Не замечая капель холодного осеннего дождя на лице и пронизывающего насквозь леденящего ветра, он бесцельно брел по темной набережной. Он чувствовал боль. Его серая, будто пергаментная, кожа лица, потухшие глаза говорили о том, что он живет с этой болью уже не первый день, что он истощен морально и физически, и у него не осталось сил для борьбы.Сразу после смерти сына, его веселого, озорного, умного мальчика, он пытался бороться. Он хотел взять под контроль эмоции, для чего записался в группу, где все делились опытом, как пережить утрату своих близких, и каждый рассказывал похожую, но в то же время уникальную историю о смерти своих детей, родителей, жен, мужей. Он долго переписывался с мудрой и принявшей смерть своего единственного сына пожилой женщиной из Миннесоты, которая прислала ему фотографии рыжеволосого мальчишки с искрящимися голубыми глазами. Она писала ему, что даже сейчас, после ужасной утраты, она любит жизнь и нашла свое предназначение в помощи другим людям. Она давала ему много советов, но ему не хватало душевных сил следовать им.
Он обращался к Богу и вел с ним честный разговор. Он вспомнил все свои грехи, все ошибки. И каждый раз он спрашивал, он задавал одни и те же вопросы: за что мне это? почему это случилось именно со мной?
Он никуда не уходил из дома и часами сидел в пустой комнате, глядя на входную дверь, ожидая, что вот она откроется, и сын вернется домой. Он опять услышит его смех, увидит его серо -зеленые глаза, они будут обсуждать важные и несерьезные вопросы, спорить, шутить и, обязательно, о чем-нибудь мечтать. Но как безвозвратно уходили теплые дни августа, в котором навсегда остался его мальчик, так же таяли надежды вернуть в свою жизнь хоть какой-то смысл.
Возможно, он был слаб духом, но все усилия, все отчаянные попытки вернутся к прежней жизни закончились поражением. И вот сейчас, когда он бесцельно брел по промозглой пустынной набережной, в его мозгу появилась идея, впервые за долгое время показавшаяся ему разумной и правильной. Он остановился и горько рассмеялся, удивляясь, почему же такая очевидная мысль не пришла ему в голову раньше, почему только сейчас. Внезапно, в его груди, где лежала свинцовая тяжесть утраты, появилась какая-то странная легкость, и он воскликнул: 'Да, да!!! Я должен умереть и это разрешит все!'
Теперь ничто не могло его остановить. Сердце учащенно забилось, он был болезненно возбужден. Решение было принято. Только одна мысль, как реализовать свой замысел, прыгала в его сознании. Первое, что пришло в голову - сброситься в реку со старого моста. Наверно, это был не самый лучший способ свести счеты с жизнью, но им руководило только одно желание- сделать это сейчас и как можно скорее.
Он бежал по набережной вдоль течения реки, и когда в темноте появились размытые, не четкие очертания моста, он замедлил бег и, выровняв дыхание, медленно пошел ему навстречу. Он шел навстречу своей смерти, и с каждым шагом в нем крепло убеждение, что он принял единственно правильное решение.
Ветер затих. Свет дальних фонарей тускло разлился по лужам. Он подошел к огромному бетонному основанию моста и поднял глаза, пытаясь в темноте найти ступени, ведущие вверх. Ему надо было успокоится и привести в порядок свои мысли. Ему надо было вспомнить что-то очень важное и подвести итог своей жизни.
Для этого ему надо было совсем не много времени. Картинки прошлого калейдоскопом проносились перед ним. Он вспомнил глаза матери, ее улыбку. У него появилось чувство вины, и он отогнал мысли о ней. Потом возникли яркие воспоминания о вечеринке в одном из студенческих общежитий Кембриджа. Он вспомнил теплые, нежные губы очаровательной блондинки, с которой целовался в дальнем углу темного коридора, тихий смех и запах ее кожи. Он вспомнил свою страсть и желание. Воспоминания появлялись одно за другим, как яркие бусины. Он вспомнил чувство безмерной радости, когда узнал, что стал отцом, и у него родился сын. Мысль о сыне прервала поток воспоминаний, он понял, что то, зачем он пришел сюда, должно быть исполнено, исполнено немедленно. Не было ни страха, ни сомнения. Он был готов подняться вверх и прыгнуть. Осталась только последняя секунда, чтобы прижаться горячим, пылающим лбом к прохладной поверхности бетонной опоры. Но когда его лоб коснулся холодной шероховатой поверхности, он с ужасом почувствовал, что бетонная колона становится мягкой, и он проваливается сквозь нее, нарушая все законы физики. Это было за пределами его понимания, в его сознании что-то вспыхнуло, и появилась полная темнота.
Он вернулся в сознание. Первое, что пришло ему в голову, что он наконец -таки умер. То, что он видел вокруг себя, не могло быть земной реальностью. Он находился в стеклянной трубе, большого диаметра, которая повторяла множество спиралевидных витков в обоих направлениях. Стены этой трубы светились мягким бледно- зеленым цветом, отчего кожа на его руках так же приобрела зловещий зеленый оттенок. С нечеловеческой силой он начал колотить кулаками по стеклянному полу и услышал странный звук, который эхом расходился в обоих направлениях трубы. Обессиленный он сел и подумал, что если он мертв, то не все ли равно, где он находится, почему в его груди такое отчаяние и чувство страха. Он с силой щипнул себя за кисть руки и почувствовал боль. Покрываясь ледяным потом и стараясь сохранить остатки самообладания, он твердил: 'Я жив! Но как это могло случиться?!'
