Annotation

     Бог возложил на плечи человечества новое испытание в лице вечного мрака. Неисчислимое множество людских жизней будет загублено на этом пути. Мир окунется в эру вечной войны за выживание. Проклятому людским родом предстоит пройти весь путь от начала до конца. Муки не окончатся пока цель не будет достигнута. Трудности, встреченные на пути, воспитают новое поколение: жестокое, самодостаточное, бескультурное…

     Темные души и звон серебряных цепей, вскрики людских сознаний. Неисчислимое множество порождений тьмы открыло врата в царство смертных. Миллионы жизней забраны колесом Сансары. Схваченных безумием клетки продолжают безудержно сражаться за свет во мраке ночи. Не восходило солнце несколько дней. Вечное лунное сияние отражается в сердцах и глазах, вступивших в игру со смертью. Выживет только сильнейший.

     Увы на шапке разместить полностью не дозволенно, потому прощу ознакомится, возможно аннотация будет меняться.

     Звон железных ржавых цепей заглушали крики грешников. Не сосчитать человеческих лиц, глаза которых пылали голодом и злобой за совершенную несправедливость. Всех неверных, захваченных посадили по стальным решёткам. Дурман и антисанитария дарили «прекрасный аромат», который приводил в чувства даже потерявших сознание от боли.

     Двое наёмников вели за толстые верёвки очередного нечестивца, еретика, отрепья в людском обличье. Большое число синяков, ссадин, порезов, и ушибов покрывали юное шестнадцатилетнее тело, подготовленного бойца, попавшего в плен. Война сделала из него очередною игрушку в руках государства, которую с детства учили терпеть боль, унижение, и страдание. Отбирали самых сильных и лишь немногие доходили до конца, становясь воинами несущими смерть и поддерживающими лад в семье, и стране. Предательство в войне уничтожило последние шансы на спасение. Теперь людей как живой скот клеймили и подготавливали к заключению в рабство, не только самого человека, но и последующих детей появившихся на свет от пленника. Нити судеб рассыпались в прах; мечты, желания, и стремления были втоптаны в грязь. Следом войны останутся вечными шрамами на людских воспоминаниях.

     В последний раз молодой воин глядит назад во тьму, в которой рассмотрел сияющий блеск слез матери, сестры, и любимой. Невольно кулаки сжимаются от жестокости судьбы, ногти впились в черствые, грязные, загрубевшие ладони и пролили молодую кровь на пол. Ледяной океан ненависти образовался на сердце. Взгляд превращался в звериный, но было уже поздно сопротивляться — печать легла, в центре груди. Пламенем душ вычерчивалось клеймо ужасной формы, выжигая плоть и ручейки крови продолжали засыхать.

     Свет в конце каменных коридоров слепил глаза, возгласы отдавались шумом в голове: «Следующего!», — кричала толпа, жаждущая увидеть новую порцию свежего представления пыток и убийств.

     По деревянным ступенькам поднимался юноша к своей участи. Ровной платформе, крест посередине, справа котёл с кипящим маслом, слева бронзовая корова накалённая докрасна.

     Рабы дворян двинули колесо лотереи. Выпавшая доля была не из лучших: дубовая стрелка указала крест и ручное железное сверло. Тело грешника распяли на всеобщее обозрение. Верёвки перетянули столь сильно, что руки и ноги немели и наливались синевой. Отток крови морозил жилы, кожа перетиралась в кровавое месиво. Без того в изнеможённое тело голодом и жаждой добавились красные линии. Надежда с каждым мигом угасала, а краски мира темнели. Прежний вид в очах вернул палач, положивший начало. Хлад металла коснулся кожи героя, и начал движение. По часовой стрелке сверло неопрятной формы и покрытое грязью, начало давить. Рвущиеся сухожилия и дробящиеся кости становились болью для обладателя. Юноша твердо молчал, скрипя зубами, терпя нарастающую боль. Миг растягивался, и, казалось, что этому не будет конца.

     Так одна за другой конечности были продырявлены, а в образовавшихся местах свернулась кровь. Искусная работа палача не задела важные кровеносные пути. Внешний вид плачевен: побледневшее лицо, источавшаяся сухая кожа и пустые глаза.

     «Когда все закончится, он заплатит сполна, они все заплатят сполна!» — чуть ли не криком взорвались мысли в голове юноши, пытаясь не забыть где и среди кого он находится.

     Образовалось впечатление, что скоро жизнь оборвется.

     Жестокие мысли пробегали в голове. С каждой минутой страданий разум желал свернуть палача в трубочку и растоптать под навалом тысяч лошадей.

     Пытки на этом не закончились: крест расположили горизонтально, пустым взглядом в небо. Поворотный механизм позволял вращать крест к голубым облакам. Несколько рабов несли клетки с мышами, раскалённые угли и стальной молот.

     Но подошёл один из наёмников и прошептал на ухо палачу слова, которые уберегли жизнь, застывшую на обрыве пред миром мёртвых. Мучения прекратились, а раны залатали магической мазью, которая восстанавливала повреждённые: кость и плоть. Было обычаем: когда продают человека в рабство, то его подлечат до того состояния, в котором он пришёл.

     Дворяне, следившие за представлением, слабо понимали, кого могло заинтересовать подобное отребья в человеческой шкуре: ни таланта, ни магии, ни силы души, ни проклятых замков и печатей. Как это безродное и бездарное существо имело право на существование?

     Сила души и открытие врат — это тесная связь воина, не только с физической силой, но и духовной, ведь сильный боец мог пересекать обычные пороги человеческих возможностей. Проклятые замки и печати представляли собой запретный талант, находящийся в каждом живом существе; лишь выбор владельца позволит вырваться и явить миру, что скрыто внутри.

     Страх проник в сердца смертных, потому они искали практикующих столь запретное и уничтожали. В дни империи, было поистине редким событием повстречать обладателя дара тьмы и хаоса.

     Дворяне продолжали вести негромкую беседу, рассуждая о личности того, кому мог понадобиться юноша? Но проявлять неуважение — нетактично. Новый губернатор не потерпит подобного отношения к столь священному для него дню. Помимо благородных, за происходящим следило обычное население, ведь надо же развеивать вечную рутину.

     Богатые носили костюмы различных красок, а дамы украшены драгоценными камнями. Конечно не на открытом воздухе, но наблюдать из-за окна никто не запрещал, потому каждый, кому нравиться подобное смотрел и наслаждался. Получаемое было в разы больше, ведь врага совсем не жалко, а избавиться от лишних ртов всегда необходимо, даже выгодно. Вдобавок были традиции заставлять новые рабов работать на полях, но это сильно не помогало. Потому применялись столь жестокие меры. Любой из дворян мог востребовать, даже во время пытки, раба. Таким действием он возлагал на себя ответственность за кормление и другие бюрократические тонкости.

     Юноша пытался открыть глаза и подвигаться. Первое ещё возможно, но второе стало трудностью ведь запас крови попросту ничтожно мал.

     Эхо голоса отдавалось болью в голове: — Просыпайся, тебя ждёт мастер, — проговорил наемник, полным безразличия, смотря на парня совершено пустым взглядом.

     Охранник отреагировал, когда мешок с костями прозвучал, от недавно прибывшего тела.

     Прихрамывая парень, пытаясь отойти от произошедшего, ведь мазь была далека от эффективности драгоценных зельев исцеления, которые могли вытащить из лап смерти, он аккуратно двигаясь, дабы не вызывать подозрений, встал.

     — Идём, — безразлично бросил наёмник, когда раб встал и затравленно посмотрел на него исподлобья.

     Опустив голову юноша пошёл — ему ничего не оставалось, ведь убежать из рук мастера ни коим образом не позволит печать. Щелчок пальцами, и его жизнь оборвется.

