Аннотация: Специально для конкурса Club-Story. Light edition. Проба пера в жанре банальной прозы. На заказ "опять" полный набор: наркотики, ментовской беспредел, драка, розовая эротика, музыка. Жизнь дна высшего общества. ,о)
Я меланхолично потягиваю Bacardi Daiquiri, облокотившись на ядовитую барную стойку. Третий по счёту. Тряпичная кукла, которую волны, наконец-то наигравшись, выкинули на берег. Наблюдаю, как огромный зал постепенно наполняется посетителями. Пока все сосредоточены за небольшими тарелками столиков у первого бара, расположенного слева от входа. Фоном идёт подборка Groove Armada. Прогрессив-фанки-хаус, типичная танцевалка. Дежа-вю прошлогоднего Bacardi B-Live.
Лучшие друзья девушек - антидепрессанты.
Как всё тупо.
Сил хватило только на звонок Лильке. "Я в клубе... у меня всё очень и очень плохо! Плохо! Мне плохо... Что делать? Я не знаю, что мне делать..." - проговорила я без каких-либо эмоций. - "Скоро буду!" - отозвалась подруга. Она не задаёт дурацких вопросов, которые преследуют только одну цель - отвязаться от обузы. "Скоро буду..." - всего два слова. Лучших подруг у меня много. Близких людей - Боря и Лиля. Борису я позвонить не решилась.
- Привет, солнце! - На мою талию ложится рука, мягкие губы на мгновение касаются моего уха - Лилька. - Прекрасно выглядишь! - говорит она.
Cтановится легче. Оглядываюсь, слабо улыбаюсь в ответ:
- Стресс на меня действует положительно.
Она в чёрном мужском костюме. Марлен Дитрих. Точная копия, только брюнетка. Стильно и оригинально. Когда Лилька впервые появилась на пороге клуба в сшитом на заказ костюме, галстуке и шляпе, то сходство с "голубым ангелом" и "стальной орхидеей"... Да, она и впрямь чарующий коктейль - воплощение женственности и безразличия, мужественности и чувственности.
На пару мы зажигаем. Зажигаем взгляды и сковываем вздохи. Внимание нам обеспечено. А что может быть приятней? Но после смены Лилькиного имиджа нас уже мало беспокоят. Вместе с обыденностью исчезла и липкая навязчивость хамелеоньих языков, готовых слизнуть отдыхающих девушек при первой же подвернувшейся возможности. Почему они так уверены, что мы приходим в клубы на съём?
Но сейчас... сейчас не осталось ни чувств, ни желаний. Ничего. Прозрачная тень. Случайный отблеск. Потерянное эхо. События этого дня помимо моей воли то проплывают перед глазами, словно облака гонимые ленивым ветром, то скачут бешеным галопом на зависть любому игроку скакового тотализатора.
***
Прохладный металл массивной полукруглой ручки. Лакированная поверхность двери.
Чёрная створка с большим окном-иллюминатором, несмотря на кажущийся вес, легко скользит в сторону и я, махнув рукой охраннику - то ли Саше, то ли Вове - прохожу под зазвеневшей аркой металлоискателя. Четыре часа дня. Суббота. Клуб только готовится к открытию.
Дэн ждёт меня на втором этаже.
Вип зона, Восточная зала для чиллаута. Безвкусица в приглушённо-красных тонах с низкими диванами, коврами, подушками и кальяном. Я её ненавижу. Особенно жёлтые кисти бахромы.
Ещё восточный медитатив. Звуки постоянно вязли в зубах рахат-лукумом, таяли, превращаясь в сладкую и тягучую слюну. Пряничный домик. Ты - сахарная кукла, одетая в сахарное платье и трусики, готовые сползти, потечь по стройным сахарным ногам.
И жажда.
Хорошо, как-то я уговорила Дэна выкинуть навязчивую дрянь и поставить Вангелиса. Он долго упирался, но Дамасская Роза склонила чашу весов в пользу великого грека. Хороший вкус можно привить даже тем, кто по уши погряз в поп-культуре.
Сейчас играет именно она. Приятно, когда это помнят.
- Почему именно здесь? - чуть на распев произношу я, вместо "привет", прекрасно понимая, чего ему надо.
Андрей Нахальский. Дэн. Директор "Флоризеля" по развлекательным программам и по совместительству наркодиллер. Или наоборот.
Дэн не толкает товар направо и налево. Многие друзья даже не догадываются о его основном занятии, которое привлекает в клуб звёзд эстрады, актёров и прочую расфуфыренную публику. На них идут остальные посетители - пассажиры, как мы их называем. Но это не самая главная причина популярности нашего клуба - неоднократного лауреата "Night Life Awards".
Дэн порядочен, как может быть порядочен торговец наркотой. Кокаин. Кокс. Не разбодяженный амфетаминами, а тем более сахаром. Чистый.
Он - единственный Санта-Клаус, который на Рождество, хануку и первомай подарит вам первоклассный снег! Я смеюсь.
