Ну вот, уже сумею написать об этом. Пусть и будут огрехи в тексте. Они естественны, ведь ещё недавно автор не знал многих нужных слов, не владел грамотой, да и вообще, надо признать, был диким.
Наше племя, искавшее новое место, шло через лес, тот закончился, и... У меня перехватило дух! Раньше я, мальчонка, видел землю только ровной, а тут она после крутого спуска стала ниже метров на сто. Полуденное солнце, посылая со своей голубой выси летние лучи, зажгло на откосе бесчисленные цветы - жёлтые, фиолетовые, красные, белые, синие, оранжевые. Были высвечены овраги, где бежали вниз речушки и топорщилась хорошо напоенная яркая трава. Речушки, миновав откос, бросились к полноводной реке, и та, привечая, выгнулась навстречу. За этой голубой дугой зеленела равнина, которая местами вспучивалась округлыми холмами.
Друг, толкнув меня, переключил на совещание. Поскольку рот у людей постоянно занят, чтобы питать мощь тела, для общения используются мыслекартинка и звук-уточнение, также мысленный. Вот и теперь взрослые, ломая и заправляя в рот прихваченные в лесу ветки, выдавали картинки, которые озвучены одобрительным "о!": вода, сочная трава и ровное дно оврагов там, где они пересекают оползневую террасу. Значит, остаёмся! Взрослые защитили ровные места от непогоды: подгрызли деревья, повалили, затащили на овраги, затем поручили детям добавить прутиков, травы, глины.
И вот разместились люди в укрытиях, стали жить в своё удовольствие. Когда нет сильного дождя, можно не грызть запасённые жёсткие ветки, а - гуляя по оврагу в удобной позе, на карачках - рвать губами податливую траву вместе с питательными букашками да гусеницами. И жевать, жевать, жевать. Захотелось попить - протяни руку и черпай вкусную воду из речушки.
Но мы с другом хиляки, кушаем очень мало. А чем тут еще заняться? Собрались наружу. Вдруг оттуда леденящий вой! И рык, от которого немеют ноги! На старом месте к нашему стойбищу не совались - знали, что опасно. Эти не знают. Как прыгнут, как схватят! Наползла туча. Хрясь молнией по обрыву! Я видел сквозь слёзы, что друг, втянув рыжую курчавую голову в плечи, таращил зелёные глаза. Он издал неведомый племени звук "ма", при этом смотрел на недавно родившую, которая вылизывала своё дитё. Где наши ма? Можно не вылизывать нас, только руку положить. Непонятно, у кого какие ма. Не возятся долго с детьми, заставляя выживать...
Люди, закончив с оврагами, полезли наверх и принялись за цветы на откосе. Это не осталось без внимания, через какое-то время по краю леса замелькали тени. Возникли картинки-догадки: волк, медведь, всякие чудища. После принюхиваний оставлен только волк. Взрослые дёрнули детей, пряча за собой, и выстроились в круг. Но меня и друга не дёрнули! Значит, уже посчитали безнадёжными: плохо растём, почти без шерсти, несерьёзные зубы и когти. Ну, мы сами юркнули за широкие мохнатые спины.
Волки рядом! Осторожны с нашими громилами. Отвлекают выпадами, чтобы цапнуть дитё. Громилы, жуя, не отвлекаются. Нападающие обостряют: куснуть за ногу и отскочить. Куснуть получается. Отскочить - нет. Зубы путаются в обильной шерсти. Наши бьют когтями! Ближние цветы сплошь красные. Волки дёргаются, их едят. Шкуры ничего так. Пойдут в морозы малышам, которые ещё без хорошей шерсти. Может, останется нам с другом. Пора заменить прошлозимнее.
Доев цветы, взялись за лес. Нижний ярус дал грибы, муравьёв, ягоды, выводки животных. Поваленные деревья добавили мёд, гнёзда с яйцами и птенцами. Люди жевали и деревья, оставляя только самое твёрдое. Обитатели леса, решившие дать отпор, тоже исчезали в пастях.
<><><>
На опустевших местах появлялась поросль, её подъедали. Цветы совсем пропали: не успевали распуститься. Лес отступал всё дальше. Мы могли взять что-нибудь с линии атаки, потому что были уже под защитой взрослых - благодаря другу. Он интересовался всем и понял, в том числе, как помочь, если хворь или падающее дерево зацепило, за это и признан полезным (а я при нём). Кстати, только со временем я узнал, почему он так внимательно наблюдал, что бывает после ударов по голове.
У нас появилась шерсть пониже живота! Дело, наконец-то, двинулось? Увы, шло время, а это дело - нет.
По весне, под ласкающим свободную кожу солнышком, проявился странный интерес к девицам. Захотелось узнать, что там поднимает шерсть на груди, и почему прямо, а не косо, как у старых. Но вблизи интерес как-то пропадал... А вот у самих мохнатых всё слаживалось, после обмена нужными видениями. При всех и со жвачкой.
Мы любили стоять над обрывом, где и смотрели, и общались живыми звуками, которые гораздо лучше, чем скупые картинки. Придуманный нами язык обозначал даже то, чего нельзя увидеть, а оттенки его - от "ма" до "скрежещущий".
- Цветочки жалко, - посетовал я.
- Всё равно место им не здесь, - успокоил друг. - Надо помочь деревьям прижиться на откосе, и они закрепят землю корнями. Речушки тоже убрать, чтобы не рыли глубже, разрушая откос.
- А пить?!
- И людям не место в оврагах. Пусть живут по ту сторону леса и внизу, за рекой. Она многих напоит, отправляя воду по особым устройствам далеко и высоко.
