Сказка

ТЕЛО ДЛЯ ЛЮБИМОГО

- Тетенька, я не брала ваш сахар, - провожая глазами пачку сахара-рафинада, ныла я, - я в другом магазине его купила.

Продавщица не обращала на мой отчаянный скулеж ни малейшего внимания. Она положила отобранную у меня пачку куда-то под кассу и звала следующего покупателя:

- Давайте, давайте, женщина, не задерживайте очередь, - зычно рявкнула она стоявшей за мной сухонькой старушке.

Я немного посторонилась, чтобы бабуля смогла заплатить. Она с благодарностью и жалостью посмотрела на меня.

- Почему вы не верите девочке? Она не похожа на воровку, - попробовала заступиться за меня старушка.

Я с надеждой воззрилась на продавщицу.

- Не лезьте не в свое дело, - отрубила та, - много вы знаете, их тут таких ангелочков знаете, сколько ходит? Оплачивайте покупку и идите себе.

Я уже с ненавистью жгла взглядом звероподобную тетку за кассой. Она казалась мне медузой Горгоной, виденной на картинках мифов Древней Греции.

- Отдайте мой сахар! - со слезами крикнула я, решив бороться до последнего.

И не сахара мне было жалко. Стало страшно обидно, что мне впервые в жизни не поверили, заподозрили в обмане, в воровстве. Мне казалось, что если я не получу назад свой сахар, случится нечто непоправимое. И я завизжала на высокой ноте:

- Отдайте, отдайте, отдайте!

Кассирша взглянула на меня налитыми кровью глазами и медленно начала подниматься со стула. Она поднималась и поднималась, казалось, прошел целый час, пока она встала во весь свой громадный рост, вытянувшись до потолка. Потом женщина монстр начала наклоняться ко мне, разевая золотозубую пасть. Все ширился ее рот, все больше открывалось острых зубов-клыков. Я уже почувствовала на лице ее зловонное дыханье, уже яркий язык, извиваясь, коснулся кончика моего носа, когда я дико закричала, и проснулась в слезах и холодном поту.

Сон, снова тот же сон. Уже которую ночь он мучил меня без малейшего сострадания. Отложившееся в детской памяти вдруг всплыло в зрелом возрасте и не давало покоя. После того далекого случая, я долго не могла ходить в магазины, я не могла видеть продавщиц, кассирш, даже уборщиц. Едва завидев витрину магазина, мне хотелось бежать куда глаза глядят. Потом все прошло, забылось. И спустя двадцать с лишним лет лишило меня покоя. Которую ночь я просыпаюсь, рыдая от страха и обиды. И не могу уснуть до утра. Я измучилась совершенно. Постоянное недосыпание сделало меня нервной, истеричной дамочкой, каковой я никогда не была. Я чувствовала, что стоит мне забрать у кассирши во сне ту чертову пачку с сахаром, убедить ее в моей честности, сон исчезнет из моей головы и не будет больше преследовать меня. Но я ничего не могла сделать, никак не получалось уверить злобную фурию в белом халате в моей правоте. Она то игнорировала меня совершенно, то замахивалась счетами, то, как сегодня, грозилась откусить мне голову. Вариаций было множество, и каждая была неприемлема для меня. Я должна была забрать сахар, чтобы жить спокойно, но не знала - как? Я помнила, что тогда, пятнадцать лет назад, я принесла-таки сахар домой. Но как я завладела им - было покрыто темной пеленой. Я ломала голову, вновь и вновь вызывала в памяти неприятную ситуацию. Тщетно. Оставалось надеяться на чудо, запасаться снотворным и пытаться разгадать загадку.

Спас от нервного и физического истощения отпуск. Мой начальник, славный дядька, заметил черные круги под глазами, зелень на лице, нервозность, сквозившую в каждом моем жесте, слове. И предложил поменяться отпускным временем с кем-нибудь из сотрудников. На выбор. Я расцеловала начальника, убедила коллегу на обмен и на целый месяц поступила в свое собственное распоряжение.

1.

Мужчина нервно курил. Она никак не может вспомнить. А уже пора. До конца срока осталось совсем немного. Может, не надо было так долго выжидать? Ведь знал, знал, какова женская память. Но все равно протянул время, уж больно интересные дела закручивались, жалко такое бросать на полпути. Уже скоро месяц как он ходит за ней по пятам, встречая в магазине, на автобусной остановке, у подъезда. Но она всегда проносится мимо, не глядя по сторонам, не обращая внимания на прохожих, автомобили и прочие уличные атрибуты. Он никак не мог встретиться с ней глазами, только один раз она мельком скользнула взглядом по его лицу. Тогда ей стали сниться сны. Но полной картины не было, он не мог приблизиться к ней, если она его не вспомнит. Таковы правила. Но он заставит ее пробудить в памяти самое главное. Он не может больше ждать.

2.

Ощущение свободы слегка опьянило меня. Не надо думать о завтрашней программной гонке, о ненавистных рекламных блоках и прочих рабочих моментах. Я буду отдыхать телом и душой. Сердце грели лежащие в сумочке отпускные и мысли о предстоящих отпускных удовольствиях. В мечтах я уже возлежала на пляже, принимая восхитительные солнечные ванны в обществе белозубого красавца, обремененного бугристыми мышцами. Витая в предотпускных далях, я едва не пролетела мимо супермаркета, чуть было не лишив себя обеда и ужина, поскольку была чрезвычайно ленива, чтобы выползать из дома лишний раз. Пришлось немного вернуться назад. Я долго выбирала продукты для праздничного стола в честь отпуска, пока не остановилась на буженине, соленых грибочках и различных корейских лакомствах. Собираясь прикупить сладенького, я прошла в кондитерский отдел. Когда я разглядывала этикетки и обертки, мое внимание привлек детский плач. Я обернулась и увидела возле кассу девочку лет десяти. Она плакала, что-то объясняя кассиру, размазывала слезы по славному личику. Мое сердце сжалось. Я стремительно ринулась на помощь бедняжке.

- Что вы сделали с девочкой? Почему она плачет? - накинулась я на продавщицу.

Та опешила и изумленно посмотрела на меня.

- Девочка выронила где-то здесь куклу Барби...

Девочка с надеждой воззрилась на меня. Но, убедившись, что я не могу помочь в ее горе, снова принялась рыдать. Я в смущении огляделась, словно в поисках игрушки. На меня, улыбаясь, глядел потрясающий мужик. Потрясающий во всех отношениях, я уверена. Наверное, актер, потому что лицо показалось знакомым. Я восхищенно улыбнулась, готовясь к многообещающему знакомству. Но жестокое разочарование булавкой кольнуло в самое сердце: герой моего несостоявшегося романа развернулся на сто восемьдесят градусов и исчез.

Взяв, не глядя, с полки первый попавшийся торт, я расплатилась и выскочила на улицу в надежде встретить там этого прекрасного принца. Но, увы, подобные развлечение не были запланированы на этот вечер моей судьбой. И я поплелась домой, давая себе слово завтра же найти примерно такого красавца и покорить его сердце. Такая цель требовала экипировки. Весьма кстати в соседнем доме недавно открылся новый "тряпочный" магазин, пока еще не очень пугающий ценами. Я долго ковырялась в рядах платьев, юбок, кофточек, пока не нашла именно то, что нужно. Парикмахер и маникюрша завершили подготовку к завтрашней охоте.

Домой я пришла в самом радужном настроении, чего давно не бывало. Глаза незнакомца периодически возникали передо мной, возбуждая фантазию и желания. Напевая, я примерила обновки, освежила лицо и порадовалась увиденному в зеркале. Под наплывом непривычной бодрости я совершенно уверилась, что смогу дать бой любым снам, ничто не омрачит мне чудесного летнего отпуска. Бутылка любимого вина окончательно успокоила нервы, и впервые за долгое время я спокойно легла спать.

3.

Теперь остается только ждать результата. Если она окажется такой же толстокожей, как другие, или наоборот слабенькой, я погиб. Это последний вариант. Давай, девочка, вспомни меня. Как она посмотрела на меня в магазине. Еще месяц назад я полцарства бы отдал за такой взгляд. Но центр тяжести смещается, другие ценности должны волновать меня. А до следующего раза ты, увы, красавица, не доживешь. А жаль.

