"Параллельные прямые пересекаются в бесконечности. Доказать нельзя, но я это видел"
Жан Эффель.
Случайные встречи планирует Всевышний. Играя, распределяет роли. Заставляет исполнителей соответствовать векторам неведомого плана. Вынимает героев из привычной им обстановки и, пуская под откос их сиюминутные устремления, сталкивает лоб в лоб на узкой дорожке...
1.
-- На сегодня, пожалуй, достаточно, -- сказал Никита, сдвигая на окне жалюзи. -- Вино выпито, десерты съедены подчистую. Букеты вянут от недостатка внимания. Пора бы и честь знать. Ты как, Олежка?
Олег быстро поднял голову от журнала.
-- Я еще час назад хотел по матрешкам, так эта же новенькая из бухгалтерии -- Оксана? -- вцепилась как бульдог. Потанцуем, потанцуем. А-агх! -- Он смачно зевнул. -- Спать охота, босс.
-- Сейчас я их разгоню, и поедем, -- пообещал Никита.
Сквозь приемную он выдвинулся в коридор, пружинисто зашагал к торгово-выставочному залу. Там все так же монотонно ухала музыка и сверкали цветные огни. Клубилась молодежь. Канун женского мартовского дня. Вечер. Ничего не поделать -- законный праздник. Утомительный, навязший на зубах корпоратив.
Специально рабочий день свернули с обеда. Устроили поздравление прекрасной части коллектива. Шампанское, закуски, то-сё. И времени для дрыгоножества -- вагон. Да им ведь сколько не дай... Пока волевым решением точку не поставишь, ни за что не разойдутся.
Никита вдумчиво оценил обстановку. Из старой гвардии присутствовала только Ирина Константиновна, правая рука главбуха и давняя протеже генерального. Сам Леонид Арсеньевич отбыли примерно через час после старта, когда все основные слова уже были сказаны и первые тосты выпиты, а она -- поди ж ты... ей и генеральный не указ. Решила вот задержаться. Видно, некуда торопиться женщине. Отдыхает с юным племенем манагеров.
Кроме Ирины Константиновны было еще человек двадцать-двадцать пять. И почти все на взводе. Пол под ними ощутимо вибрировал. Обжиманцы устойчиво тяготели к перетеканию в раздеванцы. М-да-а, вот так вот и завязываются служебные романы. Никита пожевал губами. Но не кайфолом же он в самом деле. Добивайся потом любви и уважения персонала... Скорее каблуки у туфель сотрешь до пяток. Никита поймал слегка плывущий взгляд Ирины Константиновны и поманил ее пальцем. Когда подошла, объяснил, что больше не располагает временем и потому откланивается.
-- Всецело полагаюсь на вас, Ириночка Константиновна, -- сказал он лукаво. -- Я смотрю, у вас с этой стихией прекрасное взаимопонимание. Так чтобы без эксцессов... Охрану не спаивать, к хранилищу никого близко не подпускать. У-гу-гу-гу?
-- Ах, Никита Валентинович, ну вы скажете! -- бухгалтерша раскраснелась сверх обычного. От нее перла мощная мускусная волна. -- Да вы не волнуйтесь, я послежу. Еще максимум часик и адью.
-- Вот-вот, -- поддержал Никита. -- Часик, не больше. Всего хорошего и еще раз с праздником!
Он вернулся в кабинет, где прокисал трезвый Олежка.
-- Знаешь, Олег, -- сказал он, -- я тебя, пожалуй, отпущу. Ты, если хочешь, пойди покути там с обормотами, развлекись. Можешь Оксану эту новенькую домой отвезти. Или спать завалиться. Ну, сам решишь, как лучше, не маленький... Только если Бахусу будешь салютовать, машину на стоянке оставь. А домой своим ходом. Окей?
-- Да как же... Никита Валентинович! А вы? Давайте, я вас сначала отвезу...
-- Пока ты меня возить будешь, тут все закончится. Я прогуляюсь немного, а то голова что-то того... гудит, как неродная.
-- На улице мокрый снег, -- предупредил Олег.
-- Ничего, -- сказал Никита. -- Так даже лучше. Проветрюсь.
Он надел пальто и пошел к лифту.
Снаружи мело так, что казалось, не седьмое марта на календаре, а тридцатое декабря как минимум. В свете уличных фонарей мохнатые хлопья, штрихующие простор, отливали ослепительной белизной. Под ногами, конечно, была слякоть. На дороге -- затор из гневно сигналящих автомобилей. А выше фонарей, за границей светодиодной простыни, не было видно уже вообще ничего. Там стальное небо нависало одним непроглядным куском, грозящим вот-вот прихлопнуть вечерний город.
Никита с наслаждением втянул носом влажный знобкий воздух и взял курс к автобусной остановке.
Хотелось пройтись. Лучше бы даже слегка замерзнуть. И чтобы снег запорошил голову. Как когда-то в юности. Может, тогда уйдет эта тупая ноющая боль в висках, а заодно и хмарь непонятная на душе подтает.
2.
Нет, но каков козел! Взял и уехал. Вот так запросто натянул штаны, сделал тете ручкой и поминай, как звали. Только что пару сотен на такси не оставил. Мерзость! Настя сидела на подоконнике в кабинете Скорпиона и с высоты шестого этажа смотрела вниз, на раздерганную ночными фонарями улицу.
В снежной мути световые круги расползались в бесформенные желтоватые пятна.
Нужно было собираться. Не хватало еще, чтобы ее тут застукала уборщица. Кто там сегодня на зачистке? Если Кетка, не страшно, она давно в курсе, а если Таисия или Валентина Петровна, может получиться неудобно. Врать придется... Ох, как же надоело всем врать... Везде и всегда. Как же ее все это до-ста-ло. Конспира-ация! "Ты же понимаешь, малыш..." "Ну, давай без закидонов, малыш! Только не сегодня!" "Ты же не хочешь, чтобы наша жизнь сделалась невыносимой?.."
