Аннотация: Лидия Алексеевна подумала: "Это из-за того, что мама пальцы сосала. Или мало дала?"
Оборвал ветер последние листья на горбатой рябине и гонял по асфальту коробки и пластиковые бутылки. Вторую неделю не появлялся дворник Тиша с толстыми диоптриями.
Но не это угнетало Лидию Алексеевну.
Свекрови, Анне Константиновне, шёл девяносто седьмой год.
Замешкавшись на кухне в поисках ложки, зашла Лидия Алексеевна в комнату, а свекровь положила ноги в тарелку с овсяной кашей и сидит, словно парит.
- Мама! - закричала Лидия Алексеевна и осеклась. Чего возьмешь со слепой. У неё и так постоянные охи и вздохи, тьма кромешная и скрежет суставов. Разве это жизнь?
Вчера у подруги пришёл батюшка к матери, причастил, а через час старушка отошла в мир иной в покое. Вот бы и ей так, подумала в сердцах Лидия Алексеевна и отправилась в церковь.
По дороге она искала причины своих мытарств - и нашла: мама умерла быстро, позвонил на работу сосед, что вызвал "скорую". Ах, это совещание областного масштаба! Лидия Алексеевна (заведующая ателье "Модница") не могла убежать из президиума, а когда приехала в больницу - всё кончилось. Мама - святой человек, никого не мучила. Вот оно - наказание за безоблачное существование: летние поездки в Сухуми, сладкую негу на пляже, пальмы, огни ресторанов, сиянье люрекса, жаркие мужские взгляды и ночи с лунными дорожками... теперь - плати полную меру: меняй подгузники двадцать лет, корми слепую с ложки, мой и потакай капризам. И не отъехать ни-ку-да: ни в Карловы Вары, ни на дачу с ночёвкой. Как быстро кончилось счастье!
Говорят, долго живут только те, кто много грехов понаделал или...совсем уж безгрешные!
***
Священник вышел из крестильни, кивнул. Лидия Алексеевна положила в пухлую ладонь сложенную пополам бирюзовую бумажку с водяными знаками.
Вернулась домой, вымыла пол в квартире, лестницу, площадку у вонючего подвала, слила грязную воду в унитаз. Протёрла дряхленькое тело Анны Константиновны душистой ваткой, переодела в свежую фланелевую рубашку и села у окна.
Вот подъехал чёрный Ситроен... ага, вышел священник в подряснике, с чёрной сумкой через плечо.
Лидия Алексеевна заранее открыла дверь, чтобы не тревожить звонком Анну Константиновну.
Старушка сидела с подоткнутыми под спину подушками, а батюшка читал молитвы и мазал восковой лоб елеем. Всё шло чин чином. Лидия Алексеевна радовалась, что так получается. Только Анна Константиновна сосала левую руку и не хотела пальчики изо рта вынимать.
- Мама, нехорошо, перестаньте, - смущалась Лидия Алексеевна, но та снова тянула пальчики в рот.
- Нет, - вдруг сказал монах, - Причащать не буду.
Лидия Алексеевна охнула.
- Как же так?
Денег, вроде, много дала!
- Как вас зовут? - спросил батюшка у старушки.
- Нина, - сказала Анна Константиновна.
- Мамочка, да какая же вы - Нина? - изумилась Лидия Алексеевна. - Нина - это сестра. А вас как зовут?
- Зоя, - ответила лукаво старушка.
- Нет, Зоя - соседка наша, - грустно покачала головой Лидия Алексеевна. - А вас как?
- Нет, нет, причащать не буду, - сказал поп, собрал со стола вещи и ушёл.
Лидия Алексеевна подумала: "Это из-за того, что мама пальцы сосала. Или мало дала?"
- Зачем вы, мама, пальцы сосали? Вот видите, батюшка вас не причастил!
И как быть?
***
Назавтра Лидия Алексеевна снова пошла в церковь.
Пригорюнилась у свечного ящика:
- Девочки, подскажите.
- Не причастил Рафаил? - охнула уборщица. - Надо же...проси ещё. Давай, давай - вон он, догоняй - а то на требы уйдёт.
- Мамочка, о грехах...о грехах... - зашептала Лидия Алексеевна.
- Да будет вам, - положил на плечо руку отец Рафаил.
Старушка открыла рот и проглотила с крошечной ложечки.
Лидия Алексеевна заплакала то ли от нечаянной радости, то ли от отчаянной жалости.
- Почему не хотел причащать, - сказал смущенно отец Рафаил, - Боялся, что выплюнет.
- Что вы, что вы, нет, она никогда! - закачала головой Лидия Алексеевна. - Она у нас всегда глотает!
- Хочу ещё, - сказала Анна Константиновна, подтверждая слова невестки.
- Вот видите? - сказала торжествующе Лидия Алексеевна.
***
Пришёл с работы Евгений Фёдорович.
- Ну как? - спросил с порога.
- Всё хорошо, Женечка, - сказала Лидия Алексеевна. - Спит.
На дубовой кровати немецкого гарнитура слышалось надтреснутое дыхание.
Лидия Алексеевна подоткнула край сползшего пухового одеяла.
Анна Константиновна спала, подсунув под щёку сухую руку.
Ей снился вологодский луг за речкой, мама с бидоном молока, в ситцевом сарафане. Маковые коробочки как погремушки встряхивал ветер...шёл навстречу молодой отец... или это лейтенант Аноров... Серёжа.
Евгений Фёдорович и Лидия Алексеевна на цыпочках направились к двери.
С фотографии над кроватью их провожала взглядом девушка с медалью над карманом гимнастёрки, с автоматом за плечом.