Много раз, как заклятие, он повторил этот вопрос, но никак не мог найти на него ответ. Его мысли опять начали бешенную пляску. В его мозгу возникло множество гипотез. Он хотел объяснить все произошедшее с ним с точки зрения здравого смысла. Вероятно, он попал в какую-то секретную лабораторию или на военный объект. Но глядя на причудливо извивающуюся, как бы парящую в пространстве, не имеющую никаких опор полость, в форме огромной трубы, он отчетливо понял, что это не могло быть творением человеческих рук. Какая же сила создала это, с какой целью, и как он сюда попал? Его эмоциональное напряжение было настолько велико, что казалось, если он и дальше будет пытаться найти ответ на все эти вопросы, то просто сойдет с ума. И тогда он побежал. Он бежал на пределе своих сил, сердце отчаянно колотилось в груди. Он не помнил, как долго он бежал. Странный шуршащий звук, сопровождавший его бег, подгонял его. Когда он остановился, то увидел, что труба значительно расширилась в диаметре и ведет в огромное помещение, в центре которого находится что -то темное и зловещее. Он без сомнения сделал шаг туда, и сразу все пространство было залито мягким фосфоресцирующим светом. Легкие бледно- серо-зеленые тени легли на странные предметы, расположенные вдоль стен этого помещения. Но больше всего его внимание было приковано к тому, что находилось в центре зала.
С первого взгляда, это был похоже на огромную ленту транспортера, разместившуюся на основании из стекла, слегка затемненного и мутно светящегося таким же неприятным размытым светлым серо -зеленым цветом, как все вокруг, включая куполообразный потолок и полупрозрачные стены этого зала. Верхняя поверхность этой громоздкой и, как ему показалась, тяжеловесной конструкции располагалась с небольшим наклоном относительно пола и не стояла на нем, а зависала на расстоянии не менее полуметра. При этом не было видно никаких ни опор, ни креплений, которые удерживали бы ее в этом положении. Все что он видел, было настолько фантастически нереальным, что он решил, что он спит и видит необычный интересный сон. Это была еще одна попытка объяснить самому себе все происходящее. Надо сказать, это была удачная попытка. Как только он убедил себя, что он спит, в нем проснулось любопытство, чувства страха больше не было .
Он подошел совсем близко. На широкой плоской поверхности он увидел множество имен и дат, которые располагались в хаотичном порядке, и разобрать которые было непросто из-за тусклого освещения. Напрягая зрение, он остановил свой взгляд на одной из надписей, расположенных с краю ленты, и попытался ее прочесть. В тот же момент она увеличилась в размере, стала ярче, и он смог увидеть имя- Жанна д Арк и дату смерти - 30 мая 1431 года. Конечно, он слышал это имя, знал, что это реальный исторический персонаж, но он не имел ни малейшего представления о том, как жила и как погибла эта женщина. Не успела эта мысль мелькнуть в его мозгу, как он услышал шум толпы, крики, почувствовал запах дыма. Там, где секунду назад он видел только имя и дату, материализовалась картина большой площади старинного рынка, по центру которого был сложен огромный костер. Языки пламени уже охватили хрупкую фигуру молодой женщины. Он видел ее бледное лицо, расширенные от ужаса глаза. Он почувствовал, как она страдает, погибая в этом беспощадном пламени, услышал ее последний крик и последний вздох. Как только она погибла, все бесследно рассеялось, и воцарилась гнетущая тишина.
Он понял, что это загадочное устройство могло читать мысли, увеличивая под его взглядом надписи с именами и датами смерти людей, записанных в этом бесконечном скорбном списке, и показывая полные страданий последние минуты их жизни. Он читал их имена одно за другим, и перед ним проходила череда трагедий - войны, взрывы, землетрясения, эпидемии. Охваченный невыразимым волнением, предчувствуя возможность разгадать самую большую загадку человечества, он смог найти дату смерти Иисуса из Назарета, увидел его распятым на кресте, почувствовал то, что чувствовал он в последние минуты перед смертью- скорбь и страдание. Он задал вопрос, на который не найден ответ уже много веков, правда ли, что он умер ради искупления человеческих грехов и, воскреснув из мертвых, вознесся на небеса? Но он не получил ответа. Постепенно к нему пришло понимание, что эта машина хранит не все знания, а только те, что связаны со смертью, что перед ним -Матрица человеческих страданий, где скрупулёзно записаны все трагедии, произошедшие с человечеством за много веков.
