Азиатский антициклон отступил, оставив после себя приятную депрессию. Слепящим золотом засверкало в вышине солнце, свет его, растворяясь по утрам в каплях росы, блистал ничем не хуже россыпей алмазных. Стало тепло, а по местным меркам - даже жарко.
На склонах сопок из серо-зелёного стланика выглянули светло-желтые цветы. В небе над цветами пели и кричали птицы. Хорошо на улице: приятно душе и телу, а вот в кабинете начальника городской милиции о приятности напоминал лишь едва ощутимый аромат одеколона "Шипр", прочие же ароматы вкупе с тяжёлой духотой, безжалостно давили малейшие намёки на любое проявление радостного настроения. Всем хотелось на улицу и пить, но в графине, вместо живительной влаги, бесновалась муха, попавшая по чьей-то злой воле в замкнутое пространство. Атмосфера в кабинете была до того тяжкой, что начальник милиции, любивший длинные и назидательные речи, решил поскорее свернуть ежедневную сходку. Торопливо заострив внимание на факте участившихся случаев нелегального вывоза золота из города воздушным путём, он утёр вспотевший лоб и распустил народ. Загремели стулья. Возле дверей случилось лёгкое столпотворение.
- А вас, Синяков, я попрошу остаться! - голосом небезызвестного киношного героя окликнул начальник Васю Синякова
Василий поморщился. Такие просьбы начальства всегда чем-нибудь чреваты, а Васе ничего чреватого сейчас не хотелось. Ему хотелось вырваться из душного кабинета и напиться воды студёной, а ещё лучше - пива.
- Вот что, Синяков, - начальник подвинул к следователю тощую папку, - тут один бич по фамилии Банкин кони двинул, а наш эксперт, проявив ненужную любознательность, выявил признаки отравления и не туда дышло повернул. И всё бы ничего, но послезавтра приезжает комиссия. Придётся отчитываться. Коля Петров начал работать, но с ним, сам поди уже знаешь, сегодня ночью случилась беда... Приступ радикулита... Так что, хватай дело в зубы и в путь.
В кабинете Синяков напился воды и открыл папку с делом. Сразу стало ясно, что не успел Петров хорошо потоптать розыскную ниву. Конь здесь повалялся, но самую малость. С краешку. В папке лежали два протокола: осмотра места происшествия и допроса единственного свидетеля. Тут же лежал и акт экспертизы, где указано, что у трупа, наряду с вызванными неумеренным потреблением спиртных напитков патологиями, имеются явные признаки воздействия на организм цианидов.
"Нужны уточнения, - решил Василий, встал из-за стола и пошёл".
Глафира Петровна Дюкина, именно она и была тем самым единственным свидетелем, проживала с погибшим в одной квартире. Вот эта улица, вот этот дом... Нужная квартира находилась на втором этаже. Заперто. Василий постучал костяшками пальцев по истёртой и изодранной клеёнке, служившей некогда здесь ярким украшением, а теперь превратившаяся в сплошное уродство. На вежливый стук никто не отозвался. Постучал серьёзнее - кулаком. Когда стучать кулаком надоело и захотелось воспользоваться ногой, за дверью послышались шорохи и скрипучий голос поинтересовался:
- Чего надо?
- Из милиции я, - закричал Василий. - Мне бы с Глафирой Петровной переговорить!
- Зачем?
- По поводу показаний!
Дверь отворилась. Квартира, куда впустили Синякова, была коммунальной. На три семьи. С общей кухней и некоторыми удобствами.
- Так были уже ваши, - сообщила хозяйка.
- Уточнить кое-то надо, - улыбнулся Василий.
- Проходи, коли так.
Через пару минут гость сидел на табурете перед чашкой чая золотистого цвета, в котором потихоньку растворялся кусок рафинада и слушал.
- А чего рассказывать? - пожала плечами Глафира Петровна. - Иду я из райповского магазина, а он лежит между лавочкой и бочкой. Вон там, - старушка встала и показала на лавочку, рядом с которой стояла пожарная бочка. - Ну, думаю, чего ты дурак разлёгся, земля-то у нас дерзкая... Сам знаешь, сверху печёт, а чуть ниже копнул, там мерзлота. Хотела я Петюню поднять, а он уж того... А тут Вовка Спирин на мотоцикле едет, я его за участковым послала. И вот, что я тебе скажу, мил человек, надоел мне этот мотоцикл проклятущий хуже горькой редьки. Каждый день под окнами: дрын-дын-дын...
