Аннотация: "Очень важно вовремя обсудить с ребенком волнующие его проблемы" (с) психолог Александрова "Разговаривают, разговаривают... Контрреволюция одна" (с) Шариков
- Хорошее сочетание, - дипломатично сказал Ишка.
По сравнению с Викой действительно хорошее. Хотя Ами Андреевна... Все-таки не очень.
- Издеваешься, - уверенно сказала Ами и углубилась в ежедневник. - По телефону тебе можно будет позвонить?
- Можно, - Ишка вытащил коммуникатор, чтобы продиктовать номер. - Телефон интерната тебе нужен?
- Нет. Попадется еще какой-нибудь любитель Александровой...
Уже второй знаток авторитетного психолога на корабле. Может она раньше на "Буревестнике" работала?
- Психолог. Я с Киром уже второй раз лечу, и он все время читает ее книжки.
- Зачем?
- Хочет в отпуске вожатым на базе Юнкосма поработать. Специально для этого изучает подростковую психологию и с отвращением читает всякие глупые приключенческие книжки.
Ишка попытался вспомнить, закрыл ли он книгу перед тем, как вернул читалку штурману, или нет. Кажется, все-таки нет.
- А ты что читаешь?
- Классику. Учебники и классику. И газеты еще иногда, когда на станции догадываются выписать что-нибудь хорошее.
Что Ами считает хорошим, Ишка себе отлично представлял. Обязательно "Голос Земли", "Школьный вестник", все научно-популярные журналы и, может быть, еще что-нибудь литературное. Скажем, приложение к "Навигаторским запискам" с выдержками из самых интересных судовых журналов.
- Я все заполнила, - сообщила Ами, захлопнув ежедневник. - Пойдем на мостик?
- Нет.
- А сейчас почему нет? Сейчас Киру там делать нечего, и возмущаться ему нечем будет.
- А ужин?
Ами помрачнела и снова уткнулась в записи. Кир может быть доволен - встреча отца с дочерью откладывается еще на...
Крыса земельная! Ужинать же в кают-компании будут все вместе, кроме разве что дежурного пилота и Брыся.
Уговаривать Ами отказаться от ужина Ишка не стал. Невозможно прожить шесть месяцев на одной базе и ни разу не встретиться, значит, пусть разбираются сразу. Может вообще никакого скандала не будет, и они просто мирно побеседуют. Ами простит отца, Онегин решит, что юнги вполне достойны полета на Акасу, и они дружной компанией пойдут смотреть "Далекие звезды"...
Но - Ишка умел быть честным с самим собой - верилось в это плохо. Скорее Кир перестанет читать Александрову. Интересно, написано в его книжке, что в такой ситуации надо делать?
Жалко, что в команды дальников перестали включать психологов. Теперь в длинные рейсы отправляют только проверенные экипажи, а в классе Б по дальности - до двух недель полета - все проблемы решаются на основании Устава. Какой психолог сравнится с этой волшебной книгой?
- Тебе никогда не казалось, что режим придумали специально, чтобы поиздеваться? Вот какой может быть ужин после прыжка?
Ишка прислушался к себе. Кажется, тошнота уже почти улеглась, а если не вспоминать о вчерашнем творчестве Иннокентия, то и совсем хорошо будет.
- Нормальный ужин.
- А что ты из еды любишь? - Ами с готовностью раскрыла ежедневник.
- У тебя там и такой пункт есть?
- У меня все есть. Две страницы на каждого человека.
Худшие подозрения Ишки оправдывались. Ами притащила не ежедневник, а книгу друзей - жуткое девчоночье изобретение. Оставалось надеяться, что самые популярные вопросы: в кого он влюблен, сколько планирует детей и кого считает самой красивой девочкой в классе - составитель вставлять в книгу постеснялся.
- Мороженое.
- А какой у тебя девиз?
Девизы Ишка тоже относил к романтической чепухе, но это все-таки лучше, чем вопросы о любви. Вспомнить бы еще хоть один...
- Делай, что должно, и будь, что будет.
- Фаталист?
