Как и любой другой молодой специалист, по окончании Университета и поступление в аспирантуру, я имел право ( скорее мифическое ) на получение ведомственного жилья, мечта всех сопливых специалистов. Так как ветры перестройки ещё не дули во все паруса, да и паруса пока не были выставлены, надежда все-таки была. Собрав все необохидимые бумаги, и при тщательном их осмотре, мною было сделано несколько выводов:
1. Как потомственному Ленинградцу с двух сторон, жилья мне не видать.
2. Наличие жены, тоже коренной Питербуржки, черт знает в каком поколении, усиливало постулат первого пункта.
3. Если вдруг и дадут, то это будет в лучшем случае какой-либо хлев из которого животных увели, так как это было не безопасно для их здоровья.
Сдав все необходимые бумаги на рассмотрение, мы благополучно забыли о своих смелых поползновениях получить квартиру и спокойно приступили к обучению в аспирантуре. Вожделенно ожидая лета, когда мои папа с мамой переезжали на дачу, бабушка отправлялась в Одессу к своему второму сыну ( моему, стало быть дядьке ), брат уедет в спортлагерь и сможем насладиться одиночеством, то есть друг другом.
Советская машина, работающая все таки на каких-то ( пусть и достаточно низких ) оборотах, к полному нашему изумлению, не стояла на месте. Всего через полгода, меня пригласили на открытое заседание профкома. Опрос случайных прохожих на кафедре: "Что- бы это значило?", ни к чему не привёл. Тщательно изучив повестку дня, и не найдя в ней ничего предосудительного, я принял приглашение. К моему полному изумлению в разделе "Разное" рассматривался вопрос о предоставление мне жилья. Отдельного! Собрались какие-то взрослые люди, которые исполнили песни прославляющие молодую науку, видимо молодая наука в моём лице представлялась им достаточно пристойным зрелищем. И порешили предоставить мне это самое жильё, поддержав таким образом подрастающее поколение Ландау, Йоффе и Чебушевых. Не раз успев заметить, что они мне оказывают особое доверие и просто какие-то немыслимые почести, которые потом, если конечно смогу, должен буду оправдывать всей своей жизнью. Со своей стороны, я заверил их, что прямо с завтрашнего дня и начну оправдывать, доказывать и подтверждать.
Быстро созвонившись с женой, мы решили прямо сегодня-же пойти получить смотровой ордер. Мы были законченные оптимисты, между решением предоставить нам жильё и возможностью не него посмотреть должно было пройти достаточно много времени. Мало того нужно было собрать ещё кое-какие недостающие документы. Наконец, спустя месяц с лишним ( примерно столько-же времени потребовалось для сбора нужных бумаг), нам позвонили и предложили прийти за ордером.
Получение смотрового ордера, было достаточно интересной процедурой. Женщина которая выдавала его постоянно отсутствовала на месте. Она напоминала неуловимых мстителей: О ней все знали, её все видели.
" Только что, ну буквально только что она была здесь, но сейчас она на участке." - эта фраза звучала как заклинание.
Попытки дождаться её в течении несколько дней подряд не принесли желаемого результата. Потеряв всяческое терпение, я обратился за помощью к коллегам. И мы устроили дежурство ( читай засаду ) на эту работницу жилищного хозяйства. Расставив сети с самого утра, переодически меняясь и непереставая задавать вопросы: "ВЫ не видели Степаниду Романовну?" К концу второго дня Степанида случайно появилась в конторе.( Интересно, как парень с нормальным именем Ромка смог наградить свою дочь таким именем?) С первого взгляда была ясно, что эта женщина совершенно случайно оказалась на занимаемой должности, видимо в связи с этим и не баловала своим присутствием коммунальное хозяйство. Обладательница бюста абсолютно фантастических размеров ( по-моему он достаточно долго шёл просто параллельно земле ), длинных ног, изящной таллии, одетая в весьма неплохие шмотки и высокие каблуки, она явно не вписывалась в то полуподвальное помещение, где имело счастье располагаться контора ( Жилищно-Коммунальная естественно).