Он был переполнен эмоциями. 'Это сон, всего лишь странный сон',- повторял он. Но что-то заставляло его сомневаться в этом. Он вновь попытался объяснить то, что не поддавалось никакому объяснению, и в этот момент он увидел, что Матрица пришла в движение. Ее изменило плавное, волнообразное колебание в направлении от приподнятого края в противоположную сторону. Словно рябь на поверхности, реки имена и даты мелко задрожали и начали перемещаться. Рывком подскочил он туда, где зарождалась волна и, задержав дыхание, сфокусировал взгляд на одной из новых дат, появившихся на поверхности. Он увидел имя - капитан Гудерик, дата смерти 20 мая 3693 года. Огромный космический корабль, медленно скользя в невесомости, появился перед ним. Он мог разглядеть мельчайшие детали на корпусе холодного стального цвета, иллюминаторы в форме эллипсов, отражающие свет звезд неизвестной галактики. Корабль медленно поворачивался вокруг своей оси, открывая взгляду огромную рваную рану на его обшивке,- след от удара метеоритом. Капитан Гудерик был еще жив. Ни тени страха не было на его лице, он достойно встречал свою смерть. Единственное, что заставляло его страдать- чувство неисполненного долга. Он не смог сохранить ни свою жизнь, ни жизнь своей команды. К этой трагедии привели его ошибки в расчетах траектории движения космической глыбы, и корабль не смог избежать столкновения. Кислорода хватило только на последний вздох, все исчезло.
Стараясь унять нервное дрожание где-то внутри, на уровне солнечного сплетения, он смотрел на новые трагические события далекого будущего, появившиеся на поверхности Матрицы. Он видел взрывы космических кораблей, крушения самолетов, огромные цунами. Он смог увидеть тысячи имен еще не родившихся людей, мучительная смерть которых уже была предначертана. Для него наступил момент истины. Он подумал, что сущность этой адской машина не записывать все трагедии человечества. Ее предназначение генерировать их. С какой-то неведомой разуму целью было создано то, что программирует в будущем смерть множества людей, трагически обрывая их земной путь. А если это так, то и смерть его единственного сына была запрограммирована этой зловещей машиной- Матрицей человеческих страданий.
Неистовая ярость родилась в его сердце. Молниеносно он принял решение разрушить Матрицу. Он огляделся, пытаясь найти что-нибудь, что мог бы использовать для того, чтобы разбить ее. Не найдя ничего подходящего рядом, он подбежал к дальней стене и увидел множество разнообразных объемных геометрических фигур: кубы, шары, конусы, пирамиды, многогранники. Все они были разного размера. Часть из них в беспорядке лежала на полу, напоминая игрушки, разбросанные капризным ребенком. Но большинство зависло над уровнем пола, на разном от него расстоянии. Некоторые из них внутри имели другие фигуры. Так, в огромном шаре он увидел пирамиду, у которой, в свою очередь, строго по центру располагался цилиндр. Грани некоторых фигур перекручивались в разных направлениях до того, как соприкасались друг с другом, цвет их менялся от серо- жемчужного у основания до почти черного у вершины. Тут же он увидел несколько прозрачных восьмигранников, значительно больше размером, чем остальные фигуры, внутри которых были кубы. Они так же зависли над поверхностью пола, нарушая закон всемирного тяготения. Среди этих гигантов он увидел несколько шаров небольшого размера, светящихся серо-зеленым светом. Один из них находился на расстоянии около метра от поверхности пола. Он схватил этот шар, почувствовав ладонями его гладкую прохладную поверхность, и с силой потянул на себя. Шар остался неподвижным. Безуспешно он пытался найти какие-нибудь крепления или прозрачные нити, удерживающие его в неизменном положении. Все последующие попытки сдвинуть с места этот шар или другие трехмерные фигуры, подходящие для выполнения его замысла, были так же безрезультатными.
Он прошел к другой стене, продолжая удивляться многообразию форм, размеров, причудливостью сочетания этих фигур, и тут его внимание привлекло то, что отличалось от увиденного им ранее. Это была круглая труба, замкнутая сама на себя, с большой плоскостью сечения. В центре этой фигуры, называемой тором, находился многогранник, напоминающий звезду с усеченными лучами, завораживающий затейливой игрой света и тени. От этого многогранника в направлении к внутреннему диаметру тора располагались плоские планки, чем -то отдаленно напоминающие стрелки часов. Заострённые концы этих планок были обращены к центру, но не соприкасались с лучами многогранника, а парили вокруг него, создавая диковинный орнамент. Он прикоснулся к одной из планок, надавил и почувствовал, что она отделилась от этой конструкции. Он легко смог взять ее в руку.
Используя ее, бессчётное количество раз нанес он удары по поверхности Матрицы, каждый из которых, шуршащим эхом, расходился по всему залу. С каждым новым ударом он все больше и больше убеждался в тщетности своих попыток- на поверхности Матрицы не появилось даже мельчайшего скола или царапины. В отчаянии обхватив руками голову и сжав виски, он пытался избавиться от неприятного шуршащего звука, все еще звучавшего в его ушах. Немного придя в себя, он хотел было продолжить наносить удары, но внезапно изменил свое намерение и решил более тщательно исследовать поверхность этой машины. Медленно шел он от верхнего, приподнятого края Матрицы в противоположном направлении и, когда достиг ее нижней части, она вновь пришла в движение. Лента Матрицы волнообразно уходила в ее корпус, навсегда скрывая трагические события, произошедшие с человечеством около ста тысяч лет назад. Возможно, он мог бы удовлетворить любопытство и узнать, как погиб неандерталец, останки которого найдены учеными в пещере Шанидар, но его внимание привлекло совсем другое. Он увидел небольшой зазор между лентой и корпусом Матрицы. Вкладывая в удар всю силу, все отчаяние и надежду, он возил в этот зазор планку, направляя ее заостренным краем вниз. В тот же миг Матрица остановила движение, бледно- зеленое свечение погасло, и все погрузилось в темноту.