А она уже давно ничего не хочет. Да, в сущности, и не хотела никогда. Скорпион -- идиот, вообразил себе, что она влюблена в него, как кошка. А ей просто было скучно. Поначалу. А теперь зато весело. Настя горько усмехнулась. Ну прямо классика жанра. "Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?" Ага. Горячо. И жжет, зараза, не по-детски.
Настя спрыгнула с подоконника, пошла к столу. Подобрала с пола юбку, кое-как привела в порядок свой гардероб. Вжикнула молниями сапог. Достала из сумочки пудреницу, помаду, расческу, занялась лицом.
В эту минуту в замке скрежетнул ключ. На пороге образовалась Кетевана Алексанна собственной персоной. Увидев Настю, всплеснула руками.
-- Настюха! Опять?
-- Да ну его! -- Настя отвернулась и почувствовала, как начинают намокать глаза. Этого только не хватало! Она запрокинула голову и быстро-быстро заморгала, не давая влаге разрушить капризную тушь. Устроила ладонями импровизированный вентилятор.
-- Ну прости, прости! -- засуетилась Кетка. -- Я ничего такого не имела в виду. Вообще не думала, что тут кто-то есть в это время... Мог бы, между прочим, и отвезти тебя, -- сказала она укоризненно. -- Куда-нибудь к дому поближе. Непогода ведь.
-- Ну, значит, не мог, -- сказала Настя равнодушно. -- Он человек семейный. К тому же начальник. А наше дело маленькое. Приказали -- на ковер, извольте пожаловать на ковер. Стукнуло в голову -- на столе, полезай на стол. Праздник -- он для всех праздник. А женщина -- лучший друг человека. Тебя этому не учили?
Кетка покачала головой.
-- Не думай, Насть, я тебя не осуждаю. Ты же у нас умница. Только никакого толку из этого не выйдет.
-- Кетуля, ну какой там еще толк? Ты чего, забыла, что я мужняя жена? Это просто чтоб с ума не сойти окончательно. Как говорится, почувствуйте разницу.
-- Ага, -- кивнула Кетка. -- Разницу между чем и чем? Между долгом и обязанностями? Между семьей и службой? Нелюбовь она везде одинакова. Хоть на ковре, хоть на столе.
-- Да ты у нас, оказывается, философ, -- удивилась Настя. -- Ну, ты даешь, Кетуля!
-- Куда мне до вас! -- Кетка скупо улыбнулась и принялась снаряжать швабру половой тряпкой. -- Мне эксперименты разводить некогда. У меня трое.
-- Эй, мать на троих, а у меня для тебя подарок есть, -- сказала Настя и потянула из сумочки духи, подаренные Скорпионом. -- С праздником, Кетуля! Тебе должны понравиться. Это твой аромат. Цветочный, как ты любишь.
-- От этого небось? -- Кетка сделала неопределенное движение головой.
Уборщица вытерла руки о подол платья и с трепетом приняла затянутую в целлофан коробочку.
-- Правда мне? -- спросила она робко.
Настя радостно засмеялась.
-- Смотри, не брызгайся, пока не закончишь. А то весь кабинет напарфюмеришь. Скорпион задохнется.
-- Так ему, пакостнику, и надо!
-- Кетуля, -- Настя шаловливо погрозила пальцем. -- Не втягивай меня в заговор против начальства. Обе останемся без работы.
-- Вот уж что верно, то верно, -- вздохнула Кета. -- Сократят к бениной маме.
-- Именно. А нам это надо? -- Настя притянула к себе Кетку и с чувством чмокнула ее в щеку. -- Нам это ни к чему. Ну, я побежала. К алкашу своему. Не скуча-ай!
-- Зонтик не забудь, пигалица, -- сказала Кета ей вслед. -- Там снег валит. Зима вернулась.
3.
-- Никита?
-- На-астенька! Ух! Ну надо же! Вот это встреча! Глазам не верю. Смотрю в упор и не врублюсь, ты -- не ты... Или, может, это у меня глюки? Коньяк какой-то уж больно сомнительный попался. Весь мозг перепахал. И такой вот бонус вдобавок. Ты не исчезнешь, а? Можно потрогать?
-- Клоун. Какой клоун был, таким и остался. Ну, потрогай, потрогай. На вот ладошку. Ну что, настоящая?
-- Как будто настоящая. Холодная только очень.
-- Снегурочка же. Не забыл?
-- Как такое забудешь.... Настенька! И правда. Сколько же мы не виделись? Постой, не говори, я сам сосчитаю... Ой, нет, что-то уж больно много получается. Даже произносить вслух страшно.
-- А ты и не произноси.
-- Но как такое возможно? Ты -- и здесь. На этой улице. Под мартовским снегом. Словно чудо предпраздничное.
-- Какое там чудо... Домой с работы. Накатанным маршрутом кстати.
-- Брось. Что, в самом деле ежедневно тут ходишь? Пешком? И одна. Почему никто не встречает?
-- Вот так тебе все сразу возьми и расскажи...
-- Возьми и расскажи.
-- Нет, Никитка, ты и правда сумасшедший. Прорву времени не виделись. А у тебя как и в прошлой жизни наготове целый букет вопросов.
-- Если б я знал, что тебя встречу, я б и другими букетами запасся.
-- Ладно, ладно, ловелас старый. Седой уже весь, а туда же...
-- Где, ну где седой? Да это ж снег. Это я от снега белый. Ты меня не старь раньше времени, пожалуйста. Иди лучше сюда, давай я тебя под локоток ухвачу. Или ты меня, а то не ровен час под колеса какому-нибудь лихачу угодим... На-астенька! Слушай, как я рад, что тебя встретил! Я уж думал, ты где-нибудь на Мальдивах фигуру загораешь.
-- Где та фигура? Одни воспоминания.
-- Ой ли? Что-то ты себя слабо ценишь. Или это рядовое женское кокетство?.. Мужики небось табунами ходят? Я даже и не сомневаюсь. Спутник жизни имеется?
-- Такого добра в избытке.
-- Неужели законный супруг?
