Саша умерла в июне - после трёх дней мытарств, капельниц, ложных надежд, судорог и горя. В самые последние часы рассудок моей жены помутился, усилилось кровотечение из дёсен, и она забредила. Женя, её сестра-близнец, сбежала задолго до финальной агонии - нервы не вынесли кошмарного зрелища.
Сам я остался с Сашей до конца. Держал жену за руку до тех пор, пока её внутренние органы не отказали один за другим. И только когда выпрямились линии на кардиомониторе, и хмурый врач накрыл любимое лицо простыней, я тоже убрался в коридор, подальше от провонявшей лекарствами палаты.
Разум, пьяный от горя, отказывался верить в реальность. Я в любую секунду был готов проснуться - господи, как же я хотел проснуться...
Оглядевшись по сторонам, я увидел Женю. Моя свояченица курила у открытого окна, расположившись прямо под знаком 'Курить запрещено'. Сигарета дрожала в её тонких пальцах, а сквозняк уносил сизый табачный дым на улицу, прямо в сумасшедшее июньское пекло.
Услышав мои шаги, Женя даже не обернулась.
- Всё кончено, - пробормотал я. - Саша... ушла.
- Да? И что дальше? - Женя затянулась сигаретой.
'Что дальше? Похоронить, погоревать, выплакаться и попробовать жить дальше' - подумал я. - 'Только ты не такого ответа ждёшь, я знаю'.
- Жить дальше, - прошептал я.
Она взглянула на меня исподлобья: точно также смотрела Саша, когда бывала чем-то расстроена...
- Жить дальше? Я так не думаю, Макс. Если ты сможешь с этим жить, то я - нет. Близнецов нельзя разлучать. Просто нельзя...
Саша отравилась в первый же день по приезду с моря. Мы вернулись с юга довольные, но голодные: родной холодильник встретил нас пустыми полками, и Саша предложила сходить в ресторанчик, пообедать. Отметить возвращение на малую родину.
Я заказал стейк и жаренную картошку, а Саша предпочла гаспачо - холодный испанский супчик, острый до одури. Позже врач скажет, что если бы она выбрала другое блюдо, то осталась бы жива. Просто не добрала яда до смертельной дозы:
- Сулема жжётся, - объяснял белый халат. - Она обжигает глотку и пищевод, во рту появляется металлический привкус, дёсны опухают. Но если блюдо острое, то первые симптомы легко проморгать.
Вот Саша и проморгала. А через час ей стало плохо - мою жену так скрутило, что пришлось срочно уходить. На каждом шагу Саша постанывала и хваталась за живот, лицо её потемнело. Пришлось взять жену на руки, да только до машины я её всё равно не донёс - на автостоянке Сашу вырвало кровью, пришлось вызывать скорую.
Было ощущение, будто я схожу с ума, словно из-за ужасающей жары мой мозг сварился прямо в черепе, и я вижу кошмар наяву. Всюду зеваки, целая толпа бубнящих зевак, чьи лица расплываются в полуденном мареве. В меня тыкают пальцем, снимают на мобилки, чьи-то руки тянутся к моей стонущей от боли жене...
В реанимации Сашу откачали, но анализ крови ошеломил всех: сулема! Острое отравление сулемой. Вызванный в больницу следователь едва не упрятал меня в СИЗО. Ну действительно - кто ещё мог отравить жену, кроме мужа? Дело-то житейское...
Впрочем, истина всплыла быстро: порошок сулемы обнаружили в солонке за нашим столиком в ресторане. Повезло ещё, что кроме моей жены никто не отравился - ведь любой посетитель мог 'посолить' себе пищу смертельным ядом, как это сделала Саша...
Ситуация не укладывалась в голове. Выходило так, что какой-то сумасшедший пришёл в ресторан и насыпал в общую солонку опасную отраву. Зачем? Почему? Одному богу известно...
Абсурдное преступление. Просто жуткое, в своей беспричинности. Ни мотива, ни смысла, ни цели. Ведь за столик мог сесть кто угодно, убийце было наплевать кто станет жертвой. Ему просто хотелось убить, неважно кого.
На похоронах Женя не проронила ни слезинки. Просто стояла у кромки могильной ямы и, сжав кулаки, смотрела как в сухую землю опускают гроб с телом сестры. Друзья и родственники, все подходили и заговаривали, бубнили сочувственные клише - Женя не ответила никому. Лишь поглядывала исподлобья на рабочих, что засыпали яму землёй и вбили крест у изголовья могилы.
