|
|
||
Глава десятая Прошел почти месяц, унося вместе с собой зимние праздники и день моего рождения. Для нашей семьи долгожданные всеми людьми праздничные дни первый раз в жизни были просто обычными, ничем не отличающимися от предыдущих. Не было ни вкусной домашней еды, ни украшенной елки, не было и ощущения волшебства, обычно всегда присутствовавшего в новогоднюю ночь. Первый Новый год без Димы. Это кажется каким-то абсурдным и абсолютно нереальным. Только вот, Димы нет. Куда уж реальней? Сейчас мне кажется, что уже никогда не наступит время для чего-то праздничного и светлого. Это праздничное и светлое будто осталось в счастливом прошлом, в памяти. Не думала, что в свое девятнадцатилетие я не услышу радостных поздравлений брата и не увижу очередного приятного от него подарка. Но, жизнь такая штука... нужно всегда быть наготове. Наступили зимние каникулы. Я искренне была рада им, так как у меня напрочь отсутствовало желание посещать места, где находится огромное скопище людей. Да и на саму учебу стало абсолютно плевать. Дело в том, что после того, как в твоей жизни случается страшная трагедия, ты осознаешь, как на самом деле хрупка человеческая жизнь, и что очередного завтра может и не быть, а все, что ты делал до, оказывается лишь какой-то глупостью. Зачем делать что-то, если завтра ты умрешь? Да, если так рассуждать, то можно вообще не выходить из дома, покрываться пылью и деградировать. Но, какая разница? Для чего мы вообще в этом мире? Мы рождаемся, живем и умираем. Вот и вся правда. Раньше я мало задумывалась о таких вещах. Но стоит чему-то страшному ворваться в твою размеренную жизнь, как все идет наперекосяк: твой мир становится хрупким, кажется, что он вот-вот рухнет, оставляя после себя лишь горстку пепла, легко уносимую ветром. А голову, и так измученную постоянными мыслями, начинают атаковать вопросы. Много вопросов, о которых я действительно никогда в своей жизни не задумывалась. Я просто жила, знала, что мне делать дальше, знала, для чего я это делаю и меня все устраивало. Но не сейчас. Как же на самом деле это сложно... сложно окунаться в такую жизнь, полную вопросов и отсутствием на них ответов. В первый день каникул мне совершенно не хотелось оставаться одной. У меня сердце сжималось, а душа уносилась прочь от осознания того, что я больше не увижу Диму. Но Машка не позволила мне погрузиться в полное отчаяние: девушка предложила сходить куда-нибудь, развеяться. Но в итоге мы решили, что лучше походов могут быть только посиделки в гостях: я пригласила девушку к себе. Северинцева радостно захлопала ресницами, когда я озвучила свою мысль. Прошлый поход к ней домой сорвался, а значит, наступила моя очередь приглашать девушку к себе. По дороге домой мы накупили попкорна, чипсов и колы. И вот сейчас, мы лежим на кровати в моей комнате и почти досматриваем первую часть "Один дома". Но как бы ни казалось все спокойным и душевным, весь фильм мои мысли витают где-то далеко. Воспоминания и рассуждения о том, кто убил брата, лезут в голову и не дают сосредоточиться на том, что происходит на экране ноутбука. То и дело в памяти всплывали слова следователя Нестеренко: - Мы не нашли тех ребят, что избили вашего брата. Мои парни прочесали всю местность, где ваш брат мог быть в тот день, то есть преимущественно периметр от вашего дома до университета, но никаких свидетелей драки мы не нашли. Также мы запросили распечатку телефонных звонков Дмитрия. Нас заинтересовал один номер, с которого было сделано много входящих звонков вашему брату незадолго до его убийства. Но и тут ничего хорошего. Звонившей оказалась некая Елизавета Колосова. Мы допросили ее, но оказалось, что она недолгое время встречалась с вашим братом, и тот ее бросил. А