- Ванечка, опять ты уперся в телевизор? Ну сколько можно смотреть новости?! Так и с ума сойти можно! Иди обедать, - Люба свято соблюдала обеденные часы.
Иван чуть слышно пробормотал - "сейчас", не отрывая взгляда от экрана. Снова взорвался самолет, рухнуло от взрыва здание, похоронное шествие сибирской язвы захватывало все новые и новые территории. Рвались снаряды, трещали автоматные очереди, перепахивались ракетными ударами целые города. Почему? Иван обхватил голову руками. Откуда в людях столько ненависти? Неужели человечество пришло в этот мир, чтобы поубивать друг друга в бесконечных бойнях? Почему, почему люди не могут любить и уважать друг друга? А что если?..
Ивана сорвало с места и кинуло к рабочему столу, заваленному исписанными, исчерканными бумагами, раскрытыми книгами с заметками на полях. Он рылся в ворохе записей, формул, графиков и схем. Наконец он издал победный вопль, выхватил из кипы толстую тетрадь, подхватил талмуд, похожий на бухгалтерскую учетную книгу, и распахнул дверцы шкафа. За многочисленным тряпьем скрывалась дверь в лабораторию. Не потому что Иван занимался темными делишками, а просто - защита от дурака, чтобы, не дай Бог, какой-нибудь непосвященный идиот не пролез случайно и не натворил дел.
Услышав как хлопнули дверцы, Люба только вздохнула.
В Ивановой лаборатории кипела жизнь. Сюда не допускалась даже Любочка. Впрочем, не допускалась - это громко сказано. Она и сама под страхом смерти не спустилась бы в мужеву заветную комнату. Слишком далека была Любочка от изобретений мужа. Она преклонялась перед ним, боготворила за добрые дела, но немного побаивалась, потому что творения Ивана противоречили некоторым общепризнанным земным наукам. Любочка считала опыты Ванечки магией. И при всей своей любви к супругу не могла преодолеть священного трепета. Она даже замаливала грехи, тайком от Ванечки, просила Господа простить за святотатство, ибо старается Ваня не для своих корыстных интересов, а ради людей.
Когда мужа уволили из НИИ, Любочка только махнула рукой: проживем. И сама пошла работать - торговать на рынке. Когда она впервые заболела - холодно стоять на морозе день-деньской - Ванечка смастерил ей комбинезон. Любочка не вникала в детали, но отныне была защищена от всяческих климатических изменений. Комбинезон защищал от морозов и от жары, и попутно снимал не менее важную для уличной торговли проблему отсутствия общественных туалетов. Заказы тогда посыпались со всех сторон - озолотиться можно было. Но Ванюше стало неинтересно заниматься уже получившимся продуктом - опыт удался, что ж еще надо? Он продал изобретение какому-то ушлому коммерсанту - за смешную сумму - и принялся за благоустройство дома.
Да уж, домишко их совсем тогда на ладан дышал. Когда Ваня работал, некогда было домом заниматься. А тут - времени море. Экспериментируй - не хочу. Но Ванюша хотел. Но понимал он благоустройство по-своему и называл - модернизацией.
Изо всех щелей по-прежнему дуло, как и раньше, скрипели безбожно половицы, погреб обваливался. Но это все Любочка могла теперь поправить и сама, потому что освободилась куча времени. Иван все устроил так, что окна сами мылись по мере загрязнения. Пыль со всей квартиры собиралась хитрым приспособлением - нажми кнопочку за шторой и - вжжжжжж, тихонечко так загудит - и пол чистый, только влажной тряпочкой протереть. С готовкой тоже попроще стало: продукты не приходилось долго размораживать. Махнув рукой на погреб, муж построил пирамиду, и все скоропортящееся хранилось там. И гладить белье не надо было: тоже Ваня избавил от изматывающей обязанности - за неделю собрал механизм, который сам вещи отглаживал. Люба только ахала и охала. А когда поздним вечером Ванюша поманил ее во двор, завел в гараж и показал чудо-машину, заставил сесть вместе с ним в кабину, Любочка и вовсе обмерла. Чувствуя, что машина поднимается вверх, Любочка принялась молиться.
