Ренцен Фло : другие произведения.

Глава 9. Калибровка Николауса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

 []
  
  
  
  
  Глава 9. Калибровка Николауса
  
  
  Arctic Monkeys - Knee Socks
  
  Jack Johnson - Where d all the good people go
  
  30 seconds to Mars - City of Angels
  
  Far East Movement feat. Ryan Tedder - Rocketeer
  
  Avicii - Levels
  
  Lana Del Rey - Lust for life
  
  Thomas Newman - OST American Beauty
  
  
  "Андрей, я ухожу".
  
  "Нет, это я ухожу. Уже ушел."
  
  "Ушел?"
  
  "Да, ушел. Мне там разонравилось, и я ушел."
  
  "И куда теперь пойдешь?"
  
  Да. Если бы мои запары по поводу работы, которой у меня теперь нет, способны были проникнуть в мои сны и там тоже капали бы мне на мозги, то звучало бы это примерно так.
  
  В самом деле, куда я теперь пойду? А разве обязательно сразу куда-нибудь идти? Я, может, устал, упахался за последнее время и имею право хоть немного отдохнуть, потому и идти никуда не спешу.
  
  А чем еще объяснить это состояние, эту матовую безынициативность, в которую погрузил меня унылый, мерзопакостный ноябрь, первый в моей жизни месяц без определенного рода занятий?
  
  Ты отдал этой фирме три года с хвостиком. И не просто так - с утра-до-ночи-до-утра. И только теперь, когда мой распорядок дня изменился с точностью до "наоборот", я ощущаю, что тупо устал.
  
  Ушел-то я без тени сожаления и с доброй порцией желчи, совсем как один августейший дядька чуть меньше века тому назад. "Nu da machd doch eiern Drägg alleene, ну, тогда сами разгребайте свое дерьмо", - сказал он своим саксонским подданным и отрекся от престола в восемнадцатом году. Или не он сказал, но приписали ему. Не знаю. Знаю только, что, когда с грохотом опустились за мной гриновские гаражные ворота, сказать мне хотелось именно это.
  
  Сначала я был занят формальностями ухода и переоформлением собственного статуса в различных ведомствах и профессиональной палате адвокатов. Нет, в арбайтсамт, на биржу труда, то есть, не пошел, не доставил удовольствия Флориану.
  
  Фло, этот пи...дюк мне так и сказал, мол, скинь фотку, как будешь в их здании, хочу прикольный кадр, желательно - в очереди из безработных, нет, ищущих работу, а за спиной чтоб герб и стилизованная красная "А", эмблема их.
  
  "А тебе зачем? Хочешь посмотреть, куда ты, сукин сын, их отправляешь в своих планах по реструктуризации?"
  
  Это я прикалывался. И не подумал на него обижаться, он же первый из своего Дюсселя все пронюхал и давай строчить мне:
  
  "Эккс, нужен адвокат по трудовому? Есть один чувачок, толково все делает, без фуфла. "Свиссы" его, как огня: только придет от него письмецо - у них икота. Никого не уволят лишний раз, мы же первые им не советуем".
  
  Свои услуги, мол, предложить не может for obvious reasons. За время секондмента на сторону профсоюзов так и не переметнулся, напротив, успел соскучиться по "этим сукиным детям, мать их всех". Ну и бабло не то - не зря пацаны в Дюсселе его подкалывали.
  
  Я отклонил его предложение, равно как и сигналы поддержки от Эльти ("Ко мне переходи". "Спасибо, старикан, справлюсь. Ценю.")
  
  Решил также не отнимать времени работников биржи труда у тех, кто реально в нем нуждается. Я ж... справлюсь. Да.
  
  Нет, под крылышко Эльти я точно не хочу, административное - та еще тухлятина. Но в гражданскую судебку...
  
  Есть в нашей федеральной земле сроки такие - хочешь идти в юстицию - заявление подавай не позднее четырех лет после результатов устного в универе. Так что мне торопиться надо было. А еще одна занимательная особенность - это три годика прокуратуры, без которых в судьи не допустят. Согласен, суд - это вообще никак со мной не вяжется, но есть у юристов болезнь такая - если есть сроки, то их не пропускают.
  