Одна близняшка ушла вниз, вторая осталась наверху...
Я подошёл к Жене последним, и только со мной она заговорила. Там же, стоя у свежей могилы, она поклялась, что отыщет убийцу сестры и заставит его страдать.
Я проведал Женю через несколько дней после похорон - тёща попросила. Сказала, что дочка ведёт себя странно: пропускает занятия в университете, почти не выходит из своей комнаты, мало ест и мало спит.
Всё так и оказалось: я застал свояченицу сидящей на полу, где Женя копалась в кипах старых газет, изучая передовицы. Был среди них и тот еженедельник, где я работал. Старые, пожелтевшие страницы курганом возвышались за жениной спиной. Тут же, на полу, лежали ножницы, тюбик клея, альбом для вырезок, маркер, и стояла белая чашка с высохшей кофейной пеной на донышке.
Увидев меня, Женя подняла очки на лоб и протёрла уставшие глаза:
- Привет...
- Надежда Борисовна говорит, ты пропускаешь учёбу.
- Мама слишком много болтает, - проворчала Женя. - Я просто устроила себе небольшие каникулы.
'А в деканате о них знают?' - хотелось спросить мне, но тут мой взгляд упал на альбом с вырезками, и я задал совсем другой вопрос:
- Что это?
Женя протянула альбом мне. Я перевернул несколько страниц и нахмурился: криво наклеенные газетные вырезки на все лады вопили о несчастных случаях. Женя собрала настоящую хронику ужасающих происшествий за последние десять лет. Неровно вырезанные заметки - словно окошки в мир чёрно-белого горя.
- Господи, Женя! - я быстро пролистал альбом до конца. - Что это? Зачем ты..?
- Тот зверь, что убил Сашу... я уверена: он делает это не в первый раз.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что...
- Это серийный убийца, Макс. Странный и необычный серийный убийца. Да ты почитай вырезки! Прямо сейчас возьми и почитай! Он убивает несколько раз в год, по датам это чётко видно. Он как охотник... Только не тот охотник, что стреляет свою дичь, а тот, что ставит капканы.
- Послушай, Женя...
- Помнишь, прошлой зимой пятеро парнишек провалились под лёд? Мальчики играли в хоккей, когда целый участок льда раскрошился под их коньками. Двое захлебнулись сразу, а трое замёрзли насмерть, прежде чем их успели отогреть. Помнишь?
- Ну?
- Гну. Оказывается, что был свидетель и этот свидетель видел, как накануне вечером какой-то парень бродил по льду и засверливал отверстия. Убийца ослабил лёд, понимаешь?
- Я в это не верю.
- Прошлое лето, упавшие строительные леса возле универмага 'Салют'. Троих штукатуров похоронило в кургане металлических штырей. Я как раз из универа возвращалась и всё видела. Помню шершавые багровые пятна на асфальте... кровь даже смывать не стали - просто засыпали лужи песочком, и дворники соскребли красную грязь лопатами. Ужас!
- Здесь тоже твой гипотетический маньяк поработал?
- Да. Леса были подпилены, это известный факт. Накануне ночью кто-то поработал ножовкой, и когда на следующий день работяги поднимали наверх бетон, леса просто сложились внутрь, не выдержав веса. Только вот виновного так и не нашли - дело открыто до сих пор.
- Но если всё так очевидно, есть свидетели, есть доказательства - почему менты до сих пор не догадались, что тут орудует убийца?
- Потому, что они не видят общей картины! К тому же проклятая бюрократия палки в колёса ставит. Ведь чтобы объединить эти странные несчастные случаи в одну серию нужно предоставить железные доказательства, что их организовал один человек. А где их найти, эти доказательства? Маньяк никогда не повторяется и каждый раз убивает по новому сценарию...
Я снова открыл альбом. Мутные, монохромные фотографии рисовали мрачную картину художеств оригинального убийцы.
Вот лежит на боку разбитый 'Икарус', на полной скорости влетевший в опору железнодорожного моста. Уходящее вдаль шоссе блестит от битого стекла, а трупы пассажиров сложены в ряд на обочине дороги. Толстый гаишник их пересчитывает. В чём причина этой катастрофы? Она проста: какой-то безумец толкнул ростовой манекен прямо под колёса автобуса, водитель подумал, что это человек, вывернул руль и...