- Подождите, - Василий быстро раскрыл папку и посмотрел протокол своего предшественника, о Спирине там не было ни слова. - А где этот Вовка проживает?
- Так, тут первом этаже, желтая дверь. А баба его в хлебном работает. Ох, и стерва, доложу я тебе. Вчера взяла я полбуханки черного и батон, дала ей полтинник, а она двадцать копеек на блюдце бросила и копается в кассе, дескать, я сейчас уйду, а три копейки ей останутся, но я не дура...
- Подождите, - Синяков остановил свидетельницу. - Спирин видел труп?
- Похоже... Сам спроси...
- А ещё кто видел?
- Больше никого. Потом пришёл Чудик с бутылками, но это потом...
- Хорошо, - следователь почесал нос. - А что вы мне можете рассказать о погибшем?
- Петюня, царство ему небесное, - хозяйка налила чай из чашки в блюдце по самый блестящий желтый ободок, - человек был хороший, правда, вор... И алкаш. Не без этого... Вечером перед смертушкой своей нажрался в хлам... У него же три "ходки", первая по шоферскому делу, сшиб он кого-то по неосторожности, а потом, как вышел на волю, воровать стал. Научился в тюрьме, стало быть.... Но у своих - ни-ни. Это я тебе как на духу. Он мне так и говорил: не боись, Петровна, я не крыса, чтоб у своих тырить. Правда, если в гости кто придёт, вот тут ухо востро надо держать. С гостями бывало, но нам с Мимиком на Петюню грех жаловаться.
- С каким ещё Мимиком?
- Так у нас же три комнаты, - Глафира Петровна шумно отхлебнула из блюдца чай. - В одной я живу, в другой Петюня, царство ему небесное, а в третьей Слава Мимик. На родроме по суткам он работает...
- Где?
- На родроме, только он не лётчик. Как в частушке поется, знаешь? Полюбила я пилота, думала летает, прихожу я на родром, а он подметает. Вот и он чего-то там подметает, но по бабскому делу доложу я тебе... Хорош... То к одной подвалит, то к другой... И всё крали... На днях с утра раннего такую рыжую курочку приволок... Глаза бесстыжие...
- Подождите, Глафира Петровна, - опять оборвал ненужную нить повествования следователь, - не надо о Славике, вы мне лучше подробнее и погибшем расскажите.
- А чего о нём рассказывать, - Глафира Петровна утёрла тыльной стороной ладони глаз. - Бессемейный он был, а потому и беспутный: не работал, пил, воровал... Но у своих - ни-ни.
- А враги у него были?
- Какие враги, - хозяйка замахала руками. - Безобидный он, воровал по мелочи. Всё, что надыбает, сразу же и пропьёт, причём не один. Компанейский был. Другу последнюю рубаху отдаст. Другу отдаст, а для себя другую украдёт. Царство ему небесное. Не было у него врагов. Хороший человек, если бы ещё не воровал, так цены б ему вообще не было... .
От Дюкиной пошёл Василий на первый этаж к Спирину, но там на стук никто не отозвался. Оглядевшись с крыльца, следователь увидел вывеску "Хлеб" и, в надежде найти в магазине жену Спирина, пошагал туда,
- Мне бы Спирину? - с порога спросил Синяков.
Высокая полная широколицая дама нехотя перевела взор с окна на посетителя и удивлённо подняла тонкие брови.
- Чего?
- Мне бы Спирину повидать.
- Ну, я Спирина.
- Где мне мужа вашего найти? Из милиции я...
- А чего он натворил? - глаза продавщицы тревожно забегали, от щёк отлила кровь, а слегка желтоватые зубы прикусили жирно накрашенную губу.
- Ничего не натворил, - успокоил собеседницу следователь. - У вас тут недалеко нашли труп, а он был рядом.
- А чего он видел-то? - вся настороженность с лица продавщицы спала, уступив место презрительной усмешке. - Он у меня покойников боится, а потому и не смотрел. Его Глашка Дюкина за участковым послала. Вот и всё...
Продавщица хмыкнула и стала смотреть в окно. Синяков глянул туда же. Из окна магазина хорошо просматривалась лавочка и бочка - те самые, возле которых гражданка Дюкина обнаружила труп соседа.
