Вы любите путешествовать? Нет? Тогда, наверное, эта история не для вас. Хотя - множество людей, не занимающихся спортом, не отрываясь, смотрят соревнования по футболу, хоккею, художественной гимнастике. И с непреходящим интересом читают новости и сплетни о футболистах-фигуристах. А не умеющие приготовить ничего, кроме подгоревшей яичницы не пропускают ни одного кулинарного шоу.
Так что - хотя бы начните. Вдруг понравится? И может быть, вы и сами захотите испытать это упоительное чувство, когда перед вами открывается неожиданный, иногда странный, иногда пугающий, а иногда - нереально прекрасный новый мир. Любите путешествия? Тогда, весьма вероятно... Хотя - не наверняка. Вы какие именно путешествия любите? Они ведь разные бывают.
Даже не начинайте читать, если вам по душе поездки типа "Вся Италия с юга на север за семь дней", или "Вся Европа за две недели". Чем больше городов - тем лучше. Посмотрите напра..., посмотрите нале..., семнадцатого века, однажды заезжал король Людовик, поэтому построили на скале, именно здесь Джульетта, а если потереть нос льва... А дома - просмотр фотографий, и демонстрация их зевающим втихаря гостям: - Это мы с Лялей у замка... Ляля - это какой замок, который в Чехии, или который в Баварии?
- С ума сошёл? Ты зачем в этот файл Прибалтику засунул?
Нет, настоящее путешествие - совсем другое. Уже на трапе самолёта вы вдыхаете незнакомый острый аромат чужой страны, еле-еле пробивающийся через запахи керосина и металла. Небо - синее, но оттенок совсем другой. И облака: вот прямо над головой зависло длинное, с разлохмаченным кончиком перо волшебной птицы, а дальше, над ломаной линией черепичных крыш - или столпами небоскрёбов - вереница практически одинаковых пушистых шаров, медленно плывущих куда-то за горизонт. Сдержанная улыбка и восторженный взгляд медлительного огромного блондина-пограничника, или такое же неприкрытое восхищение, исходящее от кипящего энергией суетливого смуглокожего таможенника. И многоголосный хор, приветствующий тебя на мешанине языков в зале прибытия. И вот двери аэропорта разъезжаются, ты делаешь первый шаг...
Можно взять машину напрокат, можно - поездом, автобусом, велосипедом, да и просто автостопом. Можно - по разработанному длинными зимними вечерами маршруту, можно - наугад, вскочив в первый же подошедший автобус.
Можно остановиться в пафосном пятизвездочном отеле на центральной площади или набережной, можно - в игрушечной гостиничке на тихой зеленой - или наоборот, пыльной - окраине. Не имеет значения, тебя обязательно ждут удивительные встречи, нужно только внимательно вглядываться в окружающий мир.
С удивлением и радостью узнаешь в дородной элегантной даме, степенно шествующей под руку со слегка забитым на вид мужем в сопровождении выводка детей, бывшую одноклассницу. С удовлетворением - кинувшего тебя на излёте девяностых бывшего партнера - в гиде, истерично пытающегося сбить в группу разбредающихся туристов.
А можно просто заночевать на ферме где-то посередине Тосканы, где дородная хозяйка донна Паола, двигающаяся со стремительностью и неукротимостью урагана, тебя накормит, отругает за сгоревшие нос и плечи, и намажет какой-то приятно пахнущей мазью, попутно расхваливая сыновей - одинаково рослых и красивых: нахального Марко и застенчивого Луку.
Потом заставит переодеться в платье: - Так свадьба сегодня, девочка, у соседей. Разумеется, и ты пойдёшь - ты ведь к нам не спать приехала?
Натанцуешься до упада, до мерцающих в небе разноцветных лун - или это из-за терпкого молодого вина? В сопровождении братцев доберёшься до маленькой мансардной комнатки почти на рассвете. Ляжешь спать с неимоверно возросшей от бесчисленных комплиментов самооценкой, и провалишься в сказочный сон, в котором опять будут кружиться в вальсе голубая и розовая луны, мерцать такие близкие звёзды, и шуметь прибой. Где-то на грани реальности мелькнёт мысль - а откуда здесь море?