Мы дружим с самого детства. Я с ним не трахаюсь. Наши отношения - отношения брата и сестры. ...Ну, если только один раз, который не дал мне ничего, кроме постоянного чувства дискомфорта от навязчивых попыток Дэна повторить триумф. Дурацкая затея - напилась, нюхнула, было противно, но до того события я уже месяца четыре сидела на вегетарианской диете.
Похоже, он уже под кайфом. Вмазал.
Его рука вспархивает в приветствии, словно испуганная птица. Я присаживаюсь рядом на небольшой мягкий диван с тюфяками в форме эскимо.
Глаза блестят. Точно, под лёгким кайфом.
Мохнатые гусеницы пальцев перебираются на моё колено и потихонечку ползут выше.
- Даже думать забудь! - говорю я сердито.
- Ну, я же ничем не рискую... тем более знаю - по морде не получу, - усмехается он, на лице - блуждающая улыбка.
- Получишь в следующий раз.
Не мой тип мужчины.
Мне противна Восточная зала, противен Дэн. И это меня немного возбуждает. Красавица и чудовище - банальный сюжет.
Интересно. Я могла бы переспать с Квазимодой или Филей Гиргоровым? Вроде не гей. Проверено Аллой. Хоть штамп такой ставь. Мне он почему-то напоминает чёрного таракана.
Нет. На этом фоне Дэн недостаточно противен. Даже, пожалуй, привлекателен: слегка разжиревший, но сохранивший фигуру римский патриций.
Гусеницы задерживаются у края короткого обтягивающего платья. Он никак не хочет понять, что гусеницы никогда не окуклятся и не станут бабочками.
Да, классический профиль. Брут.
"И ты, Брут!" - восклицает Цезарь, ловко разгоняя белые дорожки по серебряному подносу золотой кредиткой.
"Идущий на смерть приветствует тебя!" - отвечает Брут, протягивая трубочку из стодолларовой банкноты.
Я смеюсь, закрыв лицо ладонями.
Дэн обижается. Мужское достоинство попрано и гусеницы убираются восвояси. Он не понимает, почему я смеюсь, и принимает всё на свой счёт. Объяснять что-либо теперь бесполезно, да, впрочем, и ненужно. Он знает, что я немного чокнутая.
- Что на этот раз? - лениво цедит сквозь зубы, смотрит куда-то в сторону.
- Карфаген должен быть разрушен! - отвечаю я, отнимаю ладони.
- В смысле?
- О нет, я вовсе не притворяюсь невинной, чтобы разжечь ваше пресыщенное сладострастие, а говорю чистую правду. Не прикасайтесь ко мне, иначе я буду вынуждена лишить себя жизни!
Дэн поворачивается, улыбается в ответ, демонстративно привстаёт:
- Тогда... как насчёт - доктор исцели себя сам?
Я улыбаюсь, протягиваю руку и указываю Дэну на его место, выгибая пальчик, словно шлюха спину. Нет, я не любительница всякой дури, разгадывать кроссворды из белых дорожек, коллекционировать марки. Мне для нескучной жизни вполне своей хватает. Думаю, вы уже поняли.
Историю замутила эта сучка Жанна - моя лучшая подруга. Все мои подруги - лучшие. И все они сучки. Жанна частенько зависала. В этот раз она анонсировала внеочередной девичник отягощённый лёгким блядством, мужским стриптизом и прочими милыми безобразиями.
- Ладно, - говорю я, продолжая улыбаться,- не шантажируй. Секс - сексом, бизнес - бизнесом. У нас будет вечеринка, ты же знаешь... девочкам надо припудрить носики.
- Пригласили бы меня что ли. - Выпячивает грудь колесом. Живая реклама шин Мишеллин.
- Girls only... - Не двигая рукою, качаю пальчиком из стороны в сторону.
- А твой Боря? - нагло ухмыляется Дэн, наступая мне своим "гиндерсом" на любимую мозоль. Скотина.
Ну и сволочь же он! Гадёныш!
Успокаиваюсь, не теряя наклеенной улыбки.
Воздух наполнен хрустальными колокольчиками La Petite Fille De La Mer.
Борис Моисеенко. Президент банка "Трисмегист" - мой непосредственный начальник. Я работаю у него директором по межкорпоративным связям - GR-менеджером. Это нечто среднее между юристом, аналитиком и пиарщиком, который формулирует и доносит официальную позицию банка до различных государственных организаций. Болтать я умею, писать тоже. Не мешки ворочать. Выгляжу на все сто. И моя самооценка никогда не опускается ниже 451 градуса по Фаренгейту. Поэтому я хожу на различные приёмы, пью кофе с первым зампредом Центробанка и мотаюсь по бутикам с дочкой министра финансов.
Боря классный... мужчина. Интересный, образованный, начитанный и в свои шестьдесят лет даст фору тридцатилетним, моим ровестникам. У него блестящий креативный ум... и мне с ним по-настоящему интересно. Не подумайте, что мне нужен кто-то со всеми удобствами, виллой на Багамах и двухсотмиллионным счётом в швейцарском банке. Честно. Но из песни, как говорится, слов не выкинуть.