- А может вы чего видели? - быстро спросил следователь, почуяв слабенький дух удачи.
- Как помирал Петюня не видела, врать не буду, - шумно вздохнула женщина, потрогав серьгу из желтого металла, - а вот как сидели они перед этим... Как его? С Туфелем...
- С кем? - переспросил Синяков.
- Я точно не знаю, - махнула рукой продавщица, - то ли Туфель он, то ли Трюфель, но он ещё тот пропойца. Около макаронной фабрики в частном секторе живет. На окраине. Алкаш алкашом, а тут такую сумку клёвую в руках держал. Спортивная, на ремне, с молниями, светло-синяя и с олимпийской картинкой. Мне очень такую хочется, но в магазине её не купишь. У меня подруга в промтоварном работает, так даже она никак не может себе этакую красоту позволить, а этот алкаш...
- Сумку пока в сторону, - следователь быстро повернул поток сожалений к руслу прочей информации, из которой ему очень хотелось почерпнуть полезную. - Сейчас подробнее: как сидели и чего дальше.
- Просто сидели, - развела руками свидетельница. - Мне ж на них некогда смотреть, у меня покупатели... Как встретились не видела. Когда хлеб привезли, не было никого, а как разгрузили, гляжу - сидят. Потом покупатели за свеженьким набежали, а как отоварила я всех, гляжу - они, вроде как, прощаться стали. А тут ещё одна курица прибежала разбираться, мол, я пацану двух копеек недодала. Нужны мне его копейки как корове седло. Сам, чай, потерял, а на меня свалил. Минут пять мы ругались, потом подруга забежала, только мы с ней разговорились - Дюкина заголосила...
Послать на поиски Туфеля решил Василий послать оперативников. Не царское дело по гнилью да грязи на городских окраинах шастать. Пусть волокут его в отдел, а уж дальше... У каждого своя работа...
" Работа работой, - подумалось следователю, когда он увидел крыльцо столовой, - а обед по расписанию".
Народа в столовой мало. Очередь двигалась быстро. Когда Синяков шёл от кассы с полным подносом, то увидел за столом участкового инспектора Югова. Югов доедал борщ. Ложка к губам инспектора летала по-стахановски - проворно и без передышки. Всё внимание участкового было сосредоточено на борще, потому он малость поперхнулся, когда Василий сел напротив. Темп еды сбился, и следователь, чтоб совместить приятное с полезным, поинтересовался насчёт Туфеля. Этот тип проживает на подконтрольном Югову участке.
Ложка с борщом замерла на полпути.
- Кто? - нахмурился инспектор.
- Туфель или Трюфель, - насколько мог, уточнил Василий. - Около макаронной фабрики живёт. На твоём участке как раз...
- Нет таких, - мотнул головой участковый. - Муфель есть...
- Пусть будет Муфель, - Синяков протёр салфеткой ложку и решительно погрузил её в красное нутро борща.
- А у тебя есть на него чего-нибудь? - Югов замер, словно охотничий пёс перед лихой забавой.
- Так, - Василий повертел куском хлеба.
- Слушай, Вася, - в голосе участкового послышались просящие нотки, - если ты его закроешь лет на пять, то я тебе бутылку поставлю. Надоел он мне хуже горькой редьки. У соседей всё кряду тащит, но склизкий, никак его на горячем не возьму. Доедай и поехали. Я на мотоцикле.
Дом у Муфеля был ещё тот: развалина из развалин. Покосившийся палисадник до такой степени зарос кустами ольхи, что и не угадаешь - есть ли в этом палисаднике калитка. И не угадали бы милиционеры, если бы не добрая старушка.
- Чего, Саша, возьмёшь подлеца, - приветливо поклонилась она участковому, - или опять вхолостую пукнешь?
- Возьмём, - буркнул Югов. - Дома он?
- Уж, три дня, не видела. Где-то шляется.
- Проверим, - участковый смотрел на кусты возле палисадника. - Где тут калитка?
- Да, вон кусточки примяты, - показала старушка нужное место. - Только вы нагнитесь, а то там у него слега с гвоздями торчит.
Нагнулись милиционеры, да не достаточно низко. Пострадала фуражка участкового, повисшая на ржавом гвозде. Дальше всё прошло без приключений, хотя предпосылки к этому и были, к примеру, пивная бутылка возле крыльца, на какую наступил Синяков. Наступил более-менее удачно, не упал лицом в гниль с грязью, но всё равно следователь отфутболил подлую посудину прямо под трухлявую ступеньку покосившегося крыльца.
