Аннотация: Сон, приснившийся кому-то в сумасшедшем доме
Мой Путь
Первые свои опусы (их и стихами-то можно назвать с большой натяжкой) я написал в 13 лет. Ну, что может быть актуальным для подростка, слушающего тяжёлый рок и только-только отвоевавшего у родителей, у мира островок интеллектуальной независимости. Конечно, в тех тридцати с лишним стихотворениях не было ничего такого, что могло бы поразить искушённого 'литератора', ценителя современной поэзии: ну что, ну, манифестация постпанковских настроений, да и то всё больше нисходило до подражания текстам из песен и по сей день любимых мной рок-групп. Однако этот опыт оказался для меня настолько волнительным, мистическим переживанием, что в течение трёх лет я вообще писать не брался. Не буду углубляться в личные аспекты всего этого, могу только сказать: я стал чувствовать тогда СЛОВО. Чувствовать его почти на физическом уровне, оно проходило через меня сверху вниз, вызывая дрожь в самом подсознании, и уходило потоком в Землю, оставляя что-то на бумаге. Речь, разумеется, идёт не о слове как просто слове. И так, я стал понимать СЛОВО как символ.
В детстве я совершено не видел себя поэтом, да и теперь называю себя так с большой опаской. Все, родители, знакомые ждали от меня карьеры программиста. Ан, нет! Я и сейчас с трудом могу рационально объяснить, что тогда во мне сдвинулось, что это было такое, Огромное и Величественное.
В старших классах я связался с 'дурной' компанией (а на самом деле, без неё навряд ли что получилось бы у меня с творчеством, может, я и не стал бы вообще ничего больше писать, хотя, пути Господни неисповедимы). Всё произошло как само собой разумеющееся: дал почитать, потом стал сам читать. Как-то совсем незаметно для меня вокруг вырос маленький кружок почитателей моего творчества. И глубоко вздохнув, стал писать новые стихи.
В Университете я попал в круг неформальных музыкантов и поэтов, нашёл там благодатнейшую почву для своих идей и тут же стал писать тексты для одной из групп, игравшей жуткую смесь металла, фолк-рока и ещё кучи, кучи стилей, которые озвучивать не вижу никакого смысла. Это уже был не кружок, а именно Круг, хотя, и это довольно-таки относительно. Каждый что-то там писал, каждый активно проталкивал чуть ли новую 'религию' для всего 'продвинутого человечества', в общем, оказался я среди последних очагов Царства Культуры, на которые наступало и гасило как костры Царство Цивилизации. В сугубо литературных сообществах мне, к сожалению, побывать так и не довелось. Нигде так и не напечатался. Сложно сказать почему, слишком уж я был поглощён идеей возрождения 'литературного рока', как называет это всё дело Ю. Шевчук. За сложный для восприятия текст песен я часто подвергался критике. Вообще, то время ознаменовалось для меня борьбой с формой. Я хотел сохранить форму (я о музыке) - она мне нравилась, а как же иначе! - просто пытался объяснить и коллективу, и слушателям, что должен быть и смысл. Было больно смотреть, когда моя группа выходила играть на сцену под дружное чавканье посетителей клуба, под бессмысленное дрыганье тел в полутьме прокуренного зала. Некоторое время я успокаивал себя тем, что в этих движениях есть нечто шаманистское, и это действительно было так, жаль, лишь для меня. И сама альтернативная интеллигенция толком не могла понять, что с ней происходит. Дело всё в том, я думаю, что в годы Советской Власти, в эпоху 'застоя' и во времена перестройки, враг был как бы очевиден, была всем понятна цель творчества: все жаждали Свободы Слова, плюрализма и т.д. Теперь же пугало как бы исчезло. Рок-культура сама по себе построена на протесте, и, конечно жаль, когда 'противиться' больше ни к чему. Но ведь можно посмотреть на данную культуру и с другой стороны, а что если, оставляя традиции рок-культуры в их первозданном виде, просто изменить саму парадигму: 'Теперь НЕ ПРОТИВ, А ЗА'. Пугало никуда не исчезало, просто перешло в иное качественное состояние. Враг теперь не вовне, а внутри творца, каким бы он не был.
И я не стоял на месте. Параллельно изучению филологии, я увлёкся философией (особенно православными христианскими философами, и, как это не парадоксально в сочетании, философией Фридриха Ницше, Фромма, Сартра и др.) религиями, оккультизмом - всем тем, что могло мне приоткрыть двери к более глубокому пониманию того изначального ощущения СЛОВА. В данный момент я очень не равнодушен к некоторым теориям Александра Дугина. Очень приятно, когда твой любимый мыслитель является ещё и твоим современником, правда.
Через многие ошибки, многие неудачи, страдания я пришёл к устойчивой идеи своего творчества, ощутил почву под ногами. Я считаю себя умеренным национал-социалистом (прошу не путать с фашистом и нацистом). Считаю главной задачей своего творчества - Традиционалистическую Революцию Духа, помимо естественной задачи для любого поэта. Выступаю за власть Духа над Душой, что не может, конечно, многим понравиться. Ну, впрочем, каждому своё. А что моё - я знаю и чую точно.