4.

О, с каким облегчением я проснулась. Давно не бывало такого сладкого сна и чудесного пробуждения. Я победила мерзкую кассиршу и принесла домой сахар. И спала, как пятнадцать лет назад, без рыданий и страхов. Кассирша лопнула от злости, от нее осталось только мокрое место. Конечно, не меня, ребенка, не достойного ее высокого внимания, послушалась противная тетка. Добрый дяденька вступился за меня тогда. Да-да, он подошел к кассирше - высокий, красивый, совсем, как вчерашний парень в магазине. Он что-то сказал ей потихоньку. Та побледнела и швырнула мне коробку. Я никак не решалась взять пачку в руки, только глядела на нее во все глаза. Он подошел ко мне, наклонился, погладил по голове.

- Ну, что ж ты? Твой сахар? Бери. Да бери же.

Я робко протянула руку, взяла заветную коробку и прижала ее к груди. Подняв глаза на дяденьку, я тихо пробормотала "Спасибо". Он вытер мне слезы белоснежным платком, отчего тот сразу перестал быть белым, и широко улыбнулся.

- Мы должны помогать друг другу, правда?

Я молча кивнула.

- Сегодня я тебе помог, а завтра ты мне. Да?

Я снова кивнула.

- Молчунья, - улыбнулся снова дяденька, - скажи хоть словечко. Обещаешь помочь мне когда-нибудь?

Я невольно улыбнулась в ответ:

- Обещаю, честное слово, я помогу вам, если будет нужно. Спасибо.

И вприпрыжку побежала домой. А дяденька долго глядел мне вслед. Во сне я видела это как бы со стороны.

Проснувшись, я прокручивала сон снова и снова, смакуя победу. Я вспомнила того дяденьку и наяву. Действительно, он выручил меня тогда. Но как похож на того вчерашнего красавца, может, сын его? Ничто больше не могло испортить мне предстоящего отпуска. Я свободна от кошмарного сна с последующей бессонницей. Я свободна от работы и повседневной рутины. А свобода предполагает полную независимость. Поэтому я плотно села на телефон, обзвонила всех знакомых и известила, что уезжаю. Далеко и надолго. Отпуск - это новые впечатления, новые ощущения, значит, новые знакомства. К старым можно будет потом вернуться, если понадобится.

Ехать я никуда не собиралась: дорога - это, конечно, приятно, но волнительно, а мне нужен именно отдых, спокойный и беспроблемный. Речная вода смоет тревоги и переживания, солнце обновит кожу, а теплый песок успокоит тело.

На пляже у меня давно был облюбован уютный уголок. Народу нам всегда было почему-то мало, а условия для купания - идеальные. Чтобы ухватить самое благоприятное время для загара, я пришла пораньше. Сегодня жизнь явно решила вознаградить меня за долготерпение: уголок был чист, тих и безлюден. Солнце светило ласково и нежно, легкий ветерок играл с листвой, вода манила, тихонько шепча что-то призывное. Расстелив полотенце, я потрогала пальчиком воду. Прохладная, но приятная. Войдя в воду по колено, я затаила дыхание и окунулась в гостеприимные объятия реки. Это было блаженство: вода держала тело, словно пушинку, омывая и освежая его. Доплыв до середины, я повернула обратно. Теперь я должна отдать свое тело солнцу. Щурясь, я гребла к берегу. Нащупав почву под ногами, я козырьком приложила руку ко лбу: полку отдыхающих, кажется, прибыло. Только выйдя из воды, я разглядела, что новоприбывший вольготно обосновался на моем полотенце. Он насмешливо смотрел на меня, покусывая травинку. Солнце светило мне в глаза, поэтому я рассмотрела его как следует, только подойдя вплотную. И обмерла.

А он откровенно смеялся, наблюдая мое изумление.

- Добрый день, - наконец нарушил молчание мужчина моей мечты. - Я вижу, вы тоже не забыли нашей вчерашней встречи?

Я никак не могла опомниться. Мало того, что это был вчерашний красавец из супермаркета, он на самом деле был, как две капли воды, был похож на спасителя из сна. Мысли вихрем носились в голове. Одна была особенно настойчива: у нас есть тема для продолжения знакомства. Я же знала его отца. Даже если он просто очень похож, все равно одна тема для разговора уже есть.

Наконец я справилась с собой, мило улыбнулась и, наклонившись, дернула полотенце.

- Дайте вытереться. Мне неловко разговаривать с вами в образе мокрой курицы.

Он не сдвинулся с места, только протянул руку к стоявшей рядом сумке, вынул огромное полотенце и протянул его мне.

- Прошу.

Это уже было слишком: мало того, что он сам такой умопомрачительный мужик, если еще и вещи у него такие шикарные, я вцеплюсь в него, как пиявка. Я вся завернулась в полотенце незнакомца, прячась от ветра. Окончательно оправившись от шока, я непринужденно опустилась рядом с мужчиной.

- Вы здесь случайно?

- И да, и нет. Вообще-то, я просто так забрел сюда, наобум. Но разве бывает в жизни что-то случайное?

Я вонзила ногти в ладони: это уже слишком. Если он еще и умен, я этого не переживу. Потому что так не бывает. Слишком много "хорошо" - это настораживает. Но я не в силах была отказаться от такого приятного знакомства. Слово за слово, мы разговорились. Ах, какое наслаждение было говорить с ним. Он рассказывал о своих путешествиях по миру, словно читал по написанному, причем, написанному хорошим слогом. Он читал наизусть стихи и обещал показать при случае свои картины. Он изобразил в лицах Клеопатру, Петра Первого и президента Линкольна так, словно общался с ними вживую. Мы пили холодный сок и закусывали горячей пиццей, извлеченной из замечательной сумки нового знакомого, играли в воде, танцевали на берегу под его прекрасное пение. У меня кружилась голова: от такого совершенства можно было потерять рассудок. Я за несколько часов словно побывала в театре, на концерте, у психолога, прочитала массу интересных книг о разных странах, до упада смеялась над его шутками и анекдотами. И к вечеру, который наступил непозволительно быстро, с ужасом осознала, что влюбляюсь.

В раннем детстве я пережила такое взрослое любовное чувство, что, достигнув возраста любви, шарахалась от нее, как от чумы. Как только я чувствовала, что могу влюбиться, я начинала разбирать претендента по косточкам, выискивая в нем недостатки. И любовь отступала перед набором не совсем приятных черт характера или внешности. Но сейчас я не могла найти ни единой погрешности природы в этом создании. Я не знала его имени, я не знала о нем ничего, но готова была влюбиться до безумия. Не имея ни малейшего желания сопротивляться стремительно наступающему чувству, я пригласила собеседника продолжить знакомство у меня дома, смутно надеясь, что вот сейчас он сделает ошибку.

Ничего подобного. Его реакция была такой естественной, что я сдалась окончательно.

Мы последний раз окунулись, переоделись и вышли к дороге. Предстоял долгий путь через поле и дачи, чтобы выйти к городской трассе. Но с этим человеком я могла бы идти пешком сколько угодно и куда угодно. Однако, он остановил меня.

- Вы куда?

- На автобус, конечно.

- Зачем же?

Проследив взглядом за красиво поведенной в сторону рукой, я увидела машину. Замечательный голубой автомобиль стоял буквально в нескольких шагах.

- Вы на машине? Но как же вы оставили ее здесь, без присмотра? Не боитесь, что уведут?

Он усмехнулся.

- Она у меня, как собака, только меня слушается.

Поддерживая под локоток, он подвел меня к машине, открыл дверцу и заботливо усадил на переднее сиденье.

И машину он вел безукоризненно. Я любовалась мягкими и в то же время уверенными движениями, наслаждаясь ими, как хорошей музыкой. Словом, я была очарована окончательно и бесповоротно.

Я сидела в машине ошарашенная и полностью прирученная. Я пыталась как-то осознать, что со мной рядом человек, полностью соответствующий моим представлениям о прекрасном принце. Я всегда считала, что сказки - для дурочек. И никогда не верила в возможность существования идеального мужчина, впрочем, не только мужчины, но и женщины. И вот он - воплощение грез всех женщин мира - рядом со мной, везет меня по вечернему городу. Скоро я распахну ему дверь и объятия.