Срочно примчавшись я как-то не сразу понял, что Степанида Романовна именно эта яркая женщина. Когда до меня дошло, я осмелился попросить то за чем мы всей кафедрой так долго охотились. И когда до неё, наконец, дошло чего же я хочу, она тут-же потеряла ко мне всякий интерес ( хотя интерес изначально не очень просматривался ) :
- Скажи мне очкарик и зачем тебе смотровой ордер?
- Ну хотелось бы с начала увидеть, может быть мне она ( квартира ) не совсем подходит? - ответил я.
- Интересно,а кому она вообще подходит?
Вопросы задавились не мне, а скорее своему отражению в зеркале, от которого она не отводила взгляд.
- Скажи мне мальчик, у тебя что есть выбор? - все это зеркалу.
- Тебя ждут в других местах? Или тебе сдадут комнату в Эрмитаже? Не торгуйся бери сразу ордер и заселяйся!
Я был непреклонен, кто-то мне сказал, что в начале надо взять смотровой ордер и никак иначе. Поняв, что я упёртый как баран, она сняла трубку и набрав номер произнесла:
"Женя, к тебе сейчас прейдет один упёртый очкарик так дай ему ключи от той самой первой, он хочет на неё посмотреть."
Обьяснив мне, как надо идти к Жене: "причём прямо сейчас, а то через полчаса он уже ничего не даст, так как не сможет", - она распрощалась со мной.
Как мы были наивны, как были глупы. Мы получала жилью в профессорском доме. В доме постройки конца 19 века. Только взглянув на это жилью становилось понятно, что в хлеву гораздо лучше. Прежде всего сам поиск квартиры занял не менее получаса. Номер нашей квартиры был прост: 1. Но в подъезде, нумерация начиналась с двух. Сделав несколько кругов вокруг дома, случайно зайдя в арку, мы вдруг обнаружили ступеньки ведшие вниз: прямо по центру арки, были ступеньки ведущие на метр ( если не больше ) в глубь земли. Это был вход в нашу халупу. Дверь была когда-то и чем-то обита. Но после векового впитывания в себя испражнений различных особей животного мира, сгнила напрочь. Мы ещё долго после заселения боролись с этой флорой, но окончательной победы так и не одержали. Прямо около нашей двери в марте коты вели непримиримые бои, не давая нам спать и жить. Причём март месяц у них длился до середины мая, а начинался в середине февраля. Собаки гоняли этих котов именно около нашей двери, видимо коты отбежавшие от нашей двери уже не представляли для них серьёзного интереса. И самое важное, практически каждый вечер, около нашего входа располагались какие-то подозрительные, но наредкость доброжелательные, личности. Они явно употребляли что-то страшно горючее, вроде коктейля Молотов-а, при этом трогательно пытаясь угостить и нас тоже. Страшно удивляясь, что мы брезгливо отказываемся, видимо вход в наше жилище не предполагал от своих хозяев тонкой душевной организации и употребление других напитков кроме как политуры.
Но я отвлёкся, за дверью картина была не менее, а может-быть даже более живописной. За дверью находилась кухня совмешенная с туалетом. Вернее это была комната шириной метра полтора и длиной метров пять, в конце её за занавеской находился унитаз. Этот союз еды и испражнений очень долго мучил нас вопросами: Зачем? И кто? Зачем-же так ненавидеть людей? И кто тот гений архитектуры, который смог создать столь высокохудожественный проект?
Цвет занавески неоставлял никаких сомнений по поводу того, что предыдущие жильцы ( причём не в одном поколение ) с туалетной бумагой были незнакомы. А цвет стен, в свою очередь, наводил на размышления, о том что: Стены безусловно красились, но краска черпалась непосредственно из того-же унитаза. Здесь же на кухне имелся единственный источник воды в этом доме, кран с холодной водой, периодически издававший такое тарахтение, что моя жена побаивалась оставаться с ним один на один.
Комнаты представляли собой настоящий шедевр зодчества. Побывав в последствии во многих городах мира, со всем авторитетом могу заявить, что наш местный, доморощенный гений архитектуры не в чем не уступает лучшим образцам Гауди, месье ДеКарбузье и ДаВинчи. Он ( проектант ) был гений, втиснуть в 17 метров три комнаты ( именно столько было записано в нашем ордере. Причём это были на просто комнаты, у каждой комнаты было своё окно и своя дверь. Все комнаты и кухня находились в последовательном расположении, двери находились строго на одной прямой, то есть в квартиру попадали через кухню, потом в первую комнату, затем во вторую и только затем в третью. И только для отправления естественных нужд надо было свернуть с основного маршрута.
