Пригублю отраженье воды на губах,
запах колкий вопьётся в дыханье,
мой небесный защитник продрог и зачах,
из-за пазухи выронив камень.

У него над глазами оправа очков,
он - хирург, разрезающий связки,
вырвет мякоть моих заражённых стихов,
впрочем, их можно рвать без опаски.

Что мне проку в стихах, если сплавлена вся
девять-девять-девятая проба,
а любовь, как всегда, целый год на снося́х 
поднимается творчеством сдобы.

Я умру под его потрошащим ножом,
обнажённая без сожаленья, 
и весна на пороге обронит: "Свежо".
И на камень пожертвует денег...