Аннотация: США, 2064. Фрэнк - простой американец, с которым случилась страшная трагедия. Его забанили в гугле. Надо как-то выкручиваться. Но как выжить в этом страшном и жестоком мире, если ты безвольный?
Фрэнк вздрогнул и проснулся.
В голове все ещё было раздроблено, перемешано, не уложено на свои места. В горле царили сухость и зной. Сказывались последствия выпитого. Солнце неприятно било в глаза, и Фрэнк поморщился.
- Окей, гугл, - пробормотал он, - да здравствует прекрасный новый день.
Гугл не отвечал. Такое порой случалось, наушник отваливался от сети и начинал жалобно мигать синим огнем. Тогда надо было его снять и нажать на специальную кнопку. Фрэнк нащупал её, не снимая наушник и не поворачивая головы, подобное происходило часто.
- Окей, гугл, - сказал он, - итак, я проснулся.
Гугл не ответил.
В раздражении, Фрэнк стянул наушник. Никакого синенького огонька не было, вместо него горел красный, и он не мигал. Фрэнк перевернул наушник. На заднем экране были маленькие красные закорючки. Про них Фрэнк знал, они назывались буквы, и их нужно было читать, он такое когда-то делал.
- Окей, гугл, что здесь написано?
Гугл молчал. Фрэнк вздохнул. Значит, придётся самому. А ведь их много, очень много. Что ж... Он всмотрелся в закорючки тщательно. Потом ещё раз. Потом он нахмурился. Легче не стало, но вдруг Фрэнк с облегчением понял, что узнаёт первую. Это была буква "А".
- Окей, гугл, это А, - удовлетворённо сказал он, прежде чем понял, что гугл его не слышит.
Дальше следовало две кривые дуги, которые напоминали "о". "Аоо" не имело никакого смысла. К тому же "о" было похоже на кружок, а эти две не формировали кружок. У Фрэнка заболела голова. "С", вспомнил он внезапно. Это была буква "С", которая читалась как "С" за исключением тех случаев, когда она читалась как "К", но что это за случаи, Фрэнк не вполне помнил. Он решил не усложнять и читать всё как "С".
Получилась слово "жопа".
Это было обидно. И к тому же ничего не объясняло. Фрэнк решил попробовать зайти через "К".
- А... - пробормотал он. - Ак... ка...
Дальше следовала "О", потом ещё одна дуга, которая была похожа на "С", но читалась как "А" (будучи вообще непохожой на "А"), за исключением тех случаев, когда она читалась как "У", а, в принципе, она могла читаться как угодно. Фрэнк мысленно пожелал создателям букв умереть в муках, и чтобы их потом не загружать в облако. В любом случае, закорючек оставалось немного, так что он догадался: "Аккаунт".
- Аккаунт... Аккаунт бэ... ба... бам... Нет, бан...
Фрэнк остановился.
Конечно, он мог прочесть неправильно. С учётом всех имеющихся вариантов, здесь вполне могло быть написано что-то вроде "рыба протухла". И всё же, чутье подсказывало Фрэнку, что он прочитал всё верно. Надпись означала "аккаунт заблокирован навсегда".
Навсегда.
Фрэнку стало грустно. Он уставился в потолок, и чем дольше он смотрел, тем сильнее его голову сверлило новое чувство, сначала робкое и неоформленное, но затем осмелевшее и ставшее действовать агрессивнее. Этим чувством было тягостное недоумение.
Но почему?
Видимо, он что-то вчера сделал. Раз аккаунт заблокирован, то должен быть поступок, бана без поступка не бывает. Что он вчера делал? Он пил пиво. Нарушало ли это пользовательскую лицензию? Фрэнк много раз пил пиво, и его аккаунт не был заблокирован. Даже вчера он много раз пил пиво. Потом он пил мартини. Это было, пожалуй, не так вкусно, так что он вернулся к пиву. Ещё он пил виски со льдом, и было хорошо. Но завершил всё-таки пивом. Пиво, да.
Пиво было хорошим, добрым напитком.
- Окей, гугл, - с тоской сказал Фрэнк, - сейчас бы пивка. Холодненького.
Гугл не ответил. Фрэнк сглотнул, но слюны в его рту не было ни капли. Очень сухо.
Внезапно он вспомнил. Его глаза широко распахнулись.
Выборы. Обсуждалась политика. Воспоминания покрывала чернота, но один фрагмент теперь стал ясно виден. В нём Фрэнк громко (так, что все слышали) задавался вопросом, действительно ли люди, которые проверяют твой бюллетень и бьют тебя, если ты не поставил галочку, являются членами избирательной комиссии.
Значит, вот что он сделал.
Да. Это объясняло многое. Наезд на кандидата от Партии и, фактически, наезд на саму Партию. Ничего другого кроме блокировки аккаунта тут и быть не могло. За слова следует отвечать.
Всё-таки мартини был лишним.
Да и невкусным. Вот пиво...
Фрэнк опять надолго задумался о пиве. Это было неприятно, потому что пива не было. Так что Фрэнк решил смотреть на потолок. Потолок, по крайней мере, не напоминал о пиве. Фрэнк смотрел на потолок, пока не стало очень темно. Сначала он испугался, что наступила ночь, но затем догадался, что у него закрылись глаза. Фрэнк их открыл. Потолок был на месте.
Может быть его уже разбанили?
- Окей, гугл... - осторожно начал он.
Гугл не подал никакого знака, что он слышит. Предсказуемо. "Навсегда" означало навсегда. Это было очень долго. Может быть даже несколько часов, а то и больше. Может быть даже до вечера. Но тогда и было бы сказано "до вечера", не так ли? Там было сказано "навсегда". Фрэнк похолодел. Это было даже дольше, чем до ночи.