Моя скромная квартира при появлении гостя приобрела совсем иной вид: стала уютней, светлее, чище. Он не стал ждать, пока я накрою стол. Водрузив свою бездонную сумку на стул, он начал ее разгружать. Там было все, чего можно было пожелать для романтического ужина. Сервировал стол он сам, я только следила за его руками. Завершили сервировку свечи в красивом подсвечнике, который тоже нашелся в недрах необъятного баула.

Хотя мы официально еще не перешли на ты, у меня вырвалось:

- Ты словно готовился к нашей встрече!

- Да, - совершенно серьезно ответил он. - Я готовился. Готовился много лет. И вот ты здесь, со мной.

Если в моем сознании и оставались какие-то лохмотья сомнений, они слетели, как шелуха с луковицы. Теплая волна пробежала по всему телу, чуть не утопив меня щедрым приливом нежности. Сейчас он скажет, что я - мечта всей его жизни. Господи, помоги мне сохранить рассудок!

5.

Я ждал, надеюсь, не напрасно. Поверь, мне очень хотелось бы любить тебя. Но время не терпит. Оно тикает, я физически ощущаю его течение. Ты нужна мне для иных целей.

Ты вспомнила сон? Ты вспомнила, чем окончилась та история с сахаром? Ты вспомнила меня? Именно меня, а не моего отца, как ты думала. А твое обещание? Очень хорошо. Ты готова сдержать обещание? Помочь мне? Время пришло, ты можешь отплатить мне добром за добро.

Мне нужна девственница. Не делай такие глаза. Я не прошу тебя совершить уголовное деяние. Не надо никого убивать, похищать, тогда вообще все потеряет смысл. Ты просто спасешь мне жизнь. Нет, не ценой жизни другого человека. Все совсем по-другому. Ты мыслишь сейчас чисто человеческими, обывательскими категориями. Попробуй посмотреть на проблему моими глазами.

Мне много лет. Так много, что ты не поверишь, если я скажу сколько. Каждые пятьдесят лет мне необходимо обновление. Ты заметила, что я - совершенство во всех отношениях. Но это только верхушка айсберга, скрытого в моем сознании. Во мне заложено два начала: мужское и женское. Нет, я не гермафродит, ты опять смотришь с людской точки зрения. Именно равновесие этих двух начал дает мне бессмертие, если можно так назвать, идеальное здоровье, ум и великую силу. Я не Дьявол и не Бог. Но обладаю возможностями, непостижимыми для обычных людей - ни для мужчины, ни для женщины. К концу пятидесятилетия центр тяжести смещается к одному из начал, и мне требуется подпитка. Почувствовав признаки смещения, я поселяюсь в существо противоположного пола. По прошествии некоторого времени равновесие восстанавливается, я обретаю прежнюю силу и живу спокойно еще пятьдесят лет, но уже в другом обличии. Так я и перевоплощаюсь - то я мужчина со всеми присущими этому полу качествами, то женщина, прекрасная, умная. Если я пропущу момент и не войду в новое тело, то начинаю становиться простым человеком. Я болею всеми болезнями, присущими моему возрасту и полу на тот момент, старею и умираю. Но я еще не устал жить, я еще не соскучился в этом мире. Здесь столько интересного, странного и волнующего. Знаешь, как здорово наблюдать за ходом истории. Я пил с Петром Первым, подарил ночь любви Клеопатре, чуть не сложил голову на плахе во время французской революции, спорил с Распутиным, едва не угодил на Соловки во время партийной чистки. Да разве перечислишь все?

А сейчас? Разве можно отвлечься от спектакля современности? Я богат, очень богат и очень могущественен. Я могу влезать в головы других людей, как ты сама могла убедиться. Именно так я заставил тебя видеть сон, напомнивший тебе тот неприятный инцидент в магазине. Я всегда добиваюсь всего, что хочу. Но я не могу насильно заставить человека отдать мне свое тело. Я не могу сам взять девственницу за руку и привести в нужное место в нужный час. Ее должен доставить мне обычный человек, причем, по своей воле. Раньше было проще. Люди помнили свои обещания, сдержать слово считалось делом чести. Теперь же я столкнулся с некоторыми сложностями твоего времени. Люди забыли само слово "честь". Я, правда, подстраховался - не только ты пообещала мне помощь. Но одни стали такими толстокожими, что не только когда-то данное слово вспомнить не могут, но и день рождения собственной матери. Другие наоборот настолько слабы духовно и извращены в своем сознании, что, либо сами двигались рассудком, едва я пытался влезть в их мозг и подтолкнуть к воспоминаниям, либо меня норовили свести с ума безумными предложениями касательно девственницы. О, это ваше время - время людей либо коварных и циничных, либо слабых и от этого - пакостных.

Я было совсем отчаялся. Но вспомнил про тебя. И, о чудо, ты оказалась единственно подходящей для выполнения моих планов. А ведь я заручился твоим обещанием, так сказать, про запас. Мне на самом деле было больно смотреть на плачущую девочку. Я и не думал, что придется воспользоваться тобой. Но оказалось, что ты - единственный вариант.

Теперь моя жизнь в твоих руках. Видишь ли, механизм перевоплощения крайне хрупок и не терпит насилия. Поэтому ты вольна отказаться. Тогда через месяц я начну терять свою силу и превращусь в обычного мужика - память сотрется на четыре пятых, начну кашлять, сутулиться, заведу таких же друзей, чтобы было с кем пить и играть в домино, ходить на футбол. Потеряю привлекательность и все свои сверхъестественные способности. Может быть, женюсь и буду доживать свой век богатой, но серой жизнью, ибо главное в жизни не деньги, а сознание собственного достоинства и могущества. Иначе, почему люди так стремятся к власти?

Теперь основной вопрос. Это необходимая процедура. Согласна ли ты помочь мне, как обещала пятнадцать лет назад? Не отвечай сразу. Думай, спрашивай. Но решить ты должна сегодня.

6.

Это был удар. Шок. Мне, размечтавшейся о сказочном романе, услышать такое. Первым желанием было не помогать ему в поисках гадюки-девственницы. Пусть живет простым мужиком, женится на мне, заведем детишек. Нормальная семья, замечательный супруг. Но я насмотрелась на мужей подруг и коллег: работа, диван, газета. Дома - замусоленные штаны, руки, пахнущие вяленой рыбой. Вялые, равнодушные, часто рыгающие самцы, заросшие щетиной, изредка посещающие супружескую постель. Пресные и пьяные, вперившие взгляд в экран телевизора, где толпа других мужиков, потея, бегает до одурения за одним мячом. Эти существа не имели никакого отношения к сидящему напротив меня Мужчине. Эти два образа не вязались никак. Неужели я обреку это совершенство на ординарность и безликость? К тому же, я дала слово, пусть, будучи ребенком, но я обещала помочь в трудную минуту.

Моя дурацкая порядочность часто приносила мне не самые сладкие плоды. Честность и открытость били с двух сторон - первая по затылку, вторая - по лбу. Но я упорно продолжала лелеять эти качества, посеянные во мне родителями. Я не могла махнуть рукой на обещание. Тем более что я попала под обаяние этого человека по самую макушку. И целиком была в его власти.

7.

- Почему обязательно девственница?

- Потому что я, проникая в нее, превращаюсь в подобие кокона. Некоторое время привыкаю к новой среде, адаптируюсь, так сказать. Должно пройти время, чтобы в развился в то, что будет мной в полном мере.

- А у женщины ты что, между ног вывалишься?

- Не в бровь, а в глаз. У женщины я беспомощно вывалюсь между ног, и мне придет конец. А девственная плева задержит меня в организме. Оттуда, изнутри, я постепенно прорасту в сознание, как цветок через асфальт.

- Но где я сейчас возьму тебе девственницу? В детском саду, что ли?

- Видишь ли, дело в том, что нужна девственница в сознательном возрасте. То есть, не моложе восемнадцати лет.

- Ха! Раньше корова опоросится, чем я найду тебе девицу старше восемнадцати лет.

- Придется. И не первую попавшуюся, а красивую и здоровую. Она постепенно примет мои черты лица, характера, обретет мое здоровье и интеллект. Но изначально я должен быть уверен, что она не умрет в первые дни перевоплощения, не будет уродом и полной дурой.