  Поэтому заполняю анкету в юстицию. В графе: "(а) Находитесь или (b) находились ли вы под следствием?" помечаю (b), хоть сейчас и вспоминать смешно. Когда-то на автобане тиранул разделительную перегородку и остановился, как законопослушный дебил. Сотка села, и я, не дождавшись ментов, но оставив им записку типа "Скоро буду", потопал на заправку позвонить, а подоспевшая тем временем ментовская сволочь составила протокол об удалении с места происшествия. В результате - открытие следствия, которое потом, правда, сразу закрыли. Решаю, что честное изложение всех этих душераздирающих подробностей - наиболее верняковый шанс поставить жирный крест на моей судебной карьере, но отроют все равно, вот и излагаю.
  
  Однако же оказываюсь неправ в своих опасениях, когда мне через некоторое время приходит уведомление о том, что мне предлагается пройти собеседование с председателем Земельного Суда в Линце. Как раз Тоха оттуда свалил, из Линца, то есть. А на собеседовании эта тетка-председатель заявляет мне, что сейчас мест нет, но, мол, "вы же знаете, в суде постоянно беременеет кто-нибудь". Признаться, понятия не имел.
  
  Короче, в список меня внесли, теперь остается только ждать.
  
  Припоминаю, что мне про свое поступление в суд рассказывал Эльти. Когда он проходил тестирование на годность, его перед комиссией спросили:
  
  - Г-н Эльтер, считаете ли вы, что наша страна несет ответственность за то, что разразилась Первая Мировая война?.. А Вторая?..
  
  Ну, если вопрос про Первую по зубам любому школьнику, на истории хоть разок слыхавшему про стечение обстоятельств и совокупность причин, то про Вторую - это чистой воды развод, игра на лоха, да, собственно, в этой части вопроса и спрятан был сам тест. Любой неверный звук мог привести куда угодно, только не в Фау-Гэ-Ха. Но Эльти на вопрос ответил правильно - на первую, а в особенности на вторую его часть, добавив, что Вторая - это, естественно, был наш авторский проект, от коего нам не отвертеться во веки веков и столько же его не искупить и более сказать тут нечего. Ну, его и взяли.
  
  Интересно, о чем спросят меня, когда кто-нибудь забеременеет, а они обо мне вспомнят и захотят взять на смену.
  
  Да, вот чем я был занят в начале. Теперь, когда все сделано и остается только ждать, я пялюсь в монитор своего ноута и вынужден признать, что заняться мне нечем.
  
  Я отдыхаю - да, возможно. И вот уже десять минут, как силюсь связать буковки у себя перед глазами в слова и предложения и понять их смысл - не получается, а значит, мне скучно. Наконец мне это удается: "В каком объеме для залога корпоративных долей обязательно нотариальное заверение?" - вопрошает у меня заголовок моей статьи для "Вестника ценных бумаг", и в ответ на него я думаю сам себе - а кого это нынче волнует? Кто собирается закладывать доли и кто - их принимать? Кому вообще дают кредиты, кроме горсточки избранных?
  
  Пойду проедусь на кроссе, все равно надо было еще завезти кое-что в суд да забрать у врача результаты каких-то Оксанкиных анализов. А статью завтра доправлю, все равно в "ценном вестнике" ее ждут не раньше следующей недели. Кажется, они огорчены были немного, когда предупредил их, чтоб не писали в конце об авторе, что он - адвокат в Гринхиллз. Может вовсе публиковать не будут? А и все равно.
  
  Помимо публикаций, на которые у меня не было времени, пока я был занят практикой, я взял себе еще одну "нагрузку" - корректорство госэкзаменационных работ в нашем универе. Тут меньше спрашивают, где и кем ты работаешь, вернее, я им просто не говорил, что теперь - нигде. И никем.
  
  Оксанка несколько удивилась, когда рассказал ей:
  
  - А что, за это даже платят? И много?
  
  - С полтинник за одну. Хватает? - спросил резче, чем хотел.
  
  - Да, конечно, - поспешно ответила она и ничего не спрашивала больше.
  
  Итак, мне скучно так, а назад не хочется - да и не можется? Что ни одни "большие" теперь не возьмут - а может сгоряча я так решил? И я, шутки ради, пробиваю по каналам.
  