В доме Муфеля милицию встретил сумрак и нехороший дух. Чем-то противным пахнуло, стоило открыть дверь. Поморщились Югов с Синяковым, но назад - ни шагу. Переступили они через порог, присмотрелись и увидели совершенный бедлам. Закопчённый потолок, клочья паутины по углам, а на полу: грязные тряпки, пустые бутылки, банки разных калибров и... И человек. Он лежал лицом, широко раскинув руки, на седом затылке черные сгустки запёкшейся крови. По всем приметам не обошлось здесь без летального исхода.
Пока Югов вызывал оперативную группу, Синяков внимательно осмотрел место происшествия, но любопытного нашёл мало. Грязь, пыль, паутина и плесень кое-где...
Утром опять совещание у начальника. Начальник привык к жаре и отчитывал каждого по полной программе. Дошла очередь и до Синякова.
- Тебе, Синяков, - шеф стучал пальцем по крышке стола, - ничего поручить нельзя. По-человечески попросил тебя с подозрениями в отравлении разобраться... Именно разобраться... А ты нам ещё один подобный случай приволок. Отравленные возле тебя растут, как поганки после дождя.
- Какие отравленные? - удивился Василий.
- Банкин, Муфалёв! - теперь уже шеф бил по столу кулаком. - Тебе мало?!
- Так Муфалёва же по голове..., - попробовал воспротивиться Вася.
- На голове только ссадина, а внутри цианид! - аж подпрыгнул он на своём кресла. - Опять этот правдоруб.... Кол ему... Чтоб завтра был результат по обоим случаям! А теперь о золоте! Васин, металлоискатели поставили?! Смотри, Васин, ещё одно сообщение оттуда о нашем золоте, так я тебя наизнанку выверну, а потом изнанку эту в клочья стану рвать!
Легко начальнику крикнуть "чтоб был", а где его взять - результат этот, никто его на блюдечке с золотой каёмочкой не принесёт, тут думать надо. И Василий Синяков, обхватив голову руками, думал.
"Скорее всего, - размышлял следователь, разглядывая громаду сопки на фоне светлого неба, - спёрли они сараях бутылку с какой-ни будь красивой этикеткой, а в той бутылке отрава для крыс. А они с глубокого похмелья, не разобравшись сразу, и хватили. Тут единственный вопрос: почему один окочурился у лавочки, а другой у себя дома? Интересно, а сколько времени этот яд действует. Надо у эксперта уточнить".
- Здесь много факторов, - разъяснил эксперт, - и концентрация, и вес человека, и здоровье, У лиц интересующих вас, товарищ следователь, выявлена такая концентрация, что срок действия - максимум десять минут. Мак-си-мум.
- А полчаса? - спросил Василий, мысленно посчитав, сколько времени, пришлось Муфелю до дома топать.
- Исключено, - мотнул головой эксперт. - С такой концентрацией да при их организме даже десять минут много.
Версия, не успев сформироваться, обратилась в прах.
"Не пил Муфель возле пожарной бочки, - думал Синяков по пути к своему кабинету. - Он пил дома. Почему? Чтоб этот контингент решил по каким-то причинам воздержаться от дружеской попойки, а потом свою долю в одиночку... Никогда. А за жизнь поговорить?"
Василий подошёл к окну, вздохнул полной грудью и тут его ожгла мысль.
"Не успел он выпить, спугнули их. Например, погнался за воришками хозяин бутылки. Тогда всё сходится: эти жулики украли бутылку, а вместе с ней ещё что-то... Как что? Сумку! Решили это дело обмыть... Первым Банкин глотнул отравы, таращит глаза и передаёт бутылку Муфелю, а тут хозяин сумки. Муфель естественно "делает ноги", отрывается от преследователя и уже дома решает выпить. Через пять минут там же и падает. Нет... А ссадина на голове? Так здесь тоже всё просто! Перехитрил его преследователь: сделал вид, что отстал, а сам проследил потихоньку до дома, Муфель у себя дома расслабился, ему и прилетело. И сумки я у Муфеля дома не нашёл. Законная версия. Не подкопаешься".
Для разработки версии нужны ещё факты, а где их искать, как не около места преступления?
