Эгор родился в самом отдаленном уголке маленького государства Моал. Моал располагался между двумя большими горами и был окружен огромным океаном, который назывался Арктическим, хотя никто не знал, почему именно так. Но старейшины утверждали, что раньше воды носили в себе ледяные горы, а не были теплыми, словно парное молоко. А еще они рассказывали, что лунный диск - лодочка в потусторонний мир, где материя переходит в энергию. Что одинаковость дана каждому члену племени великим небесным начальником, который создал все на земле по своему личному усмотрению.
Эгор был маленьким мальчиком, но он никогда не верил в сказки. Реальность казалась ему более удивительной и достойной описания. Вот хотя бы взять дно океана - разве скудное воображение неба могло придумать такое разнообразие форм и цветовых решений? Так почему же не хватило красок для членов племени?! Или богу не важно различать собственных детей? Или... Эгор не находил ответов, и вновь и вновь нырял в волны, чтобы разыскивать на глубине большие перламутровые раковины с камушками внутри. Из камушков женщины делали разноцветные бусы и оплетали им шеи. Шеи у моальских женщин длинные: нужно десять нитей, чтобы скрыть кожу от солнца, как то велит закон поселения.
Эгор был хорошим пловцом. Эгор глубоко нырял. Эгор собирал полные мешочки будущих даров и к жаркому полдню приплывал к берегу, чтобы подолгу рассматривать добычу в лучах солнцах. Старейшины говорили, что светило на небе слишком разгорелось, и что прежняя Моал погибла. У прежней Моал были большие стоянки с шатрами выше деревьев. В некоторых шатрах меняли много рыбы и зерна на гладкие камни и листья для крыш маленьких хижин. Старейшины умели охотиться и рисовать круги и кресты на песке, выражая этим горе или радость. Но потом все племя погибло. Лишь несколько человек перебрались на Моал и теперь радуются жизни. Но они не умеют писать, не умеют охотиться, а лишь едят, спят и рассказывают сказки. Это потому, что моальские женщины наказали несчастных. Многие умения и способности прежнего племени уничтожили его... А потому следует слушаться женщин Моал - этих великих волшебниц. Исполнять все их указания - проглатывать кругляшочки, пить подготовленную воду, ложиться и вставать по сигналу и вообще делать все то, что они повелят, иначе Моал постигнет великая катастрофа. Возможно, это нормально! Возможно, так велит закон. Ведь Эгор видит, что племя не болеет больше. Не мучается кошмарами, не нуждается в защите от ветров и дождей. Целыми днями маленькие и большие играют и веселятся, но они глупее и растений, которые расцветают по своему велению, и рыб, что свободны и плавают, куда захотят.
Если бы не любовь к женщинам Моал, если бы не их неземная красота и нежный аромат, Эгор бы давно не вернулся из темных вод и уплыл бы далеко-далеко. Но он обожает женщин, живущих отдельно, и готов дарить им подарки. И слушаться их приказаний, и исполнять все повеления. Лишь бы пускали внутрь огороженной территории и принимали камушки.
Камни Эгора, собранные в океане, круглые: белые, розовые, иногда черные, очень редко красные. Эгору не жалко дарить их женщинам, которые живут отдельно от племени. Женщины странные. Они прячут тело под длинными белыми одеждами. А волосы - в странные головные уборы из тростника или ткани. Но Эгору нравится, что у женщин столько тайн, и что к ним его пускают, и что целуют в щечку или треплют по макушке, или дают странные, но необыкновенно вкусные штучки, называемые хлебными шариками в смеси с сахарным тростником.
Эгор не знает, кто его Мать... Разве это важно, когда все женщины - Матери. Его Матери. Но больше всех мальчик любит лишь одну из Моал - светловолосую Валиалу, которая всегда занята и у которой есть небольшой плетеный шатер с пятью волшебными ящиками, через которые женщина связывается с разными богами. Она пишет таинственные знаки на темном экране. Она вызывает ответы в ящиках и тогда начинает улыбаться. Лишь прекраснейшей женщине доступно так улыбаться - белоснежные зубки хищницы из хищниц: не оторвать глаз. Все Эгор готов отдать за один лишь взгляд, за короткое внимание. И потому сидит Эгор часами у шатра под знойным солнцем и наблюдает за возлюбленной матерью из матерей. Часами Валиала не отрывается от разговора с молчащими ящиками. Часами смотрит в длинные металлические трубки и делает новые записи для тайных собеседников. А ведь Эгору нужно возвращаться в родное племя, нужно относить посланные матерями подарки в белом ящичке. Каждому - разноцветный пакетик с именем. И хоть Эгор не умеет читать, но знаки, образующие его имя, найдет среди множества надписей.