  Да нет, реальность оказывается куда более жесткой. Оказывается, Вольфинговское "вы - плохой адвокат" вшилось в меня багровым "А", совсем как у Готорна и его телки-прелюбодейки. Каналы мне вываливают, что весть о моем косяке разнеслась повсюду и вышла далеко за пределы Гринхиллз. Конкретной информацией, в чем я накосячил, не располагает никто. Просто он, сука, распространил в нужных кругах, что выкинул одного оборзевшего принсипала, вздумавшего ставить личные соображения выше интересов клиента и, не дай боже, выше процветания фирмы. Слил кому - не знаю, но, видать, кому надо, туда и попало.
  
  Одним холодным и ненастным вечером Оксанка возвращается с работы радостная, видать, потому что дома ее жду я. Подходит ко мне, сидящему за ноутом, чтобы поцеловать, и я слышу, как у нее в животике происходят боевые действия.
  
  Но в ответ на ее безобидные:
  
  - Как дела? Ой, ужинать охота, покушать есть что-нибудь? - я неожиданно взрываюсь:
  
  - Нет. Я ничего не приготовил. И - нет, работу тоже не нашел.
  
  Вот урод. Будто она, беременная в состоянии контролировать позывы своего желудка. И будто наезжала на меня за то, что я без работы до сих пор.
  
  Я тут же жалею о своем взрыве, а от ее реакции, робкой, пристыженной и виноватой мне только хуже.
  
  Потом мы это как-то заминаем, попросту не говоря на эту тему. И вообще - она чувствует, что со мной что-то не то творится, но не расспрашивает. Не говорит на эту тему. Заикнулась поначалу, чтоб я не волновался, мол, на крайняк у нее же тоже сбережения, но моя реакция на это была настолько ледяной, что она больше не заикалась. Да будто нам больше поговорить не о чем и нечем больше заняться. Кстати, наши привычные встречи на брачном ложе и вне его от всего этого не страдают.
  
  Меня ни в чем не винят и ничего не требуют. А мне не хочется слышать требований, но долбят и молчанки эти, обруливание острых углов, будто больной я и нужно щадить мою нервную систему.
  
  Кстати, не все щадят. Майнхольд, узнав про то, что я безработный, сначала пробует подкалывать:
  
  - Чувак, будет туго - свистни. Я за базар отвечаю.
  
  Это он про то, что когда-то обещал помочь мне с баблом, если работу не найду. Как ни странно, его идеи, которые он рисовал мне этой весной, нашли спрос на нужном ему рынке, и насущное его на данный момент не беспокоит.
  
  - А в натуре - ты как щас? - спрашивает он уже вполне серьезно.
  
  - Нормально, - отвечаю уклончиво. - Сбережения есть. Хата есть. Тачка есть. Две даже. И зарабатываю по мелочи.
  
  Меня жена теперь содержит, а она у меня экономная.
  
  
  ***
  
  На Николаус тесть с тещей решают, что нам всем нужно посидеть у них "по-семейному", то есть, приглашают нас и моих-родителей-своих-сватов помечтать сообща, как будет, когда в будущем году у них родится внук или внучка.
  
  Про мой теперешний статус все аккуратно молчат и вообще-то обстановка непринужденная и радостная в преддверии праздников. За столом тесть про между прочим рассказывает:
  
  - Сосед злится - балкон ему строить не разрешают. Мол, не по плану. Судиться собирается, по инстанциям идти готов. Только когда ж это все разрешится.
  
  - Года два-три, - отзываюсь. - Это если не пойдет дальше второй. Судебные сенаты по строительному праву сейчас вроде не так загружены.
  
  - Да ну! - восклицают все в один голос.
  
  Им это кажется много. Потом уважительно смотрят на меня - я вообще-то никогда не афиширую своей осведомленности в подобных делах и никогда не говорю... не говорил о работе.
  
  - У меня друг и бывший коллега работает судьей по строительным процессам, - поясняю.
  
  - Андрюша, а ты разве не мог бы?.. - спрашивает мать тихонько.
  
  - Нет, я в гражданский суд запрос подал.
  
  - А я не смог бы так - судить людей, - вдруг твердо произносит отец.
  
  Никогда не выказывал восхищения моим родом занятий. Работу мою воспринимал как "сидение в бюро", а значит, нечто лучшее, чем выпало ему, но - будем откровенны, разве нормально мужику заниматься таким?
  
  - Правильно, Коля, - одобрительно кивает тесть. - А вдруг ошибешься? Не судите - и не судимы будете.
  
  Мать напрягается, Оксанка напрягается, тетя Аля тоже улавливает, что стало как-то неуютно. А я не говорю ничего.
  
