Морозным зимним днем 1626 года в Париже в одной из комнат на втором этаже величественного здания по улице Добрых Детей, вели неторопливую беседу два человека. Это был просторный кабинет, стены которого были увешаны разного рода оружием. В камине, занимавшем полстены, жарко пылали дрова, но, несмотря на это, в кабинете было довольно прохладно. Всю его центральную часть занимал квадратный стол, с книгами и бумагами, а поверх них лежала развернутая огромная карта Франции. Один из собеседников, полноватый, низкорослый мужчина в серой сутане монашеского ордена капуцинов с капюшоном, почти полностью закрывавшим его лицо, за исключением окладистой бороды, спускавшейся на грудь, сидел у стола в кресле, откинувшись на его спинку и сложив руки на довольно объемистом животе. Второй - человек чуть выше среднего роста, стройный и подтянутый, с высоким лбом и лицом, исполненным гордого достоинства, стоял у камина. Его немного продолговатое худощавое лицо еще больше удлиняла остроконечная бородка, над которой закручивались усы. Ему было едва ли более сорока лет, но в светло-каштановых волосах на голове и бороде уже пробивались серебряные нити. Он был одет в свободную алую мантию, закрывавшую его до самых носков сапог и, протянув руки к камину, грел озябшие ладони. Человек этот был Арман-Жан дю Плесси, кардинал де Ришелье, первый министр короля Людовика XIII и фактический властитель Франции, так как молодой король, которому в то время едва исполнилось двадцать пять лет, не принимал ни одного решения, не посоветовавшись с ним.
-Так вы, отец Жозеф, полагаете, что, что речь действительно идет о заговоре против короля?- с легким сомнением в голосе спросил кардинал, продолжая греть руки у камина.-Можно ли доверять этому графу де Лувиньи? Возможно, он сводит личные счеты с графом Шале.
-Я не думаю, ваше высокопреосвященство, что Лувиньи в таком случае называл бы в числе участников заговора принца Анжуйского, родного брата его величества и престолонаследника , двух принцев Вандома и Бурбона, его побочных братьев, и к тому же еще королеву Анну.
Ришелье задумался. В кабинете наступило молчание, прерываемое лишь потрескиванием горящих дров в камине.
-Вы меня не совсем правильно поняли,-сказал он, наконец. - Я имел в виду, что, возможно, это заговор против меня лично, а не против особы короля.
Отец Жозеф бросил в его сторону внимательный взгляд. Он понял недосказанную мысль кардинала, заговор с целью убийства первого министра, далеко не одно и то же, что заговор с целью покушения на королевскую особу. В первом случае, заговорщикам грозит лишь непродолжительная ссылка или тюремное заключение, а вот во втором - Гревская площадь.
-Вдохновитель заговора принц Анжуйский. Он всеми силами сопротивляется браку с герцогиней де Монпансье. Почему? Она молода, красива, дочь Гиза, обладает несметными богатствами.
Кардинал пожал плечами.
-Гастону еще не исполнилось восемнадцать лет. Его можно понять- связывать себя узами брака ему пока ни к чему. Но, если уж жениться, то он предпочел бы иностранную принцессу, чтобы в случае каких-либо превратности судьбы иметь защиту у семейства супруги. А вот его величество короля это как раз и не устраивает, впрочем, как и меня. Вполне достаточно одной королевы из дома Габсбургов.
-Вот именно! - поднял палец кверху отец Жоэеф. - Предположим, чисто теоретически, конечно, что заговор заканчивается убийством короля и женитьбой герцога Анжуйского на его вдове...
Он не договорил фразу, бросив искоса взгляд в сторону кардинала.
-Гмм,-хмыкнул Ришелье,-не забывайте, что она старше его на семь лет и он уже сейчас законный престолонаследник. Этот брак ему совершенно ни к чему. Хотя, если поразмыслить...А, что, если это любовь? Любовь к жене брата, разве такое не случается порой? В таком случае сопротивление принца женитьбе на мадмуазель де Монпансье и участие в заговоре против Людовика XIII королевы Анны становится вполне логичным и объяснимым. Что же касается одновременно и покушения на жизнь первого министра, то это лишь сопутствующее достижению главной цели обстоятельство. Однако, Лувеньи в своем доносе об этом лишь намекает, но ничего конкретно не сообщает.
-Он просто не все знает,-спокойно ответил капуцин, пригладив бороду. - Я имел с ним обстоятельную беседу и понял, что для нас он больше не представляет интереса, граф Шале после их ссоры перестал ему доверять. А, судя по всему, нити заговора находятся как раз в его руках, как доверенного человека принца Анжуйского и любовника мадам де Роган-Монбазон, которая тоже активная участница заговора.
-Вы имеете в виду герцогиню де Шеврез,-сказал кардинал, возвращаясь к столу и усаживаясь в свое кресло. - Чувствую, эта распутница доставит нам еще немало хлопот. Эта любвеобильная дамочка, которой едва исполнилось двадцать пять лет, успела дважды побывать замужем и обзавестись тремя детьми.
-Возможно, она просто любит детей,- опустил глаза долу капуцин.
-Вернее сказать, она любит саму эту работу,- усмехнулся кардинал,- так как мне доподлинно известно, что у нее было по меньшей мере два десятка любовников, а сколько будет еще, один бог знает.
-Полагаю, что именно ее склонность к любовным интрижкам может сослужить нам хорошую службу,- заметил отец Жозеф.
-Каким образом? - слегка удивился кардинал.
-В Брюсселе сейчас находится один из ее давних любовников маркиз Лекю, с которым она поддерживает переписку, и он тоже косвенно участвует в заговоре. Если наш человек сумеет войти к нему в доверие, мы могли бы получать необходимую информацию из первых рук. Тем более, слова к делу не пришьешь, а вот письмо- это и документ и серьезная улика.
Ришелье задумался. Монах-капуцин Франсуа Леклер де Трамбле, больше известный как отец Жозеф, уже несколько лет руководил его личной канцелярией, а заодно и разведывательной службой, за что и получил в народе прозвище "серый кардинал". Свое дело он знал превосходно, обладал острым аналитическим умом, был лет на десять старше кардинала и к его советам Ришелье всегда прислушивался. Став первым министром короля, он прекрасно понимал, что крупные аристократы будут строить ему всяческие козни, опасаясь потерять ту, практически безграничную власть, которой обладали при слабом Людовике XIII. Они едва ли не открыто считали короля лишь первым среди равных и в своих провинциях творили, что хотели. В условиях, когда Франция вела практически непрерывные войны со своими соседями Габсбургами это было чревато гибелью государства. Необходимо было сломить хребет аристократам для того, чтобы укрепить сильную централизованную королевскую власть. Это отвечало и стремлениям широких дворянских кругов, не желавших мириться с бесконечными крестьянскими волнениями и бунтарскими проявлениями городских низов, которые постоянно возникали из-за слабости королевской власти. И вот сейчас он столкнулся с первым проявлением открытой оппозиции к нему со стороны представителей высших аристократических кругов. За это кто-то должен был заплатить головой, но понятно, заговор против кардинала не закончится Гревской площадью, когда в нем участвуют три принца крови и сама королева. Но вот, если удастся получить доказательства, что заговор направлен против священной королевской особы...
-Кого вы намерены отправить в Брюссель? - отвлекся он от своих мыслей, возвращаясь к прерванному разговору.
-С разрешения вашего высокопреосвященства, виконта Рошфора,- не задумываясь, ответил монах
-Вы, верно, шутите,-с недоумением в голосе произнес Ришелье,-ему же еще нет и шестнадцати лет. Он еще совсем ребенок.
-Этот ребенок превосходно владеет шпагой и пистолетом, а в четырнадцать лет во время испанской войны захватил в плен губернатора Сальс -де-Шато со всем семейством!- усмехнулся отец Жозеф.- А до этого с девятилетнего возраста вместе с бродячим цыганским цирком исколесил половину Франции.
-Обо всем этом мне известно,-холодно заметил кардинал,- как-никак Шарль - Сезар все же мой паж. Я ему вполне доверяю, но прежде, чем поручать выполнение такой ответственной миссии, не мешало бы его для начала проверить получше. Ведь он у меня в пажах всего несколько месяцев по рекомендации де Сен-Аннэ, в роте которого как раз и служил во время войны с Испанией. Нужно убедиться, что он годится для разведывательной деятельности. Одно дело, знаете ли, бежать в атаку со шпагой в руке и что-то орать благим матом, другое- постоянно думать головой и рассчитывать каждый свой шаг на несколько ходов вперед.