Нехорошим душком тянуло от этих вырезок. Неизвестный убийца всегда действует подло, исподтишка, не пытается убить конкретную жертву, а просто устраивает трагедию. Что не так с этим парнем?!
Я вернул альбом:
- Мама волнуется за тебя, Женя. Теперь и я тоже.
- Скажи ей, что со мной всё в порядке, - буркнула она. - А сейчас оставь меня в покое - мне нужно работать. Хочу накопать побольше информации об этом охотнике. Чтобы его поймать, мне нужно понять как он думает, настроиться с ним на одну волну.
Она подняла глаза в гору:
- Но если мне понадобится твоя помощь... ты ведь поможешь? Скажи, что поможешь, Макс!
О, эта умоляющая интонация! Такая знакомая, такая привычная...
- Помогу, - буркнул я.
- Спасибо. Я знала, что могу тебе верить, - её очки перекочевали со лба обратно на переносицу. - А теперь уходи.
Пришлось оставить её одну, наедине с ножницами, газетами и страшными историями.
Неправду говорят, будто близнецов можно перепутать. На первых порах, конечно, всякое бывает, но узнав людей ближе, ты начинаешь замечать отличия. Отличия столь яркие, что даже полное внешнее сходство не способно их затмить.
Женя, хоть и появилась на свет всего на пять минут позже Саши, всё равно выросла типичной 'младшей сестрой' - более умной и способной, но взбалмошной, капризной и жутко упрямой. Саша была не такой...
Раньше меня ничуть не смущало, что у моей жены есть сестра-близнец. Но сейчас, после смерти Саши, внешнее сходство сестёр стало меня пугать. И когда через несколько дней после нашего разговора Женя позвонила в мою дверь, у меня едва сердце не остановилось от неожиданности. Но потом Женя заговорила, и её стремительный, бойкий голос вернул меня в реальность:
- Он наблюдатель, - выдохнула она, толком не отдышавшись от подъёма по лестнице. - Можно войти?
Усевшись в любимое кресло Саши, свояченица продолжила тараторить:
- Я составила его психологический портрет, и поняла, чего он добивается. Он не просто убийца, Макс. Он скорее психологический вампир. Человек толпы.
- Я ни черта не понимаю.
- Он зевака! Любит наблюдать за своими жертвами со стороны - потому и предпочитает такие экстравагантные методы убийств. Вроде как несчастные случаи устраивает. А потом появляется на месте происшествия вместе с прочими зеваками. Он приходит поглазеть, полюбоваться. Макс, ты никогда не обращал внимания, как быстро собирается толпа? Стоит только стрястись чему-то необычному - и вот они, уличные паразиты. Толпятся, шепчутся, обсуждают...
Женя могла мне этого не рассказывать - я-то знаю как быстро появляются зеваки. Когда Сашу вырвало кровью прямо на парковке - боже, откуда только взялись все те люди, что нас окружили? Их были десятки, сотни... Или мне только показалось? В тот момент я смотрел только на Сашу, переживал лишь за неё, но толпа мне запомнилась. Люди так и кишели вокруг, жужжа, словно пчелиный рой. И Женя хочет сказать, что убийца Саши тоже был в той толпе? Стоял и смотрел, пуская слюни на страдания моей жены?
- Что ещё ты о нём знаешь? - спросил я, чувствуя, как пересохло в горле.
- Немного. Скорее всего он мужчина, не старый, но и не сопляк. Наверняка не женат - скорее всего из-за проблем с половой функцией. Внешность серая, незапоминающаяся. Увидишь такого в толпе - и взгляд скользнёт дальше, не задержавшись ни на секунду. Однако он умён, опасен и не остановится.
- И, конечно, ты всё это узнала из газетных вырезок...
- Я же будущий психолог, я знаю куда нужно смотреть и что искать. Многие детали становятся ясными в контексте. Дедукция, Макс. Умозаключение от общего к частному. Каждый больной мозг уникален, но во всех сумасшедших есть нечто общее. В данном случае корни безумия однозначно питаются соком несчастного детства: подобный монстр не мог возникнуть из вакуума. Он ведь учился в школе, сидел с кем-то за одной партой. Люди видят его каждый день, и не может такого быть, чтобы он не оставил следов, ведущих к себе в берлогу. Свой дар причинять смерть он оттачивал годами, тренировал его, доводил до совершенства. Сперва на насекомых, потом на животных... И его хобби не могло не наложить отпечаток на его увлечения. Чем занимается этот безумец когда не планирует очередную ловушку? Смотрит 'Формулу-1', в надежде увидеть кровавую аварию на трассе? Или работает на телефоне доверия для жертв насилия, подпитываясь крохами чужого страдания? Он врач? Или полицейский?
