Эта статья является фрагментом повести "Astra". Первое лицо (писательствующий индивидуум, склонный к резким ходам и максималистским подходам) выдаёт однажды нижеследующее рассуждение.
_______________________________
Когда хвалят слог (мой, например), нередко норовят назвать его "набоковским". Это раздражает. Набоков - стилист, но не единственный, не лучший. И даже не основоположник. Возьмём для примера это самое "колыхание ржавых струн", русский автоперевод книжки, про которую редактор-поэт Твардовский сказал "такая пакость, что взять в руки противно". Цитирую:
Мой сосед ... заговаривал со мной бывало, пока он брил газон или поливал автомобиль, или, несколько позднее, размораживал проезд к крыльцу (наплевать, если все эти глаголы не подходят)...
Здесь выдан, просто и доходчиво, секрет слога - не единственный, но самый колоритный. Хотите писать по-набоковски - вот и давайте: брейте газон и поливайте автомобиль. И вкосячивайте прочие словечки, которые don't fit.
Но ладно, стилист как стилист - на здоровье, в конце концов. Я не об этом. Я о девках.
Писатель может впасть в сочинение девок совершенно однообразного сорта - ну, нравятся ему такие (или именно такой сорт баб к нему и липнет по жизни, штепсель таков) - но хотя бы сей сорт дев должен жить и действовать в романах "как настоящий".
Ну, вот вам Долорес Гейз. Куда уж тщательней прорисованная героиня... То она тупит, то выдаёт умные периоды слов. То наглая, то никакая. Манипулируемая - но перехитрившая (по чужим нотам - но тем сложней притворство) самого Гумберта. Кто она из себя, вообще - чёрный ящик просто. Загадка, блядь. А не деле - неумение прописать персонажку.
Наш Nabokoff тупо выглядит как вуайерист, никогда всерьёз не общавшийся с пред-тинейджеровского возраста девчонками. Как не менее великий стилист Марат С. на коктебельском нудике (кстати: няшные фотки оттуда бывают - Вик их любит, за натурализм) - окей, ладно, что-то я уже принялся гнать непонятное, разговариваю сам с собой... Back to Lolitaz. Книжка эта ваша, открывшая и насмерть запечатавшая пресловутую лолипедо-тематику, откровенно вредна и неприятна как насаждающая сексопатологию под предлогом осуждения оной - и не дающая даже намёка на нормальное отношение к теме, в принципе. Ибо подглядывателю-Набокову оно не ведомо.
Читателя втрамбовывают в Первое Лицо Гумберта Г. (для начала "честно" предупредив, что он маньяк) - и что же, читатель втрамбовывается! Он вынужден сопереживать-сочувствовать, потому что читатель неизбежно сочувствует первому лицу - тем паче, герой такой умный, такой словесный стилист и эстет, падкий на чистую красоту, непонятый обывательским миром, и вдобавок - он же ещё и любит героиньку, бля будем всей дрочащей шоблой: это ж роман о любви! Смотрите-ка: поначалу он её охаживал-дрюкал как похотливый кобель, допустим (хотя, центнеры высокопарящих слов... высокопарное дрочилово, да) - но потом-то она стала выросшая и беременная, однако он её всё равно любит! Вот! Доказательство - кобель превратился в... Да ладно, дрочуны, кто на кого только ни залипал в литературе с жизнью, тоже, сенсация, бля... Книжка-то не об этом. А об отмывке чёрного кобеля прямо в голове читателя. Перечитайте-ка, что он делал, заполучив предмет своей, гхм, любви. Перечитали?.. Возил её утречком к ближайшей школе - и, прямо в тачке, заставлял дрочить свой член (девочкиными ладошками, да) - под созерцание проходящих школьниц... Вуайериста не вылечишь, ей-богу - он прёт изо всех писательских щелей! Вы ещё посокрушайтесь, что она сбежала через сотню страниц...
Созерцатель недоступных девок вымышляет, что будет делать, если одна такая девка достанется ему - а ничего, молча упорно трахать (и чтоб она ещё ему подрочила, пока он будет смотреть на остальных девок, по инерции) - и никакого общения, никакого взаимодействия, никакой любви. Никаких попыток любви. Ебля (точней, попытки - мыслительные). Вот такая книжка.
И вот эту классику литературы мы впечатываем, как норматив отношений "юная девка - утончённый взрослый". Только так: это вам сам Набоков художественно выписал! Столько убедительных деталей, с ракеткой и велосипедом... Ну просто какие могут быть варианты, после такого-то прозаячьего авторитета!?
Далее, гвоздём в крышку, снимаем фильм с печальным красавцем в главной роли (подпилив сюжет так, что и не маньяк он вовсе) и девкой-дылдой универсальной тинейджерской внешности, тощенькая - значит нимфетка, благопристойный трагедийный романчик, все сочувствуем няшке Гумберту. И читаем, вдогонку, книжечку. Снова и снова. Там он немножко другой - но мы затвердили уже, что он няшка. Такой печальный...
Так что шарахайтесь, дети, от взрослых - они педо-маньяки. А вы, дрочилы-эстеты, воспринимайте дев как завещал великий Гумберт. С тюремной камерой в апофеозе, это ж классика.
То есть понимаете: вся эта ебическая педо-возня непрерывно подпитывается проевшей все печёнки педо-книжкой великого стилиста, изучавшего предмет исключительно визуально на французских пляжах, берлинских бульварах, в гостях и так далее. Он не имел, не кадрил девок, едва перешедших от детского флирта к попыткам любви, катастрофическим и случайным, не выслушивал их признаний, молчаний, демаршей, слёз-истерик, обид, хандры "конца свидания" и всех этих pretty little things called love, с грифом "1-я подростковая". Того самого, что гораздо больше, чем ебля (ебле-то её ещё научить предстоит, если уж так необходимо).
И по ходу. Я обломаю вас. Тут же, здесь - я не дам вам хрестоматийный эталон образца среднеарифметической лоли-истории, я занят здесь совершенно другим. Моя Астра - вот именно что особый экземпляр, не-эталонный-экземпляр, заставивший меня описать этой самой книжкой свою забавнейшую уникальность, просто - "кто же, если не я". А вот эталонных лолипедо-историй пусть будет сколько надо, других и разных, уберите только с глаз долой нашего надоедливого русско-американского писателя, без него станет лучше. Как минимум, в этой теме. Аминь. Я не настолько зануден, чтоб здесь выдать алаверды на эссе по долбодятлу Чернышевскому в виде такого же эссе по Набокову - что есть то есть, немного матерных слов - и хватит с него.
Вернёмся к нашим... Down to Earth, как говорят амеры-англики. Back up to Astra, как скажем мы, вечно противоположа направлением.