Обессиленный он опустился на пол и долго сидел, обхватив руками колени и уронив на них голову. Он почувствовал, что голоден и невероятно устал. Особенно удивило его, и показалось странным то, что он очень хочет спать. Он думал, что находящиеся за гранью реальности события, произошедшие с ним, могли быть только во сне, а, находясь во сне, он, по логике вещей, не должен хотеть спать. Собственные рассуждения стали казаться ему смешными и глупыми, утратили чёткость и логику. Постепенно его веки стали тяжелыми, мысли о сне и реальности спутались, он вытянулся во весь рост на полупрозрачной поверхности пола и глубоко уснул.
Проснувшись, он увидел низкое серое небо, бетонную опору старого моста и, стараясь унять дрожь, охватившую все его тело, попытался встать. В его сердце и в груди царили пустота и безразличие. Внезапные перемены произошли в его внешности. В глазах появился нездоровый блеск, а темно -русые волосы стали седыми. Чувствуя нестерпимую боль в мышцах спины и предплечий, он с удивлением разглядывал продолговатые багрово- красные ссадины на своих ладонях. Услышав резкий звук сирены полицейской машины, двигающейся по направлению к нему, ослепленный светом ее фар, он закрыл глаза. Машина остановилась, и хлопнула дверь. Яркий свет и громкие звуки причиняли страдания. Он качнулся и протянул руку к бетонной опоре, чтобы не потерять равновесие, когда, открыв глаза, увидел своего сына, бегущего ему на встречу. 'Отец, ты где? Я ищу тебя!' - закричал мальчик. Глядя на ребенка, он был не в силах произнести ни слова, только горячие слезы потекли по его лицу.
Глава 2
Эмма сидела на краю кровати, слушая звук осеннего дождя, монотонно барабанившего по оконному стеклу. Ее худые плечи были безвольно опущены, ноги поджаты к груди, вуаль длинных каштановых волос скрывала тонкие черты лица, карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, высокий лоб и красиво очерченные скулы. Эмма была сосредоточена на проблеме, связанной с сердечными делами. Ее отношения с любимым человеком зашли в тупик, оба они были измотаны бесконечными ссорами, мелкими упреками и растущим недоверием. Глядя в одну точку, Эмма размышляла, стоит ли дать еще один шанс этим отношениям или им необходимо расстаться. Конечно, если бы она прислушалась к своему сердцу, ей было бы намного легче принять правильное решение. Но ее аналитический склад ума, позволивший ей блестяще закончить университет, легко получить работу в Бюро космических исследований и возглавить в нем один из отделов, не допускал возможности руководствоваться чувствами и эмоциями. Ее мозг, привыкший работать с точными величинами, не хотел ослабить контроль, с холодным расчетом диктуя сердцу, как следует поступать.
Не найдя никакого решения, с разочарованным выражением лица, Эмма прошла на кухню, где выпила кружку густого крепкого кофе, но, вопреки ожиданиям, это не подняло ей настроение. Она вспомнила, что сегодня все сотрудники ее отдела собираются на небольшое чаепитие в честь возвращения Майка Адамса на работу. Все знали о трагических событиях, произошедших в его судьбе и очень сочувствовали ему. Тихий, доброжелательный человек, профессионал высокого уровня, он отличался какой- то патологической скромностью, умаляя свои успехи в работе и болезненно реагируя на похвалу. Все очень удивились, когда узнали, что от него ушла жена. Сам Майк был озабочен только судьбой своего одиннадцатилетнего сына, к которому был очень привязан и наивно полагал, что бывшая жена не будет возражать, если мальчик останется жить с ним. До того, как судом было принято соответствующее решение, прошло не менее года. И вот, через некоторое время после того как все поздравили Майка с успехом и порадовались, что ребенок наконец переехал жить к отцу, пришло страшное известие о том, что мальчик погиб под колесами автомобиля.
С бесстрастным выражением лица, на котором не осталось и следа от утренних эмоций и переживаний, Эмма переступила порог своего офиса. Но когда она увидела Майка, его седую голову и виноватую улыбку, с которой он угощал притихших коллег шоколадными эклерами, ее сердце сжалось от такой щемящей тоски, что она с огромным усилием едва сдержала слезы. Понимая, что надо как-то поддержать и ободрить его, она пыталась найти правильные слова, но они не приходили на ум. Все слова казались ей пустыми и фальшивыми. Единственное, что она смогла произнести, это слова сочувствия его невосполнимой утрате, в связи со смертью сына. Глядя на нее долгим странным взглядом, усиливавшим ее внутреннее волнение, Майк Адамс ответил: 'Мой сын жив'. Все находящиеся в офисе переглянулись, и им одновременно в голову пришла одна и та же мысль - Майк сошел с ума.