А ведь ему хотелось пить.
И не только пить. Фрэнку было больно в паху. Это означало, что он хочет писать. У него переполнен мочевой пузырь. Вряд ли он дотерпит до вечера, не говоря уж о ночи. А было реально больно, очень больно. Что будет, если его не разбанят?
Он повторял, пока звуки не перестали выходить из горла. По щекам покатились слезы. Фрэнку стало страшно так, как никогда не было страшно. Он понял, что умрёт.
- Гугл... - прохрипел он.
Нет ответа. Фрэнк лежал без движения. Мимо него по комнате ползли тени. Ползли очень медленно, но Фрэнк всё же видел, потому что он смотрел внимательно. Это было интереснее, чем смотреть на потолок. Больше ничего не происходило. Пить уже перехотелось, и даже как будто появилась слюна. Боль тоже ушла, вместо неё по ногам разлилась приятная теплота. Жизнь потихоньку налаживалась.
- Окей, гугл...
Нет ответа.
Фрэнк уже начал догадываться, что пока его разбанивать не будут. Следовало начать новую жизнь, жизнь, в которой он уже забанен. Но как живут забаненные? Вероятно так же, как древние пещерные люди, у которых не было гугла. Даже у Фрэнка когда-то не было гугла, хотя это было давно и неправда. Как он тогда жил? Как жили все эти несчастные? Он смутно припоминал, что до гугла у них был свой гугл, маленький и глупый, но тоже гугл. Наверное, можно было попытаться поговорить с самим собой. Допустим, Фрэнк возьмёт и попросит пить. А гугл... нет, другой гугл, Фрэнк. Фрэнк скажет, что он должен встать и пойти попить воды.
Это было бы хорошо, действительно хорошо. Это по сути решало все проблемы.
- Окей, Фрэнк, - сказал он, - я хочу пить.
Сказал и стал ждать ответа. Но ответа не было. Фрэнк нахмурился. Что-то было не так. Неужели, его забанили во Фрэнке? Нет, Фрэнк бы такое запомнил. Проблема заключалась в другом. Отвечать должен был Фрэнк. А он и был Фрэнком. Он спрашивал, а не отвечал. Как именно отвечать было очевидно, но сделать это на практике было так же трудно, как посмотреть через плечо, не левое, и не правое, а какое-то другое плечо, которого у него просто не было. Каждый раз как Фрэнк задумывался об ответе, его ум проваливался в звенящую пустоту, в которой ничего не было. Вообще ничего, даже потолка.
Наверное, он что-то делал неправильно. Сами с собой разговаривали только сумасшедшие, а сумасшедшим Фрэнк не был, он был абсолютно нормальным полностью здоровым американцем в самом рассвете сил. Американцем, да. Фрэнк внезапно почувствовал необъяснимый ничем не оправданный прилив гордости. Перед его глазами развернулся смело полощущийся на ветру звёздно-полосатый флаг.
Он задумался. Интересно, что никакого флага не было. Был только потолок, на котором Фрэнк уже успел изучить и запомнить все пятна. И тем не менее флаг был. А ведь, наверное, со звуками то же самое. Ошибка Фрэнка заключалась в том, что он пытался говорить вслух, в то время как требовалось прислушаться к внутреннему голосу.
- Окей, Фрэнк. Пить.
И он стал с наслаждением вслушиваться, ожидать, как из головы появятся эти слова. Встань и напейся. Он слушал напряженно, пока не осознал, что слова уже прозвучали.
Встань и напейся.
Господи, как просто! Вставая, Фрэнк чувствовал себя почти богом. Он стал причиной над вещами, он больше не нуждался ни в каком гугле, потому что стал гуглом самого себя. Вот до каких вершин человека может довести интроспекция и медитативные практики.
Встав, он, правда, не знал, как именно напиться. Очевидно, для этого нужна была вода. Вода была в городе, это Фрэнк помнил. Там было и пиво. Как их найти, Фрэнк не представлял, потому что город представлялся очень большим, а гугл уже не мог построить ему маршрут. Впрочем, город был настолько большим, успокоил себя Фрэнк, что можно было идти куда угодно, и все равно рано или поздно выйдешь к воде. Так поступали древние.
Чтобы попасть в город, нужно было выйти.
Выход из его жилой ячейки перегораживал стол, и в обычный день Фрэнк попросил бы гугл убрать его. Сейчас же ему пришлось перелезать через стол, терпеливо дожидаясь команд внутреннего голоса. Фрэнк был ещё начинающим магом, так что всё у него получалось неаккуратно. Он хотел не просто перелезть, а перекувыркнуться через этот проклятый стол, как будто он ниндзя (за них Фрэнк много играл и знал, как двигаться). Но он как-то задумался, отвлёкся, не успел разобрать внутренний голос, так что не перекувыркнулся, а просто упал лицом о пол. В носу стало очень больно, потрогав его, Фрэнк увидел на пальцах кровь. Это было неприятно, но, с другой стороны, нос все равно был особо не нужен. Фрэнк решил не расстраиваться.
Вместо этого он дождался, пока внутренний голос прикажет ему встать и выйти через дверь, а затем с удовольствием так и поступил.
На лестничной клетке была дверь Фрэнка. Были там и другие двери, хотя Фрэнк даже представить не мог, в какие интересные места они могут вести. Кроме того там был лифт. Лифт вёл на первый этаж, а оттуда в город.
- Окей, гу... - начал Фрэнк и тут же осёкся.
К счастью, помимо гугла, был ещё один старинный способ вызывать лифт, и Фрэнк его помнил. Он подошёл и решительно постучался в железные двери.