-- Самый что ни на есть наизаконный.
-- Вона как. И давно?
-- Да уж почитай двенадцать лет. Тринадцатый.
-- А детки?
-- Чего нет, того нет.
-- Я тоже пока не размножился.
-- И не женат, конечно?
-- Шутишь? Кто на такое сокровище позарится?
-- Ой-ой!
-- Нет, Настюша, ты как хочешь, а так не пойдет...
-- В смысле?
-- Что мы -- как бездомные? Я тебя похищаю.
-- Будто бы.
-- Не возражай. Когда еще доведется увидеться?.. Значит так, сейчас едем в злачное заведение и устраиваем вечер воспоминаний. Я водителя вызову... А черт, совсем забыл, я ж его отпустил... Он, наверное, уже нарезался по самое не хочу... Ну, да это все равно. Поедем на таксо.
-- Никитка, ты в своем уме? Меня же Савва будет искать.
-- Что еще за Савва?
-- Ну, благоверный же.
-- А и хрен с ним. Пускай ищет. Все равно не найдет. Сав-ва. Ну и нагрузочка, нифига себе! Он что, такой ревнивый?
-- Не то слово.
-- Ну соврешь что-нибудь. Мне тебя учить что ли? Если за двенадцать лет не зарезал, и сегодня переморгает. Ну что? Принимается предложение?
-- Ты как змей-искуситель... ей богу... Ну, если только ненадолго...
4.
-- А что дальше? Дальше все как в сказке. Волшебный вечер на двоих. Ну да, с музыкой и шампанским, в отличном приватном ресторане. Не из дешевых, конечно. С хорошей кухней и корректным необременительным обслуживанием. И симпатия обоюдная, взаимная, так сказать. А уж давняя-а... Как хорошее марочное вино. Столько лет эти двое своими курсами плыли, а тут, вишь ты, в предпраздничный вечерок перетомкнулись. Оно ж как бывает, не видишь, допустим, человека годами, а ведь какие-то отношения вас с ним раньше связывали... И чувства были. Под стать тем отношениям. Или даже наоборот... Чувства были, а до отношений по-настоящему дело так и не дошло. Не хватило самой малости... Ну... какой... В данном случае -- смелости и опыта. Они ж юные были совсем. Школьники. Семнадцать лет. Дальше парты своей еще ничего и не видели. Это ж не то, что нынешние старшеклассники. Которые уже и Крым, и Рим, и золотые горы... Не-ет... Тогда все было по-другому. Медленно-медленно вершилось, без спешки. Как будто танец на цыпочках, среди тонких стеклянных конструкций... Не задеть, не опрокинуть... Воспитание, что ж вы хотите?.. Но главное все же -- возраст. Безоглядность -- да, но и неуверенность в себе, куда без этого?.. А история-то старая, как мир. Таких историй -- двенадцать на дюжину... Мальчик влюблен в девочку. А девочка как раз осваивает науку нравиться. И уже играет и даже манипулирует слегка теми, кто... Тем более, что поклонников у нее даже не легион. Многие мечтали оказаться на его месте. Многие, да.
И со стороны всем казалось -- ну, ранний подростковый роман. Ну а как иначе? Сидят за одной партой, головы склоняют друг к дружке, шепчутся интимно. Иногда просто глазами выражают что-то такое... И плевать им, что учителя все видят. И одноклассники. Эти вообще... Шушукаются за спиной, измышляют всякое... иногда и замечания отпускают, -- правда, не очень фривольные. Он, когда слышал, делал вид, что злится, а самому было приятно. За исключением моментов, когда проскальзывали совсем уж откровенные сальности. Тогда мог и в морду двинуть. Невзирая на лица. Но справедливости ради следует заметить, его старались не обижать. Уважали. А кто-то и побаивался. Темперамент-то бешеный. И спортсмен -- один из лучших. Понимали, если перегнуть, наваляет так, что мало не покажется. Прецеденты, как говорится, случались.
Но он все-таки не рассчитал с периодом ухаживаний. Перезатянул. Школа закончилась раньше. И большая жизнь их мгновенно разбросала. Никита поехал покорять столицу, а Настя осталась в родном городе. Вроде и грызли сомнения, и ёкало в груди болезненно, но тут уж родители постарались, внесли свою лепту. Поспособствовали правильности выбора. Специально разлучать их никто не собирался, хотя побаивались, конечно, ранних отношений. А впереди -- учеба, первые шаги на пути к серьезным свершениям, и так легко пустить все под откос, не приведи бог... Но тут уж маме Никиты хватило прозорливости, поняла, что чувства там в основном с одной стороны. Вот он и уехал. А Настя полгода спустя выскочила замуж. Дурное дело нехитрое.
5.
-- Помню, конечно. Пара-то была отменная. И необычная. Из тех, на которые оборачиваются. Даже и в толпе. А у нас и вовсе... Даром что публика собирается искушенная. Повидавшая всякого... Их чем-то удивить или заинтересовать... Но и то... Когда вошли эти двое, все взгляды устремились на них. Что-то в них такое было, безусловно. Притягивающее. Магия какая-то. Ладно-ладно, постараюсь объяснить. Ну, привлекательные внешне, это, конечно, да... Причем привлекательные оба, но каждый по-своему. Да только не это главное. Что я, красивых людей не видел?.. Да сколько угодно. К нам, между прочим, звезды первой величины заглядывают частенько. Вон сколько портретов на стенах... И ни одного фэйка. Ни-ни. Так-то вот. А этих... их словно невидимое облако окутывало... как это называется? Феромоны? Ну не знаю, может, и феромоны... Только я по-простому скажу. Счастье их переполняло. Такое счастье, что через край. Редкое зрелище по нынешним временам. Причем отчетливо было видно, что молодой человек и его спутница как бы из разных миров, что ли... Ну, одежда, манера держаться, да просто походка в конце концов... тут не перепутаешь. В первую секунду это считывалось прямо-таки однозначно, зато через несколько мгновений переставало не то что в глаза бросаться, а вообще словно утрачивало важность. Они сами были выше этого, и каким-то образом у окружающих формировали такое же отношение. Словно небожители с разных небес, случайно встретившиеся в командировке. Это я, конечно, шучу. Ага.