- Мечтатель. Молодая, красивая, умная, здоровая девственница - экземпляр для Красной книги. Ты даешь заведомо невыполнимое задание.

- И тем не менее. Все эти составляющие должны присутствовать. Иначе может произойти перекос, который неизвестно во что выльется. Получится какая-нибудь стерва, озлобленная на весь мир из-за своих комплексов, непримиримая террористка. Я не могу рисковать.

- Да самые закомплексованные как раз и есть девственницы.

- Обывательская точка зрения. Попадаются же и принципиальные девушки, которые не встретили любовь, а отдаваться нелюбимому из принципа не хотят. Всему наперекор - людям и времени.

- И где я должна искать это чудо?

- Тебе виднее. Я обеспечу тебя средствами, снабжу всем необходимым для поисков, предоставлю любые возможности. Только найди ее. У тебя есть месяц. Потом начнется необратимый процесс старения. Кто же думал, что люди так изменятся за какие-то пятьдесят лет, и мне придется, высунув язык бегать за должниками?

- Если я найду ее, ты ее убьешь?

- Ты меня не слушала. Я вселяюсь в живое тело. Фактически она останется сама собой, только примет самое лучшее от меня. Она будет жить моей жизнью, поверь, лучшей, чем она может себе представить.

- Ты меня убиваешь. Я надеялась на чудный роман с тобой. А ты, если я выполню обещание, станешь женщиной. И мне придется либо стать лесбиянкой, чтобы быть с тобой, либо жить до конца дней своих в одиночестве, потому что после, даже столь краткого, общения с тобой меня уже не прельстит ни один мужик.

- Ты по сути своей жертва. Смирись, тебе всегда будет доставаться не самый лучший жребий. Твой удел не брать, а давать. Но есть и третий путь. Ты можешь отказаться. Я не затаю зла. Но принесет ли это тебе счастье? А в случае удачи ты обретешь верного друга, вернее, подругу. Это дорогого стоит.

- Скажи хоть, как тебя зовут?

- Сейчас меня зовут Марк.

- А я - Таисия. Можно Тася.

- Я знаю.

8.

Остаток ночи я проворочалась с боку на бок. Мой новый знакомый не мог ни в малейшей мере утешить меня, поскольку не имел права быть связанным какими-либо отношениями с тем, кто поможет ему обрести новое тело. Помощь должна была быть абсолютно бескорыстной. Скрипя зубами, я боролась со своими желаниями и мыслями.

Под утро я приняла решение. Взвесив все за и против, я решила помочь несчастному. Не имея ни малейшего понятия с чего начинать, я все-таки начала действовать.

Слава Богу, моя профессия позволяла задавать людям и более дурацкие вопросы. Мои просьбы уже перестали удивлять кого-либо из моих знакомых. Поэтому, когда я снова обзвонила всех своих знакомых и попросила найти созревших девственниц (чем больше - тем лучше), никто не задал ни одного лишнего вопроса. Были, правда, несколько ехидных замечаний по поводу моей сексуальной ориентации, но, после ночного разговора меня было трудно вывести из колеи подобными мелочами.

Договориться с редактором тоже сложности не составило, хоть он и изумился, увидев меня на пороге своего кабинета.

- Виктор Степанович, - без предисловий начала я, - я хочу раскрыть на страницах нашего журнала образ девственницы, не малолетки какой-нибудь, а относительно взрослой, сознательной и принципиальной девицы. Мне нужно, чтобы в следующем номере вышло обращение к таковым особам с моим телефоном. Я проведу с кандидаткой в героини несколько дней - что ж отпуску даром пропадать? - и забабахаю шикарный материал на целую полосу. Народ любит клубничку. А тут - такая ягодка.

- Тасенька, - всплеснул руками редактор, - спору нет, тема интересная. Но ты что, серьезно рассчитываешь найти такую особу? Это же утопия, девочка моя.

- Виктор Степанович, я все равно в отпуске - не горит. Дайте объявление, пусть идет из номера в номер. Сработает - хорошо, нет - буду искать другую тему. Что вы теряете?

Редактор ничего не терял, поэтому заверил меня, что такое объявление поместит в ближайшем номере и лично будет следить за повторением в следующих номерах. Я могла быть относительно спокойна: первые удочки были закинуты. Оставалось ждать результатов. Сегодняшний день еще можно было потратить на развлечения. А с завтрашнего мне предстоит сидение возле телефона, ожидание, ожидание...

9.

Он не мог находиться рядом с ней. Таковы правила. Приходилось следить издалека за ее действиями, за ее мыслями. Она все делала совершенно правильно, ей не надо было подсказывать, руководить ею. Он восхищался этой женщиной. Для обычного человека она была слишком умна. Может, они одной крови? Не зря же он так быстро нашел с ней общий язык и установил полное взаимопонимание. Но сигналов не было. Таких, как он, способных к перевоплощению, в мире существовало несколько десятков. Он знал их всех, потому что они распознавали друг друга с первого взгляда. Встречал он и таких, которые не знали об особенностях своего организма и очень страдали в обычной жизни. А Таисия все-таки была смертной женщиной. Но весьма неординарной. Она смущала его мысли, будоражила чувства.

Скольких женщин он любил! И каких женщин! А какие мужчины доверяли ему самые тайные мысли в его бытность женщиной! И ни разу не дрогнуло его сердце перед перевоплощением, означающим разлуку с любимыми навечно. А вот заглянул в глаза девушке конца двадцатого века, поговорил с ней несколько часов, и нахлынули сомнения. Может, он на самом деле устал от жизни? Может, пора прекратить столетние скитания по миру? Встретить третье тысячелетие и умереть? Сколько можно слоняться по земным просторам. Уже нет того наслаждения от так некогда возбуждавшего зрелища под названием жизнь. Уже не трогают, как раньше, политические комедии и трагедии, лирические мелодрамы, романтические приключения и детективные истории. Придти к Таисии, избавить ее от данного слова и любить ее, ее одну до конца жизни. Но буду ли я ей нужен такой, как все?

Он вдруг испугался своих мыслей. О чем он думает? Раньше такого не бывало. Он никогда не уставал жить, наслаждаться каждой минутой. Ошибся в сроках? Неужели и у него наступает старческий маразм? Слишком много эмоций в голове, а он привык полагаться исключительно на разум. Если перекос к женскому началу так велик, значит, в расчетах, в самом деле, какая-то ошибка. На сколько он ошибся: на неделю, на месяц? Может, завтра будет уже поздно? Надо срочно проверить, все заново высчитать. Сомнения - жить или умереть - уж больно тревожные симптомы

10.

Я скучала без него. В ресторане, где не было недостатка в услужливых кавалерах, в театре, где солидные мужчины посматривали на меня весьма благосклонно, в казино, куда я заглянула буквально на минутку. Вот уж точно, новичкам везет, потому что я выиграла немаленькую сумму денег, словно кто-то толкал меня ставить на нужное число. Все показалось скучным и пресным без Его присутствия. В конце концов, я вернулась домой и в стельку напилась, чтобы не оставаться один на один с грустными мыслями.

Утром я боялась открыть глаза - обычно похмелье истязает меня, как искусный палач, ломая тело, круша психику. Наконец, я собралась с духом и резко распахнула глаза. Комната осталась на месте, никаких похмельных штучек не проявилось. Удивленная, я поднялась, ощущая непривычную легкость во всем теле. Никаких следов похмельного синдрома. Свершилось чудо: выпила-то я вчера - ого-го, а последствий не было. А, может, это чудо по имени Марк. Залез в мою голову и навел там порядок.

Как бы там ни было, я привела себя в порядок и настроилась просидеть целый день возле телефона в ожидании звонков девственниц или девиц, считающих себя таковыми. Газета выйдет только послезавтра, но, может, кто-нибудь из знакомых постарается. Честно говоря, я не очень-то верила в эту затею. Но у нас был месяц. Если через две недели здесь ничего не наклюнется, поеду куда-нибудь в другой город, в средствах Марк сказал не стесняться.

Как я ни ждала, звонок застал меня врасплох. Опорожнение кишечника - дело важное, и я предавалась этому занятию с полной самоотдачей. Так и побежала к телефону, подтягивая на бегу штаны.

