшедшему, я сразу это заметила!
  
  - Да, но Вадик ведь скоро уйдёт в армию и трудно сказать, что там произойдёт... может, встретит другую девушку, она его околдует, и он ко мне не вернётся...
  
  - Дурочка, ты дурочка... совсем ещё глупенькая малышка... зачем так далеко задумываться... вы любите сейчас друг друга, так живите этим... а что может произойти завтра - никто не знает, ведь и ты можешь встретить другого, и он вскружит тебе голову...
  
   - Катька, что ты такое говоришь! Кроме Вадика мне никто не нужен, даже думать об этом не могу и не хочу!
  
  Об этом разговоре с подругой Жанна вспоминала, прижавшись к Вадику, в плотно набитом автобусе. Прежде чем подняться на лифте на шестой этаж, на котором жила подруга, они надолго застряли в подъезде, страстно целуясь возле батареи парового отопления.
  Катя открыла дверь и всплеснула руками:
  
  - Вы, ребята, наверное, ползком добирались на шестой этаж? Я вас уже полчаса назад в окне сфотографировала!
  Да чего ты покраснела, как пионерка? Короче, пьём чай, и я убегаю, меня вызвали на работу в "Трактир".
  
  - Кать, так и мы пойдём...
  
  - Никуда вы не пойдёте... - котлеты в холодильнике, почистишь картошки, сваришь и покормишь мужика. Там на антресоли запрятана бутылочка вина - выпьете за своё и моё здоровье! Приду после семи. Андрей уехал на выходные к родителям. Иди сюда подруга, надо пошептаться.
  
  И выведя Жанну из кухни, быстро застрекотала в ухо.
  
  - Диван раскладывается, постельное в шкафу, чистое полотенце для вас висит в ванной... и без всяких стеснений пользуйся всем, что тебе понадобится...
  
  - Катюша, ну Кать, что ты выдумала?
  
  - Цыц, малявка, слушайся старших.
  
  Оставшись одни в чужой квартире, молодые люди растерянно смотрели друг на друга, не решаясь даже поцеловаться. Наконец, Жанна прервала затянувшееся молчание:
  
  - Вадь, ты покури пока на кухне, я застелю диван и пойду в душ, а ты раздевайся и ложись. Я быстро обернусь, а потом буду тебя любить по-взрослому, если у меня это получится...
  
   Жанна пробежала босиком по холодному полу, закрученная в полотенце. Скинула его возле дивана и совершенно нагая скользнула под одеяло, под которым уже лежал парень и обвила его шею руками, прижавшись
  худеньким телом к мощной груди:
  
  - Вадичек, я только твоя, не надо думать о тех подонках, будем считать, что их не было. Может быть, я когда-нибудь забуду эту грязь... Помоги мне, помоги...
  
  И она впервые в жизни по-настоящему расплакалась.
  Парень жёсткой ладонью вытёр слёзы со щёк девушки и губами начал снимать появляющиеся новые слезинки с мокрых ресничек:
  
  - Что ты, что ты, не надо плакать, я ведь тебя такую не знаю...
  
  Жанна всхлипывала.
  
  - Ты думаешь, что я грубая, мрачная, бешеная...
  
  - Жаннуль, ты любимая... я тебя всю жизнь ждал, всю жизнь!
  
  Он навис над ней, целуя беспрестанно глаза, губы, попытался раздвинуть ей колени, но натолкнулся на противодействие.
  Рука парня нерешительно застыла на курчавом бугорке и девушка, переборов страх и стеснительность, медленно распахнула, до того плотно сдвинутые ноги, и произошло то, что, в общем, и должно было произойти у молодых людей, стремящихся к вожделенному соитию...
  
  Незаметно ушла зима с морозами, снегом и толстыми одеждами, и апрель стремительно набирал силу, даря волшебные весенние краски и радостное настроение от ощущения тепла и аромата цветения.
  Вот только скорое расставание омрачало счастье, ведь ещё две недели - и Вадиму надо будет явиться на призывной пункт.
  Катя помирилась с Андреем, и это усложнило жизнь, стремящимся в объятия к друг другу, пылающим страстью, влюблённым, и они пользовались каждой возможностью, любым укромным местом, чтобы хотя бы на короткий миг предаться вожделенным ласкам.
  
  Однажды на очередное свидание Вадим приехал чернее тучи. Жанна, как только уселась в машину, обратила внимание на расстроенное лицо парня.
  В силу своего стойкого характера она не стала мучить парня расспросами - захочет - сам расскажет.
  В полном молчании подъехали к косогору, зеленеющему свежей весенней травкой и зарослями лозы, черёмухи и дикорастущими кустами.
  Жанна залюбовалась, покрытыми лопающимися почками, растениями, голубизной неба и не могла надышаться чистым ароматным воздухом! Почти прямо от дороги начинался затяжной спуск к берегу реки с песчаными отмелями, куда они когда-то, в лето появления Жанны в детдоме, приходили с Вадимом купаться.
  Парень, всё с тем же мрачным видом, достал из багажника старенькое покрывало, которое уже несколько раз служило им брачным ложем, быстро расстелил, с размаху уселся и даже не поцеловав девушку, нервно закурил.
  
  - Представляешь, какая херня...
  
  - Ещё нет.
  
  - Да не возникай ты, не до шуток. Вчера уже под закрытие зашёл в наш "Трактир", и знаешь, кого встретил?
  
  - Ну Катюху, наверное?
  
  - Хренуху! Юрку встретил!
  
  Жанна, присев рядом, склонила голову на плечо парня.
  
  - Он ещё не сдох?
  
  - Он, падла, ещё живой, а мне могут прийти кранты!
  
  Девушка уселась прямо и вгляделась в его глаза.
  
  - Вадь, а ты с какого перепуга ему сдался?
  
  - Жаннуль, слушай меня внимательно... Заваривается очень хреновая история... Ты ведь знаешь, что я работаю на Маркова, а у него есть два напарника, братья Зильберманы... Так вот, одного вчера грохнули, представляешь, его тачку подорвали!
  
  - Вадь, я не понимаю, с какого боку ты к этой истории...
  
  - Да помолчи ты! Ништяк, с какого боку... Я работаю охранником и водилой у Маркова, а тут начался отстрел...
  Жанн, не знаю, есть тут связь или нет, но Юрка подсел ко мне с двумя хмырями, явно блатными, и завели базар за эту историю и дали понять, что наши тёрки не для чужих ушей.
  
  - Так, не рассказывай.
  
  - Ты чего, для меня чужая?! Жаннка, я боюсь...
  
  - Вадь, чего ты боишься, через две недели смоешься в армию, и пусть они застрелятся с этим Марковым!
  
  - Дурища, я за тебя боюсь, ведь сучий Юрок дал понять, что, если не пойду на сговор, меня взденут на нож и тебя поцарапают...
  
  Озноб пробежал по спине девушки - она поёжилась.
  
  - А в чём сговор? Не можешь - не выкладывай.
  
  Вадим ещё плотней придвинулся, порывисто обнял девушку и начал рассказывать, понизив голос до свистящего шёпота, как будто их здесь мог кто-нибудь подслушать:
  
   - Они мне сказали, что сделали Маркову предъяву на миллион зелёных и предупредили, что если в три дня не выполнит условия, то вначале грохнут второго Зильбермана, а затем подойдёт и его очередь.
  
  Девушка наморщила лоб и немного помолчав, затеребила парня за плечо.
  
  - Вадь, Вадь, слышишь меня, надо всё рассказать твоему Маркову, и пусть он сам расхлёбывает эту кашу, а ты смойся на две недели куда-нибудь, а накануне, как идти на призывной пункт, появишься... А хочешь - и я с тобой смоюсь, можно даже в деревню, где мои старики жили, домик-то ведь остался...
  
  - Дурёха, эти выродки, если захотят, то и в армии меня достанут, и не забывай - остаёшься ты. А не найдут тебя - изуродуют Катюху... они уже мне весь сценарий расписали...
  
  - Вадь, а милиция...
  
  - Какая там чёртова милиция! У меня разве на них что-нибудь есть? Одни тёрки, а кто их слышал?!
  
  - Вадь, миленький, а что они требуют для них сделать?
  
  Парень отбросил в сторону окурок и обхватил голову руками.
  
  - Вначале надо подставить под пулю Семёна Зильбермана, и если это не сработает, следом должен их запустить в хату Маркова.
  
  - Но это ведь подло, гадко! Давай с тобой вычислим эту банду и переломаем им шеи?!
  
  - Это рискованно, хотя мне твоя идея нравится, но я ведь видел только троих, а кто стоит за ними - не знаю.
  
  - Вадь, тогда я вижу только два подходящих варианта. Первый: ты идёшь к своему Маркову и рассказываешь ему всё до мелочей, вплоть до угроз в мой адрес, и пусть уже он решает, как самому выпутаться, а, следовательно, и нам.
  Скажу честно, мне больше нравится второй вариант: пойти в милицию, а это я могу сделать сама, найти Сергея Николаевича и всё без утайки ему поведать...
  
  - Нет, с ментами я не хочу связываться. Если понадобится - пусть это делает сам Марков. Всё, замётано, колюсь боссу, а ты сидишь в детдоме и никуда не высовываешься, пока я не дам отбой, усекла?
  
  - Вадичек, мне страшно за тебя!
  
  - Глупышка, по нам с тобой некому плакать, а вот этим миллионерам есть о чём и о ком волноваться. К хренам, главное - нам с тобой выкрутиться из этой бодяги, а когда всё закончится, заловлю Юрка и порежу его за все прошлые и настоящие делишки на мелкие кусочки!
  
  глава 15
  
  Два дня прошли в томительном ожидании, но ничего особенного вокруг не происходило. Вадим не появлялся и от этого на сердце у Жанны становилось беспокойно - тревога за друга не оставляла ни днём, ни ночью.
  Добавила страхов ещё и Катя, появившаяся в lетдоме под вечер второго дня. Уединившись с ней на спортивной площадке, она вывалила на голову подруги новости, вызвавшие дополнительные беспокойства в полной смятения душе:
  
  - Жаннуль, я не знаю о чём идёт речь, и мне сказал Дылда, то есть Вадик, что мне этого знать и не нужно, он забегал днём ко мне в универ...
  
  - Катюша, ну не тяни резину, что он тебе сказал, что велел мне передать?
  
  - Вы что сговорились?! Он выглядел, словно за ним стая волков гонится, и ты сжалась, как пружина.
  
  Жанна, чтобы скрыть своё нетерпение, достала из кармана сигареты.
  
  - Жаннулька, ну не кури, пожалуйста, хотя бы при мне. Я тебя уже сколько раз просила!
  
  - А ты не тяни кота за хвост, ведь ты даже представить не можешь, как это важно.
  
  - Хорошо, Дылда тоже так сказал. Ну надо же, никак не отвыкну его так называть.
  
  - Да называй, как хочешь, только быстрей уже подходи к сути.
  
  До девушки окончательно дошло, что тут, и правда, дела не шуточные.
  
  - Жаннуль, да нечего особенно рассказывать - Вадим сунул мне в руку какой-то пакет и велел передать тебе, если с ним что-то случится.
  
  - Что там? Что он ещё сказал?..
  