Да, вечер-то был предпраздничный, накануне женского дня... Здесь, справа, все было занято, так я, чтобы их лучше видеть, им даже резервный столик отдал. Ребята и девчонки по очереди бегали смотреть. Как на восьмое чудо света. А они и не замечали. Надышаться друг на друга не могли. Словно не виделись миллион лет. Но заказ он сделал вполне профессионально. Глаз у меня наметанный, завсегдатая сразу вижу -- по тому, как он меню в руки берет, как интересуется фирменными блюдами (а они у нас, к слову сказать, недешевые), как винную карту изучает. И вот еще деталь немаловажная. У нас ведь не принято, как в этих дешевых ресторанах перед посетителями с охапками роз гарцевать или там фото навязывать. У нас контингент такой, что им лучше не надоедать. Все, что может понадобиться, они сами спросят и потребуют. Так вот он первым делом заказал букет алых роз. Может, кто-то и счел бы такое поведение позерством, но только не я. Это, знаете, очень сильно отличается, когда пыль в глаза пускают или когда хотят каждую минуту в праздник превратить. Он творил праздник и наполнял его маленькими бытовыми чудесами.
Что ели? Салаты ели, закуски. Форельку в винном соусе. Кажется, дама пожелала сюрприз от шеф-повара "Праздный". Да не "Праздничный", а именно "Праздный". Это фирменное блюдо, новинка. Очень рекомендую, божественная вкусовая гамма. Еще какие-то мелочи. Десерт.
Они ведь долго сидели, разговаривали... Танцевали несколько раз... Наши уже начали ставки делать -- пойдут наверх или нет? У нас там наверху второй этаж, номера на любой вкус. Все честь по чести. Ну, если вдруг кто за рулем... и перебрал... Или кровь в жилах заиграла и более конкретного общения требует... Чтобы, значит, было где остановиться. Но эти наверх не пошли. Почти до самого закрытия просидели, потом попросили такси вызвать. Что? Нет. Хотя, пока машину ждали, и молодой человек счета оплачивал, спутница его в дамскую комнату отлучалась ненадолго, а больше за весь вечер никуда... Да, и чаевые, разумеется... А как же?.. К нам жлобы не ходят... Это ведь самоуважение.
6.
-- Поначалу-то ей все казалось неплохо. Солидный институт. Карманная фирма мощной нефтяной компании. Сотрудники суетятся. Клиентура денежная. Работы невпроворот. Соцпакет, отпуска, компенсации всяческие. Зарплата опять же на уровне. Не санаторий, конечно, но для тех, кто бездельничать не любит, место шоколадное. А у нее за спиной одиннадцать без малого лет сидения в четырех стенах... И осточертевшее телевизионное мыло с утра до вечера... А еще -- ежедневный пустой телефонный треп с мамой. И с подругами немногочисленными... Полный набор, короче... И первые три месяца она просто летала. На седьмом небе от счастья. Опять почувствовала себя юной и открытой миру. Возбуждение жгло изнутри. Эйфория, эйфория! Коварная штука, если признать, не выпендриваясь.
Ей теперь даже подумать было страшно -- и как это она смогла угробить столько времени? Чем занималась? А протирала домашние тапочки на пути из кухни в спальню и обратно, дура безмозглая... Это она-то, у которой с юности энергия фонтанировала так, что ой-ёй-ёй. А еще и супер-пупер-коммуникабельность! И плюс ко всему постоянное желание сунуть свой носик куда надо и куда не надо. Вот встречаются в жизни форменные оторвилы и непоседы. Вот такой оторвилой и непоседой Настя и была. Искательницей приключений. А ее выходки нередко ставили в тупик не только сверстников, но и старшее поколение. Пацанка, одно слово. Чистая пацанка. В старшей школе ее, правда, немного сдерживал Никита. Все хватал за запястья и смотрел влажными влюбленными глазами. Неумелый глупыш. Она уже тогда встречалась с ребятами постарше. Вне стен школы. И неустанно экспериментировала, в упор не замечая границ дозволенного. Удивляясь собственной безнаказанности. А Никита ходил по пятам и все вздыхал и вздыхал. А потом школа кончилась, а вместе с ней и детство, и влюбленный Ромео укатил учиться в столицу. И она надолго потеряла его из виду. Он писал, как и обещал, но она не отвечала: казалось смешным доверять свои мысли бумаге. Пора было взрослеть. Покружив несколько месяцев по прежним маршрутам, она легко связала свою судьбу с Савелием Ермаковым и стала ждать перемен. А там и сама не заметила, как пустила корни в кухонный табурет и постепенно превратилась в бездетную домохозяйку. С обязательным ритуалом действий: стирка, готовка, уборка. В паузах можно выкурить сигаретку. Савелий целыми днями крутил гайки в автосервисе, а по выходным собирал в гараже собственный карт. И денег было не так чтобы много, хотя на жратву и шмотки вроде хватало. А потом перестало хватать. Савелий полюбил расслабляться "жидким хлебом", и жизнь сделалась невыносимой. В противовес ему Настя постоянно пребывала в сумрачном состоянии духа. Бурчала и зудела почище иной бензопилы. И если бы не Мишка... Мишун... Проявил братскую любовь. Во время очередного визита не выдержал и рявкнул в сердцах, что, мол, хватит уже золотые годы растрачивать на борщи с котлетами и грязные саввины носки. И выхлопотал место в институте, под крылом у Скорпиона. Старинного знакомца, между прочим.
Савелий протестовал, дурачок, но поворотить вспять ничего не смог. Настя кинулась в новый омут с головой, как и прежде бывало неоднократно, и время сразу же переменило течение свое.
В институте она всем понравилась и почувствовала это. А женщина, которая нравится, и женщина, замкнувшая себя на телевизионные сериалы, это обитательницы разных планет.