- Наверное, - осторожно сказал Ишка.
- Я запишу.
Ишка украдкой покосился на часы у нее на запястье. Надо потерпеть еще немного.
- А может ты сам заполнишь? - встрепенулась Ами. - Так даже проще будет.
- Давай.
За последний год Ишка заполнил уже столько этих анкет, что еще одна его уже не пугала. Даже на вопрос о самой красивой девочке в классе всегда можно было вписать, например, ту же Аню Марс. Вряд ли Ами когда-нибудь с ней встретится.
К счастью, именно до этого пункта он добраться не успел, провозившись с остальными. Пришел донельзя торжественный Кир, в форме и с ярко-алой лентой через плечо.
- Ladies and gentlemen! - провозгласил штурман. - On behalf of the...
Больше всего официальный посланец капитана сейчас напоминал выпускника школы, а выправка и прекрасный "королевский" английский это впечатление только усиливали.
- Кир! - возмутилась Ами.
- Понял, - сказал штурман. - Но чтобы через пятнадцать минут оба были в кают-компании.
И вот еще...
На раскрытой ладони Кира лежали значки юнг. То есть, разумеется, отличительные знаки учеников штурмана: красные пятилучевые звездочки. В Юнкосме их октябрятскими называли.
- Мне нужно переодеться.
- В вечернее платье?
- Дурак, - сказала Ами и захлопнула анкету, кажется, не заметив пустой строки. - Я за тобой зайду.
Логики в ее ответе было столько же, сколько формул в литературе. Вроде бы они там есть, но большинство людей об их существовании ничего не знают, а некоторые, и узнав, не поверят.
* * *
Однокашники, если понимать буквально, это те, кто ел из одного котла. Преломить с кем-то хлеб означает стать ему другом. Не красна изба углами, а красна пирогами.
Примерно такой подборкой народных мудростей, видимо, вдохновлялся неизвестный чиновник, вписавший в Устав статью семьсот двадцать вторую: при первом приеме пищи вся команда собирается в кают-компании. Корявая формулировка, а что поделаешь? Корабли в разное время взлетают, и не заставишь всех терпеть до парадного ужина, если стартовали ранним утром.
Вот Ами точно бы ждать не стала. Она и сегодня на ужин пришла почти первой, сразу после штурмана, и теперь вместе с Ишкой скучала в кают-компании.
Больше заниматься здесь было нечем. Типовая обивка на стенах, прикрывающая вездесущий мион, большой стол в центре, типовые блюдца с картинками разных городов на стене... Дорого бы Ишка дал, чтобы узнать, кто и зачем решил вешать на стену блюдца и рисовать на них Москву, Лондон, Нью-Йорк и почему-то Великий Устюг. Может Кир оттуда родом?
С противоположной стены на родину Деда Мороза и доброй дюжины знаменитых землепроходцев стеклянными глазами таращилось чучело совы. Что эта почтенная птица делала на "Буревестнике", оставалось загадкой, если только она не проходила по списку символов земной природы.
Сова почти подпирала головой потолок, на котором...
Ишка моргнул. Еще раз. Хрустальное чудовище от этого никуда не пропало. Громоздкая и слегка запыленная люстра распласталась на потолке громадным пауком, настоящим хозяином комнаты.
- Кир, а люстру здесь вы повесили?
- Нет. Люстру выбрали умные дяди из министерства и вписали ее в перечень электрооборудования корабля. А электрооборудование у нас что означает?
- Что вам от нее никогда не избавиться, - мстительно сказал Ишка.
Во-первых, в их отделении Юнкосма так даже с самыми маленькими не разговоривали. А во-вторых, электрооборудование действительно меняют только на заводе и только при подозрении на неисправность.
- Неправильно, юнга. Это означает, что менять ее запрещено.
- А какая разница?
- Разница в том, что избавиться от нее легче легкого. Я Зимину уже второй год предлагаю ее нечаянно разбить - говорят, на складе эти монстры уже закончились, и больше их не выпускают, но Зимин все не соглашается.