Утратив присущую ей силу духа и остатки самообладания, Эмма долго плакала, сидя в машине, глядя на темные окна своего одинокого дома. Она плакала над несправедливостью мироздания. Нет смысла любить, если мы теряем любовь, растить детей, если знаешь, что однажды, когда они будут в опасности, ты не сможешь защитить их. Вся жизнь - это страдания, потери и обманутые мечты. Как будто кто-то, воплощающий абсолютное зло, играет человеческими судьбами, и человеческая жизнь не имеет никакой цены.
Она устала. Всхлипывая как ребенок, она вышла из машины и медленно пошла к дому.
Глава 3
Уютно устроившись в кресле, повторившем форму ее тела, и прищурив небесно-голубые глаза, Клэр разглядывала старинную картину кисти неизвестного художника, украшавшую просторную гостиную ее дома. На ней была изображена прабабушка ее матери, по имени Эмма, жившая почти двести лет назад.
Необычайное сходство Клэр с дальней родственницей поражало, но темный цвет карих глаз очаровательной молодой женщины на портрете разительно контрастировал с удивительно нежным оттенком голубых глаз Клэр. Прошло почти два столетия, но память об Эмме была жива. Эта удивительная женщина прожила настолько интересную и достойную жизнь, что потомки до настоящего времени гордились ею. Начав свою карьеру в Бюро космических исследований, она смогла в дальнейшем возглавить космическую программу, поддержанную на межгосударственном уровне, и позволившую превратить мечту о межгалактических полетах в реальность.
Прервав размышления, Клэр встала с кресла, которое тут же приняло классическую форму, разгладив на себе грациозные очертания ее фигуры, подошла к прямоугольной панели управления, расположенной у входной двери, и, приблизив к ней указательный палец, выбрала программу. Моментально стены гостиной поменяли цвет, приобрели объем, и появилось трехмерное изображение лениво накатывающих на белый песок волн с искрящимися на поверхности бликами, послышался их шум, и во всем помещении почувствовался запах соленой морской воды. Услышав звук таймера, Клэр прошла на кухню, которая мерцанием многочисленных индикаторов бытовой техники напоминала кабину космического корабля, а когда вернулась, то посреди гостиной увидела свою мать, которую ждала к ужину. От великолепия морских волн не осталось и следа, вместо них сквозь прозрачные стены гостиной было видно огромное количество подсолнухов ядовито -желтого цвета, многие из которых уже увяли. Во всем помещении чувствовался несвежий запах, который появляется у воды, долгое время простоявшей в вазе с цветами.
Обменявшись теплыми приветствиями, женщины приступили к ужину и вступили в бурную дискуссию о разнице в уровнях эстетического удовольствия, получаемого от созерцания объектов неживой природы, по сравнению с произведениями творчества, например, такими, как известное полотно Ван Гога 'Подсолнухи', в трёхмерном изображении которого они находились уже больше часа. Клэр поняла, что победить в этом интеллектуальном споре у нее нет ни малейшей возможности, поэтому замолчала и с интересом продолжила слушать рассуждения матери о том, что в любое произведение искусства вложен интеллект и эмоции его создателя, и как следствие, оно производит большее эмоциональное воздействие на зрителя и слушателя.
Восьмидесяти пяти летняя мать Клэр обладала живым умом и багажом обширных знаний. Она возглавляла Государственную академию искусств и писала объемную работу, исследующую влияние страдания в жизни автора на уровень эмоционального воздействия продукта его творчества. Весь этот огромный труд имел только одну цель- доказать, что если личность в процессе своей жизни не претерпевает никаких страданий, то она и не сможет создать что -либо в высшей степени привлекающее внимание и сохраняющее художественную ценность на протяжении веков. Только эмоциональное напряжение, возникающее в момент страдания, претерпевая трансформацию через сознание автора, ложится гениальными музыкальными произведениями на нотную бумагу, великолепными мазками на полотно художника, и позволяет из бесформенной каменной глыбы высечь статую, завораживающую гармонией линий. В качестве примеров она приводила Бетховена, страдающего от воспаления внутреннего уха и теряющего слух, Леонардо да Винчи, разлученного в раннем детстве с матерью и не знавшего ее любви и заботы, мрачное детство Ван Гога, теряющего всю жизнь любимых людей, и многих других, чьи произведения вошли в творческую копилку человечества.
'За последние два века, когда люди перестали страдать и испытывать негативные эмоции, не появилось ни одного произведения искусства, представляющего художественную ценность.' - продолжала рассуждать она. 'Даже на занятиях по технике классической живописи мои студенты рисуют только натюрморты и милых животных,' -добавила она голосом, полным драматизма, чем вызвала улыбку на лице Клэр.
Действительно, последние двести лет по каким -то непонятным причинам люди перестали страдать, в жизни не происходило ничего трагического, что заставляло бы их испытывать чувство горя. Конечно, все еще были землетрясения и авиакатастрофы, на море зарождались огромные цунами, гигантские волны которых врывались на сушу или топили морские суда. Но все эти катаклизмы стали случаться значительно реже, и даже когда это происходило, никто не погибал. Все участники катастроф рассказывали своим друзьям об этих событиях, как будто они делились впечатлениями о захватывающем аттракционе.
