Бросилось в глаза. Странно и обычно.
Холод батарей гонит ветер в дом.
Тихий серый день. До того привычный,
Что уже пора позабыть о нем.

Так и поступлю. Вероятно, позже.
А пока мой мозг, частью пробудясь,
Будет новый текст, чуть на жизнь похожий,
Прогонять как фильм, памятью зовясь.

В тот момент, ему слепо подражая,
Будет рисовать долго томный взгляд
Линии пути: тонкая кривая, 
Ломаный овал, сморщенный квадрат...

Беглая душа, потерявши веру,
Будет за столом, в комнате пустой
На двоих одну вместе с Люцифером
Распивать бутыль с огненной водой.

И, качнувшись в бок, еле собирая
Из разбитых слов хоть какую речь,
Пьяная душа, пошлая и злая,
Мрамор и гранит будет сыпать с плеч.

Хмурый и седой, будет собутыльник
Исповедь ее мимо пропускать.
Изредка вздохнет, влепит подзатыльник,
Руку отведет: знает - ей плевать.

А душа свое: "Вот сегодня было:
Я почти была счастью отдана...
Ну да ничего. Я уже остыла...
Ну-ка, наливай! Сколько там до дна?...

Знаешь, я себя долго уверяла:
Это все обман, ничему не быть...
Лет так пять назад так же я стояла
До сих пор, мой друг, не могу забыть.

Верила, ждала... как была наивна!
Нынче я вовсю вооружена...
Холодно, мой друг, сквозняки здесь, видно.
Ну, плесни еще, не жалей вина!

Знаешь ли теперь, что во мне творится?
Что меня томит и несет урон? - 
Мне теперь нельзя обижаться, злиться...
Да, совсем нельзя. Вот такой закон..."

Все еще под нос о своем мурлыча,
Поплетется прочь сонная душа.
Освещая путь длинной тонкой спичкой,
В тело забредет, сядет не спеша.

Провалившись в сон, долгий и глубокий,
Тела ступор вмиг отгоняет прочь.
До свиданья, день, горький и убогий.
Здравствуй, лучший мир, что зовется Ночь.