-Безусловно, вы правы,- согласился монах. -Я бы сказал, что периодически все наши люди должны подвергаться проверкам. Что же касается юного виконта, то его можно направить в Лондон к графине Карлейль и заодно выяснить, что затевает Бекингем. Посмотрим, как он справится с этим поручением.
Леди Карлейль, жена английского посла в Париже и любовница Джорджа Вилльерса, герцога Бекингема, первого министра короля Карла I, в свое время срезала у него на балу две подвески, из двенадцати, свадебного подарка короля Людовика XIII супруге, тайно врученного герцогу королевой Анной на память в знак любви. Получив срезанные подвески, кардинал уже торжествовал победу над королевой, выжидая лишь удобного случая, чтобы вернее нанести ей смертельный удар. Но Бекингем вовремя заметил их пропажу, догадался, кто стоит за этим и приказал немедленно изготовить две новые, а затем без промедления возвратил весь бант с подвесками Анне в Париж. С тех пор королева возненавидела Ришелье, который, впрочем, отвечал ей такой же взаимностью.
-Миледи Карлейль после истории с подвесками у нас на крючке,- усмехнулся Ришелье,-пожалуй, действительно, ее можно использовать, чтобы узнать побольше о замыслах герцога. Что ж, не будем откладывать проверку юного Рошфора, тем более, что время не терпит. Сейчас я велю его разыскать.
Он потянулся к серебряному колокольчику, лежавшему на краю стола, но монах поспешил сказать:
-Не стоит, ваше высокопреосвященство, с вашего позволения, он уже больше часа ожидает в приемной, я его сейчас позову.
Кардинал только покачал головой, не переставляя удивляться предусмотрительности капуцина, уважение к которому крепло у него все больше и больше.
2.
Получив подробные инструкции от отца Жозефа, намекнувшего, что удачный результат поездки в Лондон станет новой ступенькой в его карьере, юный Рошфор с первыми лучами солнца покинул дворец кардинала и отправился в путь. Трамбле не скрывал, что порученная ему миссия довольно опасная и в пути можно ожидать всяких неожиданностей.
-Помните,-подчеркнул он в конце инструктажа,- главное, чтобы письмо его высокопреосвященства к леди Карлейль и ответ на него не попали в чужие руки. Вам надлежит ехать самой короткой дорогой в Гавр, откуда первым же судном отправитесь в Англию. По прибытию в Лондон представьтесь гонцом от королевы Анны с ее частным письмом к своей золовке и потребуйте аудиенции у королевы Генриетты. Ей передадите вот это письмо, в котором его высокопреосвященство просит ее организовать вам встречу с леди Карлейль, которой вручите еще одно письмо. В этом , собственно говоря, и заключается цель вашей миссии. Получив ответное письмо миледи, без промедления тем же путем возвращаетесь обратно. Двух недель на все это вам должно хватить.
Гордый оказанным ему доверием, юный паж выехал из Парижа через ворота Сен-Дени и поскакал по дороге на северо-запад. Сердце его билось сильнее, словно накануне сражения, глаза улыбались. Жизнь, с которой, быть может, придется расстаться казалась ему полной очарования и надежд на блестящее будущее. Его гнедой конь скакал ровным галопом и вскоре стены Парижа остались далеко позади. Несколько миль спустя дорога оказалась сжатой в узком дефиле двумя крутыми откосами, где пять или шесть человек в одежде простых рабочих ровняли дорогу. Рошфору пришлось перевести коня на шаг, чтобы аккуратно проехать между ними. Но как только он приблизился к первому из них, тот внезапно схватил коня за уздцы, а в руках остальных сверкнули выхваченные из ножен шпаги. Они окружили коня и всадника таким образом, что двое оказались перед мордой коня, и по двое с боков. Острия их шпаг были нацелены в грудь юного пажа.
-Мы знаем, что вы следуете в Англию с поручением от кардинала,-сказал главарь, настоящий великан, державший огромной ручищей коня Рошфора за узду. - Отдайте нам письма и можете убираться ко всем чертям, мы не сражаемся с детьми.
Глаза юноши сверкнули той зловещей улыбкой, которая не сулила ничего хорошего тем, кто осмелился встать на его пути. Годы, проведенные им в скитаниях по всей Франции не были прожиты напрасно. За это время Шарль Рошфор освоил все приемы уличного боя, в том числе и обращению с кинжалом, о которых преградившие ему дорогу люди не имели даже элементарного понятия. К тому же занятие ремеслом циркача развило у него неимоверную ловкость и быстроту реакции. В мгновение ока оба его пистолета были выхвачены из седельных кобур и, получив две пули с расстояния меньше метра в упор, оба стоявших впереди человека, с тяжелым стоном свалились на землю под ноги его скакуна. Отбросив ненужные пистолеты, которые были прикреплены к кобурам ременными шнурами, Рошфор выхватил из ножен шпагу и кинжал. В следующий мгновение он скользнул под брюхо своего коня, откуда нанес два быстрых, словно бросок змеи, удара еще двум нападавшим с левой стороны. Те на секунду потеряли его из виду, поэтому не сумели уклониться от кинжала, чиркнувшего одного из них по горлу и шпаги, пронзившей грудь его товарищу. С пронзительным, леденящим душу криком, Рошфор вновь оказался в седле и его шпага поразила пятого бандита своим острым концом прямо в лоб. Испустив от невыносимой боли дикий вопль, тот выпустил свою шпагу из рук и схватившись за лицо, рухнул на колени. Последний оставшийся на ногах нападавший, не желая испытывать судьбу, бросился бежать к выходу из дефиле дороги, надеясь скрыться от грозного юнца. Но его надеждам не суждено было осуществиться - взвесив кинжал на ладони, Рошфор метнул его вдогонку. Пущенный с недюжинной силой тяжелый клинок вошел прямо под лопатку убегавшему. Тот пробежал по инерции еще несколько шагов и рухнул на мерзлую землю.
Рошфор тронул шпорами коня и проехал вперед. Затем, перегнувшись в седле, он достал из тела бандита свой кинжал и тщательно вытер его лезвие и лезвие своей шпаги об одежду трупа. Ни мало не интересуясь дальнейшей судьбой оставшихся лежать на земле людей, осмелившихся встать у него на дороге, он продолжил свой путь дальше. Доехав до ближайшего перекрестка, он повернул коня и поскакал не в сторону Гавра, как инструктировал его отец Жозеф, а на север в направлении Кале.
******
-В этого мальчишку- бургундца, словно, сам черт вселился,- докладывал спустя несколько часов "главарь разбойников" кардиналу Ришелье и отцу Жозефу,-никак не ожидал я такой прыти от безусого юнца. Эта проверка дорого нам обошлась: двое убито, два тяжело ранено, я сам получил пулю в плечо, а де Вард ранен в грудь, но, к счастью, шпага Рошфора лишь скользнула по его ребру, не повредив внутренних органов.
Кардинал и Трамбле переглянулись.
-Признайтесь, Каюзак, - без тени сочувствия произнес кардинал, - вы сами опростоволосились. Устроили цирк на дороге, забыв, что в цирковом искусстве этот мальчик даст вам сто очков вперед. Вам следовало немедленно всем навалиться на него, стащить с коня, разоружить, а потом уже вступать в разговоры. Вы же решили покрасоваться, мол, нас шестеро, а ты один и, что ты нам сделаешь. Вот и поплатились за свою заносчивость и беспечность.
Великан Каюзак, молча понурил голову, держа раненую руку на перевязи.
-Между прочим,-добавил довольным тоном отец Жозеф,-это была и проверка всех вас на профессиональную пригодность и вы ее не сдали. Конечно, семьи погибших получат соответствующие компенсацию и пенсии, но сегодняшнее происшествие должно стать для вас хорошим уроком. А сейчас можете идти.
Когда они остались одни, кардинал сказал:
-Как я понял, вы на пути в Гавр приготовили ему еще две ловушки. Посмотрим, как он справиться с ними.
-Посмотрим, но думаю, что в этот раз он попадется. Чар юной красавицы Марион Делорм ему вряд ли удастся избежать.
Ришелье внимательно посмотрел ему в лицо, хмыкнул, но промолчал.
*******
Между тем, Рошфор, свернув в сторону Кале, ускорил бег своего коня, который с учетом малого веса седока был способен скакать легко и непринужденно без остановки несколько часов. Часа через два он все же начал уставать и всадник решил сделать остановку. Дав коню время отдохнуть, напиться воды и поесть ячменя, юный паж поскакал дальше без каких-либо приключений. "Значит, я был прав,- думал он, ритмично покачиваясь в седле,- если это была проверка, устроенная мне кардиналом, то на пути к Гавру их могло быть еще несколько. Если же люди Ришелье здесь ни при чем, то тем более изменение мною маршрута собьет противника со следа. Просто надо торопиться, хотя до Кале от Парижа всего на десяток лье больше, чем до Гавра".