Мы ходили в театры, на концерты, посещали вдвоём культурные и не очень мероприятия... Я к нему привязалась. Не в смысле прилипла. ...Мне он был нужен. А без него я ощущала странную сосущую пустоту.
Я сделала первый шаг. Когда мы ужинали в ресторане, накрыла его ладонь своей. Он мне ответил лёгким пожатием, смутился, даже немного покраснел.
О, Боже мой!
Как же я круто обломалась!
Его не интересовали женщины. Физически...
Да, я всегда обращала внимание на некоторую манерность Бориса, но принимала её за артистизм, аристократический артистизм. Он не был более женственен, чем сами женщины, как это часто бывает. Гей - пародия на женщину. Манерность - часть ритуала, брачная раскраска, служит опознавательным знаком - свой-чужой.
Он мне очень близок.
- Ты же хочешь, чтобы мы оставались друзьями? - Я чуть суживаю глаза и напрягаю крылья носа, стараясь придать выражению лица некоторую жёсткость. - Давай договоримся раз и навсегда - избавь меня от приставаний и больше не трогай Борю. Даже в шутку. Мне это не-при-ят-но... - Произношу последнее слово по слогам, каждый слог - ударный.
- Извини... - Дэн зол, но что-то мелькает его в глазах, что-то похожее на испуганную летучую мышь. Надеюсь, мне не понадобится мухобойка. К его злости примешивается и настоящее чувство. Он огорчён.
- Ладно, - смягчаясь, говорю я, - не бери в голову. Всё нормально. Итак. У тебя есть?
- Спрашиваешь... Как обычно?
- Ну, да...
Андрей извлекает из кармана упаковку "Ментос", выщелкивает из неё маленький целлофановый пакетик похожий на кулёк. Три грамма.
- С тебя 450 баксов.
- Ой, давай с деньгами потом. - Мне немного неудобно, я ерзаю на диване.
- Кстати, - вспоминает Дэн, - ты уже как год не отдаёшь мне две штуки.
- Господи, Дэн! Какие мелочи!
- Если мелочи, отдай. - Не уступает он. Решает упиться своей маленькой местью
- Солнце, я сейчас на мели, растратилась. - Я закатываю глаза и покачиваю чёрной гривой. - Ты же знаешь, какие у меня расходы! Да ещё и Лильке на косметический салон одолжила. У меня только две штуки и есть, а жить мне на них целую неделю. Прикинь. - Я понимаю, что моя репутация находится у него в руках. В том самом маленьком пакетике.
- Вот и замечательно. Я сижу на лавэ. - Он пинает ботинком тёмно-коричневую кожаную сумку размером с коробку из-под туфель. - Сегодня беру новую партию. Расклад такой: ты даешь мне свои баксы, я тебе - десятку по сто за единичку. Лишнее отдашь Жанне по сто пятьдесят. Как остальные деньги появятся - разойдёмся окончательно.
"Да, точно, Жанна возьмёт. После вечеринки она будет на подъёме ещё неделю. Всё равно меня замучает, - думаю. - Зачем мне это надо?" - Последняя мысль приходит с задержкой. Бес ли виноват, ПМС или Луна в Козероге - но только когда в ладонь ложатся пакетики, я чувствую противный сквозняк в груди и желание отмотать назад последнюю минуту своей жизни. Дэн подхватывает сумку и тает в полумраке, обещая вернуться не позднее чем через час.
До вечеринки ещё куча времени. Ехать близко - минут сорок. В Жуковку-2. Лениво, с чувством выполненного гражданского долга достаю из сумочки стильную трубку и натюкиваю пальчиком номер Жанны. Фиолетовая подсветка дисплея придаёт лакированным ноготкам инфернальный оттенок.
Два гудка. Три. Четыре... Семь. Теряю терпение. Закатываю глаза. Десять. Тихо ругаюсь...
- Да-да-да-да! - выстреливает запыхавшийся, но довольный голос.
- О-ля-ля! Наконец-то. Даже не верю! Кто у тебя? Неужели стриптиз репетируете? - смеюсь я.
- Да ты что! Чемоданы пакую! Помнишь то красное платье?..
- Так... Погоди. Какие чемоданы?
- Я же сегодня в Израиль уезжаю!
- Како-о-ой Израи-и-иль? - тяну я, чувствуя, что пол начинает дрожать, а потолок назойливо пытается занять место стены. - Ты же татарка! - говорю я несусветную глупость.
- Не насовсем, дура, - голос Жанны тускнеет. - Тебе разве не передали? Выхожу замуж. Еду с Артуром. Я Лилю просила...
- Лилю она просила! Нашла кого! - ору я. - А самой в падлу номер набрать?! Куда я теперь десять грамм дену!
- А на кой мне столько? - деловито интересуется подруга.
- Сама знаешь...
- Я просила? Вот и нюхай теперь сама...
- Иди ты на хер! - меня срывает.
- Там я гораздо чаще тебя бываю. Отвянь. Жизнь не порти... - Трубка замолкает. Экран гаснет. Тут же нажимаю кнопку и, словно Жанна сможет меня услышать, кричу:
- Отвянь!? Ах ты, гребаная сука!!
