Виляя из стороны в сторону, машина стремительно неслась вниз, я еще раз с силой вмазал по педали тормоза. Бесполезно! Попытался крутануть заклинивший руль, но лишь ободрал ладони до крови. Удивительно, но я совершенно не ощущал страха, только безумную злость, колотил по рулю растерзанными ладонями, одновременно стуча по бесполезной педали тормоза. Краем глаза я заметил пляж, который обрамляли высокие, стройные сосны. Черт, свалюсь прямо на эти протыкающие небо деревья. Машина накренилась и повисла передними колесами над пропастью. Стараясь не дышать, я оттянул ручку двери, она вдруг поддалась, я вылетел в пустоту, в последнюю секунду зацепившись окровавленными руками за какую-то ветку, торчащую из земли. Это окончательно лишило тачку опоры, она рухнула вниз, страшный взрыв потряс окрестности, волна ударила в меня, чуть не сбросив в смертельную пропасть. Сжав зубы, я попытался подтянуться на руках, но опора оказалась слишком слабой, я начал соскальзывать. Все больше и больше. Мелкие камешки выскакивали из-под моих ног и, весело ударяясь о стены обрыва, падали вниз. Кричать, позвать на помощь у меня не хватало сил. Я висел в оцепененье над пропастью, которая притягивала, как магнитом. Соблазняя простым решением проблемы, тишиной и мертвым покоем.
- Держись! - вдруг услышал я чей-то голос, показавшийся мне до боли знакомым.
Я увидел около рук толстую ветку, уцепился в нее в самый последний момент. Кто-то очень сильный, потянул меня, я оказался наверху. Присел у края, стараясь отдышаться, усмирить бешено колотившиеся сердце.
- Спасибо, - сумел просипеть я.
- Не за что.
Я обернулся и увидел пожилого широкоплечего мужчину с бородкой клинышком и веселыми глазами в морщинках.
- Дед? - удивился я. - Как ты здесь оказался?
Он подал мне руку, помог встать.
- Случайно, - коротко ответил он удивительно молодым голосом, не соответствующим внешнему виду. - Пошли, внучек, медом тебя угощу. Я как раз заготовил маленько. Попробуешь моего первого медку за это лето.
Я вдохнул чудесного летнего воздуха, горячего, пропитанного запахом цветущих растений до такой степени, что он казался осязаемым. Бросил взгляд в пропасть, где будто сбитый самолет догорала моя машина и ощутил невероятное облегчение. Черт с ней, с этой грудой железа. Я жив! Мы двинулись по узкой тропинке, протоптанной на лугу, заросшим высокой, по пояс, густой травой, вперемежку с душистыми белыми соцветьями тысячелистника. Я схватил пару корзинок, растер между ладоней, ощутив его потрясающе знакомый аромат. Меня охватила невероятная волна радости, будто я вновь стал подростком, вернулся в беззаботное детство. Мне захотелось упасть в эту пышную зелень и рассмеяться, как ребенок. Мы вышли на главную улицу, по краям которой стояли невысокие избы, слышался лай собак, кудахтанье кур. Летнее солнце уже сильно припекало, небо было невероятно высокое, безоблачное, будто чисто вымытое. Калитка, скрипнув, отворилась, пропустила на широкий двор, где женщина в клеенчатом фартуке рубила бело-зеленые кочаны на широком деревянном столе. За низкой загородкой сарая слышалось утробное хрюканье. Женщина подняла голову и я узнал в ней бабушку. Она улыбнулась и нараспев сказала:
- Олежек, как погулял, милый? Сейчас тебе молочка принесу. Парного. Как ты любишь.
Я весело улыбнулся, рассказывать про автокатастрофу я не собирался.
- Привет, бабуля! - воскликнул я, не узнав своего голоса, будто крикнул ребенок.
Мы прошли с дедом в дом. В пропахшую нагретым деревом горницу, где посредине стоял дубовый стол.
- Ну, вот попробуй что я собрал за эти дни, - сказал дед, выставляя передо мной несколько банок с густым янтарно-желтым содержимым. - Цветочный, гречишный.
Я снял с одной банки плотную бумажную крышечку, ощутив душистый аромат. У меня слюнки потекли от предвкушения удовольствия. Как медвежонку, мне захотелось запустить лапу в банку и съесть все, до донышка. Дед сел напротив и усмехаясь в усы, стал наблюдать за моими мучениями.
