Аннотация: Про прогрессоров фашистской направленности, бородатых классиков и дебильных их последователей
Сказка о Балде, волшебной палочко и проклятом капитализме.
В некоторм царстве, в советском государстве посреди дремучей тайги жил-был добрый молодец, практически писаный красавец. Умом не блистал, да и шутки у него были дурацкие. За то и прозвали его люди добрые ласково - Балда. И была у Балды мечта - сделать величайшую в мире веешь - добрым людям на радость, а врагам на поругание. Мечта мечтой, но жить-то на что-то надо. Вот и трудился денно и нощно, не отрывая седалища своего, в сикрретнам предприятии. Дo того сикретнам, что даже вездесущая кровавая гэбня не знала, что там производят, куда уж ворогам.
И сам Балда не знал, но детальки потихоньку приворо...ээээ заначивал, ибо была у него болесть такая, злым Крузом-колдуном насланная - боль в животе страшная к концу рабочего дня, ежели в заначку еще одну сикретнаю деталь не положит. Тот Круз-колдун, подстрекаемый мировым капиталом, проникся черной завистью к Балде за речи его праведные. А речи те были о могуществе оружия отечественного, доведенного до ума народными умельцами с помощью лучковой пилы и чьей-то матери, да патронах сильномогучих с пулями самодельными чугунными, что применяются в револьверте народного героя Нагана. Не вынес конкуренции колдун проклятый и наложил на Балду-праведника заклятие нычки деталей сикретных.
Ну, долго ли коротко трудился на благо Отечества Балда, да пришла, беда, откуда не ждали - продал царь Пятно Говорливый страну за долю малую, а когда долю делили, Балда в нужном чулане животом маялся, ибо не нашел ни одной детали сикретной в тот день (трижды тьфу на колдуна проклятого). И ничего Балде не досталось. Даже Толян-сапог себе танк и самогонный аппарат успел урвать.
И взяла грусть-печаль кручинная Балду - тридцать дней и три часа трудился он на благо Отечества, а в результате даже с сикретнага предприятия выгнали за профнепригодность завистники. И самогонного аппарата жалко было и танка быстрогусеничного. И решил Балда - уйду в страну реальных возможностей, несуществующую страну победившей демократии. Может в царстве проклятых капиталистов прилетит к нему птица-удача, ведь и там живут люди праведные, не всё вороги.
Сказано - сделано. Привезла его лодка, что сама по воде без весел-парусов бегает, в град обширный с домами выше сосен таежных. Встретили его там праведники - умом такие же, только ликом черные. Пристроили смотрителем к машине волшебной, что камни-песок в бетон крепкий превращает. А что, работа знакомая, почти такой же на сикретнам предприятии занимался.
И стало тут все в шоколаде у горемыки таежного - и работа любимая, и девы распутные умелые, и добрые черные братья, что помогают капиталистические нравы изучить. Но опять стряслась беда-кручина. Науськанный злым колдуном главный капиталист решил узнать - отчего так вольготно живется праведнику, отчего он песни народные не только в пьяном виде поет, но и в трезвом. И приехал, гад буржуинский, с инспекцией, да ногами топал, руками махал и криком мерзким кричал, когда Балда нечаянно, но с пролетарской ненавистью, бетон вместо тележки бетоновозной в карету буржуина проклятого слил. Лопнуло терпение у Балды, плюнул он со всем народным презрением на сладкую жизнь буржуинскую. И отправился в тайгу родную.
Долго ли коротко блукал добрый молодец, но вернулся к родимому порогу. Глянул вокруг и закручинился - обнищал народ, портреты вождя величайшего Славы КПСС выбросил, смотрит по волшебному зеркалу, как иностранные чудища телепузики рожи корчат и жить учат.
- Не бывать же этому! - Вскричал он. - Разве для этого я кровь проливал в сикретнам предприятии?! Я научу трудящихся, как возродить страну, как быть достойными памяти дедов наших.
И засел он в тайном месте посреди тайги и достал он из заначки детали сикретныя. Да вот незадача, как не складывал - все сковородка с ручкой отъёмной получается, да еще пружина остается и труба двухметровая. Призадумался праведник - не козни ли это капитализьму мирового, ну да делать нечего. Идти на сикретнае предприятие надобно, вдруг в другой нычке что нужное сыщется.
Но пролетела птица обломинго над тайгой, крылом махнула. Разграбили нычку тати корыстные, одни бумаги непонятные оставили да банку с закуской. Закручинился Балда, хлебнул из четка заветного, у бабки Новодворихи купленного, да закусил синим грибком из баночки. И открылось ему прозрение - явился перед ним святый Рон Хаббард (а сказать надобно, что в землях басурманских черные братья говорили о таком праведнике) и молвил:
- Балда, счастье твое и есть счастье народное, создай учение мудрое, поделись им с сокам...учениками, и явятся тебе изобретения, и бумаги эти непонятные станут залогом успеха финансов....народного, и постигнешь ты тайны магические, и падут ниц перед тобой враги коварные.
Все это была присказка. А дальше сказка говориться будет. Ибо стало все у Балды сказочно. Хлебнет из четка заветного, закусит грибком синим - раскрываются тайны вселенские, детали сикретныя в нужные вещи складываются, магические школы народов Севера просты становятся в изучении.
Так после пятого гриба синего стал Балда Великим Учителем, стал писать он книги мудрыя, потянулись к нему ученики верныя. Верхом творчества Великого стала палка волшебная, что на той сковородке скачет с ходом трубы двухметровой и пружиною. Посрамлены завистники черные, укрылся Круз-колдун в далекой Испании, сидит Толян-сапог в КВ2 не высовывается.
День и ночь скачет на волшебной палке Учитель, проповедуя дела добрые. Но жизнь штука полосатая, собрались враги Величайшего посрамить ученье его верное. Возвели хулу на знания могутные, требуя ссылок в чудозеркале и сканов шкур запретных. И решил тогда Великий Кормчий волшебной прыгпалко - соберу народ праведный, много мастеров рукодельных, мастериц дел распу...короче людей нужных, уйдем в пространство-времени, построим царствие небесное на берегу великого озера.
Всю ночь изучал архив свой тайный, много влаги живительной испил из четка нескончаемого, много грибов синих нашли приют в желудке Великого. И открыл таки формулу перемещения в пространстве-времени. Собрал он тогда учеников верных, своих сотоварищей-единомышленников, закатил пир праздничный.... Так это не то, ага, очистил поляну широкую. Сел на пыгпалко быструю и стал выделывать пируэты замысловатыя в бубен стразами изукрашенный постукивая. И раскрылся портал пространственный. Только вот в экстазе бешаном пукнул тут Учитель под ритм бубна звонкого, переливчато так и заковыристо (ага, а вы сами попробуйте после грибоядения на прыгпалко усиленно прыгати). Цвет сменился портала волшебного, но не пропал - получилось колдунство великое. В тот портал прошел Учитель сотоварищи, что там стало с ними - другая история.
Москва, 2033, красная ветка метрополитена.
Шнырь скрывался от порождений тоннеля уже целый час. Дернул же черт в одиночку сунутся именно в этот тоннель. Тоннель тайный, открывшийся ему с каким-то хлопком прямо посреди стены. И вывел он его на незнакомую платформу. И прошел-то всего метров сто, как почувствовал ЭТО. Малиновые вспышки, неровный овал в воздухе, из которого вылетело нечто и гигантскими прыжками понеслось замысловатыми зигзагами по платформе. В верхней точке это нечто рушило штукатурку со свода, издавая нечленораздельные звуки и завывая нечеловеческим голосом. Впрочем в завывании иногда слышались понятные слова с окончанием на -ть. От греха подальше Шнырь сполз под платформу и затаился.
Наконец нечто снизило скорость, и со всей дури вляпалось в огроменную кучу, источающую ароматы канализации. В неровном свете малиновых вспышек Шнырь увидел, что это какой-то мужик в непонятных одеждах с круглой штукой в руках на каком-то шесте.
'Прям как петушок на палочке',- невольно подумал бродяга, вспомнив, как в детстве бабульки у метро торговали такими незамысловатыми лакомствами. Из малиновых вспышек меж тем начали выходить люди с охапками инструментов, здоровенными сумками и прочим скарбом. Вскоре вся платформа была забита народом. Многие с недоумением разглядывали окружающую обстановку, слышался недовольный ропот и матюги, когда иной из них наступал на дурнопахнущие кучки. Внезапно мужик возопил с высоты своего шеста:
-Соратники! Мы покинули мир проклятого засилья капиталистической заразы, больного общества, обязывающего нас работать. Мы построим Великую Коммуну в новом месте, куда не ступала еще нога человека. Для этого у нас есть все - нужные люди, тайные знания предков, ну и я, как Великая Идея. Будем достойны памяти моих предков, приведем мир к величайшему прогрессу нам на славу, а врагам на поругание.
От его слов Шнырю вдруг стало невыразимо тоскливо. 'Все, пропал, слышал я от бывалых ходоков, что попадаются на тайных платформах сектанты, говорили мне не шариться в одиночку по техническим тоннелям. Теперь мозг съедят, а самого в жертву принесут. Амбец!' Неуспели пронестись эти мысли в голове Шныря, как крепкие руки вытащили его из под платформы и потащили к шестосидельцу.
- Ты кто, абориген? Это хорошо. Отведешь нас к Байкалу, а мы за это научим твое племя строить избы теплосберегающие и подарим тебе два...не, один нож ручной работы китайских товарищей, ну и пару пустых консервных банок. Соглашайся телепузик, упустишь выгодную сделку, кто тебе доктор, ну шаман, ферштейн?