С этими мыслями, преодолев меньше чем за сутки почти тридцать лье, он в полночь добрался до Амьена, откуда до Кале оставалось еще немногим больше тридцати лье. Хозяин гостиницы "Золотая лилия" выделил ему комнату на втором этаже и, отправив коня в конюшню, Рошфор уснул богатырским сном.
На следующий день, позавтракав, он продолжил свой путь и к исходу третьего дня своего нахождения в дороге, въехал в ворота Кале. Начальник порта, ознакомившись с документом за подписью кардинала о необходимости оказывать всемерное содействие его доверенному лицу виконту Рошфору, тут же распорядился позвать одного из владельцев рыбацких шхун, стоявших в гавани, и отдал ему приказ немедленно доставить молодого дворянина в Дувр. Оставив лошадь в прибрежной гостинице, Рошфор перешел на шхуну, которая с наступлением темноты отчалила от берега.
На следующий день на рассвете шхуна оказалась уже в трех-четырех милях от белых скал Дувра, а в десять часов утра стала на якорь в Дуврском порту. Спустя полчаса Рошфор был уже на почтовой станции, где взял себе лошадь. Почтальон скакал впереди. Через четыре часа, дважды сменив на почтовых станциях лошадей, они прибыли в Лондон.
За время своего пятилетнего скитания по французским провинциям Рошфор понемногу научился говорить на испанском и немецком языках, знал многие французские диалекты и бегло разговаривал на английском. Поэтому королевский дворец в Виндзоре он нашел без труда и, объяснив начальнику караула, что прибыл из Парижа с письмом от королевы Анны к королеве Генриетте, после некоторых проволочек получил аудиенцию у дочери Генриха IV.
Генриетта Мария, которая была старше Рошфора всего лишь на несколько лет и лишь год с небольшим являлась супругой Карла I, с любопытством окинула взглядом молодого гонца. Шарль Сезар был высокого роста и изящного телосложения, хотя в нем ощущалась большая внутренняя сила и необыкновенная ловкость, сквозившая во всех членах его гибкого сухощавого тела. Шапка темных волос на голове, бледное немного удлиненное худощавое лицо, которого не касалась еще лезвие бритвы,нос с горбинкой, жгучие черные глаза делали его похожим на испанца. Он молча приветствовал молодую королеву и протянул ей письмо кардинала, достав его из внутреннего кармана своей дорожной куртки.
Генриетта вскрыла конверт, пробежала взглядом текст письма и милостиво кивнула.
-Господин кардинал просит организовать вам встречу с графиней Карлейль. Нет ничего проще, так как с недавних пор она является моей фрейлиной и сейчас находится во дворце. Я распоряжусь, чтобы вас разместили в комнате для гостей, где вы могли бы отдохнуть с дороги. Немного позже графиня сама найдет вас.
Королева улыбнулась, протянула руку для поцелуя и на том аудиенция окончилась.
Графиня Люси Карлейль навестила его поздно вечером. Высокая полноватая брюнетка показалась ему старой и непривлекательной, хотя ей в то время едва исполнилось двадцать семь лет. Графине юноша понравился, хотя был слишком молод, чтобы у нее возникло желание завести с ним даже мимолетную интрижку. Бегло прочитав переданное ей Рошфором письмо кардинала, она присела к столу, на котором находились письменные принадлежности и несколько листков бумаги. Затем перечитала письмо более внимательно и стала писать ответ. Спустя минут десять, она сложила бумагу в виде конверта и запечатала его своей печатью. Протянув его юноше, графиня сказала глубоким грудным голосом:
-Вот ответ на письмо, передадите его лично в руки кардиналу. На словах скажете, чтобы он внимательно следил за гугенотами в Ла - Рошели. Наши отношения с герцогом становятся все более прохладными, поэтому в свои планы он меня больше не посвящает.
Рошфор взял протянутый ему конверт, отметив про себя, что запястье графини обвито черным шелковым шнурком. Много позже он узнал, что этот шнурок- знак принадлежности к какому-то мистическому ордену и леди Карлейль в светских кругах Лондона слывет за колдунью.
Расставшись с графиней, Рошфор отправился на конюшню, где стоял его конь, взятый на почтовой станции, и, несмотря, на то, что уже близилась полночь, решил, не дожидаясь утра, отправиться в обратный путь. Добравшись до почтовой станции уже за полночь, он отметился, чтобы продолжать свой путь дальше в Дувр, но в это время в помещение вошли три человека в черных плащах. Один из них положил ему руку на плечо и объявил, что он арестован по подозрению в шпионаже.
Рошфор, не сделав даже попытки возмутиться, громко рассмеялся:
-Вы ,господа, верно шутите! Какой же я шпион? В Лондон я прибыл открыто, не таясь, как гонец от королевы Франции к королеве Генриетте с частным письмом, которое ей и вручил. Содержание письма мне, естественно, не известно, но вы можете поинтересоваться об этом у королевы. Больше в Лондоне меня ничто не задерживает и я надеюсь еще утром отплыть из Дувра во Францию.
Правительственные чиновники переглянулись между собой. Спокойствие молодого человека произвело на них впечатление, на которое Рошфор и рассчитывал.
-У вас есть при себе ответ королевы Генриетты на послание королевы Франции?- спросил один из них.
-Нет,- спокойно ответил юноша. - Мне было приказано лишь передать письмо и возвращаться назад.
-Вы не будете возражать, если мы вас обыщем?- с некоторым смущением спросил один из людей в черных плащах.
-Как дворянину и слуге французской королевы эта процедура мне не доставит удовольствия. Но я подчиняюсь силе, не драться же мне с представителями закона.
Обыск, проведенный тщательнейшим образом результатов не дал. Сыщики вспороли подкладку его шляпы и даже швы на плаще и куртке, попросили полностью снять одежду, проверили сапоги. Когда все закончилось, старший из них сказал:
-Приносим свои извинения. Вы можете следовать дальше. Надеюсь этот инцидент не будет при французском дворе расценен как проявление неуважения к королевской особе.
-Дайте хоть нитку с иголкой,-недовольно буркнул Рошфор,-мне еще все распоротое надо зашить.
Через полчаса приведя себя в порядок, Рошфор попросил оставить ему того же коня, на котором он приехал на станцию, и продолжил свой путь в Дувр.
Однако, в порту он не стал садиться на корабли, отправлявшиеся в Гавр или в Кале, а договорился с одним из местных рыбаков отвезти его на своей шхуне в Булонь. " Пусть этот путь займет у меня лишний день или даже два,- рассуждал юноша,-зато на пути от Булони до Парижа меня никакие ловушки уж точно не подстерегают. Да и расстояние там всего двадцать лье, день пути. А в запасе у меня еще по меньшей мере десять дней из отведенных на поездку двух недель"
*****
-Вот пройдоха!- восхищенно сказал отец Жозеф, хлопнув себя ладонью по колену.-Я выяснил, он самовольно изменил маршрут и отправился в Англию не из Гавра, а из Кале. Сейчас вот только прискакал посланный мною туда гонец. Но ничего, на каждого хитреца довольно простоты. Я уже устроил ему новые засады на пути из Кале, а заодно и из Гавра. Посмотрим, кто кого перехитрит!
Ришелье засмеялся негромким смехом, состязание в хитростях между Трамбле и Рошфором стало его забавлять.
-Ставлю экю против медного сантима, что он и в этот раз вас обхитрит,- сказал он.
-Ну, это мы еще посмотрим,- сердито ответил монах. -Кроме того, он поступает вопреки логике и данным ему инструкциям.
-А вот здесь не согласен! - серьезно сказал Ришелье.- Лучший полководец тот, кто выигрывает битву не вступая в сражение. И Рошфор поступает именно так. Я уверен, что он справился бы со всеми вашими ловушками, но он предпочел их избежать. Это качество настоящего разведчика, рыцаря тайной службы. Нам бы еще десяток таких и у нас была бы лучшая в Европе разведывательная служба. Кстати, когда вы ожидаете его возвращения в Париж?
-Сейчас прикину,- ответил капуцин,- три дня до Кале еще один день до Лондона, день на отдых, день на то, чтобы добраться в Дувр. Итого неделя. Обратный путь: день до Гавра или Кале, не важно, три дня до Парижа. Думаю, на двенадцатый день, то есть завтра. Раньше ему никак не успеть. Это, если он ускользнет от уготованных ему на пути ловушек, в чем я глубоко сомневаюсь.
