|
|
||
24 августа 2006 года в Кинешме ко мне подошла одна девушка в коротком платье и просила меня дать ей пять рублей. Я сказал, что я очень жадный, и что я не дам ей пять рублей. Она продолжала меня упрашивать, чтобы я дал ей пять рублей. Я сказал: "Неужели тебе не стыдно просить пять рублей у того, кто сам получает минимальное пособие по безработице?!". Но она продолжала умолять меня, чтобы я дал ей 5 рублей. Она просила дать ей денег на лекарство, но мне думалось, что она просит денег на вино. Тогда я прикоснулся к её платью рукой и пощупал сквозь платье её бедро, чтобы узнать, есть ли у неё под платьем трусики. Убедившись в том, что она надела, к сожалению, трусики под платье, я отругал её за это и сказал ей: "Зачем ты носишь под платьем эти дурацкие трусики?! Они портят всё впечатление! Я лично никогда не надеваю под юбку трусы, и всем девчонкам советую взять с меня пример. Уж в такую жару, как сегодня, совсем они ни к чему, эти проклятые трусы!". Девушка сказала мне: "Если бы я знала, что тебя встречу, то не надела бы их на себя". Тогда я сказал ей: "Сними с себя трусики и отдай их мне, а я за это дам тебе пять рублей". Она, не задумываясь, сняла с себя эти трусики, оставшись в одном этом коротком платье, а я дал ей за это десять рублей. После того, как она сняла с себя трусики, получив от меня 10 рублей, она ещё поцеловать меня хотела. Я сделал над собой громадное усилие и быстрее убежал домой подальше от соблазна, потому что она была очень привлекательна в этом коротком платье без трусиков. Неужели весь этот жаркий летний день она ходила по городу так, без трусиков, в одном коротком платье? Представляя то, что на ней под коротким платьем нет никаких трусиков, я испытывал даже некоторое сексуальное возбуждение.
Неделю тому назад эта девушка случайно встретилась мне на улице и очень обрадовалась, увидев меня. Она спросила, помню ли я её. Конечно же, я не мог её забыть и очень обрадовался этой встрече. Мы бросились от радости на шею друг другу и поцеловались. Она сказала, что её зовут Лена. Я попросил её о том, чтобы она сказала мне свой домашний адрес. Лена сказала мне, где живёт, и предложила мне придти к ней в гости. Ещё она сказала мне, что у неё есть муж, но мне почему-то до конца в это не верилось, и поэтому я боялся идти к ней, зная то, как легко некоторые (немногие) женщины могут меня соблазнить. Честно говоря, я тогда впервые в жизни усомнился в том, что меня никогда не сможет сексуально возбудить женщина, употребляющая спиртное.
Не следует думать, что Лена хотела изменить своему мужу и соблазнить меня 24 августа. Я не хочу, чтобы вы плохо думали об этой замечательной девушке. Ведь это могло быть самое элементарное любопытство с её стороны, то есть просто желание узнать, можно ли меня вообще сексуально возбудить. Не исключено, что если бы я в тот момент, когда она сняла с себя эти трусики, не убежал домой, а действительно ужасно сильно захотел сексуальной близости с ней, то она отказала бы мне в такой близости и сохранила бы супружескую верность. Ведь всем прекрасно известно то, что я джентльмен и насиловать девушку никогда не буду, и даже не посмею уговаривать девушку заняться сексом, если она сказала, что не хочет, как бы сильно я ни был возбуждён. Так что Лена ничем не рисковала, и, скорее всего, ей нужны были только эти пять рублей, чтобы опохмелиться. Всё остальное было шуткой, кокетством и самыми невинными дружескими ласками с её стороны.