- Да эта, дяденька... Ну, не знаю я такой станции, да и дом мне не надо строить, у меня квартира в Свиблово. Выходите на любую платформу, смотрите схему метро, ну и езжайте куда надо. Тока меня в жертву не приносите, паажааалуйстаааааа, - давясь слезами пробормотал Шнырь
- Не понял, какое такое метро. Откуда в Эвенкии метро. Видать переусердствовал (ну може и настойка несвежая была) с настройками портала. Должны были на капище древнее выйти, я в шкурах древних читал, моим дедом вместо портянок используемых. Велик дед был, простые портянки не носил - все шкуры древние да с письменами тайными. Проникся, телепузик, хе-хе. Не трясись, если ты человек правильный, в идею труда безвозмездного веруешь, то ничего тебе не будет, даже ножа китайских товарищей.
- Да здесь, наверное, и есть капище. Слышал я от опытных ходоков, что есть сектанты в тайных тоннелях, балуются копрофагией и прочими непотребствами. А из самого ценного предмета поклонения они алтарь годами всем скопом складывали. Вы, дяденька, как раз палкой своей в центр алтаря угодили.
- Ага, вот где собака порылась, то-то, чую, трудовым... мгм.. потом тут пахнет. И не палка то - транспорт будущего. И куда ж это мы угодили, интересно. Эй, пацан, колись. И вообще - ты кто такой, что делаешь в священном месте.
- Москва это, а я вот с друзьями тоннели метро исследую. Кто-то по канализации ходит - диггеры, а я вот с друзьями прочел великую книжку 'Метро 2033' и решили мы мутантов искать. А нашел вас.
- Тэкс, пространство преодолели, осталось во временной отрезок попасть. Знать бы, что та монетка в портянке нужна как маяк ни в жисть бы не пропил, думал дед просмотрел, когда портянки в сундук пихал. Предупреждаю соратники, кто еще раз бзнет при переносе - будет алтарь без хлеба есть. А ну все в портал. Нет, домой не пойдем - хрен вам, только в виде чучела, секретность панимаешь, хе-хе. А то проклятые капиталисты только и ждут, чтобы начать грабить народ аж с глубокой древности.
И вся толпа уныло побрела к малиновым сполохам. Последним поскакал мужик на своем великом транспорте будущего, разбрасывая по сторонам куски пахучего алтаря. Про Шныря все забыли, чему тот несказанно был рад. Осталось побыстрее слинять домой, да выложить в Инете на форуме ходоков невероятную историю.
Где-то на Диком Западе, 1873 год, индейские территории.
Молодой охотник Рыжий Тигра третью неделю был в походе. Настала пора жениться, но жестокий отец Крутобедрой Лани не хотел ничего слышать, пока Рыжий Тигра не пройдет обучения и не докажет ему, что готов справиться с мужскими обязанностями. Три недели блуждал молодой охотник в поисках подходящего дупла, но духи отвернулись от него. Решил он тогда посетить племенное кладбище, попросить совет у духов предков, благо пейотль (кактус семейства лофофора, содержит мескалин, но чтобы добыть его, нужно переработать пару центнеров) в изобилии рос, да и делянка волшебных грибов шамана племени неподалеку.
Дымится костер, нервные языки пламени прогорающих бизоньих лепешек на короткое время вырывают застывшее лицо молодого воина из наступившей тьмы. Рыжий Тигра ждет прихода духов предков. С тихим хлопком разверзлось пространство и из огненного колца вылетел предок со священным бубном в руках. Прямо в центр тлеющих бизоньих лепешек. Чадный дым, беснующиеся искры, беснующийся предок в тлеющих одеждах - вот что увидели глаза молодого индейца.
- О, Великий Предок, научи потомка своего, как обрести мужское умение, как совладать с бля...любвеобильной Крутобедрой Ланью, да чтобы еще и Вечерняя Бабочка была довольна и Хромая Ворона не хмурилась.
Из рассказа Великого Учителя, тайно записанного подавальщиком синих грибов на вечерин...вечерней политинформации для молодых коммунарок:
'И стукнул я в бубен, для модуляции сигнала, и стабилен стал портал. Вот я и други мои верныя вошли в него смело. Но не дремали враги злокозненныя. Бросил заклятие проклятый Круз-колдун, пальнул с пушки зловредный Толян-сапог, да Филин-гад вдруг ни с того ни с сего заставил петь гроулом старца праведного Чижика. Все оне сделали, чтобы увести портал от священной земли байкальской и перенаправить в тайный темный подземный град, где ходют толпами монстры поганыя.
Но не сломить коммунарской воли, разобрались мы по рабочее-крестьянски, по пролетарски, практически, с демонами вонючими, разорили их капище скверное. Стали думу думати - как выбраться с катакомб хладных к солнцу ясному, как попасть в земли байкальские.
Тут попался нам старец-пещерник праведный, осенил звездой пятиконечною, секанул серпом, да звезданул молотом. Покланился в пояс нам, молвил слова ласковыя. Ой вы гей ядрит, молодцы славныя, ай спасибо вам за погибель чудищ лютую. Покажу я путь-дороженьку в земли святыя байкальские, да хранит светлый Ленин вас, да не приснится во сне Берия.
Тут сказать мне надобно, что (Глашка, мать твою, оставь бутыль, а то мне не хватит) шайтан-нога оказалась волшебною. Ибо старец тот из последних сил выбиваючись отворить хотел портал межпространственный, да все силы потратил на борьбу с демонами-телепузиками, мерзкими капиталистами науськиваемыми. Чуть открыл он щель (ну прям как я в раздевалку женскую, когда за дисциплиной вашей в бане подглядываю), силы его оставили.
Тут попала мне под руку шашка купоросу синенго, а и помните, как дрова мы им заготавливали, как на доски стволы вековые распахивали, красотой конусов на плоскости упивалися (Клавка, я кому сказал оставь пузырь, упивайся глазами, эй подавальщик еще жидкости молитвенной с ледника достань, а то девки насухо сидят ужо).
Так, очем это я, хе-хе, ага - метнул я шашку громкопыхнувшую, да шайтан-ногой искру секнул, растворился портал чудодейственный, миллиметровой волною расширенный. И поехал я сотоварищи (те пешком пошли конечно же, бо не вмесно им на элитшайтан-ноге кататися) на святу землю байкальскую, о рае коммунарском мечтаючи. Но опять не дремали вороги, учеников моих к байкальской земле отправили, а меня - надежу вселенскую, на далекую землю басурманскую, в гнездо капитализьма вонючего, где стенают братья чернолицыя под телесами развратниц капиталистических, где несет правду коммунарскую Чижик-старец праведный. Просчитались вороги, не попал я в казематы каменные, не знакомился со страдающими товарищами, гнусными капиталистами туда заточенными, не занимался с ними любовью противоестественное - то наветы все врагов моих.
А попал я в земли дикия, прямо на капище древнее, где сидел мракобес-дикарь, о капитализьме мечтающий. Стал он речи говорить, с моралью коммунарской несовмесные, на меня страсно поглядываючи да свой хре.... Копье короче он сжимал в руках. Но отважен я, не склонил главы к копью его, не раскрыл секретов, предками завещанныя, в седле прыг-ноги хранящиеся. А выдал я ход ноги на метра два, а и пал в беспаятстве дикарь диковинный. Подобрал ружье его, да револьвер (че копье? ему оставил, не калечить же пацана, да большое, да красивый дикарь, Клашка уймись, а то на политинформацию больше звать не буду, вон Маня уже давно просится отведать моей мудрости).
Так, ах да, про оружие. Винтовка та нашей мосинке уступает восто крат, а револверт - ваще весь испохабленный, ни разу коммунарским духом не пропитанный. Но свежи в голове заветы дедовы - как узришь ружжо - режь стволы, будет слава тебе военная, а врагам поругание. Отпилил я ствол, да и приклад со всем тщанием, кто ж знал, что припасы там - буржуинский стиль. По одному патрон снаряжать пришлось. И револьверт довел я до стандартного, самим святым Наганом описанным - натянул я ствол на гильзу звонкую, а в патроны вдел пули чугунныя, чтоб летели они в ворогов, звуками странными в кавернах литья пугаючи, чтоб в осколки разлеталися при попадании в камни твердыя, где укрываются вороги, да разили их до самой смертушки.
(Эй, где ты там, чтоб тебя медведь в лесу любил, где настойка говорю, в горле все высохло).
Из отчета шерифа мистера Дз. Штейна: 'Мною подобран в дикой прерии перепуганный насмерть индеец, держащийся обеими руками за свое естество. Индеец рассказал, что пытался вызвать духа предков. Вызванный дух сначала пытался лишить индейца мужского достоинства, а потом ограбил. Не знаю, что могло примерещиться бедняге после двух бутылок виски и горсти грибов, но никакие увещевания не заставили его отпустить удерживаемый предмет. Помещен в больницу доктора Берга'
А продолжу я сказ свой вычурный про Великий Путь в рай земной, коммунарский рай.
А ушел едва от банды михеевской удалой правдоруб Херлингей с очком порванным, порванным да на немецкий крест. Отключили его люты вороги от зеркала волшебного. Стал дупло лечить да лелеять мстю, мстю страшную.... Так, Аська, противная кошка, опять с мышкой играла, все фйалы в гуслях попутала. О чем это я собирался, ага...