- Да ешь все, - сказал он, наконец. - Не последний.
Я схватил ложку, сунул в банку, наматывая на нее густую янтарную массу, пронизанную яркими солнечными лучами. И вздрогнул, услышав крик петуха. Он кукарекал все громче и громче, будто заведенный. Банка с медом вдруг стала таять, делаясь нереально полупрозрачной. Я поднял глаза на деда. Он сидел, будто за стеклянной стеной и как-то странно, печально смотрел на меня. Его фигура начала бледнеть, остались чуть заметные контуры. Я открыл глаза и понял, что лежу на кровати в собственной квартире. А дверной звонок надрывается, как оглашенный. В отвратительном настроении я вылез и, натянув халат, подошел к двери.
На пороге стояла стройная женщина лет тридцати пяти-сорока, с миловидным, но уже немного оплывшим от возраста лицом, со светлыми, уложенными в старомодную прическу, волосами. Она испуганно отшатнулась, когда я распахнул дверь. Видимо, испугавшись выражение моего лица.
- Олег Верстовский? - спросила она, чуть запинаясь.
- Да, - сквозь зубы холодно бросил я. - Что вам угодно?
- Нам очень нужна ваша помощь, - быстро проговорила она. - Это касается ваших статей. О паранормальных явлениях. Михаил Иванович, ваш редактор, дал мне ваш адрес. Извините, я не вовремя, наверно.
Я совершенно не удивился нежданной гостье - ко мне часто приходят люди с такими просьбами. Но выбрала она самое неподходящее время - в шесть утра я вернулся из командировки, и жутко не выспался.
- Проходите, - хмуро пробурчал я, даже не поинтересовавшись, как даму зовут.
В сущности меня это совершенно не волновало. Я провел ее в кухню, мучительно вспоминая, есть ли у меня в холодильнике хоть какая-то еда. Открыл дверцы полки и с радостью увидел почти целую банку кофе.
- Кофе хотите? - спросил я.
- Спасибо.
Она присела бочком на стул и начала рассматривать свою сумку.
- Простите, я не представилась, - спохватилась она. - Екатерина Павловна Колесникова.
Я вытащил из мойки турку, мрачно оглядев, понял, что ее все равно придется мыть. И тут же со стыдом вспомнил, что даже не успел вымыть рожу. Мучительно обдумывая, что лучше сделать - принимать гостей в таком состоянии или привести себя в порядок.
- Екатерина Павловна, я прошу меня извинить, - проговорил я. - Я в шесть утра приехал из командировки. Поэтому...
- Может мне придти в другой раз? - пробормотала она, смущенно вставая.
- Да нет. Ничего.
Я поставил турку на огонь и залез в холодильник, пытаясь найти хоть что-нибудь съедобное. Мышь повесилась.
- Вот, привезла вам наших гостинцев, - проговорила она тихо, выкладывая на стол коробки и черничным пирогом и конфетами.
Я достал с полки пару фарфоровых чашечек, которые, слава Богу, оказались чистыми, разлил кофе и сел напротив гостьи.
- Екатерина Павловна, расскажите мне подробно, что вас привело ко мне.
Она вынула из сумки папку и выложила передо мной.
- Посмотрите, что удалось собрать. Доказательства, что это не плод моего воображения.
Я открыл папку, на листах бумаги были аккуратно приклеены фотографии, с подписями от руки, описаниями и датами.
- Конечно, это выглядит, как детские шалости, глупости. Но поверьте, ни я, ни мой муж не способны на розыгрыши.
- А дети? У вас есть дети?
- Да. Старший Вадим, четырнадцать лет, и Ирочка, пять лет. Но они не способны. Уверяю вас. Это ни на что не похоже.
- А что еще, кроме надписей что-то было? - поинтересовался я.
- Стуки, завывания. И призраки. Мы их видели несколько раз.
- И как они выглядели?
- Стандартно, - ответила она, вздохнув.
Я удивленно поднял голову, взглянув в ее усталое лицо.
- Что это значит?
- Ну так как описывают в легендах, мифах. Парящие над полом фигуры.
- Мужские или женские?