- Может она ему дорога как память? - предположила Ами. - А ты сразу разбить, уничтожить...
- Стереть в пыль, - кровожадно сказал Кир. - Можно еще сдать ее старьевщику какому-нибудь, а инвентарщикам сказать, что потерялась. Случайно.
Инвентарщики - это в некотором роде тоже злые духи космоса, только работают обычно на станциях. Саныч рассказывал, что когда встречали первых разведчиков с Акасу - с цветами, речами и фейерверками - первой по трапу поднялась женщина с удостоверением инвентаризационной комиссии и потребовала немедленно предъявить ей пункты с восьмого по четырнадцатый основного списка бытового снабжения. Пришлось торжественную встречу на полчаса отложить.
- Предлагаю начать со скатерти, - Ами дернула за угловую кисточку. - Она ведь не электрооборудование?
- Нет. Она парадноприемная.
- Какая?
- Вещи, предназначенные для торжественных случаев, - нараспев зачитал Кир, - не подлежат индивидуальной замене, так как используются исключительно в предписанных Уставом ситуациях.
Ишка посмотрел на скатерть с живым интересом. Нет, конечно, он этот параграф в Уставе и раньше читал, но всегда думал, что там говорится о чем-то... о чем-то таком, необыкновенном, незаменимом. Как флаг, например, или парадная форма. Представить, что символом Земли служит вот эта бархатная жуть с кисточками, Ишка не мог. Фантазия не позволяла.
Неслышно пришел Иннокентий и присел в кресло рядом с совой. Окинул придирчивым взглядом стол, но ничего не сказал. Видно, парадноприемные и антисанитарные фарфор, скатерть и черный чай простому корабельному врачу были неподвластны.
Дверь отодвинулась еще раз, и на пороге появился Онегин. Ами посмотрела сквозь него и вернулась к скатерти.
- А еще я всегда мечтала о настоящей бархатной маске для карнавала. Кир, давай устроим праздник нечисти сегодня ночью?
- И какой конкретно нечистью я буду?
- Ты... Ты будешь магом. Который умеет открывать порталы и управлять волшебной межзвездной колесницей.
- Главная волшебность которой заключается в отсутствии колес?
- Кирюша у нас будет шумерским магом, - вступился Иннокентий. - Они на дисках летали.
Кирюша помрачнел и стал старательно изучать иллюзию паркета под ногами. Ничего хорошего для Ишки это не предвещало: традицию, согласно которой каждый юнга первым делом должен отмыть пол в кают-компании до блеска, никто еще не отменял. А нарисовать простейшую иллюзию пыли для штурмана ерундовая задачка.
Где-то над головой прозвучал удар гонга, и в кают-компанию явилась наиболее взрослая и разумная часть экипажа. Зимин, мама Ами - Ишка так и не узнал, как ее зовут, - второй пилот, второй лингвист и кот.
Лингвистов-практиков можно узнать где угодно по нелепым костюмам изучаемых народов и профессиональному диктофону на шее. Они не проводники, выдавать себя за аборигенов им не приходится, вот и тешатся оранжевыми накидками и сандалиями с деревянной подошвой. Кают-компания сразу же ожила, сова на стене слегка повеселела, и Зимин пригласил всех к столу.
Некоторые новички думают, что на первом обеде всем положено представляться. Ничего подобного, это же не первое сентября на в новом классе. Для знакомства есть время отдыха - сразу после того, как дежурный убирает со стола. А за столом нужно есть и молчать, прерываясь только на обязательные тосты. Первый - за Землю, второй - за успешный полет, третий в Уставе не значится, но обычно...
- Михаил Федорович, вы позволите? - Онегин неловко встал, путаясь в своем сувенирном одеянии. - Мне бы хотелось особенно отметить этот день. День, в который я не только отправляюсь в главную экспедицию своей жизни, но и день, в который я исправляю ее главную ошибку. Я полон решимости исправить все то зло, что причинил по незнанию своему ребенку. Ами-тян, дочь моя, простишь ли ты своего отца?