А и скачет по прерии добрый молодец на прыгнога волшебныя. Со скоростью, какой здесь никто не зрил. Лошадь, что она - четыре ноги, пока все переставит - запутается. А у шайтан-нога всего шток один, да седок удалец весь с оружием. Видит он обоз капиталистический, что по палкам железным бегает, а везет его шайтан-арба, паровозом капиталюгами прозванная. А и взумалося Великому показать удаль коммунарскую, экспроприировать богатства, у народа отобранные, дабы укрепить мораль коммунарскую среди дев младых, ее не знающих, да еды-воды огненной закупить у барыг скаредных, да картинками поиграть волшебными иль шарик погонять по кругу с цифрами.
Вскинул револьвер большой с дулом на гильзу натянутый, да пустил пулю могутную в котёл шайтан-арбы. А и вышли из той шайтан-арбы три здоровых лба с виду пролетариев, да дела у них не пролетарские. Сшибли камнем и хитростью с прыгпалко Великого, отобрали пушку могутную, да шесть раз ей над Великим надругалися. Но и тут прозорлив добрый молодец, как учил его дед - мушку он спилил, да и ствол опилил. Ибо сказано, я сто раз повторю слова мудрыя, дедами таежными Великому завещанные да записканные в тугаменты тайныя, что хранят мудрость векОвую - как узришь ружжо - сразу режь стволы. Так что не было праведному никакого урону сильного.
И вывел для себя Учитель догму новую - что ху...эээ негативный ответ тож пользителен, надо тщательнее подходить к борьбе с хитрым врагом классовым, что туманит мозг пролетариям. И пошел пророк с прыгногой на плече, ехать он не хотел по причине незначительной - ногами он решил попрать земли капиталистические, да и очко оно тоже не каменное. А пошел-то он на Аляску землю, бо увидел он, что невилик пролив меж Аляской той и байкальской землей. По воде он там пройдет, аки посуху на шайтан-ноге волшебноей. Долго ль коротко ль шёл, притомился слегка, да решил отдохнуть на берегу озера круглого. Сел, грибки достал да воды хлебнул с того озера. Тут вокруг него загугукало, полетели вдруг искры-молнии, разверзся вдруг временной портал и затянула туда горемычного Учителя рука силы неведомой. Но не растерялся здесь добрый молодец, успел ухватить прыгпалко волшебную с документами ценными, да обрезом ружья сильномогучего.
Торжественно звучит Имперский марш. В главном церимониальном зале Разрушителя Звезд восседает на командирском одноногом троне Лорд Шлем. Сегодня знаменательный день, наконец-то пойман извечный враг - главный ухоплан жидаев Магистр Йогурт. Нужно выведать все тайные базы мятежников, искоренить жидайскую заразу, экспроприировать все банки. Сколько можно платить проценты по кредитам, пора задушить кредиторов. И воссияет тогда Идея, поддержанная силой Разрушителя. Вдруг государственные мысли Лорда прервал усиливающийся шум, замерцал свет и из образовавшегося портала вылетел непонятный субъект на древнем прообразе священного шейкера. Ладно бы только это. С удивлением Лорд Шлем узрел притороченный к шейкеру священный Обрез. Лорду ли Шлему не узнать святые предметы, с которых началось могущество Коммуны, на каждой переборке красуются перекрещенный Обрез и Шайтан-шейкер. Именно по образу Священного Шайтан-Шейкера выстроен Разрушитель Звезд. Именно свой могучей шлеп-платформой давит он все, включая светила непокорных миров. Вот оно, свершилось пророчество. Не зря он годами постился, ел не больше пяти раз в день, тщательно пережевывая пищу, не более одного синего гриба под священную чекушку. Его посетил сам Великий. Все, смерть проклятым жидаям, с нами Учитель, а кто же против нас.
- О Великий, наконец-то ты нашел нужный портал. Слава Великому (все ниц, долбодятлы, да и дроиды тоже, транклюкирую всех иль обрежу чего)
- Блин, вечно я в говно всякое вляпываюсь, в смысле не туда поворачиваю на развилке. Ты кто таков, телепузик.
- Я Лорд Шлем, Верховный Коммунар Галактической Коммуны имени Величайшего.
- Эт я удачно попал. Значит мое учение правильное, потому что оно верное. Я знал, я знал, я знал. Яйахуууууу!!!!! Так, ежели я велик, то давай стол накрывай, девок в баню на политинформацию...
- Эээээ, Величайший, тут загвоздка такая, человек тут я один, остальные или киборги или дроиды. Проклятые жидаи подняли плату за энергию, поэтому сейчас в режиме строгой экономии. Все людишки сбежали к жидаям - они, видите ли, есть хотят. Но у нас сегодня двойной праздник: мои дроиды, пока еще не сели батарейки, сумели таки скрутить жидайского магистра Йогурта, который нагло приперся отобрать Разрушитель Звезд за долги, ну ты свалился, ну то есть почтил своим присутствием.
-Вот телепузики, ничего доверить сделать нельзя. Какого синего гриба вы жидаям чета платите за электричество, когда его дармового вокруг кучи, тащите провод, аккумуляторы, покажу как знания Предтеч работают, мозгоклюи. Нет энергии - дрова руби, да газогенератор ставь. Чай роботу не пофиг - аккумулятор таскать или тележку с дровами. Вона лес какой за иллюминатором.
Из летописи о хождениях Святого Учителя за деталями для постройки рая коммунарского:
А и взял тут я провода кусок, да подсоединил к генератору, а второй кусок в дирижабель вдел, дабы ввысь летел, к солнцу ясному, к солнцу ясному - энергию дарящему. Развернул я скан сикретнай технологии, что в патенте моем отражена была. Стал винты крутить я по схеме той, да энергию в накопители складывать. Да незадача опять - дала знать беда, Крузом-колдуном насланная. Скрутило вдруг живот болью жгучею - ведь не взял ничего для рая коммунарского. Пукнул-то слегка, ну а дроид-гад отчего-то вдруг на месте закружился весь и в накопитель главный грохнулся. От аварии от такой неожиданной вся энергия накопленная вдруг в волшебную прыгпалку ударила, отразилась от нее - портал сделался, куда меня сила буйная увлекла всего.
Где-то в жаркой Средней Азии. Наши дни
В тени раскидистой чинары за обильным дастарханом сидят аксакалы. Сегодня праздник. Приехал уважаемый Круз-эфенди, рассказывает о своем житие-бытие в далеком южном Имамате. Почтенные Док-ага, Дзинь-ага и Шпыркович-бей важно кивают головами, поражаясь диковинным похождениям эфенди.
Слух аксакалов услаждает Тимур-джан, он поет заунывную песню о не земной любви к прекрасной ханум, коварстве завистников. Краткое содержание песни: Адын палка, два струна - мой хозяин весь страна, говорится в песне, до чего хорош огород у меня - все растет там, благодаря обворожительной Ослие-ханум. И конопля кустиста, и синие помидоры дают тройной урожай, так поет Тимур-джан, но завистливый сосед собрал всю коноплю, сгрузил ее на моего любимого ишака, сверху уложил любимую Ослию-ханум и ушел в свой кишлак, злобно надо мной насмехаясь. Но мне все пофиг, поет Тимур-джан, я успел собрать синие помидоры, и коварство злопыхателя меня не достает. Пусть кружит над домом филин-гад, мечтая попасть в меня кирпичем, синие помидоры наше все. Вот такая позитивная песня.
Под этот зажигательный мотив девушка (кто скажет, что это мальчик, пусть первый бросит камнем в акына) танцует танец живота. А чтобы старцы не перевозбудились (сердце-шмерце, инфаркт мимо кадра) она танцует в паранже, расшитой розовыми зайчиками. Переливы материи и зайчики на перекормленном дирижабле радуют взоры отдыхающих аксакалов.
Но что-то отвлекло от неспешной беседы почтенных. То ли Тимур-джан взял перерыв в получасовом пении, то ли муха пролетела мимо... Ага муха, много мух, да и звук какой-то подозрительный чавкающий. Точно, в сортир-сарай какая-то сволочь с небес свалилась, только ноги из дырки торчат, да палка меж ними.
Из сборника Коммунарских баллад, обязательных школьных программных народных произведений.
И опять прошел через пространство-время я. Попал в какую-то страну жаркую. Гля - сидит под дубОм Круз-колдун, байки мерзкие рссказывает, да телепузикам пророчествует. Не стерпел я того поругания. Могутным телом своим разрушил их для раздумий дом, где мыслям крамольным оне предавалися, разглядывая картинки скабрезныя с девами, морали коммунарской лишенныя. Возмутились оне, взбудоражились, даже чары с питьем опрокинули. Как посмел ты, говорят, жывотное, осквернить наш дом своим присутствием. Круто стал я, подбоченившись - а и фига вам, телепузики, ваш быдлячий вид мешает думам моим о возвышенном. И пошел тут у нас спор идеологический, в котором естественно выпало мне быть победителем. Посрамлен оказался Круз-колдун доводами моими железными. Заплакал он и сбежал, руки в горечи заламывая. Ну а я остался проповедовать правду-истину телепузикам.
Тут подходит ко мне дева статная отчего-то в мешок спрятанная, приглашает за стол вычурный, уставленный вкусными яствами. Выпил я зелена вина (да, похуже настойки Новодворихи) и возмутился вдруг - отчего не вижу я лика прекрасного, под мешком у девы спрятанного. Разорвал одежды на ней я (исправлено Великим и дальнейшей цензурой поборниками Кодекса строителей коммунарской морали). Освободил я женщину восточную от оков от рабских Круза-колдуна, усадил за стол, прочел лекцию о равенстве полов в деле размноже... строительства, коммуны короче.