- Алло!

- Тася?

- А, привет, - узнала я журналиста конкурирующей газеты. Вообще-то соревнуются между собой только издания, а журналистская братия едина и неделима, многие с легкостью переходят из одной газеты в другую. - Как дела, пресс-секс-символ?

- Ладно, давай без лести. Что у тебя за шуточки по поводу девственниц?

- Какие шуточки, самое что ни на есть серьезное дело. А что, у тебя есть на примете?

- Откуда, дорогая? Я хотел попросить - как найдешь такой уникум, познакомь. Я уже и забыл, что такое невинная девица. Очень посмотреть хочется.

- Так уж и посмотреть, - хмыкнула я.

Потеряв всякий интерес к теме, я пообещала собеседнику, что - как только, так сразу, и быстренько свернула разговор. Только тут до меня дошло, что в основном звонки будут именно такие. И среди этой шелухи, может быть, будет один, тот самый, единственно необходимый.

Гнусно тянулось время. Я в который раз похвалила себя, что заблаговременно запаслась литературой на время ожидания. В течение трех часов я проглотила детектив и взялась за другой.

Только хороший главный герой взял за горло плохого мальчика, телефон снова подал голос. Я стремительно бросилась к аппарату, книжка упала и распалась на куски, то есть страницы.

- Алло!

- Таечка? - игриво пропел голос в трубке.

О, мама мия! Только ее не хватало. Лера преследовала меня. А я пряталась до сих пор довольно удачно. Какая свинья дала ей мой телефон? Мы с Лерой когда-то вместе работали. До того момента, как она пригласила меня в гости, а я опрометчиво согласилась. После традиционной бутылки сухого вина дамочка недвусмысленно предложила себя в качестве любовника. Это предложение я смогла бы пережить, мягко сгладив ситуацию, объяснив, что у меня другой окрас, не розовый. Но когда появился здоровый потный полицейский, приятель Леры, и речь пошла о любви втроем, я не выдержала. Хлопнув единым духом стакан водки, я рассвирепела и пошла в разнос. Я не ханжа, мой жизненный путь не был усеян сплошными розочками. Но от неприкрытого цинизма меня коробит. Я немножко побила посуду, врезала между ног ухмыляющемуся амбалу, после чего он перестал ухмыляться, и с достоинством удалилась. На работе Лера продолжала со мной заигрывать, отлавливала в коридоре, караулила на крыльце. В конечном итоге я уволилась, поменяла квартиру и строго настрого наказала всем - ни под каким предлогом Лере мой телефон не давать.

Я прочистила горло.

- Здравствуй, Лера, - сухо выдавила я. - Что-то случилось?

- Я это у тебя хотела спросить, дорогая, - замурлыкала она. - Ты ищешь девственницу, а я узнаю об этом в последнюю очередь. Я, конечно, не девственница, но, поверь, ничем не хуже.

Я взвыла про себя. Сейчас польется нескончаемый поток самовосхвалений, описания моих прелестей, должный меня возбудить и бросить в Лерины объятия.

- Лера, - сурово отчеканила я, - по-моему, мы эту тему закрыли давно и навсегда. Не будем говорить об этом. Если у тебя ко мне больше ничего нет, до свидания.

- Но ты же сама..., - начала было Лера, но я уже отправила трубку обратно на рычаги, вернувшись к детективу.

Я подобрала листочки, сложила их по порядку и снова улеглась на диван, погрузившись в чтение.

11.

Он пытался одергивать себя, настраивался на скорое перевоплощение, строил какие-то планы на будущее, но крен одного из начал брал свое. И Марк вместе с Тасей переживал целый день. Он тоже дергался от каждого звонка, возмущался глупостям, которые говорили в трубку невидимые Тасины собеседники. Но этот день не принес положительного результата, да он особо и не надеялся. Мысль о том, что перевоплощение не состоится, тревожила Марка все меньше. Перспектива остаться с Таисией в образе нормального рядового человека казалась все более приемлемой. Только одно свербило: ординарный мужчина устроит ординарную женщину. Но не Тасю.

Ночью Марк позволил себе появиться у нее в квартире. Он поднял с пола рассыпавшуюся по листочкам книгу, прочитал название, хмыкнул и дунул на обложку. Книга обрела вид только что купленной. Всю ночь Марк рассматривал Тасины фотографии. Особенно были забавны те, где она совсем маленькая. Вот она, крошечная, сидит в ведре, только голова торчит. А вот смешная девчонка в очках в обнимку с бутылкой-"огнетушителем". Тася заворочалась. Марк замер, приготовившись исчезнуть. Но она только похныкала по-детски, перевернулась на другой бок и снова мирно засопела. Марк посмотрел ее сны, немного поправил их, и скоро Тася счастливо улыбалась своим грезам.

Марк просидел до утра, любуясь милым лицом. С рассветом он растворился в воздухе, не оставив ни малейшего следа своего пребывания. Только склеенная книга лежала на столе, дожидаясь пробуждения хозяйки.

12.

Утром меня осенило: гинекология! Конечно, мало надежды, что мне там что-то сообщат, но чем черт не шутит! С грехом пополам наведя марафет, я выпросила у соседа на пару часов телефон с автоответчиком и побежала в поликлинику.

Кто сказал, что платная медицина чем-то отличается от бесплатной? Может, где-то это и так, но не у нас. За то время что я старалась обратить на себя внимание дамы в регистратуре, можно было раз двадцать родить, на худой конец, помереть. Когда мне удалось-таки достучаться до ее ушей и сердца, на бледном личике отражалась столь откровенная скука, что мне почти стало стыдно. Но только почти. Я махнула удостоверением с надписью "Пресса" и изложила свою необычную просьбу. По мере изложения глаза медсестрички расширялись и углублялись. Вот уже передо мной две огромные полупорционные тарелки.

- Да как вы смеете! - зазвенел девичий голосок. - Кто же вам позволит получить такие сведения? Да я, да мы....

Девица захлебывалась от наплыва эмоций. Я, соскучившись, ловила краем уха знакомые слова, типа "аморально", "конфиденциально", произносимые нежным ротиком, а сама мысленно обращалась к Марку.

- Марк, черт тебя возьми, нужны наличные, срочно.

Через две минуты я полезла в карман и с облегчением извлекла стопочку долларов, столь любимых всеми народами мира. Отсчитав достаточное количество бумажек, я без лишних слов протянула их в окошко регистратуры. Лучшая затычка на свете сработала и здесь. Медсестричка смела деньги в карманчик, приложила один пальчик к губам, а другим поманила к себе, указав на дверь слева.

Через десять минут передо мной лежала тощая стопка медицинских карточек.

- Извините, что так долго, - юлила передо мной девица, - пришлось врачей ... уговаривать.

- Аргументов у вас было предостаточно, милочка, - небрежно бросила я. - А теперь оставьте меня.

Чтобы выписать адреса девственниц много времени не понадобилось. Я обошла вниманием семерых шестнадцатилетних и одну сорокалетнюю и одну семидесятилетнюю, поразившись упорству старушки. Впрочем, адрес последней я отметила у себя, не каждый день встречаешь такую стойкую даму. По возрасту подошли лишь пятеро (!). И все равно это было даже лучше, чем я рассчитывала.

Я вернула карты медсестре, ставшей милой-милой, вежливой-вежливой,.. тьфу!.. и отправилась по адресам. Помоги, Господи!

13.

Когда Таисия подумала про деньги, Марк спохватился, что не оставил ей ни копейки. За сомнениями и переживаниями он совсем забыл о материальной стороне дела. Переместив деньги в карман Тасе, Марк подбросил конверт с долларами еще и к ней домой, положив на видное место. Неужели нашла? Он уже и не знал - радоваться или огорчаться? Все меньше привлекала его прежняя жизнь - беззаботная и насыщенная. Все больше хотелось покоя. Чтобы в тихой гавани был рядом любимый человек. Центр смещался быстрее, чем Марк думал. Если Таисия не успеет к положенному сроку, он станет мягким, слабым, безвольным мужиком, не способным на поступки, не говоря уже о подвигах. И не видать ему Таисии, как своих ушей. Уж лучше исчезнуть из ее жизни, оставив о себе хорошие воспоминания. Еще одна жизнь, и все. Хватит.