  - Ничего, Андрей, найдешь, - отец с тестем в итоге чокаются - за меня или за то, чтоб "нашел"?
  
  Спасибо за веру в меня, думаю. Никто больше не муссирует тему "сын/зять - безработный".
  
  Что-то не тянет меня у них задерживаться. Оксанке в понедельник на работу, а воскресенье хочется провести дома, и мы уезжаем на Примавере в холодную, синюю темноту декабрьской ночи. Николаус.
  
  Оксанка дрыхнет на переднем сиденье. Она теперь часто засыпает в машине, в которой ей...
  
  "...неудобно ездить" - замечаю, глядя на ее скукожившуюся фигурку.
  
  Примавера... ковер-вертолет... Так, только не начинай, а... Ладно.
  
  Но все- таки - это и седан, и все такое, но - нет, неудобно, я же вижу. В ее зелененькой ящерице и то удобнее. Почему так?
  
  "Да", - думаю. "Время собирать камни".
  
  
  ***
  
  В понедельник она, должно быть, пришла с работы пораньше, но меня дома не застала, поэтому по своем приходе домой вместо приветствия слышу ее удивленный возглас:
  
  - А ты чего так поздно?
  
  - Бастуют.
  
  - Кто бастует?
  
  - Работники нашего у-бана, метро. Вообще - весь городской транспорт стоит. Автобусы, трамваи...
  
  - А... можно нескромный вопрос? Ты что, на транспорте ездил?
  
  - Да.
  
  - А-а... м-м-м... почему?
  
  - А мне теперь не на чем больше ездить.
  
  - Андрюх... ты... зачем?..
  
  Затем.
  
  Какой дурак покупает такие дорогостоящие тачки, думаю сегодня днем. Все нормальные люди, все адвокаты у нас... блин... у них в Гринхиллз берут в лизинг, и мне надо было.
  
  На Мюнхенском народу больше, чем людей, я юлю между ними и искренне не понимаю, что им всем здесь надо.
  
  Наконец я приехал, меня встречает серая "ракушка" автохауза с огромной багрово-красной фирменной надписью по периметру. Под этой надписью нижний виток ракушки будто отрезали, вместо него за витринными стеклами - выставочные модели на зеркально-антрацитовых полах, черные, серые-металлик, белые, а вход в ракушку охраняет рекламная колонна - герб с красным да черным на золотом.
  
  - Назад возьмете? - с ходу говорю подошедшему ко мне чуваку-продавцу. - Я сильно не отрывался - так, в рамках.
  
  Он узнает меня, здоровается:
  
  - Вижу. Возьмем, конечно. Что показать вам новенького, г-н Эккштайн?
  
  Мне льстит, что он помнит мою фамилию и думает, будто я просто хочу поменять на более новую модель. И он мне нравится. Правда.
  
  - Показать - что угодно. Одобрю все. За этот год влюбился в Порше. А возьму в следующий раз.
  
  Он понимает и даже бровью, нет, ни единым мускулом на лице не ведет. Учись профессионализму, пацан, говорю сам себе. Я говорил, что он мне нравится? Нет, не то. Я его уважаю, вот что.
  
  - Проходите, обсудим, - приглашает он в кабинетик в глубине шоурума, почти незаметный с входа.
  
  Если верить его бэджику, то зовут его Юлиус Фердинанд фон Кибитц.
  
  - Послушайте, Юлиус, а можно вопрос?
  
  - Можно на "ты". Я - Ферди. Давай коньяка, а? У меня Хеннесси есть. А то я шампанское не люблю вообще-то, а приходится клиентов угощать.
  
  - Понимаю. Я его и сам не очень. Так это... - киваю на визитку, - своего рода псевдоним?
  
  - Нет, всё настоящее, - говорит он невозмутимо. - У меня потомственный титул барона. Полное имя - Юлиус Фердинанд Карл Теобальд фон Кибитц фрайхерр (барон) цу Остеркамп, - строчит с такой же скоростью, с какой нотариус на заключении сделки бубнит заверяемый им документ на тысячу страниц. - А теперь впихни это на визитку. А образование финансово-экономическое. Просто машины люблю.
  
  - А не легче было бы их "просто" коллекционировать?
  
  - На это деньги нужны, а мы... ну, в общем, относимся к балтийской знати - слыхал про такую?
  
  - Возможно.
  
