Яков Есепкин

Палимпсесты

Оры и Волшебная флейта

Четырнадцатый фрагмент

И совитые миррой шары
Вновь на колких ветвях золотятся,
Ель тлеет под канвой мишуры,
Гномы тусклые ею цветятся.

Ах, Цитера-богиня, узри,
Как всемлечные блещут сувои,
О смарагдах чудесных гори,
Расточайся во таинстве хвои.

Станут юные феи взвивать
Ночи благостной яркие свечи,
И с тенями начнем пировать,
Восклицая жемчужные течи.

Шестнадцатый фрагмент

Гномы снежною пылью фарфор
Обовьют и Снегурочки, тая,
Из Эолии ветреных Ор
Будут ждать, календари листая.

Огнь конфетниц чарует столы,
Под хлебами начиние тлеет,
Всебелятся младые юлы,
Кто сейчас им отравы жалеет.

И Моцарт с нами яды пиет,
Локны бросив на веер кримозный,
И волшебная флейта лиет
Мелос темный в туман белорозный.

Двадцать восьмой фрагмент

Тает мирра флиунтских свечей,
Эфемерны и сны астрономов,
Леворуких зовут палачей
Ко вечерям и бархатных гномов.

Тон царевен идет к парикам
Герцогинь ли, невинных монашек,
Мел отравы союзен шелкам,
Пейте, Цины, из ангельских чашек.

И смущают десерты юнид,
Бланманже и пирожные в неге
Антикварной, и яд эвменид
Разлиется на елочном снеге.

Сангины с чернью

Одиннадцатый фрагмент

И опять лишь юдицы снуют
Меж фарфора и чаш златопенных,
И диамент больной прелиют
На сангины царевен успенных.

Гасят хвою властители тьмы,
Фей серебряных, яко шелками,
Овиют формалином, Чумы
Несть на домы их - пляшут с волками.

И манят антикваров столы
Тьмой конфетниц, завернутых в яды,
И о черных шелках веселы
Нас травившие нощно гияды.

Двадцать пятый фрагмент

Шелест ночи, Цитера, внимай,
Что зерцают иные богини,
Яко цветится елочный май
И шампанское пьют ворогини.

Письма темные слал нам четверг,
Хвоя жгла морок басмовых камор,
Но, следи, о лилеях изверг
Пишет кровию глину и мрамор.

Где легки соваянья белых
И успенных флейтисток, виются
Шелки черные юдиц презлых
И амфоры с отравою бьются.

Пятьдесят первый фрагмент

Хвоя вновь будуары пьянит,
Черных свеч и решетников узы
Жжет серебром, альбомы темнит
И сангины блюстителей Музы.

Сны меловниц чудовищ полны
Иль Звезда в них одесно блистает,
Жизнь есть сон, что рапсоды темны,
Аще елочный снег и не тает.

И начинут юдицы гасить
Нощно свечки всецарственных аур,
И, легко веселясь, преносить
С беломлечными шелками траур.