Тут задают мне вопросы телепузики, расскажи Учитель нам, как достичь просветления, поведай нам тайны магии. А еще расскажи про атаки газовые, в коих ты так смышлен искусственно. А поведал я им про углекислый газ, про поражающие его факторы, про лицо красное, что при отравлении явлено. Поведал так же о спасении утопнувших, коих маги северные практологической магией потчуют, выдержав при этом в холодильнике, массируя в рудиментарном позвоночнике. Поведал и в кручину впал, так и Ленина я бы спас, коль раньше нашло на меня прозрение.
За слова за мои праведные почтили меня телепузики высшим прозванием - Пиздаболакын на Шайтанкутак, что в переводе на язык правильный - Величайший Учитель на священной прыгпалочко. Просят еще - а поведай нам, Пиздаболакын, что за палко у тебя волшебная - диво дивное, чудо невиданное. Знаем мы самолет-ковер, табурет-вертолет, знаем туфли быстроходные, что из-за бугра везут китайского, а вот этакого дивного транспорта не видали мы даже в волшебном зеркале. Аи не увидите, отвечаю им. Заключена в той палко сила страшная, оттого она вся сикретныя. Но скажу вам, необразованные, что идет очень мягко она, по суху аки зверь-кенгура прыгая, тока рулить успевай позвоночником из положения удобного. По воде же идет, словно злой шайтан из земли Австралии, даже брызги не образовываются. От того что от воды отталкивается, создавая волну миллиметровую (что такое - мне не ведомо, но работает раз - чего спрашивать, природный то эффект, знания о коем в веках утрачены). Что, не знаете такую ящерицу, ну как рыба дельфин на хвосте ходючи, когда плавать надойдает ей.
Аи сидел я под дубом тем, напитки выпиваючи, грела бок мне дева статная, слушал песни про грозного филина, что при прочтения заклинания 'дэтметал-говно' кроет добрым людям крыши домов чистым италийским кафелем. Слушали меня телепузики, раскрыв рот в своем невежестве. И решил я тут прочесть им лекцию, про предков оружие, не раз славой овеянное (благо Круз-колдун свинтил, козни сторящий), про обрез удалой винтовки мосинской, да револьверт Леона Нагана, героя коммунарского. Про новый метод патронов снаряжания, да литье снарядов метательных, в народе пулями именуемыми. Рассказал, как силы народные, из-за пазухи обрез вытаскиваючи, гоняли лютых ворогов на танках КВ ездящих, да с непринадлижащего им аппарата самогон кушающих (у, Толян-сапог, не прощу тебе самогонного аппарата высокой производительности), как с нагана пулями чугунными побивали супостата по три штуки вряд, а четвертый убегал, штаны испачкавши.
Тут и спрашивает меня Дзинь-ака, а что за оружие волшебное, расскажи-ка нам устройство его, уж больно оно занимательное. Смекнул я - не спроста, ой не спроста интересуется, да и борода у него странная - на висках растет, и на лысине вместо чалмы шапочка маленькая. Что-то не похож он на старца почтенного, что для вящей мудрости интересуется устройством миро окружного. Не засланец ли это капитализьму подлого. Вон Шпыркович-бей сразу видно - мудрец, народной медициной интересуется, может и открою ему пару секретов я из не значительных. Не подал я виду, что заподозрил недоброе. Перешел на темы исторические, мол жил сранья великий коммунар в степи Монгольския - Потрясатель Вселенной Великий Чингис-коммунар. А издал он законы правильные, на железных плитах выбитые, хоть и сперли все лома сборщики да запродали капиталистам за водки четок, но остались шкуры тайные, дедом на махру у древних шаманов выменянные (не простая махра, волшебная, в ней великия мудрости книги хранилися, и те мудрости в махорку впиталися). Той махрой когда шаманы затягиваются - видят мир будущего, как летят на крыльях по воздуху, а вокруг собаки зеленые. А на шкурах тех ясы записаны (да кто знает, почему так называются, может по малой нужде ему хотелася, когда название нерадивый писарь записывал). Ясы те говорят, что и мыться нельзя и одежки стирать (вроде как говно само отваливается, ну грязь - пугание ворогов)- во как об экологии заботился, и что типа сижу, мясо ем, ну и ты подходи, садись, выпей воды колодезной, ведь извесно всем - вода ценность там, а поймаешь если капиталиста проклятого, то казнить не моги без дозволения суда коммунарского, бо закон есть превыше всего, когда коммунару требуется. А еще утвердил нормы обрезания, правда в шкурах тут смазано слегка, видать писарь рыдал, когда писал о сем, представляя себе восьмое обрезание. Хотя чего рыдать, нельзя обрезать дальше патронника - сам проверял, потому как патроны вываливаются. И что телеги все должны ходить на железных осях, деревянные у кого - природный враг и колдун, смерть ему. И поминать нельзя словом почтительным всяких мэров там, президентов надуманных, бо не подчиняются закону коммунарскому. А шаманам всем платить налог нельзя, потому как денег на арбу с мигающим факелом уходит не счесть числа - нет хуже беды, чем зрить шамана в нищенстве.
Баю, значит, я речи умныя, а сам обрез пытаюсь нащупати, потому как рожи мне их не ндравятся. И Шпыркович-бей у же ножик достал, типа плова кусок отрезать собирается, и Дзинь-ака уже третий шампур облизывает и на блюдо пред собою складывает. Тимур-джан закончил петь песни свои волшебныя. Шарю я обрез, а нащупываю тело крепкое суперперис ханум, подзабыл я враз, что воевать хотел, вдохновила меня женщина добрая на новый рассказ для телепузиков. Чу, слышу я грохот пошел, вижу танк КВ - то Толян-сапог на нечестно нажитом меня уязвить хотит, мерзопакостный. Хм, и Круз-колдун на шайтан-арбе стволами пушками весь ощетинился, типо покажу щаз тебе удаль капиталистическую. Но не смутился я, обрез достал, да револьверт наган (что - где взял? В дыре межпространственной силой мысли его высветил, притянул в руки пролетарские. Чего - не пролетарские? А бетон кто месил, братья черные?). Как увидели оне оружие страшное, заюлили вдруг, стали прятаться по складкам местности, кустами-ветками себя прикрываючи. Ну а я - мирный человек. Прыгнул на шайтан-ногу, уехать хотел, да промахнулся слегка, вместо седла на шток попал, так че скакалося в три раза быстрей, чем кенгура-шайтан. Развил скорость такую невиданную, что не достала ни одна пуля капиталистическая. Так что все вы теперь запомните - запас хода у палко неслыханный, скорость приборами необмеряема, да и ходит он мяяягко так.
Где-то в теплой Средней Азии, все еще наши дни.
Таки прыгал-скакал праведник по широким простором южных земель, а надо-то в землю байкальскую. И опять ему караван в пути, да не шайтан-арба капиталистическая, что по палкам железным бегает, а простой караван, с ослами-баранами. А и видит он, что идет там Чижик-праведник, что вырвался из когтей гада Филина, хоть унижен был, да не побежден он есьм - раз ушел, победа его. Гля, а вместе с ним еще потерпевшие - правдоруб Херлин-гей и еще один с заграничным именем толь Сортириздат, толь, не поймешь, Издат в сортир. Идут, перьями помахивают, благочинный разговор ведут. Одно перо у Чижика, два у Херлина, ну а иностранный гость сразу аж с тремя, сразу видно - мудрецы видные. Подскакал Учитель к ним:
- Здравствуйте, братия. Куда ваш путь ведет, может вам со мной.
- Здраствуй мил человек, поклоняясь те ему молвили. Путь наш в страну вечной демократии, а едем мы от злобных недругов, что своими злобными кознями хотели перья наши сломать, да поменять на палки шершавые, что черенками служат инструменту сельскохозяйственному. Не стерпели наши души возвышенные, гармонией Вселенной настроенные, посягательства такого грубого, вот и едем мы в страну демократии, где правят общечеловеческие ценности. Есть там штаны качественные, есть и средства противозачаточные, с вычурной вышивкой, все из себя гламурныя. А и колбасы пятьсот сортов, есть и байки интересныя, что показывают в вертеп-ящике, прозываемом злыднями зомбическим. Правят там люди справедливыя, что денно и нощно о народе Земли беспокоятся, а где нет демократии - оне бесплатно ее на бомбах сбрасывают.
- Чудны слова говорите вы, что за страна чудесная, а не коммунары ли правят там под ликом великого Ленина?
- Что ты, брат дорогой, то лучше горазд. Коммунары что - работать нать, ну а здесь все на волшебном блюдечке, что завется кредит, но отдавать не нать, учтено уж все, отдадут потом потомки далекия.
- Не достиг я еще просветления сего. Рано в страну такую продвинутую. Был я раз в заморской земле, куда привезла меня лодка железная, без парусов-весел бегающая, но правили там капиталисты проклятыя, что угнетали братьев черных моих, запрещали им петь песни народные и брать с магазинов за бесплатно все. Сам трудился там с ночи до зари, целый час, понимаешь, кнопку жал. А в итоге что - поругание, да в родную тайгу пинком под задницу.
- Тяжела судьба твоя, сиротинушка, но дадим мы слово тебе напутственное - не обужай ты взглядов широких своих, а и добьешься ты просветления.