- Учителка приходила, - рассказывала продавщица из хлебного. - Кожа да кости, нос торчит, глазки мышиные, а строит из себя... За каждую копейку удавится. И ещё подруга заходила. Она в сберкассе работает... А вон, кстати, учителка идёт...
Продавщица кивнула на окно. По улице шла молодая женщина. К ней Синяком и поспешил. Подошёл солидно и представился.
- Следователь Синяков. Разрешите у вас один вопросик уточнить?
- Какой? - учительница часто заморгала.
- Не волнуйтесь, - немного строгим голосом стал успокаивать потенциальную свидетельницу Василий. - Ничего страшного... Тут у вас на днях конфликт с продавщицей хлебного магазина случился...
- Конфликт? - удивилась учительница.
- Продавщица вашему сыну сдачу неправильно посчитала...
- Нет у меня сына, - зарделась свидетельница. - я сюда совсем недавно по распределению приехала. А продавщица моего ученика обсчитала. Вот я и пошла разбираться. Понимаете, нельзя так с детьми. Это же какой им пример... Чтоб вот так взрослые средь бела дня! А дети...
- Подождите, - Синяков остановил разгорячившегося педагога и кивнул головой в сторону лавочки. - Вы, когда выходили из магазина, ничего странного здесь не видели?
Учительница посмотрела на лавочку, потом на Синякова и радостно улыбнулась.
- Погоню видела...
- Какую погоню?
- Один мужчина с сумкой убегал, а другой его догонял. Как в кино...
Следователь так обрадовался этому сообщению, что ему захотелось сейчас же поцеловать свидетельницу в бледные губы, но он крепкой уздой долга смирил эмоции и принялся дальше развивать успех.
- А того, который догонял, вы знаете?
- Нет, - девушка тихонько вздохнула, - А здесь мало кого знаю, а потом вижу я плохо. Очки я не люблю. Только, если очень надо...
Развить успех не получилось. Сконфуженная учительница даже не смогла толком описать одежды преследователя. Рубашка то ли синяя, то ли серая... Оставалась надежда на подругу продавщицы, но та ничего не видела. Следствие опять забуксовало. Единственный кончик остался - сумка приметная.
- Если сумка спортивная, ты спортсменов поспрошай, - посоветовал пожилой следователь Ксенофонтов, с которым Вася делил кабинет. - В спорткомитет сходи...
- Сумка синяя, говорите, - нахмурился спортивный председатель, - с молниями и олимпийской символикой? Знаю, представь себе... Это наши девчонки в прошлом году на зональных соревнованиях призовое место взяли в эстафете, вот их такими сумками и наградили. Хорошая вещь, пробная партия, такие даже в продажу не поступали.
- А мне бы адреса этих спортсменок? - прилив радости, словно ливень в засушливую пору, оросил истерзанную неудачами душу следователя. Еле заметный кончик превращался в крепкую нить. Налаживалась жизнь у Василия.
- Адреса не проблема, - сказал председатель, - только их две недели как в городе нет. На сборы уехали. На берегу морском к республиканским соревнованиям готовятся. Такой нам подарочек комбинат сделал. Вещь... А девчонки талантливые... И красавицы как на подбор...
От такого сообщения голова у Василия непроизвольно дёрнулась. Опять с гнильцой оказалась нитка.
"Если все четыре сумки теперь на берегу морском, - запечалился следователь, глядя на бодрое лицо спортивного деятеля, - то потерялся след".
- Хотя, нет, - председатель хлопнул себя по лбу, - Зина Белкина не уехала. Завязала она со спортом. Стюардессой работает. Двадцать семь ей уже... Годы, сам понимаешь...
Пока Синяков добирался до нужного адреса, ещё одна мысль озарила сумрак неведения.
" Надо все бутылки из дома Муфалёва на экспертизу отправить, - подумал следователь, проходя мимо опорного пункта милиции. - В одной из них должен быть цианид".
Югов, выслушав идею об исследовании бутылок, поморщился, посетовал, что всех оперативников на аэропорт бросили, а он, как всегда крайний.
Нужный Василию дом оказался пятиэтажным. Квартира бывшей спортсменки на четвёртом этаже. Дверь открыли быстро. Правда, открыла не сама спортсменка, а полный мужик.
