Это ненормально, что я помню все даты. Я мужик и не должен их помнить. Мне по статусу не положено. Вернее, не даты. Я помню, что в прошлом году было тогда-то или тогда-то. Например, восьмого марта прошлого года она сказала мне, что любит. В этом году восьмого марта ничего такого в помине не было. Я вообще о нем забыл.
А сейчас апрель уже давно. Апрель, пестрящий желтизной цветов да ушами пасхальных зайцев посреди разноцветных яиц на искусственной травке криптонитно-зеленого цвета. Кругом магнолии эти вездесущие, бесполезные до ужаса, отцветающие быстро, оставляющие после себя груды бурого мусора. Апрель. Сволочной, скандальный месяц. То холодно, то жарко. То мороз ударит, то дождь ливанет, а все остальное время ветер сшибает с ног. April, April, er weiß nicht, was er will. Апрель, апрель, чего он хочет, сам не знает. Вроде, в апреле ничего памятного не было.
После свадьбы я не встречал ее, а она мне не попадалась. Этот взрыв, что прогремел первого апреля, да и его отголоски в очередной раз оставили во мне опустошение, за которым наступила глухая, тупая, матовая ли покорность судьбе или своей зависимости от стольких вещей - не знаю.
Против моего обыкновения в ушах пару раз звучали отзвуки Настюхиных наездов подобно громким лозунгам на демонстрации. Но демонстрация проходит, ее участники рассредоточиваются и начинают опять заниматься своей повседневной жизнью, а лозунги забывают. Так и я.
Да и характер у меня такой - плохо поддаюсь влиянию рациональных доводов извне. До всего должен дойти сам. А доходить до чего-то в данном случае нудно, муторно, напряжно. Да и ненужно, кажется. Прошло какое-то время, и я опять заметил, что безотказно работает мой давнишний подход: если не видеть ее и не вспоминать о ней, а заниматься своими делами, то все со временем сойдет на "нет".
Мне скоро ехать. Перед поездкой меня откомандировали "на выезд", "недельки на две-на три" - к одному клиенту в конгресс-квартал - город коробок, город башен, город в городе. Туда теперь езжу каждый день и работаю там, заваленный по уши их документацией. Поддерживаю их при проведении внутренней ревизии. У кого ее сейчас только не проводят, силясь найти косяки, указывающие на то, что именно данный банк один был повинен в возникновении кризиса. А мы привыкли относиться к этим безосновательным глюкам серьезно и даже трепетно, как к еще одному очень важному источнику дохода.
В конгресс-квартал на велосипеде не добраться, на машине - себе дороже, только простоишь утром в пробке, как лох. Езжу туда на четвертой подземке, а от станции к их зданию по территории конгресс-квартала ходит специальный автобус. Да. Я езжу на работу на автобусе. Каждое утро в этом автобусе вижу одних и тех же людей. У них тут, кажется, своя автобусная семейка. Они, эта автобусная семейка, даже садятся на одни и те же места. Естественно, как в любой уважающей семье, по утрам никто друг с другом не разговаривает. Но я уверен, заболей кто-нибудь из них и не появись утром в автобусе, другие члены семьи сразу заметят. Я врос в эту семейку.
Своего рода младшим, непутевым сыном-изгоем семейки является, кто бы мог подумать, тот самый чувак-то-ли-панк-то-ли-сатанист, которого я с год тому назад видел в Эльзе. Чувак-панк садится всегда на заднее сиденье. Когда он проходит мимо, слышно, как в его дешевых наушниках бухают басы его панк-рока... или дет металла... В конгресс-квартале он вылезает раньше меня и бредет в соседнее здание, где расположена какая-то старт-ап-фирма то ли по онлайн-маркетингу, то ли по веб-хостингу. После "выпускника", а затем сисадмина Эльзы это, конечно, гигантское продвижение, только сколько они просуществуют на этом тотальном пепелище кризиса.
Однажды на выходные во время пробежки встречаю в парке Бахтыярова - и несказанно рад встрече:
- Здорово!
- Салют.
Он кажется мне посвежевшим, если в его случае вообще возможно подобное. Нет знакомой измученности и что-то новое, осмысленное сквозит во взгляде.
- Как жизнь? - спрашиваю его.
- Нормально.
А меня будто что-то в шею толкает, и я:
- Слушай, пойдем ко мне? Посидим? - зову его к себе.
Он соображает секунду-другую, потом пожимает плечами:
- Пойдем. Только я не пью. Мне нельзя.
- Просто так посидим.
Мы сидим просто так у меня на балконе, я потягиваю пиво из бутылочки, а перед ним ставлю специально купленное для него ведро с кока-колой, которую он и пьет. Зашел ко мне, осторожненько озираясь по сторонам, хотя у меня в хате ничего особенного нет. "На пианино играешь?" "Да так...".
Про между прочим рассказываю ему, что скоро сваливаю в Лондон - "а-а-а, круто...".
- Как сам-то?
- Ниче.
