(Вполне бессовестная попытка подражания уважаемому автору Прозыру "Витанор". Источник, вдохновивший на преступление, здесь:
http://www.proza.ru/texts/2005/02/16-106.html)
Профессор и студент:
- Скажите, молодой человек, как, по- вашему, что такое экзамен?
- Ну... Беседа двух умных людей.
- А если один из них окажется дураком?
- Ну... Тогда второй останется без стипендии.
Наверное, стоит ввести в обиход термин: "синдром экзамена". А, возможно, он и существует, просто не попадался на глаза.
Всю жизнь сдаю один экзамен за другим, с перерывами от нескольких часов до нескольких лет и каждый раз испытываю один и тот же комплекс ощущений. Возникает этот комплекс весь сразу, только чувства, его составляющие, находятся в зачаточном состоянии и проходят этапы развития и угасания поочерёдно. Первое чувство - самонадеянная, если не сказать наглая, уверенность в том, что времени с избытком достаточно, чтобы подготовиться - появляется тогда, когда на горизонте начинает маячить ещё весьма отдалённая, хотя и вполне конкретная перспектива демонстрировать кому-то свои знания и умения. Оно, это первое чувство, поселяется где-то в области темечка, зудит, попискивает, заставляет рыться в книгах, иногда даже выписывать из них что-то, а то и задачки порешать. Причём сразу же вступают в силу правила пропорциональности: уверенность в знаниях обратно пропорциональна количеству прочитанного и заученного, зато прямо пропорциональна количеству времени, оставшемуся до экзамена. Проще говоря, за пару дней до назначенного срока я точно знаю, что ничего не знаю. Но на останках уверенности уже подросла и закудрявилась надежда на авось. Авось попадётся вопрос, о котором я смогу что-нибудь вспомнить и даже чуточку рассказать. Авось рядом окажется знающий человек и, решив свои проблемы, поможет мне решить мои. Авось экзаменатор именно в день экзамена хорошо выспится, не поссорится с важными для него персонами, а, может быть он вообще хороший человек, и такое бывает. В конце концов, авось по какой-нибудь причине экзамен не состоится, и я получу ещё день-два передышки, чтобы поучить совершенно ненужные мне вещи.
Ночь перед экзаменом - калейдоскоп кошмаров.
- Ну, всё, завтра сдаю и свободен!
- Ага, сдаёшь, держи карман шире. Куда больше шансов не сдать. Учил, учил, а что помнишь-то?
- Нет, но хоть что-то выучил, должно получиться. Сдам. Точно сдам. Да... Какой там следующий?
- Разогнался... Следующий тебе подавай. А что? Не один же буду в аудитории. Надо шпаргалки ещё раз пробежать утром, запомнить, где какая. Интересно, с портфелем разрешат заходить? Скорее всего, нет. Попробовать учебник под ремень засунуть... Ну, засунешь, а вытаскивать как? Так, в первой пятёрке не заходить... В последней тоже... А если по списку будут вызывать? Да нет, не должны, не было такого... На балку, защемлённую в стене одним концом, действуют следующие нагрузки: ... Какие нагрузки?! Завтра же сдаю политэкономию! Стоп, какую? Социализма или капитализма? ...Доучился... Всё, спать! Завтра сдаю и свободен! ...Если получится... А если нет?... нет, но ведь учил!...
Под утро наступает тяжёлое забытьё под писк коротеньких сереньких мыслишек, роем кружащихся в пустой голове.
По дороге в институт мыслей не добавляется. Появляется лёгкий холодок в груди. Окружающее представляется далёким и не очень реальным. Смотрю на лица попутчиков и по-чёрному завидую. Они даже не догадываются, что предстоит мне через часок-полтора.
Вытягивается на глазах и расцветает чувство вины. Вот сейчас встречусь с преподавателями и какими глазами буду на них смотреть? Они, бедные, учили меня, учили, всю душу в меня вложили, все знания отдали, а я? Что я усвоил из этого? Что мне мешало не пропускать лекции, прилежно вести конспекты, прорабатывать первоисточники и рекомендуемую литературу? Сейчас бы от зубов отскакивало! Вот и красней теперь! Хорошо, если на тройку вытянешь...
Первая пятёрка сдающих - контрольная. Обычно она составляется из абсолютно уверенных в победе, абсолютно уверенных в поражении и истерически надеющихся, у которых к этому моменту уже нет сил ждать и терпеть. Они вынесут важнейшие сведения: какие билеты уже выбыли, какое самочувствие у экзаменатора, насколько дотошно он проверял знание предмета, сколько и каких вопросов задавал дополнительно. Никто не знает, зачем ему эти сведения и как он их сможет использовать, но общее облегчение наступает: во-первых, процесс пошёл, во-вторых, вот же они, счастливчики, не все провалились, авось....
На не очень гнущихся ногах захожу в аудиторию, не очень твёрдым голосом здороваюсь, не очень трясущимися руками тяну билет. Первое, оглушающее ощущение: ни одного вопроса не знаю! Вообще не встречал ничего подобного! Чувство стыда, достигнув апогея, идёт на убыль. Вспыхивает отчаяние: отдаю билет и ухожу! Будь, что будет! С ним борется, не покидающее ни на минуту "авось": сядь, подумай, тебя ж никто не гонит, минут пятнадцать есть, авось...