- Ма, которая всегда заботится. Название реки так и начать со звука "ма".
- Люди будут перебираться через реку по длинным особым стволам. А попасть сюда, наверх, могут в больших гнёздах. Те поползут по длинным веткам.
Мы спускались к малозаметному роднику. Кушали сидя, не на ходу. Ещё я тихонько тренькал на высушенной жиле и пел придуманные песенки. Друг рассматривал веточки, камешки, насекомых. Ногтем, обкусанным на конце до узкого, царапал заготовленную мною бересту. Вроде бы, загадочные закорючки позволяют посчитать даже невидимое.
- Посчитано, будущее за такими, как мы! - обрадовал друг. - Сложные звуки, действия так усилят ум, что сможет всё. Только как-то размножиться... С этими?! Вот бы отпрыски как у берёзы.
<><><>
Ветреным летним вечером заметался под навесом беспокойный мыслеобмен: лес уже просвечивает, остального тоже мало. Назревало переселение. Но пока что мысли меркли, поскольку обильная жвачка успокаивала наших и погружала в сон.
Весь день крутило тучи, готовые пролиться. К ночи нависли картинки от сильнейших наших нюхачей: со всех сторон идут племена. Понятно, ищут сытное место. Эти картинки болтались дольше, и всё же померкли.
Ранним утром друг толкнул, зажав мне рот. У родника достал из-под камня бересту, начал царапать.
- Может, мы не будущее, а прошлое. - ошарашил меня. - Примитивная линия стала живучее, наша пробивается всё слабее. Но жор погубит и примитивных, и вообще всё. Может, за этой рекой последнее, что не сожрали в мире.
Сыпанул дождь и затих. Друг после тягостной паузы сказал:
- Сгоняй-ка в прошлое. Мне-то надо хитрое устройство, а для него такое, чего нет. А ты умеешь музыку. Тренькай на жиле, зацепишь тайные жилы времени, а те связаны с жилами пространства. Пой о предках, так нацелишься. Если найдётся первый обжора, двинь выше уха. С обеих сторон. Обратно цель река, родник, береста.
Он крепко обнял меня и выдохнул:
- Давай!
Ну, если мир спасать... И я дал!
Медленно пришла темнота, уже быстрее двинуло на восток солнце, и вот всё завертелось. И меня крутило-бросало туда-сюда. "Где-то на развилке предки. Надо быть, конечно, метким! Вы найдитесь, наконец, вот и буду молодец". Выпал я у кустов, по другую сторону которых - стоянка людей, подобных мне и другу. Хорошее место: речка и высокое дерево для спасения. Люди закончили есть, прячут остатки - и переход к интересному да полезному. Я промахнулся? А, нет! Детина требует продолжения обеда, показывая когти и дикие картинки, зверски скалясь.
Я тоже озверел - и встал в засаде. В кустах. Натёрся травой и листьями. Послал парню картинку-обманку: здесь красные ягоды. Сработало! Он пришёл и, не увидев ягод, стал охотно жевать ветки. А я тюк-тюк ему, как назначено. Сердитая картинка не удалась, пошла рябью и пропала. Детина с отвращением посмотрел на ветки, выплюнул изо рта и стал извергать всё более интересные живые звуки.
<><><>
"Реку точно намечаем, чтобы ма была в начале. На откосе точка та, где родник и береста." Вот, родник и береста. Капельки после того дождичка ещё не высохли, а там, где я сидел, сухо. Но друга нет, и береста - без его закорючек... Вокруг лес, которого на откосе не было. Протянулся он и наверх, где племя оставило голую землю. А как овраги? Без речушек и следов племени. Я-то почему есть? Видимо, жилы, по которым путешествовал, прикрыли меня от волны изменений.
Шаги! На дорожке человек, не лохматый. Вокруг бёдер как будто кора. Я на всякий случай обмотался скрученной травой. Наш проскочил мимо меня, удалось заметить, что он - ох! - жуёт. Даже на ходу! А ведь в борьбе с жуем пострадал, похоже, мой друг. Я тут же озверел - и встал в засаде. Следующего такого не пропущу. Вот, ещё кто-то.
Рыжий кучерявый, глаза зелёные. Ба, да это же!.. Я, покинув кусты, начал улыбку и вдруг заметил: жуёт. Второе потрясение: тонкая белая кора, прикрывающая грудь, топорщится... Она заговорила, и я понимал, хотя не всё. Видимо, жилы зацепили и то, что я пел в пути. И донесли сюда наш язык.
- Прикольно клеишь девчонку? Я в отпаде! А ты где и чё?
- Живу я здесь. На откосе. Тренькал на сухой жиле, зацепил жилы пространства и времени. Смотался в прошлое.
- Прикольно о любимой моей теорией струн. Я в отпаде! И чё мотался?
- Наказал первого обжору. Думал, не будет. Сюда не передаст. А возвращаюсь... Прямо на ходу жор!
- Вообще-то я как птичка клюёт. Это бутер вместо завтрака, не успевала.
Мы вышли на очень твёрдую землю. Отсюда хорошо видно реку и дальше. Можно узнать то, о чём говорил друг.
- А в имени реки сначала ма?
- Этот прикол не поняла. Ну да, если по звучанию, то ма... Слушай, а пойдём со мной в эмгэу, - кивнула в другую сторону, где многоглавая гора, перед которой множество цветов. - Будет тусовка для прикольных идей. Глянем вероятность тебя и твоего путешествия.
Добавила в голове: "Отмыть его, будет ничего так".