девушка не могла пережить расставания и постоянно ему звонила, надеясь на то, что сможет его вернуть. Так, следствие, благополучно проверив данные зацепки, снова оказалось на месте: без версий и без подозреваемых. Конечно, тех парней, что якобы избили брата, вообще не существует. Только вот эта темная лошадка Колосова не давала мне покоя. Хотелось самой расспросить ее о брате. Может, эта девушка что-то скрывает или вдруг еще что-нибудь. Тем более, я ничего о ней не слышала от брата. Глупо надеяться, что следователь эту Елизавету плохо допросил, но, кто знает: люди многое не договаривают, особенно если в "игру" вступает милиция. - Май, ты в порядке? - спрашивает Маша, щелкая пальцами перед моими глазами. Девушка, до этого лежавшая на кровати, уже сидит передо мной. Я рассеянно перевожу взгляд на ее грустное лицо и мигом выхожу из оцепенения. - Да, - тихо отвечаю я. На экране ноутбука красовалась теперь лишь черная картинка, на которой вырисовывались субтитры: я даже не заметила, как закончился фильм. - Не вижу, - вздыхает она. - Ты смотрела в одну точку практически весь фильм. Тебе неинтересно? Я беспокоюсь. - Я вижу, как девушка хмурит лоб, отчего на нем образуются еще пока неглубокие морщинки. - Я просто задумалась, Маш. Знаешь, в голове сейчас много чего творится. - Да, я понимаю, просто... просто ты меня пугаешь. Прошел почти месяц, а ты... Я вскидываю вверх руки и резко перебиваю девушку: - Месяц? Маша, я знаю, сколько прошло времени. Только вот ты думаешь, что мне хватит какого-то жалкого месяца, чтобы справиться с тем, что произошло? - я закрываю глаза и запускаю пальцы в волосы, как будто это действие может помочь мне привести мысли в порядок. - Прости... я всего лишь переживаю, - грустно произнесла Маша, отчего я тут же ощутила вину. - Нет, это ты прости меня, - смягчившись, говорю я, и дотрагиваюсь до ее хрупкого плеча. - Я... у меня нервы шалят. Не могу контролировать свои эмоции. Так что не обижайся на меня, я, правда, стараюсь прийти в себя. Но пока плохо получается. - Май, все хорошо. Знай, что я всегда рядом, и ты можешь все рассказывать мне! - губы девушки расплылись в искренней улыбке, от которой, казалось, может растаять любое зачерствелое сердце. Почувствовав невероятную нежность и благодарность к сидящему напротив меня человеку, я не смогла сдержать эмоций и просто обняла Машу. У меня никогда не было подруг, поэтому этот момент показался мне слишком откровенным и важным для меня. А ведь, правда, почему же для того, чтобы что-то обрести, нужно что-то потерять? Вот он, один из многих вопросов, на который мне еще предстоит найти ответ. - Спасибо, - сказала я, разжимая объятия. - Да не за что. Фильм был классный, - криво улыбаясь, девушка кивнула на ноутбук. - Да уж. - Кстати, - после нескольких минут молчания заговорила Маша. - Я забыла отдать тебе кое-что. - Девушка вскочила с кровати, чуть не опрокинув тарелку с попкорном, и полезла в свою сумку, стоящую на полу. Она рылась в ней около минуты, вытаскивая оттуда различные предметы, и постоянно кривилась, когда доставала что-то не то. - Что ты ищешь? - спросила я, удивленно наблюдая за суетливыми движениями девушки. Маша не отвечала мне еще пару секунд, а затем, победоносно сверкнув белозубой улыбкой, она произнесла: - Вот, держи, - и протянула мне фенечку, сочетавшую в себе все цвета радуги. - У тебя недавно был день рождения, и хоть ты отказалась от подарков, я все же подумала, что не дело это, оставлять тебя хотя бы без такой вот миленькой мелочи. Я взяла цветную вещицу, тут же решив примерить ее на своей руке. Мне всегда нравились такие вещи. А именно эта фенечка понравилась мне больше всех. Нацепив приятную мелочь на руку, я широченно улыбнулась и поблагодарила