- Николин, - сказала Катрин, подлизываясь. - Тебя можно попросить? Сегодня у главбухши бёздник. Сходи на площадь, купи знаковый букетик. Она торт принесла. И флаконы с адским зельем.
- Ого! Так надо ж подарок, - вскинул голову неуёмный Швец.
Николин отлип от компьютера и молча пошёл за цветами. Ему глянулась бордовая паучья орхидея, и он, не торгуясь, приобрел самый крупный экземпляр из имевшихся у продавца. Принёс в офис и водрузил на стол. Ларисе должно понравиться. Необычный цветок. Красивый и небанальный.
Сели в пять. Откупорили шампанское, коньяк.
Именинница выставила скромное угощение - преимущественно из сладостей.
Валерик и Антон хором пропели "хэппи бёздей". Остальные подтягивали кто как мог.
После третьего тоста, уминая сиротский кусок "наполеона", Швец промычал:
- Лариса Маратовна, а вот вам, в принципе, который час?
- Ну ты и козё-ол! - поразилась Катрин.
- Нет, ну а чего? - обиделся Швец. - Вот я, например, Анатолий Швец, со мной всё ясно. Мне в этом году тридцать пять.
- Да ладно! - усмехнулся Николин. - Швецы столько не живут!
Лариса Маратовна улыбнулась легко и немного загадочно.
- До пенсии мне ещё далеко, Толик.
Год от силы, подумал Николин, а вслух сказал:
- Лариса Маратовна, да не слушайте вы его! Ему император Наполеон в голову ударил. Вы чудесно выглядите! Замечательный цвет лица. Осанка. Походка. Живите до ста двадцати лет! И главное - будьте с нами! Мы без вас пропадём.
Народ со звоном сдвинул бокалы.
Лариса Маратовна благодарно пригубила.
- Сегодня, мальчики, грустный день, - сказала она. - Умер детский писатель Лютиков. Я на его книгах росла.
- Ну и ну, - сказала Катрин. - А я думала, он давно умер.
- Нет, - возразила именинница. - Только сегодня.
Швец вздохнул:
- Как оно всё... Уходит эпоха.
- Или уже ушла. - Лариса Маратовна прижала салфетку уголком к правому глазу. - А тебе, Серёжа, спасибо за цветок! Я знаю, это ты выбирал. Всегда хотела поющую розу.
- Так я, выходит, не угадал, - смутился Николин.
- Как раз угадал. Роза замечательная!
Николин вздрогнул и посмотрел в сторону вазона. Фиолетовая роза словно бы невесомо плыла над массивным куском хрусталя.
Какого чёрта?
Он поманил Катрин пальцем.
- Катенька, можно тебя на минуточку?
Вышли на балкон.
- Как это понимать? - Николин впился в неё взглядом киношного опера. - Куда делась орхидея, которую я принёс?
Катрин полупала густо накрашенными ресницами.
- Тебе, похоже, достаточно на сегодня. Какая орхидея? Ты розу и приволок. Вообще-то не бог весть что. Ну, будет теперь Ларисе по ночам петь. Довольна главбухша - и хорошо.
- Ты уверена?
Катрин скорчила сложную гримасу.
Николин вернулся к обществу, объявил:
- Дамы и господа, я откланиваюсь. У меня дома ребёнок некормленый. Лариса Маратовна, ещё раз с днём рождения! Циники, до завтра!
- Аришке привет! - салютнул Швец.
Перед уходом он подошёл к своему столу, вспомнив, что не выключил комп. На мониторе был незавершённый эскиз вывески для "ТучНефти". Точнее, там должен был находиться эскиз. Но его не было. Вместо эскиза во весь экран была развёрнута схема водоотведения советского района города Тучина. Попросту говоря, канализация в полный рост. Рядом с клавиатурой стояла кофейная чашка. Его чашка. Или не его? Его была синяя, а эта какая-то перламутровая, хотя и с привычными звёздами по телу.
Николин пожалел, что на дорожку не дёрнул коньяку. Голова побаливала.
Ладно, это до завтра подождёт. Он потёр виски и обесточил машину.
Садясь в автобус, полез за дебетовкой - оплатить. Карта извернулась в пальцах и превратилась в надутого чёрного жука, который неспешно пополз к терминалу.
- Жучера забери, - сказал ему водитель. - А то все деньги высыпет.
Николин почувствовал, как теряет опору под ногами, и ухватился за поручень.
Автобус ехал почему-то по рельсам, которые загибались в небо.
Надо ж было так накидаться, подумал он с досадой.
Ему вдруг нестерпимо захотелось холодного пива. Он вышел у маркета и нырнул в винный отдел.
Знакомая продавщица Зиночка кивнула ему, чинно сомкнув изящные хелицеры. На ней был зелёнчатый крептафаг по последней моде.
- Каравуста оёй? - спросил он, не очень понимая, что говорит.
- Всегда, - засмеялась Зиночка и приветственно пошевелила блестящими сяжками.
Он взял две банки и одну из них приложил ко лбу, а другую - к затылку.
Надеюсь, Аришка нашла чем перекусить в ожидании нерадивого папаши. На всякий случай прихватил ещё пачку полбы в бакалее.
- Дука, Дука! - услышал он родной голосок, едва переступив порог дома. - Я так перемокнулась!
Он обнял девочку, продолжая сжимать в руках ледяные банки.
Ахиша куперялась злачно и сямошно.
- Яйцелим не патронулся? - забарызнул Дука пробчато.
- Первокус осмысляется, - вострепенилась Ахиша.
Дука охнул всегдатошно и упылял в инкатур с каравустою.