А утром, с огромной кружкой кофе, сидя на перекладине низкого заборчика, огораживающего леваду, будешь греться на ласковом пока солнце, с удовольствием глядя на Марко, вываживающего мощного каракового жеребца.
Из кухни выплывет донна Паола, прикрикнет на подошедшего к тебе и картинно облокотившегося на ограду Марко и потребует, чтобы все немедленно шли завтракать.
На прощание расцелует, возьмёт клятву приехать, и поможет, оттеснив Марко, забраться в кузов маленького грузовичка - в кабине, рядом с молчаливым Лукой, устроится соседка, тоже собравшаяся в Сан-Джиминьяно, на рынок.
И это здорово - что не пришлось ехать в кабине. Можно лежать на спине, на мешках с чем-то сельскохозяйственным, и смотреть в бездонное синее небо без единого облачка. А можно сесть у борта и смотреть, как исчезает за зелёными холмами ферма, как убегают вдаль пирамидальные кипарисы...
За очередным поворотом, открывшим взгляду старинную крепость, Лука подберёт ещё одного попутчика. В кузов запрыгнет высоченный парень с копной выгоревших на солнце, чуть рыжеватых волос, с непривычным для этих краёв медово-золотистым загаром. Устроится рядом, представится: - Ниэль. Ты тоже в замок?
- Сначала - в Сан-Джиминьяно, а там - как получится. А ты после замка куда?
- По фермам, лошадей смотреть. Ты разве не слышала - знаменитая порода Мареммано. А потом дальше - автостопом по галактике. Как и ты, да?
Поудивлявшись на странный акцент, улыбнёшься, кивнёшь и начнёшь расспрашивать про лошадей - чем знамениты и какого цвета бывают. Но все подробности узнать не удастся - вот он, город.
Прощаешься с Лукой и соседкой. Вместе с рыжим доходишь до площади и, бросив через плечо: - Ну, пока, до встречи на Беттельгейзе, - ныряешь в прохладную темноту кафе.
***
Наверняка вы скажете, что не у каждого есть время, чтобы вот так, бесцельно, таскаться по деревням и просёлочным дорогам. Да и денег на такое путешествие потребуется не очень много, но не так уж и мало. Ну что же, тогда можно и по-другому.
Субботним утром доезжаете до последней станции любой ветки метро, садитесь на любой автобус, идущий за город. Главное - устроиться у окна.
Пока не выехали за кольцевую, а лучше - пока не отъехали километров за тридцать, можно читать или просто разглядывать попутчиков. А потом, зажмурившись, повернуться к окну и открыть глаза.
Огромное, уходящее за горизонт поле, маленькая рощица, какие-то странные белые домики, а за ними - большая поляна, огороженная невысоким белым забором. Между ним и дорогой - ряд пирамидальных тополей, умытых ночным доджём. По траве носятся два солнечно-рыжих жеребёнка. На широкой перекладине ограды сидит гигантский рыжий кот.
Выскакиваешь на остановке - удачно, что совсем рядом, в паре шагов. Устраиваешься рядом с котом, откидываешься на растущий вплотную к заборчику тополь, прижимаешься спиной к тёплому стволу, чуть-чуть прикрываешь глаза, и погружаешься в открывшуюся картину.
Вот из-за домика вышла крупная женщина в цветастом платье, взмахнула рукой. На секунду показалась, что это донна Паола. Сейчас позовёт в дом и будет ругать, что без куртки.
Поищешь глазами Марко, тряхнёшь головой, отгоняя наваждение. Повернёшься направо, к воротам. Увидишь под кустом цветущего боярышника невысокую девушку с длинной пепельной косой, притянувшей к себе ветку и зарывшуюся лицом в резко пахнущие, даже сюда запах долетает, грозди цветов. Вот она отломила веточку и побежала по леваде.