-- Ты у нас младшенькая, -- говорили ей.
Ага, младшенькая. Бабе уже тридцатник натикало, а она все в самых младшеньких ходит.
Но не в этом же дело. Савелий спивался прямо на глазах. Разговоры на больную тему легко перерастали в скандалы. Взаимопонимание казалось голубой мечтой идиота. В данном случае, идиотки. Теперь по будням она была занята от зари до зари. А в выходные хотелось волком выть от черной тоски и тупой "ермаковщины". От бессилия завела на работе ненужный роман со Скорпионом. И очень быстро утомилась. Приключение выродилось, закономерно переросло в обязаловку и положительных эмоций больше не вызывало. Даже праздничные декорации казались картонными, а от взаимоотношений внутри института несло тиной.
И тут ее приподняло над мостовой и шваркнуло прямо о Никиту. И с головой погрузило в его ослепляющую лазурь.
7.
-- Знаете, а мне он нравился. Всегда нравился, не смотря ни на что. Наверное потому, что мужик был настоящий Савва. Нет, Никитос, конечно, превалировал... Лицом пригожий. И добился многого... Финансово успешен. Любил ее с детских лет... Но сердцу ведь не прикажешь... да и разные они были абсолютно. А Савва, он из таких, знаете... С ним надежно. Он хоть и не бог весть какой остроумец, зато у него руки из нужного места растут. Слово и дело у него никогда не расходятся. Уж если чего пообещал, в лепешку расшибется, а сделает. В маклях никогда замечен не был. Копейку исключительно своим трудом добывал. Правда, как позднее выяснилось, большой любитель оказался за воротник заложить. Но тут уж одно без другого не обходится. Зато заботливый. И внимательный. А так, если разобраться -- кто ж без греха?
И все у них по первому времени как-то ладилось. Как у ключика с замочком...
Это уж потом стали ее бесить его пьянки, вечная нехватка денег... Невесть откуда образовавшиеся долги. Да и собственное сидение дома, на печи, никого не красит. Ведь сколько я ее на работу выпихивал. Не хотела идти. Ну никакими же силами было не сдвинуть... Пока не устроил в институт и не поставил перед фактом. Пришел, говорю, вот, дескать, и вот, так и так. А там -- как хочешь. И на какое-то время помогло, вы знаете... Продуло свежим ветром мозги, прочистило. А потом, правда, опять за рыбу деньги... Видно, уже совместное житье у них покатилось по наклонной. А раз так, проще поводья отпустить, чем в гору толкать. Он сам по себе. И бухал, конечно, по-черному, как большинство работяг. Детей не завели сразу, а потом уже и здоровья не стало. И раздражение взаимное... не то чтоб вдохновения добавляло в котел. А бездетная баба -- это ж хуже не придумаешь. Одна желчь и нереализованные желания. Она там со Скорпионом заволоводилась, а я вроде как виноват, что подложил. Ну, а Савва узнал, шила-то в мешке не утаишь... Нет, он ко мне без претензий, но как-то под сурдинку рассказал, между прочим, что соперников не потерпит. Никогда, говорит, не терпел и сейчас не стану. Я, конечно, усмехнулся, а он давай передо мной пальцы загибать, скольких поклонников от Насти за все эти годы отвадил. Одного, говорит, даже пришлось с горной дороги в пропасть столкнуть, потому как он слов совсем не понимал. Это когда они в Абхазии отдыхали года четыре назад... Не знаю, может, и наврал, по пьяне чего не брякнешь для красного словца. Но то, что ревнует он ее, я и без его доказух сраных видел. Болело у него сердце, по-настоящему, всерьез, а как стать хозяином положения, он не знал. У меня, помнится, тогда еще мелькнула мысль: уж не он ли Насте втемяшил в башку, чтоб она дома сидела? Ведь где бы не работать, мужики вокруг по-любому виться начнут... А так, значит, ему спокойней. И дом под присмотром, и обед всегда на столе, и отваживать никого не надо... Ну да это все догадки...
А в тот вечер, да, он как раз решил удостовериться. Караулил ее долго в машине и срисовал потом, как она с Никитой заигрывала. Они в кабак, а он -- следом. Часа четыре снаружи проторчал, легкие свои в хлам никотином урегулировал. Видел, какие они радостные да хмельные из заведения вывалились, и как Никита Настю до дома проводил, как в щечку на прощание чмокнул... Казалось бы, ну успокойся, чего уж. Не в засос же он ее оприходовал. Дистанция соблюдена, может, и не было у них ничего, а просто провели время в кабаке, повспоминали юные годы... Но Савву, видно, заело. Узнал он Никиту. А как не узнаешь? Один район, одна школа, да и пешком от дома до дома всего несколько кварталов. Соседи, можно сказать. Вот и решил поговорить по душам. Жена чего, она уже теперь никуда не денется, раз домой прирулила. Сейчас перышки почистит, подмоется, нацепит свой уродский халатик и будет смотреть очередной эстээсный сериал. Или вообще спать ляжет. А у него -- дело на сто миллионов. В общем, достал он Никиту. И слова какие-то убедительные отыскал, чтобы тот его к себе в дом пустил. Засели на кухне. У Никиты воспитание, у Никиты образование, у Никиты судьба в кулаке, а он, Савва, по всякому выходит, лузер. Кто б другой стал это все выслушивать... А Никита вот стал. Еще и водки ему налил, посочувствовал. Только Савве ведь не его сочувствие нужно было. А отыгрыш. Ну, слово за слово. В итоге схватился Савелий за нож столовый, которым Никитка колбасу резал. А Никита за полотенце, крутанул вокруг руки с ножом, дернул. Савелий упал, ударившись виском об угол стола. Что за злая ирония! Вечер на глазах перестает быть томным. На руках труп. За окном темень. А тут еще в дверь звонят, наяривают. И не открыть нельзя, всех окрест перебудят. На часах-то двадцать минут третьего. А труп куда? Да под кровать же. О, сюжет! Чейзу и не снилось.