     Медленным шагом оба человека направились в комнату мастера. Высокие и арочные потолки дополняли пыльные шкафы соответствующего размера. Ветер свистел за окном, обшитым кладкой. Но это не мешало холодным потокам проникать внутрь. Подойдя к нужному месту, юноша отчетливо смог разглядеть своего владельца и других в чёрных мантиях. Ни говоря слов, они указали ему встать в центр пентаграммы.

     — Можно узнать ваше имя? — спросил герой в надежде узнать купившего его существо, при этом не забывая о вежливости.

     — Будешь звать меня Валар-ди-Монар, — сказал властным, сильным голосом маг.

     Что было удивительным, Монар выбрал этого юношу не за красивые глаза, а по двум причинам: за чувство неизвестности, утаенное внутри юноши.

     Из уважения, герой поклонился и встал ровно по центру круга, как ему, собственно, и велели.

     «Как только у меня появится возможность, найду того человека забравшего все и верну всю обиду и боль сполна!», — лицо юноши исказилось сложной гримасой чувств, но никто не заметил это.

     Колдуны начали бубнить под нос различные заклинания. Пентаграмма приобрела багровый окрас, а воздух начал тяжелеть и привкус железа чувствовался на языке. Капли холодного пота начали стекать со спины и впитываться в новую одежду серого цвета. Страха не было, но нагнетающие чувство не пропадало, словно сила другого мира начала собираться вокруг него. Потусторонние крики резали слух, а глаза сушило. Сильные порывы энергии ломали старые деревянные шкафы. Грохот и треск были столь сильны, что у главного мага возникло желание прекратить призыв души, но жажда знания была сильнее. Время ускорилось, свет солнца погас, словно настало затмение, но было слишком поздно что-то изменять — душа вырывалась. Серый поток из иного мира входил в тело юноши, переполнял, и идя к центру груди. Зрелище не из приятных: через все доступные пути и поры новопришедшая душа вселилась в парня.

     Возник следующий вопрос в голове Монар: «Кого я призвал в этот мир? Вестника смерти, прошлого владыку тьмы? Мортиса или Атиса?», — только эти существа за легендами могли нанести невыносимую боль душе, из-за чего и рос объем силы.

     Вскриков от юноши не было, ведь глотку заполнял поток души; чувство переносимого ужасно. Затухал собственный голос, он перестал слышать себя. Навязчивые, тяжёлые голоса словно удары молота били в голову юноши: «Прими нас и мы примем тебя», — подобные слова пугали и давили на разум. Если не ответить, этот ужас не прекратится.

     Кто-то из магов пытался подойти и сломать пентаграмму, дабы закончить творящийся хаос, но Монар ударил молнией по лицу наглеца.

     — Мы будем смотреть до конца, — силой в голове проговорил Валар-ди-Монар.

     Творящиеся безумие не собиралось заканчиваться. Потоки энергии из потустороннего мира постепенно вырывались наружу за стены башни, в которой проводился опыт магов. Волны смерти накладывались одна на другую и ожидали, завершения или прерывания жизни юноши.

     Маги, разменявшие не один десяток лет, падали на колени перед величественной, неизвестной аурой. Глаза расширялись, спина покрывалась ледяным градом, каждый задумался: «Что мы призвали в этот мир?», всеобъемлющий ужас охватил магов. Ответ на вопросы стоял пред ними, но каждый боялся произнести хоть слово.

     Процессы происходящие в юноше, не мог объяснить ни один из магов. Тёмные смольные волосы перекрашивались в белый цвет. Шрамы, ссадины, синяки, порезы, ушибы исчезали, словно их никогда и не существовало. Глаза вели борьбу, ежесекундно становясь звериными, то человеческими.

     Душа вела ожесточённую борьбу за существование. Море сознания послужило полем сражения шестерых на одного. Бой для юноши обречён на поражение. Но желание любви и быть любимым создавало преграду злым силам. Юный герой превозмогал, сражаясь против врагов, от чьих рук гибли миллионы живых созданий. Мерцания и взрывы энергий сверхновых происходили ежесекундно. Противостояние было жесточайшим. Организм юноши едва выдерживал нагрузки возложенные на него в сей час. Кровь капала из носа, рта и ушей. Затем кашель. Происходящие пугало до смерти, двое из магов были разрублены на кубики. Основа их волшебства не выдержала столь сильных порывов, и дала трещину, приведшая быстрой смерти.

     Фонтан крови вырвался наружу, испортив пентаграмму, но это не остановило бушующий поток входящих душ. Ноги подкосились и герой пал на колени держась руками.

     Избиение юноши продолжались. Воспоминания любви, семьи, счастья снесли бурным потоком тела шестерых. Запечатавшись на другой стороне души.

     Результатом сражения стало разделения на две параллели светлую и тёмную, день и ночь.

     В это время снаружи башни происходили изменения в погоде, резкое потемнение облаков заставило малую часть уйти в дома, а большая осталась на рынках и площадях наблюдать.

     Взгляды каждого приковало это зрелище, ледяные облака собирались вокруг тёмной башни магов. Снежинки осыпали большой город, брошенный на произвол судьбы своим лордом. Поставившим хламу большую цену нежели народу, с которого можно взять в разы больше. Первое что спугнуло людей — холодный ветер севера, пронизывающий до костей. Первая волна заставила вздрогнуть и задрожать толпу людей. Вторая медленно расходясь превращала первые ряды смертных в ледяных статуи, осыпавшихся в голубую пыль. Паника распространялась и ширилась в рядах. Первобытный страх распространялся быстрее молнии.

     Люди бежали сминая друг друга, но это не помогало. Волна неугомонно продолжала марш. Под бегущими рушились торговые лавки, кареты опрокидывались. Дети стали первыми кто не сможет выжить в гонке за спасение. Маленькие человечки сдавливались под тысячам стоп.

     Лошади, как и любое живое начало побег давя людей. Хлад превращал камни в пыль. Ничто не могло остановить морозную бурю, но это было сродни бедствия от неудержимой природной стихии.

     Человеческий род сполна заплатит за нарушения покоя и вечного договора между мирами. Такова участь любого, решившего поступиться к источнику высшей силы, столь нечестным путём. Долг должен быть уплачен людскими жизнями.

     Ледяная пустыня ширилась и поглощала жизнь. Следующим этапом злого умысла стали восходящие фигуры из голубой пыли. Потоки серых нитей вбивались глубоко в поисках чего-то древнего и давно забытого.

     Призраки, неупокоенные в давние века решили воздать за страдания вечного одиночества и невежества. Вследствие которого, потеряли разум и не ведали, что именно собирались свершить. Отрешёнными очами, новоприбывшие в сей грешный мир, устремили взоры вдаль к тяжёлому дыханию горячих паров, исходящих от неверных.

     Четвёртая волна холода смели жизнь, но покорить форт не получилось. Защитная формация из сотен магов: но с каждым вдохом разглядывалось следующие. Стоящие фигуры пусть медленно, но превращались в стеклянные статуи, что тревожило остальных. Только вера и стальная рука пары архимагов позволяла держать строй в полном функционале.

     ***

     Время текло чередом и тело юноши заканчивало преображение, перерождение… Смотрящие не могли дать правильное определение происходящему. Ведь подобное случилось впервые за все прожитые века и нигде не упоминалось.

     Находившийся в ужасном состоянии герой, предстал в абсолютно другом лице, ничего прежнего не осталось. Шрамы, ссадины, синяки… которые покрывали кожу, исчезли словно их не существовало. Чёрные смоляные волосы перекрасились в белые отдававшие блеском и мерцанием. Заставшие каменем маги продолжали смотреть глазами, словно блюдце на юношу.