Эти странные изменения стали предметом многочисленных научных исследований. В первую очередь, были пересмотрены фундаментальные основы теории вероятностей, определяющей степень вероятности наступления одних событий по сравнению с другими. И если раньше, согласно этой теории, ничтожно малый процент должен был выжить, например, в авиакатастрофе, то сейчас каждый имел этот шанс. Кто -то успевал покинуть падающий самолет с парашютом. Те, которые этого сделать не успели, имели шанс спастись, потому что срабатывали средства безопасности, расположенные в каждом кресле самолета. Эти специальные устройства помещали всех пассажиров в мешки, моментально наполнявшиеся сжатым воздухом и работающие по принципу подушки безопасности, только с той разницей, что они покрывали все тело человека, повторяя его форму, и обладали такой прочностью, что не разрывались при ударе самолета о землю и не травмировали людей.
Во всех ситуациях, когда казалось, что не осталось никакой возможности остаться в живых, всегда волшебным образом появлялся шанс на спасение: над местом возгорания начинался проливной дождь, о приближающемся землетрясении сообщали специальные службы и даже камни, с огромной скоростью разлетающиеся в разные стороны, никогда не ранили тех, кого не успели эвакуировать.
Люди не страдали от долгих и продолжительных болезней, сохраняли физическое здоровье и ясность ума до последних минут жизни и умирали во сне или внезапно, не имея возможности осознать, что это конец их земного пути.
Ужин плавно подходил к концу, когда мать затронула болезненную для Клэр тему. С усилием подавляя внутренне раздражение, Клэр отвечала на ее вопросы о внуке. Она говорила ей, что в его жизни ничего не меняется, он не хочет ничем заниматься, его ничего не интересует, он часто грубит. В его голове полно странных фантазий, например, о подземном лабиринте.
- Но все мальчишки мечтают найти подземный лабиринт, - робко заметила бабушка, защищая любимого внука.
- Да. Но все мальчишки перестают верить в его существование в возрасте около десяти лет, а ему уже почти восемнадцать, -резко ответила Клэр и с горечью добавила, что очень разочарована в своем сыне.
В этот момент они заметили его, стоящего у входной двери, с побледневшим от гнева лицом. Протянув руку к панели управления, он быстро переключил программу и забежал в свою комнату, хлопнув дверью. С ужасом смотрела Клэр на гигантских пауков, ползущих по направлению к ней сквозь прозрачные стены гостиной, и впервые за всю жизнь в ее сердце пришло предчувствие надвигающейся беды.
Глава 4
Он долго не мог уснуть, вспоминая случайно услышанные слова матери, которые глубоко ранили его. Они вызвали цепочку обидных воспоминаний, которые преследовали его с раннего детства. Она всегда была холодной и отстраненной по отношению к нему и часто не могла, и не хотела скрывать своего безразличия. Мать не заботилась о его чувствах. С горечью он вспомнил, как несколько лет назад, вернувшись домой из двухдневного похода, где сопровождавший подростков отец одного из них, учил их устанавливать палатку и разводить костер, он спросил ее, где его собственный отец и кто он. Она даже не удосужилась придумать какую-нибудь историю о том, что его отец астронавт, который погиб, бороздя просторы неизведанных галактик. Она только сухо сообщила, что у него никогда не было никакого отца, он ребенок из пробирки, и был рожден в результате использования давно изобретенных технологий.
Он вспомнил, что в детстве, сидя на диване в рабочем кабинете матери, мог долго смотреть на геометрические фигуры разных цветов и оттенков, появляющиеся на большом экране ее компьютера, части которых повторялись снова и снова, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах, разветвляясь в разных направлениях и возвращаясь в одну точку. Его мать занималась исследованием фракталов - завораживающих рисунков, соединяющихся в фантастические картины, визуализирующие математические формулы, и изучала математические множества, обладающие свойствами самоподобия. Ему казалось, она занимается чем -то очень важным, тем, что намного важнее для нее, чем он, потому что она не обращала на него никакого внимания и единственное, что он слышал от нее в конце вечера, было напоминание о том, что ему пора идти спать.
Уже тогда он приобрел какую-то внутреннюю робость и неуверенность в себе, свойственную детям, не получившим достаточно любви своих родителей. Он рано понял, что совсем не похож на других подростков, излучающих жизнерадостность и счастье. Ему, по велению какого- то злого рока, дана способность страдать, и чувствовать то, что не чувствовал никто другой на этой планете.
Потеряв надежду уснуть и тяжело вздохнув, он достал свой планшет. Его пальцы прикоснулись к сенсорному экрану, и он торопливо начал записывать рифмы, звучавшие как стройная мелодия в его мозгу. Это была стихотворная поэма об огнедышащем драконе, юной принцессе и о том, кто разбил ее сердце, о любви и предательстве, об ожидании счастья и разочаровании. Это были стихи, достойные пера самого Шекспира или Петрарки, с красивой рифмой и лирикой, полные глубокого философского смысла, и с таким пронзительным звучанием, что могли бы вызвать у читателей бурю эмоций. Но он знал, что они не будут никем прочитаны, и он уничтожит эту поэму, как уничтожил множество других стихов и баллад, не желая никому открывать свидетельства страдания своей души.
