Евстигнеев Алексей Юрьевич. : другие произведения.

Грушкин, спой!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  - Сегодня мы пойдём в бард-кафе. Называется то ли "Дзю-до главаря", то ли "БлюдО слухаря", то ли "Возьми "до" оря", ("оря", наверное так решили поступить со словом "орать"), - сообщил Ферапонт своей приятельнице.
  Пришли. У кафе оказалось довольно милое название "Медведь на ухо" и, очевидно, намекало посетителю, что с музыкальным слухом у выступающих здесь всё в полном порядке.
  На небольшой уютной сцене высилось чучело медведя с перевязанными бинтом ушами. Сама сцена изображала акустическую гитару. Гриф - дорожка в зрительный зал, или, точнее, к столикам посетителей.
  - Я так давно мечтал об этом! - шепнул Ферапонт своей даме. - Я так хотел сходить в это кафе! Но одному как-то... Как-то по нарцисистски, а? Как-то по мазохистски, а? Из моего окружения мне больше некому было предложить сходить в кафе послушать бардов. Кто-то отказался бы, с кем-то я сам не хотел идти. А одному как-то не так, да? Что-то в этом как-то... да?
  - Конечно. Что-то в этом как-то, - отвечала Дельфина, подружка Ферапонта. - Но теперь всё нормально, у тебя есть я. И, пожалуйста, твои барды к твоим услугам.
  - А ты любишь бардов?
  - Я люблю тебя, этого достаточно.
  - Хорошо!
  - Кто будет выступать, Понтик (так подруга ласково называла Ферапонта)?
  - Значит так: сегодня смешанный концерт. Выступают известный бард Алекандр Петушков и сам(!) Анатолий Грушкин.
  Надо сказать, что любого автора, сочинявшего юмористические произведения, Ферапонт считал небожителем. Особенно тех, кто добился успеха. И не из-за славы или за какие-либо меркантильные преимущества, а за то, что они обладают каким-то суперчутьём, чуйкой, чем-то неуловимо сверхъестественным, что заставляет читателей и слушателей хохотать до слёз, независимо от того, хотели они хохотать или нет минуту назад. Одним из таких небожителей для Ферапонта был писатель-юморист, сатирик Анатолий Грушкин. А почему? Да потому, что Ферапонт сам пытался сочинять шуточные песни, и поэтому сплав барды+юмор считал для себя самым подходящим зрелищем.
  - Кто, говоришь, выступает? Петушков и Грушкин? А кто из них лучше поёт? - спросила подружка.
  - Нет-нет, Грушкин, он - юморист. Он пишет юмор, понимаешь, юмористические произведения, и иногда сам выступает с ними на концертах.
  - Понтик, ты говоришь так, словно я не знаю, кто такие барды, - обиженно надула губки Дельфина.
  Ферапонт хотел что-то сказать, но тут подошёл официант и замер в позе ожидания. Ферапонт заказал по салатику, по горячей рыбке, Дельфине к рыбе белого вина, себе - минералки (за рулём). На десерт Делке (так Ферапонт ласково называл Дельфину, а ещё Финой, а ещё... да по-разному) взял пирог со сливками и шоколадным кремом, и коктейль "Ветреная девчонка".
  Кстати, названия блюд в кафе оказались веселоговорящие, хотя и не все отражали качество блюд. Например, Ферапонту принесли салатик из говяжьего языка, он назывался "Молчание - золото", а Дельфине салатик с авокадо "Письмо Израильскому другу". Почему она его выбрала, это название? Может быть из-за авокадо (которое Ферапонт терпеть не мог), а может из-за того, что Дельфину, на сто процентов русскую, в детстве часто называли еврейкой. Вот и поспорь с тем, что все мы не из детства. А может быть в Израиле действительно жил хороший друг Дельфины, но Ферапонту это было неведомо. Да и не больно хотелось. Он жил настоящим. А в настоящем он чувствовал тёплое отношение к себе Дельфины и то, что вот-вот выступит Анатолий Грушкин! Вот так вот, запросто. В двух метрах от Ферапонта. Столики рядом со сценой.
  И ещё немного о "Ветреной девчонке". Так назывался алкогольный коктейль, заказанный Дельфине. Очевидно, он был изобретён для ветреных девчонок, или для того, чтобы солидные дамы после принятия коктейля вдруг превращались в тех же ветреных девчонок. Так вот, у Дельфины, пьющей очень-очень редко, во время нечастых возлияний, как и у любого человека, в голове отодвигалась некая задвижка, охраняющая свободу в словах и поступках. Эта задвижка создаётся воспитанием и жизненным опытом. А так как Дельфина была воспитана очень и очень, то и внутренних запретов имела уйму. И если задвижка отодвигалась..! Впрочем, и в таких случаях любой хороший человек остаётся хорошим человеком.
  На сцену вышел бард Петушков. Он пел свои песни, рассказывал анекдоты, рассказывал смешные случаи из своей жизни. Весёлый, эрудированный человек.
  - Чёй-то он всё про себя, да про себя поёт? - шёпотом спросила Дельфина.
  - Авторская песня-то! - пояснил Ферапонт.
  - Ааа! - понятливо согласилась подруга. - А где Грушкин?
  - Да выйдет сейчас.
  - Понтик, скажи, пусть несут десерт.
  Тем временем Петушков лихо отпел свои полчаса и на сцену вышел Анатолий Грушкин. Широкоплечий высокий седой лысый мужчина в очках. Дельфине принесли "Ветреную девчонку".
  - Мне не много будет после вина?
  - Так не пей.
  - Ага, хитренький. Что я потом подружкам буду рассказывать? Мол, мне принесли коктейль под таким экзотическим названием, а я - "не буду"?
  - Тогда пей.
  - Ну что ж, сам напросился.
  Тем временем Анатолий Грушкин начал читать свои рассказы. Зал бурно реагировал, зал смеялся в смешных местах, иногда кто-то смеялся в несмешных (в талантливых произведениях всегда что-нибудь найдётся "только для тебя"). В своих рассказах Гушкин жёстко критиковал правительство, продажных депутатов, продажное телевидение, ложь, ханжество, тупость.
  - Грушкин, спой! - вдруг громко сказала Дельфина.
  Грушкин покосился на симпатичную дамочку с бокалом коктейля в руках. Он не в первый раз выступал перед выпивающей публикой и был прекрасно подготовлен к подобным выходкам. Он продолжил читать, как будто ничего не слышал.
  - Грушкин! Спой же! - громко и капризно повторила Дельфина. Затем добавила тише и проникновеннее: - Спой, пожалуйста.
  Ферапонт схватился за голову. С нескольких сторон Дельфине зашептали: - "Женщина, тише!", "Дамочка, мешаете слушать!", "Я те щщас сам спою, заслушаешься!"
  - Он не поёт, понимаешь! - горячо зашептал подруге Ферапонт.
  - Я и сама вижу, что не поёт. Пусть споёт, зря что ли мы на него пришли? Мне так хотелось послушать Грушкина! Может быть, я с самого детства мечтала.
  - Ну вот и слушай, как он читает свои рассказы.
  - Читать я и сама могу.
  - Но смотри, всем же нравится. Авторская интонация и всё такое. Авторское прочтение это...
  - Ты мне лекции будешь читать или мы будем слушать выступление? Может быть, он сейчас как раз собирается спеть?
  Ферапонт опять схватился за голову.
  - Грушкин писатель, понимаешь, Делька, писатель, - он вновь попытался объяснить подруге положение вещей. - Он пишет, только пишет, понимаешь?
  - Да знаю я, Понтушка. Как и все барды, пишет и поёт, - она поднялась из-за стола и в недоумении развела руками, - Грушкин, дорогой, когда же ты споёшь, наконец?
  Грушкин заканчивал читать свой очередной рассказ. Небольшой зальчик кафе стонал от хохота. Грушкинские тексты, помноженные на клоунское поведение немного подвыпившей дамочки, создали в зале такую атмосферу, когда посетители уже не могли остановиться. Они смотрели друг на друга и смеялись, они смотрели на официантов и смеялись, они смотрели на цены в меню и смеялись.
  - После небольшого перерыва я продолжу, - пообещал Грушкин и прошёл в маленькую дверь в стене, за которой находилось небольшое помещение для отдыха выступающих, что-то вроде актёрской мини-гримёрки.
  Там докуривал сигаретку бард Петушков.
  - Слушай, Алексеич, ну она тебя достала! - хохотнул он.
  - Сейчас твоя очередь выступать, сейчас тебя достанет, - похлопал по плечу товарища Грушкин.
  - Нее, меня не достанет. Я как выйду, так сразу и спою, - заявил Петушков и, захохотав, прошёл на сцену.
  - А я как выйду, первым делом пошлю её... Далекооо! - сам себе заявил Грушкин, не заметив, что в помещение вошла молодая администраторша зала.
  - Не надо, Анатолий Алексеич, не посылайте её никуда, пожалуйста. По-моему это дочка районного начальника милиции. Её узнал один из официантов.
  - И что? Я громлю в своих произведениях продажных депутатов, политиков, продажную прессу и телевидение, а вы мне тут какую-то дочку какого-то начальника не советуете на ... послать? Да я прямо сейчас, не дожидаясь своего выступления, прямо во время Сашкиной песни пойду и пошлю её куда подальше.
  - Анатолий Алексеевич, миленький, не губите! - встала перед писателем на колени девушка. - Я только работу наладила... Молодой коллектив... У вас, опять же всегда есть площадка, где вы можете всех громить и критиковать. А если закроют? А этот гусь ведь точно закроет кафе, это в его власти.
  - Какой гусь?
  - Ну, её папа.
  - Я не боюсь никаких гусей, ни, тем более - пап, но, в принципе, девушка не сказала в мою сторону ничего дурного, а выкрики спишем на воспитание и алкоголь. Впервые что ли, нам, выступающим перед жующей публикой?! Успокойтесь, милая, - обратился Грушкин к администраторше. - Я не буду её никуда посылать.
  - Анатолий Иванович...
  - Алексеевич.
  - Да-да, я знаю, я просто очень волнуюсь. У меня к вам одна небольшая просьба.
  - Любой ваш каприз, - галантно улыбнулся Грушкин.
  - Анатолий Алексеевич, спойте, пожалуйста! Ну, со сцены. Любую песенку, хоть детскую, хоть русскую народную, хоть застольную, хоть даже и блатную. Любую. Одну песенку. Пожалуйста!
  - Да вы что, милочка?! Вы в своём уме?!
  - Анатолий Алексеевич, кафе заплатит сегодня вдвойне.
  - Да хоть втройне! Вы думайте, прежде чем предлагать такое. Какая-то подгулявшая финтифлюшка возомнила себя царицей, и мы все давайте бросимся потакать её прихотям?
  - Анатолий Алексеевич, пожалуйста. Вы же всё равно выступаете. Вы уже не один десяток лет выступаете...
  - Но с чтением своих рассказов. Мои монологи читали со сцены все ведущие актёры-юмористы, у меня несколько сценариев кинокомедий, поставленных, между прочим. И я вам по чьей-то прихоти запою? Ни за что! Сами пойте.
  - Она хочет, что б вы. Я бы и спела, и сплясала, да она меня не хочет.
  - А меня, значит...
  - А вас - да.
  - А если она ещё что-нибудь от меня захочет? Я, между прочим, сорок лет прожил с женой душа в душу.
  - А кто посягает на вашу бессмертную талантливую душу!? Пока только на одну песню в вашем исполнении. Ну, закроют ведь, поймите! Огромные заводы закрывают, богатейшие компании банкротят по прихоти. А тут наша кафешка! Да они её разжуют -даже не заметят.
  - А с чего вы взяли, что возникнет прихоть заниматься нашей кафешкой? Подумаешь, дочка выпила, и ей что-то не понравилось в обслуживании, так что ж, теперь закрывать все рестораны и магазины, где ей что-то не понравилось.
  - Говорят, соседний бутик, где она одевалась, между прочим, с огромной скидкой, всё же закрыли из-за того, что одна новенькая продавщица не выдержала и, вот так же послала её, как вы хотели.
  - Да не буду я её посылать.
  - А споёте?
  - Нет.
  - Ну пожалуйста!?
  - Ни за что!
  Тут приоткрылась дверь и из-за неё показалась кучерявая голова молодого официанта.
  - Любовь Михайловна, это не она.
  - Кто не она?
  - Ну, не дочь начальника милиции.
  - Уверен?
  - Да, на сто процентов. Та только что приходила и купила в кассе билеты на тринадцатое число. На молодую певицу шансона Варю Алиментщикову.
  - Уфф! - вздохнул облегчённо Грушкин.
  - Уфф! Несколько дней можно жить спокойно, - поддержала его администраторша.
  Вошёл Петушков с гитарой, в приподнятом настроении.
  - Алексеич, я, конечно, пел, и веселил всех, как мог. Но та дамочка, по-моему, ждёт только тебя, - и он заразительно захохотал.
  Грушкин взял свои листочки с рассказами:
  - Значит, она ни чья не дочь?
  - Не, ну почему, чья-нить дочь, это точно, - не понял Петушков.
  Грушкин вышел на сцену. Зал встретил его рукоплесканием. За это время Ферапонт провёл с Дельфиной убедительную разъяснительную беседу. Дельфина со всеми доводами согласилась и покаялась в содеянном, но от досады попросила ещё одну "Ветреную девчонку".
  - Хоть две, - оживился Ферапонт. - Главное, Грушкина не доставай.
  - Не буду.
  Грушкин начал читать свои миниатюры. Зал потихоньку со смехом втягивался в атмосферу неповторимого Грушкинского юмора. После каждого рассказа Грушкин хитро посматривал на погрустневшую дамочку, которая скромно потягивала коктейль через трубочку.
  - По моему, одна дама на моём выступлении грустит, - заявил на весь зал Грушкин, глядя прямо в затосковавшие Дельфиньи глаза. - Это, конечно, её право, но, по-моему, она что-то хочет. Или что-то хотела, но не получила, а?
  Дельфину как будто выстрелили из пушки. Она вскочила из-за столика и закричала:
  - Грушкин, спой! Пожалуйста, спой, Грушкин!!!
  Анатолий Алексеевич положил свои листочки с рассказами в лапу чучелу медведя, пододвинул к себе микрофон, развёл руки в стороны, эффектно обращая на себя внимание зала, и громко чисто запел:
  - Эх, полным - полна моя коробушка,
  Есть в ней ситец и парча,
  Пожалей, душа-зазнобушка
  Молодецкого плеча...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"