- И как ты планируешь его вычислить?
Женя заглянула мне в глаза:
- Такого не вычислишь. Такого можно только заманить. Именно поэтому мне нужно, чтобы ты опубликовал статью в своей газете. Я скажу, что написать.
Я едва не поперхнулся:
- Что? Даже думать забудь!
- Это единственный способ выманить Зеваку из норы. Ведь мы не знаем где он нанесёт следующий удар, не знаем когда. Убийца ведёт эту игру годами, и шансы, что рано или поздно он попадётся полиции - нулевые. Нужно поставить собственный капкан - это единственный шанс добраться до этого монстра.
- А если не выгорит - что тогда, Женя? Взорвёшь для него здание, чтобы он пришёл и посмотрел? Нет, я ничего печатать не буду. Это нарушение журналистской этики, и вообще...
Я замер, завороженный её взглядом. Глаза Жени блестели:
- Ты же любил её, Макс. Сделай это ради Саши. Сделай, и я от тебя отстану.
Ещё секунда, и из этих прекрасных глаз польются слёзы. Саша тоже плакала, когда доктора сказали, что надежды нет... Я словно опять оказался перед больничной койкой, бессильный что-либо изменить. Хотя сейчас я как раз мог что-то сделать...
- Я напечатаю всё, что ты скажешь, но ты должна пообещать мне одну вещь: если статья не сработает, и Зевака на неё не откликнется - ты прекратишь играть в детектива. Вернёшься в университет и постараешься жить дальше.
Женя закивала:
- Я обещаю, Макс. Чем хочешь клянусь.
Женя прислала материал через неделю. Видимо, выверяла текст до последней запятой и наживляла свой психологический крючок заманчивой наживкой.
Текст был озаглавлен 'Человек толпы', и речь в нём шла о зеваках. О людях, которые собираются на местах аварий, убийств и несчастных случаев.
Прикрываясь чужими цитатами, отсылками к литературе (фигурировала 'Толпа' Рэя Брэдбери) и явно фантазируя, Женя гнула единственную линию: всякий зевака - неполноценен. Это люди с больным любопытством. Нормальный человек не будет глазеть, как из пожарища выносят обгоревшие трупы, не будут смотреть на красноватое месиво, вытекающее из обломков автомобиля.
'Зеваки - сумасшедшие'. Вот основной тезис.
Вывод, очевидно, спорный (все люди любопытны), но я прекрасно понимал куда клонит моя свояченица: Женя хотела разъярить безымянного убийцу. Вроде и ничего обидного не написала, но Зевака вполне мог клюнуть на эту приманку. Если он мониторит прессу, то мимо такой шпильки не пройдёт.
Надеюсь, Женя знает, что делает.
Плюнув на всё, я понёс статью главному редактору. Была у меня маленькая надежда, что Михалыч 'зарежет' женину статью, но главред явно сочувствовал моему горю и пропустил текст в печать, исправив лишь парочку стилистических корявостей.
В четверг газета уже лежала во всех городских киосках. В конце статьи был напечатан адрес электронной почты для связи с автором. Женин адрес.
Всю следующую неделю мне некогда было интересоваться авантюрой моей свояченицы: на меня навалился быт. Заказ могильного памятника, плавное вхождение в рабочие будни, и множество мелких, доселе неведомых мне обязанностей - уборка, стирка, глажка, готовка... Тут не до Жени, желающей поиграть в профайлера. Нет, я, конечно, позвонил пару раз для приличия и поинтересовался как идут дела: много ли писем пришло от читателей? Судя по грустному голосу свояченицы, челюсти её ловушки схватили пустоту.
Ну и прекрасно. Я думаю так: незачем чесать подживающие раны. Нужно терпеть, даже если швы невыносимо зудят. Пора бы уже младшей близняшке усвоить эту истину...