Сегодня ко мне приехала съёмочная группа телекомпании НТВ делать обо мне репортаж. Я рассказал им эту историю о Лене, сказав, что Лена дала мне свой домашний адрес и пригласила меня к себе в гости. Выслушав эту историю, корреспондентка Илона решила, что эта девушка действительно желает сексуальной близости со мной. К стыду своему, сознаюсь в том, что и мне точно же такая мысль приходила в голову, и именно потому я и боялся придти к ней один. "Но если взять с собой съёмочную группу, то никакого риска нет", - обрадовался я.
Около полудня я вместе со съёмочной группой направился по адресу, который дала мне Лена. Когда я постучался в дверь её квартиры в первый раз в своей жизни, сердце моё словно сжалось от радостного предчувствия. Дверь нам открыла она, моя милая незабываемая Лена! На ней было то же самое короткое платьице, в котором она была божественно красива! Увидев меня, она снова улыбалась мне своей милой доброй улыбкой. Я не мог оценить эту прекрасную девушку по достоинству сразу, так как в голове моей твёрдо засел стереотип: "нельзя любить пьющих женщин". Я не мог предполагать, что в моей душе когда-то вспыхнет любовь к ней. Я свято верил в эту догму и не предполагал даже, что когда-то моё отношение к пьющим женщинам сможет измениться.
В этот день Лена была абсолютно трезва. Она занималась стиркой. Увидев меня со съёмочной группой, она предложила нам пройти в комнату и познакомила меня со своим мужем и сыном. Лена действительно была замужем! Она всегда говорила мне одну правду и не солгала мне ни в чём!
В ней чувствовалась какая-то внутренняя борьба. Сначала она просила, чтобы её не снимали, но потом, видя то, что я очень сильно желаю того, чтобы она говорила перед камерой, она, казалось, принуждала себя давать Интервью.
И тут я подверг Лену самому трудному и самому жестокому испытанию, которое на её месте не выдержал бы никто! Я поступил с Леной гораздо круче и жёстче, чем поступил с Натальей Г., когда опубликовал на своём сайте всю свою переписку с Натальей.
Илона попросила меня ещё раз пересказать перед камерой всю ту историю, которая произошла 24 августа 2006 года, и я в присутствии мужа Лены и в присутствии её сына подробно рассказал о том, как Лена попросила меня дать ей пять рублей, как я отругал её за то, что она носит под платьем трусики, как попросил её снять эти трусики и обещал дать ей за это пять рублей, как Лена сняла с себя эти трусики и отдала их мне, а я дал ей за это 10 рублей. Я промолчал только о том, что после того, как Лена сняла с себя трусики, она захотела поцеловать меня.
Что испытывала Лена, когда я перед камерой в присутствии её мужа и её сына рассказывал всё это? Я ясно видел то, что Лена испытывает глубочайшее смятение, стыд, неловкость, боль. Она даже попыталась попросить съёмочную группу, чтобы это не было выставлено на всеобщее обозрение, но, словно читая мои мысли и желания, вскоре передумала и охотно стала давать Интервью перед камерой.
Действительно, чем меньше женщину мы любим - тем больше нравимся мы ей. Только вчера я говорил, что не верю в существование гипноза и не поверю в существование гипноза до тех пор, пока кто-нибудь меня не загипнотизирует. Но, будучи глубоко убеждённым в том, что всякие тайны - есть абсолютное зло, я сам загипнотизировал Лену, так что она оказалась безраздельно в моей власти и стала делать то, что хочу я, а не то, что она хотела в начале.
Моё поведение говорило об одном: "Я глубоко презираю и ненавижу всех тех людей, которые не разделяют моё мнение о том, что нельзя иметь никаких тайн. Я убеждён в том, что надо рассказывать о себе абсолютно всё. Я убеждён в том, что надо не скрывать от общественности ни малейшей интимной подробности своей личной жизни. Тот, кто таких моих взглядов не разделяет - мой враг, и такой скрытный, закомплексованный, трусливый и стеснительный человек не сможет вызвать у меня ничего кроме омерзения". Вот что я хотел сказать своим поведением и своим чистосердечным рассказом перед камерой обо всех подробностях того дня в присутствии её мужа и сына.