Он, конечно, обалдел, когда Настю у порога увидел. Давно ли расстались! Ну и понеслась душа в рай на тройках с бубенцами.
Ах, любовь-морковь! На широкой кровати, не на той, конечно, под которой труп. А на другой, в соседней комнате. Стресс, хуё-моё! Ни о чем не думать и ничего лишнего не говорить! А то ведь не ровен час... Хотя проблем с эрекцией отродясь не наблюдалось.
А "труп" тем временем очухался, пришел в себя да и сбежал, прихватив с собой ключи от офисного хранилища. Ювелирка! Там у них миллионы, как леденцы в банке... Короче, у Саввы заклинило.
8.
И ты ушел. Как все уходят. И именно тогда, когда в вас есть нужда.
Ты проводил меня до калитки и нежно чмокнул на прощание. А на меня словно затмение нашло. Я не могла идти домой. Стояла и не могла войти. Сумочка, ключи. Видимо, все-таки необходимо было сделать этот шаг.
В доме было темно и пусто, благоверный отсутствовал как класс. Или, наконец, нашел себе бабу, или упился до полной несознанки со слесарным кодлом. Беда с этими мужиками. А ты вон какой стал. Представительный. Холеный. Избалованный вниманием. А глаза все равно грустные. И один по-прежнему. Не сложилось личное. И у меня не шибко сложилось. Да только пойми теперь попробуй, отчего оно не сложилось именно так, а не как-то иначе. И виноватых искать бессмысленно. И выгребай, не выгребай... Хотя мы-то еще на многое способны... Как это там было у классика? "Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой!"
Проводил до калитки, а! Или я не хороша? А это? Что это тогда было на протяжении последних часов? Думала, официанты дырку проглядят...
А вот я сейчас возьму и пойду к тебе. Выгонишь? Не должен, будь я проклята!
А на улице снег, снег. И слякоть. И редкие замызганные фонари. И мокрый ветер. Как водится, в физиономию.
Не переломать бы каблуки на дороге к призрачному счастью!
Руки замерзли. Следующий квартал. Даже если уже лёг, придется передумать. От меня так просто не избавишься. Мог бы, кстати, и домофон поставить. Или нет, так даже лучше. Сюрприз из темноты. Ноги что-то совсем ослабли. Все, прочь демоны! Звоню. Жму кнопку. Позвонила.
Ты открыл почти мгновенно. Похоже, еще не ложился.
Ты произнес мое имя на выдохе.
-- Настя?
Я прикусила нижнюю губу. И сказала так жалобно, как только могла:
-- Я замерзла, Никитос! Угостишь меня коньяком?
А ты сказал:
-- Боже мой! Ты вся дрожишь! -- И ухватил меня за запястье, как тогда, как тысячу лет назад в другой жизни, и потянул к себе, настойчиво и властно. Я думала, молния сверкнула в черноте, или земля качнулась под ногами, мне нечем стало дышать, я запрокинула голову и почувствовала как терпкий имбирный вкус твоих губ уносит меня в распахивающийся по диагонали зев небес.
Твой дом почти не изменился, я здесь когда-то была частой и желанной гостьей. Ты пел мне под гитару женский романс. "Под лаской плюшевого пледа". И мы пили дешевое белое вино, "Рислинг", кажется, и даже странно, почему еще тогда, тогда... сердце готово было разорваться на части, но это ты, ты, ты... трепещча и щчебеча... обволакивал меня невидимой паутиной... А мне так хотелось быть свободной... Дура! Дура! Господи, за что?.. Минор и сожаления. Под лаской плюшевого пледа. И голос твой как трубный зов. Я все прекрасно помню. Обиды детства, самостоятельность, опыт, и новый отсчет времени с мартовской минуты, той самой минуты, когда... когда...
Под лаской плюшевого пледа, сложив усталые крыла, мы провалялись до обеда. Я умерла и ожила. А ты скользил во мне и рядом, лепил меня, как талый снег, что это было? Может, Фатум? Схожденье гор? Слиянье рек? Я сам немного обезумел, явь стала дымкой прирастать, я на мгновенье точно умер, чтоб никогда не умирать. Мы, как неопытные дети, познали парности закон. Скажи, мы здесь? На этом свете? Наверное, уже на том. Когда зашкаливают чувства, шершавит холод кожу щек, и в животе, и в мыслях пусто, а в сердце бьется мотылек. Мир полон сладких содроганий, в морщинах простыней -- слюда, и у предметов нет названий, и уж не будет никогда. Ах, это ль милая не счастье? Такая нега, я не сплю? Скажи, ты любишь меня, Настя? Люблю! И я тебя ...
9.
9 марта. Кабинет Зам.директора Торгового Дома "Злато-Серебро" Н. В. Геранова. В комнате вокруг стола сидят 4 человека. Никита, главный бухгалтер Зоя Васильевна, Ирина Константиновна и оперуполномоченный районного отдела милиции лейтенант Давлетьяров.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Значит, вы утверждаете, Ирина Константиновна, что в предпраздничный вечер покинули помещение последней?
ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Да, я замыкала дверь в торгово-выставочном зале.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. (пишет в блокноте) ...зале. Прекрасно. Именно там, надо полагать, проходило празднование международного женского дня...
ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Ну да.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Припомните, пожалуйста, в котором часу это было?
ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Празднование? Или во сколько я замкнула?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. И то, и другое.
ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Ну, начали мы после полудня. А разошлись около восьми вечера.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. (продолжает писать в блокноте) Двадцать ноль-ноль. К этому времени, как я понимаю, руководство компании уже покинуло здание?
ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. Комиссар, ну вам же ясно сказали. И Леонид Арсеньевич, и Никита Валентинович, и я, все уже уехали домой. И вообще... Какое это имеет значение, кто и когда покинул помещение, если кража случилась на следующий день!
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Уважаемая... (что-то ищет глазами в блокноте) Зоя Васильевна! Здесь все может иметь значение. Я просто пытаюсь восстановить ход событий предшествующего вечера. К тому же мое звание не комиссар, это вы путаете с Мегрэ, а лейтенант. Лейтенант милиции Давлетьяров, с вашего позволения. Кстати, где ваш генеральный?
ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. (довольно едко) Леонид Арсеньевич должен быть с минуты на минуту, лейтенант Давлетьяров.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Чудесно. Подождем. А скажите, уважаемая Зоя Васильевна, кто обычно сдает хранилище на пульт вневедомственной охраны и кто снимает его с охраны? Как вообще у вас это происходит?
НИКИТА. Позвольте мне, товарищ лейтенант. Тем более что в каком-то смысле это моя прямая обязанность. Чаще всего это делаю именно я. Иногда мне помогает Ирина Константиновна.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Что сие означает?
НИКИТА. Это означает, что в фирме существует три кнопки доступа. Кнопка номер один находится у Леонида Арсеньевича. Кнопки номер два и номер три -- у меня и у Ирины Константиновны соответственно. Сдаю хранилище под охрану обычно я. В конце рабочего дня. Открываю его тоже я. Утром. Либо, если меня нет на месте, это делает Ирина Константиновна.
Дверь распахивается, и в кабинет входит Леонид Арсеньевич. Выглядит он неважно. Мешки под глазами. Кожа лица имеет землистый оттенок.
ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Здравствуйте, коллеги. (переводит тяжелый взгляд на Давлетьярова) Здравствуйте, лейтенант.
НИКИТА И ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. (вместе) Здравствуйте, Леонид Арсеньевич.
ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. Добрый день, Леонид Арсеньевич!
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Здравия желаю!
ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. (грузно опускаясь в единственное в кабинете мягкое кресло) Нутесс, на каком мы свете, господа?
ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. (заламывая руки) Ах, Леонид Арсеньевич, вы только не волнуйтесь ради бога, но нас обокрали!
ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. (поморщившись) Я в курсе. Я спрашиваю, что украдено.
ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Итальянская коллекция. Синий кейс.
ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Ахп! Оу! (хватается за узел галстука, пытаясь его ослабить)
ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. (кидаясь к генеральному со склянкой в руках) Леонид Арсеньевич, вот, пожалуйста, выпейте корвалольчику! Вам же нельзя волноваться! У вас же давление! Вот комиссар... э-э... лейтенант обещает все отыскать.
ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. (отводя рукой склянку) Перестаньте кудахтать, Зоя Васильевна! Ничего с моим давлением не сделается. Лейтенант, есть какие-то особенности, соображения?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Ну, детали вам доложат ваши подчиненные. Главной же особенностью является то, что злоумышленник проник в хранилище, воспользовавшись магнитным ключом-кнопкой номер один. Сняв таким образом объект с пульта охраны. И когда сигнализация была отключена, совершенно спокойно взломал сейф и выкрал кейс.
ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Но моя кнопка при мне. Вы ведь не думаете, что я раскурочил собственный сейф, с целью коварно завладеть бриллиантами?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Бриллианты были застрахованы?
ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Разумеется. Но это ровным счетом ничего не значит. Страховщики, насколько я их знаю, насочиняют кучу доводов, лишь бы не платить. Сумма там просто астрономическая. И потом, это все равно скандал. У нас через неделю выставка. Пропали эксклюзивные образцы изделий. Полученные от лучших ювелиров Италии. Фактически произведения искусства. Если кейс не будет найден, катастрофы не избежать. Я похож на идиота, желающего потопить собственную фирму?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. (хладнокровно) Думаю, мы вскоре разберемся, кто здесь на кого похож. Приготовьтесь, господа потерпевшие, я собираюсь побеседовать с каждым из вас в отдельности. По возможности -- наедине. И опросить остальных сотрудников фирмы.
ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. (задумчиво) Как они вообще в здание попали? В праздничный-то день, вот чего я никак не могу понять.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. С этим мы тоже разберемся.
Неожиданно без стука распахивается дверь, и входит полноватый молодой человек лет двадцати пяти. Он чрезвычайно экономен в движениях, и глаза у него полны скорби.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ. Здравствуйте! Страховая компания "Север-Юг". Катков Николай Петрович.
ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. А вот и наша палочка-выручалочка пожаловала.
ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. Молодой человек, вас стучать не учили?
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ. Извините! Я полагал, меня ждут и...
ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Ждут-ждут. Вы довольно оперативны.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ. Это наша работа. У вас, как я понимаю, случилось ЧП и требуется помощь специалиста...
НИКИТА. У нас не просто ЧП. У нас кража! Страховой случай. Украдено застрахованное имущество. Дорогостоящие образцы из новой коллекции бриллиантов.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ. Как только мы разберемся во всех обстоятельствах дела и установим, что случай действительно страховой...
ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. (перебивая) Ясно-ясно. Займитесь своим непосредственным делом, товарищ представитель страховой компании! Вот Никита Валентинович с удовольствием с вами пообщается. А у меня вопрос к вам, лейтенант. Вы говорили о том, как вор проник в хранилище... Но ведь кроме кнопки существует еще и словесный пароль. Если объект снимается с охраны, и тем более в нерабочее время, человек, вооруженный кнопкой, обязан отзвонить в отдел и подтвердить снятие. Подтвердить, назвав пароль. В противном случае считается сработка, и в течение десяти минут должна прибыть опергруппа... Мне кажется, это очень важный момент.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Да-да. Я уже связался с отделом охраны. Внятного ответа пока не получено. Одно ясно, звонка такого не было, и опергруппа почему-то на объект не выехала... Что-то у них там...
Раздается стук в дверь, и входит Настя. В руках у нее темно-синий дипломат с большим серебристым вензелем.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. (картинно разводя руками) Ну-у, с учетом вновь открывшихся обстоятельств...
10.