Когда последние строки его поэмы легли в поэтический ряд, за окном уже брезжил рассвет, и первые лучи солнца мягко коснулись кроны старого кедра напротив его окна. Он смотрел на зарождающийся день и думал о том, что он должен полностью изменить свою жизнь. Он должен возобновить занятия в школе, с углубленным изучением точных наук, как того хотела его мать, перестать сочинять никому не нужные стихи и забыть о своей глупой мечте найти подземный лабиринт.
Об этом загадочном лабиринте ему рассказала бабушка, когда он был совсем еще ребенком. Она, в свою очередь, узнала о нем из бережно хранимых ею дневников своей прабабушки, по имени Эмма, прекрасный портрет которой, написанный во времена ее молодости, украшал гостиную их дома. Однако, в этих дневниках содержались очень противоречивые сведения. С одной стороны, Эмма была уверена в том, что подземный лабиринт существует, и даже указывала место, где можно было попасть в него. С другой стороны, у нее появились основания сомневаться в этом, так как тот, кто рассказал ей о лабиринте, все больше и больше погружался в безумие после смерти сына. Каждый раз, слушая его рассказы о том, что он вновь видел своего погибшего ребенка и разговаривал с ним, она все сильнее убеждалась, что он потерял разум, и подземный лабиринт, возможно, также не более, чем плод его больной фантазии.
- А ты веришь в то, что он был там? - однажды спросил он у бабушки.
- Сейчас это невозможно ни доказать, ни опровергнуть, но я уверена, что тот, кто сможет попасть туда, найдет ответ на многие вопросы, - без тени сомнения в голосе ответила она.
Тогда и зародилась его мечта, ставшая поводом для насмешек со стороны школьных приятелей и саркастичных комментариев со стороны матери. Сегодня он решил сделать последнюю попытку найти этот лабиринт, и, в случае неудачи, навсегда забыть о нем.
Как будто боясь опоздать, с большой скоростью, он ехал на велосипеде по направлению к старому мосту. Если быть точнее, то к тому месту, где он когда-то находился, так как самого моста уже не было. Он давно был разрушен. Его массивная бетонная опора уцелела на набережной только благодаря тому, что на ней были нарисованы граффити известного художника стрит-арта двадцать первого века Бэнкси, оцененные в баснословную сумму и, с целью сохранности, покрытые высокопрочным прозрачным материалом, навеки сохранившим изображение маленькой девочки, жонглирующей сердцами.
Исследовав каждый сантиметр шершавого бетонного покрытия, каждую трещину на его поверхности, он пришел к выводу, что в этой массивной колонне нет никакой потайной двери, и у него нет возможности проникнуть во внутрь. Он опустился на запыленную траву, клочьями растущую вокруг бетонной опоры, и прислонился спиной к ее неровной поверхности. Глядя на спокойное течение реки, темную зелень кустов, покрывающих ее берег, он прощался с наивной детской мечтой, и его сердце наполнялось грустью. Продолжить свои размышления он не смог, так как то, что произошло в следующий миг, заставило его похолодеть от ужаса и широко раскинуть руки, в попытке сохранить равновесие. Этого ему не удалось, потому что в бетонной опоре, за его спиной, образовалась пустота, в которую он провалился. Все произошло за считанные секунды, он не успел ни о чем подумать и, больно ударившись затылком, потерял сознание.
Придя в себя, он потрогал ссадину на голове и почувствовал, что она немного кровоточит. Он немедленно забыл о ней, когда сквозь прозрачные стены увидел фантастическое великолепие лабиринта, его множественные, переплетающиеся друг с другом, светящиеся серо-зеленые спирали, парящие в чернильной темноте, как в космосе. Не в силах сдержать переполняющие его эмоции, он громко и радостно закричал и несколько раз подпрыгнул, услышав странные шуршащие звуки, исходящие, как ему показалось, из толщи стен лабиринта. Быстрым шагом, переходя на бег, он добрался до зала, где увидел объемные фигуры, парящие, как в невесомости, над поверхностью пола. Он не удивился этому, подумав, что их удерживают в этом состоянии сильные магнитные поля сверхпроводящих магнитов, находящихся где- то в помещении, а сами они сделаны из прозрачных магнитных сплавов, лишь внешне похожих на стекло.
Потеряв счет времени, он разглядывал эти странные фигуры, пытаясь сдвинуть с места те из них, что были поменьше размером. Его попытки не увенчались успехом. Он не сдвинул с места даже самый маленький шар, диаметром не более трех сантиметров, поэтому был очень удивлен, когда, подойдя к фигуре, в форме тора, смог легко взял в руки одну из планок, расположенных по центру, и отделил ее от конструкции, напоминающей старинные часы со множеством стрелок. С мальчишеским задором, используя планку как самурайский меч, наносил он удары, рассекая воздух, и его боевой крик заглушал шуршание лабиринта. Возвращая планку на место, он заметил пустоту между двумя другими, и внимательно огляделся по сторонам. Не найдя нигде поблизости отсутствующую планку, он прошел в центр зала.
