В новый город Матиас всегда въезжает рано утром, на фоне сероватого рассвета, пока город спит. Матиас безошибочно находит главную площадь или перекрёсток в центре, паркует свою старенькую "примулу", снимает с крыши необъятный чемодан и устанавливает ширму.
Спустя час-полтора к нему обязательно подходит местный ревнитель порядка в портупее и с блестящей нагрудной бляхой. Вежливо интересуется, кто он и откуда. Матиас распахивает перед ревнителем крышку чемодана и показывает своё безликое воинство. После этого вопросы, как правило, отпадают, у Матиаса в чемодане появляется первый персонаж-силовик, а сам ревнитель, неторопливый и довольный, убредает в неизвестном направлении.
Матиас начинает представление, не дожидаясь, пока соберётся публика. Для этого ему достаточно вынуть силовика, натянуть нити, и история возникает сама собой.
Город оживает, пробуждается, жители окрестных домов высыпают на улицу. Матиас ловит их заинтересованные взгляды и легко добавляет актёров в спектакль. Тонкие звенящие нити переплетаются в его ладонях, скрещиваются, распадаются, слабеют и вновь вытягиваются в струну. Вот двое влюблённых повздорили из-за пустяка. А вот молоденькая учительница спешит в школу на свой первый урок. Старушка выгуливает любимого мопса, увлечённого соседской кошкой. Подкутивший вчера торговец вкушает из бутылки холодный эль. Раздражённая мамаша тянет упирающуюся кроху в детский присмотр.
Актёры одушевляются, подпитка идёт свободно, привычными широкими потоками. Нюансы характеров играют на солнце, конфликты бурлят, завязываясь двойными и тройными узлами, бледнеют, а затем вновь устраивают неразбериху. Матиас позволяет актёрам жить. Он просто поддерживает их в нужный момент, иногда направляя условным подёргиванием нити, почти не посягая на свободу их воли.
Зрители надолго замирают перед ширмой заезжего кукловода. Забывают о своих делах, о карманных видеофонах, на экранах которых нескончаемой лентой струятся новости. Забывают о том, откуда и куда направлялись. Матиас умеет вынуть из случайной души влажную суету, беспокойство, злобу, раздражение, гордыню, страх, смятение и, отдав актёрам, повернуть их другой, забавной стороной.
К полудню его труппа выбивается из сил. Матиас принимает благодарности в широкополую шляпу, собирает ширму, заботливо укладывает актёров, защёлкивает чемодан и едет в ближайший хостел.
По дороге он заправляет "примулу", съедает миску гороховой каши в скромной харчевне, а потом, добравшись до постели, падает как подрубленный и спит до темноты. В ночь просыпается от внутренней тряски и спешно покидает хостел, чтобы ехать дальше.
Ночная дорога постепенно успокаивает его; ему начинает казаться, что его собственная нить ослабла и более не имеет власти над ним. Он думает, что уже очень скоро у него достанет сил и умения оборвать эту нить... и вот тогда, наконец, настоящий новый день за пределами чемодана раззадорится и ударит ему в лицо раскатами грома и яростным многоцветьем...