-- Да его же пасли... Давно и основательно. Он был осторожен. Но и на старуху бывает прореха. Тихарись не тихарись, а если ты в такой сфере работаешь, рано или поздно чудес не избежать. А слабые места, они у каждого имеются. У него вот юношеская любовь. Ну и подсунули ему, как карасю блесну. Закрутилась карусель. И как все грамотно. Как по нотам разыграли. Он ведь узнал бы ее из тысяч, из миллионов. По силуэту, по наклону головы, по изгибу шеи. Она и была для него -- одна на миллион. Манящая и недоступная. Единственное поражение на его жизненном пути. Он всегда дружил с удачей. Все, за что брался, у него получалось. И гораздо лучше, чем у многих других. Бизнес, карьера, бабы за ним табунами ходили. И он их, надо сказать, не чурался. Гедонист был до мозга костей. А эта давняя история с Настей -- как черная отметина. Клин, расколовший сознание и пустивший ржавую поросль. Он ведь ее фотографию все эти годы в бумажнике таскал. Как талисман. Или фетиш. Чуднó! И ведь это она его окликнула. Неожиданная встреча, ну как же! Раздернула перед ним пестрый веер эмоций. Удивление. Радость. Легкое смущение и объяснимое любопытство. Впрочем, она всегда была хорошей артисткой. Природный талант, хоть и неподкрепленный образованием. Подставилась так, что не объехать. Колыхнула тайную сторону души. Заморочила. Увлекла.
Муж пристально следил издали. Вслед за такси крался на старенькой ободранной восьмерке. В потоке нелегко держать дистанцию, но Савелий всегда был асом. И у ресторана, набравшись терпения, выкурил, наверное, пачки полторы, пока шла дальнейшая разработка клиента. И хорошо, что подстраховал, потому как все равно пришлось потом самому подключаться. Настя-то его карманы обшарила во время танцев, а толку... Ключей так и не нашла. И в барсетке не нашла, что уж совсем странно. Вот и получилось, что Савелию второй эшелон выдвигать.
Тем более что и мотив удачный в помощь. Да под такой мотив... Никита его в дом пустил, даже на секунду не задумался. Обстановка накалилась, что твоя сковорода. Разыграл ревность. Обманутый супруг страшен в гневе! Спровоцировал. Был там нож, нет, кто теперь знает. Главное, фигурант решил, что стал убийцей. Непредумышленное, понятно. Но куда еще выплывет... И карьере, по всему, конец... А тут Настя с охапкой своих любовных штучек. Внимание переключила виртуозно. Прямо на амбразуру собственным телом. Будьте любезны! Распишитесь в получении. Катарсис для бывшего одноклассника с предоплаченной доставкой на дом. Вот это, я понимаю, вечерок!
Савва из другой комнаты оценил. И даже мысленно поаплодировал.
И когда они на ложе любовном залегли, барсеточку искомую перетряхнул. Оппа, потайной карманчик, жена-жрица впопыхах не нащупала. А в карманчике -- ключики с магнитной кнопкой. Вот и цель приблизилась ощутимо.
11.
-- Если хотите знать, он сам все это и спланировал. Получить принцессу и полцарства в придачу! Кто бы отказался? И с Савелием он был знаком давно. Надо ж у кого-то машину чинить. И водочку вместе пивали. Правда, только в гаражах, а домой ни-ни... словно знал... не хотел открываться Насте. И как-то Савелий пожаловался. Житья не стало, убил бы на хер, так ведь посадят как за хорошую. Помоги, Никита, у вас ведь там были шуры-муры. Может, не все еще перегорело? А мы все равно уже давно друг другу чужие. А чего не помочь? Но ты мне тоже услуга за услугу... Кейсик надо добыть. Только тут не дважды-два. Закавыка. Надо так все сделать, чтоб за страховой случай сошло. Ну это уже дело техники. По рукам ударили. Никита ему пропуск собственноручно состряпал. Такой, что комар носа не подточит. Да там, на входе, эти пропуска отродясь никто с должным вниманием не проверял. Кнопочку-"таблетку" еще, директорскую, улучив момент, тиснул на время, чтобы копийку с нее снять. Тоже не бог весть какая сложность. В общем в хранилище попадешь без труда. От сейфа ключиков нет, извини, но ты же у нас к железу подход знаешь... Так что никакой поножовщины не было, разумеется. А был примитивный сговор. Ты мне, я -- тебе. И Никитка свою часть выполнил на загляденье. Так выполнил -- прямо любо-дорого... Домой вернулся довольный, по всему выходило -- продолжению быть. А тут и Савва пожаловал на огонек. Инструкции предполетные получить, отмычку опять же. Пульт ОВО -- это вам не шутки. Чтобы кавалерия доблестная не прискакала ненароком. Проговорили все до последней запятой. Завтра как раз новичок у турникета дежурит, в лицо еще всех не выучил, пройдешь без проблем. Ну и дальше пошагово. В таком деле мелочей не бывает. Путь отхода -- через внутренний дворик. Там за забором частное домовладение, и хозяева как раз уехали, Никита специально проверял. Ну, помоги нам, Меркурий!
С Настей вот только незадача вышла. Ну никак он не рассчитывал на такую скорую встречу. Значит, завязался узелочек крепенько, не то что в школьные годы...
А Савва аж крякнул от неожиданности и в ладоши захлопал, когда понял, кто перед дверью в ночи от нетерпения изнывает.
И пока хозяин дома Настю трахал, Савва просто в соседней комнате сидел, водочку докушивал. Никита ему отмычку директорскую отдать не успел. А как с потного ложа освежиться выскочил, да кнопочку ту передал, так автомеханик и слинял...
И все бы ничего, да видать перестарался Никита со своей любовью. Баба стала планы строить. Дальнейшую свою жизнь, несбывшуюся пока, редактировать. Домой вернулась... Глядь, а там муж бухой, и за кроватью -- кейс, в котором брюлики. И вензель, вензель на кейсе, как на Никиткиной визитке. Вот так номер! И правду же, оказывается, говорят, что любовь -- плохой наблюдательный пункт. Или как-то так... Ну что бы ей взять да и Никите позвонить. На визитке ведь все телефоны черным по белому указаны. Не-ет. Целую ночь думала, мозговые штурмы совершала. И в оконцовке решила сама все разрулить. По-умному. Еще бы, такой козырь -- алкаша посадить.