Если в теплый июньский полдень, а тогда на дворе стоял именно июнь, взглянуть с высоты птичьего полета на заливные луга Хермелирда, то можно было принять это место за райский уголок. Эти прекрасные наделы кругом опоясывал по-настоящему благородный лес. Он уходит за горизонт и может сложиться ощущение, что ему нет конца и края. Хермелирдский лес очень богат на всякого рода живность и растительность. Недаром, хозяин этих земель очень любит охотиться в нем на кабанов, медведей и оленей. Он регулярно совершает выезды туда с верной свитой, да с парой верных охотничьих собак и возвращается с богатой добычей.
В этом лесу несет свои воды кристально чистый ручей - источник воды и жизни поместья. Конечно, давным-давно уже была прорыта сеть колодцев на территории старинного замка, уходящего корнями в далекое прошлое, в недра земли, туда, где текут грунтовые воды. Но крестьяне все равно предпочитают ходить за водой к ручью.
Нельзя отдельно не выделить и величие замка барона. Он даже стоял на холме, как бы демонстрируя свою бесподобную мощь и возвышенность над этим суетным миром. На самом же деле это было сделано с целью максимальной безопасности его обитателей. С давних времен замок не раз подвергался нападениям врага и его холодные каменные стены хранят память тех лет. Но ни разу не удалось неприятелю пройти даже внешние стены крепости: настолько была совершенна эта конструкция и система обороны.
Внутри двора находилась резиденция барона и часовня. В крепостной стене были размещены казармы стражников и кладовые комнаты. Возможно, там скрывалась целая сеть ходов, ведущих к потайным комнатам и подземельям, но все это было тщательно скрыто от глаз простого смертного. На каждом углу твердыни (а их всего было четыре), тянулись к небу сторожевые башни и на каждой из них неустанно взирали вдаль лучшие лучники барона. Внешняя стена замка была снабжена всеми средствами для выдерживания осады: катапультами для метания горящих ядер, котлами для кипящего масла и подмостками для наиболее удачного обстрела неприятеля. Защитников также скрывали от стрел и осадных орудий узкие бойницы и шипы по всему периметру в случае штурма с помощью лестниц. Вокруг же замка пролегал глубокий ров с торчащими из воды заостренными деревянными кольями. Через ров перебрасывался подъемный мост для выхода в прилегающую к крепости крестьянскую усадьбу и связью с внешним миром.
Но никогда бы Хермелирдский замок не выглядел бы так изысканно без этих уютных хижин, расположившихся вдоль баронской дороги. Запах свежескошенного сена, звуки из хлева и почти регулярный звук от работающих инструментов прекрасно преподносили скромную деревенскую жизнь. Около небольших каменных домиков была разбросана неброская крестьянская утварь, да и вообще тут постоянно кипела жизнь. Местные жители регулярно работали на обширных полях надела, поэтому в усадьбе всегда было довольно людно. Чуть только сюда приходил рассвет, как немедленно утренний воздух начинали сотрясать удары мотыг, шуршание плуга, фырканье коней да звонкий людской говор и смех. И до заката этот гигантский муравейник не переставал свою возню.
Это добротное местечко принадлежало только одному человеку: барону Седрику Дику. Знатный и благородный род Диков был удостоен королевской честью, еще задолго до начала Крестовых походов, поместьем Хермелирд и титулом. Еще в те времена, первый владелец этих земель Эрих Дик под знаменами германской короны совершал набеги на непокорных соседей, а те, в свою очередь, не раз осаждали замок и терпели поражение. Всегда окруженные милостью престола, Дики ревностно ухватились за возможность завоевания Святой Земли, и уже после того, как государство Иерусалимское стало существовать на законных основаниях, где-то на осажденных крепостях, на ярко алом полотнище, красовался горностай - эмблема баронства Хермелирд.