Из-за конюшни выходит мужчина в чёрном камзоле, ведущий в поводу каракового коня. В обычной вроде бы картине - что-то странное. А, вот оно: седло странное, на двух наездников. И шляпа у мужика невиданная - поля сзади свисают чуть ли не до плеч.
Подхватывает подбежавшую девушку, легонько дёргает за косу. Одним текучим движением вскакивает в седло и забрасывает подругу себе за спину. Кот срывается с заборчика, рыжей стрелой пролетает по траве, и взлетает на коня прямо перед всадником. Конь всхрапывает, и бьёт передними копытами - видимо, котяра слишком сильно когтями впился. Всадник его успокаивает, поднимает кота за пузо и передаёт назад, девушке.
Та устраивает кота на коленях, гладит. Потом смотрит прямо на тебя, говорит что-то спутнику, и приветственно машет рукой. Луч солнца, пробившийся черед крону, на секунду слепит. Моргаешь, хочешь помахать в ответ, но на поляне никого уже нет.
И изумлением смотришь направо, потом налево. Никого. А на месте кота сидит томная бело-серая кошка и немигающе смотрит на тебя пронзительными зелёными глазами. Вопросительно смотришь в ответ - а ты, мол, что-нибудь видела? Но кошка лишь недоумённо таращит глаза, а потом мягко трогает лапой твой рюкзак - наверное, чует бутерброд с колбасой.
Но всё равно - путешествие удалось. Можно возвращаться домой. А потом, засыпая, вспоминать и жеребят, и девушку с цветами боярышника, и кота, и всадника - вот лицо только не разглядела.
И надеяться, что в этот раз повезёт, и во сне опять будет тихо петь прибой, а разноцветные луны - кружиться в танце. Вот только везёт не часто, хорошо, если раз в год. А обычно - ещё реже.
Глава 1. Возвращение в Массалию
В предутренних сумерках к городским воротам подъехал всадник. Усталый конь, настолько запылённый, что и масть было не определить, еле переступал ногами. Второй, вороной, неторопливо ступавший налегке чуть сбоку, наоборот, выглядел бодрым и ухоженным.
Оглядев огромную толпу крестьян и торговцев, ожидающую открытия ворот, всадник объехал изукрашенные голубыми лентами повозки, и спешился у самой стены. Небрежно набросил повод на ветку хилого деревца, подошёл к вороному, выудил из кармана сухарик и протянул на раскрытой ладони: - Потерпи, Риддл, уже добрались, скоро отдохнёшь.
Жеребец снисходительно принял подношение, всем своим видом выражая: это всё хорошо, а еда-то где? Немного повозил мягкими губами по пустой ладони, легонько фыркнул прямо в рыжую копну волос хозяина, и попытался пристроить голову ему на плечо. Когда это не удалось, подошёл к воротам, развернулся, выбил задними копытами оглушительную дробь по массивной створке, и гордо взглянул на окружающих, как бы спрашивая: - Ну, я молодец?
Из толпы раздались смешки. Народ начал подтягиваться ближе к воротам в надежде, что уж на такой грохот хоть кто-нибудь, да откликнется. Правда, вороного красавца боязливо обходили.
В стене открылась небольшая калитка, и из неё, пригибаясь, выбрался медведеподобный стражник в зелёном мундире. Положил руку на саблю, грозно оглядел толпу, и уже собрался было разразиться грозной тирадой, как вдруг замер, уставившись на насмешливо ухмыляющегося всадника. Перевёл взгляд на коня. Заулыбался, неожиданно стремительно для такой массивной фигуры переместился к виновнику грохота, слегка хлопнул по крупу: - Всё такой же нетерпеливый.
Облапил слабо трепыхнувшегося путешественника: - Ниэль, негодяй, ты где целый год пропадал? Марлетта все глаза выплакала, а наместник импераник императорский уже десятый день требует тебя найти, вестников рассылает.