- Женские. Длинные, развевающиеся, будто от ветра волосы. В белом саване. Замогильный, неживой голос. Олег, мы очень устали от всего этого, - проговорила она обреченно.
- А когда это началось?
- После того, как умер мой дядя, Он оставил нам дом, в котором мы живем теперь, - сказала она. - Буквально через пару дней после похорон мы стали видеть надписи на стекле, зеркалах, перегорали сами собой лампочки, пробки, падала мебель, на телефоне вдруг сами собой набирались номера.
- Понятно. А скажите, Екатерина Павловна, - начал я осторожно. - Никто не пытался сразу купить ваш дом?
- Нет. Никто не обращался. Да мы бы и не смогли продать. Дядя очень болел в последнее время, мы продали квартиру, чтобы покупать лекарства, приглашать врачей. Нам просто негде жить.
Ничего удивительного моя гостья не рассказала. Что же так прельстило моего редактора, что он дал мой адрес? Я много раз имел дело с призраками, духами, медиумами. И эти истории выглядели гораздо красочней рассказанной Екатериной Павловной. Но меня подкупило в ее словах искренность. И ни намека на безумие, которое может рождать бредовые картины. Она выглядела удивительно здравомыслящим человеком.
- А почему вы решили именно ко мне прийти? - решил поинтересоваться я.
- Я читала ваши статьи. Олег, вы прагматичный человек. Скептик. Дотошный. Всегда стараетесь докопаться до сути. Мы надеемся, что вам удастся разобраться в этом. И вы не побоитесь.
- А вы уже обращались к кому-нибудь? Ну скажем в общество по борьбе с полтергейстом?
- Да. Они приехали, расставили свою аппаратуру, - тяжело вздохнув, сказала она. - Что-то записывали, замеряли. Потом развели руками, и сказали: классический случай полтергейста. Но ничего поделать с этим не могут. И уехали. Мы приглашали нашего местного экстрасенса. Но он даже не вошел в дом. Остановился на пороге и объявил, место проклято и спасенья нам не будет. И ушел. Олег, вы не могли бы... приехать к нам в город? Мы живем в большом доме, с удовольствием вас примем. Рядом красивый залив, сосновый бор...
- Я сейчас должен написать статью для журнала. По моей командировке, - объяснил я. - Недели через две я, наверно, освобожусь. И смогу приехать, - добавил я, пристально вглядываясь в лицо собеседницы.
Она явно огорчилась, мне показалось, она заплачет, начнет умолять. Но вместо этого она встала и тихо произнесла:
- Спасибо, что выслушали, Олег.
И направилась к двери. Я проводил взглядом ее немного сутулую спину и мгновенно оказался рядом.
- Екатерина Павловна, я могу поехать прямо сейчас. Ну если мой редактор отпустит меня.
Она обрадовано посмотрела на меня, ее лицо осветилось будто солнечным светом.
- Он отпустит вас. Обязательно. Я с ним разговаривала на эту тему. Мы оплатим вам билеты, предоставим хорошую комнату со всеми удобствами. Мы живем в тихом, спокойном городке. Туристов почти не бывает.
На следующее утро я уже сидел в самолете Москва-Адлер. Михаил Иванович отпустил меня без проблем. Что меня все равно удивило. Только на прощанье беззлобно пожелал меньше купаться в море и кадрить девочек. А больше делом заниматься. Чувствую будет большой шухер. Сказал он. Откинувшись на спинку мягкого кресла, я еще и еще раз возвращался в прошлый день. Из головы у меня не выходил сон. Мой дед, Федор Николаевич, умер пятнадцать лет назад, когда я учился в на втором курсе факультета журналистики МГУ. Не то, чтобы это случилось внезапно, неожиданно. Дед долго болел, фронтовые раны давали о себе знать. Артиллеристом он прошел всю войну. Но всегда держался молодцом, помогал бабушке по хозяйству. Но для меня это стало настоящим ударом. Мы были очень дружны. Дед многому научил меня. И после того, как его не стало, я не перестал ощущать его плечо рядом. Его советы я запомнил на всю жизнь. И каждый раз оказываясь в сложных, порой катастрофических обстоятельствах, обращался к нему за помощью, советом. Спрашивая себя - а как бы поступил он. Почему он приснился мне? Да еще вместе с бабушкой. Она ушла вслед за дедом, не смогла без него. Угасла тихо, и, кажется, совсем не мучилась. Лежала в гробу с таким умиротворенным лицом, будто уход для нее стал избавлением от чего-то мучительного, невыносимо тяжелого. О чем дед хотел меня предупредить?
