Всякая любовь должна быть основана только на доводах разума. Нельзя любить недостойных людей, которые не заслуживают любви. Любить надо только за что-то, за какие-то определённые прекрасные качества, которыми обладает данный человек. Любить можно только тех, кто ответит взаимной любовью на твои чувства. Любить можно только тех, кому ты нужен. Безответная любовь недопустима и бессмысленна, совершенно бесполезна. Любовь не может приносить страдания ни любящему, ни любимому. Любовь должна приносить одно лишь счастье. Любовь и ревность несовместимы в принципе. Во всём этом я глубоко убеждён и любое мнение, отличное от моего в этом вопросе, считаю недопустимым, глубоко реакционным, мешающим построению рая на Земле.
Поэтому ту "любовь" Желткова к Вере Николаевне, описанная в рассказе Куприна "Гранатовый браслет", я не могу назвать настоящей любовью, а могу считать только очень вредной болезнью.
Я категорически не могу согласиться с таким понятием о любви:
Любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире!
Никакие жизненные удобства, расчеты и компромиссы не должны ее касаться.
Любовь должна быть бесконечным счастьем, и в ней не может быть места никакой трагедии. Как раз на разумном расчёте должна быть основана любовь! Любить можно только идеал, только абсолютное совершенство, и если вдруг в человеке обнаруживается несоответствие этому прекрасному идеалу, надо немедленно в нём разочаровываться и искать другой объект для своей любви, который будет соответствовать твоему идеалу.
Бытует ошибочное мнение, будто бы любовь проявляется в готовности жертвовать своими желаниями и идти на муки ради любимого. Это глупо! Ведь хороший человек не будет рад, если кто-то другой пойдёт ради него на муки, а любить плохого человека не допустимо.
Конечно, если "
совершить любой подвиг, отдать жизнь, пойти на мучение – вовсе не труд, а одна радость", то такая любовь допустима, но лишь к тому человеку, который действительно заслуживает эту любовь. Принцип-то остаётся всё тот же самый – каждая из сторон старается извлечь максимум радости для себя.
Что же мы видим в рассказе Куприна? Вера Николаевна не заслуживала любви Желткова, так как в ней нет действительной активной жалости и доброты. После получения браслета она говорит: "
Мне почему-то стало жалко этого несчастного", но на самом деле это только пустые слова, за которыми не стоит никаких реальных дел. Как и её брат Николай, как и её муж Василий, она страшно боится сплетен и пересудов, то есть настолько труслива, что никогда не осмелится бросить вызов деспотическим ханжеским традициям своего времени.
А ведь у неё был реальный шанс осчастливить Желткова, даже не вступая с ним в интимную близость: она могла бы просто позволить ему каждый день приходить в гости, разговаривать с ней, могла бы сделать его просто самым близким другом своей семьи, и этого вполне хватило бы, чтобы Желтков чувствовал себя счастливейшим из людей. Но Вера Николаевна настолько бесчеловечно жестока, что отказывает Желткову даже в его последней просьбе остаться ему в городе, чтобы хотя бы изредка видеть её, не показываясь ей на глаза.
– Вот и все, – произнес, надменно улыбаясь, Желтков. – Вы обо мне более
не услышите и, конечно, больше никогда меня не увидите. Княгиня Вера
Николаевна совсем не хотела со мной говорить. Когда я ее спросил, можно ли
мне остаться в городе, чтобы хотя изредка ее видеть, конечно не
показываясь ей на глаза, она ответила: "Ах, если бы вы знали, как мне
надоела вся эта история. Пожалуйста, прекратите ее как можно скорее". И
вот я прекращаю всю эту историю.
Для неё, как видим, всего важнее собственная репутация в обществе. Она по рукам и ногам скована предрассудками, условностями и стереотипами. Она живёт в рабстве этих общественных предрассудков. Не может того быть, чтобы она не задумалась о смысле и пользе существующих в её обществе норм и не поняла того, как много ненужных трагедий и страданий приносят эти нормы общественной морали. Она никак не могла быть настолько глупа, чтобы не понять, что никому не причинит зла, если позволит бедному служащему приходить к ней в гости, беседовать с ней, ухаживать за ней, дарить подарки, и что никто не вправе осуждать её за это. Она просто боялась выступить против этих вредных традиций, она предпочитала тихую спокойную жизнь вместо революционной борьбы за переустройство всей общественной морали.
Всякий благородный человек, увидев это низкое и подлое, трусливое нутро Веры Николаевны, отвернулся бы от неё с глубоким презрением, и даже если бы по ошибке влюбился в неё, то, увидев её настоящую подлую и трусливую сущность, немедленно разочаровался бы в ней и глубоко её возненавидел. А Желтков, о чудо, продолжает её любить! Ну разве он не дурак? Он дурак и безнравственный дурак! И "любовь" Желткова к Вере Николаевне – никакая не любовь, а действительно форма сумасшествия. Ведь ясно, что никому нет никакой пользы от такой "любви" – ни Вере Николаевне, ни Желткову, ни обществу.