С трудом высвободившись из дружеских объятий, слегка помятый Ниэль озабоченно поинтересовался: - Может быть, губернатор? Зачем я наместнику? И вообще, откуда он здесь взялся? Что, радужные алмазы нашли?
- Ага, под фонтаном. Кто его знает, почему. Назначили в прошлом месяце. Губернатора из особняка выперли, пусть, мол, в здании Совета трудится. Он уже и дом прикупил по соседству, помнишь, с колоннами такими, на бульваре. Горовят, слезами обливался, когда купчую подписывал.
- Да откуда мне помнить? Слушай, Тирон, а зачем я ему понадобился?
- А нам доложили? Примчался министр охраны из столицы, сутки заседал с наместником, затребовал проводника. Смогли вызвать троих, все ему не понравились, и теперь тебя персонально требует. А ищейки его по городу носятся, по приморским кварталам. Уж что они там ищут...
- Интересно! С губернатором-то у меня нормально всё, а с эти как ещё сложится. Ладно, открывай ворота, а то вон Риддл на тебя уже косится.
- Да рано ещё. Хотя ладно, ради праздника...
Тирон посмотрел на небо, стремительно меняющее цвет с чёрного на серовато-розовый, на бледно-цикламеновый шар опускающейся за степной горизонт Ирмиль, повернулся к надвратной башенке, и повелительно взмахнул рукой. За воротами что-то с грохотом упало, раздался скрип, и створки начали медленно расходиться.
Ниэль отвязал понуро стоящего коня, и повёл за собой. Риддл, оттирая ринувшихся к воротам селян, погарцевал следом.
Тирон рявкнул на стражников, обругал неуклюжего возницу, притершегося к столбу и закупорившего вход, и пристроился рядом, продолжая разговор.
- Ты после ратуши на праздник придёшь?
- Да что за праздник-то?
- Ну совсем ты там одичал. Первый день Голубой Луны. В храме служба с полуночи идёт, к обеду на площади начнётся, когда полумесяц появится. Забыл?
- Так я прошлый праздник тоже не застал. Он когда был, два года назад?
- Да почти три уже.
- Так может министр из-за Голубой луны прибыл? Встречать пришельцев?
- Да вряд ли. Они в прошлый раз прямо к празднику приехали, и только потом шуршать начали. Здесь что-то серьёзное намечается. Как бы не война...
За разговором приятели прошли через ворота и оказались на небольшой площади с традиционным фонтаном. Висящие в воздухе магические шары-светильники ярко освещали празднично настроенную толпу. Даже обычные споры о размере платы за въезд телеги или повозки звучали без привычного ожесточения, и заканчивались быстро - въезжающие стремились как можно скорее добраться до центра и занять лучшие места. Да интересовало их совсем другое: кого в этот раз ожидают? Невозмутимо сидящий за традиционно красным полукруглым столиком меняла уже принимал первые ставки.
Ниэль тоже заинтересовался: - Что там у вас думают, кого ожидать в этот раз? Опять целителя? Или бойца? Что предсказатели говорят?
- Да ничего. Говорят, что знаки странные и всё время меняются.
- Раз меняются - наверняка девицу забросит. А там, глядишь, и императору в невесты сгодится. А то непорядок: Верховный правитель - и неженатый, и без наследников. По слухам, его нынешние фаворитки...
Тирон вздрогнул, оглянулся на вливающуюся в ворота толпу, на неприметного мужчину, праздно прислонившегося к стене у столика менялы, и понизил голос: - Ты язык-то попридержи. Привыкли там у себя на границе. А тут вам не там... И вообще, вечером давай в "Лысом Хомяке" посидим. Хоть расскажешь, где тебя носило.
Рассмеявшись, Ниэль покачал головой: - Не хочу, шумно там. И драться наверняка придётся, а я устал. Давай лучше к Марлетте подгребай, она нам отдельный кабинет организует.
- Ладно, договорились. А ты уверен, что у неё свободный номер найдётся? Народу в городе... Гостиницы забиты, да и в частных домах всё, до последней кладовки, посдавали, особенно в тех, что к храму поближе.