О деле моей нежданной гостьи я старался не думать. Пока не прибуду на место, не осмотрюсь, не поговорю с местными жителями, лучше не строить никаких предположений. Хотя, то, что Михаил Иванович дал ей мой адрес, уже говорит о многом. В редакцию к нам приходит множество идиотов, которые рассказывают байки о призраках, вампирах, оборотнях. Большая часть этих рассказов - совершенный бред, сочиненный или по пьяни, или в виде шутки, розыгрыша. Мой редактор никогда в жизни не стал бы давать мой адрес проходимцу, сочинившего в белой горячке бредовую историю. Если он поверил этой женщине, значит, ее рассказ убедил его. Что меня смущало, так это присутствие в доме детей. Столько раз я встречался с "детским полтергейстом", что даже упоминание о маленьких разбойниках вызвало раздражение. Подростки, входя в определенный возраст, начинают куролесить. Гормоны бьют через край, им кажется, они - центр Вселенной. Знают все и не обязаны никого слушаться. Малейшее поползновение взять их под контроль приводит к таким "шалостям", что любой "шумный дух" умрет от зависти. "Детей надо баловать, вот тогда из них вырастают настоящие разбойники". Один такой великовозрастный балбес додумался до того, чтобы прикрепить за шкафом маленький молоточек на батарейке, который в определенное время начинал постукивать о стену. Будто азбукой Морзе передавал откровение с того света. Мамаша отпрыска, увлеченная спиритизмом, была в восторге. Потом этот "барабашка" стал разливать кетчуп, черносмородиновое варенье. Любимая мамочка открывает дверцу полки, а там из щелей "кровь" сочится. Причем все это происходило без вмешательства человека, автоматически. Я быстро разоблачил маленького негодяя. Надеюсь, пару недель после этого, паршивец не мог даже присесть на пятую точку.
Наконец, под крылом показались маленькие домики, утопавшие в зелени и "самое синее в мире, Черное море мое". Выбравшись из аэропорта, я пошел искать такси. Издалека увидел своеобразный южный народ у своих железных "коней", явно побывавших в сильных переделках, так что ехать в них было порой страшнее, чем лететь в самолете. Они все разом бросились ко мне и я уж решил, что легко и просто доберусь до места. Но почему-то услышав пункт назначения, теряли интерес, их лица становились мрачными и неприветливыми. Цену набивают, сволочи! Сейчас, окажется, что повезут меня за штукарь баксов. И придется или пешком идти, или возвращаться в Москву. Я дошел почти до последнего ряда и уже потеряв всякую надежду, произнес обреченно: "В Дальноморск поедете?". Мужичонка маленького роста в потертой кепке, встрепенулся и пробормотал:
- Двести.
- Ладно, - сказал я.
Не ночевать же на аэродроме. По дороге таксист был как всегда словоохотлив, рассказывал о своих родственниках, знакомых, проблемах на работе. Шоссе извиваясь серо-стальной змейкой, будто вырубленное каменотесом-великаном огромным зубилом, врезалось в отвесную скалу. Слева шел густой, непроходимый лес, лишь изредка прерывавшийся зелеными проплешинами или озерцом, блестевшим под ярким солнцем, как зеркало. Я крутил головой по сторонам, и заметил на горизонте высокий, каменный маяк. Мой водила вдруг резко замолк, ушел в себя.
- Ехать-то не боишься? - вдруг спросил он глухо.
- А чего бояться? - удивился я. - Оборотни что ли водятся?
- Знаешь, как называют это место? Бухта мертвецов, - произнес он зловещим тоном.
- Во как, - чуть заметно усмехнувшись, проговорил я, ожидая услышать очередную местную байку для привлечения туристов. - И что так круто?
- Утопленников в последнее время находить стали много, - ответил водила.
- Туристы зенки зальют и тонут, - предположил я.
Шофер быстро обернулся, в глазах промелькнул явный испуг, сменившийся на раздражение.
- Туристов здесь почти не бывает, - объяснил он. - Раньше много было. А сейчас совсем мало. Боятся.
- Чего боятся-то?