Вы только вдумайтесь в глубину нравственного падения Желткова:
В предсмертный печальный час я молюсь только тебе. Жизнь могла бы быть
прекрасной и для меня. Не ропщи, бедное сердце, не ропщи. В душе я
призываю смерть, но в сердце полон хвалы тебе: "Да святится имя Твое"
Она совершила подлое преступление. Она могла бы сделать другого человека счастливым, но не сделала, довела его до самоубийства, а он вместо того, чтобы возненавидеть эту подлую тварь, продолжает её боготворить. Вот в этом и состоит нравственное падение Желткова. Хороший человек обязан любить достойных людей и ненавидеть недостойных. Желтков же вместо того, чтобы осчастливить своей любовью действительно достойную женщину, тратил свои силы на недостойную, жестокую, трусливую.
Вы спросите, почему же Вера Николаевна плачет после смерти Желткова? Нетрудно догадаться, почему она плачет: ей, как корыстной и безжалостной эгоистке, очень тяжело потерять такую громадную власть над человеком, и такого преданного раба у неё больше не будет.
Не имеет никакого оправдания и любовь прапорщика к жене полкового командира. "К рождеству он ей уже надоел". И что? Почему он не ищет такую, которой он нужен и интересен? Почему продолжает ходить за той, которой не нужен, которой надоел? Мы читаем:
Она вернулась к одной из своих прежних,
испытанных пассий. А он не мог. Ходит за ней, как привидение. Измучился
весь, исхудал, почернел. Говоря высоким штилем – "смерть уже лежала на его
высоком челе". Ревновал он ее ужасно. Говорят, целые ночи простаивал под
ее окнами.
Разве это нравственно с его стороны – навязываться той, которой он совершенно не нужен и не интересен? Это глубоко безнравственно, говорит о самом отвратительном эгоизме этого прапорщика. Наличие в нём ревности явно доказывает его эгоизм, так как не может хорошего человека огорчать радость любимой женщины, даже если она получает эту радость не с ним, а с другим мужчиной. Любовь и ревность несовместимы в принципе. Он продолжает упорно преследовать ту, которой он не нужен, когда мог бы осчастливить ту, которой он нужен. И его попытка самоубийства говорит только о его эгоизме, а не о любви. Вот какой бессмыслицей завершилась ещё якобы "настоящая любовь" этого прапорщика.
И вот однажды весной устроили они в полку какую-то маевку или пикник. Я
и ее и его знал лично, но при этом происшествии не был. Как и всегда в
этих случаях, было много выпито. Обратно возвращались ночью пешком по
полотну железной дороги. Вдруг навстречу им идет товарный поезд. Идет
очень медленно вверх, по довольно крутому подъему. Дает свистки. И вот,
только что паровозные огни поравнялись с компанией, она вдруг шепчет на
ухо прапорщику: "Вы все говорите, что любите меня. А ведь, если я вам
прикажу – вы, наверно, под поезд не броситесь". А он, ни слова не ответив,
бегом – и под поезд. Он-то, говорят, верно рассчитал, как раз между
передними и задними колесами: так бы его аккуратно пополам и перерезало.
Но какой-то идиот вздумал его удерживать и отталкивать. Да не осилил.
Прапорщик как уцепился руками за рельсы, так ему обе кисти и оттяпало.
– Ох, какой ужас! – воскликнула Вера.
– Пришлось прапорщику оставить службу. Товарищи собрали ему кое-какие
деньжонки на выезд. Оставаться-то в городе ему было неудобно: живой укор
перед глазами и ей, и всему полку. И пропал человек... самым подлым
образом... Стал попрошайкой... замерз где-то на пристани в Петербурге.
Все почему-то думают, что для любви характерны верность и постоянство. Многие думают, что верность и постоянство – это хорошо. Логика говорит о противоположном. Как мы видели из предыдущих двух примеров, верность Желткова в своей "любви" к Вере Николаевне, и верность прапорщика в его "любви" к жене полкового командира принесли всем только вред. И Желтков и прапорщик вполне могли бы найти тех, кто ответил бы им взаимностью, то есть могли сами найти своё счастье и могли других женщин своей любовью осчастливить, если бы не было в них этого постоянства, этой верности к объектам своей влюблённости. Таким образом, самый последний бабник, меняющий любовниц, как перчатки, стоит гораздо выше на нравственной лестнице, чем описанные в рассказе Куприна Желтков и прапорщик.
Однако есть в рассказе Куприна герой, который вызывает действительное уважение.