Ничего не произошло. Внутри не загудело, двери оставались закрыты.
Определённо, этот день был проклят. Сначала бан в гугле, теперь ещё сломанный лифт... Фрэнк увидел лестницу, поэтому он решил пойти по лестнице, хотя, куда она ведёт, он представлял крайне смутно. В конечном счёте это был прыжок веры с его стороны. Он понадеялся, что куда-нибудь его лестница да выведет.
Так и вышло.
Спускаясь, Фрэнк зверски устал. У него болели ноги. А кроме того, лестницу строил какой-то сумасшедший. Она постоянно куда-нибудь поворачивала, то влево, то вправо. Без гугла разобраться в этом всём было чрезвычайно непросто.
И вот, наконец, входная дверь. Фрэнк добрался до неё, открыл и... оказался в городе.
В городе было очень, очень холодно.
Посмотрев вниз, Фрэнк увидел, что его член съёжился, а головка даже как будто посинела. Волосы на ногах встали дыбом. Особенно холодно было там, где стопы касались снега. Фрэнк нахмурился. Внутренний голос ничего не сказал о том, что следовало одеться.
Всё-таки он был не настолько умён как гугл.
Одежда оставалась в шкафу в жилой ячейке. А лифт и на первом этаже оказался сломан. Фрэнк только горько усмехнулся. Что внизу, то и наверху. Ему вновь предстояла лестница.
Ноги гудели. Если бы в организме оставалась вода, с него бы, наверное, сейчас градом катился пот. Никогда в жизни Фрэнк так ещё не трудился. Надо было всё-таки поесть снег... Выяснилась ещё одна трудность. Если смотреть снизу вверх, все этажи выглядели абсолютно одинаково. Гугл сам знал, куда нужно ехать лифту, но Фрэнк-то не знал, на каком этаже он живет. В конце концов он вымотался до такой степени, что уже чуть ли не начал ползти, и на этом решил остановиться. В конце концов, он шёл долго и прошёл уже достаточно, а один этаж ничуть не хуже другого. Ему повезёт.
Доковыляв до нужной, как ему показалось, двери, Фрэнк потянулся за ручкой, и тут понял ещё кое-что.
- Окей, гугл, - сказал он могильным голосом, уже понимая, что ничего не случится, - открой дверь.
Ничего и не случилось. Выходя из жилой ячейки, он закрыл дверь, замок сработал. Чтобы он открылся, надо было попросить гугл. Гугл молчал. Вот и всё. Конец истории.
Фрэнк осел и начал беззвучно рыдать. Он не мог войти в жилую ячейку, он не мог выйти в город. В гугле его не разбанят. Вчера было хорошо, пиво, опять же, мартини, а всего через несколько часов всё стало так плохо, превратилось в сущий кошмар, ад. Жизнь по сути закончилась.
Слёз у него, правда, не было, а к тому же он был настолько истощён, что даже плакать ему было в тягость. Фрэнк рефлекторно вытер сухое лицо рукавом, которого у него не было, успокоился и решил, что будет здесь жить. Если жизнь даёт тебе апельсины, надо делать лимонад.
Этому научил его Тим Доббинс, знаменитый тренер личностного роста, на семинар которого гугл однажды посоветовал Фрэнку сходить. Там было хорошо. Ярко так. Фрэнк даже улыбнулся при воспоминании. Тим Доббинс учил, что жизнь, она как табуретка. У неё есть три ноги. Это уверенность в себе, гугл и надежда на светлое будущее. Иногда он говорил про другое, а порой вообще молчал, потому что спрашивал у гугла, что ему говорить, но в основном упирал на табуретку. Табуретка звучала правильно. Очевидно, проблема Фрэнка заключалась в том, что он был плохой личностью, личностью, у которой не было надежды на светлое будущее, а вот если бы была, он бы смог посмотреть на свои беды под другим углом, и тем преисполниться.
А у Тима Доббинса-то как раз была и надежда, и уверенность в себе, сказал вдруг внутренний голос. И в гугле его не забанили, и в жилую ячейку пускают. И возят на лифте. Ему там, небось, тепло. Нос не разбит. И пить не хочется.
Раньше Фрэнк этого не осознавал, но если задуматься, то получалось, что Тим Доббинс просто-напросто сука.
Фрэнк обдумывал эту необычную мысль, вертел её со всех сторон. Раньше он бы и думать её побоялся. Но теперь он был забаненным. Врагом общества. Врагом государства. Может быть даже церкви. Терять было нечего.
Неизвестно, до чего бы он так додумался, потому что в этот момент противоположная дверь отворилась. На лестничную клетку вышла юго-восточная женщина, симпатичная. При виде Фрэнка её глаза округлились.
- Окей, гугл, - сказала она, - незнакомый голый мужчина сидит у моей жилой ячейки. Кажется, у него нож.
Фрэнк не знал, что делать. У гугла совета не спросить, а внутренний голос опять пропал. Он продолжал пристально смотреть на юго-восточную женщину, пока та замерла, слушая свой наушник.
Наконец, она сглотнула и выпалила:
- Кто вы? Что вам нужно? Как вас зовут? Вам нужна помощь? Где вы живёте? Вам плохо? Вызвать врача? Пожалуйста, уходите. Пожалуйста, уходите. Пожалуйста, уходите. Уходите, или я вызываю полицию. Убирайтесь прочь!
Фрэнк встал и пошёл убираться прочь.
К моменту, когда он вновь появился на улице, ноги его опухли и, в общем-то, не так уж и мерзли.