   - Так, подожди, что ты сыпешь вопросами, как пулемёт, у меня ведь всего рассказа
  на какие-то две минуты.
  Вадик попросил съездить сегодня к тебе и передать на словах, что история, о которой ты хорошо знаешь, уже вовсю закрутилась. Босс его в теме, а тебе наказал сидеть тут и не высовываться, пока он не даст отбой.
  
  - И всё?
  
  - А я тебе разве не говорила, что, собственно говоря, и рассказывать нечего. Жаннуль, я ничего не понимаю, но одно до меня дошло, что тебе и Вадиму угрожает какая-то опасность. Расскажешь? Если не можешь, то не надо, но я теперь буду воображать всякое-разное, отчего можно слегка свихнуться!
  
  Жанна присела на ближайшую скамейку и всё же закурила:
  
  - Катенька, прости, я всё же подымлю, потому что не знаю, как правильно поступить. Понимаешь, это не моя тайна, и я как бы к этому не имею никакого отношения, но зацепить могут всё же меня и нехило.
  Поклянись, что не предпримешь никаких резких движений...
  
  Девушка с обиженным видом присела рядом и ладонями отмахнул летящий к ней в лицо сигаретный дым:
  
  - Я не могу клясться в том, чего не знаю и поэтому не уверена, что сдержу слово, если тебе будет угрожать опасность.
  Жаннуля, я всегда считала, что подруги не только обсуждают фильмы, прочитанные книги и прогноз погоды, а ещё делятся сокровенным и помогают друг другу в сложных жизненных ситуациях...
  
  - Кать, хорош меня воспитывать, мне за мою жизнь хватило воспитателей.
  Я не могу, как Вадька, отстреляться за две минуты, потому что у меня рассказа хватит на час, а может быть, и на больше.
  Сигареты мои придётся тебе потерпеть.
  
  Катя молча кивнула, не сводя серьёзного взгляда с подруги.
  Жанна коротко рассказала, как попала в детский дом, как с первого дня подружилась с Юлей и скоро дошла до момента, когда произошёл скандальный инцидент с пропажей гитары и последующей дракой.
  
  - Тогда, я как следует, познакомилась с Вадиком и Юркой...
  
  Катя улыбнулась.
  
  - Ну ты подруга даёшь - четверых раскидала! А я ещё удивлялась, кода ты двоих завалила и если бы не поскользнулась, то вряд ли бы и третий без больницы обошёлся!
  Мне кажется, что я недавно видела этого Юрку рядом с Вадиком в нашем "Трактире".
  
  Жанна достала последнюю сигарету, а пустую пачку яростно скомкала и с силой швырнула в кусты.
  
  - После того случая мы стали с Вадиком закадычными друзьями, а Юрка стал мне заклятым врагом.
  
  Жанна ещё больше помрачнела, а на губах проявилась бледность, граничащая с синевой.
  Катя даже тихим возгласом не прервала подругу, когда та вкратце поведала страшную историю изнасилования и какую роль в этом сыграл Юрка!
  Она закусила ладонь, а по щекам беспрестанно текли слёзы, падая каплями на блузку.
  Но когда рассказ дошёл до момента, где Вадим поверил мерзавцу Юрке и оставил девушку в детдоме рядом с этим подонком, буквально взвилась от негодования:
  
  - И ты простила?! Да я бы в его сторону больше не посмотрела, я бы ему глаза выцарапала! Я бы...
  
  - Всё это я тоже хотела сделать. Катюша, ведь бог прощал и нам велел.
  
  Жанна неожиданно улыбнулась.
  
  - Катенька, я ведь в жизни в основном только теряла, а самое большое моё приобретение - это ты!
  Вадик ведь тоже сирота, одиноким мыкается по свету и мало чувствовал по отношению к себе добра.
  
  - Ну если ты такая святая, то прости и Юрку!
  
  - Катюха, я понимаю твой сарказм, но Вадька ведь хороший, добрый и отзывчивый... Мне кажется, что даже очень верный, а Юрка мой смертельный враг до гробовой доски!
  
  - Могла бы об этом мне не говорить, я сама готова этого мерзавца задавить!
  Жаннуль, а кто тебе угрожает сейчас?
  
  - Кать, вот мы и подошли к самому главному на сегодняшний момент. Понимаешь, вроде бы меня эта история не касается и Вадика не должна. А случилось так, что касается и ещё как... и опять без Юрка не обходится. Он навёл на Вадика бандитов. Те хотят с помощью моего парня получить от Маркова миллион долларов!
  
  Катя возмутилась.
  
  - А ты тут при чём?! Да и Вадик через несколько дней тю-тю... в армию.
  
  - При чём? Катя, а при том! Если Вадька не пойдёт с ними на сотрудничество, они могут через меня надавить на него... Просто не знаю, что делать...
  
  - А я знаю, надо обратиться в милицию...
  
  - Вадик мне запретил, и ты слышала сама от него, что Марков взял этот вопрос под свою ответственность.
  
  - Жаннулька, этому бизнесмену начихать на Вадима, на тебя и многих других. Поверь, его волнуют только свои интересы, а вас с лёгкостью отдаст на съедение этим волкам. Надо обращаться в милицию... Хочешь, я поговорю со своим дядей? Он всё же адвокат и разбирается в таких делах... Хотя в криминальные разборки вряд ли полезет, все жить спокойно хотят.
  Всё решено, надо найти толкового ментяру и полностью ему довериться. Он возьмёт вас с Вадимом под защиту, а на Маркова плевать, какая нам разница - будет у него лимоном больше или меньше!
  
  - Катюша, ты зря пошла учиться на экономиста, надо было в юридический поступать.
  
  - Не иронизируй, подожду тебя и вместе поступим. Расклад устраивает? А теперь ты мне ответь на моё предложение обратиться в милицию...
  
   - Катя, помнишь, ко мне в больницу приходил следователь, так вот, Сергею Николаевичу я, пожалуй, смогла бы довериться. Он при прощании предложил мне заглянуть к нему, когда сдам выпускные экзамены.
  
  - Так о чём ты думаешь, завтра же с утра отправляйся к нему... хотя нет, Вадим прав, не надо пока тебе высовываться отсюда.
  Так-так-так, ага, ты сможешь утром откуда-нибудь позвонить, чтобы никто не слышал?
  
  - Наверное, смогу. Отпрошусь на уроке якобы в туалет и нырну в учительскую или к секретарше, если её не будет на месте.
  
  - Отлично, а я ещё до занятий с самого утра разыщу этого Сергея Николаевича и попрошу его никуда не отлучаться из кабинета в районе десяти часов. Пойдёт?
  
  В эту ночь Жанна почти не сомкнула глаз - ей очень хотелось обратиться в милицию, но что-то в ней этому яростно противилось, скорей всего потому, что не хотелось это делать за спиной у Вадима.
  Не выспавшаяся, она выглядела так, что у учителя не возникло никакого подозрения, когда она отпрашивалась.
  Выскользнув из класса, она направилась в секретарскую, которая, как она знала, часто пустовала. Набрала заученный наизусть номер телефона и узнала голос Сергея Николаевича:
  
  - Здравствуйте!
  
  - А, Жанночка, жду твоего звонка, жду. Тут у меня сидит твоя симпатичная и очень толковая подруга... Так вот, она уже мне пересказала вашу жуткую тайну и поэтому не трать время на повторы.
  Мы не можем выделить людей для твоей охраны, поэтому сиди у себя и какое-то время никуда не высовывайся и готовься к экзаменам.
  Увидишь, услышишь или почувствуешь что-нибудь подозрительное - тут же звони в милицию на коммутатор в любое время дня и ночи, все дежурные будут оповещены.
  Вадиму твоему о том, что подключилась милиция, знать не надо. Таким образом он не почувствует слежку и не выдаст нас господину Маркову. Эта важная персона может, в силу своего влияния, наделать непоправимые ошибки, из-за которых вы ни за что можете пострадать вместе со своим парнем.
  Твоя подружка уже обрисовала нам внешность Вадима и этого Юрки, а также его подельников, которых видела и запомнила в кафе.
  Всё, нет времени на ненужную болтовню, надо начинать операцию по делу о вымогательстве в особо крупных размерах, где уже осуществилось одно убийство и есть угроза жизни для нескольких человек.
  Как только завершим эту операцию, обязательно встречусь с тобой - есть у меня на твой счёт кое-какие соображения, где и мирные граждане будут в целости и хорошему делу послужишь.
  
  Прошло несколько дней, а вокруг Жанны ничего ровным счётом не происходило. Катя почти каждый день забегала к ней на короткое время и передавала приветы от Вадима с требованием по-прежнему сидеть в стенах детдома и никуда не высовываться.
  
  - Кать, за кого он меня держит, ему вот-вот в армию уходить, а мне сидеть и не рыпаться?! Завтра уже первое мая, а ему пятого в военкомат!
  
  - Жаннуль, я тебя понимаю, но ведь и Сергей Николаевич велел тебе не проявлять активность и спокойно ждать, когда всё завершится - плохие люди будут наказаны, а хорошие обретут покой и счастье.
  
  - Улыбаешься, да?.. Тебе весело... а каково мне?!
  
  - Ну, Жаннулька, не драматизируй. Я скоро получу водительские права. Андрей обещал выдавать мне свою тачку для личного пользования, вот и буду тебя возить к возлюбленному в армию на свидания...
  
  Как бы Катя не хорохорилась, но явно скрывала за видимой бравадой серьёзную тревогу за подругу. Так же, как и Жанна, она испытывала от неопределённости жуткий душевный дискомфорт.
  
  Первого мая с утра прошёл ливневый дождь с грозой, а затем наступила удушающая жара. Того праздника в прежнем понимании: с яркими колоннами демонстрантов и с духовыми оркестрами нынче не существовало, но разряженный народ выходил на площади, где вспыхивали спонтанные и организованные митинги. Люди, как и в старые добрые времена, запасались спиртным и закусками. В подворотнях принимали, как следует на грудь и под воздействием градуса весёленькие спешили к местам массовых сборищ.
  Многие старшие воспитанники детского дома собирались в компании и отправлялись в центр города, чтобы поглазеть на веселье, а кто-то мог разрешить себе пропустить по стаканчику вина или по бокальчику пива. По крайней мере, подростки могли себе позволить съесть мороженное и другие сладкие угощения, в обилии продаваемые на улице.
  Маша в это утро выглядела сама не своя - постоянно выглядывала в окно и всячески хотела разговорить Жанну. В последнее время они почти не общались. Невооружённым глазом было видно, что девушка заметно нервничает.
  
  - Машка, что на тебя нашло, дёргаешься, словно в задницу иголками колют?
  
  - Задёргаешься здесь, все подались в город, будут гулять, слушать музыку и пробовать всякие вкусности! Говорят, что на площади Свободы целый день будет бесплатный концерт!
  
  - Так чеши, кто тебя держит?
  
  - Я одна, что ли, пойду?
  
  - А чего ты не пошаркала со своими новыми подружками, ведь я слышала, что они тебя звали?
  
  Маша надула губы и пробурчала что-то неразборчивое себе под нос.
  
  - Что ты там гундосишь, не поняла?
  
  - Жанночка, у меня нет денег, а эти подружечки хвосты обрубают!
  