- Говорят, призраков, - ответил водила на полном серьезе.
- Забавно, - не удержался я от издевки.
- Об этом месте легенда ходит, - не обратив внимания на мое недоверие, проговорил таксист. - Лет двести назад здесь рыбацкая деревушка была. Так вот одна рыбачка завела себе любовничка - смотрителя маяка. И в тот момент, когда баркас с муженьком этой дамочки подходил к бухте, маяк-то и не зажегся. То ли бабонька решила со своим мужиком счеты свести, то ли они так увлеклись любовными утехами, и забылся смотритель. Судно о камни разбилось, все рыбаки потонули. Дамочка эта погибла. То ли ее вдовы моряков задушили, то ли она сама в море бросилась. Совесть замучила. А смотритель исчез. Будто испарился. Говорят, его призрак находится теперь на маяке. Ищет свою любовницу.
- Понятно, - сказал я.
Таких "легенд" я наслушался сотни. В каждом приморском городке, где есть маяк, обязательно с ним связана какая-нибудь чертовщина.
- Ну вот, призраки погибших моряков бродят по городку и пугают всех. Наверно, и людей топят.
- А чего они именно в последнее время активизировались? - проговорил я. - Скучно стало?
- Зря не веришь, - мрачно сказал таксист. - Поэтому сюда и не едет никто.
- А ты почему решил подвезти меня?
- Живу я здесь, - ответил он просто. - На Озерной, дом десять. В гости можешь зайти.
- Постараюсь.
- А ты сюда зачем? - бесцеремонно поинтересовался он.
- Друзья пригласили погостить. Колесниковы. Может знаешь?
- Знаю. Мой дед, покойный, знал бывшего хозяина. Константина Григорьевича. В гости захаживал. Хороший был мужик, не злой. Только в последнее время болел сильно. Его родственники ухаживали за ним. А теперь племянница с мужем там живет.
- А про духов в этом доме слышал что-нибудь?
- Нет. Другое слышал. По улицам мотоциклист разъезжает. Ночью, - сообщил водила заговорщицки.
- Да. Страшно, аж жуть, - перебил я его.
Он бросил на меня осуждающий взгляд и пояснил:
- Без головы.
- Да эти байкеры все безбашенные, - решил пошутить я. - Носятся, как сумасшедшие.
- Призрак это. Ездит по городу. Вначале слышат только шум мотора, потом ближе, ближе. Подъезжает - на мотоцикле парень сидит, весь такой полупрозрачный, а головы у него нет. Мимо промчится и исчезает во тьме.
В стиле нового времени моторизированный всадник без головы. Подумал я с усмешкой.
- Ну, если у вас столько всякой чертовщины, небось журналисты толпами ездят? - поинтересовался я.
Взгляд таксиста стал таким кислым, будто его заставили съесть целый лимон.
- Какие журналисты? - пробурчал он. - Они сейчас никуда не ездют. Дома сидят, пялятся в монитор, собирают всю информацию, на жопе сидя. В Интернете. У меня племянник - журналист. Так он мне говорит: дядя, я такую статейку замутил - закачаешься. Показывает. Я спрашиваю - и где фотки взял? А он мне так гордо отвечает - с тюбика скачал и картинок надергал. Знаешь, что это такое?
- Знаю, система в Интернете, где люди со всего мира выкладывают видеофайлы, - ответил я, подумав, что выгляжу с моими старомодными методами сбора информации совершенно по-идиотски. И свою профессию таксисту решил не называть. Почему-то стало стыдно. - А развлечься есть где-нибудь? - я решил сменить тему.
- Конечно, кинотеатры, лодочная станция. Катер на прокат можно взять. Или водный велосипед. Покататься. И даже 3D кинотеатр есть! - гордо добавил водила. - "Жемчужина" называется
Я чуть заметно скривился. Эти 3D зрелища задолбали меня в Москве. Проезжая мимо огромного щита с какой-нибудь мерзкой акулой и надписью о трехмерном изображении сего чудовища, мне хотелось плеваться. Через сто лет после изобретения братьев Люмьер хвастаться тем, что изображение, наконец, стало приближаться к реальному - просто глупо. Много лет назад, когда был маленьким, я наблюдал эксперименты в области стереокино в маленьком зале в кинотеатре "Октябрь" на Калининском проспекте, который в постсоветское время переименовали в Новый Арбат. Надеваешь специальные очки и прямо над тобой висят ветки с наливными яблоками. И что? Я пойду в любой сад и увижу то же самое, только в лучшем исполнении. На природе.