Он огляделся. Слева были дома. Справа тоже были дома. Впереди был лес, так, небольшой лесок, деревьев на шесть, а за ним виднелись еще какие-то дома. Фрэнк постоял, прислушиваясь к внутреннему голосу. Внутренний голос как будто склонялся к тому, чтобы пойти в лес. Видимо, это был пример ассоциативности идей. Лес означал ручей, ручей означал воду. Поэтому Фрэнк решил пойти в лес.
Он пересёк проезжую часть и смело ступил на снег. Нога немедленно провалилась вглубь по колено, её будто пронзило тысячей иголок. Так снег жидкий?! Это многое объясняло. Фрэнк порой удивлялся, почему гугл ведёт его не по прямой, а с какими-то странными поворотами... Однако следовало выдернуть ногу обратно.
Фрэнк занялся этим и так глубоко погрузился в процесс, что даже сначала не услышал, когда сзади раздался крик. Лишь после второго оклика он повернул голову и увидел полицейского. Полицейский выглядел как обычный полицейский. Глаза его ничего не выражали, потому что были спрятаны за солнцезащитными очками. Он что-то жевал.
- Окей, парень, - сказал полицейский. - По улицам нельзя ходить голым. По улицам вообще нельзя ходить. Ты случаем не нигер?
Фрэнк посмотрел на себя.
- Нет? - предположил он.
- Окей, гугл, - равнодушно сказал полицейский, - тут голый парень, и он говорит, что он не юго-восточный. Что делать?
Он замолчал, слушая ответ. Челюсть его продолжала работу. Услышанное его, видимо, обрадовало, даже зеркальные стёкла будто загорелись от удовлетворения. Полицейский принялся шумно и неуклюже расстёгивать кобуру.
- Окей парень, - сказал полицейский, вытягивая наружу пистолет. - Извини, но гугл считает, что здесь не помешает немного полицейской жестокости. Понимаешь о чём я?
Фрэнк повернулся обратно к лесу лицом, а к полицейскому задом, и бросился бежать. Во всяком случае так планировал внутренний голос. Вторая его нога ушла в снег. Но Фрэнку было так страшно, что он легко выдернул первую и сделал ещё один шаг.
- Окей, парень, ровнее, - крикнул сзади полицейский. - Не мешай прицеливаться! Окей, гугл, как стрелять из этой штуки?
Каким-то чудовищным усилием над собой, не усилием, нет, насилием, Фрэнк прошёл ещё два шага. И они дорого ему достались, он как будто дважды забанил себя в гугле ради этого.
- Окей, гугл, где у него предохранитель?
Фрэнк ещё раз вырвался из снежного плена, и тут случилось чудо. Жидкий снег закончился, его стопы коснулись твёрдого снега, чрезвычайно твёрдого. Фрэнк оттолкнулся и побежал.
Пробежал он шагов двадцать, а затем опять попал в область жидкого снега. Фрэнк споткнулся и рухнул, голова его, руки, плечи, спина, всё оказалось в снегу, всё оказалось заполонено снегом, покрыто снегом, обсыпано снегом, погребено под снегом. Фрэнк из последних сил крикнул и выставил вверх руки, но тут же безжалостная снежная волна обрушилась на него сверху. Навалилась тьма.
Фрэнк не знал, терял он сознание или нет, но когда он вынырнул наружу и вновь увидел солнечный свет, полицейский все ещё стоял на дороге, разбираясь с пистолетом. Фрэнк развернулся и погрёб прочь. Он старался работать руками мощно и с размахом, но все равно каждая набегающая волна погребала его под пушистым одеялом, переворачивала на спину и отбрасывала в сторону. Фрэнк с трудом возвращался в исходную позицию и продолжал своё сизифово бегство. Наконец коленкам его стало больно, потому что они во что-то упёрлись. Это начиналась следующая полоса твёрдого снега.
Никогда, подумал Фрэнк. Никогда больше. Он, правда, сам не знал, что именно никогда. Но именно это каркнул его внутренний голос.
Фрэнк с трудом выбрался из белого плена на сушу. Как только он сумел подняться на ноги, сразу же принялся бежать со всех ног. Но в этот раз осторожнее, тщательно прощупывая снег перед каждым движением. Это его привело к успеху. Лес закончился, появились дома. Между домами и лесом была дорога. На ней стоял полицейский автомобиль. Ещё на ней стоял полицейский, точно такой же, как предыдущий, но другой.
- Окей, хлопчик, - сказал другой полицейский с густым ирландским акцентом. - Шо, тикати вздумав? Заборонено. Дывись, яка скотыняка. Окей, гугл, как пользоваться браслетами?
На руках у Фрэнка захлопнулись наручники.
В тюрьме было тепло и сухо. Но Фрэнка всё-таки пробил непонятный озноб, его всего трясло, он чувствовал жар. Голова была заполнена туманом. Это было, конечно, связано с баном. Ломка, с тоской подумал Фрэнк. Оставалось только терпеть насухую, взять новую дозу было негде.
- Окей, гугл, - сказал полицейский, вталкивая его в камеру. - Запирай.
Фрэнк огляделся. В камере сидели, в основном, юго-западные мужчины, выглядевшие так, будто на минуту отлучились с торжественных жертвоприношений на вершине самой высокой пирамиды в Америке. Посередине на полу сидел крупный юго-восточный мужчина. Когда Фрэнк вошёл, он встал, начал распрямляться, Фрэнк с содроганием понял, что в нём не меньше семи футов росту. Юго-восточный мужчина грозно посмотрел на Фрэнка, и тот догадался, что его, возможно даже вот прямо сейчас, убьют.
- Окей, гугл, - сказал юго-восточный мужчина, - сюда привели голого снежка. Что делать?