Колышет волосы мягкий бриз океана. Склонена головка Валиалы над волшебным ящиком, который истошно пищит. Божественная мать недовольно хмурится и улыбка ее превращается в сжатую линию хладности. Несколько раз пытается нажать на ящик и заставить его замолчать, и, наконец, не выдержав, захлопывает и встает во весь рост. Стройная, высокая, полная власти.
- Черт, сломался опять. Когда мы перестанем работать на этом ужасном оборудовании. - Зеленые глаза обращаются к Эгору, который сидит в позе лотоса, и глядит, высоко подняв голову, на свою Валиалу. Глядит с обожанием. Глядит с нежностью. Что бы она не сказала, как бы не поступила. Мать не бывает не права.
- Эй, щенок, подойди сюда... - Женщина в белой одежде не носит украшений и не подкрашивает лица, волосы ее затянуты в хвост. Но, наверняка, и Валиала обожает подарки. И ее сердце способно растаять. Нужно только найти подход.
Неужели она обратила внимание, она зовет... И хотя Эгор не собака, он уверен, что щенки - славные, смешные, пушистые существа.
- Что ты торчишь здесь весь день? Разве тебя не направили на вакцинацию?
- Что такое вакцианация? - Запинаясь, спрашивает Эгор одними губами, но восторг не дает ему сил говорить вслух.
- Мелисса, что здесь делает клон? - Валиала нервничает и зовет подружку из дальнего шалаша с красной маковкой. Они называют свои жилища 'дом', но они - моальские женщины, отказавшиеся принимать своих младенцев, не могут иметь домов, потому что 'дом' есть состояние единения. Эгор не сердится. Он никогда не испытывает обиды. Но знает, как выглядят слезы в Моале. Иногда реки, иногда короткие водопадики... От чего плачут женщины: от одиночества, от безысходности, от боли и просто так.
- Валиала, я же говорила тебе, что мальчик очень отличается от всех предыдущих. Его интеллект - понимаешь, его интеллект выше, чем у среднестатистического человека. Он умеет задерживать дыхание под водой на пять или даже пять с половиной часов, перемещается в пространстве...
- Ты издеваешься надо мной? Когда ты докладывала мне об этом? Я не помню. - Милая Валиала сжимает пальчиками виски и тяжело вздыхает: ее головная боль алого цвета. - Какой у него номер?
- Номер? Ты с ума сошла? У него есть имя... Эгор! Хороший мальчик. - Мелисса гладит Эгора по голове и достает из кармана вкусный камушек, завернутый в блестящую шуршалку. - Возьми, дружок. Не бойся Валиалы, она вся погрузилась в проблему воссоздания и придания клонам разных обликов. Она даже не задумывается, что основная задача - добиваться разнообразия путем скудного количества материала. Что это у тебя, Эгор? Ты опять купался в океане... красивые... Спасибо!
- Что это? - Валиала грозно наступает на коллегу и заставляет показать, что насыпал Эгор в ладошку бедняжке Мелиссе. - Жемчуг? Как ты можешь? Как ты... - негодование вот-вот выплеснется наружу какими-то неоформившимися фразами, но застревает в горле Матери и пшикает, словно мыльный пузырь, потому что мальчик сразу же распознает краски эмоций и лезет в карман, чтобы достать оттуда еще одну пригорошню круглых жемчужин и протянуть своей ненаглядной Валиале. Растопить ее сердце сложнее, но на то и старшая Мать. Если подарок дать одной, другая обязательно ревнует. Зачем обижать? Зачем мучить? Валиала, ты прекрасна! Ты - частичка меня, а я - тебя!
- Языковые функции, тем не менее, остаются подавлены. Эгор объясняется знаками? Ты, Мелисса, дурачишь меня. Я всех проверяла. Все анализы одинаковы. Мы избавились от разумных клонов в прежнем конвейре, и теперь они не умеют ни говорить, ни творчески мыслить.