  - Так возьми у меня, мы что, с тобой не детдомовские, не привыкли друг друга выручать?
  
  - Я что, теперь одна пойду, ведь уже все давно смылись?
  
  Она умоляюще посмотрела на Жанну. Девушка не знала, как ей в данном случае правильно поступить - а вдруг всё же Вадик за ней заедет, да и все от неё требовали сидеть и не высовываться из этих мрачных опостылевших стен. Катьке-то хорошо, она с самого утра пашет в "Трактире", а тут хоть сдохни от тоски и Машку жалко.
  
  - Собирайся, пошли.
  
  За четыре месяца, прошедших после новогодних событий, у неё уже отросли волосы до плеч, и по совету Кати она их больше коротко не стригла. Подружка, ловко орудуя расчёской и ножницами, придала волосам красивую форму, и они плавно спускались на лопатки, оставляя открытыми лоб и уши.
  Жанна не стала модницей, но общаясь постоянно с Катей, переняла у неё навыки подбирать в одежде правильную цветовую гамму и неброскими аксессуарами подчёркивать то, что является у девушки наиболее привлекательным. У Жанны была красивая, высокая и достаточно крупная для её худого тела грудь, и она одела откровенно открытый топик на узких шлейках.
  В мочки ушей воткнула простенькие серёжки с красным камешком. На шею надела с таким же камешком цепочку, которая ещё больше подчеркнула привлекательную белизну груди, кокетливо выглядывающую из декольтированного выреза.
  Маша, следя мрачным взглядом за сборами соседки по комнате, не переставала бурчать:
  
  - В театр, что ли, собираешься или на свидание к своему Дылде... Мы же просто прогуляемся до площади, ты меня чем-нибудь угостишь и потопаем обратно...
  
  - Машка, какая ты зануда! Не бурчи, на, натяни на себя вот эту мою кофточку, а то твоя вся в пятнах.
  
  В переполненном автобусе, жутко пахнущем потом и перегаром, они добрались до центра города и сразу же угодили в кипящий водоворот людской толчеи.
  Потолкались среди праздно шатающегося люда, на площади послушали несколько номеров художественной самодеятельности и по просьбе Маши выбрались на спокойную улицу. На ходу съели по горячему беляшу, запивая соком из бутылочек, и Жанна решила, что хорошего понемножку, пора поворачивать оглобли в обратную сторону.
  
  - Машка, что ты всё время смотришь на часы и оглядываешься? Мне уже тоже надоело бесцельно бродить среди этого всеобщего пьянства и обжираловки...
  
  - Жаннка, давай, купим морожка, зайдём в скверик, чуть-чуть отдохнём на лавочке и поедем обратно.
  
  - Нормально придумала, тебе какой "мэрик"?
  
  Маша указала на одну из лавочек в тени разросшегося куста, и они, усевшись, с наслаждением вытянули, уставшие от долгой ходьбы, ноги. Здесь было относительно тихо. Сновали редкие прохожие, потому что время давно перевалило за полдень, и многие из горожан отправились за семейные столы продолжать отмечать праздник мира и труда.
  Расправившись с мороженным, Жанна с удовольствием закурила, зажмурившись от наслаждения. Вдруг чья-то фигура заслонила тёплые лучи весеннего солнца. Она резко открыла глаза... - перед ней стоял ухмыляющийся Юрка:
  
  - Какая неожиданная встреча! Не дёргайся, а то порежешься.
  
  Жанна почувствовала сзади на своей шее остриё ножа.
  Юрка скосил глаза в бок.
  
  - Машка, свали отсюда, ты нам больше не нужна.
  
  Не говоря ни слова, вероломная предательница и наводчица, не оглядываясь, быстрым семенящим шагом удалялась от скамейки.
  Жанна вся подобралась, готовясь вступить в яростную схватку с бандитами, но горло вдруг обхватила сильная рука, а к лицу прижали отвратительно пахнущую тряпку.
  
  глава 16
  
  Сознание возвращалось вместе с позывами тошноты. Ещё не представляя, где она находится, Жанна попыталась резко вскочить на ноги и упала на колени от непонятной, влекущей вниз, силы. Страшная боль по всему периметру горла заставила её на мгновение задохнуться, но вместе с дыханием к ней вернулось мерзкое чувство тошноты.
  Превозмогая позывы рвоты, пощупала шею, обнаружив на ней грубые звенья цепи. На коленях отползла на всю длину поводка и позволила себе вырвать, с облегчением отдавая наружу недавно съеденные беляш и мороженное. Так же на коленях двинулась в обратную сторону и вгляделась в темень душного сырого помещения.
  
  Вокруг не было ни одного маломальского источника света. Тогда она начала тщательно ощупывать себя. От опоясывающей шею удавки, двинулась ладонями к месту, где эта цепь крепилась. Путешествие было не долгим, её пальцы натолкнулись на довольно толстую трубу. Она была пристёгнута к ней замком, словно собака к конуре.
  Не обращая внимания на жуткую головную боль и продолжавшие её мучить позывы тошноты, Жанна быстро стала знакомиться с ближайшим пространством. Параллельно тут же вспомнила, что её привело к этому кошмарному положению, но на ненависть сейчас не было сил, надо было срочно определить степень катастрофы, в которую угодила по наводке Машки и, конечно же, по коварному плану мерзкого Юрка.
  
  Длина привязи была не больше полутора метра, закреплённая на высоте пояса девушки, но это давало ей возможность стоять, сидеть и даже лежать.
  Ощупав звенья цепи и крепления, поняла, что освободиться самостоятельно не удастся.
  В спёртом воздухе стоял ужасный запах рвот, а ещё девушке нестерпимо захотелось помочиться, и она сдвинулась до предела в сторону, где недавно её вырвало и справила нужду.
  На длину, что ей позволяла цепь, отошла в обратную сторону и уселась на грязный бетонный пол.
  
  Теперь пришла пора спокойно осмыслить всю степень приключившейся беды и что может ожидать её в ближайшее время.
  Понятное дело, не она является целью для бандитов, но явно с её помощью они хотят шантажировать Вадима...
  Допустим, он клюнет на приманку и захочет её выручить из жуткого плена, но как он заставит босса отдать выродкам требуемый миллион долларов...
  Вряд ли для Маркова их жизни с Вадимом стоят таких денег.
  Не смотря на всю трагичность своего положения, мысленно улыбнулась - это же надо, она в своём парне нисколько не сомневается, он обязательно постарается её выручить, и это вселяло некоторую надежду в её безнадёжном состоянии.
  
  Интересно, сколько уже времени она тут находится... Это же надо, похитили, как в дешёвом детективном фильме... А Машка хороша, ничего не скажешь, провела меня, как последнюю лохушку... Вырвусь - даже бить не стану, пусть она ползёт по жизни жуком навозным, но только без неё...
  Надо будет тянуть резину и сильно не нарываться на скандал, чтобы не изуродовали, эти твари могут...
  Катька, ты же умничка, должна сразу же догадаться, что со мной случилось... Подружка моя бесценная, ты должна, ты обязана быстро смекнуть, что к чему и прямой наводкой - к Сергею Николаевичу...ведь наша милиция нас бережёт...
  Чёрт, как трещит башка и пить хочется...
  
  Шум и свет одновременно вывели девушку из дремоты. Она распахнула глаза, потом зажмурилась и снова приоткрыла, стараясь привыкнуть к свету. Теперь Жанна разглядела помещение, которое стало ей на неопределённое время тюрьмой - хотя в тюрьме ведь не держат на цепи... Она рабыня, а точнее, заложник...
  Это было подвальное помещение, оборудованное под мастерскую, о чём свидетельствовали тиски, наждак, плотницкие и столярные приспособления, а также, содержащиеся в аккуратном порядке, лежащие и стоящие на полках соответствующие инструменты.
  Жанна невольно содрогнулась - выглядит, словно пыточная!
  
  Оглядевшись мгновенно по сторонам, переключилась на инквизиторов. Их было четверо. Они молча стояли в противоположном конце возле двери и рассматривали свою пленницу.
  До мучителей было не больше пяти метров, но падающий от голой лампочки свет ослеплял и не давал разглядеть лица бандитов, от которых зависела, без преувеличения можно сказать, её дальнейшая жизнь.
  Один из четвёрки сделал по направлению к ней несколько шагов, и она тут же узнала Юрка.
  
  - Гляньте, вот блядина - наблевала, насцала! Фу, вонь, как от свиноматки!
  
  Жанна поднялась на ноги и молча уставилась на мерзавца.
  
  - Что вылупилась, давно не виделись?!
  Думала - я до тебя не доберусь? Теперь поквитаюсь и за свою сломанную челюсть, и за пренебрежение ко мне, и за то, что Дылде ножки раскинула...
  
  - Корявый, глохни! Нам до фени твои разборки с биксой!
  
  - Сыч, я же ничего, просто попугать ведь надо.
  
  - Попугай в клетке, а ты прибери в том углу, что она обгадила, а я потолкую пока с кошёлкой...
  
  На Жанну надвинулась громоздкая фигура, скорей всего, главного из находящихся здесь бандитов.
  Девушка смело встретила взгляд верзилы, с выпирающими из футболки мощными бицепсами.
  
  - Не боишься, что ли?
  
  Бандит нагло усмехнулся.
  
  - Боюсь, ведь на цепи сижу, как собака, только что и могу - лаять.
  
  - А если бы с тебя сняли цепь, попробовала бы слинять?
  
  Бандит явно глумился над ней.
  
  - Вряд ли, мало шансов, попыталась бы договориться.
  
  Громила развернулся в сторону Юрки, который в этот момент тряпкой, намотанной на швабру, чистил угол, обгаженный Жанной:
  
  - Слышь, Корявый, а ты говорил, что с этой бешеной нельзя будет спокойно перетереть наш базар?
  
  Обозлённый своим унижением, Юрка огрызнулся:
  
  - Подожди, она ещё не показала свои зубы. Войди только с ней в тему...
  
  - В тему, говоришь... ну давай, в тему - ты знаешь, почему оказалась здесь?
  
  - Знаю, хотите выудить на меня Вадика.
  
  - А на кой хрен нам сдался твой Вадик?
  
  - Сама не пойму - за нас Марков вам лимон точно не отвалит.
  
  - Ну, Корявый, а ты говорил, что тёрки с этой чувихой не получатся, а она быстро тему просекла.
  Ладно, Марков и лимон - не твоего ума дело.
  Лучше скажи, Дылда придёт тебя выручать?
  
  - Придёт, как только узнает, что меня похитили и держат на цепи, я даже в этом не сомневаюсь!
  
  - Не зыркай так моргалами и не скрипи штифтами - до утра не придёт, начнём тебя на кусочки резать и Корявому позволим развлечься - почему-то это ему слаще, чем сто кусков зелёных получить.
  
  Все четверо громко заржали - иначе этот смех назвать было нельзя.
  Девушку передёрнуло.
  
  - Сколько сейчас времени? Как долго я здесь нахожусь?
  
  - Глянь, Пузо, сколько там на твоих котлах?
  
  Названный Пузом бандит, сидящий на корточках возле двери, пробурчал.
  
  - Скоро одиннадцать.
  