- Не найдётся - тем лучше. В её комнате переночую, не впервой. Там знаешь, какая кровать - четверо таких, как ты, поместятся.
На плечо Тирона плюхнулась посыльная белка, сложила крылья и возмущённо застрекотала. Вытащила из кармашка на светло-сером пушистом пузике записку и бросила в подставленную руку. Ещё раз стрекотнула и взлетела, оцарапав кончиком крыла ухо - явно, нарочно.
Тирон потёр царапину, и развернул послание.
- Так, уже доложили, что ты объявился. Давай срочно к наместнику.
- Уже побежал. Мне Риддла нужно в первую очередь обиходить, да и себя в порядок привести. Думаю, что за час управлюсь.
- Если с Марлеттой не зависнешь. Да шучу я, шучу. Поторопись, ладно? А то меня задёргают.
Ниэль кивнул, свистнул коням, и неторопливо пошёл бульвару, ведущему в центр. На углу бросил монетку на столик молодого мага в не обмятой ещё мантии, с сомнением посмотрел на довольно тусклый светящийся шар, загоревшийся где-то на пару шагов впереди, и влился в длинную вереницу таких же светлых пятен, начало которой терялось далеко впереди.
Мелькнула мысль: - Интересно, а как это выглядит сверху? Да уж, на это только драконы могут полюбоваться. Да когда им - всё время на границе, а теперь, когда Тьма опять двинулась вперёд...
На подходе к гостинице его практически снёс с ног вихрь чёрных кудрей, оранжевых юбок и звенящих браслетов. Подхватил на руки прильнувшую к нему девушку, закрутил, поцеловал, и посадил на спину Риддла. Конь стоически перенёс свою порцию восклицаний и ласк, и с достоинством направился к знакомой конюшне, не обращая внимания на очаровательный груз. Слегка пнутая смирная лошадка потрусила за ним.
Про отдельную комнату речи даже не велось. Когда Ниэль добрался до входа, вещи его были размещены в хозяйской комнате, а две непрестанно хихикающие служанки уже раскладывали их по местам.
Пригревшись в горячей ванне, Ниэль задремал - всё-таки ночь напролёт в пути. Разбудила его Марлетта - горячим поцелуем, в результате которого её юбки слегка намокли, и неприятным сообщением, что наместник в гневе - присылал уже двух белок, а теперь ещё и своего секретаря.
Отложив радости жизни на вечер, Ниэль вышел на балкон, оглядел площадь. Надо же, целый год прошёл, а как будто и не уезжал.
Вот хорошо знакомый каждому в городе рыжий кот, устроившийся подремать в верхней чаше пересохшего фонтана, пошевелил ухом. Приподнял голову, сонно огляделся. Ниэль перевёл взгляд: на площадь стекался народ. Люди возникали из чернильной темноты переулков, волокли что-то противно скрежещущее по гранитной мостовой, перекрикивались.
Кот подтянул лапу, вольготно свисавшую с бортика, свернулся клубком, зарываясь в заполнившие чашу сухие листья. Шум становился сильнее, крики - громче. Недовольно дернув шкурой, кот сел, старательно умылся, оглядел площадь прищуренными зелёными глазами, спрыгнул на влажные от росы плиты, брезгливо потряс лапой и отправился на разведку.
У стен домов по границам площади, вдоль широкого бульвара, ведущего к порту, в переулках суетились и переругивались торговцы, торопясь занять лучшее место, расставляли на отвоеванных пятачках прилавки и палатки, раскладывали товар, натягивали разноцветные навесы. Под котлами и жаровнями вспыхивало голубоватое магическое пламя. Легкий ветерок начал разносить, причудливо смешивая, ароматы индских пряностей, уже засыпанных в закипающую чайру, ханьских дынь и молодого местного вина. Иногда воздух прорезала острая травяная нота - из порта притаскивали очередную корзину с только что выловленной в заливе серебристой мелкой лиманкой, которая так хороша обжаренной до хруста в италском масле!
