Шарнир заедал. Приволакивая правую переднюю ногу, жёлтенькая овечка Долли упорно шла по кругу. Санька хватала её пальчиками за бока и подпихивала в нужную сторону. Кормила бумажной травой, приговаривая:
-- Ах ты непослушница! Куда опять копыта намылила?
А Лариса тупо пялилась в планшет.
Поверить было невозможно. Вообще.
Лотерея! Семь из сорока девяти. Более восьмидесяти пяти миллионов комбинаций.
А вот взяла и угадала! Взяла и выиграла! Двести сорок два миллиона деревянных рублей. Как с куста!
Из грязи -- свечой в небеса!
Если, конечно, это не развод и не начало маразма.
Счастье осознавалось с трудом -- разило от него искусственностью сериалов для домохозяек.
И надо было ехать в столицу за выигрышем. Саньку вот только оставить не с кем.
* * *
Фирменный скорый простёгивал осеннюю степь. Топорщились крахмальные занавески на окнах. Попутчица с разговорами была неотвратима, как налоговое бремя.
-- В Москву? Каникул не дождались?
-- Нам в школу на будущий год.
-- Папу дома оставили?
-- Папа наш альпинист... был. Погиб при восхождении на Эйгер.
-- Ой, лишенько! Трудновато одной?
Беспардонное участие. И не заткнёшь ведь.
Долли кружила по нижней полке. Санька загнала её в импровизированный туннель меж двух подушек. Скомандовала:
-- Смирно стоять! Спать!
* * *
Гостиничный номер -- стандартный: кровать, телевизор, минибар.
Распаковали сумку.
-- Ой, мамочка, а где Долли?
Лариса попыталась найти правильную интонацию.
-- Доча, мы её, кажется, в поезде забыли...
-- Ма-ама!
-- Не плачь! Ну, не надо, маленькая! Я тебе сто таких долли куплю.
-- Мне не нужно сто! Мне нужна моя Долли! Моя! Папина! Лучше бы я умерла!
* * *
Ларису лихорадило. Валерьянка и корвалол не помогали.
На вручении символического лотерейного билета размером с континент было людно. И Санька потерялась. Вот только что маячила перед глазами и вдруг -- исчезла.
Лариса спохватилась после третьей порции брюта.
Случился скандал. Ну ещё бы! Пропала шестилетняя девочка. Дочь главного победителя.
Мегаполис! И время неспокойное.
Вызвали полицию, осмотрели игровой центр. Обнюхали всех с ног до головы: как? где? кто видел последний? фото девочки позвольте? может, телефон есть у ребёнка? родственники, знакомые в столице имеются?
Брют заменили нашатырём. Небо качало Ларису в мягких объятиях, но нечем было дышать.
* * *
На пороге ночи, когда земная твердь ушла из-под ног Ларисы и, казалось, ушла навсегда, её почти силком отвезли в гостиницу.
В холле, на скамье, спрятанной за квадратной колонной, сидела сонная Санька и шёпотом учила пластмассовую овечку:
-- Надо слушаться тех, кто тебя любит! Папу и маму! И девочку Саню!
Лариса кинулась к ребёнку, обхватила крохотное тельце.
-- Мамочка, мне было так грустно и так жалко Долли! -- сказала Санька, выворачиваясь. -- И я попросила папу помочь. Он приехал, и мы с ним нашли наш вагон, и нашли Долли, и это была радость, а она оказалась голодная, и я её покормила немножко, а потом папа ушёл, и я начала ждать тебя.
Лариса прижала Саньку к груди и молча, стиснув зубы, завыла.