Чуткая душа Лены почувствовала во мне этот фанатизм. Если бы она в ту минуту пошла наперекор моей воле и отказалась отвечать на вопросы репортёров, то я бы просто возненавидел её за это и презирал после этого всю оставшуюся жизнь. Я спокойно наблюдал за мучительной внутренней борьбой, которая происходила в её душе, за её терзаниями и сомнениями и спокойно и равнодушно ждал её выбора. И она вдруг выбрала полное повиновение моей воле и стала таким же открытым, разговорчивым, простодушным человеком, как я. Она охотно с радостью делилась всеми своими мыслями и впечатлениями, она запросто обнимала и целовала меня в щёчку перед камерой в присутствии своего мужа и сына. Она говорила такие слова обо мне, которые я никогда не забуду до конца своей жизни! Она сбросила с себя оковы условностей и предрассудков и стала такой девушкой, какую я искал на протяжении всей своей жизни! Она исполнила в этот день все мои заветные мечты и желания! Она стала для меня тем идеалом, какой я искал всю свою жизнь!
Но обо всём по порядку. Почему я вдруг в присутствии мужа и сына неловко промолчал о том, что Лена в тот день захотела поцеловать меня после того, как сняла с себя трусики, хотя с таким жаром рассказывал об этом репортёрам, когда они сидели в моей квартире, да и на сайте своём об этом написал? Мне было мучительно больно и стыдно за то, что я смог так глупо ошибиться, подумав о Лене, что она либо лжёт мне, что замужем, либо хотела обмануть своего мужа, тайно изменив ему со мной. Если бы она была лгуньей, то не сказала бы мне правдиво свой домашний адрес, и не пустила бы меня со съёмочной группой за порог своей квартиры в присутствии своего мужа. Если бы Лена была лгуньей, то на вопрос Илоны о том, было ли это на самом деле, Лена могла бы солгать так: "Выдумывает он всё. Ничего этого не было. Не снимала я с себя никаких трусиков за 10 рублей". Но Лена не стала лгать, а сказала: "Да, всё было именно так, как он рассказывает. Я была тогда "под мухой". Когда я напьюсь, я на всё, что угодно, бываю способна".
Муж Лены молча сидел и о чём-то угрюмо думал. Вид у него был какой-то очень грустный, мрачный . Когда Илона спросила его, как он относится к таким поступкам своей жены, он ответил односложно: "Никак". Лена сказала: "Мой муж не обращает внимания на мои пьяные выходки".
Илона не могла упустить из виду то, что в своей квартире я говорил о поцелуе, а в присутствии мужа об этом промолчал. Желая, наверное, либо смутить меня, либо сделать скандал, Илона стала говорить, что будто бы я утверждал, что Лена хотела сексуальной близости со мной. Но это неправда, я не утверждал такого. Я предполагал это, но только сейчас понял, насколько ошибочны были мои предположения! Ведь совсем неизвестно же, что означало это желание Лены поцеловать меня! Может быть, Лену просто в тот момент переполняло искреннее чувство благодарности ко мне? Может быть, она испытывала ко мне такое большое чувство благодарности за то, что я выручил её в трудную минуту и дал ей эти 10 рублей - вот потому она и захотела меня поцеловать. Я даже не могу точно припомнить, куда она меня поцеловала тогда. Возможно, она меня поцеловала в щёчку, как друга. Я тогда ведь зациклен был только на том, что она сняла с себя трусики, и теперь у неё под таким коротким платьицем нет никаких трусиков, и я колебался, не зная, что мне делать, находился в каком-то беспамятстве и смятении и мог ошибочно истолковать её поцелуй. Мне самому даже стало стыдно от того, как такая нелепая мысль о том, что Лена хотела меня соблазнить, могла придти в мою дурную голову. Она вовсе не собиралась меня соблазнять. Ей просто очень нужны были деньги, а это я заставил её снять с себя трусики, шантажируя её тем, что в противном случае не дам ей денег, если она не снимет с себя эти мерзкие трусы. Это я хотел её соблазнить, уговаривая её ходить без трусов, "взять с меня пример". Лена вовсе и не пыталась меня соблазнять.