- Абонент отключен или находится вне зоны доступа сети.
Падение в пасть города. Бетонные зубы зданий, испещренные пломбами огней, стремительно вздымаются ввысь. За плечами - большой пакет дури вместо парашюта. Рывок за кольцо и полёт сопровождает тающий шлейф белого дыма. Стремительно приближается мокрое пятно асфальта в разводах неоновой рекламы.
Я кричу...
Тело разбито и изломано. Голова расколота. Красный цвет давит. Цвет моей короны - цвет распускающегося мака.
Как вообще можно расслабиться в такой обстановке!
Меня трясёт. Нужно прийти в норму.
Встаю. Двигаюсь развинченно, каждый шаг даётся с трудом. Я - марионетка. Кровеносные нити, пульсируя, уходят из тела в красноватый туман зала.
Снимаю туфли и с трудом доползаю до Морской залы. Аквамариновые и фисташковые
волны стен. Выцветший песок диванов. Большой аквариум посередине. Экзотические морские рыбки. По стенам бегут едва заметные световые потоки. Вангелис, Oceanic - сказочное путешествие, океан сотканный из звенящих мгновений.
Я люблю Вангелиса, и музыка отвечает мне взаимностью.
Memories Of Blue. Раннее утро. Океан едва шепчет. Лучи солнца только легли на его лицо подёрнутое мелкой рябью морщин. Плыву, пересекая теплые и прохладные струи. Раскидываю руки и замираю в тонком слое прогретой воды.
Растворяюсь. Вмещаю в себя весь океан.
Fields Of Coral. Звуки стихии. Волна покусывает и облизывает берег. Губы океана. Губы опытного и нежного любовника, способного извлечь жемчужину из любой раковины и наполнить её таинственным шепотом волн.
Songs Of The Sea. Волны - охотницы, волны - обманщицы. Захватывают, тащат тебя, невесомо проходят насквозь. Бросают на берег. Исчезают, навеки оставляя отпечаток, след холодной отстранённости.
Иногда кажется, что они появляются из иного мира. Близкого и недосягаемого. Загадочного. Однажды я попала в такую волну.
Sirens' Whisperi. Шепот песка и гальки, босых ног... шум, гам. Смех и голоса, крики чаек. Всё мгновенно сменяется приглушенной музыкой рождения и смерти мириад пузырьков.
Райский сад. Там. В глубине. Кораллы, анемоны, живые звёзды - отражение небесных светил.
- Похоже, обдолбанная под завязку, - говорит один с отвращением - его лицо открыто. Другой - в маске, городском камуфляже, с серым бронежилетом - согласно кивает головой. Меня тащат, почти волокут. Мы минуем короткий коридор, большой зал для посетителей и оказываемся в просторном кабинете Принца.
Михаил Орлов. Принц. Совладелец заведения, управляющий. Сын красного директора, который продал в августе 1998 года акции своего завода, расположенного рядом с Садовым кольцом, за один миллион долларов. Сегодня он получил бы как минимум пятьдесят. Минимум.
Через пять лет на месте заводских построек выросли башни офисного центра, торгово-развлекательный молл, фитнес-центр с кортами и бассейном.
Клуб располагается в единственном уцелевшем корпусе, переданном за год до кризиса, дочернему обществу. Нужна была реконструкция, оборудование и, разумеется, деньги. Я помогла. Принц без лишних формальностей получил кредит на хороших условиях, я - Porsche Cayenne и 10% акций ЗАО "Флоризель".
Прихожу в себя. Осматриваюсь. В кабинете Принц, секретарша, пятеро ряженых из маски-шоу и ещё трое в штатском. Один из них одет с иголочки. Черные очки. Джеймс Бонд. Двое других одеты неброско, в серое.
- Какая я вам на хер обдолбанная! Вы меня до смерти напугали! - Мой крик обрывается всхлипом. - Вы не понимаете, с кем связались! - Последняя фраза звучит как-то нелепо и жалко. Плачу. Меня отпускают, я падаю в кресло.
- Вы с ней полегче, - говорит Принц. - Она не при чём, а друзья у неё...
- У всех друзья, а у нас работа. Разберёмся, - отвечает серый.
- Вот её сумочка, туфли. - Второй кладёт на вишневый стол для переговоров красные лодочки на невысокой шпильке и блестящую красную сумочку с большой золотой бляшкой D&G.
Мне становится плохо.
Сумочку вытряхивают. Пачка сигарет, зажигалка, духи, помада, тушь, дезодорант, "Тик-так", ручка, расчёска, ключи от машины и квартиры, права, кредитки, гигиенические салфетки, пара прокладок и презерватив. Сумочка замирает с судорожно открытым ртом, словно выпотрошенная золотая рыбка.
- Туфли вам зачем? - спрашиваю я. - Что здесь вообще происходит?!
Джеймс Бонд подходит ко мне, присаживается на корточки, протягивает салфетку и секунд двадцать внимательно смотрит в глаза.
- Когда вы в последний раз видели Андрея Нахальского? С какой целью встречались? - спрашивает он холодно.