- Как ты не права, Валиала... - улыбка Мелиссы радует сердце Эгора и придает разуму силы - мальчик умеет рисовать, мальчик знает каждую рыбу у побережья и пересчитал все звезды на небосклоне. Эгор учится распознавать мысли и распределять их по цветам. А эмоции менять на более светлые и в себе, и в людях.
- На что ты намекаешь?
- На то самое, моя дорогая... на то самое... Эгор - телепат. Эгор может говорить, но почему-то пока не проявил желания. Он от тебя прячется, он тебя обманывает.
- Замечательно! Эгор, - Валиала опускается на колени перед мальчиком, и тот делает шаг навстречу, отцепившись от юбки Мелиссы. - Ты знаешь, о чем я думаю? Ты понимаешь смысл мысли?
Эгор хлопает ресницами. Зачем любимая мать задает такие глупые вопросы? Эгор родился в один день с тремя сотнями других мальчиков. Эгор живет в племени, где старейшинам около десяти лет от роду. Старейшины думают, что берут знания из воздуха, воды, земли, но на самом деле тайна здесь - у моальских женщин.
Если бы Валиала не требовала ответов, а сейчас, прямо теперь, взяла на руки, то Эгор принес бы ей все сокровища моря и указал на все месторождения земли. Зачем вы, матери, разводите нас, словно щенков? Порода одна: светлая кожа, голубые глаза, черные волосы. Куда вы деваете возмужавших детей? Почему мы такие покорные и бессловесные твари? Мы ваши? Мы принадлежим вам?
- Не пугай его, - Мелисса спешит Эгору на помощь, мгновение - и она вновь обнимает его, прижав к своим тяжелым белым юбкам. Мальчик не сопротивляется. Он с наслаждением дышит женской близостью и делает глупое выражение лица. - Хоть ты и моя начальница, но не кажется ли тебе, что наши исследования несколько изменили ход дела и что клон не отображение предыдущих ген?
- Мальчику все равно, как он рожден. Как и тебе, и мне... Такими мыслями к принадлежности к определенному роду, человечество зашло в тупик, милая. Мужчины отказались от роли отца, любовника, мужа... Не надо становится амазонкой или феминисткой. Это раньше женщина с легкостью выходила замуж... Это раньше общество делилось на мужчин и женщин, а теперь...
Эгор широко открывает рот, впитывая все, что говорит Валиала. Почему таинственные мужчины бросили моальских женщин? Непонятно совсем. Может, с мужчинами случилось что-то страшное, и их унесло арктическое течение? Может, мужчины вымерли, как саблезубые кролики, которые превратили рай в пустыню? Может, ими была проиграна великая война? Или мужчины отказались размножаться, как завещал великий и могучий Гу, что извергает молнии из неба? Как выглядят эти взрослые МУЖЧИНЫ?
- Сама знаешь, что правительство просто отказывается демонстрировать достижения. А базы спермы пустеют. Женщины должны размножаться... Что ни говори, а самочка устроена для рождения. Когда мы закончим проект, не останется ни малейших причин для волнений. Никто не заметит клонов, если мы поиграем с генами и придадим мальчикам разную внешность. Ты ведь знаешь, мой ангелочек, что все роды человеческие идут от одной единственной пары. Мы сыграем на этом. Мы уже сыграли... Первичный геном, первичный мужчина - наш Адам!
- Мы повторим подвиг бога? - Мелисса продолжает гладить Эгора по макушке, а тот не сводит глаз с Валиалы и наполняется тайной очевидностью. И жемчужинки, перебираемые маленькими пальчиками в глубоком кармане, шепчут мальчику неожиданные ответы.
- Повторим или нет, время покажет. А пока отправь щенка обратно. Ты нашла себе игрушку, прикормила его и теперь видишь нечто в пустышке, которую лишь после взросления наполнят и несуществующей памятью, и предрасположенностью к наукам, и характером, и образованием. Преданный зверек однажды укусит тебя за руку.
- Не укусит, Валиала! Никогда! Злая ты... Стерва!
Валиала хмыкает, а душа Эгора идет рябью.
- Сколько женщин мы сделаем счастливыми, сколько семей создадим! Сколько новой крови вольем! Неважно будет тогда, чем занимаются настоящие особи мужского пола... Их заменит наша продукция, причем, заметь, со всем набором генов, способных дать человечеству сил для толчка вперед. Для развития новой цивилизации.