Край солнца, перекрывший просвет между издалека кажущимися крошечными портовыми башнями в конце бульвара, нарисовал бледно-голубую полосу через всю площадь, посеребрил ажурные шпили храма Трёх Лун. И полностью зарыл стену клубящегося мрака, отчетливо видимую на горизонте перед рассветом и на закате.
Блестя стеклами, на площадь выплыла дворцовая карета, за ней неспешной иноходью следовал пелотон охраны на огромных боевых пардусах. Остановилась немного в стороне от фонтана, прямо под балконом.. Ниэль заинтересованно опёрся о перила и наклонился, чтобы понаблюдать за разворачивающимся действом.
Кот, пристроившийся рядом с рыбными корзинами в ожидании своей законной порции жаренки, метнулся к карете, парящей в паре ладоней от земли. На финише притормозил, и уже вразвалку подошел к головному пардусу, улегшемуся на землю в позе статуи с Ратушного моста. По-хозяйски обнюхал монументальную лапу чуть ли не с него размером, скребанул когтями по мостовой - мол, ладно, лежи - и развернулся к карете. Пардус наклонил голову, посмотрел на свою в десятки раз уменьшенную копию, и опять застыл в уставной позе.
Спешившийся охранник открыл дверь кареты и выдернул лесенку. Из кареты важно спустился маг-погодник в парадной мантии, застыл на последней ступеньке, недовольно оглядел площадь.
- Так, кота попросите отсюда. Идите, уважаемый, идите, для вас ничего интересного не будет, лишь стандартные заклинания. А торговцев почему пустили? Ведь предупреждали, чтобы до восхода - сюда ни ногой. Ну, сами виноваты.
Завидевшие мага торговцы засуетились, снимая только что натянутые навесы и задувая жаровни.
Маг совсем не эффектно пошевелил пальцами, поднес ладони к лицу, дунул - и по площади завертелись десятки крошечных смерчей, собирая пыль и грязь, вычищая щели между плитами и чашу фонтана. Вихри соединились в центре, слились в огромную воронку, которая всосала кучу мусора вместе с большим изломанным зонтом и россыпью разноцветных фруктов, как-то хитро завернулась и исчезла.
Лениво поводив руками, погодник уставился на небо. Прямо над ним несколько облачков потемнели, разбухли, сбились в маленькую тучку и прорвались ураганным ливнем. Косые струи дождя мгновенно промыли мостовую до зеркального блеска и умчались вслед за тучкой к порту, по дороге очистив и бульвар.
Сухих на площади не осталось - кроме, разумеется, самого мага, охраны и кота, нагло запрыгнувшего в карету. От толпы отделился старшина торговцев, неторопливо подошел к магу, поклонился:
- Доброго праздника! Что же вы, достопочтенный, такой ураган устроили? Можно ведь было и потише, люди-то работают, не просто так пришли. С другой стороны - понятно: чай, не весна. Работы мало, по полной, значит, заказ взяли.
Маг недовольно нахмурился: - Запустили вы город, обленились. А за меня, милейший, не беспокойся. Работы мне всегда хватает. Весна с ураганами ушла, так ведь осень со смерчами придет, еще поклонитесь. Иди, работай.
Бормоча под нос: - Никакого уважения, ничего, прибежите еще, - маг подобрал край мантии, и начал взбираться по ступеням в карету, демонстративно не заметив выскользнувшего из нее кота. Уселся, повелительно махнул рукой. Карета развернулась и двинулась к порту. Охрана подняла пардусов и отправилась следом.
Не успел замыкающий процессию чёрный гигант ступить на брусчатку бульвара, как на площадь хлынула толпа народа, до той поры пережидающего в переулках. Шли семьи с детьми, парочки, компании друзей, стайки девушек под присмотром солидных матрон. И все стремились к круглой площадке у ступеней храма, защищенной чуть мерцающим магическим барьером. Рядов десять уже были заполнены, а народ все прибывал. И это сегодня, в первый день Голубой луны. А что же будет твориться завтра?