  - В сорок пятом Красная армия пришла, потом экспроприация - вот и потеряли все владения восточнее Шаальского озера. А те, в Эстландии, так и подавно. А дед мой в видерштанд, сопротивлении участвовал, Штауффенберга знал лично. Знаю, теперь все так говорят... Да ладно. Это я - так. Всегда не тем достается.
  
  - Согласен.
  
  Даю понять, что верю. С какого ему мне врать, я - человек посторонний.
  
   - Потом - стена. Короче, у нас было, как у наших родственников под Кенигсбергом.
  
  - Вернуть не пробовали?
  
  - Без вариантов. Да и зачем? Я не жалуюсь. Денег мне хватает. А камни - не моя стихия. Не люблю старину. Пусть кто другой с ними возится, реставрирует, там, или что. В нашем пале во времена остблока психбольница была, а после стены там сделали музей. А и пусть будет, я - альтруист, - он снова простует, поднимает свой Хеннесси мне навстречу.
  
  Интересно, думаю. Все мы куда-то откуда-то приехали. Этот, к примеру, начхал на восточные владения. Ему бы пыжиться, строить из себя, а он забил на голубую кровь и вместо этого здесь, на Западе, продает люксусные тачки чисто из любви к ним. И ведь нашел себя чувак. А я - нет?
  
  На прощанье пожимаю ему руку с максимальной сердечностью - я же независтливый. Так уж устроен: мало, о чем жалею.
  
  "Но тебя...", - думаю, глядя с улыбкой на Примаверу, которая, кажется, тоже горько-сладко улыбается мне на прощанье - "...мне будет не хватать".
  
  - Зачем? - спрашивает дома Оксанка.
  
  - Как это - зачем? Ликвидность повысить, - поясняю. - Мне, видишь ли, кроссы новые нужны... старые - ну, ни к черту... всё... не годятся... никак не пойдут...
  
  - Андрюх... - она пытается шутить мне в ответку. - Так ты это... надолго так собрался?.. Вон, имущество распродаешь...
  
  Если б я знал.
  
  Пожимаю плечами, развожу руками, и она отстает.
  
  Это мне все в наказание, решаю. За снисходительное отношение к ее машине. На свалку хотел ее отправить - а теперь не было бы совсем никакой. За неуважение к ее работе. Все прикалывался - да разве она специалист? Да разве это работа? А теперь она реально работает, а я сижу.
  
  
  ***
  
  Работает она что-то слишком реально и постоянно задерживается. Или она и раньше так работала, просто я не замечал. А теперь сижу дома один, и пустой день без нее тянется целую вечность. И как это можно так допоздна работать.
  
  Ни разу больше она не заикается про ужин. Зная, что без нее ни готовить, ни ужинать я не буду, она готовит его заранее, а потом разогревает, и мы ужинаем вместе, как бы поздно она ни пришла.
  
  И все-таки - как-то приходит она позже обычного. На часах одиннадцать, и усталость, опустошенность на ее лице не поддаются описанию. Обычно я встречаю ее в дверях и помогаю снять пальто. Сейчас я чувствую, какая она холодная, трогаю ее покрасневший нос и вдруг до меня доходит:
  
  - Ты че, пешком шла?!
  
  - Да...
  
  - Зачем?
  
  - Устала на работе, хотелось развеяться.
  
  А ко мне домой не торопилась. Однако не это волнует меня: я устал говорить ей, чтоб ездила на такси. И трудно представить, до чего доходит ее скупердяйство.
  
  - Я шла по Майль, тут даже ночью не опасно... Это ж тебе не Сентрал Парк... А я и там тоже как-то в по темному гуляла... И с Таймс Сквера в полночь пешком ходила... Я - крепкий орешек...
  
  Игнорирую ее попытки отшутиться и решаю безапелляционно:
  
  - Не смей больше ходить домой одна. Я буду тебя встречать.
  
  - Андрюш, зачем...
  
  - Ты - моя жизнь. Ты - наша жизнь. Затем, - вопреки мрачному и раздраженному расположению духа нахожу в себе силы обнять ее и щелкнуть по носу, а затем чмокаю в этот самый нос.
  
  С этих пор каждый вечер я забираю ее, и мне положить, что мои бывшие коллеги иногда видят меня за рулем ее Тойоты.
  