Мгновенно осознав интуитивно эту свою чудовищную ошибку, я не смог так отчётливо, как сейчас, сформулировать свою мысль перед камерой, но просто стал горячо уверять, что секс мне Лена не предлагала, но я сам, наверное, хотел этого секса больше всего в ту минуту, потому испугался и убежал скорее домой, чтобы не поддаться соблазну, а даже если мне и подумалось, что Лена тоже не против секса со мной, то я в этом ошибался, да я к тому же не верил ей, когда она говорила, что она замужем, думал, что она шутит, и нет у неё никакого мужа. Я сказал, что это могло быть простое любопытство со стороны Лены, желание узнать о том, можно ли вообще меня чем-либо сексуально возбудить, или я импотент. Вот какое глупое объяснение придумал я наспех. Я знал в ту минуту, что Лена вовсе не собиралась меня соблазнять и изменять своему мужу, но от волнения никак не мог сообразить, как это доказать репортёрам.
Не подумайте, что я испугался ревнивого мужа, и потому так говорил. Я никогда не стал бы жалеть обманщицу, которая обманывает своего мужа и "наставляет ему рога" в тайне от него, но рассказал бы её мужу о её изменах. Нет, мне просто было стыдно за свою нелепую ошибку. У меня не было никаких оснований так подумать о Лене, что она будто бы хотела меня соблазнить. Обычный дружеский поцелуй благодарности я мог принять невесть за что, так как мой разум в ту минуту, видимо, совсем затмила сексуальная похоть. Укрывать от мужа неверность его жены я никогда не стал бы. Если бы между мной и Леной произошёл половой акт, то я обязательно рассказал бы об этом её мужу.
Лена очень много и подробно рассказывала репортёрам обо мне. Она говорила обо мне, что я очень интересный собеседник, что я "не от мира сего", и большинству людей не дано меня понять, что они не воспринимают меня серьёзно. Она говорила обо мне с таким уважением! Она вдруг стала такой весёлой, разговорчивой, так свободно чувствовала себя перед камерой. Мне было очень приятно в ту минуту, когда она поцеловала меня "в щёчку". Я был в восторге, обнимал ей, как самого близкого друга, а репортёры всё это снимали на камеру. Но даже в ту минуту костёр любви всё к ней всё ещё не вспыхнул в моей душе. Всё то, что Лена сделала в этот день для меня, все те барьеры, которые она преодолела не без лёгкой борьбы - всё это я принял как должное.
Боже, неужели употребление алкоголя женщиной - такой смертный грех, который нельзя простить ни в каком случае? Неужели того, что сделала Лена, мало и не может искупить этот её грех? Неужели так уж и невозможно для меня полюбить пьющую женщину? Видимо, аргументы в пользу того, что любовь к употребляющей алкоголь женщине невозможна, перевешивали на чаше весов, и я спокойно ушёл от Лены, так что даже мне и в голову не могло придти назначить ей когда-нибудь встречу, свидание или хотя бы догадаться дать ей свой номер телефона и предложить позвонить. Ведь ясно же было из её поведения, что я нравлюсь ей, как человек, как хороший друг, как интересный собеседник. Ведь несомненно же было то, что она всегда рада встретиться и о чём-нибудь поговорить со мной! Ведь несомненно же было то, что у этой девушки редкая добрая душа!
Так почему же я не полюбил её в ту минуту? Почему не предложил ей встречу? Почему просто так ушёл, как бы показывая всем своим видом, что она мне совсем не нужна? Неужели я по-прежнему всё ещё не верил ей? Неужели червь сомнения и эти мои мерзкие подозрения о том, что она может желать секса и может обманывать своего мужа, всё ещё продолжали где-то жить в глубине моей души?