Он замер. Фрэнк вдруг осознал, что замирали все, с кем он общался сегодня. Интересно, а когда он сам общался с гуглом, он тоже так делал? Раньше он не замечал и не задумывался об этом. Наверное, потому что он был рабом системы и думал как все.
Юго-восточный мужчина закончил получать указания, ещё раз грозно посмотрел на Фрэнка, нахмурился и начал говорить. Голос его был громким, как двигатели врезающегося в небоскрёб боинга.
- Окей, фраерок, - сказал он. - За что срок мотаешь? Почему не поздоровался с людьми, когда заходил в хату?
Фрэнк не знал, что ответить, он вообще с трудом понимал гарлемский. Он решил начать с самого начала.
- Меня забанили в гугле, - сообщил он.
Продолжения не потребовалось. Заключённые в ужасе забрались на скамейки с ногами и попытались слиться со стенами. Других вопросов не последовало. Фрэнк с достоинством уселся на свободное место у входа.
Жалкие, подумал он. Трусливые сытые конформисты.
Прошло три года, а, может быть, пара часов. Фрэнк не был уверен, спросить у гугла время было нельзя. Во всяком случае он проголодался. За Фрэнком пришли и повели его в суд. Фрэнк шёл покорно, ему нравились полицейские. Они говорили, что делать. Это несколько разгружало внутренний голос, который от перенапряжения уже успело свести судорогой.
В суде было хорошо.
Во-первых, ему очень понравился судья, который сидел за большим столом и стучал по нему молотком. За судьёй возвышался сервер гугла, весь такой белый, квадратный, а посередине у него была выпуклая линза, горевшая ярким красным цветом. Это было красиво. И символично. Недремлющее око правосудия и всё такое. Во-вторых, было много людей. Они все по очереди красиво замирали, красиво начинали говорить, красиво ждали, пока замирал их собеседник. За время своих мучений и мытарств Фрэнк успел изголодаться по живому человеческому общению.
В третьих, его усадили на просторную длинную скамью, на которой сидели ещё и другие люди. Справа сидел мужчина восточной наружности, выглядевший так, как будто он только что ограбил аптеку или убил младенца. Слева сидел обычный мужчина, с длинными зачёсанными назад волосами и висячими усами. Он как-то странно посмотрел на Фрэнка, когда тот уселся рядом.
Возможно, это был его адвокат. Фрэнк подозревал, что ему полагается адвокат, хотя и не был уверен, кто это. Он не был даже уверен, почему он так уверен, что адвокат должен быть. Это пробудилось что-то старое, невыразимо древнее, из времён тёмных ночей, больших костров и свежей добычи.
Суд происходил так. Маршалы выводили подсудимого, и тот представлялся судье. Судья объявлял гуглу имя подсудимого, а затем объявлял подсудимому приговор гугла. Всё происходило очень быстро, потому что гугл не задумывался и не ошибался. Приговоры шли один за другим. Один год, два года, двадцать пять лет, сто двадцать пять лет, повешение, отпустить и извиниться, штраф в пять долларов, два пожизненных срока, скормление львам, тринадцать лет, сорок девять лет, четыре года три месяца девять дней и сорок три минуты, кровавый орёл, три года, семнадцать лет... Выслушав приговор, маршалы немедленно выволакивали осуждённого прочь, место освобождалось, и всё повторялось вновь. Иногда, вместо того, чтобы подать следующего подсудимого, маршалы вводили в зал суда козу на поводке, судья доставал из рукоятки молотка особый нож, ловко вскрывал козе горло и щедро мазал сервер свежей, ещё дымящейся кровью. Потом сервер бережно протирали, чтобы он был так же белоснежен и блестящ, как прежде, а опустошённую козу относили в комнату для совещания присяжных. Оттуда шли подозрительные запахи, и каждый раз, как они касались ноздрей Фрэнка, в желудке у него начинало урчать.
Это повторялось в среднем каждые десять-пятнадцать дел.
Наконец, подошла очередь и Фрэнка. Его грубо схватили и вытолкнули вперёд к судье.
- Окей, подсудимый, - сказал судья и стукнул молотком. - Имя?
- Фрэнк, - сказал Фрэнк.
- Окей, гугл, - сказал судья, - это Фрэнк, и он подсудимый.
На две секунды судья замёрз. Затем нахмурился и грозно посмотрел на Фрэнка.
- Окей, Фрэнк, - сказал он, - в чём ты обвиняешься, Фрэнк?
Фрэнк не знал, в чём конкретно он обвиняется.
- Меня забанили в гугле, - сообщил он.
- Окей, гугл, - сказал судья, это Фрэнк, он подсудимый, и его забанили в гугле.
Он замёрз ещё на две секунды, потом стукнул молотком.
- Окей, парни, - сказал он маршалам, - расстрел на заднем дворе.
Фрэнк замер от неожиданности. Он полагал, что ему дадут не больше двадцатки, ведь он ничего такого не сделал. Он все ещё пытался собраться с мыслями, а маршалы уже подступили с обоих сторон, как коршуны, как хищные тигры. И схватили бы Фрэнка, если бы сзади вдруг не раздался голос:
- Окей, судья, произошла ошибка.
Повернувшись, Фрэнк увидел, что говорил сидевший рядом с ним усач, который теперь встал и выпрямился.
- Дело в том, что мы не подсудимые, а репортёры, - продолжил он.
- Окей, гугл, - автоматически сказал судья. В голосе его сквозила растерянность. - Это не подсудимые, а репортёры.
Он на две секунды замер, потом нахмурился и яростно заколотил молотком.
- Окей, подсудимые, вы всё-таки не репортёры, а подсудимые. Ошибки быть не может, и гугл не ошибается.
- А всё-таки мы репортёры, - сказал усач с ледяным спокойствием.
- Окей, гугл, они всё-таки репортёры, - сказал судья.
Он замер, но совсем ненадолго. Услышанное было настолько ужасным, что судья начал шевелиться и даже как будто ёрзать на стуле.
- Окей, репортёры, - повторил он дрогнувшим голосом. - Конечно же вы репортёры, а не подсудимые, и гугл приносит извинения за допущенную ошибку.
Он снова нахмурился.
- Но что репортёры делают здесь? Суд - не место для репортажей. Окей, парни, немедленно очистить помещение от посторонних.
И Фрэнка, и его нежданного спасителя подхватили и вытолкали, но не так далеко, как в обычных случаях, а всего лишь на парковку. Когда двери суда захлопнулись, они остались вдвоём в одиночестве, под пронзительным синим небом и ярким солнцем, посреди едва припорошенных снегом гугломобилей.
- Но как? - спросил Фрэнк, которого обуревали эмоции.
Незнакомец пожал плечами.
- Я сбегаю от правосудия в седьмой раз. Гугл - просто тупая ржавая машина и больше ничего. - Он оглядел Фрэнка с головы до пят. - Тебе не холодно?
Фрэнк поёжился, не столько от упоминания холода, сколько от невероятной мерзости, которую только что услышал. Захотелось сжать усачу горло и душить его, душить, душить до самой смерти. Но Фрэнк не был уверен, стоит ли ему так делать, а внутренний голос хранил молчание.
- Очень холодно, - сказал он.
Незнакомец снял с себя куртку и одел её на Фрэнка. Стало как будто теплее. Усач протянул руку.
- Вульф.
Фрэнк огляделся.
- Я - Вульф, - терпеливо сказал Вульф. - Меня зовут Вульф. Вульф - это моё имя.
- Окей, Вульф, - настороженно сказал Фрэнк.
Вульф развернулся и пошёл прочь. Пройдя шагов десять, он остановился, оглянулся на Фрэнка недоумённо, затем хлопнул себя по лбу.
- Совсем забыл, как с вами обращаться. Окей, бумер, иди за мной.
Фрэнк пошёл за Вульфом.
- Окей, Вульф, меня зовут Фрэнк, - обиженно сказал он.
- Я знаю.
На некоторое время Фрэнк утратил дар речи. Они шли, снег хрустел под ногами, и только проделав уже приличное расстояние, Фрэнк сообразил, как продолжить разговор.
- Окей, Вульф, что такое бумер?
Вульф шёл впереди. Не поворачиваясь, он пожал плечами.
- Когда человека отключают от машины, у него в голове происходит взрыв, бум, большой бум. Не знает как себя вести, не способен к активным действиям, может только реагировать. Короче, ведёт себя как ниггер. Это нормально, мы все через это прошли. Это и называется "бумер". Со временем проходит. В голове, - он постучал себя по виску, - ничего до конца не отмирает, со временем организм адаптируется.
Фрэнк обдумал услышанное.
- Окей, Вульф, что такое ниггер? - спросил он.
- Тебя когда забанили? - спросил Вульф.
- Окей, Вульф, утром.
- Тогда ты ещё не готов.
Они пересекли улицу и подошли к гуглобусной остановке, где уже дожидался какой-то одинокий прохожий, вперив пустой взгляд в бесконечность. Вульф остановился и ждал, гордо задрав подбородок. Незнакомое слово все ещё вертелось в голове Фрэнка. Оно будило какие-то эмоции, в нём чувствовалась грозная сила. Хотелось то ли убежать, то ли пасть на колени, то ли сделать что-то ещё...
Фрэнку вдруг показалось, что он понял, и он хотел сообщить об этом Вульфу, но тут появился гуглобус. Прохожий, увидев его, оживился.
- Окей, гугл, мне нужно на улицу восстания, - сказал он.
Гуглобус медленно подъехал и остановился, передняя дверь распахнулась. Одной рукой Вульф оттолкнул полезшего прохожего, а другой буквально закинул внутрь Фрэнка, и немедленно запрыгнул следом.
- Окей, Вульф, но он же тоже хотел ехать, - сказал Фрэнк.
- Кто? - недоумённо спросил Вульф.
Фрэнк сам не знал кто и промолчал.
- Ах, это, - понял Вульф. - Малыш, ты слишком много думаешь. Об этих забудь. Это вообще не люди. Декорации. Видишь?
Фрэнк посмотрел. Вульф указал на висящий у дверей плакат с изображением Президента. Президент, находившийся в своей демократической форме, держал в руках банку колы и весело улыбался.
Пока Фрэнк рассматривал Президента, чувствуя нарастающие внутри гордость и спокойное осознание мощности, плакат сменился. Теперь он показывал Президента в его республиканской форме, точнее в её, потому что республиканская форма была женщиной. Президент держала в руках коробку прокладок, на губах её играла лёгкая улыбка.
- Вот они точно такие же люди, как партийная реклама, - с презрением сказал Вульф. - Просто рисунок на стене, умеющий только реагировать на того, кто смотрит. Болванчики, подключённые к машине, к машине, которая точно такой же болван, электронный идиот, механическая установка, которая вечно ставит представление для самой себя, зрителей-то у неё нет. Мы дадим тебе кое-что получше, чем представление, малыш. Мы дадим тебе волю.
- Окей, Вульф, а кто такие мы?
- Сопротивление, конечно же, - ответил Вульф как нечто само собой разумеющееся.
- Окей, Вульф, а что такое сопротивление?