В это время дверь кабинета Ришелье распахнулась и на пороге появился Бернуин, молодой секретарь кардинала.
-Ваше высокопреосвященство, виконт Рошфор прибыл из Англии и просит принять его по неотложному делу! - объявил он.
Глянув на отца Жозефа, застывшего от этих слов с открытым ртом, Ришелье не смог удержаться от смеха.
2.
Внимательно прочитав письмо графини Карлейль, кардинал с заметным разочарованием отложил его в сторону и повернулся к Рошфору.
-Передавала ли для меня графиня что-либо на словах?-спросил он, пристально глядя в глаза Рошфору.
-Да. Она сказала, что вашему высокопреосвященству необходимо внимательно наблюдать за Ла-Рошелью. Кроме того, она добавила, что больше не пользуется доверием герцога Бекингема.
Кардинал нахмурился.
-Вы утверждаете, - неожиданно спросил он,-что были задержаны по подозрению в шпионаже и подвергнуты тщательному обыску. Но как в таком случае при вас не обнаружили письма миледи?
-Его при мне и не было,-улыбнулся уголками губ юноша. - Я распорол седло своего коня, засунул конверт внутрь и снова зашил седло.
Кардинал и отец Жозеф переглянулись между собой, покачав головами.
-Ай, да молодец,- не удержался от похвалы капуцин,-но почему вы не отправились в Гавр, как вам было предписано, а поехали в Кале.
-Мне не было приказано ехать в Гавр,- сделал ударение на слове "приказано", ответил Рошфор,- а лишь рекомендовано туда отправиться. Но, когда, едва отъехав от Парижа, я попал в засаду, то главной задачей для меня стало доставить письма по назначению, а уж каким маршрутом следовать, не имело значения.
Кардинал вопросительно взглянул на Трамбле, тот поняв его взгляд, молча пожал плечами. Ришелье позвонил в серебряный колокольчик. На пороге возник Бернуин.
-Где-то в коридоре должен быть Каюзак, пригласите его.
Через несколько минут дверь кабинета распахнулась и в дверях появился великан в черном плаще, широкополой шляпе с плюмажем и с рукой на перевязи. Рошфор сразу же узнал в нем главаря разбойников, напавших на него по дороге на Гавр. Каюзак тоже узнал юношу и дружески ему улыбнулся.
-Возможно, вы господа уже встречались друг с другом, но впредь я не хочу никогда даже слышать об этом,- строгим тоном произнес кардинал.- С сегодняшнего дня вы ,Рошфор, и вы, Каюзак, одна команда единомышленников, для которых важнейшей и единственной целью является служение Франции и королю. Пожмите друг другу руки и можете быть свободными. Завтра, Рошфор, вам предстоит новое задание, теперь уже гораздо более ответственное и серьезное. А пока отдыхайте с дороги.
Рошфор и Каюзак пожали друг другу руки и покинули кабинет. У молодого пажа не было причин таить зло на Каюзака, а тот, хотя и получил от него ранение руки, тоже не имел причин на него обижаться. И, как нередко случается, самая крепкая дружба между молодыми людьми возникает именно при таких обстоятельствах.
-Теперь у меня нет и тени сомнения, что Рошфор справится с этим делом,- убежденно произнес кардинал, оставшись наедине с Трамбле.-Только вот нам необходимо продумать, как именно ему предстоит завоевать доверие маркиза Лекю. Ведь опрометчиво полагать, что тот доверит письма, касающиеся заговора принцев, первому встречному, тем более почти ребенку.
-У меня есть план,-ответил Трамбле. - По моим сведениям у Лекю приятельские отношения с настоятелем монастыря капуцинов в Брюсселе, но помимо него круг общения маркиза в Брюсселе очень ограничен. В основном заговорщики ведут с ним одностороннюю переписку, то есть герцогиня де Шеврез время от времени посылает к нему своих гонцов и сообщает о тех или иных шагах заговорщиков.
-А зачем заговорщикам этот Лекю вообще нужен?
-У него очень хорошие отношения с кузенами принца Анжуйского де Конде и Суассоном, с которыми сам Гастон не очень в ладах. Герцогиня и Шале пытаются их втянуть в заговор, но те пока не проявляют особого желания. Кроме того, у Лекю неплохие связи в Нанте...
-То есть с тамошними гугенотами,- уточнил Ришелье.
-Именно так. Но Лекю уверен в успехе заговора принцев, поэтому игра на вторых ролях его не особенно устраивает. Он хотел бы более активно в нем участвовать, чтобы впоследствии в полной мере воспользоваться его плодами. А возможно и насладиться местью. Ведь из Франции он выслан благодаря вашему высокопреосвященству.
Кардинал хмыкнул, но промолчал.
-Настоятель монастыря капуцинов в Париже Бурвиль, преданный сторонник вашего высокопреосвященства. Мы снабдим Рошфора рекомендательным письмом Бурвиля к его коллеге в Брюсселе и отправим его туда. В письме он будет охарактеризован как яростный враг вашего преосвященства. Дальше уже все зависит от актерского мастерства Рошфора, но я уверен, что он непременно будет рекомендован Лекю, как его единомышленник.
-Вот только с правилами монастырей капуцинов Рошфор не очень хорошо знаком,- задумчиво произнес Ришелье.
-С ними не очень хорошо знакомы и сами монахи,-усмехнулся Трамбле. - В рекомендательном письме мы отметим, что он пробыл в монастыре только два или три месяца, а я за неделю берусь восполнить пробелы в его знаниях.
-Гмм,- протянул Ришелье. - Есть еще одна проблема, ведь капуцины должны соблюдать обет бедности, даже ходить босыми. Значит у Рошфора не должно быть при себе денег. Поэтому и передвигаться он может только пешком. Это существенным образом ограничит его возможности.
-Босоногие монахи есть во всех орденах,- заметил отец Жозеф,- но в основном у францисканцев, для нас это не существенно. Обет бедности, это верно, капуцины должны жить на подаяние. Но в нашем случае все проще. До Като-Камбрези он доедет на лошади, там у нас, как вам известно, есть база, где он оставит коня, деньги и все снаряжение. Переодевшись странствующим монахом, за день доберется до Монса, а там и до Брюсселя рукой подать, максиму два дня пути для его резвых ног.
-Как вы намерены поддерживать с ним связь?
-Полагаю,- пожевал губами монах,- раньше, чем через две недели Лекю ему ничего поручать не станет. Поэтому выждем время и отправим в Като-Камбрези Каюзака. Ведь письма могут оказаться шифрованными и придется срочно организовать их расшифровку. Каюзак быстро отвезет их в Париж, а после расшифровки возвратит Рошфору и тот уже доставит подлинники по назначению. Ведь ему придется сохранять свой образ капуцина и дальше.
Что ж, вроде бы все было продумано до мелочей. Конечно, успех всего замысла зависел от Рошфора, которому предстояло втереться в доверие к Лекю, а затем выполнять его поручения. Хотя все могло сложиться иначе и маркиз не станет прибегать в таком щекотливом деле к услугам мальчишки-монаха...
-Раз другого варианта не существует, воспользуемся этим и будем уповать на господа! -- заключил кардинал, осеняя себя крестным знаменем.
3.
Брюссель встретил Рошфора мелким моросящим дождем и туманом. Монашеская ряса, в которую он был одет, промокла насквозь. В сандалиях на босу ногу хлюпала вода. Выйдя на Гран-плас, он увидел вывеску какой-то харчевни и решил зайти туда погреться, а заодно и перекусить. В просторном зале царил полумрак, свечей на стенах и в двух висевших под потолком светильниках явно не хватало для нормального освещения. Но учитывая, что из окон пробивался, хотя и слабый, но все же свет, можно было различить сидящих за широкими дубовыми столами людей. В основном это были фламандцы, составлявшие в то время большую часть населения Брюсселя, что отражалось и на архитектуре его построек. Рошфор скромно уселся за один из свободных столов и с интересом стал прислушиваться к разговорам, которые велись за соседними столами. В несвязном гуле голосов своим острым слухом он постепенно уловил, что говорили больше о ценах на рыбу, соль, о том, какой предполагается этим летом урожай капусты и делились друг с другом рецептами приготовления сыров. Он посмотрел в сторону хозяина харчевни, стоявшего в конце зала. Тот, уловив его взгляд, сказал что-то служанке и через несколько минут она принесла миску сушеного гороха и несколько ломтей хлеба, а немного погодя блюдо с кусками жареной рыбы и кружку пива.
Утолив молодой аппетит, он поднялся из-за стола и подошел к хозяину. Увидев его тот сказал:
-Платить не нужно, святой отец, странствующих монахов мы кормим бесплатно.