- Да открой же глаза! - весело кричал муж. - Посмотри, какая красота!
Чтобы не обижать Ванечку, Люба с ужасом взглянула вокруг. В темно-синей пустоте висели лишь звезды да они с Ванечкой в странном драндулете. Внизу семафорила Земля. Любочка знала, конечно, что Земля круглая, но увидеть собственными глазами... Впервые в жизни Люба испытала необычайный восторг, безграничный, ей казалось, сейчас тело лопнет от переполнявших чувств.
Иногда Любочка прокрадывалась в гараж и осторожно, с опаской трогала машину. Но никогда не просила мужа повторить ночную прогулку в небо - слишком много счастья, слишком много трепета, и не святого, как в храме, а бунтарского, вызывающего. Разрывного.
С тех пор Люба стала бояться, когда муж запирался в лаборатории. Что еще он придумает?! И вот Ванечка снова спустился в свою келью.
Через неделю Люба заволновалась: бывало, что Ванюша запирался у себя и на десять дней, но брал дополнительный запас продуктов. И перед затворничеством долго ходил, задумчиво пиная углы и стены. Доставалось и мебели, коту, если подвернется по неосторожности. Но в этот раз уж больно резко сорвался.
Люба осторожно подошла к шкафу. Ни звука не раздавалось из его недр. Лишь слабо тянуло чем-то приторно сладким. Любочка сняла со стенки шкафа трубку и ткнула пальчиком в кнопку. Раздался противный писк, и голос Ивана ответил:
- Да, милая, не волнуйся, со мной все в порядке, заканчиваю.
Люба осторожно опустила трубку на рычаг. Она редко пользовалась переговорным устройством, лишь в случаях крайнего беспокойства за мужа. Судя по голосу, он в прекрасном настроении. Значит, надо ждать чего-то нового, такого же ошеломляющего, как и все предыдущие новшества. Люба вздохнула. Дурачок, опять мир пытается спасти.
Первым из шкафа выскочил кот. И бросился к Любе на руки.
- Да уйди, животина, - сбросила кота на пол Любочка. Кот принялся тереться об ее ноги.
И кинулась к всклокоченному мужу, появившемся на пороге.
- Ваня, ну разве можно? Похудел, оброс, уууу, ежик колючий, - провела Любочка по щеке Ивана.
- Любаня! Кажется, получилось, по крайней мере, на кошака подействовало, смотри, - Иван указал на кота, все еще теревшегося о любины ноги, - как ластится.
Люба всплеснула руками:
- Удивил! Да он всегда такой, кобеляка проклятый.
- Нет, Люба, ты не понимаешь. Я изобрел эликсир любви! Опытный образец готов, проверю еще на животных, и можно готовить в мировых масштабах. Представляешь! Поднимусь повыше и всю землю обсыплю сухими спорами. Во всем мире сплошная любовь, и никакой вражды, ненависти...
Люба с жалостью глядела на мужа.
- Вань, опять мечтаешь? Да не будет никогда мира на земле. Причина для разногласия всегда найдется.
- Нет, Любонька, это не мечты. Представляешь, это вирус - вирус любви. Это болезнь, горячка. Но никакой температуры, никакой смертности. Все счастливы и все довольны.
Люба только махнула рукой.
Наутро бык отмахивался от свиньи, обалдевшей по причине любви. Свинка настойчиво лезла к рогатой морде, ласково похрюкивая и нежно сопя. Бык копытом отталкивал назойливую даму, тоскливо глядя вслед корове, весело прыгавшей на лужайке с козлом. А коза злобно косилась на влюбленную парочку. Овца с бараном, прильнув бок о бок, отказывались на миг оторваться друг от друга, даже для того, чтобы подойти к яслям и поесть. Курица добивала счастливую соперницу, не обращая внимания на долбившего его клювом ополоумевшего от горя петуха.
Спустя сутки из всей домашней скотины у Вани с Любой остались лишь овца да баран.
- Ну, добился? - грустно спросила Любочка мужа, отпихивая настырного кота. - Надо мужиков позвать, чтобы животину ободрали, да завтра на базар ехать, мясо продавать. Наделал мне хлопот со своим любовным снадобьем. А еще на людях хотел применять...