- Сегодня. - Смотрю на часики. - Около часа тому назад. Я его с детства знаю. И вообще неприлично задавать такие вопросы...
- Милиция, всем оставаться на местах! - Звучный голос принадлежит высокой худощавой женщине в темных очках и длинном кожаном пальто. Вылитая Тринити. Вслед за ней в кабинет вваливается наряд. Трое запыхавшихся милиционеров в кое-как напяленных бронежилетах. С минуту менты и маски-шоу контролируют пространство росчерками автоматных стволов.
- Майор Степанцов, УБНОН, - наконец произносит серый, которому начинает надоедать спектакль. - Вы мешаете нам работать.
- Майор Чернецкая, ОВД "Южное", - усмехается женщина. - Это вы беспредел называете работой?
- Что вам здесь надо? - мягко спрашивает Джеймс Бонд. Стальной взгляд. Еле заметная улыбка в уголках губ. Уверена, с такой улыбкой в средние века отправляли ведьм на костёр.
- Мне? - Тринити невозможно смутить. - Вызов на место преступления - групповая драка, возможно разбойное нападение. Внизу несколько пострадавших. Охранники, бармен... - Чеканит она.
Бонд слегка морщится, берёт Тринити под локоть. Они выходят. Автоматы умиротворённо гипнотизируют зрачками пол. Серый лениво перебирает мои вещи, ощупывает сумочку.
Через пять минут на пороге появляются Бонд и Тринити. Она недовольна, чуть озабочена. Наряд с шумом ветра, гуляющего по старой жестяной крыше, покидает кабинет. Тринити остаётся и занимает кресло напротив меня.
Серый заканчивает ковыряться в сумочке.
- Чисто, - говорит он кисло.
- Может быть в лифчике? - усмехается второй.
- Я не ношу лифчик! - возмущаюсь я вполне искренно.
- Трусики..? - Мартовские улыбки блуждают по лицам серых, маски-шоу оживляются, что-то крякают. - ..Ну и всё остальное... - Продолжает серый.
- Совсем уже охренели!? - не выдерживает Тринити, перемежая речь отборным матом. - Она вам что, наркокурьер из Таджикистана?
Серые переглядываются.
- Может и ордер у вас есть? - не успокаивается она.
- Это досмотр, а не обыск, - кривится Джеймс Бонд, недовольно покачивая головой. - Ты кто такая, сотрудник милиции или адвокат?
- Я, вашу мать, в первую очередь женщина! - орёт Тринити зло. - И над женщиной измываться вам не позволю!
- Ладно, - кивает агент Её Величества, - раз ты женщина, то и досмотри её сама. Только не увлекайся.
Тринити подходит ко мне, кладёт руку на плёчо. Я поднимаюсь.
- Где нам можно уединиться? - обращается она к Принцу.
- Вот сюда... - Управляющий указывает на небольшую дверь, ведущую в уборную и по совместительству душевую.
Дверь закрывается.
- Не верю, что ты решила закрутить роман с Дэном! - шипит Тринити. - Так какого лысого ты тут делаешь?
Инна Чернецкая. Тринити. Наша пехота - разруливает неприятные ситуации. В 30 лет - начальник криминальной милиции местного ОВД. Моя лучшая подруга. Её дядя - шишка в министерстве.
- Я не знала, что вечеринку отменили! - шепчу я. - Вот и встретилась с Дэном!
- Дура! Ты хоть понимаешь, чем сейчас рискуешь?
- Я не виновата... - начинаю опять всхлипывать. - Что происхо-о-одит?
- Тот, в костюме - Интерпол. Операция под личным контролем первого зама. Пасли поставщиков. Дэн для них - мелкая сошка. Его приняли с деньгами и повесить могут только покушение. Если повезёт. Вот и копают - хотят что-нибудь найти...
- Ты сможешь отмазать Дэна?
- Лучше о себе подумай! - злится Тринити. - Там - край. Я и так подставляюсь по полной. Скоро чекисты приедут. Принц вызвал. Вот пусть они и перетирают.
- Инка, - шепчу я ей, - возьмешь у меня кокс?
- Сколько?
- Десять грамм...
- Сколько?!!
- В чулке, за резинкой...
- Да ты офигела вконец! - отвечает подруга, - Ну, даже если и возьму, то обратно ты ничего не получишь!
- Мнё все кажется, что вот-вот упадёт...
- Не упадёт. И не ссы, тебя я им не отдам.
Когда мы выходим, у меня в груди опять скользит холодная змея сожаления: "Какая же я дура! Отдала бы всё Инке!"
***
Мы сидим за барной стойкой, молчим. Мой бокал пуст. Лилька курит свой Вог "Арома". Сиреневый дым сливается с таким же атмосферным, задумчивым прогрессив-трансом Markus Schulz - Without You Near.
- У тебя есть план? - спрашивает наконец она.
- Если бы у меня был план, то первым делом я бы напилась, - отвечаю, покачивая бокал. - Но у меня нет плана...