Мелисса молчит, но мальчик чувствует синюю скорбь ее одиночества и видит другого мужчину, что, несомненно, сделал женщину счастливой - ее отца. Воспоминание о нем дает Мелиссе радость и покой. Для нее он - идеал. Да, старик не любил никогда заниматься хозяйством и кряхтел, кряхтел... Но разве не он дал дочери образование? Не он любил ее и воспитывал, когда мама умерла от рака? Нет, старик до сих пор звонит по выходным со спутникового телефона! Он любит свою единственную дочь. Он боготворит ее за ум и за красоту... Да, в других семьях почти всегда есть одна мама, а папы - папы ушли, спились, вообще не были... Мужчине остро не хватает теперь желания заботиться и быть одним целым со своей половинкой, создавать своеобразный 'дом'. Или просто мужчин не хватает? Вон сколько и умных, и симпатичных, и образованных женщин... И все одни, одни... Эгор краснеет от мыслей Мелиссы о замужестве. Как странно выглядит желание родить ребенка, как оно сильно окрашено эмоциями, как соединяет одну из Матерей с несуществующим мужчиной-мужем.
Женщина внезапно смотрит на мальчика, который плетется с ней рядом, опустив голову.
- Ты понял, о чем мы говорили с Валиалой? - Спрашивает она со страхом, и по короткому кивку понимает, что Эгор вдруг осознал свое бесконечое одиночество. Глаза его, голубые, нежные, сверлят женщину, пока в голове не раздается тихий, но настойчивый голос ребенка:
- Государства Моал не существует? Существует государство моальских женщин, у которых нет мужчин... Женщины страдают и хотят детей?
- Верно, мой дорогой Эгор. Если принимать простые исходные данные. Мы остались без мужчин. Мужчины деградируют. Они... Как бы тебе объяснить - слабеют и умирают. Они за деньги, очень большие деньги, делают женщинам детей.
- Деньги - это какое-то волшебство?
- Деньги! Ах, милый, деньги дают женщине власть над мужчиной. Деньгами могут быть комфортное житье, когда женщина обеспечивает полностью своего мужа. А мужчина дарит ей детей.
- В океане дельфины любят друг друга безвозмездно.
- Раньше в нашем мире тоже так было. Но сейчас сложно родить ребеночка.
- А ты, Мелисса. У тебя есть дети? - Эгор остановливается с женщиной у высокой белой стены, за которой находится дорога к племени и, наконец, полностью освобождает карманы от маленьких жемчужин, которые заполняют ладони Мелиссы. Он знает ответ, но что-то заставляет спрашивать и дрожать... неведомое чувство... пугающее...
- Нет, - спутница продолжает держать камушки на раскрытой ладони и явно удивляется, откуда столько и зачем? А Эгор улыбается ей, хотя теперь, когда он узнал о своем происхождении, готов ринуться в океан и никогда не возвращаться... Никогда не приходить к моальским матерям, которые используют глупых, наивных детей из племени.
- Ты, - говорит он в голове спутницы, - Валиале отдай. Ты скажи ей, чтобы не плакала больше. Ты скажи, что и она, и ты замуж выйдете и будете счастливы...
Затем бодро шагает по воображаемой дорожке, пока не скрывается за дюнами на пустынном пляже. Он пытается нарисовать себе мир матерей и не понимает, зачем они создают столько трудностей. А еще он думает о белых волосах Валиалы, в воображении накручивает их себе на палец. Зарывается в их шелковистости. Дышит их ароматом. Валиала - прекрасный сон, желанный дар. Назвать ее матерью. Поцеловать ее щеки, носик, ее глаза...
Эгор падает на горячий песок и начинает кататься из стороны в сторону, чтобы отогнать яркие картинки, а потом очнуться у самой воды и приподняться на локте: из зарослей выходит мальчик племени - с белой кожей, голубыми глазами и темными волосами. Он старше Эгора на несколько месяцев. Он фантазер и живет исключительно образами. Путанными, красивыми, за которыми Эгор может наблюдать часами. Есть в племени и еще рассказчики, но этот, с впадинкой на руке - особенно интересный. Поет песни об океане, о мире Моала. Моал окружен водой. На Моале живут дети и матери. Моал подчиняется высшему существу Гу. Гу велик и милостив. Гу огромен, Гу несокрушим. Бред. Моальские женщины умнее старейшин племени. Моальские женщины высокие. Они носят одежду. Они хотят детей, но держат своих же 'щенков' вдали.