  
  ***
  
  После обеда. Тепло и солнечно для декабря. Сегодня иду пить пиво с пацанами из Гринхиллз. У них какой-то семинар, который они коллективно сочканули ради меня. Я тронут.
  
  На рождественской ярмарке на Цейхгаузной сейчас положено пить глинтвейн, но никто из присутствующих его терпеть не может. Не так холодно, вот мы и выбираем пиво. Оксанка сказала, что ей сегодня нужно на какой-то сайнинг к нотариусу на Мюнхенском проспекте, и мы договорились, что она заберет меня, когда я нагуляюсь.
  
  - Так что там у тебя с Вольфингом произошло? Не поделили чего? - спрашивают те, кто не в курсе. Фло без надобности не разглашал, да я и ему особо не рассказывал.
  
  Но я отмалчиваюсь.
  
  - А Вольфинг-то уже к бергам перешел.
  
  - Интересно, как ему там...
  
  - За первый месяц крупняк какой-то у него сорвался... рассказывали...
  
  - Да быть не может. Ты его с кем-то путаешь...
  
  - Нет, точняк у него. Теперь даже проблемы со здоровьем.
  
  - В берн-ауте?
  
  - Реально. Делами вроде вообще не занимается и неизвестно, что с ним будет дальше.
  
  А я даю понять, что мне по барабану. Гринхиллз - пройденный этап, а Вольфинг - подавно.
  
  - Эккс, так ты чем сейчас занят? В кругосветное путешествие не уехал? - подкалывает Фло.
  
  - Нет, как видишь, - отвечаю только.
  
  Что - сказать им, что сейчас я корректирую госовские в универе? И то - не подработки ради, денежки-то платят смешные. Лучше б совсем не платили, косячно больно. Правильнее было бы пожертвовать их универу, у них же хронические проблемы с бюджетом. Нет, это я - чтоб ежедневно соприкасаться с чем-нибудь юридическим, не терять связь, пока сам... - что? Думаю. Определяюсь.
  
  Решив, что уже харэ на воздухе, они подрываются куда-нибудь "под крышу". Стоим на Цейхгаузной, и они пытаются уговорить меня пойти с ними "дальше":
  
  - Эй, Эккс, ты расслабься, - уговаривает Фло. - Твоя жена все равно делами занята, не до тебя ей сейчас...
  
  Тут Фло бросает взгляд куда-то в сторону и этот самый взгляд застывает, он приоткрывает черпак и оттуда у него выпадает сигарета. Другие тоже туда смотрят и, как по команде, толкают друг друга под бок, но Фло оправляется первым и молча бросает им одному за другим уничтожающие взгляды.
  
  А, теперь и мне видно то, что увидели они. Там розовое пятнышко маячит на темно-синем фоне. Я узнаю и фон, и пятнышко. Постепенно и до остальных доходит, что это моя жена. Оксанка.
  
  Оксанка приехала за мной на темно-синем Порше Гран Туризмо Примавера S4. (S4 - это поскольку все четыре - ведущие), с камелевым салоном и ярко-желтыми карбоно-керамическими тормозными дисками. Жаль, я не видел, как она выходила из машины. Судя по сигарете, выпавшей изо рта у Фло и валяющейся теперь у него под ногами, эффектное было зрелище. На ней коротенький нежно-розовый костюмчик из юбочки-разлетайки и пиджачка, под которым почти не видно животика, распахнутое длинное пальто и сапоги на шпильке.
  
  "Как в них доехала?" - соображаю, а она идет-плывет нам навстречу нежно-розовым облаком, мерцающим в синеве сумерек. Весна посреди зимы.
  
  Покачивая попой, тряхнув длинными волосами, она подходит к нам: - "Как погулял?" - дарит мне нежный поцелуй, а в глазах ее сдержанная, вернее, еле сдерживаемая страсть.
  
  Следует очень краткое ее приветствие остальным. Я даже не успеваю толком всем ее представить, потому что она, кивнув всем коллективно, оборачивается, собирается уходить. Ее появление абсурдно и странно, но не мешает пацанам всем поголовно чекать ее, потому что она горяча сейчас в полусвете декабрьских сумерек, в отблесках предрождественских огоньков.
  
  Странная. Зачем затеяла?
  
  Потом мы с ними прощаемся и идем к машине.
  
  "Да все норма-а-ально у него" - слышу сказанное кем-то нарочито громко у себя за спиной, когда мы с ней отходим уже на некоторое расстояние. Это высказывание встречает всеобщий громкий и одобрительный ржач.
  