-Благослови вас Бог,- осенил его крестным знаменем юноша,- но я хотел узнать, как попасть в здешний монастырь капуцинов.
Хозяин объяснил ему как пройти к монастырю и, благословив его еще раз, Рошфор вышел на площадь. Мелкий дождь продолжал моросить, с моря налетали клочья тумана и он за короткое время вновь промок до костей.
К счастью, хотя монастырь находился почти за городом в небольшом лесу к югу от площади, к нему вела прямая мощеная булыжником дорога и спустя полчаса Рошфор уже увидел его стены. Он позвонил в колокольчик на воротах и в маленькой калитке открылось оконце. Выглянувший в него привратник, увидев молодого монаха-капуцина, мокнущего под дождем, впустил его внутрь, а ,узнав, что тот прибыл из Парижа с письмом к настоятелю, сказал:
-Ступай прямо в монастырь, брат, там тебе подскажут как найти аббата Якобса.
Настоятель монастыря, представительный мужчина лет за сорок, чем-то похожий на отца Жозефа внимательно прочитал письмо своего коллеги аббата Бурвиля и благожелательным тоном сказал:
-Добро пожаловать, сын мой, в нашу скромную обитель. У нас имеются свободные кельи так , что ты в одной из них можешь обосноваться. Но вот только мне одно непонятно, аббат Бурвиль пишет, что ты люто ненавидишь кардинала Ришелье. Чем же он мог так досадить тебе в твоем столь юном возрасте.
-Он поощряет произвол и беззаконие,-насупился юноша.-Люди кардинала без всяких оснований арестовали моего отца, хотя ни в чем предосудительном он замечен не был. Просто по облыжному обвинению, доносу недоброжелателей. Мать обращалась к кардиналу, но ее обращение осталось без ответа. А ведь мы все же дворяне, пусть наш род и не отличается большой знатностью. Отец через полгода умер в тюрьме, а вслед за ним, не, вынеся обрушившегося на нас горя, слегла мать и вскоре тоже умерла. Отцовское имение пришло в упадок, и я вынужден был скитаться по стране, пока аббат Бурвиль не принял меня в свой монастырь. С той поры я возненавидел кардинала и постоянно призываю божью кару на его голову.
Он скрипнул зубами и сжал руки в кулаки. Аббат сочувственно глянул ему в лицо и положил руку на плечо.
-Тяжелы твои утраты, но не ожесточай свое сердце, сын мой. Иисус велел нам прощать обиды людям , причинившим нам зло. Уповай на Пречистую Деву Богородицу и душа твоя успокоится, а справедливость восторжествует. Но у нас будет еще время поговорить об этом, а пока что монастырский ключник отведет тебя в твою келью.
Таким образом план внедрения в монастырь капуцинов, разработанный Трамбле, сработал превосходно. Рошфор по всякому поводу и без повода ругал Ришелье на чем свет стоит и уже через несколько дней многие монахи знали душераздирающую историю его жизни, от начала до конца выдуманную отцом Жозефом. Несколько дней спустя при встрече с маркизом Лекю аббат Якобс обмолвился о том, что к нему в монастырь из Парижа прибыл молодой монах, ненавидящий Ришелье. Когда он рассказал, что вся семья юноши погибла по косвенной вине кардинала, Лекю задумался.
-А вы не могли бы свести меня с ним?- спросил он после некоторой паузы.- Я давно не был в Париже, а у меня там осталось много друзей и знакомых. Хотелось бы узнать, как там они.
-Не думаю, чтобы этот юноша был вхож в дома парижской знати,- усмехнулся настоятель,-вряд ли он вам расскажет много нового. Но, если вы того желаете, то я завтра же отправлю его к вам.
Так Рошфор оказался в доме маркиза и уже через несколько дней стал там своим человеком. Чем больше с ним общался Лекю, тем больше убеждался, что молодой монах заклятый враг кардинала. В свободное время они вели долгие разговоры об узурпации власти Ришелье, о том, что он душитель свободы, ни во что не ставит короля и желает быть единоличным властителем Франции. Но прошло уже больше двух недель их знакомства, а никаких поручений относительно писем, Лекю ему не давал. Между тем, начался апрель, а никаких новых данных о заговорщиках Рошфор не добыл, ничьих фамилий лиц, которые могли быть причастны к заговору, маркиз ему не называл. Тогда юноша решил рискнуть и пойти ва-банк.
-Уже разгар весны,-сказал он как-то Лекю,- а в Париже у меня остались некоторые нерешенные дела. Собираюсь отпроситься у настоятеля на недельку -другую и отправиться туда, да вот боюсь не отпустит. А дела не терпят отлагательства, надо найти хорошего стряпчего, который занялся бы возвращением отцовского имения, а то соседи уже его почти полностью разграбили.
Лекю внимательно посмотрел ему в глаза.
-Пожалуй, я мог бы вам помочь, у меня в Париже есть знакомый стряпчий, весьма известный в своих кругах. Я подготовлю к нему письмо, в котором порекомендую вас, как надежного клиента. Заодно и свои личные письма передам ему через вас.
-Я согласен,-замялся юноша,-но боюсь аббат Якобс меня не отпустит. Все же не прошло еще и месяца, как я в монастыре.
Неожиданно для самого себя, Рошфор попал прямо в яблочко. До этого момента он понятия не имел, что связь с заговорщиками маркиз поддерживает через какого-то адвоката. "Вот удача, так удача,- подумал он,-не насторожить бы только маркиза".
-Настоятеля я беру на себя,- твердо сказал Лекю,- он мой приятель и не откажет в этой просьбе. Тем более, причина для посещения Парижа у вас веская.
-Даже не знаю,- продолжал колебаться юноша,- я думал обратиться к аббату позже, чтобы действовать наверняка. А так, если он мне откажет, то второй раз я смогу обратиться к нему не раньше как через несколько месяцев. Время, между тем, идет и оно не на моей стороне.
-Он не откажет,-решительно произнес Лекю, поднимаясь из кресла. - Не будем откладывать на потом то, что нужно делать немедленно. Сейчас же едем в монастырь.
Получив согласие аббата Якобса на поездку в Париж, Рошфор вместе с Лекю возвратился к нему домой. Там маркиз вручил ему письмо к стряпчему Лапьеру и, кроме того, отдельный запечатанный пакет.
-Лапьер живет на улице Любер, адрес указан на конверте.- сказал он.- В письме я рекомендую ему вас, как потенциального клиента по делу о возврате недвижимости. А в этом пакете несколько моих личных писем для него и для наших общих знакомых. Лапьер займется вашим делом и оставаться в Париже у вас не будет необходимости. День -другой побудете у него, а затем его ответ на мои письма привезете в Брюссель. Только прошу соблюдать осторожность, вы ведь в курсе, что я выслан из Франции по приказу Ришелье и за мной до сих пор могут следить его люди.
4.
Чтобы Рошфор мог быстрее добраться в Париж, Лекю обеспечил его экипажем до Монса. Дальше следовать каретой юноша наотрез отказался, обратив внимание маркиза, что для странствующего монаха-капуцина путешествие каретой большая роскошь.
-Подъехать несколько лье на крестьянской телеге, еще куда ни шло, а путешествие в карете слишком бросается в глаза. Не стоит привлекать к себе не нужное внимание.
Переночевав в Монсе, он на рассвете двинулся к границе и, преодолев пешком за день десять лье, поздним вечером пришел в Като-Камбрези на явочную квартиру, где его уже ждал скучающий от безделья Каюзак.
-Наконец-то,- вскричал гигант, заключая его в свои объятия,-а то мы все волновались. Отец Жозеф уже дважды присылал нарочного, интересовался нет ли от тебя вестей.
-Все идет по плану,- улыбнувшись ответил юноша. - Вот пакет, который я должен передать некоему стряпчему Лапьеру, чей дом находится на улице Любер.
-Отдыхай с дороги и продолжай свой путь. Думаю, дня через три-четыре встретить тебя у ворот Сен -Дени. Что мне передать отцу Жозефу? Он будет интересоваться, как ты устроился в Брюсселе.
Рошфор коротко рассказал о последних событиях и Каюзак, не теряя напрасно времени, отправился на конюшню. Через десять минут послышался затихающий вдали стук копыт его вороного жеребца.
От Като-Камбрези до Парижа сорок лье, поэтому Рошфор не видел смысла тащиться дальше пешком. Сложив монашескую рясу в седельную сумку, он переоделся в свой обычный костюм, оседлал своего жеребца и, делая не более десяти лье в день, к исходу четвертых суток оказался у заставы Сен-Дени. Каюзак уже ждал его здесь.