Глава 2. Пророчество
Ниэль резко обернулся на звук скрипнувшей за спиной балконной двери. На пороге, придерживая створку, стояла Марлетта и улыбалась. Стол в комнате накрыт, по центру - огромное блюдо с маленькими булочками, и рядом - его любимая кружка. Блюдо источало аромат свежей выпечки, мяса и ещё чего-то незнакомого, остро-пряного.
- Чем это так пахнет?
- А, почувствовал? Это называется пири, совсем новая штука, пока только у меня можно попробовать. Иди, поешь хоть немного, а то кто знает, на сколько тебя наместник задержит. Или вообще сразу куда-нибудь пошлёт. Не соглашайся сегодня уезжать, а?
Марлетта подошла сзади, обняла за талию, и затихла. Ниэль попытался отстраниться и подойти к столу - уж очень есть хотелось - не получилось. Марлетта изо всех сил прижималась и, вроде бы, даже начала всхлипывать.
Усмехнувшись, он разнял обнимавшие его руки, развернул девушку, и легко поцеловал. Марлетта счастливо вздохнула, забросила руки ему на плечи, и жарко ответила на поцелуй. Ниэль перестал огладываться на стол. Не отрываясь от настойчивых губ, он притиснул подругу к двери, запустил одну руку в её растрепавшиеся волосы, а другую опустил на на бедро, нетерпеливо сминая оборки юбки.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но одновременно произошли два события. Балконная дверь под двойным напором жалобно скрипнула, и полностью распахнулась, ударившись о стену. А на плечо Ниэля спикировала посыльная белка, запуталась в лежащих на нём кудрях Марлетты, и истерически заверещала.
Марлетта взвизгнула и отпрянула, ещё больше запутав несчастное животное. Ниэль разочаровнно вздохнул, и начал выпутывать зверька. Вытащил, успокоил, посадил на руку, внимательно осмотрел, снял с коготков несколько застрявших длинных волосков. Сочувственно взглянул на Марлетту:
- Как ты, жива?
- Мерзкая тварь мне все волосы выдрала!
Марлетта начала приглаживать волосы, потом посмотрела вниз, слегка покраснела и оправила задравшуюся почти до бедра юбку.
Ниэль необидно засмеялся: - Да ладно, пара волосков всего. Не переживай, с твоей-то гривой... А вечером ту короткую юбочку наденешь, красную, она у тебя жива ещё?
Достал из кармана на беличьем пузике записку, мельком взглянул, бросил на стол: - Терпение они там теряют. Ничего, две недели ждали, ещё немного подождут.
Совладав наконец с шевелюрой, Марлетта завязала волосы в хвост вытащенной из кармана ленточкой, и довольно кивнула.
- Подождут. А юбка жива. И я ещё одну сшила, голубую с розовым, к празднику. Только она совсем короткая, еле-еле колени прикрывает. Сейчас это модно, только пока мало кто отваживается в такой выйти. Старухи орут и плюются, и мужики пристают. Но с тобой не страшно. Мы пойдём вечером гулять?
- Постараюсь. И давай уже свои пири, а то не дождутся меня ни наместник, ни твоя юбка, от голода умру.
Марлетта по-девчоночьи захихикала и потащила Ниэля к столу. Усадила, налила свежей чайры, и с интересом стала наблюдать за дегустацией.
Ниэль схватил сразу две булочки. Откусил от одной, от другой, вытер капли сока с подбородка, и с изумлением посмотрел на замершую в ожидании девушку.
- Это что за чудо? В одно внутри - мясо, с какими-то приправами. нереально вкусно. А в другом?
- Капуста, яйцо варёное, специи.
- Какая капуста? Круглая такая, которой скот кормят? С ума сошла?
- Именно, что капуста. Боюсь, что скоро скоту её не достанется, люди распробуют. Но я пока никому, кроме тебя, не говорила, мол, заморский овощ, и всё.