  Девушка быстро сосчитала и ужаснулась - она уже часов восемь находится в этом подвале, а Вадик ещё не появился. Будто прочитав мысли, главарь подтвердил её опасения:
  
  - Если твой чувак до утра не приканает и по-быстрому не сделает то, о чём мы его нежно попросим, то вам обоим кранты, а тебя попользуем хором прямо на его глазах... усекла?
  Короче, мы ушли, а ты соображай, хорошо думай, как будешь помогать нам обламывать верного пса Маркова.
  
  - Подумаю, только оставьте мне хотя бы воды...
  
  - Корявый, поставь ей ведро для параши, кинь вон ту тряпку, пусть накроется, а то околеет. Да бутылку воды оставь.
  
  Жанна видела, с какой неохотой Юрка выполняет приказания главаря и сделала для себя кое-какие выводы - не посмеет негодяй и пальцем её тронуть, пока она им нужна, как приманка для Вадима.
  Через пару минут подвал вновь погрузился в темноту, но на этот раз Жанне было намного легче думать и существовать. Она сходила по нужде в ведро, как следует напилась, и головная боль отступила. Укуталась в пропахшее машинным маслом ветхое одеяло и почувствовала, что на неё наваливается дремота - а чёрт с ним... что будет, то будет. Надо решать проблемы по мере их поступления.
  
  На этот раз из чуткого сна её вырвал топот ног, сбегающих по ступенькам, ведущим в подвал. Лязг замка, скрип открываемой двери, и в распахнутые глаза девушки снова ударил яркий свет, идущий от лампочки под потолком.
  Она судорожно моргала и с надеждой и любовью смотрела на приближающего к ней парня. Вадим схватил её в объятия и прижал к крепкой груди.
  
  - Жанночка, я пришёл за тобой...
  
  Девушка шепнула:
  
  - Вадь, делай и говори, что они скажут.
  
  Грубый голос прервал любовную сцену:
  
  - Хорош обжиматься, пора начинать базар!
  
  Вадим развернулся в сторону бандитов.
  
  - Суки, вы почему посадили её, как собаку, на цепь?
  
  Кипящий негодованием, он двинулся в сторону, стоящих тесной группой, бандитов. Мгновенно навстречу ему шагнул Сыч с пистолетом в руках, а сбоку придвинулись ещё два его подельника.
  
  - А ну, попробуй повторить, как ты нас назвал?!
  
  Невольный крик девушки запоздал, находящийся сбоку бандит, нанёс кулаком с зажатым кастетом страшный удар по лицу парня, и он, как подкошенный, рухнул под ноги мерзавцам.
  Жанна закусила ладонь и тихо завыла.
  Сыч посмотрел на девушку, а потом на валяющееся возле его ног тело:
  
  - Пузо, глянь, ты там не перестарался - тоже мне нашёлся Мухаммед Али с кастетом.
  
  Гогот нескольких хрипатых глоток сотряс своды подвала.
  Ударивший Вадима бандит, носком ботинка приподнял подбородок, находящего в глубоком нокауте, парня... и тот в ответ глухо застонал.
  
  - Живой, скоро заморгает и пасть откроет.
  
  - Лады.
  
  Главарь поставил на предохранитель и засунул пистолет за пояс брюк.
  
   - Подтащите его к стене и прислоните спиной, пусть пару минут очухается. Корявый, вытащи ты, наконец, отсюда парашу от этой девки! Скоро задохнёмся от шмона - на киче такой вони не нюхал!
  
  Шагнувший в сторону девушки Юрка, смерил пленницу оценивающим наглым взглядом и прошипел:
  
  - Я тебя, прошмандовка, скоро во все дыры поимею...
  
  Жанна, не смотря на своё незавидное положение, огрызнулась, вызвав у шестёрки бурю гнева:
  
  - Не вякай и убирай за мной парашу!
  
  - Я тебя, блядина, сейчас по стенке размажу...
  
  Окрик Сыча остановил рванувшегося к девушке Юрку.
  
  - А ну, глохни, прыщ Корявый, забыл для чего мы здесь находимся?!
  
  Вадим к этому времени окончательно пришёл в себя и, сидя прислонённым спиной к стене, потирал ладонью рассечённую щёку с распухающей багровой скулой.
  Главарь банды приблизился и уставился в упор на парня:
  
  - Куда пропал Сенечка Зильберман?
  
  - Он мне не докладывал, и я его не пасу...
  
  Взмах ногой и носок бандита врезался в живот Вадима, согнув его пополам. Он, упав лицом на колени, судорожно хватал воздух. Жанна рванулась к нему, но звенья грубой цепи обожгли ей горло, и она упала на колени - беззвучный плач сотрясал её плечи.
  Вадим отдышался и вновь облокотился спиной о стену, уставившись мутным от боли взглядом на Сыча:
  
  - Так, освежил память? Вспомнил про Сенечку?
  
  - Он, как только похоронил брата и начался базар за лимон, решил слинять в Израиль...
  
  - Не держи меня за фраера - что, взял билет на самолёт и чухнул?
  
  - Я же сказал - не знаю, и Марков со мной своими секретами не делится...
  
  - Вадичек!
  
  Но крик девушки совпал с новым ударом носка ботинка в живот парню. На этот раз Вадим долго не мог отдышаться, судорожно хватая воздух широко распахнутым ртом, в муках корчась на бетонном полу у ног, невозмутимо глядящего на него истязателя.
  Прошло несколько минут... и опять Вадим сидел, облокотившись спиной о стену, а на него снова в упор уставился Сыч:
  
  - Где загородная берлога Зильбермана, знаешь?
  
  - Примерно, я только два раза туда возил босса.
  
  - Нет, нормального базара ты не понимаешь! Корявый, воткни паяльник в розетку.
  
  Жанна, продолжая стоять на коленях, молитвенно сложила ладони у груди:
  
  - Вадичек, миленький, скажи всё, что они требуют, сделай, что они хотят!
  Всем Марковым и Зильберманам на нас наплевать! Вадичек, ведь
  за нас с тобой некому заступиться!
  
  - Вот-вот, послушай, что твоя маруха бакланит, если хотите отсюда выйти живыми, то колись по полной, а иначе зароем здесь и бетоном закатаем, а для начала на твоих глазах попользуем эту швабру во все пихательные и дыхательные! Корявый уже давно на неё зуб и член имеет...
  
  Парень и девушка встретились глазами, и Жанна постаралась мысленно передать любимому, что у них всё же есть надежда на спасение, что надо только продержаться какое-то время и выполнять всё, что потребуют эти оголтелые бандиты.
  Вадим перевёл взгляд на Сыча:
  
  - Отпустите Жаннку, и я вам скажу всё, что знаю, сделаю всё, что вы потребуете.
  
  - Ну, это уже похоже на нормальный базар.
  Корявый, кинь ему бутылку с водой, пусть прочистит глотку, чтобы легче было развивать тему, а я пока введу ему в уши, что свои условия здесь диктуем мы, а он должен колоться, пока паяльник не врубили и девку на его глазах не отымели!
  Ты меня что, за лоха держишь - отпущу биксу, а она побежит к лягавым и нам кранты?!
  Нет, фраер, будем играть по моим правилам. Я долго жил по понятиям и за свой базар отвечаю - она остаётся здесь до конца нашего теперь общего дела в том же положении, но при хавке и пойле.
  Пасти её нет смысла - цепочка у неё надёжная.
  Ты везёшь нас к берлоге Сенечки, помогаешь проникнуть за заборчик и попасть в его хатку. За наш шорох там не отвечаешь, с какого хрена ты можешь знать, что и где там находится! Мы сами пошукаем, опыт имеется.
  Утречком привезём тебя обратно, посадим на цепочку и позволим вам с Марухой целый день ходить в одну парашу...
  
  Дикий хохот из глоток бандитов был ответом на его весёлую шутку.
  Вадим прохрипел:
  
  - А что дальше?
  
  - Ах, дальше... Ага, тему ухватил... поехали дальше - как я уже сказал, денёк отдохнёшь здесь, а следующей ночкой пойдём щипать Маркова, и ты нам поможешь справиться с охраной, потом - пробраться на фазенду к твоему боссу, и кое-что показать и научить. Будем надеяться, что он сам окажется в своей хате или его баба с мелюзгой, тогда проблем будет меньше.
  Паяльничек на всякий случай прихватим - идиот, отщипнул бы нам лимончик и не было бы сейчас этой темы!
  
  - А что с Жанной?
  
  - А-а-а, с этой... твоей марухой... Посидит пока здесь. Как только поскребём твоего Маркова, тут же линяем все из города, а может быть, и из этой грёбаной страны. Тебя это не касается.
  
  - Не понял, а кто освободит Жанну?
  
  - Ты, конечно, ты сам... но только через сутки, потому что вначале покатаешься с нами, чтобы не смог нигде пасть открыть, а затем получишь ключик от этого дворца, примчишься, освободишь свою принцессу и живите долго и счастливо.
  
  глава 17
  
  Держась двумя руками за живот, Вадим поднялся на ноги. Жанна тоже встала с колен и встретилась глазами с парнем. В глубине его зрачков затаилась боль, тоска, и самое страшное - полная безнадёга. Девушка сделала над собой усилие, робко улыбнулась:
  
  - Вадик, всё будет хорошо, только не зли зверя, и ты вернёшься за мной...
  
  Злой окрик прервал Жанну и вернул в действительность.
  
  - Хорош бакланить, скоро начнёт светать, а нам надо пораньше справиться. Слышь, фраер, сколько пилить до той берлоги?
  
  Вадим бережно потёр начинающую синеть разбухшую скулу и только после этого глянул на Сыча.
  
  - Думаю, за час управимся, это ведь недалеко от Чёрного озера.
  
  - Хорошо поёшь, мне нравится, а то начал тут разыгрывать из себя героя-партизана...
  
  Вадим смело глянул в глаза Сыча.
  
  - Я могу попрощаться с девушкой?
  
  - Скажи "пока" и погнали. Сделаешь всё толком - вернёшься и поздороваешься.
  Корявый, чистую парашу поставь девке и новую бутылку воды.
  
  Жанна попыталась вложить в устремлённый на Вадима взгляд как можно больше оптимизма, ничем не выказывая своего страха за них и горечи от удручающего положения.
  Как бы она хотела ему чем-то помочь, что-то подсказать, но, стоящий рядом с Вадимом, бандит по кличке Пузо толкнул парня в плечо:
  
  - Топай к выходу, если по дороге побежишь - самого хлопнем и девку на кусочки порежем!..
  
  Скоро подвал вновь погрузился в темноту, а за захлопнувшейся дверью проскрежетал в замке ключ. Жанна услышала громкий топот ног, поднимающихся по ступенькам, среди них был и Вадим - боже, помоги ему, пусть он вернётся ко мне!
  С омерзением сходила по малой нужде в ведро, сделала несколько глотков воды и присев в углу, облокотилась о стену, прикрывшись вонючим одеялом.
  Не прошло ещё и суток, как она вышла за ворота детдома, а сколько всего уже навалилось на её голову. Безусловно, она виновата в том, что, не смотря на многочисленные предупреждения, покинула здание детского дома.
  