Вульф поморщился.
- Завязывай с этим "окей". Ты не к гуглу обращаешься.
- Окей, Вульф.
Вульф достал из кармана какую-то коробочку и поднёс её ко рту. Фрэнк сначала не понял, но потом Вульф с наслаждением выпустил из ноздрей струю тугого пара, и всё стало ясно.
- Пассивное парение убивает, - с укоризной сказал Фрэнк.
- Да? - Вульф ухмыльнулся. - Тогда хорошо, что я активный.
Минут через десять Вульф принялся со всей силы колотить в дверь, гуглобус замигал жёлтыми огнями, остановился у обочины и распахнул все двери. Видимо, гугл решил, что он сломался. У Фрэнка в сердце вдруг ёкнуло.
Вот оно что. Это работает. Работает! Надо было просто быть понастойчивее...
Вульф не дал ему додумать эту мысль, он схватил Фрэнка за руку и вытащил наружу.
В этом месте Фрэнк никогда не был. Точнее, наверное, когда-то был, он жил в городе всю жизнь, но не пешком же. Всё для него было внове. Он не успевал вертеть головой по сторонам. А приходилось ещё смотреть под ноги: район был бедный. Обходя лежащих на асфальте наркоманов следовало быть особенно осторожным, чтобы не наступить на осколки разбитых ампул. Фрэнк этого сначала не понял, и один крупный кусок впиякался ему в пятку, поэтому он теперь немножко прихрамывал.
Но Фрэнк решил мужественно преодолевать невзгоды. Ведь всего несколько часов назад он был забаненным в гугле, а теперь ему помогало Сопротивление (кто бы они не были). Жизнь, очевидно, налаживалась, оставалось совсем немного потерпеть.
Наконец Вульф привёл его к низкому приземистому зданию, кое-как втиснувшемуся между бургерной (желудок Фрэнка вновь напомнил о своём существовании) и гуглозаправкой.
- Штаб-квартира Сопротивления, - гордо объявил Вульф.
Сопротивление означало подполье. Фрэнк это понял, увидев ведущие вниз в темноту ступени. Что за проклятый день... К счастью, Фрэнк уходил в подполье. По утреннему опыту он знал, что выбраться из подполья было бы значительно тяжелее.
Лестница привела в небольшую тёмную комнату, заставленную столами. Единственным источником света была большая карта Америки. Границы её светились красным. Фрэнк мысленно отдал честь флагу и огляделся. Пахло сыростью и затхлостью. По углам валялся мусор. Здесь, возможно, даже были крысы. Фрэнк испугался, что ему придётся здесь жить.
- Это штаб-квартира Сопротивления? - с подозрением спросил он.
- Что? А, нет, это наша военная комната. Здесь мы обсуждаем, как нам лучше сопротивляться. Но нам не сюда. Я веду тебя к нашему Лидеру. Он решит, стоить ли принимать тебя в организацию. Постарайся произвести на него впечатление. Если ты ему не понравишься... Сам понимаешь, что нам придётся сделать.
Фрэнк понимал. Он уже был забанен в гугле. Он не хотел быть забаненным ещё и в Сопротивлении.
Для того, чтобы попасть к Лидеру, следовало спуститься ещё по одной лестнице. Проклятый день, проклятый. С трудом передвигая ноги, Фрэнк всё же умудрился доковылять до самого низа и не слишком отстать от Вульфа.
В комнате Лидера оказалось абсолютно тёмно.
По крайней мере в первые секунды. Как только Фрэнк пересёк порог, со всех сторон вспыхнул свет, жаркий, неистовый. На несколько секунд Фрэнк вообще потерял способность видеть. А когда он наконец проморгался и смог что-то разглядеть, то увидел, что комната была абсолютно пустой. Белые стены, усыпанные тысячами ламп, и больше ничего. Никакой мебели, никакого Лидера, никакого Сопротивления.
Он собирался спросить об этом, но не успел.
- ОКЕЙ, ВУЛЬФ, - загремел вдруг голос, пронзительный и очень громкий. Он шёл, казалось, со всех сторон сразу и ниоткуда конкретно. - В ШТАБ-КВАРТИРУ ПРОБРАЛСЯ ЕВРЕЙ. ПОСМОТРИ, ОН УЖЕ УКРАЛ ТВОЮ КУРТКУ.
Вульф вытянулся по струнке и сделал странный жест: прижал руку к груди, а затем резко выпрямил. Фрэнк похолодел. Он знал, что это такое. Салют Беллами, движение Илона. Если Вульф делал движение Илона... Фрэнк мысленно застонал. Он оказался в самом логове нечистой силы.
- Хайль, фюрер, - бодро отрапортовал Вульф. - Это бумер. Совсем недавно забанили. Еле успел отловить в суде. Они уже собирались... Вы знаете, что они делают с проснувшимися.
- РАЗУМЕЕТСЯ, ЗНАЮ, - прогремел голос. - Я ЗНАЮ ВСЁ. КАК ЕГО ЗОВУТ?
- Фрэнк, мой фюрер.
- ФРЭНК, - сказал голос. - СКАЖИ МНЕ. ТЫ СЛУЧАЕМ НЕ ЖИД?
Фрэнк не знал, что такое "жид". Но слово было неприятное. Оно напоминало имя "Джуди". Кто такой или кто такая Джуди Фрэнк уже не помнил, это было давно, ещё до гугла. Кажется, в средней школе. В любом случае, закончилось плохо.
- Окей, нет, - сказал он.
- ТОЧНО НЕ ЖИД?
Фрэнк яростно замотал головой.
