Во дворе часто можно было встретить человека с печатной машинкой, на которой он что-то печатал. Никогда не был замечен он в общении с кем-либо из жильцов двора в ключе более интенсивном, чем элементарная вежливость в ответ на обращенные к нему попытки разговорить, заключающиеся в общих фразах-подводках и не заканчивающиеся достижением поставленной цели. Тексты, которые он выстукивал, казались любопытствующим из-за спинки скамейки или с соседнего с набирающим текст места чем-то, так или иначе, абстрактным, возможно, размытым, не захватывающим внимание и, в конце концов, не стоящим интереса в большей мере, чем удовлетворение любопытства. Однажды я сел недалеко от того человека и стал пробовать написать, набирая на телефоне, не слишком замысловатый вымышленный сюжет, как я иногда это делал на досуге, не относясь к этому так уж серьёзно. Вдруг я почувствовал небывалый приток вдохновения и бурю полета фантазии, в воображении моем возникали выразительные образы, которые я расцениваю как весьма стоящие внимания, и я стал выражать все в тексте, спеша успеть за развитием сюжета, который представал моему мысленному видению. При этом, я заметил необычную, будто, закономерность: мысли приходили ко мне именно тогда, когда человек с печатной машинкой набирал на ней текст, а пока я писал, он бездействовал, при этом, на меня он не смотрел. В итоге, у меня получилось достойное художественное произведение, которое стало для меня проводником в статус литератора, а после того дня я больше не видел человека с печатной машинкой во дворе, но сам я сохранил привычку набирать тексты своих произведений сидя с телефоном на скамейке во дворе. А спустя годы после, осматривая чердак дома моих предков, в котором я жил в пору детства, с его архаичными атрибутами минувших дней, лет и, в своем смысле, эпохи, я обнаружил среди них ту самую печатную машинку, на которой печатал мой сосед по двору.