И поцеловали его в уста сахарные, называли его своим яхонтовым, не хотелось с ними расставатися, но ждали его ученики верныя в байкальской тайге страждущие. Аи силы тут нашлись у великого, вспомнил он про тайный манускрипт, что забыл во время путешествия. Развернул, а там коричневым посередь тайги портал отпечатался, ну може не портал, но очень похожее, ведь в седушке прыгпалко спрятан был тугамент. Ага, развернул, сориентировался по мху на пне (а извесно всем, что вместо компаса пень пойдет, что мхом порос - где он есть, значит там юга, потому как все к теплу тянутся). Где пень нашел, опять же в дыре пространственной просветленным умом узрел, потому как синий гриб да под настойку Новодворихи дает просветление коммунарское. Значит разглядел портал, прикинул расстояние, аккуратно залез на шайтан-ногу, помня прошлое, и поскакал к великому будущему, песню о сказке, что стала былью, насвистывая
Долго ли скакал, коротко ли, а и выехал в место странное - стоят столбы полосатыя, меж ними палка опрокинута, будка там же стоит деревянная, а не ней 'Таможня' написано. А и сидят в той будке люди вида странного - сами мелкие, руки длинные, пальцы все в когтях, ажно страх берет. Одеты все в одежды зеленые, а в петлицах звезды горят ярким пламенем. Шапки у них - самолет-ковер усядется, но лица очень приветливые. А дорога идет меж тех столбов, а вокруг поле чистое, ни заборов тебе, ни указателей. Подскакал Учитель добрый к ним, речи завел приветливые:
- Аи по добру ли вам по здорову, добры молодцы, что сидите в чистом поле вы в сооружении, на туалет-сарай сильно смахивающем. Зачем палка вам поперек столбов, и какого вы роду племени.
Отвечают ему добры молодцы:
- Все путем у нас, добрый человек. Таможенники мы - государев люд, али не узрел ты одежды наши национальные? Сарай этот есть - пост таможенный, поставлен здесь для сбора подати в казну государеву с люда проезжего. А скажи-ка нам добрый молодец, какой есть тугамент у тебя на лицо твое доброе, да на средство транспортное, явно не в нашем государстве произведенное, а есть ли справочки о состоянии здоровья твоего волшебного, да транспортного средства иностранного производства техническом состоянии. А разрешение на оружие, а права водительские, а тамга государя нашего на посещение страны в пути следования. А чего везешь, есть ли тугамент, а заполни-ка ты декларацию, на сто семнадцати листах составленную, а подрывной литературы нету ли, в коей девы изображены в позе пленительной. Что, мужики голыя? Нее, по нынешнему времени это можно теперь, толерантность везде. А и нет ли у тебя наркотиков, от коих видятся собаки зеленыя, по небесам аки птицы рассекающие. Да заплати-ка ты подати, мы не много возьмем, коль откатишь нам.
Торговался три дня добрый молодец с людом таможенным, заполнил три декларации, поминая мать и отца их и всех родственников, три шкуры отдал за земли топтание, и тут ему история вспомнилась, слышал коию на уроке историческом, на который попал случайно так в годы свои школьные: А прошлася по вольным землям шляхетским орда Гитлера проклятого, не к ночи будет помянутого, за месяц всего, бо дороги были великолепны там, силами пролетариев построенные. И вот вышла орда на границу страны великоей, тогда еще народом управляемой под ликом Светлого Ленина, и застряла там на посту таможенном на два года почти безвылазно. А Учитель, великий праведник, за три дня всего управился.
Скачет дальше к цели заветноей, глядь телега у дороги, чудно изукрашенная: поверху факел мигающий, сама в сине-белых полосках вся. А стоят у телеги по виду два боярина, жилеты на них ладные желто-неоновые, штаны с синими полосками, вот только посохи коротковаты полосатыя. Машут посохами ему боярины - мол, стой, великий праведник, хотим и мы приобщиться к учению твоему мудрому, да узрить лик светоносный твой.
- По здорову ли вам, боярины. А и не видите, тороплюся я, а вы меня в неурочный час останавливаетя.
- Здравствуй, мил-человек, племя гайцев мы, старший инспектор-прапорщик. Аль не видишь жезлы волшебныя, коим мы еду зарабатываем. А скажи нам мил-человек, что за транспорт сей, номера где на ем регистрационныя? А страховка есть, а техосмотра тамга? А покажи нам тугамент на управление. Нарушаешь ты правила движения дорожного, пересекаешь сплошную линию. Ну и что, что здесь нет, зато у таможни есть, поперек дороги нарисована. И знак там висит - въезд воспрещен. А вот за такия нарушения транспортное средство мы твое на штрафстояночку. А плати ка ты штраф немедленно.
Догадался Учитель в великой мудрости, что засланцы то мира капиталистического, грабят люд чесной по чем не попадя, и рвать когти отсюда надобно. Поднажал на прыгпалко могутную, да и оставил позади ворогов. Агааа, ему подумалося, вот оно проявление закона природного чингискоммунарово - деревянные оси у телеги той, тока и виду, что вся изукрашена, ну а с места сдвинуть ее - колдунство нужно великое.
Степь прошла, вот и лес пошел, и чем дальше, тем страшнеючи. Все темней вокруг, звуки странныя, чу, воет страшно кто, аж штаны мокрыя. Видит дом Балда на полянке стоит, а вокруг ни зги и не видно так. Не летал здесь черный филин-творец сколько положено, иль заклинанье было неверно прочитана, потому как покрыта дерьмом крыша вся и потеки его по стенам виднеются. И родным вдруг на Учителя повеяло - дом-то тот на двух прыг-ногах, значит живет здесь душа родственная. Обратился он к дому странному:
- А повернись к лесу, избушка древняя, передом, мне же зад подставь, наклоняясь слегка.
Повернулась избушка стремительно, наклонилась сколь надобно. Из дверей вдруг бабка вылетела с чугунком на голове наденутым, ну не вылетела, а так, выкатилась, бо была весьма объемная. Чугунком о лесину стукнулась и заверещала голосом нечеловеческим:
- Я совесть народа нашего, светоч в руках держащая, всю жисть от гебни пострадавшая, а со мной вот так непочтительно. Что за жизнь пошла проклятущая, секса нет и так, а и проглотила последнюю кукурузину, что варила на черный день. Что за сволочь тут шляется, не дает уединения интимного.
- О, душа моя, Новодвориха. Ты с чего здесь вдруг обретаешься. Тыж осталась в далекой тайге, с нами в коммунарский рай не пошла. А теперь вот тут, в стране неведомой, говоришь слова непотребные. Напоила бы меня настойкой чудесноей, а потом мы с тобой в баньке попаримся, расскажу тебе, как обрез творить - вот народ к тебе и потянется.
-Аааа, Балда-коммунар, коммунячья тварь, ну заходь в избу. Лучше ты, чем упырь, тот и разу не смог удовлетворить мои духовные потребности.
И вошли в избу бабкину, а изба та чиста раболатория - на стене икона Цукермана-мудреца, от партийных олигархов пострадавшего, в печи аппарат стоит-булькает, выдает, значица, настойку правоверную. Ингредиенты правда слегка пованивают, но не привыкать борцам за щастие народное. За окном тут мерзко ухнул филин-гад - СТАЛИН-БЕРИЯ. Бабку аж перекосило всю, волоса дыбом повстали все, словно от липестричества небесного, полчаса руки ниже плеч опустить не могла и ходила походкою странною. Аппарат же, булькнув истерически, выдал в трубу порцию. И на Учителя попало немножечко, с полведра всего - доля малая. И настало тут просветленье у Великого, что не ведомо зрит, видит будущее, как открытую книгу читает прошлое. Видит он себя на прыгпалко высокия, всю золотом каменьями изукрашенной, во дворце, в виде звезды сделанном, на берегу великого озера. Танцуют перед ним девы коммунарские, танцы высокоморальные под музыку, на камузе классическом играемую с неспешным снятием одежды всей. Вода течет по водопроводам пластиковым, из медвежьего дерьма слепленным, колосятся в полях грибы синие, стаи черных филинов украшают дома плиткою, а дороги камнем бутовым. И сидит у тисков Круз-колдун, цепями прикованный, пилит ствол капиталистический у кольта любимого, и принимает присягу верности Толян-сапог с обязательством погибнуть в первом бою в течение месяца, как порют хворостиной Дзиня по заднице, чтобы не вставлял скабрезные комментарии во время излияния мудрости Великого телепузикам, как изучают практологическую магию Шпыркович с Сезиным, но ниче понять не могут без СЛОВА Учителя. Красота везде и благоволение - коммунарский рай по тайге по всей.
Тут сменилась картина новою, узрел он предков в пещере каменной. Как нелегким трудом дед его синие грибы взращивает, как прячет в махорку душистую, шкуры с драгоценными знаниями. И колес-то нет у них, потому как метал - драгоценен весь, только на пули и украшения, а на оси и не хватает его. Видит изготовление портативной радивы из двух барабанов всего, питаемых атмосферным электричеством. Как несется из этой радивы благая весть по пещере всей, новости там, народная музыка. Так живут люди в первобытном раю, откуда пошли коммунаров традиции - не мыться в воде, не работать за долю малую: ты бизона словил - отдай на общество, потому как остальные у костра сидючи думали о справедливом мира делении, о возможности оценить труд всех, и что справедлив для всех только коммунаров закон - как узрел преступника, бей обрезом копья.