Машу: - Спасибо, мне очень приятно! - Пожалуйста, - засмеялась девушка. - Кстати, сама делала. Раньше я была помешана на таких штуках, у меня их дома с того времени вагон накопился. Вот, делать было нечего! - Главное, что тебе нравилось то, что ты делала. Это же прекрасно, когда у человека есть любимое занятие, хобби, пусть он и считает его дурацким, - пожала я плечами, одновременно начиная перебирать у себя в голове все те увлечения, которыми я за всю жизнь успела позаниматься. - Вот я, например, когда была маленькой, очень любила рисовать. Только вот не вышел из меня Пикассо, - усмехнулась я, припоминая сомнительный взгляд преподавательницы в художественной школе, когда та оценивала мой рисунок, на котором был изображена какая-то непропорциональная животинка: то ли жираф, то ли слон, а то и жираф и слон разом. - А после рисования меня с головой захватило вышивание. Но и тут неудача! Матушка-природа наградила меня особенно кривыми руками, растущими далеко не из нужного места. - А мне никогда не нравилось вышивание. Я с особой "радостью" вспоминаю уроки труда в школе. Боже, как же я ненавидела этот урок! И старую каргу, которая его преподавала. - По раздувающимся от злости ноздрям Машки было видно, что урок труда действительно был ей не по душе, отчего я усмехнулась про себя. Но через секунду девушка радостно вздохнула и добавила: - Ладно, главное, что то время прошло и в прошлое нельзя вернуться. Да, в прошлое действительно нельзя вернуться. А так хотелось бы. Хотелось бы многое изменить, что-то сделать, или наоборот - воздержаться от действий. Хотелось бы не допустить наступление некоторых событий... Но жизнь, словно дикая лошадь: мчит нас вперед, не давая возможности свернуть с уготованного нам пути, не давая возможности вернуться назад. - А сейчас? - спрашивает девушка, поглядывая на меня из-за своих пушистых ресниц. - Чем сейчас ты увлекаешься? Я призадумалась. Можно ли считать чтение книг - хобби, любимым делом? При чтении какой-либо книги ты ничего своими руками не создаешь, ничего нового не придумываешь, просто позволяешь своему воображению работать на максимуме, позволяешь эмоциям овладевать всем твоим телом; но, пожалуй, самое главное в чтении - мысль. Читая, ты мыслишь, задумываешься над различными вещами. Книги делают тебя живым. Они помогают чувствовать, сопереживать. Они учат любить. Да, определенно я люблю читать. - Увлекаюсь чтением, - наконец, отвечаю я. - Хорошее дело, что тут скажешь. Что ж, Майя, фильм досмотрен, и, к сожалению, мне пора, - вздыхает девушка, поворачивая голову к окну, за которым почти стемнело. - Надо идти домой, а то тетя убьет меня за то, что так поздно засиделась у тебя в гостях. Все-таки она за меня отвечает перед родителями, и не дай боже, если со мной что-то случится! - заливистый смех Маши заполнил всю мою комнату. Давно здесь никто так искренне не смеялся. - Я провожу тебя до остановки, - киваю я, не отрывая взгляда от окна, за которым медленно падают пухлые снежинки. Мы спускаемся в гостиную, на диване в которой отец смотрит какую-то передачу. На журнальном столике примостилась чашка с только что сваренным безалкогольным глинтвейном, мутный пар от которого тянулся ввысь. Я улыбнулась про себя, радуясь, что отец все-таки не поддался низменным желаниям и не стал продолжать топить общее горе в спиртном. - Мария, уже уходите? - выплыл из задумчивости папа, оборачиваясь к нам. - Да, Павел Александрович. - Добродушно ответила девушка. - Очень приятно было с вами познакомиться! Жаль, что Оксана Сергеевна на работе, и я не смогла познакомиться и с ней тоже. - Приходите к нам еще, Мария. Когда Оксана будет дома, она обязательно накормит вас своим фирменным пирогом. Я усмехнулась, натягивая