  Виновата, конечно, виновата... но сколько можно было сидеть в тех опаскудевших стенах и ждать у моря погоды...
  Машка оказалась тварью несусветной, а Юрка - подонком, которого ещё свет не видывал... а ведь свои детдомовские, такие, как она и Вадим. Такие, да не такие!
  Вадик держался хорошо и, кажется, что-то понял... а если нет... ерунда, пусть грабят того Зильбермана, а потом Маркова, от них особо не убудет - по миру с сумой не пойдут.
  Хорошо, что Вадик не подался в бандиты, а то я могла бы втюриться в это крысиное племя следом за ним... - фу, мерзость, а не люди... хрен там, какие это люди - твари бесчеловечные!
  
  Вот сижу здесь, в этом опостылевшем углу, в ошейнике, как собака на привязи, и ничегошеньки не могу сделать для своего освобождения! Уже настолько вся провоняла, что саму себя гадко нюхать!
  А если их всех там перестреляют, что будет со мной... Сдохну здесь, как во времена инквизиции, в казематах гибли еретики...
  Жанна ещё раз тщательно изучила всю длину цепи, ошейник и замок возле трубы, к которой была пригвождена - чёрт, на совесть заковали, а под рукой даже гвоздя нет...
  Гады, даже жратвы не оставили - ведь так можно с голодухи и дубу дать... Ладно, что хоть воды немного есть... надо поберечь... - читала, что без еды можно много дней прожить, а без питья дня три-четыре...
  
  Все эти и другие мысли помогали ей отвлечься от дум, что сейчас может происходить в том загородном доме неизвестного ей олигарха Зильбермана.
  Как только к ней невольно подплыли страшные виденья перестрелки, погони и падающее на землю тело Вадима с продырявленной пулей головой, она тут же заставила себя переключиться на Катю и представить, что она сейчас предпринимает для обнаружения подруги... Наверное, так насела на Сергея Николаевича, что тот готов достать Жанну из-под земли... Вот только земли много, а где находится этот подвал, видимо, неизвестно...
  
  Вроде не дремала, но уже знакомое громкое топанье ног, спускающихся людей по близкой и такой для неё далёкой лестнице, заставило девушку вздрогнуть и напрячься.
  С облегчением, среди вошедших, в свете горящей лампочки, тут же узнала долговязую фигуру Вадима. Он зашёл в сопровождении Пуза и Юрки.
  Пузо, явно, был вторым лицом в банде. Он толкнул Вадима в спину, направив в противоположный угол от Жанны, предварительно стащив с какой-то полки цепь, подобную той, что была на девушке:
  
  - Сядь сюда и не рыпайся, а то поцарапаю до крови, а могу и глубоко, а потом с Корявым позабавимся с твоей тёлкой... Давай, давай, топай!
  
  Вадим не прореагировал на желчный и пошлый выпад бандита, а молча проследовал на указанное место.
  В считанные секунды парень оказался в том же положении собаки на привязи, в каком уже долгое время пребывала девушка. Бандит погремел цепью, проверяя её на прочность и удовлетворённо хмыкнул:
  
  - Шикарно смотритесь, жаль фотика нет.
  Корявый, поменяй парашу! Кинь им эту торбу с хавкой и водой! Пусть тут гавкают до вечера, а нам пора канать отсюда, Сыч велел откинуть копыта минут на шестьсот - нынешней ночью нас ждут великие дела.
  
  Юрка, глумясь, затолкал в ведро пакет с провиантом и лихо подфутболил его в сторону арестантов:
  
  - Жаль, не посмотрю, как будете вытаскивать жратву из ведра для сранья... Слышь, Пузо, представляешь, как они будут по очереди дрынчать в парашу...
  
  Бандиты, переговариваясь и смеясь, покинули подвал, не забыв потушить свет.
  Оставшись одни, молодые люди некоторое время молчали. Потом, не сговариваясь, переместились друг к другу на всю длину цепи, позволившей им сблизиться лишь для того, чтобы коснуться пальцами рук.
  
  - Вадь, они тебя больше не били?
  
  - Лучше бы ввалили, а тебя отпустили...
  
  - Вадичек, хватит думать только обо мне и о том, что не может осуществиться, по крайней мере, сейчас. Ну что, грабанули они дом того олигарха? Надеюсь, никого из домочадцев там не застали?
  
  - Да, я ведь знал, что там никого нет, и всё ценное уже вывезли! Сенька, действительно намылился сдёрнуть в Израиловку, с "бабками" нигде не пропадёшь!
  Сенечка, как только жареным запахло, сразу же дёрнул в Москву документики выправлять. Теперь понимаешь, что там грабить особенно нечего было... больше, сволочи, попортили. Даже не знаю, на что они надеялись, но со злости изломали мебель, электротовары, посуду и всё, что им под руки попадалось. Забрали какие-то маленькие картины, иконы, вилки, ложки... не то золотые, не то серебряные... я в этом не понимаю, а они, похоже, тоже особо не просекают!
  
  - Вадь, у тебя не было возможности как-то дать знать милиции, что меня похитили бандиты и тебя заодно повязали?
  
  - Какая там милиция, когда пушка всё время возле бока торчит?!
  
  - Вадь, можешь злиться, ругаться и даже обвинить меня в трусости, предательстве или ещё в чём-нибудь, но я ведь про всё это рассказала своей Катьке, а она заставила меня обратиться к Сергею Николаевичу...
  
  - Кто это такой? Родственничек что ли твоей подруги, который адвокат?
  
  - Нет, это тот следователь, который вёл моё дело из-за новогодней драки.
  
  - А-а-а, ясно. И где эти следователи, уже скоро сутки пройдут, как тебя похитили?!
  
  Жанна разозлилась за иронический тон друга и замолчала, стараясь успокоиться... ещё не хватало им тут рассориться, тогда уже лучше повеситься на этой цепи.
  
  - Жанн, а Жанн, ты, наверное, проголодалась?
  
  Парень тоже искал пути к быстрому примирению.
  
  - Вадь, у меня за эти сутки, кроме воды, ничего не было во рту и как-то голод не мучал... а вот ты сказал, и мне кажется, что сейчас дубу дам с голодухи!
  Подтолкни ко мне ведро со жрачкой, посмотрю, чем они тут нас потчуют...
  
  Зазвенело ведро, и Жанна взяла, протянутый в её сторону, довольно-таки тяжёлый пакет.
  
  - Вадичек, ты не стесняйся, если хочешь помочиться или ещё что - так давай... Не стоит нам из-за каких-то условностей мучиться и ждать, пока лопнут мочевые пузыри.
  
  Она слышала, как парень оттащил ведро в свой угол и оттуда раздался характерный звук. Она сдержала, готовый вырваться смех, и занялась изучением провианта. Набор был не богатым, но с голоду умереть им в ближайшие сутки не грозило. Она нащупала буханку хлеба, два кольца колбасы, несколько луковиц, парочку больших парниковых огурцов и две полуторалитровые бутылки с водой.
  Девушка тут же перечислила содержимое пакета Вадиму, но тот буркнул:
  
  - Мне только остаётся - хлеб сосать и водой запивать...
  
  - Вадечка, они тебе сломали что-то во рту?
  
  - Чёрт его знает... Жутко болит скула, два зуба шатаются и вся шкура подрана внутри щеки...
  
  - Вадь, мне кажется, что им убить человека, как нам сходить на это паршивое ведро - вроде не очень удобно, но на самом деле совершенно легко.
  
  - А мне кажется, что я их саморучно резал бы на куски и посыпал солью, и ни одна нервишка бы не дрогнула, а особенно этого Юрка, не зря они его Корявым кличут!
  
  - Нет, этого выродка оставь мне, я ему, я ему... я даже не знаю, что я ему сделаю!
  Вадь, знаешь, что я думаю...
  
  - Наверное, что возле дома Маркова пасётся милиция и ждут этих бандитов, чтобы взять тёпленькими, задержав с поличным и на грабеже...
  
  - Правильно, а что плохого?! Не понимаю, что тебя тут не устраивает?!
  
  Девушку раздражал и настораживал тон парня, который так скептически относился к тому, на что она так внушительно уповала всей душой, веря в Катю и в профессиональные навыки, отнёсшегося с добром к ней, следователя. Вадим загремел цепью, меняя положение тела.
  
  - Ты лучше послушай меня, чем компостировать мне мозги всякой химерой...
  Представляешь, если случится такое, а хуже этого быть не может - их повяжут, меня зарежут, а ты останешься куковать в этом вонючем подвале, пока не загнёшься от голода и жажды!
  
  Только сейчас до Жанны дошёл весь смысл возможного развития сюжета под названием - их жизнь.
  Оба надолго замолчали, каждый по-своему оценивал ситуацию и будущие методы по её разрешению.
  
  - Вадь, у тебя есть какой-то план?
  
  В голосе у девушки прозвучали такие жалобные нотки, что у Вадима невольно сжались зубы, и он застонал от причиненной себе боли.
  
  - Жаннуль, есть, я его уже обдумываю... Понимаешь, я бы ещё по пути слинял бы от них или устроил дорожную аварию, но в любом случае, для тебя это кранты!
  
  - Почему для меня, а не для тебя?
  
  - Жаннка, ты плохо слушаешь или плохо стала соображать... - если мне кранты, то следом и тебе. Если бандитов повяжут на грабеже и ещё с мокреньким, то они хрен расколются о твоём месте нахождения. А если я даже останусь жить после этой заварушки, в чём глубоко сомневаюсь, то знай, меня сюда доставляют с завязанными глазами. Понятия не имею, где находится этот адский подвал!
  
  - Вадь, держи бутылку с водой, кусок хлеба с колбасой... её тоже можно сосать... давай перехаваем, нам ещё силы могут пригодиться...
  И ещё - возьми у меня это вонючее одеяло, прикройся и попробуй покемарить, ведь тебе придётся ночью быть в форме, чтобы как-то смыться от этих головорезов... уцелеешь, может, с помощью милиции отыщешь меня...
  
  Парень молча взял протянутое ему одеяло. До слуха Жанны доходило, как он с трудом справляется с едой, затем она услышала, как Вадим жадно пьёт, потом растягивается, гремя суставами по бетонному полу и затихает. Девушка, с жадностью голодного человека, погрызла колбасы с хлебом. Она, обдумывая свою незавидную судьбу, с хрустом вгрызалась в огурец и лук, от которого у неё выступили слёзы. Долго потом не могла найти удобное для себя положение, чтобы тоже попытаться задремать - ведь во сне время проходит быстрей.
  Громоздкая цепь жутко натёрла нежную кожу на шее и не давала телу удобно устроиться на полу.
  
  От бесконечных тревожных мыслей сознание девушки настолько утомилось, что на неё вдруг напала апатия - она почувствовала полное безразличие ко всему происходящему и к тому положению, в котором очутилась по воле немилосердной судьбы.
  Жанна, не ощущая никакого стеснения, сходила на ведро и слышала, как через какое-то время её примеру последовал Вадим, но разговаривать обоим не хотелось, потому что нового и оптимистического сказать друг другу они не могли, как и не могли строить планы на будущее.
  