Надежда Борисовна позвонила через неделю:
- Максим, извини, если отвлекаю от работы... ты, случаем, не знаешь где Женя?
В голосе тещи слышалось столько тревоги, что холодок побежал у меня по спине:
- Нет, она мне не звонила.
- Женя сегодня ушла в университет и её до сих пор нет. Обычно она возвращается в два, а сейчас уже половина пятого. Я волнуюсь. Её телефон не отвечает!
- Может, разрядился? - спросил я, сам в это не веря.
- Да, я тоже так подумала. Разрядился. Поэтому позвонила её подружкам. Те сказали, что Женя после занятий собиралась зайти к какому-то знакомому - вот я и подумала, может она у тебя?
'Господи, Женя - к какому знакомому ты могла пойти? Ты же знаешь, что после гибели Саши мама над тобой трясётся, пылинки с тебя сдувает!'
В глубине души я знал к кому она пошла.
'Ты отправилась выслеживать убийцу. Зеваку. И угодила в его лапы'.
Сглотнув вязкую слюну, я прохрипел в трубку:
- Надежда Борисовна? Я сейчас приеду к вам. Подождём Женю вместе.
Тёща встретила меня вся в слезах. Кажется за те полчаса, что я добирался до её квартиры, Надежда Борисовна успела себя основательно накрутить. Хотелось бы мне её успокоить, но складной лжи в голову не пришло - пришлось перейти сразу к делу:
- Надежда Борисовна, вы не против, если я загляну в женин ноутбук? Мне нужно кое-что посмотреть.
Не теряя времени, я сразу полез в почту. На счету каждая секунда. Возможно, моя свояченица ещё жива. И нужно срочно установить с кем она переписывалась. Теперь я уже не сомневался, что Зевака клюнул на её статью и между ним и Женей завязалась переписка.
Почтовый ящик ломился от писем: со времени публикации газетной статьи моя свояченица списалась с дюжиной подозреваемых! Этого я не ожидал... Как же мне из вороха потенциальных убийц выудить того единственного, с которым она собиралась встретиться после занятий?
На лбу выступил пот. Я вытёр его рукавом рубашки и погрузился в лихорадочное чтение электронных посланий. Пробежав глазами первые письма, я совсем отчаялся - мне ни за что не успеть все их прочитать!
Тогда я сосредоточился на адресатах - с кем Женя переписывалась чаще всего за последнее время? Таких оказалось трое: Cr0wdman, VSV1985 и Shooter . С каждым из них Женя вела активную переписку - даже удивительно, как много писем она отправила всего за две недели.
Я просматривал письма от этой троицы, ища непонятно что - то ли адрес, то ли номер телефона... Увы, никаких контактов не встречалось. Обычная анонимная переписка.
Над ухом у меня, тем временем, тикали часы. А где-то в соседней комнате, не находя себе места, бродила Надежда Борисовна, каждые пять минут названивая дочке на мобильник. Женя не отзывалась.
Самое время звонить в полицию - нечего корчить из себя детектива, Макс! Женя погорела именно на этом.
Я уже подумывал всё бросить, но в последнем письме Cr0wdman внезапно написал номер своего домашнего телефона. Сказал, что хочет пообщаться вживую. Единственная зацепка!
Подрагивая от нетерпения, я набрал справочную и через пять минуту меня был адрес. Тёща смотрела на меня с надеждой:
- Где она, Максим? Ты нашёл её?
- Пока нет, но... сделайте мне одолжение, Надежда Борисовна, - я быстро записал на бумажке адрес загадочного Cr0wdman `a и вручил бумажку тёще. - Если через час я не отзвонюсь - вызывайте полицию по этому адресу.
'Какая-никакая страховка'
Над городом как раз догорал закат, когда я пересек ржавый автомобильный мост, держа путь в старый город. До чего же говёный квартал! Все улицы обезличены, словно лазы в муравейнике: ни вывесок, ни указателей. На разбитых дорогах больше пыли, чем асфальта, а на каждого прохожего приходится два бродячих пса. Ветхие домишки липнут друг к другу, словно гнилые зубы в раскрытой пасти.
Хорошее прибежище для маньяка... или это я себя накручиваю?
Часто приходилось останавливаться и спрашивать дорогу у местных: дом Cr0wdman `a затерялся где-то в глубине квартала, найти его было непросто. Вскоре мне повезло - дорогу подсказала пугливая девочка, сидящая на крыльце обшарпанного особняка:
- Это в конце улицы, - сказала она, указывая пальцем. - Через два перекрёстка, последний дом по правой стороне.