на себя пальто. Папа привык обращаться к своим студентам на "вы", ну а Маша такой же студент, правда, не в его любимом политехническом колледже. - С радостью! - Пап, я провожу Машу и вернусь, - говорю я, ожидая, когда девушка будет готова. Отец, задумчиво посмотрев на меня, встал с дивана и сказал: - Я с вами. Вдруг, что... Я чуть не заныла от досады. Мы как маленькие дети, за которыми родители не спускают глаз. Но что тут возражать, после того, что случилось с Димой. Мне понятна обеспокоенность отца, но, несмотря на это, я более чем уверена, что убийца не станет вновь возвращаться в этот дом и убивать кого-нибудь из нас. Я нутром чую, что цель, которую он поставил перед собой в прошлый раз - он с лихвой достиг. Здесь ему больше нечего делать. Ублюдок. Отец быстро натянул на себя куртку, ботинки и мы, наконец, вышли из дома. Всю дорогу мы шли молча. Что ни говори, но как-то неловко было разговаривать с Машей, когда в спину тебе дышит родитель, внимательно наблюдая за тем, что происходит вокруг. К вечеру похолодало, отчего мои ноги успели достаточно замерзнуть, пока мы стояли на остановке и ждали автобус. Машка подпрыгивала, пытаясь согреться, а папа лишь молча стоял, и все время косился в сторону наручных часов. Когда транспорт, наконец, приехал и со скрипом затормозил, я обняла Машку, одновременно попросив ее позвонить или написать смску, как только доберется до дома, и, конечно же, я не преминула поблагодарить ее еще раз за проведенный вечер и неожиданный подарок. - Не за что же, - улыбнулась она и ступила на ступеньки транспорта. - До свиданья! - помахала нам девушка, прежде чем двери автобуса скрыли ее улыбающееся лицо. Минуту постояв, словно в оцепенении и глядя на отдаляющийся транспорт, мы с отцом побрели домой. Я засунула руки в карманы, изредка задирая голову кверху, чтобы было удобно ловить ртом снежинки. Мне всегда нравилось так делать. Мне нравилось, как эти заледенелые кристаллики плавно приземляются на лицо, одежду, украшая их собой. Я разглядывала небо: удивительно чистое и светлое, мягко нависающее над нами. Наверное, уже за это стоит любить зиму. Помимо всего прочего, эта пора года делает тебя спокойнее, медлительнее, заставляя тем самым никуда не спешить, остановиться и подумать. - Я рад, что у тебя появились друзья. - Нарушил тишину отец, когда мы преодолели полпути. Я слышу звук его дыхания, то, как с шумом он выдыхает воздух из легких. Но этот звук какой-то тяжелый, в противоположность тому, что он только что сказал. Радоваться можно и вовсе не ощущая радости. Главное подобрать нужные слова. - Я тоже. Мы снова идем некоторое время молча, лишь звук дыхания и шорох шагов нарушает тишину. Руки не согревались даже в карманах, отчего я еще быстрее хотела попасть домой. - Ты не злись, что я излишне опекаю тебя. Ты же понимаешь, что, после того, что случилось, я не могу допустить... Раздраженно вздохнув, я не даю договорить отцу: - Я понимаю. Все хорошо. - Ох, Майя, все очень плохо. Как же тяжело хоронить собственного ребенка. Вы же... я помню, как твой брат произнес первое слово. Кстати, он сказал не "мама", а "папа", - отец горько усмехнулся. - Оксана тогда обиделась, думая, что малыш больше любит меня. А потом Дима впервые пошел. Я тогда еще злился, что Оксана и Алена вздумали верить в эти дурацкие приметы и начали перерезать ему между ножек какие-то "путы". Женщины! Но что удивительно, вскоре его ма-а-ленькие неуклюжие шажочки превратились в практически уверенную ходьбу. Помню, как твой брат в садике довел одну девчушку до слез! А знаешь, почему? - отец, улыбаясь воспоминаниям, вопросительно посмотрел на меня. Даже сквозь плохое освещение я увидела, как его глаза поблескивают. - Потому что не рассчитал силу, когда