Вечер прошел довольно спокойно. Все обитатели отделения безропотно проглотили очередную порцию лекарств, получили положенную количество уколов и разбрелись по палатам. Под громкие приказы медсестер мы уснули. Правда, не скоро. Неужели нельзя было дать детям спокойно и самостоятельно погрузиться в сон, а не орать как резаные?
Утром мы проснулись, поели и приняли таблетки как обычно. Никаких происшествий. Даже странно. Либо у меня паранойя, либо...
Мои подозрения начали сбываться в начале тихого часа. Медперсонал оказывал нам слишком мало внимания. На вопросы они не отвечали, только отмахивались. Их крики с каждой минутой становились все громче и громче. Наконец мы стали понимать.
Медперсонал искал Антона Валерьевича. С самого утра его искало начальство, коллеги из других отделений, да и его подчиненные не видели его ни разу, чего никогда не было (главврач делал обходы каждый день).
Прошел тихий час. Нас повели в зал, как обычно. Но в воздухе словно были разлиты напряжение и тревога окружающих.
- Можно под шумок слинять, - прошептал Игорь.
- Зачем? - спросила Ира.
- Возможно, мы найдем что-нибудь интересное.
Голосованием был вынесен вердикт, что идея имеет смысл. Почти беспрепятственно (медсестра была настолько увлечена поисками, что не заметила исчезновения трех пациентов) мы выбрались из зала, с ловкостью ниндзя прокрались по коридору, словно сливаясь со стенами, и, наконец, попали в кабинет Ливанского.
Помещение представляло собой комнату, разделенную на две части. Первая, большая, была приемной. Там стояли стол, два стула по разные стороны от него, шкаф, вешалка и несколько коробок с папками. На столе был полный беспорядок, словно там была война канцтоваров и различных документов. Тут же стояла чашка с недопитым кофе.
Вторая часть комнаты была, как мы поняли, уборной. Дверь, к нашему удивлению, оказалась заперта. Ну, нет так нет.
Иру, как самого внимательного члена нашей команды, поставили у двери, на всякий случай. Игорь пошел обыскивать шкаф, а я начала рыться на столе. На документах я сразу поставила жирный крест, ибо наличие непонятных слов и латыни меня ввели в ступор. Зато я нашла несколько фотографий. Они были сделаны на старую пленочную "мыльницу". Спрятав их в карман, я продолжила поиски.
- Нюта, он не уходил домой, - сказал Игорь, заглянув в шкаф. - Все вещи на месте. Даже ботинки.
- Может, он решил, что там тепло и ушел без пальто. Все-таки, сентябрь.
- Ты реально тупишь или притворяешься? Ты видела, в чем он обычно ходит по отделению?
- Ну да, в белых тапках с дырочками, - от воспоминаний об этом кожаном кошмаре меня передернуло. А эти тапки не просто ужасные, это что-то сверхъестественное!
Игорь окинул шкаф критическим взглядом. Потом с интересом посмотрел на меня, скривился и произнес:
- Вот скажи мне, какой человек в здравом уме и при твердой памяти добровольно прошелся в ЭТОМ по улице, тем более, до дому. Я тебя представил, так аж страшно стало. У него же тут стоят отличные ботинки.
Логика в этом была. Вот только как она нам поможет...
Игорь завершал обыскивать пальто, когда Ирина влетела в кабинет и начала подавать нам вполне читаемые сигналы о том, что надо уходить, причем как можно быстрее. К сожалению, было уже поздно, шаги и голоса приближались с ужасающей скоростью. Но вдруг... Вновь появился ОН. Тот шепот. ОН настоятельно рекомендовал нам в очень жесткой форме прятаться в шкаф.
Буквально пинками втолкав друзей в злополучный предмет местного интерьера, я мешком опустилась на дно шкафа (который оказался довольно просторным). Голос похвалил меня за послушание и, как бы вскользь, заметил, что зря мы не посмотрели в уборной. Потом, он немного помолчал, вздохнул и исчез. Я ждала его возвращения, но ОН словно испарился. Наконец я вернулась в нормальное состояние. И первое, что сделала, это спросила у ребят:
- Вы что-нибудь слышали?
- Что именно? Врачей? Да, - наполовину шепотом, наполовину знаками сказали мне друзья.
- А голос не слышали? Такой, тихий.
Вытерпев показательные недвусмысленные жесты Ирки в районе моего виска, я решила послушать, о чем говорят снаружи. Голоса были неясными, но явно поиски врача продолжались. От них мне становилось еще страшнее. Сердце стучало так громко, что, как мне казалось, эхо его ударов вырывается за пределы нашего убежища. Мышцы свело, тело словно заковали в свинцовые доспехи. Рядом точно так же сидели мои друзья. Ирина закрывала нос и рот руками, точно боялась, что ее дыхание могут услышать.
Вскоре все звуки в кабинете стихли. Мы могли смело выйти из нашего убежища. Ира поклонилась нашему "спасителю" и собиралась технично уйти с места расследования, но что-то ее остановило. Она склонила голову на бок, словно думала над каким-то очень важным вопросом. Потом сказала:
- А что там? - и указала на дверь уборной.
- Мы там не были, она заперта.
- А может не зря? - сказал Игорь, прищурил правый глаз и с разбега плечом выбил дверь.
Бывшая преграда с грохотом упала и открыла нашему взгляду просто невероятную картину. Комната действительно была уборной, с раковиной и унитазом. Но из этого мирного пейзажа как-то выбивался Антон Валерьевич, привязанный к "белому другу".