- Пойдем. Вечер. Есть. - Номер 100012 приближается и с недоумением смотрит на лежащего брата. - Мыться... Соль. Вода.
Эгор отмахивается. Конечно, из племени послали за братом, потому что он забыл взять вечерние подарки от матерей. Но Эгор больше не хочет идти к моальским матерям. Ему страшно. Ему кажется, что они - ведьмы. Они управляют своими детьми. Они забирают их и дают им чужую память? Как можно дать память? Чью память дать?
- Смотреть. Берег. Мать. - Пришедший мальчик указывает на берег, вдоль которого бежит Мелисса с длинной коробкой.
- Эгор, почему ты ушел? Что тебя обидело?..
Мальчик отворачивается.
- Эгор... - женщина зовет вновь. До Эгора десять шагов, до Эгора никому не дойти. Эгор умеет создавать преграды, и теперь Мать наткнулась на нее и удивляется, ощупывая теплую липкую стену, созданную из сомнений ребенка... Ребенок рожден из ничего... Ребенок повторен много-много раз. Ребенок всегда разный... Нет характеров в племени одинаковых, нет одинаковых эмоций и одинаковых красок.
- Эгор, почему?
- Ты мать. Я сын. Ты женщина. Я мальчик. Мальчики вырастают. Мальчики - мужчины. Мальчиков не любите вы. - Односложно выговорил Эгор впервые в жизни. - Я приносил дары. Я боготворил вас. Женщины злые. Им мало подарков. Они хотят детей, но не хотят близости. Обвиняют. Обвинять легко.
- Валиала неправильно сказала. Мы любим вас. Вы - наши дети. Вы для нас все!
- Вы убили мужчин. - Эгор гладит набежавшую волну, как недавно Мелисса гладила его волосы. - Валиала честная. Она называет нас щенками. Мы одинаковые щенки. Мы на самом деле не одинаковы. Я не хочу...
- Чего ты не хочешь?
- Не хочу чужой памяти! Не хочу чужого... имени. Женщины используют меня.
Награды Мелиссы заполнили всю стену в небольшом коридоре. Мелисса не обращала на них внимания и жила обычной жизнью, что и до смерти отца, который перестал дышать в городской больнице почти два года назад. Каждое утро после увольнения из проекта 'моальских метерей' и подписав документ о неразглашении государственной тайны, она вместе с потоком женщин ранним утром садилась в метро и ехала до конторки по обработке информации в центре города. В метро было мало мужчин. На улице - тоже. Говорили, что многие из них принудительно лежат в наркологических отделениях и стерелизуются от рождения генетических уродов. Или избрали другую ориентацию. Или вообще не способны иметь детей. А те, что еще сохранили силы, живут в закрытых особняках у миллионерш.
Женщины уступали мужчинам место в транспорте. Кокетливо улыбались, хотя процент, что мужчина неженат, минимален. Правила повсюду гласят, что мужчин трогать без их позволения нельзя, что даже малейшая угроза будет зафиксирована и приведет к заключению на срок от года и больше в зависимости от степени нарушения.
Женщины вели себя сдержанно. Женщины не смеют обидеть мужчину. Он - исчезающий вид. Мелисса опять подумала о папе. Папа очень болел, когда она ушла из проекта. Несколько недель Мелисса провела у кровати старика. Несколько недель он говорил, превозмогая боль и отчаяние, что его дочка остается сиротой. Сирота не плакала. Сирота никогда не плакала. Но сердце болело. А последняя ниточка с мужским родом обрывалась.
- Женщина, вы выходите? - это спросили алые губы. И Мелисса отодвинулась в сторону. Сколько стоит женское счастье быть не одинокой и иметь детей? И жить, как в прежние времена?.. Матери Моала - проект века. Послушные клоны мужчин. Мужчины с заложенной памятью, характером, пристрастиями. Мужчины, желающие любить. Мужчины, которые получат любовь в ответ. Не те, что воспитаны этим обществом. Нет. Не деградирующие. Ничего не желающие твари, лишенные чувства долга, чести, силы, желания защищать семью, дом, родину, а... рыцари. Возможно, тогда город наполнят голоса детей - самых желанных, самых любимых, а женщины обретут новую жизнь.