После того, как я вышел от неё на улицу вместе со съёмочной группой, я вдруг сказал такие слова: "А ведь муж то у неё какой угрюмый, мрачный, чем-то недовольный. Разве такой муж нужен этой общительной, интересной, разговорчивой девушке? К тому же, она, наверное, несчастлива со своим мужем, если употребляет спиртное. Если бы она по-настоящему любила мужа, то не пила бы, но от одной своей любви была бы пьяной и чувствовала бы себя бесконечно счастливой. От хорошей жизни вино пить не будешь. Следовательно, у меня есть шанс!" - воскликнул я, и в эту минуту лицо моё просияло от восторга. "Она любит меня по-настоящему. Она не любит своего мужа, а любит меня. И я тоже обязан отплатить ей взаимной любовью", - думал я, и почувствовал необыкновенную радость от этой мысли, что нашлась в этом мире девушка, которая меня по-настоящему полюбила.
Но оператор не записывал это на камеру. Меня попросили ещё раз точно то же самое сказать перед камерой. Я уже не говорил так уверенно, тщательно подбирал слова, боясь нечаянно обидеть мужа, который не сделал мне ничего плохого. Кроме того, я очень сильно подчёркивал то, что речь идёт исключительно о платонической любви, о желании духовно общаться друг с другом, о многолетней чистой дружбе. Более всего я боялся того, что меня неправильно поймут, решив, что я хочу секса. Я особо подчеркнул ещё раз то, что половой акт совершу только после нескольких лет чистой дружбы. Впрочем, мои слова перед камерой прозвучали совсем не так убедительно и ярко, как они были сказаны в минуту того моего первоначального восторга, когда я воскликнул: "Следовательно, у меня есть шанс!".
Илона предложила мне вернуться в квартиру Лены и сказать ей о своих чувствах, предложить ей разойтись с мужем и выйти за меня замуж! Не понимаю, почему я отказался! Вероятно, мне просто стало жаль мужа. Я бы на месте мужа, наверное, загнулся от депрессии, если бы у меня увели такое сокровище. Мне показалось это очень подлым. Но почему я просто не вернулся и не сказал, что хочу с ней дружить и духовно общаться? Вот этого я понять не могу! У меня был шанс, шанс на платоническую любовь.
Может быть, действительно мне надо придти к её мужу и сказать ему: "Я люблю твою жену, я жить без неё не могу ни дня! Хоть убей меня, хоть избей, но я люблю её, твою милую Лену?"
Весь оставшийся день был ярким контрастом по отношению к этому прекрасно проведённому с Леной времени. Репортёры предлагали мне походить на улице ко всем девушкам подряд и знакомится. Ну, задавать такой глупый вопрос девушкам, почему они не ходят в юбках без трусиков, как это предлагали мне сделать репортёры, я, конечно же, не стал. Но я спрашивал их, верят ли они в Бога, разделяют ли они моё мнение, что жизнь людей была бы лучше, если бы все люди могли слышать мысли друг друга, хотели ли бы они жить вечно, считают ли они себя счастливыми людьми, и в чём, на их взгляд, состоит счастье для человека. Некоторые вообще не хотели отвечать на вопросы, некоторые немного отвечали. Но не было среди них ни одной такой, как Лена, которая с таким воодушевлением говорила обо мне так искренне и так охотно. Даже стоять со мной рядом перед камерой большинство девушек стеснялись. Один парень охотно дал ответы на вопрос, верит ли он в реинкарнацию, и на другие вопросы. Но ничего интересного и впечатляющего больше не было. Всюду вокруг были чуждые, скрытные, стеснительные и закомплексованные девушки, среди которых я чувствовал себя одиноким.
Буду надеяться на то, что эта передача "О любви" с моим участием действительно выйдет в эфир по телеканалу НТВ через месяц, как обещали.
Владимир Фомин. 23 марта 2007 года.
|