Когда чужак вышел из пещеры, его вид вызвал глухое перешептывание среди людей племени. Он был не похож ни на кого из виденных ранее, совсем другой. В племени на востоке не было таких странных людей, и в племени Большего камня тоже, и в племени с соседнего острова, нападавшем время от времени на селение, были лишь такие же существа, как они сами.
Чужак заморгал, пытаясь привыкнуть к яркому свету, и начал вглядываться в обращенные к нему лица. Он тоже видел их впервые. Разные лица - лица детей и взрослых, мужчин и женщин; удивленные, сердитые, растерянные - одинаково напряженные.
--
Чужак!
Кто кричал? Кто-то из глубины толпы. И не встретить его взглядом, крикнул и испарился, растворился в смешении рук и одежд. Не найти его, да и не стоит искать того, кто боится быть найденным. А толпа, послушная кличу невидимого вожака, уже шатнулась вперед. Полетел первый камень.
Чужак поднял руку и окинул взглядом племя. Люди на мгновение замерли,ожидая следующего указания.
--
Чужак!! - теперь уже вой, исполненный ненависти и воинствующего презрения, донесся из глубин.
--
Чужак!!! - подхватило несколько голосов. Ветер невесть откуда принес запах дыма.
Чужак сделал шаг навстречу и выбросил вперед сжатую в кулак руку.
--
Слушайте! Вы все, слушайте, что я скажу!
И он начал говорить, и волнение затихло, внимая каждому слову. Недоверчивые лица сменялись задумчивыми, взволнованными, пораженными, непонимающими. Разные лица, разные мысли, разные чувства. Чужак говорил странные вещи, переворачивающие мир, заставлял второе солнце догонять первое и играть в пятнашки с тройными лунами, а облака превращаться в отражения земли, людей, животных... Он говорил вещи, которых никто не понимал, да и вряд ли их понимал и он сам. Но то, что было сказано, сказано должно было быть. И он говорил. А люди не смели верить ему. Все это было настолько слишком... Однако огонек разгорался и уже готов был превратиться в пожар, воспламенив души, сердца и головы, и стать огнем, горящим столетия.
--
А ну расступитесь, черви!
Сквозь толпу пробирался мужчина с величественной осанкой и гордым взором, расшвыривая окружающих в стороны. Он не задумываясь шагнул на открытое пространство и остановился напротив чужака. Вождь долго и внимательно разглядывал пришлого. Глаза его были необычно серьезны и смотрели оценивающе. Потом он повернул голову и указал пальцем на первого попавшегося.
--
Скажи мне, кто этот чужак. - Последнее слово прозвучало так громко и отчетливо, повисло в воздухе, что каждый мог увидеть его, пощупать и попробовать на вкус.
--
Мы не знаем его имени, о Великий Вождь. Он пришел из пещеры и рассказывает странные истории о прошлом и будущем, о вещах, которые окружают нас, но мы пока не умеем их видеть. Он говорит...
--
Он говорит сказки? Тогда имя ему Сказочник. - Вождь усмехнулся, но глаза смотрели жестко.
Выделенный из толпы низко согнулся, касаясь руками земли, и, подволакивая ноги, приблизился к вождю. Однако где-то взялись у него силы, и он смиренно и тихо пробормотал:
--
Позволь мне не согласиться с тобой, о Великий Вождь. Он рассказывает истории, заставляющие нас смеяться и плакать, и верить в несбыточное.
--
Смеяться? - Оскал стал еще шире. - Тогда имя ему Шут!
Глухой ропот прокатился по толпе.
--
Шут!! - вождь обернулся, и взгляд его вспыхнул.
Люди отступили, непонимающе глядя друг на друга - неужели не крикнет никто из глубины отчаянное “Неправда!!!”
--
Расскажи нам сказку, Шут!!!
Чужак сжал кулаки так, что ногти прорезали кожу, и кровь закапала по пальцам, резко выделяясь на фоне багровой травы. И хотя в глазах его стояли слезы, он разжал зубы и заговорил снова. Он говорил о новых мирах и других людях, не похожих на них, но братьях им. Все внимали ему в тишине. Но тихий смех нарушил её, становясь все громче и громче, перекатываясь над толпой.
--
Говори, Шут, мне нравится эта сказка. Расскажи еще!
Вождь снова обернулся к толпе:
--
Почему никто не смеется?! Неужели смешно лишь мне одному?!! - Глаза его опасно сузились, прощупывая всех вместе и каждого в отдельности. - Когда говорит Шут, нужно смеяться!!!
Послышался неуверенный смешок.
--
Так! Хорошо!! Еще!!!
Люди начали неуверенно улыбаться, посматривая, смеется ли сосед.
--
Весели нас, Шут!
И он говорил сквозь слезы дальше. А вождь смеялся. Вождь смеялся не один. Все больше и больше голосов присоединялось к насмехающемуся хору. Чужак уже не говорил - он кричал, кричал хрипло, надрываясь, на пределе и за пределом, безнадежно пытаясь перекричать хохочущую толпу. Так стояли они друг напротив друга - бьющееся в истерике людское месиво и слабый чужой человек в маске шута, все еще что-то кричащий срывающимся от отчаяния голосом.
--
Шут!
Лицо его искажено болью.
--
Шут!!
Так безнадежно смотрят глаза.
--
Шут!!!
И упав на колени, он закрыл ладонями уши, чтобы не слышать, не слышать, не слышать...
--
Шут! Шут!! Шут!!!
Он рывком поднялся.
--
Весели нас, Шут!
Последним жаждущим измученным взглядом обвел толпу, всмотрелся в каждое лицо, проник в каждую душу, запомнил каждую черточку...
--
Расскажи нам новую сказку, Шут!!
... и исчез в пещере.
НЕТ!!!!!!... - взвыла толпа...и наступила тишина. Мертвая тишина. Никто не смотрел друг на друга, вход в пещеру заслонил небо. И тот, кто первым крикнул “Чужак!”, вошел в нее. Минута, другая - по-прежнему не сказано ни слова. Вот в проеме показалась чья-то фигура. Но это не был ставший таким близким чужак. Прячущийся в толпе вышел из пещеры и отрицательно мотнул головой, без сил опускаясь на камни.Он подтвердил то, что все и так знали: в ней никогда не было другого входа или туннеля. Абсолютный тупик. Медленно, одно за другим, застывшие лица начали поворачиваться. И увидев их, вождь закричал, наконец-то разрушив эту тишину. Абсолютную тишину мертвых.
А там, вдалеке, брел, глотая слезы, по звездным дорогам чужак в шутовской короне и тихо повторял вслух, как заклинание,- Когда-нибудь, где-нибудь... когда-нибудь, где-нибудь... когда-нибудь, где-нибудь..., - все тише и тише.