- А Зины дома нет, - быстро отрапортовал мужик. - Она в рейсе была, в Ленинград летала, но должна вот-вот подойти. А я с курорта приехал. Мне от комбината путёвку дали, чтоб минеральной водой полечиться.
Толстяк оказался разговорчивым. И скоро Синяков узнал, что мужчину зовут Петей, работает заместителем главного бухгалтера, а с Зиной они женаты около года, хотя знакомы с первого класса школы. Петя в неё сразу влюбился, а Зина на него никак не хотела внимания обращать. Трудно было, но он год назад своего добился. Синяя сумка у Зины есть, и она с этой сумкой на работу ходит. Очень удобная сумка...
Разговаривая, Петя дышал неровно, а потому даже заподозрить в нём бегуна на любые дистанции можно было с очень большой натяжкой.
"И с этой сумкой пролёт, - размышлял следователь, слушая болтовню недавнего курортника. - Интересно, а спорткомитет может с теми спортсменками, какие возле теплого моря тренируются, по телефону переговорить? Или... А что если Петя не знает чего-то... С женой его надо обязательно побеседовать".
Пока Синяков предавался размышлениям пришла и жена Пети. В пилотке стюардессы, с сумкой на плече. Разговор получился короткий, но продуктивный... В смысле - придушил он направление поиска как кошка мышку. Зина улыбалась, жала плечами да качала головой, то и дело смахивая со лба золотистый завиток, но ничего интересного не сообщила. Никто не воровал у неё сумки.
Спорткомитет смог дозвониться. Две сумки вместе с хозяйками в настоящий момент были южным солнцем палимы, а вот с третьей сумкой случились непонятки. Пропала сумка! Ещё зимой пропала... Прямо из раздевалки спортзала приз умыкнули. И спортсменка никому об этом не сказала. Постеснялась бросить тень на товарищей по атлетическим баталиям. Поплакала дома - и всё. Этот след тоже уходил в никуда. Похититель сумки наверняка не захочет светиться, попробовать искать его, так это - что воду в решете носить. Много воды с зимы утекло, а стеснительная бегунья даже не помнила точной даты похищения. Но Синяков сходил в спортзал. Тренер-гиревик пояснил, что за сохранность вещей нести ответственность не намерен.
- Сами знают - куда идут, - говорил он, открывая дверь тесной раздевалки. - У меня тут зимой многие "физику" подтягивают и качаются. С "химии" ребята часто заходят...
- Откуда? - переспросил Вася, явно осознавая, что ему ничего путного здесь не найти.
- С вольного поселения, а там, сам знаешь, народец как на подбор. Так что за вещи с меня спросу нет. Я тут один за всех - и тренер, и заведующий. И мне не разорваться...
Вася сидел за столом подперев ладонями голову, в которой ни одной путной мысли, только муть сплошная. Ещё одна новость добавила к этой мути толику непроглядности, превратив её в самую что ни на есть чернильную. Следов цианида в жилище Муфеля не нашли. Обыскал участковый даже кусты у дома, но тоже пользы - ноль груглый.
- Нужно ещё свидетелей искать, - думал следователь, понимая что помощников ему в этом деле в ближайшие дни не видать. А аэропорту выявлена серьёзная попытка вывоза золота, и весь оперсостав там теперь днюет и ночует.
Опять помог Ксенофонтов.
- Украденную сумку искать дело тухлое, - молвил пожилой следователь, вглядываясь в желтую сопку на фоне ясного светло- синего неба. - Ты, лучше, вокруг стюардессы пошурши. Мало ли чего... Тем более муж на курорте...
- Белкина? - удивлённо глянула на следователя молоденькая кадровичка аэропорта. - Нет таких...
- Как нет? - Синяков чуть ли не подпрыгнул от этакой новости и хотел бежать на захват самозванки в пилотке стюардессы, но его остановила кадровичка пожилая.
- Что ты, Ксюша, есть, - крикнула она из-за перегородки, где пила чай. - Селина она теперь! Замуж вышла...
- Селина есть, - кивнула молодушка.
Пожилая сотрудница отдела кадров тоже решила полюбопытствовать насчёт интереса следователя, презрела чайную паузу и вышла из-за перегородки. Вот с ней-то следователь и пошептался насчёт амурной линии.