     Прекрасное заканчивалось, так и эта картина не могла длится вечно. Изменения не заставили себя долго ждать. Шестеро говорящих в конце-концов: сломали, уничтожили, перестроили душу, ещё зелёного юнца сейчас не могли владеть, но почему не знали.

     Совершенно холодный, жестокий, нечеловеческий взгляд пронзил души стоящих на коленях магов. Тела которых тряслись то-ли от холода, то-ли от страха. Уже не понять, но это и ненужно.

     — Чт… ты… — пытался из себя выдавить один из магов, как расплатился жизней в тот же час. Бедного буквально изнутри разрывало на части. Останки кожи и мяса разлетались по стенами и мантиям магов. После освежёванный принялся собирать собственные кости после смерти, полностью игнорируя ситуацию.

     Юноша продолжил внимательно рассматривать остальных и задался вопросами, на которые желал получить ответ.

     — Где я? — холодный и мрачный, до самых костей, голос, спросил присутствующих.

     Один из догадливых решил испытать судьбу и ответить на вопрос незваного гостя из иного мира.

     — Вильхейм, страна Аридан, — среднего возраста маг не хотел далее отвечать молодому, боясь произнести лишнего.

     Происходило что-то невразумительное: цвет глаз юноши металась между ярко голубым и синим. Вскоре силы зла уступили, но прежде сказали: «Решим этот вопрос позднее», стараясь не подавать вида, юноша вернул обладание. Окружение ощущалось совершенно иначе, нарушенное зрение восстановилось, и оба глаза вернули краски. Нагнетающая аура быстро пропадала, а люди на коленях с бледными лицами поднимались и приходили в себя. Замечая это, юноша обратился к поработителям собственной души с услугой: «Можете материализовать духовный меч?», после недолго молчания последовал ответ. В руках явился полуторный, прямой, тёмный меч.

     Некоторые из магов отпала челюсть от ужаса, ведь стоящий в обносках уже не человек для них — создал из ничего что-то, обойдя равноценный обмен алхимии. Принцип лежавший в основе мира Мифилим, говорил: «Ничего не может появится из пустоты», но правда, заложенная десятилетиями изучения втаптывалась в грязь.

     «Почему? Почему в нем нет маны? Как он обходит законы этого мира?» — Валар-ди-Монар боялся неизвестной силы, которую не мог разглядеть, осязать, почувствовать. Мироустройство установленное столетиями назад разрушалось в этом месте.

     Раздался шум десятка тел, идущих по ступенькам, гарнизон ранее бывших людьми, стали ходячими обледеневшими трупами. Стуки в дверь становились сильнее и вскоре могли превратить преграду в щепки. Герой понял, что маги представляют угрозу, ведь могли наколдовать сон, или другую противную иллюзию, которую попросту не заметит. Вновь тогда будет страдать, или вовсе умрёт.

     Юноше не впервой убивать людей. Быстрым шагом направился к самому сильному по своему мнению. Валар-ди-Монар закричал: «Что ты удумал? Ты представляешь сколько их там? Ты не справишься! От нас живых будет больше проку».

     Демон в их глазах не остановился, он также холодно продолжил идти и сказал:

     — Вы послужите мне после смерти! — проникающей душу голос проходил в каменные сердца магов. — Жатва!

     Произнесённое заклинание выпивало жизненную силу из присутствующих. Семеро начали сморщиваться, седеть, бледнеть, а вскоре превращаться в пыль. Юноша не понимал, откуда у него подобные знание и это пугало. Следом души умерших перешли в меч, а сильнейшая из них начала поглощать слабых. Валар-ди-Монар решил жить, нежели быть съеденным учениками или мастером.

     Последние скипы доносились от сухой двери сдерживающая: голодных, озлобленных, неразумных духов, принявших облик прошлой жизни. Бледные словно мел кожа, красные глаза, набухшие вены, непроизвольно текущие слюни, пепельные волосы. Мертвецы рычали за дверью, облачённые в первое попавшиеся вещи и вооружены орудиями смерти, отобранными по пути.

     «Я тебе помогу, только уступи место на некоторое время» — проговорил голос в разуме юноши. Но никаких речей не нужно воину, прошедшему сражения со смертью. Закалённое тело встало поодаль от двери и заняло боевую стойку.

     «Не верю, что ты жалкий червь сможешь выиграть этот бой, но если удастся скажу своё имя», — юноша никак не реагировал на слова звучащие в голове, взгляд прикован к двери и врагам за ней.

     — Аааагххх — рев и крик доносился по комнате, старое дерево сдало позиции уступив грубой силе мёртвых.

     Меч скользил по шеям врагов, но закрался вопрос откуда юноша мог знать, что после этого ходоки не встанут? Только блики фигуры возможно было разглядеть, фигура мерцала, под танцем факелов. Чужие головы в ответ падали и раскалывались. Души текли рекой и Валар-ди-Монар с великим желанием поедал слабых, дабы стать сильнее. Но он ещё не подозревал с какими проблемами встретиться выбранном пути.

     Воздух холодел, лёгкие пылали, взгляд становился смертоноснее, кожа покрывалась царапинами и каплями пота. Аура юноши становилась другой демонической непривычной для этого мира. Нечто новое рождалось в глубинах, изменялось, но внимание занимали враги, много врагов. Тело, привыкшее переносить нагрузки, входило в боевой транс, в котором могло продолжать сражение несколько часов.

     Перекаты, уклонения, парирования. В бой применялись навыки выученными годами жестокой эксплуатации тела. Выдрессированное до совершенства тело позволяла вытворять гибкие, скользкие движения. Одна ошибка стоила смерти; юноше не выгодно получить рану чужеродной энергии. Вывести которую предстояло долго и невыносимо больно.

     Существовало больше число техник, позволявших выводить вредительскую материю, называемую в этом мире: «Проклятие мёртвой руки», или «Проклятие мёртвых». Медленно попав в тело владельца начинало разлагать органы, ткани и саму душу. После всех мучений человек не умирал, он становился разумной нежитью, способной в будущем вернуть прежнюю внешность, через сотни смертей.

     Второй метод проглотить и получить иммунитет, впоследствии использовать в качестве материальную базы для обретения большей силы и новых знаний (заклинаний, пентаграмм, призывов…). Каждому открывалось своё, но ничего не мешало поглотить знания другого. Только оставалась одна проблема: чем дальше, тем меньше в тебе людского оставалось.

     Юноша, запылённый в голубой пыли и одних обносках выбрался наружу. Невозможно понять насколько велико было его удивления, встретив зиму в начале осени. Белые кристаллы снега медленно спускались с густых облаков. Воздух похолодел, горячие пары дыхания искали выход. Тело излучало тепло, привлекавшее зрительное внимание ленивых, ещё при прошлой жизни ходячих, оторвавшихся от основной массы. Полусонно давя землю, враги устремились в сторону агрессора. Не ведая страхов, сомнений, желаний безмозглые кидались на героя, буквально пытаясь завалить числом.

     Один за другим враг пал, юноша расчищал путь к выходу из темной башни. Не теряя веры, он шел по темным извилистым улочкам, дабы не попасться на взгляды, неспящих мертвецов.

     «Нету в городе тех кого ты ищешь» — сухим низким голосом проговорил собеседник, что ещё не представился. Морозуне хватило мощи пройтись и смести город полноценно в пустыню, потому большая часть оставалась цела, лишь несколько домов вокруг башни превратились в пыль.

     — Имя! — твердо напомнил юноша.

     — Я Владыка тьмы и ты мой раб! — высокомерно ответил голос.

     Настало внутреннее молчание, но шаг героя не останавливался и продолжал идти к цели. Спустя некоторое время, заговорил противный металлический голос. Сперва прозвучали помехи и неизвестный язык ударил по нервным струнам. Руки выпустили орудие смерти, вскоре рассыпавшееся в прах. Освободившись от хвата ладони, он схватился за голову в надежде, что это уменьшит адские страдания. Ноги подкосились и юноша упал.