Сначала ему показалось, что там находится огромный бильярдный стол, покрытый черным сукном, с парой укороченных ножек. Из-за этого его верхняя поверхность с одной стороны образовала небольшой наклон. Подойдя ближе, он увидел, что то, что принял за темный материал, является пластиком или стеклом, и никаких ножек у этого сооружения нет, как, впрочем, и других опор, удерживающих его над уровнем пола. Он сразу заметил планку, светившуюся бедным серо-зеленым светом и, приложив усилие, смог извлечь ее из узкого, продолговатого отверстия.
Не успев сделать и двух шагов в обратном направлении, он услышал леденящий кровь звук, в котором соединились людские крики, визг, рыдание и безумный хохот. Он оцепенел от страха, боясь оглянуться назад, и в этот момент, все предметы, находящиеся в помещении, пол и потолок огромного зала начали вибрировать. Все объёмные фигуры, включая гигантские многогранники, раскачивались в разных направлениях, увеличивая амплитуду колебания. Шары, конусы, кубы и другие фигуры небольшого размера со стремительной скоростью летали по залу, сталкиваясь друг с другом с оглушительным шуршащим звуком, вызывающим пульсирующую боль в его ушах. Он не смог удержать равновесие и падая, едва избежал удара в голову небольшой пирамидой, пролетевшей с огромной скоростью на уровне его глаз. Но в следующую секунду что -то очень тяжёлое толкнуло его в спину, между лопаток, ускорив его падение и причинив нестерпимую боль, от которой он потерял сознание.
Клэр не сдержала слез, когда, наконец, он открыл глаза. Пять бесконечных, бессонных дней и ночей она ждала этого, и вот, когда это случилось, она не смогла остановить поток эмоций. Торопливо, сбивчиво она говорила ему, что не представляет без него жизни, он самое дорогое, что у нее есть, и каждый день она молила Бога, чтоб оставил ее сына в живых. Ее подбородок мелко дрожал, тыльной стороной ладони она вытирала слезы на щеках и продолжала безостановочно говорить, как будто хотела высказать за один раз все то, что не сказала за долгие годы.
Он не сразу узнал в женщине, сидящей напротив него, свою мать. Она осунулась, ее лицо постарело, прекрасные глаза, цвета топаза, потемнели от горя. Он слушал, и ему хотелось обнять ее и пообещать, что больше никогда в жизни не причинит ей боль.
Позднее, немного успокоившись, она рассказала, что его нашли возле обломков бетонной опоры моста, разрушенной до основания внезапно возникшими подземными толчками. Предполагают, что он был травмирован этими обломками, в результате чего получил множественные переломы и ушибы внутренних органов. С необычным волнением в голосе, она ему также рассказала, что за последние пять дней весь мир изменился до неузнаваемости. Произошла авария на космической станции, унесшая жизнь пяти астронавтов, потерпели крушение два самолета, и не одному из пассажиров не удалось выжить. Огромное количество автокатастроф по всему миру привели к смерти или травмам многих людей. Складывалось впечатление, что счастливый оберег человечества был утерян, и на планету вернулись трагедии и страдания.
Долгий месяц он провел в больнице, и это время дано было каждому из них, чтобы заново узнать друг друга. Он обрел заботливую и любящую мать. А она, прочитав его последнюю чудом сохранившуюся поэму, поняла, что была слепа, не замечая насколько талантлив и одарен ее сын.
Эпилог
Маститый писатель Адам Астон сидел в изящном кресле, обитом вишневым бархатом, на большой, красиво украшенной сцене Концертного зала Стокгольма, среди других лауреатов, ожидая своей очереди выступить с приветственной речью и получить из рук короля Швеции денежный чек, медаль и диплом лауреата Нобелевской премии по литературе. Среди многих известных людей- политиков, бизнесменов, культурных деятелей, в зале находились трое его сыновей с женами и детьми. Рассеянно слушая выступления других лауреатов, Адам вспоминал о своей матери. Прошло много лет, с тех пор, как ее не стало, но он часто ловил себя на мысли, что все еще тоскует по ней. Он был уверен, что Клэр гордилась бы им, если бы сейчас могла его видеть.
Получив высокую награду, Адам Астон просил разрешения вместо благодарственной речи прочесть свое стихотворение. Его просьба вызвала легкое недоумение у организаторов мероприятия, но в ней не было отказано. Адам читал стихотворение о Матрице страданий и о безумце, мечтающем ее разрушить, о наивном юноше, который сам того не ведая, вернул машину зла к жизни. Услышанное присутсвующим показалось настолько странным, что на долгие секунды в зале повисла полная тишина. Потом раздались робкие аплодисменты, которые переросли в бурную овацию. Зал, стоя, долго рукоплескал этому одаренному человеку, создавшему большое количество произведений в стихах и прозе, многие из которых ,без преувеличения, можно назвать гениальными. Хоть практически никто не понял тайный смысл услышанного стихотворения, все, без сомнения, восхищались, литературным талантом этого писателя. Но всем присутствующим было невдомек, что перед ними на сцене стоит тот самый человек, который много лет назад, будучи семнадцатилетним подростком, изменил ход истории всего человечества.