- Пропадал где? - спрашиваю, как можно равнодушнее, наблюдая за белками в парке.
- Да так, по мелочи.
- Что - Эльза? Штукатурка наша держится еще?
- Ага. Да я там вообще мало тусуюсь. Мне практику вроде дают.
- Зашибись.
Я искренне рад и чувствую какую-то гордость. Тут явно не обошлось без лапы Эльти. И без моей, значит.
- В Хогвартс.
- Это где? - не понимаю.
- Да тут Realschule, реальная школа на краю Эльзенбергер, за "Виллой", не видал?
Да, точно, есть там такое старинное, импозантное здание с башенками под остроконечными крышами, а вокруг него - дворик за металлической сеткой забора.
- Скоро?
- С августа. С нового их учебного года. Как продленка у них начнется - ну, не уроки с ними делать, конечно. Я ж языка не знаю... Там, присматривать за ними в обеденную перемену, в футбол играть. Не знаю еще, че...
- Блин, поздравляю.
- Было бы с чем, - он как-то нервно ежится, потом пожимает плечами.
- Ты чего - не рад?
- Была бы шея - ярмо найдется.
Да, вот так вот, думаю. Мне-то, видать, больше него нужно было.
- Ну ни хрена се, - усмехаюсь. - Че, прям кругом закадрить хотят?
Я вообще-то не такой. Вообще-то, по-нормальному, что бы я там сейчас ни подумал - промолчал бы из деликатности. Но тут меня словно пинает что-то.
- А тебе не один хрен, хотят-не хотят, - огрызается он.
Что это завелся так быстро. Псих.
- Да нет, "один хрен" конечно, - говорю. - Просто обрадовался. Мне показалось, что это реально нормальная вещь, и ты должен был бы тоже реально обрадоваться.
- Должен... никому я ниче не должен...
Вот, думаю, сволочь неблагодарная. Отморозок. Все так же усмехаюсь, хотя мне очень резко становится очень противно и даже хреново из-за того, что совсем недавно выкорячивался из-за него перед Эльти, как последний дебил. Он-то не знает, что в его случае это, блин, как если б какая-то нереальная сила из другого мира, с другой планеты пришла ему на помощь и выдрала бы из лап тупого правосудия, из которых таких, как он, вообще-то не выдирают, потому что они, как правило, на хрен никому не нужны. Да узнал бы, что это я его вытащил, поржал бы с меня только. Мне сейчас с самого себя ржать охота.
А он дальше гонит, чмо:
- Думаешь, это для меня подарок такой - сидеть тут в твоей сраной квартирке, радоваться, что на меня обратил внимание какой-то чистоплюй... землячок...
Это я, в смысле? Тварь. Совсем нюх потерял. Ненавижу, когда за базар не отвечают. Я всегда отвечаю, а этот... Да до него и не дое...ешься толком, что с него взять, больного. Прямо как если б я кому-то руку помощи протянул, а в меня за это дерьмом бросили.
- Ладно, - говорю ему, посмеиваясь, - остынь. Я тебе свое в морду не тычу, и ты мне не тычь. Мне, в отличие от тебя, никто жопу не подтирал уже очень и очень давно. И - вот мне пох...й, что ты или кто-то еще обо мне думает, но я всего добился сам.
Вот, бля, урод, довел... Не такой я, говорю же... Ни перед кем в жизни не понтовался, никогда... А перед этим меньше, чем перед кем-либо, хотел. Сам, гнида, меня заставил, теперь остановиться не могу:
- А если тебя долбит моя хата... или то, кем я работаю... или что у меня телка... была когда-то...
- Отсоси, - машет он. - Думаешь, я - нарк, чмошник, так совсем не шарю, кем ты работаешь... Кругом полная жопа, а виноваты те, на кого ты работаешь... только все хуже делают... А ты помогаешь им в этом... Работает он... П...дюк ты, вот ты кто...
- А на чье бабло ты живешь? Никогда не задумывался?..
Он, не слушая меня:
- Отсоси еще раз... не на твое, точняк...
Я, не слушая его:
- А то так, издалека, хорошо е...алом крутить, рассуждать еще, кто плохой, а кто хороший... А работают другие пусть... Налоги платят, социальные взносы... На них это сраное государство, в которое мы с тобой приперли когда-то, держится... Землячок... Только тебе ж положить на это... Это ж скучно, неинтересно все... Другие пусть пашут с утра до вечера, как уроды, пусть загнутся хоть... содержат себя... и тебя, а ты - живи себе на всем готовом... Язык учить - тоже нах...й надо... Тебе и так зае...ись...
Только потом, много позднее, я допер, что он просто мандражировал тогда перед работой. Переживал, получится ли у него, субституируемого, ни дня в жизни не работавшего, пинаемого обществом изгоя вылезти из этой ямы, в которую он сам себя или обстоятельства его загнали. А тут - не облажайся на первой своей работе. Да еще со школьниками. Это при его-то психике нестабильной. И язык плохо знает. И эта самая психическая нестабильность взвинтила его тогда так быстро. Мандражировал, вот и выделывался. Много ли ему надо. А на практику эту он хотел, наверно. Очень хотел. Это я потом допер, а тогда как-то мозгов не хватило. Если б хватило, не сказал бы всего того, что сказал ему тогда.