- Эй, Виолка, кто там? - из окна особняка выглянул мальчик-подросток.
- Никто, - крикнула девочка и, даже не обернувшись на меня, ушла в дом.
Последний дом по правой стороне казался ещё невзрачнее прочих. Абсолютной безликое строение - даже на фоне прочих домов старого города. Уничтоженный жарой сад брал особняк в кольцо - иссушенные деревья, казалось, вопили бы от боли, если б кто-то догадался вырезать рот на их потрескавшейся коре.
Я выбрался из машины и первым делом заглянул в багажник, где валялись инструменты.
Молоток? Слишком заметно. Гаечный ключ тоже не спрячешь... Чёрт, мне нужно хоть какое-то оружие!
И тут мне на глаза попалась отвёртка. Отлично! Я сунул её за пояс и прикрыл футболкой.
'Теперь можно и с хозяином знакомиться' - подумал я и поспешил к воротам, обкатывая в голове варианты диалога. Каждый следующий вариант звучал глупее предыдущего. Господи, Женя, надеюсь тебе действительно нужна помощь. И надеюсь я приехал по нужному адресу, иначе...
Я так и не придумал подходящего приветствия и просто нажал кнопку звонка. Буду импровизировать.
Через минуту за забором послышались шаги.
- Кто там?
- Мне нужен Cr0wdman.
Раздался щелчок отпираемого замка и ворота распахнулись. Едва увидев хозяина особняка я вздохнул с облегчением: меня встречал щуплый, низкорослый человечек, абсолютно безобидный на вид. Я далеко не супермен, но такого задохлика будет нетрудно одолеть, если стуация потребует... Да только не похож он на убийцу, хоть ты тресни.
'Внешность серая, незапоминающаяся. Увидишь такого в толпе - и взгляд скользнёт дальше, не задержавшись ни на секунду...' - вспомнились слова Жени.
- Я Cr0wdman, - произнёс человечек. - Но только в сети. А вообще-то я Андрей. Чем могу быть полезен?
- Последнюю неделю с вами переписывалась девушка, Женя. Я не ошибаюсь?
Андрей несколько секунд усваивал эту мысль, потом кивнул:
- Не ошибаетесь, - он вдруг спохватился. - Да вы проходите! Побеседуем в доме. Как вас зовут, кстати?
- Максим.
- Женя ваша подруга?
- Свояченица.
Войдя в дом я принялся лихорадочно вертеть головой по сторонам, высматривая сам не зная что. Женя обрисовала психологический профиль Зеваки лишь по газетным заметкам - так неужели я не смогу понять он это или нет, попав к нему в дом?
Увы, особняк меня разочаровал. Ну абсолютно нормальный же дом! Возможно, обстановке не хватало женской руки, но интерьер никак не ассоциировался у меня с обителью серийного убийцы. Всюду пастельные тона, всюду картины, ковролин на полу. Простое, уютное жилище.
- Вы живёте один?
- Да, - кивнул Андрей. - Я вдовец.
- Извините.
- Не стоит. Моя жена умерла давно.
Андрей провёл меня в зал, где я тоже не увидел ничего странного или необычного.
- Итак, вас послала Женя, - сказал Андрей, присаживаясь на диван. - Зачем?
- Она не послала - она пропала. Ушла из дома и не вернулась. Подружки утверждают, что Женя собиралась отправиться к своему знакомому после занятий.
Андрей развёл руками:
- Увы, не ко мне. Да и знакомым меня можно назвать лишь с натяжкой. С вашей свояченицей мы лишь переписывались и всего один раз созванивались... Хотите чаю, Максим?
- Нет, спасибо, - пробормотал я.
Андрей кивнул:
- Да вы не расстраивайтесь. Молодо-зелено: девочка просто загуляла.
Я взглянул на часы: отпущенный Надежде Борисовне час уже почти истёк, и если я не отзвонюсь в ближайшее время, то скоро сюда явится полиция. Вот это будет конфуз...
Я поднялся на ноги:
- Извините, что потревожил.
- Да что ж я - не понимаю? Всякое в жизни бывает.
