* * *
Был шторм сильнейший в числах января
последних. Это году молодому
дан знак был. Хочешь, горстку янтаря
найди средь водорослей и погрома
прибрежного на память. И мудрей,
должно быть, станешь с возрастом, добрей;
расправишь сгиб витийных размышлений:
на свете нет неверных якорей,
но есть вода, она таит волненье.

* * *
Нога прижмёт педаль -
ускорится движенье.
Вина моя. Решенье
твоё. 
"Мне очень жаль".
Так производит скаль-
пель соболезнованье.
"Прощай". 
Как будто сталь,
ложится расстоянье,
где времени спираль
наметит примиренье.
Года не ищут мщенья
и проще смотрят вдаль.

* * *
Тебе, мой маленький сосед,
я подарю велосипед.
Катись, крути, пытай педали.
Катись, дружок, и в ус не дуй.
Как больно жизнь потом ударит -
тут шрам, там клюнул поцелуй, -
и всё равно покатишь бойко.
А что игрушка? На помойку.
Такая участь железяк.
Но вспомнишь: был сосед. Вот так.

* * *
Изгородь зим, дырочка лета.
За забором стройка, во рту конфета - 
карамелька "Взлётная" или "Барбарис", -
считалка про яму и дохлых крыс.
Детство было, ах, мама, детство,
а дальше - снег, неразборчивость текста.

* * *
Так с кем я встретился вчера, 
когда чернели негативы 
оконных фоток и кора 
деревьев? Выдался дождливым 
рассвет весенний. И в отливах 
зеркальных луж кого узнал 
я в нежном детстве и счастливым 
потом по улице шагал?

* * *
Как эфирны, как прозрачны
крики ранних петухов,
будто нет заборов дачных
и недолгих летних снов.

Будто время, бог куриный,
осветляет старый лаз,
и забытая картина
открывается для глаз.

* * *
Был май, цвёл одуванчик, жёлт
махрой, и зеленела кочка,
дул ветер - молодо, свежо, -
и небо голубело, впрочем
прекрасно в этом мире то,
что всё меняется, и лето
пришло, ушло - среди цветов
всё больше знаков фиолета.
Раскрылись астры, и давно
поднялись в клумбах георгины,
лишь одуванчика пятно
совсем исчезло из картины.

* * *
Как ветер листвой опавшей над
и над листвой облаков самолёты,
как над словами, ни в склад ни в лад
дворник листья в кучи метёт, и
будто рождают странные махи
время, скользящее в шорохах так,
точно кружат в стае осенние птахи
или стружка падает на верстак.

* * *
Последних чисел вересень
с прохлады начинает день,
отогревается в воскресной
неспешной суете телесной
и к вечеру устало дышит.
Кто скажет мне, что он возвышен?
Какое высшее чутьё
покажет серебра шитьё -
на нотном стане, в нитке нот, -
с которым век переживёт?

* * *
В окне скользит рисунок придорожный
в границах простеньких добра и зла;
хватаешься за сердце ненадежно.
Где губы алые, где купола?

Спит уголёк, и зрит мелок на страже;
рай огонька, за ним потёмок ад.
Вот поезд остановится однажды,
и всё забытое воротится назад.