Ниэль кивал головой, продолжая работать челюстями. Количество булочек на блюде стремительно сокращалось. Наконец он лениво должевал последнюю - с яблоками, и расслабленно откинулся на спинку стула.
- И кто это придумал? Нового повара нашла? Откуда он?
- И совсем не повара. Поселилась у меня пару лун назад очень милая дама. При деньгах, лучший номер сняла. Правда, не сама, дочка её привезла, здесь устроила, и куда-то уехала. Сэйя Маргрита её со дня на день обратно ждёт. Ну вот, пару дней погуляла по городу, и заскучала. Меня на кухне поймала и говорит, мол, а можно я тут поготовлю. Ну, мне-то что, разрешила. Вот она и наготовила. Мы первую порцию в минуту смели. И упросили сэйю печь помаленьку - и ей денежка пошла, и ко мне народ повалил. Правда, боюсь, что уйдёт она скоро: или с дочкой уедет, или своё дело откроет.
Ниэль, слушая в пол-уха, начал неторопливо собираться. Нет, зря он столько съел - а как было удержаться? Чмокнул Марлетту в носик, хлопнул по попке, задержал руку и слегка сжал пальцы, с удовольствием ощутив приятную упругость даже через многослойную юбку. Отстранил подавшуюся к нему девушку, подмигнул: - До вечера, - и решительно вышел, прихватив по дороге одну из брошенных у порога походных сумок.
Из гостиницы Ниэль выбрался с трудом - на полукруглых каменных ступенях расположилось немалое семейство степняков, и уже готовилось приступить к трапезе: разливалась по кружкам горячая чайра из тепловых баклажек, на салфетке лежали толстые ломти хлеба с ветчиной, присыпанной зеленью и облитой острым чилайским соусом. Интересно, как они этот огненный кошмар едят, все, даже дети. Наверное, с рождения привыкли. Вон, с краешку сидит степная красотка. Одной рукой прижимает к груди зажно сосущего младенца, в другой - бутерброд, аж красный от соуса. Откусывает маленькие кусочки, как от пирожного, и аж жмурится от удовольствия.
Ниэль инстинктивно сглотнул, словно почувствовал во рту незагасимый никакими напитками огонь. Зашёл в конюшню, угостил Риддла яблоком. Оседлал, почесал звёздочку на лбу, шепнул в дёрнувшееся ухо: - Жди.
Строго приказал конюшенному мальчишке, чтобы не смели коня привязывать, и поспешил через площадь. Чиновник из мэрии, терпеливо дожидавшийся его в баре гостиницы, торопливо семенил сзади, словно боялся, что подопечный по дороге исчезнет.
- А ведь придётся исчезнуть. Подождёт наместник ещё немного, - решил Ниэль. - Сначала нужно к Аптекарю зайти, заказ отдать. Сердить старика - себе дороже, ведь наверняка знает, когда он в город приехал. Привычно задумался, откуда Аптекарь всё узнаёт первым в городе, да, похоже, и в Империи. И привычно же сотворил традиционный жест отрицания - двойной полукруг скрещенными указательным и средним пальцами - о некоторых вещах лучше не задумываться.
Кто он такой, почему всё обо всех знает, откуда пришел и кому служит - не знал никто. Шепотом, пугливо озираясь, намекали, что Аптекарь бессмертен и служит Тьме. Другие уверяли, что кто-то видел его в храме Танаши, беседующим с богиней, а сама Мать драконов иногда мелькала возле его дома.
Ниэль, почти пробравшийся к бульвару через кишащую народом, воровато оглянулся, и пригнувшись, шмыгнул в узкий неприметный переулок. Чиновник, отставший на несколько шагов, автоматически выбежал на бульвар и заозирался, но поздно: Ниэль уже далеко ушёл по лабиринту переулков и проходных двориков. На подходе к порту пошёл медленнее, стараясь не подходить близко к стенам и затемнённым углам - свой-то он свой, только вот Танаша лишь осторожных бережёт.