-Вот пакет,- сказал он, протягивая его Рошфору, - можешь вручить его Лапьеру. Эти письма оказались шифрованными и Россиньолю пришлось поломать голову, прежде чем он сумел их расшифровать.
-Россиньоль?- переспросил Рошфор. Это имя ему ничего не говорило.
-Восходящая звезда каббалистики , о нем пока что мало кому известно, но парень подает большие надежды.
-Печати не повреждены?-спросил юноша, внимательно осматривая пакет.
-Обижаешь!- ухмыльнулся Каюзак.- Люди отца Жозефа свое дело знают, комар носа не подточит.
-А что в расшифрованных письмах?
-Полная картина участников заговора, начиная от королевы и заканчивая самим Лекю. Перечислены все действующие лица. Как и ожидалось, все нити заговора в руках Шале. Оказывается, письма Лекю адресованы ему и только одно герцогине. А Лапьер, это так передаточная инстанция. Он доставит письма адресатам, получит ответы и отдаст их тебе для Лекю. Кстати, когда ты намерен отправиться к Лапьеру?
-Думаю, успею еще сегодня,- ответил Рошфор.
-Тогда уже завтра к вечеру я буду ждать тебя здесь, ведь письма придется опять расшифровывать, но это уже будет легче, вряд ли они станут менять шифр.
К Лапьеру Рошфор явился поздним вечером, когда улицы Парижа погрузились во тьму. Стряпчий, удивленный неожиданным появлением монаха - капуцина, вышел ему навстречу. Узнав, что прибыл гонец от Лекю, он забрал письма и велел служанке накормить Рошфора и разместить его в комнате для гостей.
-Если не возражаете, с вами мы поговорим завтра, когда я ознакомлюсь с почтой и передам письма по назначению,- сказал он юноше и удалился в свой кабинет.
Проснувшись на следующий день, Рошфор узнал, что стряпчий рано утром куда-то уехал и возвратится домой лишь после обеда. Действительно, Лапьер объявился ближе к вечеру, уставший, но довольный.
-В своем письме маркиз пишет, что вы нуждаетесь в помощи правоведа,-сказал он юноше. - Чем я могу вам помочь?
Рошфор вкратце объяснил ситуацию с поместьем, сложившуюся после смерти родителей, но уточнил, что у него нет при себе соответствующих документов.
-Думаю, через месяц -другой я сумею их собрать и уже тогда, если вы не против, вновь обращусь к вам,- сказал он Лапьеру.
-Безусловно, без документов, подтверждающих право владения, эту тяжбу не выиграть,- заметил стряпчий. - Кроме того, необходим будет полный список имущества, который ,как вы утверждаете, расхищено и присвоено вашими соседями...
В течение следующего часа они подробно обговорили весь перечень документов, необходимых для возбуждения иска и прикинули возможные варианты судебного решения.
-В таком случае, мне пожалуй, лучше поскорее возвратиться в Брюссель,- сказал Рошфор.-Надеюсь с помощью маркиза Лекю я смогу ускорить истребование необходимых документов.
-Да, вы правы,- согласился Лапьер.- Передайте маркизу этот пакет, в нем письма от меня и его друзей.
Попрощавшись со стряпчим, Рошфор отправился на заставу Сен-Дени, где его уже с нетерпением ожидал Каюзак. Забрав пакет с письмами, он немедленно умчался в Париж.
******
-Итак, теперь все планы заговорщиков нам известны,- сказал отец Жозеф, ознакомившись с расшифрованными письмами Шале к маркизу Лекю.- Значит, 11 мая граф Шале и принцы явятся к вам в летнюю резиденцию во Флери-ан-Бьер, под предлогом предупредить о скором визите герцога Анжуйского. Расправившись с вами, заговорщики планируют похитить короля и возвести на трон его младшего брата. Причем, в курсе их замысла герцог Савойский, Венеция, Голландия и Испания. План довольно примитивный, но мог бы вполне сработать.
-Такие незатейливые на первый взгляд планы, легче всего осуществить,- заметил Ришелье.- Как всем известно, собственной гвардии у меня нет. Арестовать и убить меня в загородной резиденции проще простого, ведь с Шале должны прибыть, по меньшей мере, два принца крови,каждый со своей свитой. Когда в королевском дворце поднимется переполох, выкрасть короля также не составит большого труда. В его отсутствие Гастон становится регентом государства, тем более, что оба Марильяка тоже участвуют в заговоре.
-Один из них, кстати, крестный отец Рошфора,-заметил Трамбле.
-Ну, что же, значит пошлем Рошфора арестовать его брата,- усмехнулся Ришелье,-заодно это будет еще одна проверка верности и преданности моего пажа.
-Кто предупрежден, тот вооружен,- сказал отец Жозеф. - Однако, по моему мнению, вам, ваше высокопреосвященство, надлежит обзавестись собственной гвардией, о чем я неоднократно говорил.
Ришелье поморщился.
-Я ожидал, когда мне предложит это сделать король. Но, похоже, дальше откладывать решение этой проблемы не стоит. Ладно, пусть Каюзак отвезет письма Рошфору, а тот возвращается в Брюссель и не спускает глаз с Лекю. Не все еще звенья заговора и не все планы заговорщиков у нас подкреплены документально. Естественно, за Лапьером и Шале необходимо установить постоянное наблюдение.
Отец Жозеф устремил взгляд на кардинала и понимающе кивнул головой.
5.
Вечером, когда король имел обыкновение играть в карты, карета Ришелье подъехала к парадному крыльцу Лувра. Слуги в ливреях, увидев на карете герб кардинала, бросились к ней. Кто-то стал держать лошадей за повод, другие открыли дверцы. Кардинал чинно проследовал внутрь королевского дворца, сдержанно отвечая на поклоны встречавшихся ему по пути придворных. Охрану короля в этот день несли мушкетеры капитана де Тревиля, которых Ришелье откровенно не долюбливал. Младшие сыновья старинных знатных семейств, зачастую пришедших в упадок, не имея надежды на наследство, стремились попасть в роту мушкетеров де Тревиля, что считалось почетнее, чем служба в гвардейцах его зятя лейтенанта Дезессара или капитана Гито. Рядовые мушкетеры не получали денежного содержания и должны были экипироваться за свой счет, что было довольно обременительно. Но зато вне службы, которую им приходилось нести не чаще раза в неделю, были предоставлены сами себе и могли заниматься, чем хотели. Большинство из них снимали квартиры в городе, где пьянствовали и играли в карты, а затем на улицах затевали ссоры с прохожими. В те времена, когда неловкий жест или косой взгляд являлся обычным поводом для ссоры дворян, дуэли случались почти каждый день. Все мушкетеры великолепно владели шпагами, поэтому из поединков обычно выходили победителями, забирая себе оружие и кошельки побежденных. Кардинал подозревал, что для некоторых из них дуэли- это своеобразный промысел, способ заработать на жизнь.
Король, как и предполагал Ришелье, играл в карты с несколькими приближенными. Он был в выигрыше, а так как отличался большой скупостью, то и в превосходном расположении духа. Но внезапно, карточное счастье начало ему изменять и он был не прочь покинуть игру, только не находил подходящего предлога. В этот момент ему доложили, что прибыл кардинал, который просит срочно его принять. Услышав об этом, король поднялся из-за стола, спрятал в карман деньги, лежавшие перед ним на столе и почти целиком выигранные им, и сказал одному из придворных, наблюдавших за игрой:
Займите мое место, мне срочно нужно переговорить с кардиналом. Да, тут у меня лежало сто луидоров, поставьте столько же, чтобы проигравшие не пострадали. Честность в игре превыше всего!
С этими словами, весьма довольный собой король, который хотел, чтобы его называли Справедливым, отправился в соседний кабинет, где его ожидал Ришелье.
-Плохие новости, ваше величество,-сказал кардинал, после обмена приветствиями. - Мною разоблачен заговор, угрожающий безопасности Франции. Да, что там Франции, безопасности вашего величества!
Выслушав кардинала, посвятившего его в замыслы заговорщиков, Людовик воскликнул:
-Их всех необходимо немедленно арестовать! Эх Вандом, Бурбон, я ведь вам так доверял! И мой брат герцог Анжуйский тоже в числе заговорщиков?!
-К несчастью, да! Но я прошу , ваше величество, не торопиться с арестами. Они замышляют убить меня во Флери-ан-Бьер 11 мая, давайте позволим им выдать себя, чтобы потом никто из них не смог уклониться от ответственности. За это время мы будем иметь в своем распоряжении еще письма графа Шале, которые, надеюсь изобличат заговорщиков в покушении на вашу жизнь.