Достаточно разбогатев, род Диков никогда не скупался на пышные празднества с приглашением почетных гостей и почти полностью отказался от завоевательных походов и междоусобиц. Лесные массивы были источником жизни в тех краях, и подданные барона безжалостно покоряли природу и пользовались ресурсами ради удовлетворения своего господина.
Если бы лес был живым, то он бы застонал от бесконечного и непомерного потребительского поведения живущих здесь людей. Но зеленое море оставалось глухим наблюдателем.
Вскоре подошли и те времена, когда родился сам Седрик. С детства он был тучным, но в то же время подвижным и жизнерадостным, вероятно, сказались гены его далекого прадеда Эриха, того кого принято считать основателем рода. Отец Седрика, Аделар Дик, несмотря на свое выдающееся воинское прошлое, большую часть жизни посвятил воспитанию своего отпрыска. После возвращения из итальянского похода короля Фридриха барон Аделар женился на знатной даме Росвите и с тех пор никогда больше не покидал земель Хермелирда.
Окруженный родительской заботой, юный Седрик имел успех в обучении всем жизненным премудростям. Обширная библиотека баронства вмещала в себя множество трудов ученых мужей, рыцарских баллад, исторических и географических очерков и даже кое-что из алхимии. После успешного освоения грамоты, Седрик с особым рвением бросился постигать военную науку, впитывая в себя все лучшее не только от отца, но и от стражи замка. Верховая езда, фехтование, стрельба из лука - вот далеко не полный список достижений маленького барона. Охота в любую погоду, порой даже в одиночку, была истинным наслаждением для Седрика. С упоением затравливал он благородного оленя, доставал к обеду сочную кабанятину, а пополняющаяся коллекция медвежьих шкур расстраивала престарелого Аделара, словно насмехаясь над его дряхлеющей рукой.
По прошествии времени, Седрик Дик был представлен к королевскому двору, где несколько лет до посвящения в рыцари прислуживал более знатному господину. В это же время горе посетило род Диков: от чумы скончались престарелые родители. Страшная болезнь не пощадила и молодую жену Седрика - Герти. Вернувшись в Хермелирд, наследный барон, отдав последние почести родным, затворился в часовне в горячей молитве, на несколько дней.
Но в одну из безлунных ночей дверь в часовне неожиданно заскрипела, и в отблесках света от факелов, перед изможденными лицами слуг, не смыкавших глаз у входа, показалось грузное тело Седрика Дика. Словно дикий вепрь, вырвавшийся из клетки, он молниеносно пронесся по двору замка и затворился в своих покоях. Очевидцы тех событий говорили, что барон как будто бы состарился вследствие последних событий: на его лице появились морщины, волосы посеребрила седина, а взгляд стал пустым и стеклянным. Так ли это было на самом деле или нет: поручиться никто не сможет, но доподлинно известно, что после омовения, не приступая к трапезе, Седрик велел позвать к себе Дядюшку Эбнера.
На самом деле Эбнер не состоял в родстве с Диками, но Седрик называл его Дядюшкой с того момента как начал говорить. Этот человек представлял собой кладезь всех земных знаний и, возможно, поэтому занимал при дворе особое место. Он с одинаковым усердием служил в свое время Аделару первым советником, юному Седрику - учителем, а всем обитателям Хермелирда -целителем и знахарем. И никто в баронстве не слышал от Эбнера слов отказа.