     В один миг наследия скопившиеся за века темной стороной сил, прорывались во врата знаний. Глаза видели бесконечный белый туннель, картины прошлого проносились как потоп. Вскоре боль утихла, ведь владельцу второй половины души невыгодна смерть носителя.

     «Ты задумал меня убить, или помочь ходячим найти свежую плоть?» — мысленно послал вопрос юноша смотря в сторону медленно идущей толпы.

     За вопросом следовало молчание, не стоя на месте, герой призвал меч из иного мира и устремился в смертельный бой.

     Совершенно по-новому велся смертельный поединок, теперь любое подручное средство будь-то камень с дороги, будь-то меч становились смертельным оружием в руках юноши. Свободной ладонью он успевал выхватывать ребра из врагов, метая и пронзая дохлые тела. В прошлом бою наблюдались остатки грубых взмахов мечом, излишняя трата энергии и движений. Грациозность, плавность — наследие помалу входило в глубины подсознания.

     Обновленный герой ступал по новым трупам. Любой неверный замах врага приходил по своему. Начался хаос в рядах мертвых, не понимающих как вести сражение против стоящего существа, не задевая своих.

     Вырвавшись из неприятной ситуации, парень продолжил путь к месту, где находилась семья и остальные пленники. Путь оказался нелегким — новые трудности преграждали желаемое, но герой, словно танк, сминал дохлятину. Мертвым уже не нужны руки и ноги, юноша вырывал их, пользуясь не брезгуя, уничтожая живые массы. Рыча, плюясь слюной, полные безумия орды продолжали осаждать героя.

     «Почему тело не устает? В обычной ситуации я бы стал изглоданный скелетом, а душа направилась бы к колесу Сансары. Почему-то и голос утих, может переутомился?» — мысли не переставали донимать.

     Ногу схватил недобиток, мешая вести бой. Боец пропустил пару ударов палками, пытаясь восстановить баланс и оторвать от своих ног костлявые руки. Отступив уничтожение мертвецов вновь продолжилось. Очередная странность помеченная героем: боли не было, но удары точно были.

     Спустя два часа земная площадь усыпалась нечестивыми отродьями и чудищами другого мира, а души поглощались мечом, которого обволакивала белая дымка, говоря о тысячах украденных предках.

     Сидел юноша на высокой горе тел, при этом, пытаясь, найти оптимальный спуск, дабы не разбиться. Одежды хватало, чтобы прикрыть хозяйство, а остальное порвано или съедено. Не отчаиваясь, юноша спустился и собрал с недавних противников самое достойное тряпье и одел, хоть немного ощутив себя защищеннее и приличнее. Приведя в порядок амуницию, при этом не забывая ремни, заточки и прочие одноразовое оружие удобное в использовании.

     — Аааагххх! — внезапный крик чудовища возник посреди трупов. Тяжеловесный, страшный, слюнявый с большой дубиной тролль синего цвета. Высотой почти три метра маленьким ножками и большими ушами, большими глазками, большими покрытыми желтизной зубами. Дополняло картину зловоние тянущиеся из больного кишечника твари.

     Повернув голову герой устремился пустым, безэмоциональным взглядом и слабой улыбкой. Очередная жертва решила испытать судьбу, идущего против высших планов.

     Топот существа заставлял землю трястись и вибрировать, поднимать тела убитых мертвяков. Словно обезумленное стремилось к необратимой смерти всем сердцем — это обольщало.

     Дубина наперевес ударила в место, где стоял юноша. Настоящая фигура поступилась к ноге и одним взмахом, не чувствуя препятствий в виде мышц, сухожилий и костей, прошло насквозь. Фонтан голубой крови окрасил округу. Рев дикого отчаянного зверя вырывался из кровавой гортани тролля. Взахлеб, он молил о пощаде, но это бесполезно.

     Герой, с тем же холодным лицом отрезал вторую ногу, ведь не понимал значения оставлять её. Второй фонтан уже разукрасил, без того красивого юношу, в более яркие краски. Третий удар поставил конец бою. Взмах и голова тролля поделилась на две части.

     Настала столь желанная тишина и умиротворение. Прежде, чем продолжить путь, герой взмахнул мечом и избавился от лишней крови. И далее направился в серые коридоры под башней с другой стороны.

     Широкими шагами фигура уплывала в тьме с факелом в руках. Все пороки отступали от теплого оранжевого пламени, души грешников боялись подступиться к гостю. Скрип и светящихся частицы заставляли новые лица просыпаться от мерзлоты каменных стен. Стальное терпение позволяло герою идти и не забывать о возможных опасностях, уловках, хитростях, которые могут повстречаться.

     Вскоре, возможно к счастью, юноша добрался до нужного места без происшествий и столкновений. Недолго думая, мечом разрезал ржавый замок, осыпавшейся на части.

     Взору героя предстала картина абсолютной пустоты. Клетки, корм для людского скота, цепи, веревки, сено для сна. Не хватало только живых людей, но где они? Пустота заполняла в данный момент голову юноши. Колени склонились к земле, непроизвольна на глазах начали накатывать слёзы.

     «Неужели, он был прав? Что их больше нет в этом мире?» — страшные душевные терзания, мучили душу. Время растянулось в бесконечную петлю, появились неверные мысли и помыслы. Рыдание и боль притягивали враждебно настроенных, веками сытых мучениями духов, желавших растерзать и вкусить юную плоть. След угасания факела напомнил юноше об неверных, что решили покуситься на жизнь.

     Немедленно встав, герой направился к последней надежде на ответ. На другом конце располагалась учетные записи, единственное, что могло пролить свет на стоящие вопросы.

     Глаза полные надежд треснули в агонии от увиденного. Единственное средство осветить тьму и разорвать оковы страха, пламенело черным бездымным цветом, схожим на вечные звезды. Ненасытное чудовище внутри юноши выжигало текст и проявляло ответ белой надписью перед очами: «Тебе рано, смирись и стань сильнее», — кровь замирала, перед неизбежностью. Меч дематериализоваться и ушел в сердце, дабы успокоить рвущуюся душу в мучительной судороге.

     Негодные духи близили холодные ладони к юноше в час слабости. Тысячи и тысячи лиц возникали из стен прижимая фигуру к полу, без угрызений совести отдирая куски свежей плоти вместе с душой.

     Духовный меч, сидящий в сердце хозяина, старался превозмочь борьбу против нескончаемого потока врагов, поглощая и пожирая одного за другим. Правда поток столь внушительной орды, создавали рубцы и трещины, могущественный артефакт кованый особыми методами покрытыми кровавыми тайнами…

     Крик оглушающий пространство отдавался эхом, кого-то из трапезничающих не устраивало такое поведение добычи. Следом в глотку юношу закатили плесневелую, вонючую, коричневую тряпку. Мгновения растягивались в часы, разум сходил сума от боли, морозящей жилы, и молил о скорой смерти. Тело стонало и немело, кричало фразу из песни: «Холоднее Хеля», — одна большая рана раскрылась в центре груди. Пагубная тьма поглощала душу.

     ***

     Рыдание и всхлипы детских голосов отдавались на расстояния посреди законченного сражения: грязь, копоть, сажа, запах мёртвых. Дети рыли могилы, тем кто отдал души и тела войне. Даже сейчас некоторые не покинули своих мест в ожидании достойного захоронения, и почтения традиций.

     Позабыв о ноющей, скулящей боли и усталости мальчик продолжал рыть могилы бойцов, с печалью на лице, глотая слёзы, смотря на лица собственных братьев, ещё не так давно кормивших свежепойманной добычей и хлебом, на тяжко вспаханных полях.