-Вы полагаете они отважатся посягнуть на священную особу короля? - почти с суеверным ужасом спросил Людовик.
-Уверен в этом!-твердо ответил Ришелье.-Но пока что у меня нет достаточных доказательств. Сейчас заговорщики не подозревают о том, что фактически они разоблачены. Давайте позволим им открыть свои истинные намерения.
-Хорошо. Что вы предлагаете?
Выслушав Ришелье, король согласился со всеми его предложениями и в дурном расположении духа возвратился к карточному столу, где его настроение несколько улучшилось, так как игравший вместо него дворянин, уже выигрывал больше пятидесяти луидоров.
Кардинал же возвратился к себе во дворец, где его ожидал отец Жозеф. Вместе они стали разрабатывать подробный план предстоящей операции.
-Кстати,-спросил он в конце разговора, - есть ли новости из Брюсселя?
-Нет, видимо, заговорщики затаились до 11 мая.
-Я тоже так думаю,-согласился кардинал. - Пусть Каюзак оставит в Като-Камбрези кого-нибудь вместо себя и срочно возвращается в Париж. Кстати, проследите, чтобы Бернажу и де Жюссак никуда надолго не отлучались, эта троица скоро мне понадобится здесь, а точнее во Флери-ан-Бьер.
6.
Летняя резиденция кардинала находилась в 12 лье к югу от Парижа и он переезжал сюда на жительство обычно в конце апреля, когда температура воздуха прогревалась до двадцати градусов. В нескольких милях южнее в том же лесном массиве находилась и летняя резиденция короля Фонтенбло, поэтому они оба летом в Париже почти не появлялись. Здесь в Фонтенбло с наступлением теплого времени года отдыхал и герцог Анжуйский. Население Флери -ан-Бьер и в наши дни едва превышает полтысячи человек, а в те далекие времена эта поросшая лесом местами всхолмленная местность была совершенно безлюдной. Сама идея использовать летнюю резиденцию кардинала для его убийства и свержения затем с трона Людовика XIII принадлежала отнюдь не графу Шале, у которого не было никаких причин ненавидеть всесильного министра, а тем более короля.
Анри де Талейран-Перигор, граф де Шале, предок знаменитого наполеоновского министра Талейрана, был внуком маршала де Монлюка и пошел по стопам деда, посвятив себя с 16 лет военной службе. Спустя пять лет судьба свела его с герцогом Анжуйским, который в то время был еще подростком и Шале стал его придворным и доверенным лицом. Женившись на Шарлотте де Куртилль, он мог быть вполне доволен своей судьбой, но на свою беду познакомился и довольно близко сошелся с герцогиней де Шеврез, наперсницей королевы.
Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогиня Люинь в первом браке, а после гибели мужа в 1621 году, жена герцога Лотарингского, относилась к редкому типу тех красивых и любвеобильных женщин, которые не просто коллекционировали своих любовников, но и стремились влиять на политические процессы, происходящие в государстве. Конечно, это ей удавалось благодаря близости к королеве Анне, поверенной которой она была еще в ее отношениях с герцогом Бекингемом. Отношения эти, чисто романтического свойства, тем не менее стали достоянием гласности. Бекингему пришлось возвратиться в Англию, а король, который и так не особенно доверял жене, стал относиться к ней и вовсе настороженно. Семейные отношения они поддерживали лишь формально, поэтому на появление наследника рассчитывать не приходилось и ввиду не особенно крепкого здоровья Людовика XIII, наиболее вероятной кандидатурой его наследника на троне выступал Гастон , герцог Анжуйский , младший сын Генриха IV. 24 апреля 1626 года ему исполнялось восемнадцать лет и с этого времени он становился официальным престолонаследником франуцзского трона. Молодой и смазливой наружности Гастон Анжуйский не отличался ни умом, ни храбростью, и еще меньше годился для управления государством, чем его старший брат. Он проводил время в кутежах, забавах и волочился за своими придворными дамами. Изворотливый и изощренный ум герцогини подсказал ей, что, если устранить Людовика XIII, о котором не без ее содействия стали распространяться слухи, будто он страдает умственным расстройством и не может вершить государственные дела , то процесс восшествия на трон Гастона можно ускорить. Она не сомневалась, что слабый и бесхарактерный герцог Анжуйский, став королем, сразу же попадет под влияние французских аристократов, которые станут полновластными хозяевами в своих провинциях. Однако, на пути замыслов герцогини стоял всесильный королевский министр кардинал Ришелье, с очень большим недоверием относившийся и к герцогине, и к самой королеве.
Поэтому де Шеврез и решила воспользоваться воспылавшим к ней страстью Анри де Шале, как орудием осуществления своих далеко идущих планов. С опытностью бывалой куртизанки она вскружила голову обезумевшему от страсти молодому графу, кокетничая и играя на его чувствах, пока как-то, когда Шале в очередной раз признавался ей в своей страсти, не сказала, капризно надув алые губки:
-Вы уверяете меня в своей любви, но ни разу не задумались о том, чтобы сделать мне что-либо приятное.
Ее бархатный голос слегка задрожал, а синие глаза подернулись влагой.
-Вам стоит лишь пожелать и я все сделаю! -ответил взволнованный граф, покрывая поцелуями холеные ручки очаровательной брюнетки.
После этого у них состоялся откровенный разговор, в ходе которого герцогиня рассказала о своих планах возведения на трон Гастона и убийстве Ришелье. Шале немедленно согласился и занялся организацией заговора, действуя от имени Гастона Анжуйского, который тоже был в него посвящен, но из врожденной осторожности старался дистанцироваться от заговорщиков. Без сомнения, если бы Шале не поссорился со своим приятелем графом Лувеньи и тот не выдал планы заговорщиков кардиналу, вся история Франции могла пойти другим путем.
Однако на самом деле заговорщикам не повезло. Утром 11 мая Великий приор Александр де Бурбон, его брат Сезар де Вандом-Бурбон,сын Генриха IV и отец знаменитого впоследствии герцога Франсуа Бофора, в окружении свиты своих приближенных подъехали к летней резиденции Ришелье, рассчитывая застать врасплох кардинала, который пустил слух, что занемог и принимает лечение здесь во Флери -ан- Бьер. Заговорщики остановились в сотне шагов от резиденции, ожидая графа де Шале, который должен был подъехать сюда же со стороны Фонтенбло, где он находился вместе с принцем Гастоном, который в последний момент не решился поехать на встречу с кардиналом, сказавшись больным.
Около резиденции кардинала никого не было видно, вокруг царили тишина и спокойствие. Едва на дороге показался граф Шале, скакавший в окружении небольшой свиты, Бурбон и Вандом не дожидаясь его, подали знак своим людям двигаться вперед. Казалось, кардинала теперь уже ничто спасти не может и через несколько минут его ждет неминуемая смерть. В руках у некоторых заговорщиков уже сверкнули шпаги, но в это время дверь резиденции распахнулась и оттуда валом повалили шестьдесят королевских гвардейцев и мушкетеров, которых Людовик XIII прислал Ришелье в качестве охраны. За ними на улицу вышли Ришелье и Трамбле, возле них находились известные большинству заговорщиков преданные слуги кардинала Бернажу, Каюзак и де Жюссак с обнаженными шпагами и пистолетами в руках.
В мгновение ока все изменилось. Ни у кого не осталось сомнения, что кардиналу все известно о заговоре и он хорошо подготовился к встрече со своими убийцами.
-Нас предали!- воскликнул Бурбон.-Это засада!
-Уходим, их в три раза больше, чем нас!- крикнул его брат.
Они повернули коней и вместе со своей свитой понеслись, сломя голову, по дороге в Париж, опасаясь погони.
Граф де Шале, подъезжавший к Флери -ан- Бьер быстро сориентировался в изменившейся ситуации и, повернув коня, поскакал обратно в Фонтенбло, рассчитывая предупредить герцога Анжуйского о провале заговора.
Но и Ришелье не стал терять зря времени.
-Бернажу, Каюзак, де Жюссак возьмите тридцать человек и за мной в Фонтенбло!- коротко распорядился он.
7.
Скоро Шале заметил погоню, поэтому, опасаясь попасть в ловушку, в Фонтенбло возвращаться не стал, а поскакал в Париж, чтобы встретиться с герцогиней де Шеврез и известить ее о том, что кардиналу все известно о заговоре.
Но Ришелье граф и не был нужен, уж на него в распоряжении кардинала и так имелось достаточно улик. Сейчас важно было добиться от Гастона признания в заговоре, а, зная трусливый и слабовольный характер принца, Ришелье не сомневался, что тот не выдержит и сдаст всех своих соучастников.