Моя жена смела заявила, что уж если с милым рай и в шалаше, то в хлеву уж и подавно.
Вернувшись после осмотра в ЖЭК, прослушав наши восторженные речи, начальница, все с той же манящей грудью, грозно изрекла:
- Берити, что дают, а то и это не получишь!
- А может у вас есть, что-то другое? Нам бы очень хотелось посмотреть ещё что-нибудь, так чтоб не хуже!- пытался пошутить я
- Есть только хуже!
Интересно, что могло быть ещё хуже? Но выбирать видимо мы уже не могли. На кафедре нам быстро объяснили о том, что в случае отказа мы будем передвинуты в конец очереди и что нам предложат в следующий раз никто не знает. А тут, до работы две минуты, парк рядом и вход отдельный. Ну конечно не самый раскшный вид из окна, зато соседи сплошь профессура ( "Среди них иногда встречаются интелегентные люди." - так меня уговаривали.) Мы дрогнули и согласились.
Теперь то я точно знаю, что мы не прогадали. Буквально через год началась перестройка и понятие ведомственное жильё исчезло напрочь, за то с этого жилья тебя уже никто не мог выгнать и многие так и продолжали жить в нем, потихоньку приватизируя его и меняя на лучшее ( иногда на гораздо более худшее ).
Итак мы приняли эту квартирку, это напоминало получение десяти заповедей для евреев на горе Сигай: "Че тебе сказали, то и делай!" Перед самым вселением нас заставили подписать бумагу, о том, что перепланировка данного жилья ответственными квартиросьемшиками категорически запрешенна. Видимо чтобы не нарушить архитектурные находки архитекторов.
Сражу после вселения, обнаружилось много побочных проблем о которых я даже не подозревал. Любое открытие форточек и окон сопровождалось появлением в наших Палестинах варяжского гостя ( к нам приходили кошки ), часто прохожие использовали наши окна как мусорную ямы ( влетали недокуренные сигареты и бутылки, бумажные пакеты и различный мусор ). Вход в нашу квартиру использовался как общественный туалет, причём людьми как женского пола, так и мужского. Любые увешивания, просьбы, угрозы не действовали и натыкались на ответ:
- Да мы сюда уже лет десять ходим, а ты только появился и уже качаешь права! Ну не хорошо это, нехорошо!
Приём пиши рядом с унитазом и в стенах выкрашенный в соответствующий цвет, не представлялся возможным ( даже не думал, что я настолько интелегентен ). И самое главное, нельзя была элементарно умыться.
Проведя рекогносцировку на местности, было принято решение:
Надо портить настроение маме ( которую мы уже обрадовали своим отъездом ) и возвращаться к родительскому очагу, пока хотя-бы часть вопросов не будет как-то ( интересно узнать как? ) не будет решено..
Решение созрело само собой. Произвести генеральный ремонт, на окна поставить сетку, мыться ездить в баню.
Начну с бани. Посетив общественную баню отсилы два раза любой нормальный человек прейдет к выводу, о том: Что лучше ходить грязным, чем поливать себя из тазика, в котором до тебя уже мылось огромное количество грязных людей! Выход был найден простой, были куплены абонементы в бассейн ( правда гениально! ). И так как посещение бассейна было строго регламентировано временем указанным в этом-же аббонименте, то бабушки вахтерши долго не могли понять, почему я часто прихожу за 15 минут до окончания указанного срока. Но три раза в неделю в моей жизни присутствовала горячая вода в неограниченных количествах, это была самая простая проблема.
С ремонтом оказалось гораздо сложнее, неимя хоть какую-то приличную сумму затевать его не имело смысла. Учитывая мою субтильность и полную не способность к физическому труду, надеяться на собственные силы было глупо. Мои коллеги сразу-же приспособили мою квартиру под разливайку и явно не пытались мне помочь с ремонтом, их вполне устраивало такое положение вещей. Так как ключи от квартиры лежали у меня в столе, то моими "апартаментами" пользовались все, приводя все в ещё более затрапезный вид. Выход нашёлся сам собой и как всегда неожиданно.