Уже направляясь к выходу, я заприметил постер в прихожей. От вида невинной картинки всё внутри меня сжалось: красная гоночная машина неслась по трассе к заветному клетчатому флагу. Из-за чудовищной скорости трибуны с ликующими зрителями казались смазанными пятнами.
- Любите Формулу-1? - спросил я.
- Обожаю, - кивнул Андрей. - А вы?
Я незаметно положил руку на рукоятку отвёртки. Потный, горячий пластик лёг в руку, словно влитой.
- Нет, не люблю. Довольно скучный вид спорта.
- Да ну... Одни аварии чего стоят, - улыбнулся ничего не подозревающий хозяин.
'Чем занимается этот безумец когда не планирует очередную ловушку? Смотрит 'Формулу-1', в надежде увидеть кровавую аварию на трассе?' - сказала Женя в моей голове.
Андрей, тем временем, открыл входную дверь и натянул на лицо маску сочувствия:
- Надеюсь, Женя скоро вернётся. Умная девочка. Хорошую статью написала.
'Уйди' - прошептал внутренний голос. - 'Уйди и вызови полицию. Не играй в крутого, Макс. Не играй...'
Я уже так и собирался поступить... но потом мне вспомнилась Саша. Моя жена, умирающая на больничной койке. Вспомнилась автостоянка и лица зевак. Вспомнились фотографии из газетных вырезок. Толстый гаишник, пересчитывающий трупы...
'Зачем тебе полиция?'
Я достал отвёртку, и маска сочувствия испарилась с лица Андрея.
- Где она? - спросил я.
- Кто?
- Где Женя?! - заорал я.
Андрей завизжал от страха и бросился вглубь особняка. Я догнал его в коридорчике возле кухни, и сбил с ног. Тщедушное тельце шлёпнулось на тёплый линолеум. Прижав Зеваку к полу коленом, я поднёс отвёртку к его глазу:
- Говори где она, или я тебе глаза выколю, ублюдок!
Мужичок выглядел настолько жалко, что я в сотый раз задал себе вопрос: а не ошибся ли я? Набросился на человека из-за паршивого постера!
'Назад дороги нет'.
Андрей извивался, пытаясь сбросить колено со своей груди. Он задыхался:
- Не понимаю о чём ты!
В ответ я ткнул ему отвёрткой в глаз. Не сильно, просто чтобы напугать.
Господи, как он завизжал! Кажется я не рассчитал силу... Отвёртка вернулась назад липкая, блестящая. Её плоский кончик словно окунули в яичный белок.
Вот и всё. Если я ошибся - сяду в тюрьму лет на десять. Выколоть человеку глаз...
- Она в подвале! В подвале! - завизжал Андрей. - Только не надо больше! Не бей меня!
Я поднял его за шиворот и толкнул вперёд:
- Показывай! И молись! - гаркнул я ему в ухо, и мысленно добавил: '... чтобы она была жива'.
В подвал вёл узкий лючок, прямиком из кухни. Андрей, кряхтя, поднял люк одной рукой, а второй продолжал зажимать травмированный глаз. Между пальцев убийцы сочилась кровь.
- Женя! Ты там?! - крикнул я.
Ответом была тишина.
Я шагнул к чёрной дыре в полу и осторожно заглянул внутрь.
Женя...
Она лежала там - сломанная кукла в сыром погребе. Руки-ноги раскинуты в стороны, а голова вывернута под неестественным углом. Шею Женя сломала при падении...
Смерть разлучила близнецов, но она же исправила ошибку. Где бы сейчас ни были две сестры - они снова вместе.
По спине Жени пробежала мокрица, и я наконец-то оторвал взгляд от трупа и взглянул на другую мокрицу - на ту, что рыдала от боли в трёх шагах от меня.
Потом медленно достал мобильный телефон и набрал номер тёщи:
- Надежда Борисовна? Отбой. Полицию вызывать не нужно. Ложная тревога.
Спрятав мобильник в карман, я перехватил отвёртку поудобнее и направился к Зеваке.
Не помню в подробностях, что я с ним творил. На каких-то пять минут ярость полностью отключила мой мозг - я словно потерял сознание и видел сон наяву. И пока чужая, не моя рука кромсала отвёрткой податливую плоть, мне грезилось прекрасное женское лицо - общее для двух сестёр.
Саша и Женя улыбались. Они радовались, что человек толпы умер в одиночестве. И никаких зевак вокруг него не собралось.