- И поэтому ты просто напиваешься? Какая прелесть... мисс Зигмунд Фрейд. - Вздыхает. - Знаешь... - Глаза её игриво блестят, она чуть поддевает мой бок локтем. - Думаю, нам надо немного поправить настроение...
- Очень кстати. Я думала... - Меня не надо уговаривать. Слишком уж неприятна перспектива скатиться в угольную шахту собственных переживаний и страхов, где в штольне тикает часовой механизм. За яркой вспышкой всегда следует обвал, и острые крылья летучих мышей хаотично взрезают серое небо.
Лилька направляется на второй этаж, но замечает выражение моего лица - туда я возвращаться не хочу! - и через минуту мы скрываемся за дверью дамской комнаты на первом.
Когда мы выходим, я сгибаюсь, прижимаю сумочку к солнечному сплетению: меня ещё чуть подташнивает, а тут ещё как назло играет Hallucinogen - Space Pussy. Рыгающая космическая пелотка. При моём воображении слышать эти отвратительные звуки - удовольствие не ниже среднего, а на уровне пола.
Лилька дотаскивает меня до ближайшего столика и отдает на съедение креслу.
Я быстро прихожу в себя. Да и за минутой проигрыша идёт уже вполне приличный гоа пси транс.
Вслед за тошнотой всегда появляется эйфория, и тогда первая понравившаяся идея становится навязчивой. Если нет хорошей компании, то чаще всего думаешь о сексе. Как назло. Начинаешь переминаться, вести себя как маленькая девочка, которой приспичило в туалет. Но сейчас меня занимает совсем другой вопрос.
- Знаешь... - Я хитро улыбаюсь своим совершенно идиотским мыслям. - Нам надо толкнуть кокс... Дэна нет, а наверняка кто-то из его друзей сегодня подтянется. - Теперь так загрузившая меня драма выглядит не более чем забавное приключение.
- За обеими руками! Дэн нам только спасибо скажет. - Лилька в восторге от такого сюжетного поворота. Похоже, её тоже развлекает возможность испытать себя в амплуа наркодиллера. - Так... - Она чуть приподнимает руку и из-за манжеты блестит циферблат, обрамлённый мелкими бриллиантами. - Шоу начинается в восемь. До большой тусы ещё час-полтора. Поэтому... - Касается губами моего уха, шепчет.
- Да ты что! - я смеюсь и отпихиваю её. - Мне это не интересно!
- Да брось ты! - улыбается она в ответ. - Человек всегда в поиске...
Я не сопротивляюсь - какая разница, как убивать время.
Стриптиз-бар - отдельное помещение внутри клуба, сразу справа от входа. У стойки оживлённо переговариваются двое клабберов. Освещён только один подиум, шест лениво обвивает фигурка танцовщицы. Также лениво вспыхивают и вращаются прожектора. Разноцветные зайчики разморено прыгают в синеватой флуоресцентной подсветке зала. Невесомо льётся очаровательная композиция Wise Hand - Manschoud, энигматик.
В этом уютном зале всегда играет музыка несколько непривычная завсегдатаям современного танцпола, не говоря уже о классике жанра: Sam Brown - Stop, Mylene Farmer - California...
- Пиво, водку и бычки в томате! - смеётся Лилька. - Девушку на десерт.
Мы пьём вино.
Это что-то новенькое в интересах моей подруги. Исподтишка разглядываю её лицо. Нет, мне всё равно, однако... толерантность борется с некастрированным женским любопытством. Я знаю, что под влиянием одежды, прически, иных элементов имиджа и даже отдельных аксессуаров у человека меняются манеры, внутреннее мироощущение. Но шотландцы, например, носят юбки и не становятся от этого женственными, а иначе бы уже вымерли как динозавры. Странно... Почему современная наука не рассматривает такую гипотезу гибели древних ящеров как гомо... диносексуализм?
К нам подходит высокая гибкая брюнетка. Обнимает Лильку, они целуются. Серебристые пайетки на чёрном топе в мелкую сеточку превращают её тело в тело змеи. Серебристая мини-юбка с разрезом на боку и такие же космические туфли на высоком каблуке. Достаточно простой и эффектный наряд из Funky Boutique.
- Забавно, - говорит Лилька, кивая в сторону танцовщицы, - её сценический псевдоним - Лилит. - Поворот головы в мою сторону, улыбка снежной кошки. - Соня, моя лучшая подруга. Вот и познакомились! - Соприкасаемся щеками. У танцовщицы очень мягкая и ароматная кожа. Ноты персика и сандала.
Лилька берёт бутылку и ещё один бокал. Мы снимаемся из-за стойки и перетекаем в комнату для приватных танцев. Нам многое позволено.
Мы с Лилькой сидим на низком кожаном диване.
- Это сюрприз, - говорит Лилит, включая музыку.
Магия пластики. Танец - единственный вид искусства, где материалом служит тело самой танцовщицы. Сюрприз, действительно - двигаться как волна в ритм Nectar - Humidity... когда мелкий дождь до сладкой дрожи пронизывает всё тело. Чёрные стены в светящихся точках, слабая бледно-розовая подсветка играет отблесками на обнажённой фигуре. Когда танцовщица вскидывает длинные волосы вверх, они сливаются с полумраком зала и тогда кажется, что огромная чёрная змея пытается проглотить девушку.
