Яков Есепкин

Лилии Стикса

XI

У Эреба велики балы
И ночные музыки чудесны,
Молодые резвятся юлы,
Пированья сие ль не одесны.

Вьется мускус, аромы летят,
Хмель щадит герцогинь безобразность,
Ах, и ангелы сами хотят
Пригубить со бочонков алмазность.

Не сюда ли влекут нас оне,
Смертоимные одницы Геи,
В ледяном восточаясь огне
И чаруя диаментом веи.

XII

И еще пировые темны,
Лишь надежды гостей исцеляют,
Но уже фавориты Луны
По алмазным дорожкам гуляют.

Разливайте в начинье арак,
Данаиды веселые, где вы,
Феи ночи, шелковый сумрак
Вас таит, милоокие девы.

Наваждение это ль, обман
Ветхих сеней, прелестниц альковных,
Пусть и вьется надмирный туман
О тлеющихся пудрах церковных.

XIII

Бледной кровию майских аллей
Очарованы внове менины,
Кто чудеснее их и милей,
Чьи прелестнее снов именины.

Ах, каждятся в летящем огне
Меловые со цветью виньэты,
Не над нами ль рыдают оне,
Паче звезд ли во мгле силуэты.

Вот стоим соваяний темней
С бутоньерками тусклого мая,
Из остья и крушницы теней
К чермным плахам жасмин вознимая.

XIV

Возберутся пеять ангелки,
Суремой наполнятся амфоры,
И порфирные наши мелки
Небодержные выжгут фарфоры.

А и что, а и что горевать
О юдольных пенатах и сенях,
Цвет граната с тоской обрывать, 
Аще вечно мы в белых сиренях.

Нощной млечности хватит ли всем,
Хоть бы зрите во мраках, гиады,
Как меловницы плачут по сем
Бледным агнцам, чарующим сады.

XV

Оведет золоченый кармин
Переспелые вишни и хлебы,
Зри точеность  всещедрых емин,
Это пир не у славной ли Гебы.

Се, вольно аонидам хвалить
Колченогих владетелей цвета,
Диаментами панночек злить,
Юд встречать из шумного корвета.

И еще на столы сонесут
Млечных вишен с траурной каймою,
И тогда премолчавших спасут - 
В барвах звезд и со цветью немою.