     Девочка присела рядом укрыть глаза павшим воинам, плача и рыдая: «Сколько ещё должна забрать ненасытная война?..» — вой и крик боли души отдавался у других дрожью.

     — «Убей или умри», — произнес единственную фразу мальчик, смотря на рыдающих, израненных, голодных детишек единым с ним долей.

     Превозмогая горечь в горле юноша поклялся себе, чтобы-то ни стояло стать сильнее и закончить проклятую войну.

     Это лишь мысли маленького семилетнего ребёнка, смотрящего на ужас войны…

     ***

     Четверо темных Властелинов внутри юноши наблюдали за происходящим, одновременно ведя беседу как спасти положение, дабы упасти не только этого червяка в котором застряли, но и себя. От здоровья простолюдина зависела жизнь, тех кто проливал реки крови, и возбуждали безумия континентальных войн. Звучало смешно, но только не для темных Властелинов. Спустя пару минут единое решение вынес старший среди круга: «Мальчишка будет очищен синем огнем, а его сердце приостановлено. Мы должны позаботиться пока, он не встанет на ноги», — не каждый, находящийся в пространстве, собирался соглашаться, колдун возмутился:

     — Пусть себе сам помогает! Мы не причем в его бедах!

     — Ты безумный старика и твое мнение последние, чего бы я послушал, — огрызнулся первый, старший среди Властелинов, однако будь столь гордым не собирался спускаться до плевка в лицо колдуну определенно заслуживающего его.

     — Аларих, я согласен, не стоит тянуть. Приступаем! — сосед в боровом доспехе войны кинул также вслед.

     Безучастными никто не остался, каждый выполнял заклятия способные вмиг повернуть чашу весов жизни и смерти червя от которого зависели.

     ***

     Внезапно темное помещение утопающие в криках, мольбах юноши опалилось синим очищающим пламенем. Духи, кровожадно впивающиеся в молодую плоть, рассыпались в прах, убегавшие — подожглись и разваливались по частям, оставляя серебряный след. Массовая паника полупрозрачных существ охватила рынок рабов, закрытый от взгляда небес.

     Виду открылось разорванное тряпье и немыслимое, по меркам обычного человеческого сознания, зрелище. Изодранное на лоскуты кожа повисла на стенах, голые кости проглядывались местами, а лицо походило на гуля пережившего десятки волдырей и шрамов. Руки и ноги не ощущались, словно оторвали от основной части.

     План сущностей по спасению только начинался. Плоть и мышцы нарастали, кости соединяются, формируя недостающих конечностей. Страх и ненависть осталась во глазах юной фигуры.

     — Поднимись, у тебя не так много времени, чтобы просто отдыхать здесь, — прозвучал грубый, холодный голос в ухе юноши.

     Ничего не ответив герой опираясь руками и спиной о стену поднял, изнывающие, ноющие в судорогах боли, тело.

     — «Сколько крови утекло», — неразборчиво пробурчал под нос юноша осматривая окружение, пытаясь вспомнить из разума, что за последние слова слышал.

     Песок душ, образовавшийся под ногами, кристаллизовался в чистое зеркало, проявившее внешний вид стоящей фигуры. Некогда красивый принц на коне теперь ходячий прокаженный заразой труп. Не выдержав, ладонь юноши закрыла его собственное обличье урода, похожего на пустотелого из легенд: немертвых, ведущих войну через века, эти куски разбившегося мяса впитывали опыт смертями своих бесчисленных сородичей.

     «Я не должен обращать на это внимания», — ответил себе герой, смотря в отражение ходячего мертвеца, разлагающегося внутри и снаружи. Прикрывшись обновками темного мага со стенда, парень помыслил: «Пригодится», — и улыбнулся половиной гниющего лица.

     Вдруг, надпись явилась перед взглядом героя: «Ищи белый лес, у тебя семь дней до обращения в нежить и нашего раба», — сообщение ударило молнией по голове, заливая ее раскаленным свинцом от тяжести полученного. Маршрут четко вырезался в памяти, словно юноша тысячи раз по нему ходил.

     Запах гниющего мяса внутри только возбуждал идти быстрее, хотя это получалось не шибко хорошо, с хромающей ногой.

     Шаг за шагом, юноша больше узнавал о перемене в теле: сердце перестало биться, некое синие пламя отгоняло темные линии от жизненно важных органов, слабость, немощность проходили словно переходя в норму.

     Очертания улиц превратились в камни, а ходячие воспринимали фигуру в темном плаще за своего собрата по разуму и духу, пропуская его и ничего не подозревая. Юноше, оказалось на руку проклятие в городе, но с его состоянием прорваться, теперь представляло сложность.

     Дальше приходилось проталкиваться, через орды скитающихся мертвецов, бесцельно возле арки врат, так и ожидавших команды свыше. Они не представляло ни живому, ни мертвому герою опасности и преграды. Имея, также возможность ощупать каждого на предмет полезностей.

     «Так ещё и рецепторы пострадали: нет чувства тошноты и запахов, даже голод отступил», — приметил герой некоторые достоинства нового тела, пытаясь уйти от возникших проблем.

     Из-за леса и кустов выглядывала пара желтых очей и тяжелый пар, свистящий при выходе из теплокровного зверя. Следящего за перемещением фигуры в черном плаще, иногда спотыкающемуся о камни или застревавшему в полумёртвом снегу.

     Последние дохляки позади. Дальше по мерзлой дороге предстояло направиться по известному пути, таящему опасности, полному новых врагов и друзей. Стихия холода успокаивалась, показывая леса елей, покрытых белым плотным одеялом чистоты и благородства, не испорченными проклятиями некромантов. Лишь стоны и скрип сапог грязных мертвецов сопровождал уходящую фигуру молодца, пускай немного неживого.

     “Борьба - это жизнь, жизнь - это борьба, всегда бери тебе принадлежащие и никогда не отдавай и никому”.

     ***

     Ледяные снега медленно спускались с голубых небес, одаряя землю белыми красками. Великий художник виртуозно взмахивал кистью природы, маскируя золотую осень в зиму. Раньше времени затревожился мировой порядок вещей, многие строили лишь догадки по возникновении столь ранних холодов… Предложения почтенных ученых магов сводились к теории о климатическом эксперименте, который могли провести только могущественные группировки или великие архимаги.

     ***

     Одним из немногих знавших тайну того дня неспешно остановил шаг перед, заваленный кучами телами покусанных чёрных волков. Дорогой покрытой брызгами крови, и начавшим замерзать мертвым телам. Солнце честно светило в зените наблюдая.

     С удивленным выражением лица юноша высматривал возможные варианты того, как выйти победителем. Звери игрались, ожидая вожака. Терпение приносило невыносимую тяжесть на дух, благо воин знал как умело держать удар…

     “Это не может продолжаться вечно… Это точно волки?.. Звероволки? Оборотни полукровки?..” - вопросы ударялись стальной наковальней по напряженным нервным узлам разлагающегося органа, отвечающего за принятие решений у смертных.

     Тишина продолжала нагнетать, конец игры неминуемо близок… Медленно распространялся по спине ледяной град, тело помнило чувство страха, точнее разум пытался донести о плачевность ситуации.

     “Сколько ещё раз предстоит спасать твою бренную душу, смертный? Ты хоть что-то можешь?..”, - через унижения один из темных Властителей пытался возбудить в сердце юноши огонь борьбы за жизнь, - “Недостаточно произнести: “Я не хочу умирать!” - этого мало, необходимо прокричать: “Я хочу жить!” - Только желание и цель способны вернуть тебя...”, - пытался донести простую истину Аларих - первый из Владык, явившейся в сей падший мир.

     “Мало меня пытаются загрызть и съесть волки, так и неизвестный долбит по ушам как дятел, повторяя пару слов: Желание жить”, - нечто внутри забилось, теплота, забота, а, возможно, глубокая боль, скрипящая как скрипка играющая: “Похоронный марш” разъедал рассудок на тысячи частей.