Она сбросила уже всю одежду. Садится на мои колени, едва касаясь их, волны аромата накрывают меня в такт её покачиваний.
Я возбуждаюсь. Плыву. Этого ещё не хватало! Хотя... а что тут такого? Всего пара касаний... Чуть задираю платье, боком улавливаю движение моей подруги. Она прижимается, её рука, поднимаясь, скользит между моих ног. Моё дыхание учащается, глаза полузакрыты, я вытягиваюсь струной, и пальчики Лили извлёкают финальный аккорд из моего тела.
Мир тонет в хрустальных пузырьках, разливающихся по всему телу от точки высшего наслаждения.
Удерживаю её руку, и всё повторяется.
- Это неизбежно, - шепчет Лилька и целует меня в раскрывшиеся навстречу губы.
Тишина оглушает. Лилит исчезла.
Чувствую себя словно раковина, створки которой внезапно разомкнули вопреки её желанию. А вопреки ли? Да и всё поправимо. Резко втягиваю с плоскости ногтя щепотку снега, запрокидывая голову. Лилька не отстает.
- В своё время Эрнст Хемингуэй заметил, что будет чувствовать себя мужчиной, пока у него на руках останется хоть один палец, - говорит она, подмигивая.
- Ты очень траходелична, пупсик, - отвечаю я дурацкой цитатой.
- Знаешь... - приобнимает меня за талию, в тебе есть нечто от Анджелины Джоли.
Громко смеёмся. Нам хорошо. Кайф - это главное.
Когда мы выходим в зал танцпола, посетители уже напоминают суетливую стаю чаек на мусорной свалке. Пока собирается самая обыкновенная публика неброских, блеклых оттенков. Завсегдатаи тусовки и знаменитости, соревнующиеся в яркости оперения и оголённости отдельных частей тела, подтянуться чуть позже. Они-то нам и нужны.
Меня чуть шатает. Под энергичные движения Nuclear Maniac - F*ck me мы уединяемся в одном из удалённых закутков, чисто визуально отгороженных от танцпола невысоким бортиком.
- Кто сегодня? - лениво, с деланной неприступностью спрашиваю Лильку, которая не в пример лучше меня разбирается в клубной жизни и знает программу нашего заведения.
- Хозяйка! - Лилька фыркает и смеётся. - Сегодня вечер смеха - зажигают Vengerov&Fedoroff! Новый альбом. У нас, можно сказать, премьера. Уже скоро.
Это приятная новость. Не Paul Van Dyk или Tiesto, но в отличие от большинства ди-джеев и ремикшеров, плодящихся словно черти в табакерке, они действительно умеют делать шоу. Чего стоит только их программа "Джентльмены удачи".
Я очень хочу, чтобы они стали постоянными резидентами "Флоризеля".
Лилька посмеивается уголками губ, в глазах блестят искорки. "Хозяйка!" - Не люблю, когда меня дразнят, а Лилька делает всё с вызовом, демонстративно, словно желает сказать: "Я плохая девочка и меня надо наказать..." Я не смогу. Да. В последнее время все, что мне нравится или вредно, или аморально.
- Знаешь, мне ночная жизнь всё больше напоминает своеобразный карнавал, сатурналии, - говорю я, - мистерию, освобожденную от толкований и предрассудков.
- Здесь сама жизнь играет, а игра на время становится самой жизнью. И это не обычная театральная форма, а реальная форма существования, которую не просто разыгрывают, а которой живут почти на самом деле, - выдаёт Лилька. В уме ей не отказать.
- Да, - соглашаюсь я, покачиваю головой и совершенно серьёзно продолжаю. - Играя здесь свои роли, мы переходим границы обыденного и попадаем в мир фантазии, которая срастаясь с реальностью, формирует клубную культуру.
- Ой! Ну, хватит этой дурацкой философии... давай оставим продолжение диалога братьям Вачовски!
Мы опять смеёмся.
Мы ведём себя так, словно постоянно находимся перед камерами. Мы всегда такие. Мы особая каста нашего поколения - нам страшно не умереть, нам страшно, облажавшись, не суметь перевести свой косяк в издёвку над зрителями. Вся наша жизнь - кино и мы не стыдимся красиво вывернуться наизнанку при первой возможности. А видят ли нас при этом, не имеет уже никакого значения.
Лилька опять ехидно смотрит на меня:
- Сегодня обещала заявиться Ксения Кошак...
- Придется с ней обниматься, точно сблевану, - говорю я с тоской. - Новая гей-икона России!
- Полная кончита, - соглашается Лилька. - Наши клубные шлюхи выглядят куда товарней. Во всех отношениях.
- Но они не Кошаки.
- Относись проще - Кошак не порода, а экзотическая инфекция... - смеётся Лилька. - Триппер мозга.
- Почему все о ней одного мнения, а она до сих пор на плаву?
- Ты сама ответила на свой вопрос.
Меня мутит. Я морщусь.