Прямо напротив дома моей матери проистекала стройка, обычная советская бесконечная стройка. Случайно разговорившись с каким-то бородатым мужиком ( мужик представился: -"Вова."), мы с ним пришли к выводу, что можем быть друг другу полезными. У него была дочь семнадцати лет, мечатающая поступить к наш универ, а у меня был ремонт, который ждал своего часа. Честно сказать он явно недоценивал своё чадо. Это кариглазое создание могла легко взять Сорбону или Эль по запасу своих знаний, но не признаваться же ему в том, что мне приходиться готовиться к каждому занятию с его дочерью отдельно, дабы не упасть мордой в грязь. Он в свою очередь брался в кратчайший срок отремонтировать мои пенаты, сразу после того как его дочь получит студенческий билет. В день последнего экзамена работа на стройке около мамы прекратилась, ну то есть стройка продолжалась, но в другом месте. Не надо объяснять, я надеюсь, в каком месте. Таких сроков я больше не видел никогда, за первые два дня было сломанно все и даже унитаз был выломан с потрохами. Унитаз видимо был засорён, поэтому потроха производили достаточно неприятное впечатление.
Следом стали прибывать строй материалы, человек десять, все время, что-то пилили и стучали, они были трезвы, собраны и сосредоточены. Только один человек болтался без дела и явно всем мешал. Этим человеком, естественно, был я. К середине второй недели квартиру было не-узнать. Все блестело и переливалось. Даже между унитазом и кухней была поставлена дополнительная дверь. К концу отделочных работ появился Вовка, осмотрел критическим взглядом и сказал:
- С тебя я-шик водки и что-нибудь на зубок. Или знаешь, что на зубок не надо, тащи просто ящик.
На вопрос: -А как же с деньгами?
Был получен лаконичный ответ:
- Кому они нужны твои деньги, сынок? Вот на водку я смогу поменять все что угодно. Зелёный ты ещё. Кто тебя взял только наших детишек учить? Ты что действительно думаешь, мы её пить собирались.
Для меня это был хороший урок, с тех пор я знал как зазвать к себе сантехника или плотника, как починить газовую плиту или застеклить окно.
Квартира действительно блестела, на окнах стояли решётки. Вход в нашу обитель защищала стальная дверь, думаю мы были одними из первых в городе обладателей стальных дверей. И мы стали потихоньку отваживать всех почитателей нашей квартиры, живущих с таким комфортом по обе стороны двери.
Ещё до вселения я пошёл к тому самому Жени, у которого брал ключи на осмотр квартиры и улучив момент когда он был не очень пьян, поведал ему о своём горе.
Так как Женькино жильё не очень отличалось от моего, то он быстро вник в проблему и брался за три бутылки водки решить все проблемы. Человек слова! Проблемы больше не было, он сам периодически мелькал в дверях моей квартиры, всегда не роняя собственного достоинства, спрашивая не хочу-ли я выпить с ним. На мой отказ он забирал бутылку водку ( мою конечно ) и откланявшись уходил. Всех устраивал такой расклад вещей: данные поборы были крайне редки, а "писающие мальчики" не появлялись у моей двери.
Общение и объяснения с моими коллегами было куда более напряжёнными. Никто не хотел брать в толк, что квартира принадлежит лично мне, а не всем страждущим срочно выпить. А моё семейное ложе не предназначенно для дневного сна со студенткой или коллегой. Поиски ключа продолжались ещё с полгода. А вопросы о его отсутствие на законном месте продолжались практически до конца аспирантуры. И на отрицательный ответ, у спрашиваюшего всегда было заготовлено пара фраз о том, что еслиб не он ( ну лично он ), я досих пор жил бы неизвестно где и самое интересное неизвестно с кем ( видимо моя женитьба тоже была лично их заскугой! )
Так подожла к концу процесс получения первого собственного жилья. И мы приступили к процессам обживания, обучения, рождения, ну практически созидания. Однако об этом в другом рассказе!