- Ну вот, почти приехали, - сказал таксист.
- Останови, пожалуйста.
Я вышел на край обрыва, огляделся. Прямо под ногами в низине, повторяя линии и перепады рельефа, раскинулся маленький городок с белыми домиками из известняка, черепичными крышами. Сверху казалось, что клубы зелени жадно поглощают его, как джунгли, заполнив любой свободный участок. Залив, сверкающий синим зеркалом воды, ограничивала почти безупречной формы подкова из заросших густым лесом скалистых гор. Огромное солнце уже клонилось к закату, раскрашивая облака розово-желтыми всполохами. На голубом полотне неба мягкими линиями прорисовывался, казавшийся фантастически нереальным, старинный, каменный маяк конусообразной, вытянутой формы с "фонарем", окруженным низким балкончиком.
- Красиво? - услышал я голос таксиста.
Он стоял, привалившись к борту машины и расслабленно курил. По довольному выражению его лица я понял, он очень гордится своим городом. Я сделал несколько снимков панорамы, мы сели в машину, и через минут десять уже въезжали в городок. Узкие, кривые улочки, вымощенные брусчаткой сменялись на широкие, современные проспекты. Мы свернули в переулок и шофер проронил:
- Приехали. Озерная, дом пять.
Я вылез из машины, огляделся и, вытащив две сотни баксов, протянул ему. Он изумленно взглянул на меня и пробормотал:
- Двести рублей я просил.
- Бери, - улыбнувшись, сказал я. - Ты мне столько интересного рассказал.
Он отвел мою руку с баксами и молча уселся за руль.
- Ты что за барыгу меня держишь? Я сказал - двести рублей. И все, - угрюмо повторил он, уткнувшись в руль.
Я достал купюру в пятьсот деревянных и протянул ему:
- Сдачи не надо. Серьезно. Спасибо.
Он что-то проворчал и завел мотор. Подхватив чемодан, я подошел у забору из красного кирпича. За ним возвышался двухэтажный с высокими, узкими окнами дом, с фасадом, облицованным известняком, под конусообразной черепичной крышей и пристроенной справа широкой террасой. Перед домом были проложены заасфальтированные дорожки в окружении редкого кустарника и цветочных клумб. Большую часть двора занимала детская площадка из качелей, горки, деревянного расписного теремка, карусели, песочницы, длинного поезда с вагончиками, выкрашенными голубой краской и паровоза. Неплохой домик. Понятно, кто-то очень хочет выжить хозяев отсюда. Я быстро взлетел по ступенькам и позвонил. Дверь распахнулась, я увидел невысокого, плотного мужчину средних лет с вытянутым лицом, темными, коротко постриженными волосами с проседью на висках, и глазами, спрятанными в складках бровей.
- Что надо? - грубо спросил он.
- Олег Верстовский. Приехал из Москвы по вашей просьбе. По поводу полтергейста, - объяснил я.
- Мы никого не приглашали, - буркнул он и захлопнул перед моим носом дверь.
Черт возьми! Я тащился в такую даль, чтобы получить от ворот поворот? Я спустился с крыльца и пошел по дорожке. Вышел на улицу, вытащил сигареты. Послышался громкий скрежет, будто что-то тяжелое волокли по асфальту. Посредине улочки открылся канализационный люк, вылез худощавый, сгорбленный старичок в потертом, но вполне чистом, не рванном плаще. Он аккуратно прикрыл люк и, шаркая ногами, направился на другую сторону улицы, где я заметил контейнеры с мусором. Ну ни фига себе. В канализации человек живет? Дожили.
- Олег! - услышал я мелодичный голос Екатерины Павловны, она быстро шла, почти бежала ко мне. - Извините нас, - смущенно проговорила она, запыхавшись. - Проходите в дом. Мы вас ждем. Муж не понял, что это вы. Мы думали, вы позвоните из аэропорта.
Я облегченно вздохнул и пошел вслед за ней. Подозрительность главы дома меня не встревожила, заинтриговала. Так же, как и старичок, вылезший из канализации.