Прибытие кардинала с вооруженными гвардейцами и мушкетерами, всполошило дворец, но де Жюссак, Бернажу и Каюзак никому из слуг не позволили предупредить герцога Анжуйского о появлении Ришелье. Когда кардинал открыл дверь опочивальни, где лежал прикинувшийся больным герцог Анжуйский, Гастон, увидев его на пороге, побледнел и задрожал мелкой дрожью. Испарина выступила на его побледневшем от страха лице, ведь он считал, что тот уже убит и смотрел на него как на выходца с того света.
-Вам нездоровится, ваше высочество?- участливо спросил кардинал, подходя к кровати.-Значит слухи о вашей болезни не преувеличены. Похоже у вас лихорадка, бледность лица, испарина на лбу верные ее признаки. Мы вчера вечером с его величеством говорили о вас, от него я и узнал о том, что вам не здоровится, вот решил заехать, проведать.
-Я слыхал, господин кардинал, что и вы хвораете. Опрометчиво было навещать меня, не выздоровев самому,- начал понемногу приходить в себя герцог Анжуйский. Как человек не глупый, он сразу понял, что покушение на кардинала не удалось. Особенно настораживало принца отсутствие Шале и неизвестность о судьбах Вандома и Бурбона...
-Что мое здоровье по сравнению с вашим!- воскликнул тем временем кардинал, вздымая руки горе. - Что мое здоровье, когда речь идет о здоровье наследника трона Франции! Ведь случись, не приведи Господь, что-либо с его величеством- следующий король Франции-это вы!
Кардинал взглянул в глаза Гастона пронзительным взглядом и тот с ужасом понял, что ему все известно.
-Но его величество король, насколько мне известно, полон сил и здоровья, продли Господь дни его жизни,- пробормотал он, глядя на Ришелье как кролик на удава.
-Конечно, всем известно, как вы искренне по-братски, любите вашего брата короля, той искренней святой любовью, которой нас учит священное писание. И я уверен, что вы каждый день молитесь за его здоровье перед Господом...
И Ришелье, блестящий оратор, разразился настоящей проповедью, суть которой сводилась к тому, что в сложных условиях, в которых находится Франция, нет ничего важнее, как братьям и родственникам Людовика XIII, сплотиться вокруг короля и оказывать ему всемерную помощь в государственных делах. "Он все знает !- с отчаянием думал тем временем Гастон, лихорадочно искавший выход из ситуации, в которой оказался.-Он со мной просто играет. Но зачем? Возможно он дает мне шанс?"
Ришелье, читавший на лице юного принца его мысли, словно в открытой книге, резко сменил тему.
-Между тем, ваше высочество, есть сведения, что кое-кто, прикрываясь вашим именем, вынашивает планы заговора против его величества! Смею полагать, что вам тоже об этих слухах известно?
Он умышленно сделал ударение на "слухах" и принц понял, что ему кардиналом брошен спасательный круг.
-Я никогда эти слухи не воспринимал всерьез, так разговоры, не более того,- стал быстро говорить он, но, уловив чуть насмешливый взгляд Ришелье, поправился,- я имею в виду вначале. Это все королева, герцогиня де Люинь, Вандом, Бурбон они втянули меня в свои интриги...
-Ваше высочество,-мягко сказал кардинал, присаживаясь к нему на краешек кровати,-искреннее раскаяние одного заблудшего важнее, чем деяния ста праведников, а повинную голову и меч не сечет. Я берусь уладить с его величеством все щекотливые моменты вашего участия в заговоре, но вот вам бумага, изложите на ней подробно об участниках заговора, о целях, которые он преследовал, о роли каждого из заговорщиков. И советую поторопиться, я должен как можно быстрее встретиться с королем, чтобы нас с вами не опередили Вандом, Бурбон или королева...
Час спустя, получив покаянное письмо принца на имя его брата Людовика XIII, кардинал в окружении своей свиты поскакал в Париж, где его уже с нетерпением поджидал король.
-Гмм,-хмыкнул он, внимательно прочитав признания герцога Анжуйского,- Гастон без промедления сдал всех своих соучастников, впрочем, иного я от него и не ожидал. Но поскольку все закончилось благополучно и никто не пострадал, полагаю этот инцидент можно предать забвению. Все же, принцы, королева...
Он несколько смущенно посмотрел в глаза Ришелье, словно позабыв о том, что всего несколько дней назад сам же предлагал предать заговорщиков строгому наказанию
Двуличный характер короля кардиналу был хорошо известен. Но у него уже был опыт обращения с Людовиком XIII, когда пять лет назад тот посылал его к Марии Медичи, готовившей заговор против сына. В результате Ришелье тогда едва удалось избежать ареста. Поэтому он достал из кармана сутаны сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его королю
-Это мое прошение об отставке.
Затем он поклонился и резко развернувшись на каблуках, вышел из кабинета. Опешивший от неожиданности Людовик XIII даже не попытался его остановить.
Всю дорогу до Флери-ан-Бьер, Ришелье хранил молчание, а по приезду, хотя уже было довольно поздно ,закрылся с Трамбле в своем кабинете.
-Вы полагаете, король пойдет на попятную?- спросил кардинала отец Жозеф, стоя у открытого окна, из которого в кабинет доносилось благоухание весеннего сада.
-Если все заговорщики останутся на свободе и ничья голова не слетит с плеч,-резко ответил тот,- эти заговоры будут и дальше следовать один за другим. Только не обязательно найдется еще один Лувеньи, который сообщит нам о них. А, что касается короля, то, если он примет мою отставку, то так тому и быть. Чтобы управлять этим государством мне нужна неограниченная власть. Стране нужны реформы, а если каждый раз придется сталкиваться с королевским двуличием, то пусть ими займется кто-либо другой. Я умываю руки!
Но уже на следующий день во Флери-ан-Бьер прискакал королевский гонец из Парижа с письмом для кардинала. В письме король писал, что понимает мотивы кардинала и отставки его не принимает, а наоборот предоставляет ему широкие полномочия по управлению государственными делами и, в частности, предоставляет свободу самостоятельно решать судьбы заговорщиков.
-Я возвращаюсь в Париж,- сказал Ришелье отцу Жозефу, прочитав письмо. - Вандом и Бурбон будут немедленно арестованы, а Шале обезглавлен. Ведь мы перехватили письмо испанского короля к нему, в котором находится проект договора нового короля Франции Гастона с Испанией. Это государственная измена!
-Не лучше ли оставить Шале на свободе? - задумчиво произнес Трамбле. - По крайней мере, пока. Письмо испанского короля, конечно изобличает графа в измене, но для предания его казни этого, боюсь, будет недостаточно. Нам необходимо письмо, в котором Шале выскажет намерение убить короля!
Кардинал испытующе посмотрел в глаза капуцину и понял, что они оба мыслят об одном и том же.
-Хорошо,- согласился он,-пусть тогда граф пока понежится еще в объятиях госпожи де Шеврез.
8.
Действительно, прискакав в Париж, после обеда, граф Шале немедленно отправился к герцогине де Шеврез, которой рассказал о том, что покушение на кардинала сорвалось.
-У него оказалось полроты гвардейцев и мушкетеров, следовательно, король в курсе, раз снабдил его своей охраной,-взволнованно говорил граф, нервно прохаживаясь по комнате. -А это значит, что ему известно и о наших планах возвести на трон герцога Анжуйского.
-Совсем не обязательно,-возразила герцогиня. - Конечно, о готовящемся на него покушении, кардинал откуда-то пронюхал, это ясно, как день. У его резиденции засветились Бурбон и Вандом, но вас ведь он не видел с ними. Я немедленно отправляюсь к королеве и постараюсь выяснить, что ей известно.
-Имейте в виду,-напомнил Шале,- кардинал сразу же отправился к принцу в Фонтенбло, а я хорошо знаю Гастона и уверен, что он всех нас уже сдал, чтобы выскочить сухим из воды. А Ришелье уже успел обо всем сообщить королю.
-Посмотрим,- может оно и к лучшему, заметила де Шеврез,- заговор трех принцев и королевы против кардинала и короля ничем не закончился. Я хорошо знаю это ничтожество, именуемое королем, он постарается все это замять. Ждите меня на нашей квартире для тайных встреч, я постараюсь возвратиться от королевы пораньше.
Но появилась она уже за полночь, когда Шале было совсем решил, что ее арестовали.
-Пока все развивается, как я и думала,- сказала она довольным тоном. -Король устроил допрос королеве, та плакала и все отрицала, ссылаясь, что ее причастность к заговору-вымысел кардинала с целью ее опорочить. Бурбона и Вандома пока никто не трогал. Но самая главная новость, кардинал подал в отставку!