Да, думал Иван, явные недоработки. Не учел... Но основная-то цель достигнута! Эликсир работает! Правда, результат не тот. Но начало положено, докумекаем.
- Вань, что ж я без скотины делать-то буду? - опечалилась Любочка.
- Да не волнуйся, Любань, придумаем что-нибудь, - приобнял жену Иван.
- Придумаем, - фыркнула Люба. - Покупать надо. А деньги где возьмем?
- Тебе бы все деньги, - засмеялся Иван. - А ты попробуй без денег.
- Вот и пробуй, ты у нас мастер...
- Да сделаю я тебе овечек твоих... - пробурчал Иван.
- Есть у нас овечки! - топнула ногой Люба. - А ни козы, ни коровы... Кот вон одолел уже, тьфу, уйди, проклятый!
Люба в сердцах пнула кота так, что тот, пролетев метров пять, врезался в стену гаража и распластался на земле без признаков жизни.
Но Иван этого уже не видел. В голове закружились цепочки формул, запестрели графики, осциллограммы... Столько задач предстоит разрешить. Как же все успеть? И формулу любви подогнать под норму, и скотину скомбинировать, чтобы жену утешить, и... Ох, много, захлебнется один...
Через год Любу увезли в психиатрическую лечебницу. Увидев двоих Иванов, вылезающих друг за дружкой из шкафа, она повредилась умом. И сердце Ванечки дрогнуло: мир подождет. Будет, все будет: и мировая всеобщая любовь, и вечная молодость. Мировые проблемы никуда не денутся.
Но сперва надо жене в мозг клапан предохранительный вживить, чтобы принимала его изобретения спокойно, без горячек и истерик. И, в конце концов, надо же когда-то ей признаться, что вышла замуж за биоробота. Может, поймет, что не она первая, не она последняя... Мама тоже поначалу в шоке была, отец говорил. И бабушка, если верить деду - когда он признался, что в ребенке мозги биоэлектронные... И наш такой же родится - дед умнющий мужик был - первый в нашей деревне на генный уровень роботехники вышел. Если б его не загубили тогда...
Когда же это кончится, думала Любочка, попивая в палате чай. Ничего себе - командировочка. Как шкура земная надоела. Давно бы забрали в наш центр, так нет - заладили: в естественных условиях, в естественных условиях... Сил больше нет. Совсем курицей стать можно. К черту, нарушить все приказы и - домой. Только увальня этого самоделкина прихватить - пусть сами в нем копаются.
Люба откинулась на подушки: за окном в облачном небе тускло мерцала точка. Родная, далекая... Нет, нельзя. Не простят ей слабости. Уже за то, что психика дала сбой - вынесут порицание. Ох, пора возвращаться, а то как бы без нее чего не перемудрил этот Ванечка. Дала себе маленький отпуск - и снова за дело. Люба активизировала систему восстановления организма. Прислушиваясь, как отлаживается давший сбой механизм, Люба готовилась к работе - контролировать, притуплять практически неуправляемые приступы активности доморощенного изобретателя. Да и внешние воздействия требуют немалых усилий: власти, военные, бандиты - многие зарились на Ванюшины изобретения и на самого умельца. В принципе, может и прав Совет: такой уникальный механизм надо беречь. Люба умиленно вздохнула: чудный экземпляр, изумительный аппарат. А помести его в условия другой цивилизации - зачахнет.
В коридоре послышались стремительные шаги. Люба в один миг переключила эмоции и чувства на земные, и радостная улыбка озарила простоватое личико. Дверь распахнулась, и за плечом врача замаячила физиономия Ивана.
- Ванечка, милый, - проворковала Люба, протягивая к нему руки...
Доктор с Иваном заговорчески переглянулись. Люба профессиональным нюхом почуяла неладное. Но поздно. Игла впилась в предплечье, и Любочка провалилась в забытье.
- Готово, - проговорил врач. - В операционную, - скомандовал он медсестре.
Любочку переложили на каталку и повезли по коридору. Рядом шагали Иван с доктором.
- Давай свой чип, клапан или что там... - тихонечко проговорил доктор. - Значит, отдаешь мне тему для диссертации? И, как договорились, ящик водки.