Крестьянские детишки были первые, кому выпала честь увидеть как в незапамятные времена, под ржание коней и стук копыт о придорожные камни, в сопровождении немногочисленного войска, из-за горизонта, сверкая доспехами, в Хермелирд возвращался из похода барон Аделар вместе с одетым в причудливые одежды человека, ранее не появлявшимся в этих землях. Будь деревенские жители образованы, то они, вероятнее всего, приняли бы Эбнера (а это был именно он) за волшебника, сошедшего с английских гобеленов. Его тело покрывала длинная мантия песочного цвета с непонятной обывателю вышитой символикой, а на голове был капюшон. К седлу пегого жеребца Эбнера был приторочен большой деревянный посох с медным наконечником, ограняющим драгоценный камень внутри. Любой гражданин средневековой Германии мог бы с уверенностью заявить, что подобного рода личностям, появляющимся на улице в подобном виде, бывает крайне нелегко избежать стычек со Святой Инквизицией. Но если учесть, что баронство Хермелирд находится вдали от оживленных мест и торговых путей, а Аделар Дик принадлежал к числу тех богобоязненных католиков, которые готовы с мечом в руках отстаивать свою веру, то можно не ошибаясь сказать, что в этих землях Эбнер был в безопасности. Да и подданные Дика никогда бы не стали сомневаться в выборе соратников своего господина. К сожалению, в рассказе невозможно поведать полностью о происхождении многих. Особенно таких, к коим относился Эбнер. История навсегда закрыла для нас свою книгу и покрылась толстым слоем пыли. В любом случае, разные версии и домыслы людей наведут лишь тень на это повествование, а посему не достойны быть включенными в него. Да и стоит ли нам задаваться подобными вопросами?
В тот же день по прибытию в Хермелирд, барон Аделар Дик приказал накрыть пышный стол в честь приезда своего гостя. Слугам был дан приказ подготовить для Эбнера одну из комнат замка, а верная страж в это время носила в самую высокую сторожевую башню странные предметы из походного обоза. Это были пузырьки и склянки с непонятным содержимым, пробирки, весы и прочие вещи подобного рода. Набожные слуги говорили, что видели в этом обозе человеческие черепа и кости! Все придворные с замиранием сердца ждали, когда прекратится звон кубков в большом зале замка, а возня в башне прекратится.
Вдруг на какое-то мгновение в замке воцарилась тишина. Со стороны внутреннего двора было отчетливо видно как в оконном проеме, чуть дрожа в свете канделябров, появилась тень человека, поднявшего кубок. Стоявшие во дворе без труда определили голос хозяина этой тени - барона Аделара, который трубным голосом объявил о своих намерениях оставить Эбнера в качестве советника и лекаря в Хермелирде. Было слышно, как в обеденном зале тотчас же прокатились вздохи негодования, но перечить воле своего господина никто не решился. В ответ на предложение барона Эбнер учтиво поклонился и, с позволения Дика, покинув трапезную, удалился в подготовленную для него башню.
В дальнейшем, в Хермелирде мало что изменилось. Одному Богу было известно о времяпровождении Эбнера с той поры. Ни одни слухи, коих рождалось масса, в стенах замка и за его пределами, не нашли под собой твердую почву доказательств. Обвинения Эбнера в колдовстве и служении дъяволу так и не смогли испортить его репутацию. Последней каплей снятия клеветы стало обращение за лекарствами к нему преподобного Йохана - местного приходского священника. По случаю излечения, хермелирдской пастве преподобным была прочитана проповедь о богоугодном деле лекарей, и было дано благословление на обращения к Эбнеру в случае внезапной хвори. Как уже упоминалось выше, независимо от знатности того или иного просителя, Эбнер не отказывал никому.
После рождения Седрика, Эбнеру было доверено его воспитание, наравне с Аделаром, с чем он блестяще справился. До момента представления юного барона королевскому двору, Эбнер, заслуживший доверие и признательность, сумел развить в ребенке тягу к чтению и изучению грамоты. Дядюшка, как называл его Седрик, вкладывал всю душу в воспитание и при всем этом никогда не бранился. Эбнер стремился заинтересовать ребенка, увлечь его в процесс обучения . В качестве поощрения за успех он водил Седрика в свою комнату-лабораторию, где показывал ему занимательные свойства веществ. И когда настало время собирать юного барона в дорогу, Дядюшка Эбнер не мог сдержать слез и с нетерпением ждал встречи с Седриком.