     - Я ХОЧУ ЖИТЬ! - проорал в небеса всеми силами, сухими мертвенными связками парень.

     Вдалеке вороны и птицы поднялись в голубые облака, уходя от крика души, держащегося на обрыве между двумя царствами. Исход имел два конца: “Убей или умри”, - даже выполнив первый пункт, юноша станет не в силах продолжить путь к “Белому лесу”, дабы излечить отравленное проклятием тело.

     - Какие громкие слова для полумертвого, проклятого судьбой, - рык волчьего голоса срывался на нахальные слова жертвы. Белый мех, голубые светящиеся духом злобы глаза прямиком ударяли по взгляду юноши. Острые когти волчицы оставляли аккуратные следы.

     Бледные пятна на лице юноше открывали правду о состоянии здоровья и яде жгучем, пожирающим изнутри плоть и душу. Мучения проглядывались любому невооруженному взору, только силы темных поддерживали нити жизни и оберегали от обрыва в пропасть вечного безумия.

     Горящий взгляд мертвеца сопровождал последний миг, перед последним броском в лапы смерти, придумывая способ спасения. Чутье говорило: “Выхватив меч, враги падут, их души утонут в серенадах и выкриках, но цена стоит важного недооцененного времени - стрелки часов, грозящие быстрее втянуть в пучину пустыни смерти”, - единственный вариант немедля воплощался в жизнь.

     Под ногами испарялся белоснежный покров превращаясь в дым. На земле формировались чертежи пентаграмм, идеально выполненных рукой начертателя. Белое пламя помалу огибало кольцами живого мертвеца, заставляя окружение таять. Слепящие лучи ударяли по кристаллам глаз волков, заставляя жмуриться и отступить.

     - “Прекрати эти игры, - невозмутимо и совсем недружелюбно рыкнула белая волчица, - сильный указывает как жить слабому”, - однако, высокомерие может дорого обойтись Айс.

     Поток серых частиц и разрыв искр возвращали в реальный мир полупризрачный меч, способный ранить любое сущее… Ковка данного клинка отобрала бесчисленное число жизней, в том числе и души всевышних, самых древних создателей миров. Предел совершенствования оружия не достигнут, и только достойнейшие вправе держать и владеть им, дабы довести умысел творца до конца.

     Бледное умирающие лицо юноши, покрылось синими пятнами, а кожа стягивалась и сжималась от холодных ветров стихии, превращая образ благородного рыцаря в настоящего темного мага - существа, умирающего долго и тягостно, всегда в муках… веками заклейменного гонениями священной инквизиции, организацией, господствующей в этом мире. Грехи некромантов и тайных культов бессчетны от жертвоприношений: от голов скота до новорожденных детей… Во имя Владыки Бездны Манхейма.

     Белая мгла собиралась в контур духовного меча - оружия благородных и безродным не по закону пользоваться оружием мастеров. Твердая рука и стальной дух позволяли выносить годы тренировок, претворяя из обычного человека в мастера смерти.

     - “Прекрати, ты губишь ослабевшее тело! Оно может не вынести столь много...” - попытки докричаться одного из Владык оставались бесполезны. Парень принял выбор жить, и, если придется, давить чужие глотки.

     - “Сдайтесь, и я убью вас без боли.” - сухой тихий голос, вырвался из горла юноши, ноты благородства отбивались барабаном эхом в сердцах зверей, чья шкура вздрогнула.

     Минуты молчания, волчья стая помалу отходила, играя со временем и отступая, но только не белая волчица, она чувствовала, что уйти не удастся.

     “Нападай!” - произнес юноша улыбаясь, от азарта предстоящего боя.

     “Сладостный бой начнется, чья-то кровь прольется. Я не дамся им так просто!”, - краткий отрывок слов инструктора, молотом впечатался в голову парня.

     Тело юноши инстинктивно заняло стойку, меч занял среднее положение острием вверх, ожидая пролития крови. Сапоги твердо опирались на таявший снег, меся грязь и пропитывая тонкую шкуру влагой от лужиц.

     Волчьи янтарные огни отдавали неверием, страхом… Аура стоящего в кольце стаи, отдавала проблесками потаенного и давно забытого искусства. Приглушенные рыки отдавались из гортаней зверья, всецело ненавидевших подчиняющию волю потустороннего мира, исходящую прямо от полумертвого юноши.

     “Подходите по одному”, - спокойно без напрягов произнес воин в потертом, темном плаще, скрывающим добрую часть орудий смерти. Толстые шкуры укрывали бледнокожие разлагающееся мясо, от посторонних взглядов и ненужных вопросов, но запах говорил обратное.

     На поле сражения свистнул северный поток, капля напряженности разошлась волнами вокруг. Волки, знавшие приговор бросились спасать белоснежную предводительницу от смерти, ибо по законам древности и традициям в опасный момент “серые псы” обязаны по долгу жизни уплатить дань хозяевам.

     “Наивные - это так не работает”, - духовный меч не встречал препятствий виде мяса и костей, убивая быстро и безболезненно, даруя упокоение души смелым волкам, борющихся за своё право на жизнь.

     Одно за другим тела копились у ног юноши образуя горку мясных мешков с костями. Кровь плескалась фонтаном, треск костей и черепов, последние вздохи и стоны умирающих тел. Гамма сражения пленяла и заливала пеленой вечного благоверного… Столь легко уходили одна за другой жизни, взрощенные дорогами “серые псы” отдавали долг за века, цена же оказалась совместима со служением.

     “Черт!” - Выругался про себя юноша, споткнувшись одной ногой об мясной мешок на снегу, - “Только не сегодня”, - глаза высоко бросило вверх, падение неминуемо. Одна за другой туши свались давя своей массой полудохлого бойца.

     Попытки оторвать, отгрызть части тела парня у волков оказались отвратительной задачей, когда острые клыки и языки касались гнилостной, агонизирующей плоти, проклятие с великим довольством выходило в слюну и дух, убивая мгновенно. Попробовавшие зло пахнувшее мяско, превращались в пыль.

     “Тяжелые ..!” - Выругавшись про себя юноша сваливал с себя одно за другим груды серых безжизненных, окрапевших кровью шкур. Парализованная страхом белая волчица не могла сдвинуться с места, даже под укусами своих сородичей.

     Погрызанная белоснежная волчица пялилась на смерти сородичей и не могла покинуть театра действия. Сложно заставить понять никогда не знавшее поражений существо, что вот она - смерть.

     - Не подходи, - дрожа от страха, пыталась залаять белая волчица.

     “Волчица с меткой племени, если её убить, то вся стая не оставит меня в покое, и отпустить нельзя, значит путь только один - сделать её рабыней. Мне не нужны хлопоты, верно? Так и сделаю, жестоко негуманно, но что тогда правильно в нашем мире?” - Хрустнув костями, парень продолжая холодным взглядом сопровождать животное, самостоятельно выправляя вывихи и поломанные кости, не обращая внимания на отрезанные части плоти на ногах и руках.

     - Ты добилась своего? Теперь ты довольна? - полными жестокости взглядом вопросил мертвец в огрызнулся на монстра.

     Проглотив язык, снежная Белая волчица, внемля, очень тихонько произнесла: “Не убивая меня”, - подкашивались ноженьки храброй самки.

     - Не беспокойся, я постараюсь принести максимум боли, - прищурившись с улыбкой произнес победитель, - ты запомнишь это надолго.

     - Неееет! - завопила волчица образуя лужицу под собой.

     “Все же очень полезно темное искусство: держит в страхе и обездвиживает, великолепно! Может дело в гору пойдет скорее, но убивать эту тварь нельзя, а хочется...”

     - Можешь не пытаться двинуться, твоё время пришло.