- Я тебя не задерживаю, - я включил уже защитку и говорю с ним ледяным тоном, прищурившись, как на очень мерзкое насекомое.
- Да я и сам не задерживаюсь, не ссы! Очень нужно, чтоб в дерьмо макали... За свое дерьмо отвечай лучше...
- Ты это о чем... - спрашиваю больше машинально, хотя сам себе говорю, что этот неадекват гонит просто и надо тупо забить на него и не слушать больше.
- Да о телке твоей, которая у тебя "была когда-то".
Ладно. Я заинтригован. А ведь не ожидал совсем. То есть, чего угодно, только не этого ожидал.
- Да? - осведомляюсь только, а сам жду. Сейчас он толкнет мне что-нибудь этакое.
- Ага. Одно из двух: то ли ты очень сильно накосячил, то ли странная она у тебя просто. Была.
- То есть? Ты договаривай-то. Встречал ее, что ли?
- Да ни х...я я те больше не скажу. У нее спрашивай.
Он уходит, а я вдруг думаю - а интересно, вот повстречайся он мне лет так пятнадцать назад. Или еще того раньше. Каким был, когда был нормальным? Мультикаузальность. Куда заводит, а... Тут собственная жизнь начинает казаться нормальной, здоровой и скучной до ужаса.
Хотя что это он мне там про Оксанку втереть пытался? После этого глючной грызни с этим... не знаю, как назвать его... странным типом... я с какой-то внезапной, меланхолической нежностью думаю о ней... о "телке, которая была у меня когда-то"... "Странная она у меня... Была"... Да, это точно. А все-таки, интересно, что там Бахтыяров мог знать про нее такого, чего не узнал еще я? Так и не узнаю ведь. А и ладно.
А теперь ведь приклеилось, не отлепишь просто так, и я начинаю перебирать в памяти. Год назад мы с ней ходили к Бахтыярову и белили его долбаную общагу. Вот тебе и памятное событие. А потом бухали в трамвайчике, а я рассуждал про мультикаузальность. Знали бы мы тогда, где будем через год. Что через год нас с ней не будет уже.
Мне смешно отчего-то. Эй, только не рецидив опять, а то я устал уже от них, прошу мысленно, сам не знаю, у кого прошу. Меня же, глядишь, и ушатает. У меня ж, как у Бахтыярова, этого дебила, психика-то нестабильная. Сегодня хорошо, а завтра...
Незаметно для себя нарезаю круги по квартире. Остановливаюсь возле пианино и, наверное, впервые в жизни, начинаю барабанить пальцем по клавишам. Кап... кап... кап... Звучит неплохо. Только играть я не умею. Она тоже не умела, усмехаюсь.
Что, плохо тебе сейчас? - спрашиваю сам у себя. Конкретно сейчас? Плохо без нее? Терпимо, отвечаю сам себе. Бывало и похуже. Привык и острой боли вроде не ощущаю. Днем не вижу ее окна, меня же нет сейчас в офисе. А уеду - станет еще проще. Я вдруг вспоминаю, что тогда, сто лет назад, тоже уехал и в том же направлении. И тогда все вышло именно так.
Только что я накосячил - это не совсем в тему. Но прежде чем я успеваю уверенно произнести, что накосячила, естественно, она: "Виноваты оба" - это резким, назойливым эхом сверлит мне уши громкий Настюхин голос, не привыкший понижаться.
Да какая разница, кто виноват, думаю. Впервые думаю о причине. Это уже дело левое. С тех пор столько всего произошло, надо вперед двигаться, а не назад.
Вот подумал про все это и самому уже относительно спокойно и абсолютно не тянет на Жандармскую. Что, все-таки, излечиваюсь потихоньку? Наверно.
***
Саундтрек-ретроспектива
Чичерина - Уходя, уходи
Keiko Matsui - Invisible Wing
Agnes Obel - Brother Sparrow
***
Андрюхин словарик
Леман - Lehman Brothers, бывший американский инвестиционный банк, банкротство которого 15-го сентября 2008 г., считается одним из ключевых моментов всемирного финансового кризиса 2007-2008 гг.
литигейшн - здесь: отдел по процессуальному праву в крупной юридической фирме
Свисс банк - Швейцарский банк, вымышленное название крупного банка
Хогвартс - школа магии и волшебства в серии сказочных романов Дж. К. Роулинг "Гарри Поттер"
Эльза - Эльза-24, название общежития для реабилитирующихся наркоманов, находящееся на ул. Эльзенбергский проспект
Эльзенбергер - Эльзенбергер Анлаге, вымышленное название проспекта возле квартиры Андрея
![[]](/img/f/flo_rencen/glava21zamykayakrugczast1/20190619_072624_improved_mini.jpg)