Это рассказ-символ. Иначе не понять

Я живу на седьмой улице седьмого уровня в седьмом доме с красной крышей. Вечером здесь начинается жизнь, а днем царит тишина. Моя улица - это улица радостей. Я - девочка, у которой есть несколько мам и ни одного отца. Я обитаюсь под крышей, где развожу голубей. Рано утром я выпускаю их в небо и сижу, свесив ноги вниз.

Тихо. Старик Помпей подметает. Его метла двигается плавно, заученно, не пропуская ни одной пылинки. От этого глаза слипаются, но спать нельзя - даже голуби не смогут поймать меня и удержать, хоть их и целая стая. И мамы будут плакать...

Нет, придется идти вниз. Наверняка, там остались вчерашние угощения. Вкуснее еды не найти в лучших ресторанах. Мужчины не скупятся на час лишней свободы - вдали от купленных на время жен и любовниц. Здесь они отдыхают. А я живу.

- Эй, Помпей, не теряй костей, - с кульком клюквы в сахаре я останавливаюсь в дверях. Последняя ягодка попадает мне в рот, а затем бумажка летит на ступеньки. Буря, сейчас будет буря. Помпей ругается почем зря, а я хохочу от удовольствия. Я знаю мир создан для радости: яркие платья, перья, макияж, драгоценности, шампанское, музыка... Но все это случится ночью. Ночью, когда я буду смотреть из темного угла, потому что слишком мала выйти на свет и показаться гостям.

- Лара, не шуми, - из ближайшей комнаты слышится недовольный голос одной из матерей.

Не шумлю, не шумлю. Я покормила голубей, я нацепила золотой халат, валявшийся на полу, я сейчас усну в большом кресле. И буду видеть сны... Яркие и очень красивые. О мужчинах, которые приходят сюда. Некоторые очень богатые. Некоторые прибыли из иных миров - за границами времени. Некоторые - переселенцы с далеких галактик. Некоторые очень безобразны. Некоторые безумно прекрасны. Но все они объединены одним - они собираются здесь и наполняют жизнь светом и радостью. С ними приходят деньги и еда, и музыка, и даже подарки...

Спать - до позднего вечера. Не шуми, Помпей! Ты слишком стар и беден, чтобы волновать мое жадное воображение. Я засыпаю и плачу, потому что дворник вновь и вновь появляется на ступеньках моего прекрасного потустороннего мира и грозит крючковатым пальцем. Он специально мешает мне видеть и здесь праздник. Он мстит мне, отрывая головы голубей и разбрасывая их вокруг, как головки цветов. Криком пробуждаюсь я... Спасите!

- Опять ты не спишь в кровати, - тонкий пальчик прикладывается к губам. Мама Кора с крыльями за спиной сидит перед креслом в лучах зажженных свечей в алом платье. - Пора вставать, девочка. Гости у дверей. Ты поднимешься наверх к себе, ты умоешься и съешь вечерний завтрак. И не выйдешь до утра...

Я киваю в ответ покорно, хотя не собираюсь исполнять пожелания матери. Едва начнется музыка, проскользну к темной арке и спрячусь за огромной пальмой с малиново-фиолетовыми листьями. Пальму нельзя поливать, утверждает мать Арий - прозрачное существо, напоминающее привидение.

Да, сейчас - я погружаю ладони под струи ледяной воды и опрокидываю их на лицо. За плотно затворенными дверьми слышатся приветственные голоса. Они пришли! Они пришли... Какая радость...

Быстро съедаю кашу и выпиваю какао. Быстро переодеваюсь в чистую одежду, сложенную на стуле. Причесываюсь и выскальзываю в коридор, чтобы невесомым шагом направиться к укрытию.

Но вдруг рука ложится на плечо. Огромная, тяжелая, ущемляющая... Никогда раньше я не чувствовала такой тяжести и такого страха. Попалась. Не матерям... Они бы просто отругали и не выпускали гулять несколько дней. Это гость.

- Ой, - я оборачиваюсь и начинаю оседать.

Он высокий, он почти под потолок. Рядом с ним я - муха. Бледноликий, луноликий, ликоподобный... Кошмар. Слова застревают в горле. Все подчинено моменту встречи с неизвестным. Матери разговаривали о разных клиентах. Об их пристрастиях. Они знаю, кого впускать на улицу и в дома радости. Не бледноликих. Им нельзя...

Несколько раз эти твари приглашали женщин жить в другом мире и обещали жениться ровно на год. Заключали договоры. Другие женщины от других мужчин возвращались с богатым наследством, а эти - никогда. Их убивали. Так считали женщины! Ведь ни одна приличная дама не согласиться жить с одним мужчиной всю жизнь. Она создана для радости, для того, чтобы услаждать взоры, а потом покупать маленький домик в долине, где каждую весну цветут сады, и ждать краткой, как юность, смерти.

Бледноликие очень умны и очень красивы. Бледноликим закрыты двери.

- Тихо, - незваный гость присаживается рядом, и я погружаюсь в зыбучие пески глаз. Кожа мужчины бела, словно вишневые лепестки. От него пахнет так необычно и так притягательно. Много запахов остается в доме, но этот - дыхание зимней свежести и трепет ожидания чуда.

- Кто ты? - он продолжает держать меня в тисках. Изучает с интересом.

- Я ребенок, - удивляюсь я.

- Ребенок?

- Ты никогда не видел детей? - теперь моя очередь удивляться.

- Нет, - он проводит пальцем по коже руки. - Но ты то, что мы искали...

Вновь страх завладевает мной. И я уже вся стая голубей, которая бьется улететь в закрытую дверь. И я вихрь... И я...

Бледноликий тащит меня по коридору все дальше от гула голосов и музыки к балкону. Там нет выхода, но что-то подсказывает, для похитителя нет преград.

- Помогите, бледноликий. Бледноликий! - я пытаюсь укусить гадкого мужчину, а он вдруг легко отпускает меня... Я порываюсь побежать к свету. Я хочу убежать, но не могу. Я очень хочу подойти к великану и обнять его за ноги, прижаться и замереть. Два чувства разрывают мою плоть.

И луна улыбается сверху. Вновь наклоняется - близко-близко...

- Чего ты боишься, ребенок?

- Вы женитесь и убиваете женщин. - Дрожу я, а сама обхватываю огромные плечи и взлетаю вверх над реальностью.

- Нет, они уходят, чтобы стать свободными от седьмой улицы. Они узнают, что лишние в мире, что лишены дара рождения и дара созидания. Они бесполезны... Их так много, их так много, что не стало детей. Ты первая, кого я встретил.

- Детей нет? Нигде?

Бледноликий отрицательно качает головой:

- Весь мир стал домом радости. Радость не позволяет жить для кого-то.

- Чего ты хочешь от меня? - я кладу голову на плечо своего мужчины.

- Всего лишь чтобы ты стала творцом... - отвечает он и ставит меня вновь на пол. Теперь я существую не для развлечения... Я живу для лунного сияния и его совершенства. Я не боюсь гнева милых мамочек. Я хочу не радости, а печали. Сегодня я открою двери дома, и бледноликие убьют всех бесполезных, что живут на седьмой улице на седьмом уровне в седьмом доме, и тех, кто приходит сюда прожигать свою радость в ничто. А дворник Помпей перестанет мести улицу и освободиться и увидит мир в грусти - первым увидит и познает первую радость впервые . Он наяву оторвет головы голубям, ибо видел лишь метлу.

Творцу придется начинать мир сначала, пусть его и окружать луны хладных лиц.