После выполнения своих обязанностей в замке, Эбнер никогда не тратил личное время праздно. Обычно он запирался в своей лаборатории, где возился с ингредиентами для создания новых лекарств, лишь иногда позволяя себе расслабиться при помощи одиночной конной прогулки в Хермелирдский лес. Подобное положение дел помогло добиться Эбнеру стать вторым человеком в Хермелирде после Аделара.
Но счастливой и размеренной жизни баронства пришел конец, когда Хермелирд окутал страшный мор. Свирепствующая по всей Свящеенной Римской Империи чума, скорее всего, пришла в этот затерянный в лесах уголок вместе с торговыми обозами. Хермелирд окутал смрадный запах гниющих тел и гул повсеместно раздающих стенаний. Лишь Дядюшка Эбнер, словно в насмешку злому року, был полон сил и энергии. Не покладая рук и не смыкая глаз, он пытался помочь страждущему населению, совершая кровопускания во дворе замка и окуривая помещения пробиркой с голубоватой дымкой. Но количество смертей все росло и росло...
Перед тем как Седрик Дик смог вернуться домой, а эпидемия - чудесным образом завершиться, самым ярким образом в глазах очевидцев мог быть запечатлен только один момент. В сумерках, когда багровый закат уступал место царице - ночи, Эбнер, отведя полный боли и отчаяния взгляд от вскочившего на коня гонца, передавал скорбные известия для своего юного господина.
И уже через несколько дней, когда пыль на дороге, ведущей в Хермелирд еще не улеглась от копыт лошади гонца Эбнера, ей снова суждено было вздыбиться вверх, когда в обратном направлении, стиснув зубы и до боли в кулаках сжав поводья, в свои земли скакал единственный выживший из своего рода - барон Седрик Дик. И эта пыль, не щадя дыхательных путей, бесцеремонно лезла в уши и нос, чем и спровоцировала скакавшего рыцаря громко чихнуть...
Седрик открыл глаза. Во рту пересохло, затекшее от неудобной позы тело ломило. Он обнаружил себя задремавшим и выбившимся из сил после трехдневного бдения. Барон так и заснул, сидя в своем роскошном кресле одной из комнат, принадлежащего ему теперь замка. Вставать и приниматься за дела Седрику не хотелось. Настолько хороши были увиденные во сне картинки из детства, что он поневоле закрыл глаза, но тут осознание действительности все быстро расставило по своим местам.
Детство, где все еще были живы. Мать с отцом, милая Герти, а также добрый десяток прислуги замка, ставших почти что родными. Правда, что они в раю? Или их тени до сих пор с нами? Или существуют другие миры? Все что угодно, лишь бы не всеобъемлющая пустота. В душе не осталось ничего, кроме неугасимого желания встретиться с ними снова. Если бы можно вернуть время назад и приехать пораньше, то не мучало бы это странное чувство.
После этих мыслей Седрику стало очень стыдно за недолгие часы сна, после молитвы в часовне. Он заметно приободрился, приподнялся с кресла и жадными глотками стал пить вино из стоявшего на столе кувшина. Когда с первоочередными физиологическими потребностями было покончено, Дику стало крайне жаль самого себя. Он остался совсем один, посреди Хермелирдского леса. Никто больше не сможет сказать ему нужных слов, согреть теплотой своего тела, посоветовать справедливое решение.
Дядюшка Эбнер! Ну, конечно! Седрик неожиданно вспомнил, что звал его к себе в апартаменты. От души немного отлегло, хотя может это всего лишь действие алкоголя на голодный желудок, кто знает?
За стенкой послушались шаги, смешивающиеся в единый звук с постукиванием посоха о деревянный пол. Эту поступь, знакомую с раннего детства, Седрик не перепутал бы ни с одной другой. Барон молниеносно пересек комнату по направлению к дальнему углу, туда, где находилась таз для умывания. Опрокинув две пригоршни воды себе на лицо, Седрик утерся рукавом рубахи. Он не услышал как открылась дверь и от неожиданности вздрогнул, когда из-за спины послышался голос Эбнера: