Мужской голос:

Продаю старину - рассыпную бузину!

Все картинами лежит - эх, веселый я мужик!

(Ужли ежли распродам, то немедленно поддам.)

Женский голос:

Алкоголь ведет к разврату, а разврат влечет растрату!

Мужской голос:

Я немножко полежу глупенький и пьяненький,

А потом вам доложу про кнуты и пряники.

Про погоду, про свободу,

Про бултых! не зная броду,

Про цыганку младую, с голодухи худую...

Женский голос:

Я девчонка молодая - кого хочешь забодаю!

Совещательный голос:

Расскажи, расскажи, бродяга, что за нынче в Москве бадяга?

На деревне имеем слухи, что по центру момент разрухи.

Бригадир, даром сытый рожей, он столицу ругает тоже,

Если утром он цвета "нитро", как зеленый змий из поллитры.

Та же спесь, да повыше влезь - председатель исходит весь...

Хриплый голос:

А вот послухай нескладуху во имя отца и сына и святаго духа:

Ух и злостная история была,

Тень плетнева на великие дела,

Не пеняйте на чужое ремесло -

Не случилось, но уж так произошло.

Как в овраге, да на самом на холме,

Там во мраке дугового фонаря

Злые недруги найлепши кореша

Целовались смертным боем через дверь.

Тили-тили - теледом теребим, еретики еле ртом вередим.

А тут язвенник собачку съел,

Поросеночку яичко снес,

А безнравственный убыток счел,

А бессовестный порядочек навел.

Кто безвестный назаведовал обвес,

Бесполезный в благодетели полез,

Безголовый все покивывает,

Непечатный все пописывает.

А как датый все поддакивает,

А негодный все потряхивает,

Косорукий всех подсаживает,

Кособокий всех подсиживает.

Это было - только не было, врешь! - а как было,

так и быть не могет!

Но святые амврозию пьют,

А крутые елеем текут,

А слепые в колокол бьют,

А глухие деревни жгут.

Тут уж съехались, лаптями топоча.

Заливали, решетами волоча.

Запиликали музыку пополам,

Закудыкали царицу по полям.

Вот и снова что великое - ой! на поверку-то малое - ай...

Совещательный голос:

- А еще говорят у соседа,

Что и так-то там все, и эдак.

Что и жизнь не пойми какая.

Хриплый голос:

- Сказки, значит. Одна, другая...

Мужской голос:

- Змей Горыныч, старый дурень,

Ты покашляй - мы закурим.

Эй, Кащей, бессмертный трутень,

Дай, иголку в штопор скрутим!

Баба, баба ты Яга,

Не годишься ни фига...

Женский голос:

- Выпью сладенька чайка

С инвалидского пайка!

Съем харча наварного

Из гуманитарного...

Хор:

Как у нашего притона бьют по челюсти Дракона.

Мордаст как поддаст - искры сыплются из глаз!

"Ты за что меня ударил, чуть до смерти не убил?"

"Чтоб ты, люмпен-пролетарий, Красну Деву отпустил!"

(Красна Дева под замком - одобряют, кто знаком.)

И повторно лупит больно.

Побежал Дракон невольно

Словно "молния" гнилая, зубы в панике теряя.

До ворот добрался скрючась, поднял коврик, взял там ключик.

Оборот один ключа - растворилась каланча,

И выходит Красна Дева, весела и горяча,

В одеянии лихом, вместе с красным петухом.

Говорит она, ломаясь, мол, зазря в запоре маюсь,

Если ж красная с лица - разве значит от винца?

Кто спаситель - юн ли, дед ли - полюблю его немедля!

Да хотя бы вон того - щекотливого всего.

Все кричат: - Да нет, другого!.. - Поздно ан - уже готово.

Тут опять разбор, дележка, мордобития немножко...

Речитатив:

Жизнь проходит, призрак бродит, солнце всходит и заходит,

Елки, щепки, фонари, волки с Шапками внутри,

Кто спешит с подледным ловом,

кто с кастрюлькой по столовым...

Балет:

Что имеешь, то и жмешь, что посеешь - то пожнешь.

Хор:

Красна Дева утром встала, жаркий взор прополоскала,

Поднесла к окошку очи - и случился с нею прочерк.

Богатырь Степан Степанов, потрошитель великанов,

Сон согнав, поднял глядела, и в мозгу его заело.

Люди прочего сословья, отворив глаза воловьи,

Стыли впору манекенам, "как им дали в лоб поленом".

Псы завыли, куры сдохли, три источника иссохли.

Потому что вдоль пейзажа

Вся Драконова пропажа

Поднялась из-под земли -

Словом, зубы проросли.

Где серее, где желтее, где с оттенком мавзолея,

Где, глядишь, и золотой (горе с этой сволотой),

Среди хлама и у храма, в водоеме гиблом прямо,

Под ГАИшным "кирпичом", под саврасовским грачом,

В палисаднике больничном, и в рассаднике клубничном,

Между Сциллой и бациллой, что и вовсе ни при чем

И куда ни погляди - будет жвало посреди.

И куда ни бросишь взгляд - фиксы жеваные в ряд.

И такие впрямь кусала, что земля как челюсть стала.

Шлют нам издали цидулы, что спужались нас акулы,

Но вспотел наоборот разный маленький народ.

Речитатив:

Надо жить! - решили люди. - От добра добра не будет,

А от этого дерьма все же пакостно весьма. -

Все стучат: "Примите меры!", все молчат под запах серы.

Поживем - прожуем.

Хор:

Богатырь Степанов Степа, явно в целях агитпропа,

Из немелкого зубья образ вырубил себя.

Красна Дева Грамотея, вся от скромности худея,

Написала на зубу самочинную хвальбу.

Господа ж простого званья, завершив процесс жеванья,

Вышли в скверик погудеть, также диво поглядеть.

И сказал шофер ругачий: "Ни хрена себе дал сдачи!"

И сказал вахтер ученый: "Факт в науке неучтенный."

А монтер: "Пока нас дурят, у меня в землянке дует!

Я дойду до высшей меры, хоть в зубах урву пещеру."

Эта мысль вошла в затылки, словно чертик из бутылки,

Словно муха из копилки, словно нехристь из парилки.

И сошлась на поле брани даже раньше ранней рани

Пролетарская семья, дырогрызами гремя.

Бились так, что встанет мертвый, пломбоклепы, дупловерты,

И уже среди разрух созиданья слышен дух.

Кто с углом надыбал койку, кто сарайку, кто помойку,

А собравшись сообща (чтоб соседей постращать) -

Башню с плюшкой наверху и курятник петуху.

Жар-петух поутру встанет, между снов у граждан встрянет,

"Эй, кричит, пожар, канальи, и вообще нас обокрали!"

Вот и счастье подгребло - обживай себе дупло.

Речитатив:

Тут обнялся постройком, да за свадебку мирком:

Богатырь - кому-то "дядя", а кому-то на ночь глядя,

Дева в образе свободы, как дела и пароходы.

Посаженные сидят, приглашенные гласят,

Всех обносят по усам, обтекает каждый сам.

А забулькает душа - льется песня в три гроша:

Хор:

Мы, пока стоят клыки, философию в штыки,

А сгниет последний зуб - петуха,

краснея,

в суп...

Женский голос:

Я стояла на пригорке - подломилися подпорки.

Собрались вокруг сельчане, стыдобят меня речами.

Постояла бы ишшо - да не содют нас в "Пежо"...

Я стояла на перроне, как "Не бегай!" на картоне,

Но такая важная, как матерь трехэтажная.

Мужской голос:

Эх-ма, поезд-паровоз, дровяная тяга!

Не достал из-под колес Дездемону Яго...

Хор:

Нас кусают клопики,

Нас грызут комарики,

Мы такие гномики,

Что совсем кошмарики.

Но такие смачные,

Как слова трехзначные,

Да такие ловкие -

Хоть вяжи веревкою.

Мы пойдем, повыбежим

За ворота клиники,

Мы сегодня с имиджем -

Тертые полтинники.

В зеркале проверка ли -

Личности в наличности.

Униформа чинная,

Мокрая простынная.

Хвать прохожего удар!

Увидал нас издали.

Мы красавцы хоть куда,

Воспитались сызмалу.

Огнедышащая грудь-

Беломором не заткнуть,

Две куриные ноги -

Хоть из городу беги.

Наши ухи лопоухи,

Наши губы в бормотухе...

Нам бы по два колеса -

Ух бы мы в одних трусах

К западному берегу

Догонять Америку!

Балет:

- Короче говоря, вот вам руль, вот вам педали, вот вам смирительная рубашка. Научитесь ездить - будут вам и колеса.

- Давайте все вместе! Я рулю, а вы все крутите!

- Ты нам давно и без руля надоел!

- Впишите меня отдельной строкой!

- Как звать тебя, гордый человек?

- Бешбармак Бакшиш-оглы!

- Таких фамилиев не бывает.

- Тогда запишите меня по имени нарицательному: чемпион.

- Гляди-ка, а на вид ничемнепион. А Вы кто будете?

- Месье Жорж, фамилии не помню.

- Зато я помню: Месьежорж Мадамтюссо. По фамилии и записываю.

- Вперед! Каждый успевший получит сладкую возможность!

- Методом опрыскивания???

- Чем мы ближе вперед, тем мы далее назад!

- Тем не менее спуск вниз не компенсирует подъем наверх.

- Диагноз: "Безумство храбрых".

- На виражах закладываем.

- Вираж!

- Будем здоровы. Ваш доброжелатель.

- ...!!! (Громко и неразборчиво)

- Порцию бузана!

- А может, хватит?

- Тогда антибузана.

"Нуждающиеся в колесах могут записаться на половину.

Звоните нам - все нули."

- Желаю счастья! Да еще полсчастья...

Хор:

Мы сядем в нашу волшебную галошу.

Я лампу глажу, советом ты поможешь.

Гребет бригада, крякая с досады,

Осадки градом - так нам и надо.

Моря раззявят волнительные хляби,

Но коврик явит спасительный Хотябыч.

Три волосенки с рыжей бороденки,

И мы у цели, как и хотели.

Мы все, что гнали, догнали-перегнали.

Все в курсе нашей несмазанной педали.

Язык как знамя треплется за нами

Считая ямы - и только прямо!

Речитатив:

Только как ни оглянись, что ты вертел рога, что ты звенел "уйди!", остальные-то все здесь, все рядом, туточки. Такие дела.

Хор:

Если вы ждете мораль - то напрасно,

В этом отличие сказки от басни.

Ты куда бежишь, Таракан Иваныч?

На кой шиш тебе под мышкой раскладушка?

Ужели там щели шире и карбофос слаще,

Что ты так кричишь: "Возьмите нас с собой, интуристы!"

Или ты не возрос

За углом, где фонарь и аптека,

И где пьяный мужик обливает закрытый киоск,

По капле выдавливая из себя человека?

Мужской голос:

Я устроиться хотел

В Министерство Странных Дел.

Только странные дела:

Греб оттеда без весла.

Женский голос:

Как республику зовешь -

Все равно Едрена Вошь.

Голосуй, не голосуй -

Влезет сверху рукосуй.

Мужской голос:

Если рано поутру поздорову-подобру,

Значит поздно вечерком невзирая прямиком.

Откровенно говоря ни к чему без толку зря.

Вместе с тем нельзя и не совершенно и вполне.

Эта песня сами понимаете о чем,

Эта песня сами понимаете зачем...

Зооопера:

Рыбы: акулы, крокодилы, малюськи.

Звери: кусаки, хулиганы и тараканы.

Птицы: секретный гриф и двугорбый орел.

Отдельно: птица Испугай.

Никто никого не слушает.

Хор пиявок:

Каждая в отдельности пиявка

Вам желает долгой светлой жизни,

Крепкого цветущего здоровья,

Сна и полноценного питанья.

Не пренебрегайте физкультурой

С переходом к водным процедурам!

Лев:

Я хожу неубрит...

Коза:

Подоите козу...

Волк:

Стада у нас не хилые -

Скорее худосочные....

Но где же ты, город Зайцбург,

город моей мечты?

Курочка Ряба:

Дед бил-бил - раз. Баба била-била - два. Внучка - три. Мышка хвостиком махнула! Хвостику-то ничего...

Мышонок Мишаня:

Волк тоже серый, а кошку ест!

Отец Фантасмагориу:

Вот мучачас, вот дремучас,

Чтоб любить его, не мучась.

Людоедоед:

Аппарат о трех ногах, а...

Паучиха Паулина:

Не в роще поет соловей,

Не в чаще скрипит сухостой...

Все встают и поют:

Ты всех зароешь, старый крот!

Доска объявлений:

+ Там, где требуется женщина, она необходима.

+ Трест общественных уборных ИЩЕТ смелых и упорных.

+ Подпольная врачиха вылечит от чиха.

+ Дефектум мобиле.

+ СДАЮ клады государству.

+ Перед урной не спасуем,

А в нее проголосуем!

+ Крокодил Уравненьевич был видный молодой человек с обезоруживающей улыбкой. Коломбина Панталоновна любила его без памяти.

Речитатив:

Выезжает поезд из-под земли,

Мусора ему пути замели.

Вылезает житель из-под моста,

Раззудивши чирьев около ста.

Джаз:

Играет музыки оркестр,

Наш саксофон "ква-ква" окрест,

"Трень-брень трям-брям" с двух фортепьян,

И полон стука барабан.

Когда мурашки маршируют

Святые в подполе шуруют

По две чебурашки, набекрень фуражки -

И пусть мурашки маршируют.

"Наш паровоз гори огнем,

Раз довезти не смог путем,

Угрюмый танк, глуши мотор,

Тяни пропеллер за бугор!"

Когда мурашки маршируют

Мозги дубиной фаршируют

Не боясь кондрашки наедают ряшки,

И пусть мурашки маршируют!

Речитатив:

Жил, в общем, среди некоторого количества подданных Наблюдательный Совет. А, к слову сказать, обозначалось то заведение Королевство, и всяческий, достигший возраста и дозволенных занятий, назывался в упомянутой местности королем и именовался Величеством, а детки его Высочествами. Конечно, за бугром не считается (да ну их!), но в своих глазах каков почет, какая честь!

Обязанность наблюдать необременительная, Совету посильная, да еще когда спросить при случае, почему что не так. Отвечать несложно, но по всей строгости. А поскольку королей много и от этого путаница, то для вопросов и наблюдений выделились образцовые короли, коих и наблюдали.

И все было бы хорошо, да случилось в Королевстве происшествие, и не то чтоб просто смерч или пустой колотун, а диковинная небылица и несуразность. Короче, произошла небольшая, но неприличная неприятность. Если прямо, то черт знает что, а именно: прошел по Королевству слух, как бы байка, анекдотец такой скверненький, что короли-то голые. Может в простоте своей, может по бедности (а может и по недосмотру, тссс...), да только счастливые эти властелины, мол, ну просто без штанов ходят.

Решено было подождать.

День терпели, месяц молчали, год волынили. А слух все крепчает, все подробностями обрастает, фольклором и заборными надписями.

Разрешить - значит признать.

Запретить - то же самое.

Самим взглянуть давно уж боязно, а ну как все и есть правда?

Образцовые - и те, хоть и явно одетые, совсем с толку сбились,даже прикрываются конфузливо.

И решили крикнуть крик о помощи, все, мол, сюда, сами знаете - беда, и, между прочим, руки прочь!

Ничего не скажу, примчались немедленно на зов из-за бугра все доктора катастрофических наук на новом грузомобиле с безвозмездной передачей.

- Надо,- говорят,- люберизовать гуманитарную немощь. (Корыто получилось большое, да уж больно разбитое).

- Еще,- говорят,- надо шиковую торопию приустроить. (На корпусе тут же образовалась блестящая выпухоль).

А самый главный доктор тоже сказал: - Лечить,- говорит,- будем, но все равно помрет.

Так и вышло. То есть, дела сделаны, толку мало.

Но тут посмотрел Наблюдательный Совет и ударил себя по голове. Все дело в зеркалах! Поскольку в них смотрят и отражаются. Конечно, другой порядочный человек - его хоть зеркалами обклей, но факты говорят, что они упрямая и вредная вещь, требующая неотложных и стремительных мер.

И решили, дабы не утруждать сиятельные очи, зеркала все позанавесить. Не спрашивать же, в самом деле, каждого встречного-поперечного: - Не спроста ли Ваши Величества изволят в пылу променада голышом шастать? - Пока он сам не успеет отразиться и озадачиться неспрошением себя. Следовательно, действовать надо от обратного - ура! Выход найден.

Короче, обстоятельства были приведены к беспросветной и торжествующей гармонии, и само солнце, всходя и заходя, не усматривало в ней изъяна.

Нельзя, правда, сказать, что так уж вообще и никто ничего не замечал. Некий молодец, собой недурен и другими не обижен, вопросами задаваться начал. Возьмет, эдак, прохожего за пуговицу, если есть у прохожего пуговица, хвать его за другую (так ведь и сознаешься), и как бы самого себя спросит душевно:

- Отчего, дескать, да почему зеркалом называется, а рогожкой выглядит? И обратишься к нему по-свойски: "Свет мой, зеркальце, скажи...", а оно все темнит молчком?

Он и в газетку послал, и сам призадумался слегка. А уж возле которые, в праздности ради своего пустого любопытства вокруг бродили, все как один подзуживать стали: - Посмотри, да подгляни, ну невтерпеж.

Королевны - те аж заходятся.

Ну, да он пока спросился - можно ли, нельзя, пока объяснил, да ему объяснили, стемнело, и он потому сначала уснул, а потом проснулся.

Тут уж другой день настал. Пошел молодец по одному делу - и не вернулся.

Хриплый голос:

Тут и сказочке конец, как сказал бы Бог-отец.

Даже там, где смолчит ego нашего alter,

И товарищеский не взволнуется суд,

Нам счета открывает Небесный Бухгалтер,

Самый мелкий подсчет не считая за труд.

В нарукавниках дымчатых, "Паркер" за ухом,

Он подводит баланс по ристалищам духа,

Будоража пассивы позывов недолгих,

Дебетуя долги по статье "Кривотолки".

Наши средства и цели вполне параллеля,

Начиcляя гордыню на каждую дыню,

Закругляя везение и угрызенья,

Посылая удачу как мелочь на сдачу.

Шьет к насмешке натяжку, потом неотложку, но позже

К обиде браваду и слабость душевную тоже,

Ловкость губ, шаткость рук, проницаемость, грубость,

И трусливую лень, и ленивую глупость.

Заглянуть ли глазком

В день, когда подобьется цифирью релиз.

И - проснись, дорогой! - налицо исполнительный лист...

1991 -

27 апр 1992

_