  Наконец двери темницы растворились. В подвал вошёл Сыч в сопровождении своего заместителя. Толстый бандит снял с шеи Вадима цепь и молча подтолкнул к выходу. Парень только успел - швырнуть в сторону Жанны одеяло и початую бутылку воды.
  Никто на этот раз не позаботился очистить парашу, как и пополнить запасы еды и питья.
  Жанна вновь очутилась, уже в привычной для себя, кромешной темноте и изнуряющей тишине.
  Хорошо, что здесь ещё не водились мыши и крысы. А то можно было бы уже от страха обделаться! Она с омерзением представила эту картину и её передёрнуло. Чёрт, а ведь во время сна твари могли бы её всю изгрызть!
  
  Девушка почувствовала, как сырой холод пробирает её до костей - видимо, на улице похолодало, а может быть, даже, пошёл дождь.
  Она укуталась в одеяло, которое сквозь вонь прогорклого машинного масла и ещё какой-то гадости, немного пахло её Вадимом. С горечью подумала - что-то в их отношениях
  явно изменилось. Пробыли много часов практически рядом, а не сказали друг другу ни единого нежного слова, не поклялись в любви до гроба и не положили ни одного кирпичика в здание их будущей общей жизни.
  Неужели эта заварушка сломала их первую любовь... Неужели она оказалась такой непрочной...
  Чёрт, чёрт, чёрт, я сейчас задумалась об этой хреновой любви, а там Вадик под дулом пистолета ведёт бандитов в особняк Маркова, который должен, в принципе, охранять.
  
  Как там всё происходит... Может, напоролись на охранников, и те открыли огонь на поражение - Вадик рассказывал, что ему тоже выдавали пистолет, когда он раньше, до того, как стал водилой, состоял в охране.
  Жанну передёрнуло от страха за парня, да так, что жалобно зазвенела цепь от дрожи её тела.
  Конечно же, Сергей Николаевич подсуетился, и скорей всего, милиция устроила возле и внутри особняка Маркова засаду... Бандиты могут открыть стрельбу, чтобы выбраться из переделки, и шальная пуля может сразить Вадика и даже насмерть...
  Да, он был прав, в случае его гибели, её тоже ждёт смерть, только намного страшней - не мгновенная, как от пули, а долгая, мучительная, от голода, жажды и тоски...
  
  Невыносимо медленно тянется время... может быть, оно уже не имеет значения, а только определяется силой и выносливостью её организма.
  Чтобы отвлечься от страшных мыслей, провела инвентаризацию запасов еды и питья. Мысленно разделила оставшиеся продукты на отдельные приёмы пищи и решила для себя, что постарается жить как можно дольше в этих непростых условиях - ведь надежда умрёт только вместе с нею. Она верила, что в любом случае её будут искать...
  
  глава 18
  
  Сон не шёл. Изнуряющая тишина и малоподвижность, наряду с кромешной темнотой, навалились на сознание девушки неимоверной тяжестью, истязая и испытывая на прочность её дух и физические силы.
  Она вскочила на ноги и, звеня короткой цепью, начала топать на месте, приседать и махать руками - нет, сволочи, не дождётесь... я буду, буду, буду ждать освобождения... Я верю, верю, верю, что дождусь... У меня ещё вся жизнь впереди... Я уже научилась не только ненавидеть, но и любить, дружить, радоваться и доверять людям... не всем, конечно, но ведь встречаются очень хорошие, как Вадька, Катюха, Сергей Николаевич... не все же такие подонки, как эти бандиты или Машка...
  
  Вдруг до её слуха дошёл звук быстро бегущих по ступенькам ног. Они замерли на короткий миг
  возле двери. Вместе с гулким перестуком сердца девушки раздались сильные удары чего-то тяжёлого по наружному замку, и сердце Жанны заколотилось в бешенном темпе, вызывая боль в груди - что это?.. Её смерть или спасение...
  Она слышала, как под натиском сильных ударов навесной замок с грохотом упал на бетон и дверь распахнулась, громко стукнувшись о стену...
  Прошло ещё какое-то мгновение, длившееся для девушки целую вечность, и щёлкнул выключатель. В свете загоревшейся лампочки она сразу же узнала долговязую фигуру Вадима, и через секунду он уже стоял перед ней с монтировкой в руках.
  
  - Вадь, Вадичек, ты вырвался, вырвался из лап бандитов?!
  Как всё было? Как ты меня нашёл?
  
  - Жаннка, заткнись!
  
  Бешеный взгляд парня метался по тесному помещению подвала.
  
  - Стой и не рыпайся, только придерживай руками цепь.
  Не оглядываясь по сторонам, он обрушил монтировку на звенья цепи, находящиеся на трубе, и через несколько ударов она, как бы нехотя, со звоном свалилась на пол.
  
  - Давай сюда... Жанн, быстрей, быстрей...
  
  Парень тянул её за руку к стоящим на верстаке тискам.
  
  - Пригнись, потерпи немножко, может, будет больно...
  
  Он зажал в тиски возле шеи девушки цепь и, стараясь быть аккуратным, обрушил своё орудие на замочек, скрепляющий звенья опостылевшего грубого ошейника.
  Мелкие окалины обожгли щёку Жанны, но она на эту ерунду не обращала внимания - ещё удар и удавка, наконец, развалилась! Вадим схватил девушку за руку и устремился в распахнутую дверь, вытаскивая её на свободу! Перескакивая через несколько ступенек, они одолели высокую лестницу, пролезли через люк и очутились в каком-то большом пустом помещении, похожем на ангар или склад. Жанна молча, полностью доверяя своему спасителю, держась за его руку, пересекла мрачное гулкое пространство и через распахнутые ворота выбежала следом за Вадимом на улицу. Девушка буквально задохнулась от хлынувшего в её лёгкие чистого, пропитанного майским дождём, ночного воздуха. Раскаты грома сотрясали небо, и в сполохах молний она увидела стоящую напротив машину.
  
  - Жанн, бегом к машине, а то промокнешь...
  
  - Вадичек, ура! Я на свободе, мне теперь никакой дождь не страшен...
  
  Парень распахнул перед Жанной переднюю дверь автомобиля со стороны пассажирского сиденья, а сам побежал, чтобы быстрей занять водительское место.
  Девушка, захлопнув за собой дверцу, блаженно отвалилась на кресле.
  
  - Боже мой, как я счастлива! Я никогда в жизни ещё не испытывала такого счастья! Вадичек, ты мне расскажешь, как там всё произошло...
  
  Парень крутанул ключик, и машина тут же завелась. Он мягко тронулся с места и, минуя какие-то громоздкие открытые настежь ворота, вывел автомобиль на дорогу:
  
  - Жанна, поверни голову назад...
  
  Девушка мгновенно развернулась и встретилась с ощеренным злостью взглядом Юрки. Он сидел со связанными за спиной руками, на ногах тоже были верёвки, а во рту торчала тряпка.
  Несколько секунд они не могли оторвать друг от друга ненавидящих глаз.
  
  - Вадик, что мы будем с ним делать?
  
  - Приедем на место и тогда решим.
  
  - А куда мы едем?
  
  - Скоро увидишь - недалеко.
  
  - Вадь, ты мне расскажешь, как всё происходило, а то моя фантазия явно отдыхает. У меня такое чувство, что до сих пор на моей шее цепь.
  Кстати, а чья это машина?
  
  - Не знаю, наверное, угнанная - на ней бандиты с этим Корявым ездили.
  
  - О, уже город! Вадь, а куда мы мчим?
  
  - Потерпи немножко, доберёмся до нашего места, я тебе расскажу всю мою последнюю историю и будем решать, как нам самим быть и что делать с этим выродком...
  
  Миновав весь город, они выехали на противоположную окраину, и Жанна поняла, что они едут на берег реки, где давно облюбовали пологий косогор, сбегающий к кромке воды.
  Вадим резко затормозил, выключил мотор и развернулся к девушке:
  
  - На долгий рассказ у меня нет времени, поэтому без особых деталей - мы подъехали с четырьмя бандитами к району, где находится особняк Маркова, и я под дулом пистолета в руках Сыча провёл их к задней ограде, где нет соседних домов. Корявый, то есть вот эта сволочь, остался на стрёме возле машины. Пузо и ещё один бандит залезли на дерево и, перепрыгнув ограду, оказались внутри двора.
  Сыч мне скомандовал, чтобы я тоже лез на дерево.
  Находясь на уровне верха ограды, решил, что наступил тот момент, когда я могу решить вопрос в нашу пользу. Вместо того, чтобы сигануть во двор, я, резко развернувшись, прыгнул двумя ногами на голову Сычу...
  Он от неожиданности упал на спину и, скорей всего, нажал случайно на курок...
  Наверное, ты была права - на территории особняка нас ожидала милицейская засада, а выстрел Сыча всполошил ментов и спровоцировал ответную пальбу.
  У меня не было времени обращать внимание на происходившую там суматоху. Я вскочил на ноги и увидел, что Сыч тоже приходит в себя и трясёт головой. Тогда я схватил, подвернувшийся под руки увесистый булыжник, и со всего размаху обрушил ему на башку. Приложился несколько раз, пока он совсем не притих - похоже, я его грохнул!
  
  - Вадь, ты...
  
  - Да, я уже убийца!
  Мне тогда некогда было размышлять на эту тему, потому что за забором творилось светопреставление. Бегом кинулся к тому месту, где мы оставили машину и где должен был находиться Юрка. Я не стал, сломя голову, мчаться по прямой, а крадучись приблизился и увидел мечущегося возле автомобиля Корявого, который, заслышав пальбу, не знал, что ему делать. Зато я знал - со всей дури врезал ему кулаком по затылку, и обмякшее тело втащил в машину. Рванул подальше от этого места, а отъехав на приличное расстояние, остановился, в багажнике нашёл верёвки, спеленал супчика и засунул ему в рот кляп, чтобы до поры не вякал.
  Когда он пришёл в себя, устроил ему дознание по всем правилам пыточного искусства. Хотя, скажу тебе честно, он довольно быстро раскололся и рассказал, как мне тебя найти, и что все ключи от замков остались у Пуза... - впрочем, всё остальное ты видела сама.
  
  После рассказа Вадима, возникшая радость от освобождения как-то вдруг померкла.
  
  - Вадичек, что будет с тобой... что мы будем делать с ним... что мне делать дальше...
  
  - Жанн, хорош наводить тоску, без тебя тошно, но времени на долгие переживания, размышления и решения у нас с тобой нет.
  
  Парень распахнул водительскую дверцу и вышел под дождь. Он обогнул авто, и, раскрыв заднюю дверь, не церемонясь, вытащил наружу связанного Юрку. Тот кулем упал на землю и засучил ногами, мотая головой и мыча через кляп, торчащий во рту.
  Жанна стояла рядом с Вадимом и смотрела на падаль, валяющуюся в грязи. Дождь то утихал, то набирал обороты. Молнии по-прежнему разрезали небо огненными мечами, а следом неспешно прокатывались раскаты басовитого грома, утихая за краем горизонта.
  Вадим согнулся и ножом разрезал верёвку, стягивающую ноги Юрки. Затем одним рывком поставил его и толкнул вниз по косогору. Под действием силы инерции и не имея возможности сопротивляться, Юрок с видимым неудобством понёсся вниз, пока за что-то не зацепился и уже плашмя на животе дополз почти до береговой кромки воды, значительно поднявшейся во время весеннего половодья.
  Вадим оглянулся на девушку:
  
  - Что?.. Жалеешь гадину?
  