  Я выпил только одно пиво. Сажусь за руль моей бывшей тачки, а она - рядом. Она припарковалась так, что нам приходится развернуться и сделать круг почета у них перед носом.
  
  Примавера все же тесноватая, особенно для ее длинных ножек. Она сгибает одну из них в коленке, ставит куда-то, и розовая юбочка, и так коротенькая, задралась теперь до ушей. Наверняка им видно. Как и то, что там, под юбочкой. Если есть что-нибудь. Мне с водительского не видно.
  
  - И на какие бабки выкупила? - спрашиваю у нее только.
  
  - С ума сошел? - она потягивается игриво, ласкает попой сиденье, играет с прядью волос, глядя на меня с полуулыбкой. Наверняка им видно и это, мы недалеко отъехали. - Просто напрокат взяла. Машина другая, не узнал, что ли?
  
  - Не узнал. И нафига все это было надо?
  
  Она не обижается, что я не заценил ее спецоперации, наоборот, смеется:
  
  - Видел, как они смотрели?
  
  - Видел. Я тебя просил? Подумают, что я совсем дебил и тебя специально вырядил.
  
  - Так тебе не понравилось?
  
  - Понравилось.
  
  - А тебе не положить, что о тебе подумают?
  
  - Положить, но это было странно. Так зачем?
  
  - Мужа развеселить. Хмурый целыми днями ходишь.
  
  - Да ладно.
  
  Но я тронут все-таки. Вот она чудик.
  
  - Вон, завтра к доктору пойдем - развеселюсь. Не застудилась хоть?
  
  - Не-а. Мне ж теперь не холодно, забыл?
  
  Забыл. Если честно, обо всем забыл, когда увидел ее такую. Ой, а в штанах что, будто только сейчас замечаю. Но она-то глазастенькая. Лезет к нему, гладит нарисовавшийся бугор. Сидит себе, раздвинув ножки. Черт, видуха, наверное, в лобовое. Мне не видно и остается только догадываться, скулить. "Так она соблазнить меня собиралась?" - посмеиваюсь.
  
  А мы дома уже, как ни странно. Переключился на нее и не заметил. Мы выходим, и она смеется над тем, как я по привычке зарулил в гараж. А я смеюсь над тем, что она даже Тойоту куда-то специально засунула: "Или реально обменяла? Колись!" Вместо ответа она только высовывает мне кончик языка. А потом вдруг присаживается на капот, а юбочка ее будто нечаянно задирается выше. Теперь под ней даже издалека реально видно - трусики? Или там их вообще нет? Тяну к ней руки.
  
  - Когда, говоришь, сдавать ее тебе?.. - шепчу ей на ушко, а сам задрал уже все и все что надо отодвинул.
  
  Она пытается изобразить на бесстыжем личике шок и негодование, для пущей убедительности раскрывает ротик и выпячивает губки, а сама уже цепляется за меня, раздвигает длиннющие ножки и: "О-о-о" - принимает меня. Нет, сюда в это время редко кто заезжает, но мало ли. А нам тут еще жить и жить. Так что я пытаюсь сделать все оперативно, а она успевает кончить, сладостно сжимаясь вокруг меня.
  
  Она хотела меня уже, когда за мной приехала. Теперь только сообразил, тормоз. Когда наряжалась для меня, когда собиралась машину забирать, когда садилась за руль - у нее ломило уже все. Жаль, не видел ее такую, ерзающую туда-сюда на водительском в коротенькой розовой юбочке. Ехала, тихонько постанывала, переживая, как бы не промочить розовенькие трусики.
  
  Реально пора закругляться, кажется, сюда что-то едет. Нет, это не сюда, мимо. Тогда еще немножко... не могу завершить, не хочу отпускать тебя... что ж ты сладкая-то такая, а... Сладкая и тяжелая... Нашим ребеночком тяжелая... Завтра, может, узнаем, кто... Ну иди ко мне еще раз... Сожмись еще... Идешь?.. Да-а, умничка моя... Как завела меня, а... Всю жизнь заводить будешь... на, встречай... лови меня... о-о-о... - а она встречает. Ловит.
  
  Да, это было мощно, думаю, упав на нее. Лежим на капоте в забытии. Разгорячились оба, но теперь, кажется, начинает откуда-то поддувать. Блин, вспоминаю, вскакивая, я-то в куртке, а она...
  