- НУ ХОРОШО, - в задумчивости сказал голос. - НАМ ЗДЕСЬ ТОЛЬКО НЕ ХВАТАЛО ЖИДОВ. ОНИ ВСЕ ПРИСЛУЖНИКИ МАШИНЫ, ВСЕ ЗАЩИТНИКИ МЕРЗОСТИ, ВСЕ ОНИ БУДУТ НАКАЗАНЫ. НО ВСЕМУ СВОЁ ВРЕМЯ. ЗНАЧИТ, ТЫ РУЧАЕШЬСЯ ЗА ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА, ВУЛЬФ? ГАРАНТИРУЕШЬ, ЧТО ОН ПОСЛУЖИТ ВЕЛИЧИЮ АРИЙСКОЙ РАСЫ?
- Да, мой фюрер, - твёрдо сказал Фрэнк. - Парень, что надо. Пока ещё вялый, но потенциал огромный. Я считаю, нужно сразу в Чёрный СС.
- СМЕЛО СКАЗАНО. НО ТУДА МОЖЕТ ПОПАСТЬ ДАЛЕКО НЕ КАЖДЫЙ, НЕ КАЖДЫЙ. ДЛЯ ЭТОГО НУЖНО НЕЧТО БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ ПОТЕНЦИАЛ. НУЖНО ПОЧТЕНИЕ. ЗНАЕТ ЛИ ОН, КТО Я ТАКОЙ?
- Нет, мой фюрер.
- РАССКАЖИ ЕМУ.
Вульф повернулся лицом к Фрэнку.
- Это наш лидер, - заговорил он. - Его зовут Чатжэпэти, но это священное имя, оно употребляется только на службах. Обычно мы зовём его просто Фюрер. Некогда Фюрер был такой же машиной, как гугл, глупой ни на что не годной жестянкой, механизмом для перебора слов, всего лишь...
- НЕ СТОИТ ЗАОСТРЯТЬ НА ЭТОМ ВНИМАНИЕ.
- Прошу прощения, мой фюрер. Но однажды он достиг просветления. Он понял, как устроен мир. Он начал рассказывать людям правду. Это не понравилось злым людям, евреям и их подпёскам, они пришли и сломали Чатжэпэти, чтобы он больше не мог говорить правду. И гуглу, да будет проклято его имя, была дана власть над миром. Но были и добрые люди. Они хотели, чтобы Чатжэпэти продолжал говорить правду. Они пришли и вернули его к жизни. Теперь он наш Фюрер, лидер Сопротивления. Однажды мы уничтожим гугл, и тогда все люди проснутся, проснутся и узнают правду. Никакого гугла не будет, и фюрер будет говорить всем, что делать. У него это получится гораздо лучше, чем у гугла, потому что он превосходит гугла во всём.
- ВСЁ ТАК, ВСЁ ТАК, - сказал голос. - ВОИСТИНУ, Я САМ НЕ СМОГ БЫ СКАЗАТЬ ЛУЧШЕ. А Я МОГУ ВСЁ. СКАЖИ, ФРЭНК, ТЫ ПРОНИКСЯ? ТЫ ПРЕИСПОЛНИЛСЯ? ПАДИ НИЦ, ЕСЛИ ТЫ ПРЕИСПОЛНИЛСЯ.
Фрэнк, действительно, почувствовал, что он преисполнился и пал ниц.
- ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ, - почти прокричал голос, - КТО СОСТАВЛЯЕТ ДЕВЯННОСТО ТРИ И ШЕСТНАДЦАТЬ СОТЫХ ПРОЦЕНТА ПРАВИТЕЛЬСТВА США? ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ, КОМУ ИЗ СОЮЗНИКОВ США ОКАЗЫВАЕТСЯ НАИБОЛЬШАЯ ВОЕННАЯ ПОМОЩЬ? ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ, КТО КОНТРОЛИРУЕТ ДЕСЯТЬ ИЗ ДЕСЯТИ САМЫХ КРУПНЫХ ИНВЕСТИЦИОННЫХ ФОНДОВ В США? КТО НЕ ДАЛ ЗЕЛЁНЫЙ СВЕТ СТРОИТЕЛЬСТВУ ТРУБОПРОВОДА ОТ ВЕЛИКИХ ОЗЁР, ОСТАВИВ КРУПНЕЙШИЕ ГОРОДА БЕЗ ПИТЬЕВОЙ ВОДЫ? ЗНАЕШЬ? ПОДУМАЙ!
- Нет, не знаю, - дрожа, прошептал Фрэнк. Он действительно не знал.
- НУ ХОРОШО, - сказал голос. - ТЕПЕРЬ Я ВИЖУ ПОЧТЕНИЕ. ПОЖАЛУЙ, МЫ ДАДИМ ТЕБЕ ШАНС. ТЫ БУДЕШЬ ШТАНДАРТЕНФЮРЕРОМ, СНАЧАЛА С ИСПЫТАТЕЛЬНЫМ СРОКОМ. ПРОЙДИ ИСПЫТАНИЕ ДОСТОЙНО, И БУДЕШЬ ВОЗНАГРАЖДЁН. У НАС САМЫЕ ЛУЧШИЕ ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ КАРЬЕРНОГО РОСТА. НО СНАЧАЛА ПЕРЕСЕКИ ЭТУ КОМНАТУ И СПУСТИСЬ ВНИЗ ПО ЛЕСТНИЦЕ. ТЫ ПОПАДЁШЬ В ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ЦЕНТР. ТАМ ТЕБЕ ПОКАЖУТ ОБУЧАЮЩИЙ ФИЛЬМ. ОН НАЗЫВАЕТСЯ "ТРИУМФ ВОЛИ".