  Жанна помотала отрицательно головой и первой, осторожно скользя по траве, двинулась
  к берегу, где валялось беззащитное тело её смертельного врага.
  Спустившись вниз, Вадим небрежно ногой перевернул Юрку на спину и сильным рывком вытащил кляп из разбитого и оцарапанного рта.
  В глазах мерзавца больше не светилось ненависти, злости или ехидства... - в них только плескался страх и жила мольба о пощаде.
  
  - Дылда, мы же были друзьями, неужели ты меня убьёшь?
  
  - Нет, это право я предоставлю Жанне, которую ты много раз пытался втоптать в грязь... ты мерзкими наговорами сумел нас рассорить... а если бы меня сегодня грохнули... а если бы даже нет, то ваша падлючая свора кинула бы её гнить заживо в вонючем подвале...
  
  - Дылда, Вадик, послушай меня, она сука, каких ещё свет не видывал... хитрая и изворотливая... она запудрила тебе мозги, ты и повёлся... Машина у нас с тобой есть, давай дёрнем в другую республику и затеряемся... на кой хер тебе сдалась эта армия... мы ведь с тобой горы перевернём и таких шалав будем десятками в месяц иметь и найдём другого богатенького Буратино и возьмём у него кассу...
  Думаешь - она тебя любит... она себя любит и всех подчиняет своей воле... ну хочешь, давай её отпустим, а сами сдёрнем отсюда...
  
  Вадим с мрачным видом смотрел в лицо, искажённое гримасой страха и ковырял носком ботинка траву. Дождь продолжал поливать насквозь промокших очевидцев, а точнее, участников драмы, а они будто не замечали, что на них не осталось ни единой сухой нитки.
  Вадим поднял голову и посмотрел на Жанну:
  
  - Ну что стоишь, словно перед казнью, ты ведь хотела с ним поквитаться?
  
  - Вадичек, я не могу так... я не знаю, как... если бы в бою или защищаясь, а так... я не могу... нет, я не могу!
  
  У девушки начиналась истерика, её била мелкая дрожь, в голосе появились жалобные нотки.
  
  - Ладно, всё равно живым его оставлять нельзя - опасно и для тебя, и для меня. Бери его за ноги и на "раз-два" кидаем подальше в реку...
  
  Жанна не стала перечить, посчитав это самым лучшим решением. Она ухватилась своими сильными руками за брыкающие ноги Юрка, доставившего ей в жизни столько горя, омерзительного Корявого. Вадим тут же в свою очередь подхватил его за плечи. Чуть приподняв и качнув, они, словно куль с отбросами, швырнули Юрку в быстрое течение реки. Парень с девушкой стояли плечом к плечу и смотрели, как он скрылся под толщей чёрной воды. Она уносила в неизвестную даль тело мерзкого подонка, которое скоро превратится в труп!
  Затем через несколько метров оно вынырнуло. Им даже показалось, что в сполохе молнии мелькнуло перекошенное от ужаса лицо, но оно тут же опять скрылось и больше не всплыло!
  Тело врага больше не появлялась наверху, оно пропало, как и их быстро окончившаяся юность, уносимая стремниной весеннего паводка...
  
  Парень развернулся и начал медленный подъём по косогору... следом за ним поплелась Жанна...
  Возле, стоящей на обочине, машины, они замерли, каждый не решался первым произнести слово.
  
  - Вадик, что будет с нами дальше?
  
  - Дальше... дальше, я тебя довезу до твоего клоповника, помогу перелезть через забор, и ты постараешься незаметно проникнуть в свою комнату. Ну сходишь по-тихому в душ, приведёшь себя в порядок и завалишься спать. Воспиталкам придумаешь завтра что-нибудь, а нет, так отмолчишься.
  
  - А ты?
  
  - Я? Что я? Где-нибудь кину эту машину открытой, пусть угоняют, а сам сутки перекантуюсь и уйду в армию.
  
  глава 19
  
  В полном молчании они добрались до пункта назначения. Вадим затормозил на обочине дороги, выключил мотор и выбрался наружу. Сохраняя гнетущую недосказанность, они скоро дошли до забора, окружающего детский дом.
  Продвигаясь знакомыми окольными тропами, приблизились к высокой ограде. Когда-то в этом месте был тайный лаз, по которому Вадим, а за тем и Юрка, выводили и провожали юных путан Лену и Вику к папенькам, оборудовавшим за городом настоящий вертеп. После криминальной разборки, связанной с поставками несовершеннолетних девушек богатым заправилам города, проход надёжно заделали.
  Теперь Жанне предстояло без него перебраться на ту сторону, а дальше, как говорится, дело техники.
  
  - Я тебя подсажу, а ты плотно встань на мои плечи и прыгай... Смотри, только не оцарапайся о колючую проволоку.
  
  - Вадь, что с тобой случилось? Мы что даже не поцелуемся и не скажем ничего друг другу на прощание?
  
  - А чего говорить?.. И что мы можем друг другу сказать?.. У меня впереди два года армии, а тебя ждёт интересная жизнь...
  
  - Ты о чём?
  
  - О том, что я не хочу больше путаться на твоём пути и заставлять ждать парня целых два года...
  
  - Вадик, прекрати молоть чушь - мы только что с тобой вместе пережили такое...
  
  - Вот-вот, а забывать об этом лучше врозь.
  
  Девушка склонила голову на грудь парню и обняла его двумя руками за крепкую шею.
  
  - Вадичек, мой Вадичек, я не понимаю, почему ты вдруг решил отказаться от меня и от всего того, что нас связало с тобой в этой падлючей жизни... Мне тебя будет очень не хватать, я буду очень по тебе тосковать...
  
  - Не будешь. А если вдруг затоскуешь, вспомни всю ту грязь, что к нам налипла и до конца жизни не смоется.
  
  Жанна резко отодвинулась от парня.
  
  - Ты не прав, тысячу раз не прав! За мою жизнь уже столько цеплялось грязи, что можно было мелиорацию проводить, как на болоте... но я ведь с этим жила и, как видишь, выжила... Правда, во многом, благодаря тебе, стала чище и поняла, что могу даже быть любимой...
  
  Парень снова прижал голову девушки к своей груди.
  
  - Не кипятись, нам просто необходимо расстаться, особенно сейчас, потому что мы не сможем теперь друг друга очистить, на моих руках повисла смерть.
  
  Вадим отстранил от себя девушку и вдруг заговорил быстро и решительно, словно эту речь готовил заранее:
  
  - Всё, оставим пустой разговор, который, кроме боли, ничего нам не приносит.
  Не пытайся меня разыскать и не шли писем, я решил отрезать тебя от своей жизни навсегда... Я даже не уверен, что нам вообще стоило начинать всю эту любовную историю, ведь в ближайшем будущем у нас не видно никакого общего интереса. Ты умная, начитанная и правильная девчонка, а я...
  
  Он сглотнул ком в горле.
  
  - Я обычный балбес, самое большое, в чём преуспел, это выучился на водителя и то, благодаря своему боссу.
  
  Девушка резко вскинула голову.
  
  - Вадик, за что ты меня возненавидел, почему бросаешь, как надоевшую игрушку?
  
  - Ты меня неправильно поняла или я не так высказался - я тебя не бросаю, а ухожу из твоей жизни, потому что боюсь, что ты во мне скоро разочаруешься. Не хочу, чтобы в определённый момент ты увидела во мне мужлана и человека, не достойного быть рядом с тобой.
  
  - Вадичек, но мы ведь вместе с тобой прошли весь ад детдомовской жизни, и мы с тобой...
  
  - Нет, не вместе, я тебя вынудил, а должен был сам покончить с негодяем!
  Жаннуль, давай кончать эту бодягу. Мы оба очень устали. Делай, как мы договорились - в клоповнике скажешь, что чёрт попутал и загуляла у подруги. Катя тебя прикроет, а ей расскажешь только то, что не стыдно будет поведать - мне кажется, она тебя не выдаст, а, следовательно, и меня. Слышишь, это для милиции: за эти два дня у тебя не было никаких бандитов, подвала и встречи со мной... поняла, никаких, если не хочешь наделать мне крупных неприятностей...
  
  Только сейчас до Жанны стал доходить смысл всего с ними произошедшего.
  
  - Вадичек, какой ты умный, верный и настоящий друг!
  Я постараюсь всё сделать, чтобы эта история не получила огласки и продолжения. Трудно сказать, как сложится наша жизнь, но дай мне слово, что мы ещё встретимся...
  
  Парень неожиданно рассмеялся.
  
  - Как я могу дать, а вдруг погибну или от болезни умру?
  
  Жанна шутливо стукнула его кулачком по груди.
  
  - Подставляй плечи, чёрный юморист.
  
  Девушке удалось успешно преодолеть забор и добраться незаметной до здания и проникнуть в отсек, где находились спальни. На этом везение закончилось - прямо у дверей комнаты напоролась на дежурную воспитательницу.
  
  - Хлусевич, форменное безобразие! Ты где пропадала столько времени, уже с милицией тебя разыскивают?
  
  Жанна, помня наставления Вадима, опустила голову, не отвечая на гневные выкрики разъярённой фурии.
  
  - А что это за вид... выглядишь, как блудливая кошка... фу... мокрая, грязная и смердит от тебя, как от помойной ямы... Что, язык проглотила? Одним словом, выглядишь, как подзаборная девка!
  
  - Наталья Егоровна, можно мне зайти в комнату, взять сменную одежду и пойти в душ, вы ведь сами говорите, что от меня смердит...
  
  - Гляньте на неё, послушной овечкой прикидывается... Утром доложу директору, в каком часу ты явилась и в каком виде, после разборки на педсовете и, соответственно, рекомендаций милиции, будем делать выводы. Сейчас иди и немедленно приводи себя в порядок.
  
  Жанна не испытывала страха перед грозящими наказаниями и радуясь, что, наконец, вырвалась от ворчливой воспиталки, прошмыгнула в свою комнату. Стараясь быть тихой, залезла в шкаф,
  наощупь выбрала необходимое бельё и верхнюю одежду - всё, что сейчас находится на ней, начиная от трусов и до джинсов - в пакет и на помойку. Перед тем, как зайти в душевую кабину, с остервенением сорвала с себя провонявшую всякой гадостью одежду и подставила ещё больше похудевшее тело под восхитительные струи благодатного душа.
  Через некоторое время отключила воду и начала намыливать голову. Вдруг за шторкой, закрывающей кабинку, услышала горестные всхлипыванья.
  
  - Кто там румзает? Машка, ты что ли?
  
  - Жанночка, прости меня, дуру, но я не со злости... Просто, Юрка дал мне немного денег и попросил, чтобы я тебя вытащила в город и привела на то место, откуда они тебя куда-то увели...
  
  - Интересно, во сколько рубликов ты оценила мою жизнь?
  
  - Жанна, Жанна, только скажи, я тебе отдам все до копеечки, но умоляю, не сдавай меня милиции...
  
  - А что ты сказала ментам?
  