14.

Как назло все пятеро жили в разных концах города. Мне пришлось мотаться, как проклятой. Хорошо, хоть деньги есть. И все зря.

Первый адрес у меня сразу вызвал недоверие. Но я решила все же проверить - выбор-то невелик. Двадцатитрехлетняя девушка жила у черта на куличках в каком-то бараке, который надо было снести еще лет сто назад. Забыли, наверное. Дверь открыла она сама. С первого же взгляда стало ясно, почему она засиделась в девках: бедняжка была страшна, как смертный грех. Бывают девочки серенькие, но миленькие. Бывают страшненькие, но обаятельные. Бывают даже некрасивые, но им наплевать на это, они все равно для себя самые привлекательные и порой заставляют других поверить в это. Но эта несчастная девушка совсем опустила руки, махнув на себя, свою внешность, свое достоинство. Она была забита, как рабыня на плантации, тиха, как вода в луже. Поникшая, потухшая, сложившая оружие, она даже не вызывала сочувствия. Я извинилась, сказала, что ошиблась адресом и удалилась. Я еле нашла машину в этом забытом Богом районе и поехала к следующей кандидатке.

Мне везло: вторая девушка тоже оказалась дома. Она вообще редко выходила из дома, потому что одна нога у нее была короче другой, причем, намного. И я снова ушла, несолоно хлебавши.

По третьему адресу я ехала без особой надежды. Но когда дверь открылась и на пороге возникла симпатичная розовощекая девица, я повеселела. Впрочем, девицу тут же отодвинула внушительных размеров усатая дама, закрыв своим обильным телом дверной проем, словно амбразуру.

- Чего надо? - бесцеремонно спросила она.

Какой журналист не умеет отбрехаться в случае необходимости. Но я, признаться, несколько растерялась. Достав удостоверение, обычно открывающее передо мной любые двери, я попросила разрешения поговорить с девушкой на предмет социологического опроса. За спиной величественной дамы раздалось хихиканье.

- Мама, - капризно произнес детский голосок, - пусти ее, я хочу с ней поговорить.

Но мать сдвинула брови и старалась оттереть меня от косяка, чтобы закрыть дверь. Однако я стояла намертво.

- Мама, - уже требовательней прозвучал тот же голосок с истеричными интонациями.

Я насторожилась. Тут в недрах квартиры раздался жуткий вой, и до меня долетели вопли:

- Пусти, пусти, пусти!

У меня волосы встали дыбом, я начала понимать, почему девушка двадцати лет может быть еще девственницей. Мамаша подтвердила мою догадку. Она изо всех сил толкнула меня, прошипев:

- Делать больше нечего как тревожить убогую? Пошла вон!

Я не устояла на ногах и плюхнулась на зад. Дверь с грохотом захлопнулась, а я поспешила подняться и выйти на улицу. Общение с душевнобольными ни у кого не улучшает настроения. Я не исключение. В голову полезли разные нехорошие мысли, к ним добавились в момент проснувшиеся чувства острого голода и страшной усталости. А еще оставалось два адреса.

Решив, что Бог троицу любит, и не стоит перебарщивать, я поехала домой. Возле моей квартиры уже метался сосед, жутко волновавшийся за свой телефон, который я взяла всего на час, а прошло уже все четыре.

На автоответчике было всего три звонка. И ни один не заслуживал внимания. Вручив соседу телефон и двадцать долларов за моральный ущерб, я выставила обалдевшего парня за дверь и пошла в атаку на холодильник. Мой обед напоминал больше присказку "мы играли в саранчу", чем процесс питания. Я заглатывала все, что было съедобного, почти не жуя. Набив пузо, я плюхнулась на диван, едва дыша от обжорства. Веки потяжелели, сладкая истома разлилась по телу, и незаметно я задремала.

15.

Марк глядел на девушек глазами Таисии. Первую он от души пожалел - ни за что бы не согласился жить в таком теле. Вторая была с неисправимым физическим недостатком - не мог же он хромать пятьдесят лет. Ну, а третья - совершенно непредсказуемый вариант. Не приведи Господь, даже в самом пиковом случае, в помрачении рассудка поселиться в такой организм - здоровый физически, но ущербный душевно. Марк почти физически ощутил усталость Таси и заставил ее поспать, тем более время было.

16.

Проснулась я, когда солнце клонилось к закату. Комнату залило красным, словно кровью, вызывая не совсем хорошие предчувствия. Но забивать голову сантиментами было некогда. Два последних адреса надо было посетить сегодня же, чтобы не оставлять хвостов на завтра.

Но Фортуна упорно не хотела показывать личико. На этот раз мне открыла дверь миленькая девушка, она по-доброму улыбнулась и посторонилась, пропуская меня в квартиру.

- Здравствуйте, проходите. Вы ко мне?

Такая странная постановка последовательность фраз озадачила меня.

- А вы не спросите, кто я и зачем?

- Если пришли, значит, надо, - улыбаясь проговорила девушка.

- Резонно, - ответила я, перешагивая через порог, - хоть и небезопасно.

Квартирка отличалась чистотой и скромностью. Никаких излишеств, словно в келье монашенки. В углу образа, свечи. Куда же это я попала? Наверное, я слишком внимательно разглядывала обстановку, потому что хозяйка, все так же улыбаясь, сказала:

- Небогато живем, зато по-божески.

Больше у меня к ней вопросов не было. Да я и слова не сумела бы вставить. Потому что девица безо всякого перехода начала страстно агитировать за церковь. Я оторопела, глядя на вдруг преобразившееся лицо, ставшее даже красивым. Вдохновение девицы было, видимо неисчерпаемым, чего не скажешь о словарном запасе. Она начала повторяться, но огня не потеряла. Она вещала про святую жизнь, про тихую обитель Христовых невест, зовя меня с собой на постриг. Ну, по крайне мере, на послушание. Слушая про многообразие людских грехов в ярких красках, я подумала, что даже Лера не польстилась бы на эту истовую прихожанку. До первого этажа за мной несся голос, переставший быть смиренным, вещающий о вратах Господних. На улице я с удовольствием вдыхала относительно свежий воздух, едва переводя дух. Здесь тоже не повезло. Остается последняя.

Это был роскошный район. Элитные дома с консьержами в подъездах встретили меня прохладой. Я долго объясняла вахтеру в камуфляже куда я и зачем. Выспросив, парень зевнул, поправил автомат на плече и сказал:

- Нету их. Отдыхать уехали. Для барышни не климат здесь летом, жарко очень. Такие бобры, я вам скажу. И дочка им подстать. Ни рожи, ни кожи, а туда же - нос дерет выше крыши. Так и просидит в девках до пенсии. Хотя с их бабками любого мужика купить можно с потрохами. Я бы, например, не отказался.

Не взяла бы я тебя, дружок, к себе в охрану, подумалось мне. Уж больно язык длинный. Просто находка. Встречи не получилось. Номер пятый, он же последний, загорает где-нибудь под пальмами, бананы кушает. Извини, Марк.

17.

Марк испытал почти облегчение, когда прочел в мыслях Таисии об очередной неудаче. Странно, но, зная девушку всего лишь третий день, он был готов отказаться от продолжения жизни ради нее. Старею, подумал Марк. Центр скатывается быстрее, чем раньше. Пожалуй, месяца, как он рассчитывал, в запасе нет. Недели две, не больше. Еще лет сто назад ему казалось бы это катастрофой. Ах, Таисия, Таисия...

18.

Я валилась с ног. Ничего себе, отпуск. Засыпая на ходу, я быстро выпила холодного чаю и бухнулась спать. Марк, Марк, ну и выбор ты мне предоставил. Нет, дорогой, ты мне нужен только такой, какой ты есть сейчас. Васисуалия Лоханкина мне не надо. Уж лучше я запомню тебя красивым, умным, достойным называться не мужиком, а мужчиной. На этой ноте я и заснула. Сон был легким, ярким, раскрашенный во все цвета радуги. Оттого, наверное, и проснулась я утром бодрая и вполне довольная жизнью. Даже зарядку сделала. В общем, я была готова встретить целый шквал телефонных звонков девственниц, если таковые объявятся. Взяв со стола новую книжку, я приготовилась ждать. Но, прочитав первую страницу, вторую, я обнаружила, что я уже это читала. Я открыла последнюю страницу. Так и есть. Я же ее позавчера закончила. Она, бедная, еще падала несколько раз и в итоге представляла собой лохмотья. А сейчас она была совершенно новая. Я внимательно осмотрела книгу. Целехонькая. Я огляделась.