     Солнце скрывалось за горизонт, отдавая последние лучи перед ледяной ночью. Прошли последние мгновения, и за фигурой парня скрылось божественное светило, которое защищало днем от духов и чудовищ. Время пробуждения сути семи смертных грехов подходило, минута за минутой, замерзало окружение чарующей картиной. Души умерших зверолюдов медленно белыми нитями уходили в жадную сущность духовного меча.

     - Заканчивай свои пляски шкура и тебе уже пора перевоплощаться... - тихо бормотал парень свой зловещий план, способный заставить остановиться чужие сердца.

     “Эта луна обещает быть очень интересной, но почему я себя чувствую легче, когда наступает ночь? Неужто уже началось… Тогда надо торопиться, иначе будет слишком поздно, и тогда я не спасу их...” - Сквозь боль сжималось холодное сердце в тисках.

     - Ты не станешь этого делать, отпусти меня, и я никому не скажу что здесь произошло! Молю тебя, пощади! - всхлипывающий слезами голос ничуть не мог расколоть каменное сердце юноши, который видел настоящие муки каторжников в шахтах Хельма и Самоцветных гор.

     - Ты не воображаешь себе, что такое боль, я тебе покажу ее часть, - холодно и без улыбки произнес юноша, не любивший насилие просто так, он всегда следовал своей цели. - “Я всегда даю выбор, она уже сделала свой”.

     - Я тебе предлагал отступить, но ты настояла на своём. Плата будет высока, - медля шагом подходил юноша, все также твердо держа меч и внимательно приглядываясь к началу трансформации.

     Волчица дрожала и очень хотела сопротивляться, но древний род не позволил. Айс перевоплощалась в человеческий облик с ушками и хвостиком…

     Прежде чем воплощение окончилось, юноша проявил снисходительность и кинул в лицо самки запасной плащ. Пока девушка поворачивалась спиной со смущенным порозовевшим обличием, Юноша находился в изумлении от её фантастической красоты и невольно промолвил: Надень и не смущай предков своей статью, иначе кто-то может не сдержаться.

     Айсу, покраснев, прикусила язык и одела плащ молча и без возражений, все же в теплых шкурах приятнее, нежели в чем мать родила. Следом она поправила длинные белые волосы и капюшон.

     - Почему ты так поступаешь? Ты ведь мог и убить меня,.. - волчица хотела продолжить, но парень грубо перебил.

     - Молчи! - молодец намекая на свою веру своим поступком, бросая рабский ошейник.

     - Ты…

     - Молчи, животное, - сказал, одним глазом поглядывая на обворожительную фигуру, юноша, - Ты оделась - это хорошо. Не двигайся! - Сухо и холодного выговорил парень.

     Волчица медленно исполняла приказания молодого полумертвого человека, пытаясь не подавать признаков восстания, и ошейник её ничуть не смутил помимо упадка сил после надевания.

     Юноша достал из-за камня спрятанное добро перед боем - сумку полную неожиданных и полезных вещей. - Может отойдем дальше от тел твоих сородичей? Мне не пахнет, но приятного мало, пойдем.

     - Держись за моей спиной и не отпускай плащ, чтобы ни произошло! - “Обряд подчинения проведу в полную луну, а пока нужно идти по дороге и далее вниз по склону”.

     Две фигуры медленно спускали вниз по дороге, двигаясь в направлении к цели.

     Сори что так давно не было проды. Давно написал, но забыл выложить...

     Два размытых белой картиной силуэта медленно спускались вниз по тропе. Шли, не оглядываясь назад. Холод пронзал мертвеца и волчицу до костей, промерзшая плоть приносила боль и страдания. Кожа растягивалась и рвалась внутри, глазу незаметно, но агония нарастала с каждым вдохом и выдохом горячего пара. Айс нагло крала тепло от шкур парня, но это слабо помогало. Трясясь от мороза, Айс спряталась под толстый плащ парня, краснея от стыда и новых чувств… Вся Гамма эмоций и прекрасный момент затмевались чудовищной бурей, снежные частицы которой оседали комьями на них обоих. В данной ситуации не оставалось места в мыслях, кроме как о ночлеге, тепле, пище и отдыхе.

     Парень нахмурился смотря на бледневшую кожу напарницы, строя догадки: “Неужели оборотни уязвимы к холоду в человеческом облике? Книги ученых магов говорили обратное, и если так продолжится, придется сделать привал”, - после, взглянув на места пораженной кожи, заметив исчезновение мертвых синеватых пятен он подумал:

     “Волки поглотили часть проклятия, а меч воспользовался полученной энергией и заживляет мои ранены, маскируя запах гниющего мяса. Но почему эта женщина, никак не страдает от недуга мертвой руки? Иммунитет?” - размышления не покидали тяжелую голову идущего по дороге воина, мечтающим об одном, - “Выживите! Мама, дочурка, дорогая, я приду за вами, во чтобы-то ни стало и спасу!” - Твердо сжал свои кулаки молодой человек, глядя на серебряную луну.

     - К-ак м-не тебя звать? - дрожа от холода вымолвила Айс.

     - Зачем тебе это знать, девка? Будущие рабы не обязаны знать имя хозяина, - это причинит другим лишь мучения и проблемы, - холодно отреагировал, он на дерзкий вопрос наивной особы.

     - Но мне надо как-то обра-щаться к тебе?

     - Зови меня Хозяином, - “Нельзя никому знать моё имя, - это опасно и верный способ закопать себя в могилу. Пусть спрашивает что угодно только не имя”, - грозно взглянув на шатающуюся фигуру парень продолжал идти.

     - Мне холод-но,.. - тяжелые дыхание отдавало паром, говоря о не лучшем состоянии волчицы, - Молю, разожги костер, согрей… - маленькие ножки пошатнулись от встреченного под ногой камня. Неуклонно вниз потянулась фигура прямиком в объятия седины белых снегов. Айс подавалась холодам вечного Йотунхейма.

     Юноша немедля поймал звероволчицу, осматриваясь вокруг в поисках пещеры или более выгодного места для пережидания ночи.

     - Хозяин, молю спа,.. - замерзая и немея произнесла волчица, со слезами, и молитвой на губах.

     Неожиданно внутри прозвучал скрипучий голос души меча: “Спаси эту верную, в ней будет польза”, - неожиданность вызвала панику и тревогу.

     Поворачивая из стороны в сторону голову, парень пытался понять, откуда доносился голос, он посмотрел на меч, ведший себя неестественным образом. Резонируя, пытаясь донести до Хозяина: “Вот он я”.

     - Говори! - жестко сказал юноша, глядя на дорогу, поняв, откуда доносился звук.

     - На севере в ста метрах есть пещера с медведем, я ощущаю его дух, - проговорил слабый старый голос.

     “...Как мне доверять подобному? Как поступить? Но что мне остается?”, - чувства рвали сердце на части, осевшие скалой. Решив не медлить, тело самостоятельно шагало по направлению к пещере.

     Скрип снега не мог оставить владельца сухой дыры спокойным.

     Рёв зимнего зверя, разбуженного во время спячки, ничуть не спугнул стальной дух бойца, несшего на руках обворожительную девушку, покрытую инеем и снегом. Кожа бледнела, время утекало как песок сквозь ладони. Жизнь просачивалась и уходила из красивого тела… Вера юноши не позволяла так обращаться с женщинами, если они не рабы и не враги.

     - “Живи, ты должна вынести это испытание”, - сквозь боль шевелился язык, борясь с морозом. Подумав, воин опустил Айс к еловому дереву, положив под её спину плащ.

     Снежный медведь грозно скалился на человека в потертых шкурах темного цвета, но главное внимание привлекал закрепленный прямой меч, сияющий белой зябью поглощенных душ, истощенные лица страждущих проглядывались сотнями, тысячами. Умирающие притягивались как магнит к алчной сущности артефакта. Меч внушал первобытных страх дикому зверю. Инстинкты, коротко кричали о неминуемой гибели.