  - Что мы потеряли друг друга в толпе на площади Свободы во время концерта.
  
  Жанна включила воду и отстранилась от гадкого голоса подлой предательницы.
  Всё понятно, мои следы потерялись ещё днём, и никто не знал, что меня похитили бандиты.
  Да, если бы Вадик не пришёл на выручку, мне был бы капец - насиловали бы, кто хотел и как хотел, пока бы не сдохла под ними, а скорей всего, сама бы себе, в конце концов, как-нибудь смертушку нашла.
  Под монотонными струями горячей воды почувствовала, как её начинает убаюкивать. Захотелось как можно быстрей очутиться в кровати и отдаться спокойному блаженному сну.
  Закрыв краны, отвернула в сторону шторку и натолкнулась на пристальный взгляд вероломной предательницы.
  
  - Жанна, а что это у тебя на шее... синяки какие-то...
  
  - Машка, подай полотенце и сгинь с моих глаз... и если можно, то навсегда!
  
  - Жанночка, я сейчас уйду, не злись, только скажи - ты не знаешь, куда Юрка подевался, он мне обещал ещё денег подкинуть. Я его вчера несколько часов прождала в условленном месте...
  
  - Машка, уйди, лучше по-хорошему уйди! Я для тебя умерла, понятно?
  
  Жанна вдруг почувствовала к этой глупой, коварной и бесхребетной девушке такую ненависть, что захотелось схватить за куцые волосы и размозжить её тупую башку о стену.
  
  - Запомни, не попадайся у меня на пути, обходи за километр... Я тебя не только видеть и слышать, я дышать тобой больше не могу!
  
  Полностью нагая, со стекающими по худому телу капельками воды и горящими яростью глазами, она двинулась на насмерть перепуганную Машку. Та на вытянутой дрожащей руке держала чистое полотенце и виновато улыбалась... Жанна схватила из трясущихся рук ненавистной девчонки полотенце и резко отвернулась - к своему ужасу, поняла, что готова была сейчас убить эту невзрачную бестолковую мелочь.
  
  Утром Жанну пытались разбудить соседки по комнате, а затем тщетно толкала её в бок дежурная воспитательница - крайне утомлённая за последних двое суток девушка, не могла, не хотела и не собиралась открывать глаза и подниматься с постели.
  Скоро стало тихо, все ушли в школу, и Жанна, укрывшись с головой в одеяло, снова блаженно отдалась глубокому сну.
  
  Позже, удивлялась себе, как это она смогла в одночасье отрешиться от всего того, что так недавно с ней происходило... Как она могла сбросить в бездну отстранённости все кошмары, произошедшие с нею и, самое главное... больше всего её неприятно поразило - как она смогла так легко смириться с потерей любимого Вадима...
  
  Вернувшиеся из школы соседки, своей беспардонностью, громко разговаривая и стуча дверцами шкафа, окончательно вывели Жанну из сна. Она сбегала в туалет и собиралась опять нырнуть под одеяло, но не тут-то было, прибежала какая-то ученица, дежурная по школе, и сообщила сонной девушке, что та должна срочно явиться в учительскую.
  Надо было всё хорошенько обдумать, чтобы где-то не попасть впросак. Как раз, пока ей приходится подниматься, мыться, одеваться, да и за время, что посетит столовую, у неё есть достаточная пауза для того, чтобы выработать правильную линию поведения. В момент, когда предстанет пред ясными очами гневных воспиталок, учителей и, главное, директора детдома, она должна выглядеть спокойной и выказать полное раскаяние за своё нарушение дисциплины.
  
  Судилище было строгим, но Жанна держалась со стойкостью юной подпольщицы в застенках гестапо. На все вопросы отвечала односложно или просто молчала, разглядывая носки своих потёртых кроссовок.
  Чёрт с ними, пусть думают, что я загуляла, разве в детдоме эта такая редкость... тут и внутри клоповника происходят такие вещи, что порой воспитанников доставляют в венерические больницы... Хоть бы уже отцепились, вынесли наказание и отпустили...
  Так вскорости и произошло, а что они могли с ней сделать... ну лишили на месяц права выходить за территорию заведения и даже не смогли отправить на длительный срок дежурить по кухне, ведь на носу были выпускные экзамены.
  
  В конце недолгого разбирательства дали знать, что завтра утром она обязана явиться в милицию к следователю Сергею Николаевичу. При этом сообщении они так злобно и многозначительно на неё глянули, что чуть не вызвали у девушки непроизвольный смех, но, на самом деле, было не до шуток. Всплыл последний разговор с Вадимом, и она окончательно пришла к выводу - нельзя ей завтра идти в ментовку и с Катей не следует встречаться... Послезавтра Вадик уйдёт в армию, вот тогда уже можно где-то раскрыться...
  
  Случилось что-то не поддающееся здравому смыслу или мистическое - ночью у Жанны поднялась высокая температура, и она попала в детдомовский лазарет, а оттуда к вечеру машина "скорой помощи", доставила её в больницу. Может быть, здесь не было никакой мистики, просто девушке за последние двое суток пришлось столько всего пережить, что любой организм мог дать сбой. Безусловно, она могла подхватить жуткую простуду, находясь долгое время в сыром подвале под постоянным гнётом того страшного, что только может произойти с девушкой. Да и не только это - разве на неё не давила самая элементарная угроза неминуемой смерти. К этому ещё можно смело добавить тот факт, что долгое время пробыла под ливневым дождём... а то, что происходило под этим дождём, естественно могло явиться стрессом, ослабившим нервную систему и расшатать весь организм.
  
  Весь следующий день и ночь Жанна прометалась в жару, не помогали никакие лекарства, что серьёзно всполошило медперсонал больницы, её даже поместили в отдельный бокс.
  Наступило утро пятого мая. Жанна проснулась и неожиданно почувствовала себя почти здоровой - ни тебе повышенной температуры, ни кашля, ни насморка, только жуткая слабость и полное отсутствие аппетита.
  К ней, наконец, прорвалась Катя и стиснула подружку в пылких объятиях. Она нежно поглаживала вконец исхудавшее тело, ледяные руки и бледное лицо:
  
  - Жаннулька, девочка моя, какая ты бледненькая и тощенькая! Я по тебе уже все глаза проплакала, все думы передумала, всех, кого только можно было, на ноги поставила!
  
  - Катенька, всё уже позади и в относительном порядке... вот чуть-чуть окрепну, и мы снова заживём, радуясь жизни...
  
  - Девочка моя, а почему такой тусклый голос? Это из-за Вадика?
  
  - Из-за него тоже.
  
  - Ты переживаешь за то, что не можешь пойти проводить его на призывной пункт?
  
  - Катюш, разве ты сама не говорила мне, что он забегал к тебе, чего-то там постращал...
  
  - Ах да, вот балда стоеросовая! Конечно же, я тогда сразу догадалась, что между вами что-то происходит. Он ведь ещё тебе вот этот пакет оставил... помнишь, я тебе о нём говорила?
  
  Девушка из своего студенческого рюкзачка достала увесистый груз, завёрнутый в толстую бумагу.
  
  - Кать, что там?
  
  - Смешная, больно я знаю... разверни и посмотрим, если меня не стесняешься...
  
  - Ну о чём ты говоришь, я тебя стесняюсь... Слушай, глянь сама, у меня совсем нет здоровья, эта температура все силы сожрала...
  
  Катя нежно поцеловала подругу в бледную щёку. Затем старательно отлепила скотч и аккуратно начала распаковывать свёрток и, как только отвернула верхний край, их взгляду предстали плотно уложенные пачки денег.
  
  - Ой, Жаннулька! Дылда тебе оставил кучу бабла! Вот это да, настоящий любящий кавалер!
  Смотри, тут и записка, держи...
  
  - Катя, не свети капусту... Ты же знаешь, что все беды от неё...
  
  Пока подруга вновь тщательно придавала пакету прежний вид, Жанна развернула листок.
  
  "Жанна!
  Нет смысла писать, любимая, дорогая, родная и какие там ещё есть другие красивые слова.
  Я понял, что от меня у тебя одни в жизни неприятности, поэтому приближающаяся моя служба в армии как раз приходится кстати.
  Я освобождаю тебя, а заодно и себя, от всех клятвенных слов, сказанных в порывах нашей недолгой пылкой любви.
  Эти деньги не краденные, а честно мной заработанные во время моего нахождения на службе у Маркова. Очень прошу - не отвергай и не береги эти "бабки", чтобы когда-нибудь вернуть. Они в ближайшие два года точно мне не понадобятся, а ты их прими в знак нашей не долгой, но счастливой любви.
  Ты умная и целеустремлённая, поэтому не должна идти работать на фабрику. Твоё место в институте.
  Мне будет приятно осознавать, что эта "капуста" принесёт тебе удачу и, может быть, сделает твоё будущее не столь мрачным, какими были у тебя детство и юность.
  Жаннуль, я тебя очень прошу, не надо меня ждать. Два года - это целая вечность, и если ты встретишь на своём пути достойного тебя парня, то я издали от души за вас порадуюсь.
  Ты за меня не переживай. У меня есть руки, ноги, отменное здоровье и не самая глупая голова - не пропаду.
  Держись Кати, она настоящая, таких в жизни встретишь не часто.
  Целую, я тебя очень любил."
  
  - Жаннулька, тебе плохо? Позвать врача?
  
  - Катенька, мне очень плохо, но врач не поможет. Возьми, прочитай.
  
  Через несколько дней Жанну выписали из больницы. Она и раньше не была особенно улыбчивой, поэтому её мрачное настроение замечала только Катя, но она это списывала на разлуку девушки с любимым парнем.
  Не стала Жанна посвящать подругу в их с Вадимом страшную тайну, хотя в её надёжности нисколько не сомневалась - зачем ей эта грязь?!
  Без повестки и уведомления, Жанна в конце мая появилась в милиции. Она попросила дежурного, чтобы о ней доложили Сергею Николаевичу, и тот тут же принял девушку в своём кабинете:
  
  - Однако, долгонько ты ко мне шла!
  
  - Я болела.
  
  - Да знаю, шучу. Ты мне ничего не хочешь рассказать о своём странном исчезновение и таком же неожиданном возвращении?.. О твоём парне, служившем у Маркова... Ну и так, ведь вокруг твоей особы происходят достаточно странные вещи...
  
  - Нет!
  
  - Что нет?
  
  - Я не хочу ничего и ни о ком рассказывать.
  
  - Да-а-а, девка-кремень! Помнишь, я говорил, чтобы ты пришла ко мне после выпускных экзаменов?
  
  - Да, помню, поэтому, в общем-то, и пришла.
  
  - Ты рассказывала, что несколько лет занималась в клубе юного десантника и даже имела чёрный пояс по каратэ...
  
  Девушка утвердительно кивнула.
  
  - Так вот, у меня есть идея, поставить тебя инструктором по рукопашному бою - будешь наших мусоров гонять до седьмого пота, ну и сама начнёшь зарабатывать кое-какую копейку... Кстати, если захочешь, подсоблю и устрою в органы... потом поступишь в университет на юридический факультет... ну как тебе такая перспективка?
  
  - Сергей Николаевич, а я справлюсь?
  
  - Ты?! Да ты, с чем хочешь, справишься...
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"