- Марк?

Тишина. Но я знала, что он сейчас видит меня. Наверное, он приходил, когда я спала. Что же это? Я присела на диван. Марк, так нельзя. Сама с собой я еще могу бороться, но ты... Если он пойдет мне навстречу, я могу поддаться и пойти по легкому пути. Мало того, что сама пойду, и его поведу. Для него это смерть. А для меня - Васисуалий в семейных трусах при зеленых носках.

- Марк! - завизжала я. - Не смей, Марк, слышишь? Не смей! Я буду всю жизнь тебя помнить! Помнить и любить! Только не становись таким, как все! Слышишь? Марк!

Я знала, что он не может ко мне придти. Но он услышит. Он должен понять, он же умница, что разрушать чьи бы то ни было иллюзии, мечты - это жестоко. Я немножко поплакала, взяла другую книгу и начала читать, плохо понимая, о чем идет речь на страницах.

Телефонный звонок заставил меня подпрыгнуть.

- Алло?

- Девушка, а вам только девственница нужна? - вкрадчиво спросил бархатный мужской голос. - Девственник не устроит?

- Пошел на хрен, - грубо отозвалась я и повесила трубку.

Значит, объявление в газете вышло. Начинается. Сегодня мне понадобятся недюжинные силы и ангельское терпение. Подобные звонки еще будут. Дай-то Бог, чтобы позвонила та, единственная. Где ты, девочка? Мы так ждем тебя.

Звонили много и часто. Но исключительно мужики. Кто козлиным голоском, кто тоном профессионального ловеласа интересовались, в общем-то одним и тем же: а девственница ли нужна? Нет ли опечатки в газетном объявлении? И предлагали себя на пробу. Один, правда, предложил вместо одной девственницы двух-трех очень умелых профессионалок. Какой-то гнусавый тип чисто из спортивного интереса, по его собственному признанию, спросил о размере вознаграждения за предоставление искомой девицы. Предлагали также свежих малолеток от двенадцати до четырнадцати лет. Позвонили из полиции и поинтересовались: на предмет чего мне понадобилась девственница? Версия о клубничной статье их вполне устроила, и мы мирно расстались.

К вечеру у меня горели оба уха, и опух язык. А ни одна девушка так и не позвонила. Засыпая, я утешала себя тем, что есть еще завтрашний день и послезавтрашний, и послепослезавтрашний...

19.

Истеричный вопли Таисии положили конец внутренней борьбе Марка. Он уйдет из ее жизни, уйдет в любом случае. В случае удачи это будет последнее пятидесятилетие в его жизни, а если нужная девушка так и не найдется, что ж, жить ему останется совсем мало. Но, умирая, он сохранит в сердце Таисию. И сам навсегда останется в ее душе. Боже, какие сантименты, улыбнулся Марк своим мыслям. Неужели это я?

20.

Неужели небеса меня услышали?! Не успела я еще как следует глаза продрать, как зазвонил телефон. Выплевывая зубную пасту, я понеслась к телефону.

- Алло! Говорите!

После некоторого молчания в трубке раздался мелодичный голос:

- Я по объявлению.

- Девушка! - завопила я. - Наконец-то! А то все мужики звонят и звонят с гадостями разными. Давайте встретимся. Называйте место и время.

Она с минуту думала.

- Может, я к вам приеду?

- Какой разговор? Записывайте адрес.

Дрожа от возбуждения, я продиктовала свой адрес.

- Я буду через полчаса.

В трубке давно раздавались короткие гудки, а я все стояла, прислонившись к стене. Ну, вот и все. Надеюсь, это то, что нужно. Да что там надеюсь, я чувствую, что это она! Или мне просто очень хочется, чтобы это была она? Неужели так и закончится чудесная сказка о прекрасном принце с печальным концом? В смысле, сказка с печальным концом, конечно же. Я засмеялась и опомнилась. Время, время. Пора было готовиться к приему гостьи. Мне с ней придется пообщаться денек-другой, чтобы быть совершенно уверенной. А значит, надо ей понравиться.

Я позвонила в ближайший магазин и заказала на дом все необходимое для завтрака на двоих. Едва я разместила продукты на столе, в дверь позвонили. В мгновение ока я сбросила халат, накинула легкое платье и кинулась открывать дверь.

На секунду я прикрыла глаза: я не сразу поверила им. На площадке стояла длинноногая красавица с ангельскими глазами. Убедившись, что это не сон, я распахнула дверь.

- Проходите, - протянула я руку, - меня зовут Таисия. Можно Тася.

Девушка слегка улыбнулась и без малейшего колебания шагнула через порог.

- А я - Мария.

- Извините, Мария, чтобы избежать недоразумений, давайте проясним. Вы можете доказать, что вы, действительно девственны?

Девица немного покраснела.

- Да-да, конечно.

Она порылась в сумочке, извлекла из ее недр бумажку и протянула мне. Это была справка, выданная Соколовой Марии Петровне в том, что она на самом деле девственна. Справка выдана для предъявлению по требованию (интересно, кому, кроме меня он может потребоваться?). Я вернула справку.

- Прошу к столу, Мария, я еще не завтракала. Разделите со мной скромную трапезу.

Она не стала ломаться. Скинула летние туфли и прошла на кухню.

Я еще плохо представляла, как буду объяснять Маше наши с Марком планы. Нормальному человеку трудно даже поверить в такую историю. А уж принять участие в этой авантюре - и вовсе сомнительно. Но отступать было некуда. Если не удастся ее убедить, она сочтет меня сумасшедшей и убежит. Допустить этого я не могла, на поиски другой кандидатуры времени не было совсем: Марк прилично ошибся в расчетах, на все про все у него не оставалось даже недели. Поэтому за столом я сразу приступила к делу.

- Я хочу написать статью, каковы они - сегодняшние девственницы? Жеманные особы, ждущие прекрасного принца. Или гордые девушки, не желающие отдаваться в руки первого встречного? Я хотела бы узнать о вас побольше: чем вы занимаетесь, кто ваши родители. В общем, Машенька, чем больше, тем лучше.

Она не задавала вопросов. Просто начала отвечать на мои. Ей недавно исполнилось двадцать два года, учится в университете, мечтает защитить диплом и уехать работать заграницу. Интересуют ли ее мужчины. Да, но надо же что-то предложить тому единственному, который ей когда-нибудь встретится? А что же еще она сможет ему дать, кроме собственной невинности?

Прошел час, второй. Я была очарована. Можно было только мечтать о таком варианте. Марк будет доволен. Мне показалась ненужной дополнительная проверка, которая заняла бы несколько дней. Лучше закончить все быстро. Так будет менее болезненно. Лишние дни -- лишние мысли и муки. Ни к чему это. Марк, мысленно обратилась я к нему, она здесь. Что дальше?

21.

Он слышал. Но не торопился действовать. Снова нахлынули сомнения, нерешительность. Захотелось засунуть голову под подушку, чтобы спрятаться от необходимости принять решение. Спокойно, одернул себя Марк. Смещение, это оно проклятое. Да, Тася права, на дополнительную проверку времени нет. Да и черт с ним со всем, хоть в омут головой, лишь бы быстрей все кончилось. Слушай, Таисия, слушай и запоминай.

22.

В моей голове зазвучал голос Марка, слышный только мне. Я поняла, сделаю.

- Машенька, - обратилась я к девушке, - я прошу прощения за наглое вранье. Мне просто надо было получше тебя узнать.

Девушка настороженно вскинула на меня глаза.

- Ты что? О чем подумала?

Маша поежилась.

- Успокойся, девочка, я все объясню. Ты только спокойно меня выслушай, а потом сама решишь, как тебе поступить.

Я выступаю в качестве посредника, что ли. Тот человек не может сам к тебе обратиться - таковы правила. Поэтому я предлагаю тебе от его имени в корне изменить твою жизнь.

- Богатый любовник? - вскинула брови Маша?