дергал ее за косички. И вот, столько времени воспитывать собственного ребенка, вкладывать все силы в его воспитание, отдавать всю любовь и заботу... чтобы какой-то черт его забрал! Почему люди возомнили себе, что могут лишать других людей жизни? Что могут уподобляться Богу? Я слушала рассказ отца, голос которого почти сорвался на хрип, и почувствовала, что мерзкие слезы готовы вот-вот вырваться наружу. Но я не дала им сделать этого, встряхнув головой: не время превращаться в слабачку. - Пап, - шепчу я, дотрагиваясь до его плеча. - Ты же сам говорил, что его убийцу обязательно найдут. Он за все ответит! Обязательно ответит. - Я крепко обнимаю отца, сама пытаясь поверить в свои слова. Через некоторое время он успокаивается, и мы снова идем дальше. У себя в комнате я устало падаю на кровать, позволяя бесконечным мыслям охватывать мою голову, и утыкаюсь глазами в потолок. После этого незатейливого действия, я перевожу взгляд на окрашенные в бежевую краску стены, на которых пару лет назад я развесила несколько плакатов любимых "Band Of Horses" и "Sunset Rubdown", и предметы, так уютно и к месту расположившиеся здесь. Затем письменный стол, заваленный книгами и многочисленными открытками; шкаф, в одной из ниш которого расположилась семейная фотография в рамке; огромный плюшевый медведь, который был подарен мне на День всех влюбленных Русланом. Медведя я так и не осмелилась выкинуть: уж больно нравился он мне. Я закрыла глаза, понимая, что уже не чувствую нежности к этим вещам. На секунду они показались мне инородными, чужими. Это вещи из прошлой жизни. Их любила прошлая я. А сейчас... наверное, стоит провести ревизию и все выкинуть. Избавляясь от старых вещей, ты словно бы избавляешься от старых чувств и эмоций, от воспоминаний. Возможно, тем самым мне станет немного лучше. С такими мыслями я и заснула, не заметив, как сон осторожно подкрался ко мне. На следующее утро разбудил меня телефонный звонок. Нехотя я разлепила глаза, мечтая, чтобы телефон немедленно отключился. Но звонивший оказался упрямым, отчего мне все же пришлось поднять трубку. Денис Тернов. После похорон я практически не видела парня, но он часто звонил, спрашивал, как у меня и родителей дела. - Доброе утро! - бодрый голос Дениса заставил меня поморщиться. - Не разбудил? Я посмотрела на часы. 11:30. - Нет, я уже давно не сплю, - зачем-то соврала я. - Ты что-то хотел? - А? Да, хотел спросить, как ты поживаешь. И, может, встретимся? - Зачем? - Я думаю, тебе необходимо отвлечься. Да и я не поздравил тебя с днем рождения. Совсем забыл. - О, да ничего страшного. Я все равно его даже не отмечала. - Я встала с кровати и медленно прошлась по комнате. Мне стукнуло девятнадцать две недели назад. - А меня в любом случае мучает совесть. Так, я заеду за тобой сегодня часиков в шесть. Будь готова. Прогуляемся. - Что? - удивилась я, готовая возражать на предложение парня. Куда-то выбираться из дома совсем не хотелось. Да и вообще, не нравится мне эта идея с прогулкой. - Будь готова. - Повторил еще раз Тернов и отключился, даже не дав мне шанса и пикнуть. Хитрец. Черт. Ладно. Вообще, мне хоть и льстила неожиданная забота Дениса, но все же одновременно я чувствовала раздражение. Зачем по сто раз спрашивать, как у меня дела, что я делаю, и вообще, куда-либо вытягивать меня из дома. И так понятно, что дела у меня паршивые, и мне не до гулянок и прогулок. Но, видимо, у меня нет другого выхода, кроме как удовлетворить его просьбу. Но, тем самым, у меня появилась возможность лично расспросить Дениса о последней зацепке - Елизавете Колосовой. Может быть, он что-то знает. Так, предвкушая получение новых сведений, я начала с нетерпением ждать встречи с парнем, вспоминая его приятную усмешку.
|