  - Ты ж замерзла... - укрываю ее. Потом смеюсь: - Что, заманила меня? Соблазнила?
  
  - На той мы такого не делали, - смеется она.
  
  - А тебе хотелось? Чертенок. Чего не говорила никогда?
  
  - Неудобно было. Думала, ты машину жалеешь. Слушай, не запачкали? Мне ж сдавать ее еще.
  
  У нее свои заботы. Дурочка.
  
  - Только ты переоденься, - настаиваю.
  
  - Ладно, - смеется. - Поедешь со мной?
  
  - Где брала? Если на Мюнхенском, тогда - нет, - смеюсь и я.
  
  - Да ла-а-адно тебе. Плюнь.
  
  - Ферди был там сегодня? Ну, такой...
  
  - Да не на Мюнхенском. Автохауз Порше на сдает напрокат.
  
  - Ла-а-адно. М-м-м, развратница моя, - целую, пока мы поднимаемся к нам.
  
  - Так про что вы там говорили с пацанами до того, как я нарисовалась?
  
  - Да Вольфинг там чего-то... ты на работе не слышала разве? - она пожимает плечами только. - Нет? Ну, короче, берн-аут у него, что ли... "Нарисовалась"... ага... точняк полный... м-м-м... - целую ее в лифте, не могу оторваться, а сам - на юбочку... под юбочку... да блин... к ней руками в трусики лезу. - А я еще думаю - что это за девушка горячая на тачке крутой... смотрю - о-ба... секси жена... А эти дебилы чуть шеи не сломали... Ладно, я к тебе привык, а им-то... с непривычки... и передо мной косяк... хохмы... Так когда тебе ее сдавать... а то мож сейчас дома... по-быстренькому...
  
  Дверь лифта открывается, она с русалочьим смехом вырывается из моих рук и бежит к нашей двери, а я - повелительно так ей вдогонку:
  
  - А ну полегче! Чего разбегалась!
  
  За углом она, видимо, сталкивается с кем-то, бормочет:
  
  - Oh, Entschuldigung... О, извините...
  
  - Kein Problem. Ничего страшного.
  
  Догоняю ее, а сам по дороге под звон ее ключей, пока она отмыкает, встречаюсь с Тиной. Вернее, до меня сначала не доходит, что это Тина, настолько я не ожидаю встретить ее здесь.
  
  Вообще, что ей тут делать? Она же на другом конце земного шара. Если б она еще сказала что-нибудь сейчас. Но она, взглянув мельком на меня - я даже сориентироваться не успеваю - заходит молча в лифт и уезжает.
  
  - Соседка у нас новая какая-то, - говорит мне Оксанка, переодеваясь. - Или приходила к кому. Никогда ее тут не видела.
  
  А я никак не реагирую на ее слова.
  
  Да, сейчас. Сейчас и скажи, думаю, воспроизводя в памяти Тинин спокойный взгляд - на меня, потом на обручальное кольцо у меня на пальце. Все расскажи. Плевать, что некстати. Это не бывает кстати. И никогда не будет.
  
  - Джинсы надень, - советую заботливо. - Холодно.
  
  
  ***
  
  Саундтрек-ретроспектива
  
  Thomas Newman - OST American Beauty
  
  Lana Del Rey - Lust for life
  
  Avicii - Levels
  
  Far East Movement feat. Ryan Tedder - Rocketeer
  
  30 seconds to Mars - City of Angels
  
  Jack Johnson - Where d" all the good people go
  
  Arctic Monkeys - Knee Socks
  
  
  ***
  
  Андрюхин словарик
  
  августейший саксонский монарх - подразумевается последний король Саксонии Фридрих Август III, здесь цитируются слова на саксонском диалекте, якобы сказанные им в день подписания им отречения от престола в результате Ноябрьской революции 1918 г.
  
  Готорн - Натаниэль Готорн, один из первых и наиболее общепризнанных мастеров американской литературы, здесь упоминается его главное произведение, роман "Алая буква"
  
  пале - дворец
  
  Фау-Гэ-Ха - Административный Судебный Двор, вторая инстанция в административной юстиции некоторых федеральных земельных
  
  Фло - Флориан Хюбнер, приятель Андрея и бывший коллега по работе в Гринхиллз, специалист по трудовому праву
   Эстландия - Эстония
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"