- Ты мыслишь не теми категориями, хоть и неглупая девочка. Дослушай, не перебивая, пожалуйста.

От тебя, действительно, требуется только твое тело. Но не в том смысле, в каком ты думаешь. Твое тело станет как бы квартирой для другого человека. В тебе будет жить сосед. Но сосед умный, богатый, замечательный во всех отношениях, совершенно исключительная личность. Все его качества станут твоими качествами. Его мозг - твоим мозгом. Его деньги - твои деньгами. Все блага мира лягут к твоим ногам. Тебе будет доступно все. Ты исчезнешь из своей прежней жизни для людей, которые знают тебя. Жизнь твоя будет долгой, здоровой и красивой. Ты можешь заниматься, чем захочешь, чем душа твоя пожелает. Все опасности и жизненные проблемы обойдут тебя стороной, если ты впустишь в себя квартиранта. Разве это не блестящая перспектива для молодой девушки?

Говорила я долго и достаточно красноречиво. Время от времени я на минуту останавливалась, чтобы перевести дух, отпивала из своего стакана и говорила снова. Заметив, что глаза Маши загораются, едва речь заходит о сказочном богатстве и могуществе ее возможного постояльца, я сделала упор на наиболее красочном жизнеописании баснословно богатых людей. Наконец фонтан моего красноречия иссяк. Сколько я ни искала еще хоть одной фразы, не сказанной, упущенной в ярком повествовании, не могла найти больше доводов за изменение Машиной судьбы. Я выдохлась.

Маша молчала, крутя в тонких пальцах серебряную ложечку. Я терпеливо ждала.

- А почему он сам не предложил мне этого? - наконец спросила она.

- Я же объяснила: таковы правила. Он не может напрямую общаться с тобой до момента вселения. А я когда-то, давным-давно, обещала ему помочь. И вот - выполняю обещание. Я тебя оставлю на несколько минут, ты подумай. Это похоже на фантастику, на черт-те что, но прошу, поверь мне. Все это правда. Ты можешь спасти человеку жизнь, став сама совершенством, а можешь отказаться. Заставлять никто не будет. Дело чисто добровольное. Думай.

Голос Маши остановил меня, и что-то в интонациях насторожило.

- Да что тут думать-то? Как в том анекдоте: трясти надо. Я сразу, прочитав объявление, почему-то решила, что это мой шанс. Вам можно верить, можно не верить. Но кто знает, что ждет меня в жизни? Может, я через год инвалидом стану? Или ворюга в подворотне прикончит? Или пан, или пропал. Что нужно делать?

И снова что-то царапнуло меня во время коротенькой Машиной речи. Что-то в ней было не совпадающее с внешним обликом. Я пытливо поглядела в ее глаза. Широко распахнутые, чистые, нежно-голубые. Черт бы побрал мою мнительность, решила я.

- Маша, ты хорошо подумала? Ты на самом деле согласна принять в себя человека? Добровольно и без всяких условий?

- Я же сказала, что согласна. Добровольно и без всяких условий я согласна принять постояльца.

- Ну, тогда поехали.

Я везла Машу к Марку, в который раз убеждая себя, что нам всем троим так будет лучше - и мне, и Маше, и Марку. Нельзя быть такой эгоисткой. Только бы все прошло, как надо.

Мы доехали на машине до окраины города. Дальше надо было идти пешком. Маша что-то радостно щебетала, я кивала, совершенно не слушая ее. Внутри меня образовалась пустота. Еще не поздно было все отменить, Марк не стал бы противиться. Но что бы стало с моим идеалом? Уж лучше наступить на горло собственной песне.

Дом вынырнул, как из-под земли, едва мы завернули за угол. Славненький такой, с веселыми ставнями. Я тяжело поднялась на крыльцо и постучала.

У меня защемила сердце, как только я увидела его. Торопливо выдвинув Машу вперед, я сдавленно произнесла:

- Привет, Марк, познакомься, это Маша. Она согласна. Добровольно и безо всяких условий.

Я смотрела в любимое лицо, запоминая каждую черточку, каждую морщиночку. Это все останется со мной.

Круто развернувшись я спустилась со ступенек и пошла прочь. На ходу я обернулась и помахала им рукой.

Когда Марк и Маша скрылись в доме, я упала в траву, закрыв лицо руками. Мне хотелось выть, кататься по земле, рвать на себе одежду и волосы. Но я вцепилась зубами в ребро ладони и тихонько мычала, покачиваясь из стороны в сторону. Марк, прощай Марк. Сколько я так просидела, не знаю - я потеряла счет времени. Очнулась от страшного крика. Кричал Марк. Потом заверещала Маша. Что-то пошло не так.

Не помню, как я оказалась в доме. И сразу наткнулась на Машу.

- В чем дело? Что случилось? - вцепилась я в нее.

Глядя на меня широко распахнутыми стеклянными глазами, она несколько минут молча открывала рот. Я тряханула ее за плечи.

- Говори! Где Марк?

Глаза девицы вдруг стали осмысленными, и она заговорила голосом Марка:

- Тася, прощай. Она обманула тебя. Я продержусь не больше минуты, и все. Зато теперь я могу сказать: я люблю тебя, Тася, ты самая лучшая, единственная в мире. Прощай, дорогая. Помни меня.

Глаза Маши закрылись, раздался шлепок, и под ноги девушке вывалилось нечто белесое, слизистое.

Я снова начала трясти девицу. Я била ее по щекам, лила на нее воду. Наконец, она очухалась.

- Ты, - задыхалась я, - ты меня обманула, стерва? Говори!

Наверное, видок у меня был еще тот, потому что Маша, захлебываясь слезами, сразу начала рассказывать.

Проститутка со стажем, она недавно сделала операцию по восстановлению девственной плевы. Третью по счету - клиент такой пошел, девочек требуют. Мода, что ли? Прочитала в газете объявление и усмотрела в нем для себя шанс. Вот и все. Фальшивая плева не выдержала веса Марка - слишком тяжел оказался груз прожитых лет. Как он говорил? Механизм перевоплощения очень хрупок...

Сразу стал понятен блеск в глазах девицы при слове "деньги", легкое согласие изменить жизнь, исчезнув из поля зрения приятелей и сутенеров. То, что я приняла за мнительность, была обычная интуиция, пытавшаяся открыть мне глаза, показать несоответствие внешнего вида Маши и ее внутреннего "я". Не зря меня насторожили интонации и такое скорое согласие. Я выгнала трясущуюся девицу и села рядом с телом Марка. Прощай, милый. Плохая я оказалась помощница. Поторопились мы. Слишком хотели оба сберечь свои идеалы. Я в последний раз посмотрела на дорогие черты. Прости.

Уже на выходе я резко остановилась, словно ударилась о невидимую стену. Ощущение, что я оставила здесь что-то очень важное, тяжелой кувалдой стукнуло в самое сердце.

23.

Бездыханное тело Марка нашли на третий день - неопознанный труп прошел по полицейской сводке. А еще через неделю меня разыскали его адвокаты и известили, что я стала наследницей огромного состояния.

Я уволилась с работы, выбрала для проживания чудный домик в Швейцарии. Практически полностью отгородившись от внешнего мира, я собирала сведения обо всех клиниках и научно-исследовательских институтах. Я вела долгие телефонные переговоры и обширную переписку, вызнавая всю подноготную того или иного ученого.

Вечерами я выходила на веранду, захватив бутылку вина. Дежурный лаборант привозил на маленькой тележке миниатюрный контейнер, изготовленный группой ученых-фанатиков и оснащенный по еще не произнесенному слову науки и техники, я усаживалась в кресло-качалку и обращалась через подобие маленького окошка к кокону-эмбриону, колыхавшемуся в специальном биорастворе контейнера:

- Все будет хорошо, дорогой. Наука быстро идет вперед. Я почти у цели - команда ученых уже бьет копытом. А с нашими-то деньгами мы обязательно что-нибудь придумаем. Дай только срок. Ты должен жить, ты будешь жить. Все будет хорошо...

В ответ мне мигали многочисленные разноцветные лампочки контейнера, согласно кивали тончайшие трубочки системы жизнеобеспечения, обнадеживающе попискивали хитроумные датчики, извещая, что Марк жил, Марк жив, Марк будет жить...

17.03.2000 г.