Глаза. Какие голубые глаза смотрят на Мелиссу! Глаза ангела. Глаза неба. Женщина в толпе выходящих разглядела мужчину. И сердце ее застучало так сильно! Так ярко. Гормоны! Проклятые гормоны реагируют на любого самца. Выйти сейчас же на перрон и не оставаться с ним в вагоне. Ужасно. Если другие заметят... Обязательно почувствуют. Просверлят глазами... Возненавидят просто за желание.
Мелисса шагнула прочь из поезда и внезапно поняла, что сейчас осталась с незнакомцем практически одна на всей станции. Двери поезда закрылись, сотни одиночеств помчались в тоннель. Мелисса уже хотела отвернуться и шагнуть прочь, когда этот человек протянул к ней руку.
- Мелисса. Постойте!
- Вы? Кто вы? - женщина отступила, но при этом не испытывала ни капельки страха. Она точно знала, что видела раньше этого человека. Точно... 'Матери Моал' ускорили процесс взросления и в последний год сделали невозможное. Вероятно, это один из клонов. Но клонам не оставляют памяти об острове. Иначе результаты были бы непредсказуемы. Нет, ерунда.
- Мелисса, вы не узнаете меня... Я дарил вам маленькие подарки.
- Подарки?
- Жемчуг. - Прищур стал веселее.
- Ты... - Голос не подчинялся.
- Эгор, мальчик с лазурного берега. Ваше создание. Удивлены? - Клон начал приближаться, продолжая улыбаться уголками глаз. - Бедный мальчишка, который любил всех своих матерей, но особенно Валиалу.
Мелисса сделала шаг назад, вспоминая, что, занимаясь выявлением нестандарта среди клонов, неоднократно проверяла их на интеллект, и среди многих нашла лишь одного - о чем и писала во всех своих отчетах. Но, видимо, безуспешность попыток вывести Эгора на контакт привела к неверию начальства в исключительность данной особи. И вот случилось то, что ожидаемо, - знание клоном его происхождения. Способности, включенные в процесс быстрого роста. Особь со скрытыми отклонениями, выпущенная на волю.
- Не бойся, Мелисса, я не обижу тебя. Я пришел с миром...
- Что тебе надо, Эгор?
Боже, женщины привыкли защищать мужчин. Они даже не подумают осудить его. Если тот нападет и заявит, что это была самозащита?
- Почему ты так боишься? Ты думаешь, я считаю женщин опасными? Готовыми на все ради размножения? Практически возомнившими себя равными Богу, а потом низвергнутыми в ад? Ты уличаешь меня в том, что сейчас сделала бы сама... Ты - жертва, я - охотник. Так было прописано в вашей истории. Но роли поменялись... Мужчины вымирают...
- Я с самого начала поняла, ты другой. И не могла отправить на уничтожение.
- Я знаю это. Ты пыталась, ты убеждала главную мать Валиалу, которую я боготворил, меня изменить. Я хотел быть с вами все время. Я приходил и смотрел, и я уже тогда сознавал, что со временем любовь к матери перерастет в любовь к женщине... Я пошел к Валиале... Я признался ей, что не такой, как все клоны.
- Почему?
- Потому что ты уехала. Она сказала - из-за отца...
Мелисса заплакала, а Эгор открыл объятия.
- Не бойся, я не пришел для зла. И не собираюсь использовать деньги и тебя для комфорта. Я всего лишь твой друг, которому не по себе в твоем мире, потому что ему не дали памяти клона и умений клона...
- Она отпустила тебя изначальным... - Я провел десять дней в камере роста. Биологически мне исполнилось девятнадцать, но я все тот же испуганный ребенок с берега океана. Мелисса, я думал, что боготворю Валиалу. Но я люблю тебя... И твоя подруга поняла, что такое чувство заслуживает свободы, даже если женщина выступает в роли бога и создает мужчину, который подарит женщине близость, единство и детей, и все это обоим желанно. Знаешь, если верить вашему христианскому учению, бог выгнал Адама и Еву не в наказание за познание, а затем, чтобы они, наконец, стали одним целым в этом мире, который необходимо наполнить любовью. И кто чье ребро, не имеет значения. Тебе сейчас решать - принять свое ребро или нет.