Ладно Кошак, но я не ела с утра. Аппетита нет, но Лилька настаивает - на голодный желудок эксперименты с коктейлем из спиртного и наркотиков не самая лучшая идея. Она берёт в баре порцию осетрины - шашлычок на шпажке.
Вздрагиваю. Две шпажки легли крест-накрест. Мне кажется, что большая белая змея распята на кресте. Играет Mythos - Vision I. Отвожу глаза и глотаю осетрину через силу. Насилие над собой, но становится комфортней.
Внезапно всё вокруг загорается и громыхает неистовым салютом: аплодисменты, крики, поверхность под ногами начинает отчётливо вибрировать, яркие вспышки светодинамических прожекторов пронизывают пространство, завораживающе крутятся в воздухе психоделические лазерные проекции. Всё вокруг флуоресцирует ядовитыми всполохами всех цветов радуги.
Танцпол оживает. У него свои законы, свой пульс и своё дыхание.
От его глаз невозможно укрыться: по периметру расположены огромные цветомузыкальные панели, зрительные образы которых напоминают фракталы проигрывателя виндоуз медиа. Калейдоскопные картинки сменяются трансляцией сцены, бегущая надпись на английском "see, feel, hear, touch" - надписью на русском "мене, мене, текел, упарсин".
Шоу началось. Show must go on.
Время летит незаметно - здесь музыка обладает способностью полностью поглощать тебя, превращая весь танцпол в один большой организм, и ты танцуешь вместе со всеми, пока усталость или жажда не напомнят тебе о прозе жизни. Отделившись от пенящейся в спектральных бликах толпы, я тяну за собой Лильку, завидуя её неуёмной энергии.
За столиком у тропического бара расположилась пёстрая компания: три молоденьких девушки и два парня. Такое чувство, что над несчастными основательно поизгалялся стилист Зверев. Один из парней одет в серебристый пиджак из рыбьей чешуи, майку в сеточку, цветастый красный платок на шее в тон таким же брюкам, на ногах высокие платформы. Креатив на голове. Второй выглядит вполне прилично - в светлом летнем костюме. Наряды девушек - микс из клипов группы "Шпильки". Гипюровое платьице, юбка в виде широкого ремня, кожа, сапоги ботфорты, полосатые чулки, кеды, то ли топы, то ли лифчики. Лица раскрашены под "сексуальные пирожные". Пошло и вульгарно.
Парни озираются по сторонам. Прекрасная половина ведёт себя развязано, но не вызывающе. Они здесь не в первый раз. Вроде и Дэн с ними общался. Лилька уже давно обратила на это внимание. Мы садимся за соседний столик и начинаем их гипнотизировать. Девушки смотрят на Лильку и шушукаются. Её глаза отвечают холодным презрением.
Наконец парень в костюме снимается с насиженного места и подходит.
- Здравствуйте девушки... Присесть можно? - Садится, не дожидаясь ответа. - Мы знакомы? - Кладёт на столик визитки - "директор продюсерского центра "Энигма" Сергей Дзен.
- Привет, - Кладу визитку в сумочку, Лилька даже не смотрит на неё.
- Привет, как насчёт оттянуться? - спрашивает она.
Я вздрагиваю от неожиданности и пихаю её локтём.
- А-а-а... - огорчённо тянет продюсер. - Так вы на работе?
- Шлюхи работают, мы отдыхаем, - рубит Лилька.
- Блин, Дэна сегодня не будет. Но у нас есть классный снег, - вмешиваюсь я. Мне не нравится, что Лилька захватила инициативу.
Он с сомнением смотрит на нас:
- Может, просто посидим, выпьем, поговорим...
- Разговор - штука дешевая, я на это дерьмо не введусь, - отрезает моя подруга. Да, уж... скажет иногда, что врежет - черный пояс по айкидо.
Продюсер ржёт, а девица в ботфортах начинает злобно пялиться на нас. Блондинка.
Он приносит коктейли. Мы мило беседуем.
Допиваю Paradise suze, встаю. Серж встаёт следом, приобнимает меня за талию. Я с ехидной улыбочкой смотрю на девушек за соседним столиком.
Серж берёт всё и хочет попробовать. Мне тоже надо взбодриться.
Минут десять танцуем. Затем проскальзываем в дамскую комнату и уединяемся в кабинке. Никто не обращает внимания. Всё в порядке вещей.
Опускаю крышку стульчака. Отсыпаю несколько мелких комочков из пакетика. Серж растирает ребром кредитки, собирает полоски, вдыхает. Я наклоняюсь и чувствую, как он прижимается к моим ягодицам.
Серж привлекателен, интересен... свежее мясо всегда возбуждает. Но сейчас это не входит в мои планы. Выпрямляюсь, смахиваю крошки с кончика носа и с улыбкой упираюсь рукой в грудь парня. Он не назойлив. Одна рука на моём бедре, в другой лежат сложенные вдвое купюры. Кладу пакетики ему в ладонь...
Дверь с треском раскрывается, бьет Сержа по руке и порошок из раскрытого пакетика окропляет ворот его пиджака, остальные падают на пол.