И опять видение новое - как поют с хозяйкой Медной Горы, девы красоты невиданной, песни народные:
Ходил я по лесам, стрелу искал везде,
Смесь из грязи и говна - это родина моя,
А чтоб достать, я табуретку подставлял,
И всем коровам удовольство доставлял,
Эй, мужик постой, в попец давай
(хм, поклеп это и провокация, не было последней строки такой в песне той мне тут на форуме подсказывают историки движения коммунарского) И будто в центре хором хозяйки Медной Горы исполняет он цветок каменный, красоты и величины невиданной. Но отчего-то недовольна хозяйка дородная, толь цветок тот мал, толь то, что сотворил его под икону Цуккермана-праведника.
И настало утро туманное, отчего в голове такие боли дикие. Оттого, видать, что была вчера страшная пятница, тринадцатое, а сегодня еще страшней - суббота, четырнадцатое, тяжел откат после прозрения великого. Мутным взором обвел Учитель жилище Новодворихи - будто табун прошел по раболатории, и нагадил не только под иконою, но и во рту Великого. И сама Новодвориха в балахоне разодранном с мрачным видом сидит, вся кручинится:
- Чтоб ты сдох, коммунар-Балда, всю настойку выжрал целебныю. Всю ночь по хате конем скакал словно оборотень, песни орал непотребные. До меня же не добрался, козел. Нахрена вот нужно такое щастие.
И возгордился Учитель тут своим моральным коммунарским обликом - не поддался на уговоры ласковые, остался крепок в своих убеждениях, и про табун понятно стало все - сотворила волшебство настойка качественная, на синем грибу настоенная. Обратила она его в коня выносливого, несущего яйца сверкающей мудрости (кто сказал, что яйца только птицы несут, посмотри в волшебном зеркале фотографии в разделе биология). Надо будет запомнить такие умения, вдруг еще на пути какой бордель... дом культуры встретится, освещу я сверкающей мудростью темные умы телепузиков, думал так Великий в своей мудрости, отправляясь в путь к великим делам.
Долго скакал, аль коротко, но прискакал на перекресток дороженек, где камень древний стоит указательный, на котором словесами написано: 'Налоево пойдешь - домой не приходи (подпись стоит - жена), направо - проиграешь коня, ну а прямо пойдешь - об камень наебнисси'
Стал думать удалец, да прикидывать - направо пойти, так и коня вроде нет, а на себя играть - настойка кончилась, решено - вот туда мне и надобно. Прискакал в долину зеленую, что меж холмов спрятана, а в долине той дуб стоит. Под дубом стол стоит с волшебным колесом с цифрами. Вспомнил мудрый тут, как в своем, в прошлое, путешествии хотел зайти он в дом такой, где девы форм приятственных пускают шарик по кругу с цифрами, да обломилось ему от опричников, что шайтан-арбу стерегли капиталистическую с добром у трудового народа награбленным, как надругались оне над нам десять раз (че шесть, сам знаю, заткнитесь придурки форумные, а то забаню сейчас за ветки засирание и отвлечение автора от сюжетной линии).
- Что стал, добрый молодец,- говорит ему дуб голосом нечеловеческим,- подходи, присаживайся, делай ставочку.
- А и нет ничего, кроме оружия, может его возьмешь, пули в нагане чугуниевые. Все работы ручной, ствол подвижный весь, сам на гильзу при выстреле натягивается.
- Хм, давай, земля свободы здесь, зачтем наган за ставку денежную.
Раскрутил барабан дуб резвенько, кинул желудь в кольцо с цифрами. Ну а Учитель не будь дурак, быстро прокрутил в уме комбинацию. А и сказать тут надобно, что была у него одна шкура древняя, великим писателем написанная, то ли Лондон Джек, толи Пекин Суйвчай, не упомню я. Но была в той шкуре таблица знатная с системой игры в колесо с цифрами. По той таблице некие золотоискатели, что на проклятых капиталистов на прииске горбатились, выиграли золота мешок, восстановив справедливость историческую. Вот и Учитель, вспомнив наставление, на число на нужное наган положил, ну и выиграл 40 желудей, что считались в местном казино фишками. И второй круг остался за Учителем. Тут решился дуб пойти ва-банк, пердложил сыграть все на все. А Учитель уже в раж вошел - побеждает шелупонь, мудрость коммунарская. И поставил все супротив всего. Ну и дуб замыслил тут недоброе, подменил желудь качественный на изделие китайских товарищей. Кинул его небрежно так в колесо с цифрами, где тот трещинами в корпусе зацепился за цифру дубу нужную. Узрел Учитель несправедливость великую. Вспомнились ему законы коммунарские, что предки великие у костра в пещере каменной обдумывали, пока всякие телепузики за бизоном в лесу бегали. Достал обрез могутный свой и от пояса выстрелил. Образовалася дыра в кулак величиной в дубе том, огнем опалило кору дереву. Насыпал купоросу кольцо - знатно бухнуло, повалился дуб, стал конус на плоскости. Вот так вершатся законы коммунарские, никому не уйти от правосудия, ибо коммунар всегда прав, а когда не прав, смотри первую часть утверждения.
Свлился дуб, да осталась крыша евоная. Дуб он что - дрова в расход, в этом деле крыша главное. Вот и тут явило себя племя капиталистическое. А и вышли из-за дуба упавшего ребятушки, лица коих печатью разума не осквернено было, а и стали он терки тереть, на стрелку Учителя вызываючи и тяжелые предъявы ему кидаючи:
- Разорил ты нас, добрый молодец, без кормильца оставил племя дубовое, а и совести у тебя и на грош нема, а и сука ты подколодная. Попал ты, лох, на большие бобы, а уж полчаса, как счетчик капает.
А Учитель им:
- Завали хайло, бычье паскудное. Хрена вам, а не бабла, потерпевшие. Не престало коммунарам терки тереть с подстилками капиталистическими, моя корова - то мое и доение.
Вот так в беседах праведных поучал Великий наемных работников, как раскроет он кисть пальцами веером, так бледнеет бычье позорное, а как щелкнет курком на нагане волшебноем, так мокры штаны у противников. За речами за праведными забыл Учитель за тылами смотреть, чем не приминули воспользоваться капитала наемники - прокрались они скрытной поступью да по головушке вдарили оратора. Все учли, но просчиталися, не учли коммунарской анатомии. Сломалась дубина могутная о толстую кость лобную (да-да, именно по конусу - ай сильна наука коммунарская). Не стерпел Светоносный такой подлости, стал стрелять пулями чугуниевыми из священного нагана звонкоствольного. Побежали быки, попрятались и стали тоже стрелять из укрытиев. Но поди попади в Учителя, нанеси рану ему смертельную. Не ковер-самолет он, аднака, ведь, на прыгпалко зигзагами прыгает, постоянно прицел сбиваючи. Ну, а сам попадает всегда, как не выстрелит, потому что у прыгпалки мягких ход, для опытного оператора удобственный.
Так гонял Учитель бычье позорное, проклятыми капиталистами нанятое, дабы обирать трудовой народ, не пускать их в царствие коммунарское. Разогнал бы всех, но опять оказия - ревматизм схватил позвоночник недолеченный, что повредили ему в прошлом путешествии. А не помнит кто, пусть прочтет историю, как с полком сражался ворогов при путешествии в прошлое, как подбил шайтан-арбу капиталистическую, как надругался шесть раз над охраною, да повредил спину, шашкой машучи. (Че разорались опять, олухи. Сам знаю, что не позвоночник ему попортили, а вот бани вам на 15 ден, чтобы не отвлекали от истории написания. Аль не видите, по сканам пишу, Великого мемуары отражающие. Раз там Учителем своей рукой написано - значит правда все наисвятейшая).
Так о чем сталбыть я, ага о поврежденном анусе ... мля, спине, мать вашу. Ага.
Разболелась спина у Великого, восхотелось ему отдыха. Чтоб река была, да пиво холодное, чтоб шкворчал шашлык на мангале пламенном, да сидели вокруг девы коммунарские, его мудрость величаюшую слушали. Наплевал он на быков убегающих, направил прыгпалко к ближайшему селению. Но и тут пролетела Обломинга коварная. Вроде мяса купил у барыги маринованного, да и меда хмельного прохладительного, и скакал с веселыми песнями, мечтая об отдыхе. Но попала шайтан-нога волшебная в болото на берегу реки, не иначе врагами устроенное, зацепилась за корни подводные - скачет на месте, вперед хода нет. Черт с ним, Учитель думает, пешком дойду - не велика беда, а как отдохну от трудов праведных, добьюсь просветления, шайтан-нога сама из болота вылезет. Взял он мяса бадью и мангал пламенный, да воссел на берегу на травушке. Распалил угли жаркие, разложил мясо на решетке грилевой, сам лежит, попивает мед, спинушку свою полечивает. Задремал в неге приятственной, а и снится странный сон ему - будто вокруг пустыня жаркая, а пуще всего печет ему место лечимое. Не спала Обломинга позорная, наверняка капиталистами на Ясноликого насланная. Выскочил из мангала пламенного жаркий уголек да зажег траву. Пыхнула порохом сухостоина, опалила штаны... спину Учителя. Все спалить хотит пожар неожиданный. Но нашло уже просветление, забыл про раны Учитель, в боях полученные, спуртанул до болота с прыгпалочко, походу из плена ее выдергивая. Краток отдых был, да велик коммунар, отправился в путь с новыми силами. А что пожар позади - не потоп капиталистический, он людей сплотит в борьбе со стихийным бедствием.
Долог путь, длинен рассказ, но сидите и слушайте, что вещает сладкоголосый певец, эпические подвиги Учителя прославляющий.
Там вдали у реки разгорался пожар,
Дымом в небе зарю затянула,
Ехал по полю наш молодой коммунар,
Ниж спины-то прыгпалко торчала...