Сажусь, кладу билет на стол "рубашкой" вверх: успею убедиться, что сказать мне по поводу "Основного преимущества социалистического ведения хозяйства перед капиталистическим" нечего. Оглядываю соседей по несчастью. Через стол лохматый, взъерошенный талант-самородок-энциклопедист яростно пишет тезисы своего победного спича. Изредка поднимает голову, обводит аудиторию невидящим, устремлённым в собственное подсознание взглядом, и, что-то там высмотрев, снова принимается строчить. Через два стола картина обратная: белокурая красавица на стол даже не смотрит. Перед ней девственно чистые листы. Она напряжённо вслушивается в диалог экзаменатора со студентом, пытается сориентироваться и смоделировать своё поведение к тому времени, когда наступит её черёд. Встречаемся взглядами, и я понимаю: мы одной крови и в оценке своих знаний не заблуждаемся и не расходимся. Странно, но это несколько успокаивает, отчаяние начинает переходить в туповатое равнодушие. Так что там, в билете?... А что, пожалуй, парочку общих фраз для начала выдавлю, а там, глядишь, пауза,... вопрос, который может оказаться наводящим. Экзаменатор вроде добрый сегодня, улыбается вон... Второй вопрос - глухо. Выгонит, или даст возможность перейти к третьему? Авось вырастает до огромных размеров и на время заглушает все остальные чувства.
Время от момента, когда преподаватель приглашает к себе и до момента, когда за мной закрывается дверь аудитории, проходит в действиях, которые точнее всего выражаются термином "безусловный рефлекс". Хотя, опять же, медики могут найти более подходящее определение, не специалист, не спорю. Осознанного усилия воли хватает только на то, чтобы произнести одно-два тщательно подготовленных предложения. Как только в диалог вступает экзаменатор - провал в памяти. Что говорю, зачем, откуда берутся сведения, которыми я пытаюсь доказать свою осведомлённость - бог весть. Очень похоже на поведение человека, попавшего в аварию: что делает - не помнит, но как выясняется впоследствии, чаще всего действует оптимально. Если не вошёл в ступор.
Дальше - по ситуации. Удалось сдать - лёгкая прострация и огромное облегчение с желанием немедленно избавиться от всех учебников и конспектов по предмету. Не сдал - прострация тяжёлая, груз удваивается, утраивается, гнёт к земле. Чувство такое, будто ты привязан цепью к предмету и нет надежды когда-нибудь её разорвать.
Палитра жизни, однако, настолько богата красками и оттенками, что никакому перу не под силу описать все ситуации, происходящие в данной области человеческих отношений.
Магадан. Весенняя сессия у студентов ВЗПИ. Сдаём сопромат. Преподаватель, милейший Иван Николаевич Ушаков, грузноватый, пожилой, в очках, оглядывает аудиторию:
- Все с учебниками пришли? У кого нет - возьмите мой. Подходите по одному за билетами. Все взяли? Так, готовьтесь, я буду через сорок минут.
И уходит?!
Через двадцать минут решены все задачи, законспектированы ответы на все вопросы. Вот это да! Шутим, почитываем, подучиваем.
Иван Николаевич появляется точно в обозначенное время.
- Готовы? Прошу по одному. Так, что у вас в билете? Очень хорошо. Надеюсь, хорошо выучили вопросы? Всё понятно? Отлично. Теперь решите вот эту задачку и будем считать, что сопромат вы сдали.
И даёт задачу весьма далёкую от вопросов в билете! И решить её надо быстро, за столом экзаменатора! Держись, студент! Но мы были не в обиде. Получилось, что сдавали всё-таки по-честному, это раз, во-вторых, не было мучительно-нудного сидения над билетом. Двоек, практически, не было.
- Я уверен, что, как минимум, три вопроса в сопромате вы выучили и задачку из билета решили. Поэтому тройку ставлю с чистой совестью, - говаривал преподаватель, успокаивая студента, не сумевшего осилить сюрприз.
Бэла Александровна, бальзаковского возраста, худощавая, высокая. В недалёком прошлом - красавица, да и сейчас статью выделяется. Она принимала зачёты по англо-немецко-французскому. Двум плечистым молодцам для сдачи зачёта назначила рандеву у себя дома.
- Ну, как, сдали?
- А как же, само собой.
- Трудно было?
- А что там трудного? Кое-что из мебели переставили с одного места на другое, да ковры хорошенько выбили. Она ж одинокая, кто поможет?
Москва. Лабораторная работа по гидрогеологии. Надо развести глину до консистенции сметаны, бросить в неё гирьку и засечь время, за которое она утонет. Развожу, бросаю, время засечь не успеваю. Подходит преподавательница, смотрит, спрашивает:
- Вы какую сметану разводите? По рубль тридцать?
- Да.
- Я так и поняла. Сметана должна быть по рубль восемьдесят.