     Парень бездушно бросил взгляд на очередную тварь, лицо выражало хладнокровие. Враг не представлял никакой угрозы, помимо острых когтей и зубастой части. Фигура юноши расплылась, исчезнув из поля зрения медведя в одно мгновение. Остаточный образ смерти дышал в ухо зверю, оставляя привкус железа во рту. Воин срубил ловким движением голову мохнатого, не успевшего понять ровно ничего.

     “Почему его душа не перешла в мой меч? Это первый раз такое, может он не умер?” - вопрос медведя-нежити сильно удивил. Полное серьезности лицо исказилось испугом, - “А если он принадлежал некроманту, то… проблемы не заставят себя ждать...” - тревога и тени раздумий все глубже погружали веру в мысль о не самое приятном будущем, угрожающим новыми преградами и смертями неповинных людей. Десятки, а может сотни семей пострадают, и дети будут рыдать на могилах отцов и матерей. Вырастет сильное поколение, воспитанное на законах силы, где слабый умрет.

     Времени на мысли нет, жизнь утекает: сильные руки подобрали худощавую Айс, несясь в пещеру, ноги аккуратно опирались о каждый камень, дабы не потерять баланс. Ошибка одного движение повлечет страдание обоих.

     Темная холодная пещера предстала виду, и герой смело ступал дальше в поисках укромного уголка, где можно расположить на шкурах волчицу и разжечь пламя.

     - Прости, что не могу согреть тебя своим теплом, остановилось моё сердце. Ты должна жить, - ухаживая за волчицей бубнил под нос воин. По ясным для себя причинам, он не хотел мириться со смертью белой волчицы, чувствуя что-то родное: успокаивающее бушующих внутри бесов и отвлекающее от влияния жуткого голоса Владыки. Глаза показывали надежду, веру в лучшее стечение обстоятельств, способное поднять карму и оправдаться перед взором пантеона богов.

     “Почему ты поддался соблазну? Почему совратился этой низшей? Разве она достойна тебя? Ты понимаешь, что умираешь, но пытаешься её спасти, почему?..” - болтовня и вопросы Властителя плохо воспринимались сознанием, оглушенным чувством вины. Герой давно решил не слушать дурные речи Владыки.

     - Я должен достать руну огня, иначе… она замерзнет и проклятие придётся отдачей по мне, - тяжело склонилась голова в размышлении, - почему когда она рядом боль уходит? - шепча выговорил воин, покрытый пятнами крови.

     Стоило лишь достать камень с вырезанным знаком и разбить его кулаком, как багровые линии разошлись по руне, Холодный пол воссиял оранжевой эссенцией пламени, согревающей от мороза и отпугивающей порочных духов.

     Удивительно - это пламя обжигало его, а волчицу согревало. Замороженные части таяли, кожа багровела. Глупостью будет прикоснуться к ней - это только повредит прекрасной внешности и вызовет боль. В глубоко внутри парень возненавидел проклятие, отнявшее у него половину чувствительности. Сердце билось медленно, почти остановилось. Кожа онемела и возникала боль при взмахах; мышцы рвались, принося агонию и напоминание об уходящим времени.

     “Пламя недолговечно, его не хватит на эту ночь, но оставить беззащитную я её не могу. Ждать пока она проснется? Так нельзя… может в сумке есть чем разогреть пламя?” - размышления прервало завывание ледяных ветров. Лунное свечение закрыли темные облака, полумрак настиг обитель и маленький огонек, стоящий на охране от мороза стойко и храбро. Нагнетание, сумрак, тьма…

     Врагом моим оказался брат мой, ты убил всех, но не меня. Зачем оставил? Обрубил все концы, заковал в цепи свой народ, предал короля. Предал Торна! Тебе угодны эти уроженцы севера? Тебе милее белокурые шлюхи? Эти варварские племена? Тебе воздаст наш господь Торн… - кровью обливалось сердце от адских мук, никому не уйти от справедливости, если не в этой жизни, то обязательно в следующей.

     Когда Стон ветров прервался, в чаще деревьев отразился волчий вой, завывание и боль выражались звонкой нотой… Вновь реки крови прольются, и не умолкнет жизненный путь. Оборотни удосужатся великой чести пасть в бою, открыв врата в неземное царство покоя и услады. Клинок не просохнет, не остынет, не успокоится пока врагам не воздастся, за грехи. Плата постигнет каждого, идущего против судьбы.

     - Остановись, не свершай этого… - горечь, обида, боль залегли на душу одинокому воину взирающему на смерть братьев, уходящих в иной мир один за другим. Грех ляжет крестом на спину, напоминая о себе до скончания дней.

     Бесшумно оборотни собирались перед входом в пещеру. Достаточно тесным, дабы громадные мохнатые тела входили по очереди, задумываясь о правильности решения.

     Броский жесткий взгляд юноши заставлял выгорать легкие врагов, пространство искривилось, нечто нечеловеческое открывало путь в падший мир через пустой черный взор. Невольно тело зверя вставало на дыбы, мышцы натягивались как струны, к ногам приливала кровь, ладони похолодели, спина обливалась ледяным градом. Всеобъемлющий ужас охватывал низших созданий, возомнивших себя мнимыми спасителями благородной принцессы.

     Медленно и нехотя воин поднимался на ноги, продолжая наблюдать за отступающими тварями, не дающим заслуженного сна и покоя. Измотанные тело кричало и требовало блаженного отдыха, столь потаенного и желанного с момента выхода из города. Ночи не оставляли покоя, разум судорожно боролся, хватаясь за возможность не утонуть в безграничной пустоте. Порабощение жалкого смертного оказалось ещё той задачей для Повелителей, пытающихся пробить столб ясного сознания, которое тускнело и затухало от превышения дозволенных норм.

     Аура воина сменялась от нежно-белого до дьявольского проклятого пламени. Языки фиолетового огня, радующиеся освобождению от оков, охватили фигуру парня танцем и плясками. Время ночи разбудило печать на груди, а твари подействовали ключом, пробуждением древней темной материи. Тьма первородных Владык взяла власть над уставшим рабом, пряча в глубинах белый свет юнца, оставшиеся для баланса и предотвращения катастрофы сломать бедный механизм полностью.

     - Умрите, - низкий жуткий голос отдался эхом по стенам пещеры.

     Меч, сияющий белым светом сменил сторону сил, багрово-фиолетовые краски смешались и забурлили, искры злобы выплескивались и пламенели, выжигая окружение. Следы от кожаных ботинок оставляли темный след.

     - Демон! Отродье Бездны! - паника и смятение читались на лицах переступивших порог, страх сковал невидимыми стальными цепями врага.

     - Не подходи, - жалобно вскрикнул оборотень, смотря в глаза смерти. Храбрость, честь и гордость отступили на задний план, перед взглядом пожирателя душ. Ноги запнулись за невидимые костлявые руки, тянущие вниз в белизну снега. Медленно сплошь-черные искры попали на врага, разведя костер пламени.

     - “Аааа!” - разрывая глотку вопил мохнатый мешок, принимая жалкие попытки отползти, но пляски огня боли продолжали близиться к сердцу, превращая оставленное позади в пыль. Лес отразил крик ужаса на километры, заставляя птиц проснуться и подняться в небеса.

     Остальные, узревшие мнимую смерть брата, пятились назад, поглядывая на безмятежное лицо вождя. Время стыло, растянув тишину в бесконечность, которую разрушил властный голос Владыки, взявшего под контроль бренную мясную тушу: “На колени!” - указал на землю Властелин тьмы мечом, излучая ауру полного трепета и отчаяния.

     …