Так песни распеваючи ехал Мудрый Пророк к счастию народному. Видит экспедиция научная, раскопала яму глыбокую, а в яме той не пойми чего, все из дерева. Само на палках стоит, а палки в диски деревянные продернуты. А стоит рядом со старинной реликвией с бородой человек и вещает молодым телепузикам, что телега то древняя, дедами без единого гвоздя сработанная, что телега сия ими пользована для возения грузов всяческих. Возмутился Великий немерянно, всем известно древнее утверждение, что не бывает колеса без оси металлической, а телега деревянная - колдунство есть.
- Как посмел ты, баран злокозненный, навести хулу на науку коммунарскую, разводить тут теории свои пакостные, позоря дедов изделие. Не телега то, пособник капиталистический, а Заветов ковчег, дедами написанных. Видишь вон спереди - зонд для вывода-ввода знаниев, а диски сии - накопители. Зовутся те диски аренами и космическую энергию скапливают. В ясах Чингис-комуннара про то прописано, и мною лично проверено.
Так разбил Учитель потуги прислужника империализьму продажного, посрамил его кривые теории. А прислужник тот не снес поражения, стал хвататься за грудь и палкой махать в исступлении, да случайно задел палкой той по месту больному Вяликого, и молодые же телепузики от тех мудрых слов в порыве радостном стали тут махать лопатами в надежде прикоснуться к Мудрому. Ну, скромность Учителя известна всем - ускакал с превеликой скоростью от народной любви излияния, не пристало Великому сверкать пред народом штанами прожженными.
Вот и горы пошли, Пояс Каменный, где Дракула живет, настойкой заведует, что передает ему для торговли Новодвориха. Хоть неистощим коммунарский четок, да быстро кончается, не хватает его на весь день просветления. Могилы кругом стоят с надгробьями каменными, слышны скрипы кругом да стук костей, раздаются звуки страшноужасныя, завывания голосами могильными. Ни стого ни с сего разорался филин-гат - 'Детметалл - кайф'. Так ведь можно и до поноса довести даже Чижика-праведника. Но силен коммунарский дух - Дух Учителя, от него даже вампиры шарахаются, и штанам почти никакого урона нет, потому как все в дырки проваливается. Так, слегка быстрей прыгпалка пошла, да следы остались больно жидкие.
Вот Дракулы дворец - конец путешествия. За прилавком сам стоит, клиентов обслуживает. Говорит ему Учитель ласково:
- Ой ты гей еси, мой клыкастый брат, говорят есть у тебя настойка волшебная, одолжишь ли мне долю малую, да в пользование временное, бо испортилась фабрика у бабки Новодворихи?
- Испортилась, хе-хе, хорошо сие. Как фирма монопольная вдвое больше теперь возьму за настойку волшебную.
- Да как можешь ты с коммунара деньги брать, а и нет тем паче их. Ведь душа горит - просит просветления. На, возьми ты тело коммунарское... так это какая-то не каноническая редакция мемуарова, ага... Коль поможешь мне в горе безрадостном - расскажу про тайны магии, как грибы растить синие, чтоб клиентам было приятственно, а еще тебе поведаю, как брать за это втридорога... мля, опять кошка все файлы в гуслях поперепутала,,, а еще тебе поведаю, усилить просветление травою волшебною, что растет в голландской земле.
- Что за трава такая удивительная, что за земля такая интересная.
- Да живут там телепузики, на лодках по каналам плавают, и земля у них чудесная, что не посадят - растет трава волшебная. Превращает та трава женщин в красивых дев, а мужчину в женщину...так это из другой сказки ужо, да что седня за день такой.
- Хорошо помогу тебе, брат, отсталый умственно. По любви к колам мы родственники - я на кол сажаю, ты ж на нем сидишь, а давай сюда свои знания.
Убедили Дракулу аксиомы коммунарские, уделил пару пузырей Великому, да и выпил с ним еще пять раз по сто и сто по десять раз догналися. Стали петь оне песни удалые про шумел камыш и про напою жену, да обнять коня все пыталися. Дальше вспомнили про оборотничество - кто конем скакал, кто волком выл, короче оттянулись по праведному.
И настало тут утро недоброе, ушло вечернее просветление. Не иначе была настойка у Дракулы просроченная, потому что очнулся Учитель весь израненный - во рту неизвестное животное нагадило, да и сам какой-то в нечистотах весь. Хоть и неохота без просветления двигаться, да долг зовет перед обчеством. Глотнул из четка заветного, куснул грибочек синенький и залез крехтя на прыгпалочко. Помчался вдаль далекую, выпуская ветры шумные из газовых управителей. Выехал из леса дракульего - поменялся резко белый свет, вокруг море-окиян, а сам он на острове. То волшебный остров был перекрестка миров, туда попадают только просветления достигшие и морально коммунарски чистые. Смотрит у костра сидят ученики его верныя, а вокруг сплошное запустение. Увидели Учителя - обрадовались. Наконец пришел путеводитель наш, покажет дорогу верную, вразумит неразумных мудростью. А Учитель в гневе праведном вопрошал по сторонам глядючи:
- Что за мать твою вижу я, почему нет домов пятизвездочных, где грибов синих плантации, отчего не строятся прыгпалко быстрыя.
Отвечают ему недостойные:
- Как прошли мы врата волшебныя, так и выпали в место неизведанное. Не Байкал то озеро, священно на ум коммунарский действующее, а Отстойник Крузом-колдуном насланный. Не хотят людишки местные принимать ученье коммунарское, норовят заставить нас работати, топчут грибные плантации. А и ружья у всех у них длинноствольныя, и колеса применяют, богохульники, липистричество добывают дизель-генератором, смотрят зомбоящик с телепузиками. Порешили уйти мы из их селения, где за еду надо спину гнуть в тяжком труде, ушли на берег окиян-озера дабы за шашлыком думу думати, да на пляже телеса погреть.
Призадумался Великий над информацией, опять портал творить ему надобно. А для этого подготовка нужна и пара деньков отдыха. Спрыгнул с палочко он скоренько, подхватили его ученики под белы рученьки, усадили у костра на место почетное. Поднесли ему девы коммунарские чару зелена вина да мясо жареное. Стал Учитель мудрость вещать, и возгорелось вокруг него сияние.
Что за чтоб твою мать! Очнулся Великий от треска ужасного. Глядь - на земле сидит, а рядом ветка валяется. Задремал от трудов праведных на пути из фактории графа Дракулы, снес лбом ветку низкорастущую. Из глаз молнии так и бьют, а вокруг головы летают маленькие филины, пытаясь покрыть лысину новою плиткою. Так открыл Великий новый закон мироздания - что просветление не только от синих грибов, а еще и от лобной кости сотрясения. Что добытое таким путем просветление еще пару дней дает знать о себе яркими искрами. Но побочный эффект имеется - такое просветление сортира требует.
Ну да хватит о высоких материях и законах, мир сотворяющих. Долго ль коротко ехал добрый молодец, но узрел опять горы каменные. Через горы те дорога одна. А сидят на той дороге люди бородатые и снимают с проезжих пошлину на развитие аула своего горного да покрытие расходов на тропы крышевание. Зазорно стало Мудрейшему платить за что неведомо, потому как траты те не пойдут впрок коммунарскому учению. А решил он проучить негодников, путь в мир счастия закрывающих. Достал наган звонкоствольный свой, натянул на гильзу ствол и понесся в атаку лихую на коммунарских законов поругателей. Те увидели Грозного и говорят:
- Постой, братан, вижу я цацку у тебя статусную, что соответствует нашим обычаям, а скажи ка нам добрый молодец, кто таков.
- Я пророк учения коммунарского, револьверт сей святого Нагана-праведника изобретенье, коим деды наши гоняли недругов, заставляя их в штаны писиться. А вот еще обрез стальной, что заставлял врагов в кусты бежать. У вас же смотрю стволы длинные, не соответствуют заветам дедов. Как посмели вы, неверные, братом меня назвать при столь ужасном заветов попустительстве.
- На железяки не смотри на убогие, а смотри сюда,- и спустил штаны.
'Оба на, осенило тут Учителя, да это адепты коммунарского учения. Обрезы сделали, когда еще и ружей не было, ай сильна правда коммунарская'
- Верю, что потерянные вы братия, а по закону живете справедливому?
- Ну а как же, наш прыгучий брат. Как увидим, что не по нам - сразу пулею потчуем. Городские правители называют нас за то террористами, но то пофиг нам, так как мы живем по закону гор справедливому.
Пригласили бородатые в свой аул Учителя, шашлыком из барашка потчевали, пели вместе они песни вахабистские... эээ, коммунарские.
А на утро рассказали ему братья новые, что живет недалече Кощей злокозненный. Шкурками жабьими не делится, коммунарскими законами брезговает, обложил соседние селения налогами страшными (не, наше не облажил, потому как мы самый ждыгит есь *вжик-вжик кинжал*, никаво не боымсо, ну дэсять баран-маран в мэсяц, это разве налог, да?). И что поразить того Кащея затруднительно, потому как есть у него Яйцо, светящееся мудростью, утаил он его от люда праведного. И что если новый брат названный отберет то Яйцо у превредного, то коммуна горная готова оплатить расходы по справедливости - ну целых десять процентов от стоимости (справэдлива, а чо а, кто наколка давал, вэсь расклад, баран-маран рэзал). Задумался Учитель накрепко, вроде все путем, но где-то нестыковочка.