- Было, пару лет тому назад началось, - тихо сказала строгая дама, - сама не видела, но знаю достоверно. Со Славой Поповым она... Ну, сами понимаете... Слава у нас в лаборатории ГСМ работал... Он химик с высшим образованием... Его иначе как "химиком" никто и не называл. Классный специалист, но человек ветренный... Переманили его у нас. На пивном заводе теперь он работает.
Прежде, чем двинуть к пивному заводу, Синяков на всякий случай спросил адрес Попова. Получил его и сел на стул для посетителей - оказался Попов соседом Дюкиной и погибшего Банкина. Мгновенно сплелось всё в тугой узел: привычки Петюни насчёт гостей, погоня, сумка, Мимик, рыжая курочка... Всё сходилось.
- Надо брать, - неведомо кому сообщил Синяков и помчал в отделение.
Если бы знал он, что ждёт его на рабочем месте, то не стал бы так спешить. На работе его ждал ковёр кабинете начальника.
- Какая сумка! - орал шеф. - Ещё одно отравление! Сумкой их всех травили? Сумкой?
И так далее, и тому подобное. Слова не дал вставить начальник. Наругавшись вдоволь, он сунул в руку Васи заключение эксперта, и выгнал из кабинета вон.
Очередного отравленного звали Сеней Пуховым по кликухе Чудик. Пенсионер. Вёл замкнутый образ жизни и собирал бутылки. Умер он дня три-четыре назад. Шум подняла соседка из-за запаха. Потом всё завертелось. Прибыв в жилище Сени, Синяков первым делом велел проверить все бутылки на предмет цианида. Бутылок у Сени к комнате было много. Эксперт плевался, ругался, но делал. След отравы нашли в бутылке местного пивного завода.
Как только Синяков увидел эту бутылку, сразу вспомнил о своём футбольном приёме возле крыльца Муфалёва. Бутылку из-под крыльца достали, там тоже нашли цианид. В общем, информация валила, словно снежная лавина с горы, но с радостью у Васи было не ахти. Теперь он знал вроде всё, но понимал мало. Стюардесса, собираясь к любовнику, положила в сумку две бутылки отравленного пива. Зачем? Допросить бы её как следует, а она в рейсе. Транспортная милиция предупреждена, как только Селина вернётся в родной аэропорт, так её сразу препроводят куда надо. А пока... Пока оставалось только думать. Для кого приготовила отраву стюардесса? Сперва подумал Синяков, что жертвой должен был стать любовник Попов, но тогда почему она, пройдя в комнату жертвы, оставила бутылки в сумке? Нет. От следующей идеи мороз побежал по позвоночнику следователи: ядовитое пиво было приготовлено для пилотов! Синяков схватил трубку, что предупредить транспортников о риске покушения на летчиков, но одумался. И здесь с логикой не особо: выпьют пилоты в воздухе (маловероятно, но предположим), тогда всем смерть и самой отравительнице. На земле выпьют, так этот случай быстро раскрутят, это же не смерть опустившегося доходяги. Зачем же ей такое пиво?
- Ты её хахалем поплотней займись, - снова подкинул дельную мысль Ксенофонтов.
Вячеслав Попов родом с Урала. Родители работали на гидрометаллургическом предприятии. Вячеслав после школы тоже поработал там нейтрализаторщиком цианистых растворов, потом поступил на химико-технологический факультет в Ленинграде.
Мгновенно зацепило взгляд следователя сочетание "цианистых растворов". Синяков сразу же метнулся к знакомому химику.
- Ты знаешь чем занимаются на гидрометаллургическом предприятии? - выслушав исходные данные вопроса, сразу же осведомился химик и сам же ответил. - При помощи цианидов извлекают золото из руды. Золото растворяется в некоторых цианидах, а потом потом его из раствора извлекают в чистом виде.
Услышав комментарий знающего человека, следователь всё понял. Тут любой поймёт. Попов тоже долго не упорствовал, признался.
Он придумал способ нелегальной транспортировки золота. Решил растворять золото в цианиде, а цианид тот заливать и запечатывать в бутылки. Для этого устроился на пивной завод, технологию разлива изучить да пробками запастись. Партнёра нашёл на большой земле. Учились они вместе. Всё рассчитал. Подготовил первые две бутылки, хотел со стюардессой на большую землю их отправить, а тут к Петюне дружок пришёл да сумку красивую заметил. Петюня сразу же идею друга просёк и завертелось всё не в ту сторону... Досадная неприятность...