Экзамен по политэкономии. В аудитории двое. За столом, расположенном в уголке, справа от двери, восседает (просится глагол "возлежит") перманентная блондинка лет эдак...., вобщем, не первой свежести. Чувствуете чёрный пиар? Почему "возлежит"? Потому, что на широком, но узкогубом лице выражение презрительного равнодушия, потому, что в руках у неё оранжевеет апельсин, который она медленно, долька за долькой очищает и медленно раскрывая рот, наполненный не очень частыми и не очень крупными зубками, медленно вкладывает в него обречённые и раздетые дольки. Так и видится ковёр под ногами, подушечки под локотками, евнух с опахалом сзади и коленопреклонённые слуги спереди. Почему не первой свежести? А добавьте к сказанному желтоватые кудряшки, между которыми просвечивает синеватая кожа, короткие, мясистые пальчики с обгрызенными ногтями и с облупившимся красным лаком на них и упакуйте это всё в мутно-розовый костюм.
Напротив сидит студент, которому эту самую политэкономию надо было сдать полгода, а то и год назад. По каким-то причинам (а у заочников причин не меньше, чем у нормальных студентов), вовремя сдать не получилось. И вот, извольте на экзекуцию. Сейчас этот студент - я.
Первый вопрос - пять минут монолог - пауза...пауза...пауза.... Потом:
- Так, первый вопрос вы не знаете. Давайте второй. - Медленно раскрывается рот, медленно тянется рука, медленно исчезает долька апельсина.
Второй вопрос - пять минут монолог - пауза...пауза... См. выше.
Мгновенно вспыхнувшая злость диктует действия. Протягиваю руку, выхватываю зачётку, встаю и уже от двери:
- Пусть я никогда не сдам политэкономию, но к вам не приду.
В ответ - молчаливая презрительная ухмылка.
Через полгода в газете "Правда" появилась статья о том, что в Москве разоблачена группа преподавателей высшей школы - взяточников. Сдали их, как водится, те, которые и давали взятки. Трое молодцев из братской союзной республики, где по окончании средней школы родители покупают детям автомобили вместе с водительскими правами, (хорошо закончил - чёрная "Волга", плохо - красные "Жигули", чтобы стыдно было), захотели так же просто приобрести высшее образование. И нашли ходы. Через два года они решили, что выучились достаточно, можно идти на базар в родном городе за дипломами. Да и цены на зачёты и экзамены возрастали от семестра к семестру. И вот, в качестве моральной компенсации за материальный ущерб, ребята накатали телегу куда следует. Сроки получились разные, максимальный - двенадцать лет, минимальный - четыре. С конфискацией имущества. На последнем месте с минимальным сроком оказалась та самая...
Курсовой проект по горному делу. Принимает профессор, доктор технических наук, Владимир Васильевич Куликов (выше, здесь и ниже все совпадения имён, отчеств и фамилий - случайные), ещё совсем не старый, красивый, подтянутый, стремительный. Пять листов ватмана ручного отлива. С любовью и старанием заполненные схемами, разрезами, сечениями. Тушью "Колибри". Профессор бросает взгляд на первый лист, в глазах вспыхивает огонь. Открывает чёрный фломастер! Крест-накрест по этой красоте! И строго-престрого:
- Что это такое?!
Упавшим голосом (прощай курсовой!):
- Это? Формула для расчёта максимально допустимой глубины открытых горных работ. То есть границы перехода с открытого способа на подземный.
Тут требуется пояснение. Формула законна и рекомендована методическими указаниями. Представляет она собой полторы строчки вязи из аргументов, и является эмпирической, то есть логики в ней столько же, сколько в анекдоте про Чапаева. Мне она казалась китайским иероглифом наоборот. Иероглиф коротенький, а обозначать может целое понятие. А уж вызвать ассоциации... В детстве в наш класс пришла новенькая. Стеша Блинова. Каким-то жизненным циклоном её родителей забросило в Китай. В школу она пошла там. Мы подружились, и Стеша показала мне один иероглиф. Вам надо рассказывать какой? Самый главный, конечно! "Я тебя люблю" - вот какой! Я приходил к ней в гости, старательно вычерчивал иероглиф, и мы, глядя на него, начинали целоваться. Вот что такое настоящий китайский иероглиф... Н-да... О чём это я? Ах, да, формула... Так вот, формула была длинной, но безо всякого смысла. Оправдать её могло только то, что она при любых значениях множества аргументов, её составляющих, не могла дать результата, превышающего величину диаметра земного шара. В неё-то и вперил взгляд орла профессор Куликов:
- Я вижу. Где вы её взяли?
- В методических указаниях. Вот они.
- А как вам вот это? - тем же фломастером он пишет на свободном пространстве листа коротенькую формулу. - Она не кажется вам более оправданной?
- Кажется. Но её нет ни в учебниках, ни в методичке.
- Шептуны старые. Засели в Академии Наук, годами ничего не делают, кормятся учебниками, которые понаписали сто лет назад. И никого близко к ним не подпускают. Давайте зачётку.
Не взглянув больше в сторону проекта, профессор ставит отметку. Не решаюсь взглянуть на неё, выхожу на улицу. И только там смотрю. Отлично!