- А ну колитесь, праведники, чего еще утаено? Може заковыка какая есть, кто крыша евоная?
- Ай, в стакан глядишь, из хрусталя сделанный, ничего не скрыть от Вяликого.
И поведали ему люди бородатые, что крыша его САМ, что в главном городе обретается, и что не могут его взять даже силы капиталистические, потому как жабьих шкурок у него немеряно (вах, дэсять ишак дэсять лэт вазить будут, ну как такое шасте и не нам), а сторожит двор ему чудище поганое о трех головах, шести крылах и семи ху... страшное короче. А чтоб поразить то чудище меч-самотык требователен, а у бородатых нет его, потому как проезжал Круз-колдун (трижды тьфу на него) и хитростью выманил у доверчивых (тьфу на нэго, нэт ти скажи да, всего-то плату за проезд спрасил, ничего нэ сдэлал, тока спрасил, а он шайтан, стрелять сразу, гранаты кидать, слова абыдные гаварыть). Приосанился Великий тут, воссиял в своей мудрости, лизнул синего гриба и поведал братьям своим по разуму, что меч-самотык - обманка капиталистическая, чтобы люду рабочему моцк затуманивать, отвлекать его от самогоноварения... эээ, мля, от мыслей о процветании и равенстве. Что не соответствует он заветам предочным, потому как нет описания в сканах за прошлый век, а про шкуры древние и говорить не приходится. И в ясах Чингиз-коммунарорвых нет отражения, а раз нет - то колдунство все черное, подлыми капиталистами насланное. Потому что есть оружие волшебное, все самотыки побивающее красотой и канонам соответствием, что дедами завещано. И показал необученным обрез замечательный, что самолично им из ружжа капиталистического сваянного. И прозрели бородатые, признали что обрезание везде делать нать, достали ножовочки и за дело принялись. И прыгпалко случайно волшебную тоже обрезали, но Учитель не обиделся, что возмешь с ущерб... с братьев по разуму. Обмотал шток скотчем строительным да замазал сырьем органическим - сильна коммунарская техника, легко ремонтировать.
И поехал к Кощею противному за ярчайшим Яйцом Мудрости. Скачет, а вокруг страхи-страшные - то скелет цепями брякает, то гуляет рядом с дорогой с косами. Видел мучимых праведников, что недавно в страну шли победившей демократии - перья им из заду выдергивали, а черена засовывали. Хоть и гламурно лентами-стразами изукрашенные, но сразу видно что понижение и чести урон - то перо вычурное, а то лопата обнакнавенная.
Вот такими страхами мучимый прискакал Учитель в место недоброе. Перекрывает дорогу пещера зловонная, а по бокам пещеры частокол в обе стороны. Сразу видно - здесь живут злокозненные, Яйцо Мудрости утаивающие. Не испугался Учитель наш антуража мрачного, подскакал к пещере храбро он, стал кричать туда, вызывать на бой чудище. Раздались тут звуки странныя, тембрами звучными оглушающие, да поднялся резко ветер тут, да такой, что прослезилась даже палочка волшебная. Но что Учителю эти потуги капиталистическия, засадил в пещеру из обреза звонкого пулей коммунарской чугунивой, пыхнул ствол полуметровым пламенем, опаливши пещеры растительность. Ан не пещера то оказалася, а дупло трехглавого чудища, что сторожило двор Кащея зловредного. Разверещалось оно, разобиделось, помчалось к ручью ближайшему дабы залить пожар, сзади пылающий. Путь свободен в приемную кащееву.
Тут и сам Кащей вышел на крыльцо, развыступался весь, грозя карами за посягательства на частную территорию, вспоминая высоких покровителей и родителей Учителя. А еще посмел требовать компенсации за земли топтание и нанесения увечия животному любимому. Тут Учитель, заветы дедов помнючи, стукнул зловредного сапогом меж ног. Ну и сдулся Кащей, забыл про притязания, посеменил, скрючившись, к ручью заветному, где чуда его любимая заливала пожар пылающий. Знать целебный ручей, Учителю подумалось, не забыть налить воды фляжечку. Так посрамил Кощея позорного, трудовому народу жисть отравляющего. Разыскал Яйцо Великое ну и шкурок не забыл в карман отсыпати. Не воровство то, а компенсация за беспокойство Мудрейшего.
Понравилось Яйцо великому, пришел к нему зверь в гости невиданный, жабой коммунарской зовущийся. Обняла его когтистыми лапками и поцеловала в уста сахарные. И решил - не поеду к бородатым я, пусть сами своим трудом добиваются просветвления. Такая весчь нужна самому для мудрости стимулирования. Ну а шкурки - средство лучшее для покупки воды огненной, игры в картинки волшебные да привлечения внимания дев, к коммунарской морали стремящихся. Сказано-сделано, даже праведнику разрядка нужна, иначе не построить царство не бесное. Потому что как преодолеть порок, его не знаючи. Как сказать ученикам своим, что для моральных устоев надобно. Все то он от Яйца узнал и поразился простоте речения. А ведь правда же, раньше он об этом не задумывался, а оно вона как оказывается. Век живи, век учись, а не добьешься ты просветления, коль взгляды досужие не разобьешь о мысли мудрыя.
И пустился Учитель во все тяжкие. И шарик волшебный гонял по кругу с цифрами, и играл волшебными картинками, и дев наставлял на путь истинный. Но всему есть срок. Так и тут, понял Великий глубину грехопадения, понял как это контролировать, как не попасться на капиталистическую удочку, все это обывателю каждый день доступным делающее. Преодолел он греха хотение, поскакал дальше, капитализм гнилой проклинаючи, да и шкурки жабьи быстро закончились (двух часов не прошло).
Припомнил тут воды волшебные, где Кощей с чудищем раны залечивали и решил опять таки наведаться в логово капиталистическое, ну и шкур стрясти еще земноводных высушенных. Ан облом, завалил каменьями тропу супостат злокозненный, но ручей чудотворный течет из именья проклятого. Зачерпнул в бутылочку и решил попробовать. Странный вкус у воды чудодейственной, толь источник серный где бьет, толи чудище лечит все гузно. Тут проявились свойства чудесныя, стал Учитель красы неписанной - грудь шестой размер, попа ягодкой, губки бантиком, румянец во весь нос переходит в синий цвет... Тэкс, спам салона красоты пробрался в повествование, здесь не читать, ибо не уплочено за рекламы размещение.
Ага, свойства чудесныя... Стали раны Учителя заживать, ноги крепче обвили шток прорезиненный, покрылось седалище корой твердою - все удобство на палке скакания. Молод стал не сказительно, выросли три волоса на лысине, перестала печень плакати, почки резко от камней очистились, рудиментарный позвоночник гибкий стал, зубы в шесть рядов выросли. От действий лекарственных сморило Великого, стали сниться ему сны о новом мира устроении, навеянные Яйцом Мудрости.
Сон первый.
Видит опять себя Сиятельный на берегу озера священного. Вроде все как надобно - дворец звездой построенный из досок конусных в плоскости, колосятся грибы синия, пилит кольта ствол весь в цепях Круз-колдун, стегают Дзиня по попе хворостиною, да покрыты дорожки к трону прыгпалочному модным кафелем. Но тревожит какая-то ситуевина. Нет гармонии в общем действии. И снизошла тут мудрость великая - нет у коммунаров роботов, при недостатке населения в работах задействованных. Вспомнил будущее, где роботов буквой зю пригибал, всмысле на коленке дро..ремонтировал, и изрек истину - есть все для машин изготовления. Вспомнил бытность свою на сикретнам предприятии, разложил шкуру новую. Стал рисовать умные линии и словами разъяснительными стрелки подписывать. Потом подвесил шкуру на вековом дубу, коими славится тайга прибайкальская, стал речь слова мудрыя, наставляя учеников своих. И все чудесно сделалось - что ни бревно возьмут, то деталь готовая, что ни травинку - трубка гидравлическая. Стали выходить из мастерской рядами дроиды, а Учитель им в головы грибы синие вкладывать. Как плеснет священной жидкостью из четка заветного, так робот сразу же - чего изволите и бегом выполнять приказание. Опять кругом благолепие и коммунарской истины процветание.
Восхотелось тут Учителю отдохнуть от трудов праведных, совершить путешествие пешее к заветной грибной плантации. И отправился и пришел. На грибы любуючись, наклонился он завязать шнурок развязавшийся. Вдруг откуда не возьмись сила нечистая, злой большой медведь, не иначе капитализмом насланный. Навалился сверху на Великого и совершил над ним надругание. Ну да раз - это не то, что вы подумали. Укорил себя праведник, что не взял нагана звонкодульного. Вернулся в коммунарский дворец, взял из сейфа заветного оружье свое восхитительное и пошел взад на плантацию учинять кару осквернителю. Видит - след медведя петляет весь, хочет скрыться от кары праведной. Но не проведешь Учителя. Склонился ближе он к земле-матушке, чтобы не упустить нюанса случайного. И опять, надо такому случиться же, навалился сзади медведь капиталистический, подверг поруганию каноны коммунарския и скрылся в не извечном направлении. Еще пуще опечалился праведник - почему не взял обреза могутного. И опять во дворец к сейфу заветному, где лежит обрез, дедом завещанный. Зарядил пулей чугуневой, что в сердечнике содержит элементы тяжелыя. И опять в тайгу отправился творить мстю ужасную обидчику. Ходил долго ль коротко ли, вдруг, проходя мимо зарослей малинника, слышит оттуда голос ласковый: 'Так и знал, что тебе понравится, ты ж сюда пришел не охотиться'