А другой случай был совсем жалкий. И такая же женщина была, как и
первая, только молодая и красивая. Очень и очень нехорошо себя вела. На
что уж мы легко глядели на эти домашние романы, но даже и нас коробило. А
муж – ничего. Все знал, все видел и молчал. Друзья намекали ему, а он
только руками отмахивался. "Оставьте, оставьте... Не мое дело, не мое
дело... Пусть только Леночка будет счастлива!.." Такой олух!
Под конец сошлась она накрепко с поручиком Вишняковым, субалтерном из
ихней роты. Так втроем и жили в двумужественном браке – точно это самый
законный вид супружества. А тут ваш полк двинули на войну. Наши дамы
провожали нас, провожала и она, и, право, даже смотреть было совестно:
хотя бы для приличия взглянула разок на мужа, – нет, повесилась на своем
поручике, как черт на сухой вербе, и не отходит. На прощанье, когда мы уже
уселись в вагоны и поезд тронулся, так она еще мужу вслед, бесстыдница,
крикнула: "Помни же, береги Володю! Если что-нибудь с ним случится – уйду
из дому и никогда не вернусь. И детей заберу".
Ты, может быть, думаешь, что этот капитан был какая-нибудь тряпка?
размазня? стрекозиная душа? Ничуть. Он был храбрым солдатом. Под Зелеными
Горами он шесть раз водил свою роту на турецкий редут, и у него от двухсот
человек осталось только четырнадцать. Дважды раненный – он отказался идти
на перевязочный пункт. Вот он был какой. Солдаты на него богу молились.
Но _она_ велела... Его Леночка ему велела!
И он ухаживал за этим трусом и лодырем Вишняковым, за этим трутнем
безмедовым, – как нянька, как мать. На ночлегах под дождем, в грязи, он
укутывал его своей шинелью. Ходил вместо него на саперные работы, а тот
отлеживался в землянке или играл в штос. По ночам проверял за него
сторожевые посты. А это, заметь, Веруня, было в то время, когда башибузуки
вырезывали наши пикеты так же просто, как ярославская баба на огороде
срезает капустные кочни. Ей-богу, хотя и грех вспоминать, но все
обрадовались, когда узнали, что Вишняков скончался в госпитале от тифа...
Конечно, комментарии Аносова пропитаны ханжескими предрассудками того времени, и рассказчик Аносов является точно таким же безнравственным человеком, как и Вера Николаевна. Как раз в этом случае капитан по-настоящему любил Леночку и хотел, чтобы она была счастлива. Он действительно был бесстрашным человеком и не только на войне. Он не побоялся насмешек своих товарищей, не побоялся подмочить свою репутацию, он действительно совершил настоящий подвиг – согласился жить в двумужественном браке. Но Аносову этого не понять. Будучи трусом по своей природе, Аносов никогда не согласился бы стать посмешищем ради счастья своей любимой. Завидуя такому смелому человеку, как этот капитан, Аносов пытается его оскорбить, называет его олухом, рассказывая Верочке о нём. Любовь капитана к Леночке действительно заслуживает уважения: он считал, что будет ей полезен, ухаживая за любовником её жены, и он делал то, что считает нужным и полезным.
Разум должен управлять чувствами. Человек нисколько не станет беднее духовно, если всегда будет руководствоваться только соображениями логики, если освободится от всего иррационального. Он так же будет приходить в восторг и оказываться на вершине неописуемой радости, если удачно решит какую-то сложную задачу, если сделает научное открытие, если найдёт интеллектуального друга, если победит в шахматном турнире. Он также будет испытывать неописуемую радость, воспитывая детей. Просто страдания и трагедии навсегда исчезнут из жизни людей, если они задумаются и успешно решат эту задачу: как сделать так, чтобы страдания исчезли или были сведены к минимуму.
Свести страдания к минимуму в любви очень просто: надо любить только прекрасный образ и стараться никогда не утратить надежду найти реальный объект, соответствующий твоему идеальному образу. На основе своего логического мышления определи, что такое хорошо, и что такое плохо, определи, какие качества характера являются достоинствами, а какие – недостатками. Точно определи, какими свойствами должен обладать тот человек, который заслужит твою любовь, и ищи этого человека всю жизнь.
Нельзя сказать, что таким способом можно свести все страдания к нулю. Ведь иногда после долгих поисков тебе может показаться, что ты нашёл свою вторую половинку, встретил человека, который на самом деле обладает всеми этими прекрасными качествами характера, и сильное чувство любви вспыхнет в твоей душе; но потом, если вдруг окажется, что человек вовсе не таков, боль разочарования постигнет тебя. Просто будь оптимистом и снова ищи и надейся.
Владимир Фомин, 10 августа 2011 года.
Александр Куприн. "Гранатовый браслет".
Мне стыдно, что я чуть было не поступил в ноябре 2015 года точно так же, как Желтков, ради недостойной моей любви женщины.
Материал удален цензурой.