Ишка чуть было не сказал "Нет!" сам, не дожидаясь ответа дочери, но вовремя сдержался. Напротив вздрогнул Кир, видимо, от той же мысли.
- Да, - сказала Ами. - На мертвых не обижаются.
Зимин поставил уже поднятую чашку на стол, второй пилот удивленно вскинул брови. Ишка с Киром понимающе переглянулись.
- И если Михаил Федорович позволит, я пойду к себе. У меня ужасно болит голова, - Онегина-младшая виновато улыбнулась и вышла.
Онегина-старшая не отрывала взгляда от тонкого золотого ободка чашки, словно самым важным сейчас было следить, чтобы он не пропал. Брысь удивительно противно мяукнул, требуя немедленно выпустить его и дать молока, а если у хозяина есть совесть, то и миску консервов.
- Нет, такого я себе представить не мог. Михаил Федорович, это, это же...
"Плохая примета", - подумал Ишка. Человек, который ушел с первого обеда раньше времени, обратно вместе с остальными не вернется. В лучшем случае задержится. В худшем...
- Я, пожалуй, пойду... - поднялся Кир.
- Брыся кормить, - подсказал Иннокентий. - Вместе с юнгой.
Почему-то считается, что вести серьезные разговоры при детях непедагогично. Как будто они от этого станут не такими серьезными, или, что еще хуже, дети запомнят плохой пример. Впрочем, сейчас Ишка нисколько не жалел, что его выгнали.
- Посмотрел бы я на того хома, что их в одну экспедицию отправил, - сказал приравненный к детям Кир, и Ишка с ним полностью согласился.
Хомы, кстати, это вовсе не хомяки. Хомы - это племя то ли животных, то ли людей на Икерито. Разговаривать не умеют, использовать предметы не умеют, и даже стоять прямо не могут. Вот неосведомленные в биологии космонавты и зовут их просто хомами, потому что ни к разумным, ни к умелым, ни даже к прямоходящим они не относятся, а внешне от людей ничем не отличаются. Неразрешимая загадка для антропологов, и самое страшное ругательство для звездолетчиков, не считая, конечно, сухопутной крысы или безногого желтого земляного червяка.
- Мы прямо на Акасу летим? - спросил Ишка, чтобы сменить тему.
- Нет. Завтра у нас по плану Беловодная, потом Эр-эс-сорок-пять, а потом Дальняя.
- А что за эр-эс?
- Хорошая эр-эс, - серьезно сказал Кир, - но геологи там совершенно без фантазии.
Про другие станции Ишка и раньше слышал. Беловодье все знают, как самую подходящую планету для сельского хозяйства. Так называемая разработка дальнего прицела, чтобы лет через сто станции этой зоны сами себя обеспечивали продовольствием.
Вторая станция - пограничная. За ней из мало-мальски знакомых мест только Золотая планета, а еще дальше начинаются почти неисследованные края. Если Ишка когда-нибудь станет штурманом, полетит именно туда, ближние зоны к тому времени уже полностью изучат.
- Ты с Ами поговорить не хочешь?
- О чем?
- Не знаю. Юнкосм с ней обсудите, она тебе учебники собиралась показывать...
Ишка пожал плечами и оставил штурмана с Брысем и консервами наедине. Вряд ли Ами сейчас будет показывать ему учебники, но если так надо... Может она сейчас плачет где-нибудь или вещи собирает. С нее вполне станется уйти на Беловодной с корабля и отправиться на Землю в одиночку с первым же обратным рейсом.
Ишка прошел по пустому ярусу и остановился перед флагом. ЮК. Сейчас он войдет и спросит Ами о чем-нибудь космическом, скажем, о последнем рейсе Антохина. Она наверняка ответит, что самый опытный пилот сошел с ума и ударился в мистику, а он тогда расскажет ей о новой теории, которая все объясняет.
Дверь оказалась запертой, на стук никто не отзывался, и в коридоре Ами не было. В грузовые отсеки и на мостик юнгам ходить запрещено. Ладно бы если просто запретили, но туда и двери всегда закрыты. Неужели вернулась в кают-компанию?